Месть Солнцу

Несколько секунд в кабине катера стояла тишина. Потом Умутов пробормотал неуверенно:

– Я один это вижу?!

Зашевелились остальные. Илья повернулся к Терентию:

– Такое чувство, что ты знал, куда мы попадём.

Терентий покачал головой.

– Не знал, но ждал. И это не реальные машины.

– Что?!

– Реальные корабли превратились в пыль на моих глазах, будто простояли там в «бамбуковом» лесу тысячи лет.

– Командир?!

– Проверим, – сказала Флора. – Оптимал, дрон!

Катер метнул тарелку беспилотника.

Включились камеры аппарата. Но и без них было видно, как он достиг стоянки кораблей и заложил вокруг петлю.

Однако облёт ничего не дал. Как не дал результата и вызов, сделанный компьютером и повторявшийся каждую минуту. Космолёты молчали, и никаких следов вокруг них на «брусчатом» поле видно не было. Беспилотник сунулся было к яхте, чтобы прощупать её борт манипулятором, но его отбросила какая-то упругая плёнка, и эксперимент не удался.

– Похоже, они накрыты силовым полем, – сказал Илья.

Терентий промолчал.

– Может быть, парни там всё-таки живы? – спросил Звягинцев.

Терентий снова промолчал.

– Что скажете, товарищ эксперт? – с иронией сказал Илья.

– Они мертвы, – нехотя проговорил турист. – Гриша ясно дал понять, что его хозяин, некий Улей, выцедил из людей их пси-сферы и предлагает присоединиться к нему.

– Но корабли выглядят настоящими, – скептически буркнул Умутов.

– Цифранж.

– Оптимал, пощупай их на разных диапазонах, – велела Флора.

– Уже пробовал, там сплошное пятно поглощения.

– Говорю же – силовое поле, – сказал Илья.

Терентий молчал.

Флора перестала голосом отдавать команды компьютеру, переходя на режим «один на один», и катер плавным прыжком преодолел расстояние от стены до центра зала. Издалека казалось, что земные корабли стоят вплотную друг к другу, но вблизи стало видно, что корпуса их срослись, составляя скульптурную инсталляцию, а не настоящие конструкции.

– Виф! – прокомментировал Звягинцев.

Терентий не отозвался, давно придя к выводу, что перед ними действительно видеофантом, голографический или какой-то визуальный пузырь со всеми деталями земных изделий.

Катер остановился на небольшой высоте.

По «инсталляции» пробежала волна, поколебавшая их обводы, и выпустила из себя фигуру человека в «кокосе», но без шлема.

– Оба-на! – не сдержался Илья. – Да это же…

– Родион Поддубный! – закончил Звягинцев.

Терентий готовился встретиться с Григорием, но к ним вышел не он, а капитан российского корвета. Прошёлся по «брусчатке» как живой человек, помахал рукой. В кабине прозвучал его тихий голос:

– Как говорил один создатель пьес: все дороги ведут в Рим. Здесь все дороги ведут к Улью. Поговорим?

– Я пойду! – поднялся Илья.

– Лучше всего идти мне, – возразил Терентий.

– Почему?

– Потому что это не человек. Это связник Улья. Стоит мне выйти, и этот парень превратится в Гришу.

– Ну, допустим, и что?

– Психика Гриши не испорчена программами Улья, он может проговориться, и мы сможем узнать скрытую инфу.

– Чепуха!

– Идём вместе, – сказала Флора, положив конец спорам. – Постарайтесь прикрыть нас в случае экстрима.

– Командир! – опешил Остроумов. – Это же наша обязанность!

– Всё нормально, Илья, он прав. А я хочу задать этому Улью свои вопросы.

– Их можно задать, не рискуя.

– Майор!

– Да понял, – проворчал Остроумов.

– Идёмте, Терентий.

Терентий встал, и пара выбралась из кабины под взгляды озадаченных решением командира товарищей.

Первыми из катера выпрыгнули на «брусчатку» «мартышки» индивидуальных защитных ботов. Дождались хозяев, пристроились у ног каждого.

Псевдо-Поддубный посмотрел на них, прищурясь, но промолчал. Температура воздуха в этом месте сооружения достигала четырёхсот двадцати градусов, и Терентий мимолётно подумал, что сам не прочь проделать опыт – откинуть шлем.

Подошли к парламентёру Улья на десять шагов.

– Гриша! – позвал Терентий, включив сразу и рацию, и звуковой передатчик.

Парламентёр с новым интересом посмотрел на него. По идее, видеть человека сквозь плотную ткань костюма и шлем он не мог, но у Терентия сложилось впечатление, что «Поддубный» видит.

– Повторите, – попросил «капитан корвета».

– Позови Григория, – сказал Терентий.

Брови видеофантома взлетели на лоб, но уже через мгновение выражение глаз и всего лица изменилось. Оно претерпело быструю трансформацию и превратилось в лицо приятеля.

– Ага, ты, – сказал он с привычной весёлой усмешкой, от которой душу Терентия царапнул коготок сомнения. – А это кто с тобой?

– Майор Дрёмова, – заговорила Флора. – Спецназ СПАС-центра. Мы обсудили предложение вашего босса.

– Я и есть босс.

Флора покачала пальцем.

– Не берите на себя больше, чем можете нести. Насколько мы поняли, ваш Улей – система коллективного искусственного интеллекта с внушительными возможностями. Вы в данный момент информационная копия личности землянина, наделённая всего лишь полномочиями переговорщика.

– Я и то и другое, – осклабился Гриша.

– В таком случае объясните на пальцах, кто вы, из какой части Галактики. Или, может быть, из других миров за её пределами?

– Можно сказать и так – далеко за её пределами. Но не в пространстве, а во времени. Это долго объяснять. Присоединяйтесь ко мне, и вы, став частью системы – тут вы правы, – узнаете всё в мельчайших подробностях.

– Пока что мы не считаем благом стать частью системы. Каждый из нас является личностью и желает остаться ею.

– Но вы уже не сможете вернуться на Землю, – простодушно сказал Григорий. – Так или иначе ваши сознания вольются в облако Улья. Но лучше будет, если вы сделаете переход добровольно.

– Мы не спешим.

– Боюсь, дорогая леди, время, отведённое на обсуждение ситуации, кончилось. Терёха, скажи ей… мой босс терпелив, но не до бесконечности. Я ведь и в самом деле предлагаю лучший вариант. Неужели ты хочешь погибнуть?

– А разве ты не погиб?

– Шутишь? – Псевдо-Григорий рассмеялся. – Разве я похож на мертвеца?

– Ты прекрасно понимаешь, что теперь не свободен и уже не сможешь жить по-человечески. Во всяком случае, как и те шишки на Земле, которых завербовал твой Улей.

– Они шестёрки, – пренебрежительно отмахнулся Гриша.

– Ну, не говори, небось президенты, премьеры или боссы спецслужб.

– Один действительно президент, другие – да, силовики типа председателя Совбеза ООН и комиссара Погранслужбы России.

– Да ладно!

– Не, я серьёзно.

Улей, с которым, по сути, и разговаривал Терентий, скорее всего, заподозрил бы в провокационном подводе посланца к признанию, и Терентий быстро добавил:

– Чёрт с ними, ту девчонку, Галиму, с которой мы познакомились на яхте, ты уже не обнимешь.

– Почему? В любой момент. Мы уже вместе!

– Сожалею, но это не тот контакт, который приносит радость и кучу дополнительных позитивных эмоций. Такая близость – всё равно что обнимать надувную куклу.

– Ошибаешься, я могу легко подобрать себе другое тело и вообще менять тела до бесконечности. А кроме того – и партнёрш.

– Не знал, что ты мечтаешь о такой перспективе.

– Да брось, Терёха, ты не представляешь, от чего отказываешься.

– Мне очень жаль…

– Хватит!

Лицо псевдо-Гриши на миг превратилось в чёрный шар, утыканный пляшущими стерженьками толщиной с сигарету. Больше всего шар напоминал колючий плод дуриана. Терентий невольно отшатнулся.

– Я вас выслушал! По-вашему не будет! Мне нужны сознания, много сознаний, а ваши очень информативны и содержательны. Пойдёмте со мной.

– Лучше бы ты влился в наш коллектив.

Григорий театрально вскинул руки, создавая нечто вроде пушистого светящегося покрывала, накинул его на Терентия, и на голову молодого человека упал вихрь необычных переживаний и ощущений. Вихрь породил сотни мелких щупалец, начавших вгрызаться в мозг и вытаскивать из него мысли и чувства.

Вскрикнула Флора.

Терентий хотел крикнуть: «Назад!» – но язык стал тяжёлым и не послушался.

Флора обхватила голову руками, опустилась на колени.

Терентий напряг все свои защитные силы, активизируя «вшинник» – защитный гаджет от ментального нападения, вшитый под кожу на макушке.

Облако, сдавливающее мозг щупальцами, вдруг превратилось в массажное покрывало, нежно погладившее голову до отсутствия мыслей. Однако Терентий смог продёрнуть сквозь покрывало какой-то нервный узел (так это ощущалось) и наотмашь ударил им по щупальцам, отбивая их натиск.

Голова на секунду прояснилась.

Боты-защитники, не получившие приказа, что им надо делать, бестолково крутанулись вокруг хозяев.

Из катера выпрыгнули спецназовцы вместе с Остроумовым, но их мгновенно накрыли такие же светящиеся облака, сокрушая волю и внушая приказ «влиться в Улей». Все четверо завертелись волчком, размахивая руками, как боксёры на ринге. Илья даже успел выстрелить из «универсала», вылезшего из левого плеча, и попал в псевдо-Гришу. Тот исчез. Но буквально через краткий миг появился снова совсем рядом, подтверждая мнение о нём как о видеофантоме, прыгнул на Остроумова, расплываясь живым халатом молний, накрыл майора, и тот упал.

Оружия у Терентия не было, иначе он выстрелил бы по вновь сформировавшейся фигуре Григория, который метнулся к Умутову и накрыл лейтенанта «халатом».

Тогда Терентий схватил Флору в охапку, в три прыжка, не включая антиграв, достиг катера и нырнул в люк вместе с ношей. Люк закрылся, отрезая шум схватки снаружи.

– Оптимал, на форсаж!

Компьютер послушно накрыл катер коконом силового поля и рванул вверх, как ядро, выпущенное из пушки к Луне.

Локация 17

Меркурий – Солнце

На Меркурии Климук бывал трижды, хорошо знал особенности ближайшей к Солнцу планеты, попутешествовал в своё время по сумеречной зоне, на границе дня и ночи, поэтому пейзажами не любовался. Да и некогда было любоваться, решая задачи, которыми он до этого момента не занимался.

Очень много времени пришлось уделять организации российского контингента вокруг светила, включавшего деятелей СПАС-центра, Погранслужбы и сил безопасности. Несмотря на карт-бланш, полученный от директора ЦЭОК и подтверждённый подписями директора ФСБ и главы РКС, Лаврентию Павловичу пришлось столкнуться и с непониманием отдельных чиновников, и с откровенной глупостью, и с неявным саботажем.

Так, больше всего нервов он потратил на контакты не с зарубежными функционерами, а с доморощенными пограничниками, имеющими собственное понимание ситуации и подчиняющимися своему командованию, которое явно не хотело работать под началом какого-то там полковника, пусть и получившего особые полномочия. Дошло до того, что корвету «Дерзкий», откуда Климук со своей спецгруппой в одиннадцать человек хотел переселиться на борт солнцехода, погранзаградители «Мощный» и «Пётр Первый» просто не позволили это сделать. Пришлось связываться с директором ЦЭОК, который, в свою очередь, объяснил, в чём дело, директору ФСБ, а тому понадобилось вызванивать комиссара космической Погранслужбы России и решать возникший затык.

Баринов пошёл навстречу специфически: корвет пропустили со второго раза, а к вечеру девятого марта на борт «Победителя огня» ступил и сам комиссар.

– Я знаю о ваших допусках, полковник, – сухо сказал он Климуку, вызвав его в выделенную ему каюту.

Так как на «Победителе» в данный момент работали специалисты ремонтной бригады Калининградской верфи, создавшей солнцеход, корабль был забит людьми и техникой под завязку, кают не хватало, но комиссару всё же предоставили отдельную каюту, уплотнив экипаж.

Лаврентий Павлович кивнул.

– Но прошу вас докладывать о каждом шаге, который вы планируете сделать, – закончил Баринов.

Лаврентий Павлович сохранил бесстрастную мину на лице.

– Прошу прощения, товарищ генерал, но я не обязан это делать. Мой допуск подписан не только директором ФСБ, но и председателем правительства. С другой стороны, я понимаю важность проблем и буду по мере необходимости освещать деятельность подчинённой мне группировки.

Баринов мог бы послужить воплощением мужского благородства: потрясающая осанка, твёрдое, правильных биогеометрий лицо (он действительно был трикстером, гены которого родители подбирали специально) с греческим носом, широко расставленными «тигриными» глазами, крутым подбородком и жёсткими губами, обрамлённое светящимся нимбом волос «под седину». Генерал ощупал Климука фонарями глаз. Выглядел он архангелом во плоти, и разговаривать с ним было трудно.

– Будете докладывать мне о каждом шаге, – повторил он сухо. – Положение слишком серьёзное, чтобы мы могли позволить ошибиться кому бы то ни было. Вам ясно?

– Так точно! – ответил Лаврентий Павлович, сдвинув каблуки.

Спорить или доказывать свои полномочия не хотелось, но в душе он понимал, что добром появление комиссара на борту солнцехода не кончится.

В сопровождении двух спецназовцев, окончивших высшие учебные заведения и прошедших хорошую службу в ЦЭОК, Климук нашёл руководителя ремонтной бригады Жестянникова на нижнем ярусе модуля и поинтересовался, как идут дела.

– Нормально, – ответил суетливый подвижный бригадир лет сорока пяти, – через час закончим. Была повреждена обшивка килевого трюма, и вышли из строя три генератора силовых рёбер.

– Вы хотите сказать, что не выдержала силовая защита?

– Да, удар был весьма солиден и пришёлся сначала по генераторам, а когда они отключились и подпитка поля пропала, поплыл и корпус.

– Удивительно! Модуль испытывался в условиях ядерного взрыва.

– Ещё бы, – криво улыбнулся Жестяников, – никто из разработчиков даже представить не мог, что такое возможно. Самое интересное, компьютер силовой узловой поддержки зафиксировал странное поведение аппаратуры всего трюма. Впечатление такое, будто хронометры узла ушли вперёд на три минуты по сравнению со временем Страги, причём все разом.

– Как это может быть? – не поверил Лаврентий Павлович.

– Сами не понимаем, пытаемся синхронизировать всю корабельную систему.

– Это не помешает работе аппаратуры, особенно внутри фотосферы?

– Мы заранее подготовили переход на запасные частоты.

– Хорошо, сообщите, когда закончите.

Климук поднялся в пост управления солнцеходом и с неудовольствием обнаружил там Баринова с двумя парнями брутального вида. Возможно, это были кибы, судя по их неподвижным лицам.

В посту работала смена экипажа в количестве шести человек, сидящих по кругу перед поясным виомом. Капитан солнцехода Олег Соловьёв тоже находился здесь, но не сидел в своём кресле, а стоял рядом, потому что ложемент занимал Баринов. На голове комиссара была дуга менара, что указывало на его связь с компьютером корабля. На Климука он не обратил внимания.

Лаврентий Павлович посмотрел на Соловьёва.

– Ремонтники скоро закончат, Олег.

– Знаю, – буркнул капитан, высокий, худой, длинноногий, похожий на прыгуна в высоту. – Жора мне уже сообщил.

– А о странном поведении хронометров он говорил?

– Об этом ещё Страга доложил.

Климук понял, что капитан недоволен вмешательством комиссара в его епархию, но связан субординацией по рукам и ногам. Тем не менее уходить несолоно хлебавши не хотелось, и он спросил:

– Что это может означать?

Соловьёв поджал губу, сказал нехотя:

– Я не физик… хотя и наши физики не понимают, что случилось. Создаётся впечатление, что нижний трюм рухнул в будущее, а потом весь модуль его догнал.

– Как – догнал? – не понял Климук.

– Смотрите, как это выглядело.

Соловьёв вытащил из консоли вириала каплю металла, похожую на кошачью лапку, и в поясном виоме открылась новая закладка: в глубине окна был виден солнцеход во всей красе, а с поверхности чёрной «щётки» в его брюхо снизу вонзалась молния разряда, похожего на электрический.

Запись была сделана в реальном времени, но прокручена в замедленном темпе, что дало возможность увидеть, как часть корпуса солнцехода в месте удара исчезает и появляется вновь через какое-то время, но уже с дырой в обшивке. На этом запись кончалась.

– Не мешайте! – потребовал Баринов, не оборачиваясь.

Было непонятно, что он делает, но похоже – слушает Страгу.

– Мы не мешаем, – сказал Климук. – Кто вас снимал?

– Беспилотник.

– Вы его забрали?

– Не успели, его утащила чёрная сетка. Но эту запись передать он успел.

– Непонятно…

– Да уж.

– Прокрутите ещё раз.

Соловьёв нерешительно посмотрел на комиссара.

Климук сделал понятный жест.

Запись повторилась. Лаврентий Павлович постоял, задумчиво глядя на виом, но в голову ничего путного не приходило, и полковник решил дождаться ухода Баринова.

Ожидание длилось всего минуту.

– Идём вниз! – вдруг приказал комиссар.

– К-куда? – опешил Соловьёв.

– В фотосферу.

– Но мы ещё не провели полный контроль!

– Двигаться можем?

– Н-ну… корпус обновили, генераторы заменили… осталась мелочёвка…

– Можем или нет?

– Да…

– Вперёд!

– Но прежде надо высадить ремонтную бригаду.

– Потом.

– Товарищ генерал, – вмешался ошеломлённый Климук, – что за спешка? Мы, конечно же, нырнём в Солнце, но после всех необходимых процедур.

– Я приказываю идти сейчас! Катер с группой Дрёмовой до сих пор находится в пятне, надо их спасать! Немедленно! Вам это понятно?!

– Для их поиска и спасения ведётся работа, нужны спасатели, нужны мощные машины…

– Капитан, врубайте ход!

– Отставить! – налился кровью Лаврентий Павлович. – Прекратите ввязываться в авантюру, которая может закончиться трагически!

Баринов повернул голову к своим сопровождающим.

– Махмуд, убери таможню!

Мощный качок в чёрно-синем унике погранслужбы двинулся к Лаврентию Павловичу, но был остановлен спецназовцем, преградившем ему путь рукой.

Качок попытался выкрутить руку парня – это был капитан Суровегин, – однако тот устоял, даже не покачнувшись.

Подскочил второй качок, однако нарвался на приём второго спецназовца, лейтенанта Химмеля, и улетел в глубину поста управления.

На плечах комиссара и его людей выросли стволы «универсалов». Губы Баринова изогнулись, готовые отдать приказ.

Спецназовцы Климука посмотрели на командира.

– Товарищ генерал, – сказал Лаврентий Павлович обманчиво мягким голосом, – прошу вас покинуть помещение! Ваше присутствие мешает выполнять экипажу свою работу.

Баринов с усилием взял себя в руки.

– Вы что себе позволяете?!

– Только обеспечиваю безопасность команде.

В рубку бесшумно вошли ещё трое парней в «кокосах» СПАС-центра, присоединились к сопровождавшим Климука.

Баринов косо глянул на них, кивнул головой на дверь.

– Вы будете лишены полномочий.

– После выполнения задания и только в том случае, если это решит спецкомиссия.

Климук кивнул Суровегину:

– Посадите их в каюту!

Спецназовцы в полной тишине повели качков комиссара вон из рубки.

Зелёный от избытка эмоций Баринов последовал за ними.

Соловьёв, набычась, посмотрел ему вслед, повернулся к Лаврентию Павловичу.

– Нажили вы себе врага, товарищ полковник.

– Переживём, – спокойно сказал Климук.

Дав знак своим парням, он двинулся в столовую корабля, вспомнив, что ещё не ужинал.

Через полчаса по персональной линии интеркома ему позвонил Соловьёв:

– Товарищ полковник, Баринов по криптоканалу разговаривал с Землёй.

– Этого следовало ожидать. Кому он звонил?

– Неизвестно, Страга этот канал не прослушивает.

– Ладно, давайте готовиться к походу. Всё равно придётся идти в Солнце и заниматься поисками Дрёмовой.

– Мы готовы.

– Высаживайте ремонтников на корвет.

– Слушаюсь.

Взяв тех же оперативников, капитана Суровегина и лейтенанта Химмеля, Климук проследовал в рубку, надеясь, что Баринов не будет больше качать права.

Действительно, генерала в посту управления не было, однако он появился там через две минуты, экипированный по полной программе экстрим-мероприятий: компенсационный костюм спасателя, турель «универсала» на плече, свёрнутый шлем, в руках дипломат ксенокомплекса «Юкки», обеспечивающий, по расчётам ксенологов, широкодиапазонную связь с представителями иных цивилизаций. Сопровождал комиссара фозм, серьёзных кондиций киб-защитник у ног в образе шестилапого пса.

Точно так же были экипированы и двое его клевретов.

Соловьёв с любопытством оглядел делегацию.

– Куда это вы собрались, джентльмены?

– Они со мной, – бросил Баринов.

– Прошу прощения, товарищ комиссар, но согласно инструкции СРАМ во время манипуляций в экстремальных условиях посторонним находиться в посту управления запрещено.

Климук ожидал, что комиссар вспылит, однако тот остался спокоен. Оглянулся, кивнул.

– Подождите на периметре.

Пограничники вышли.

– Дайте мне запасной ложемент.

Соловьёв посмотрел на Климука, собравшегося сесть в кресло руководителя экспедиции.

– Я постою, – сказал Лаврентий Павлович.

Баринов сел на его место, повозился, устраиваясь, не обращая внимания ни на кого, вытащил из вириала управления консоль дополнительной реальности, положил на неё дипломат коммуникатора и раскрыл. Вытащил оттуда корону менара, нацепил на голову.

Что он хотел сделать, было не совсем понятно, потому что коммуникатор был пока абсолютно не нужен, а управлять кораблём генерал не мог. Климук пожал плечами и кинул взгляд на виом.

– Поехали, Олег. До расстояния в тысячу километров над самым большим пятном.

По каютам и отсекам солнцехода разнёсся гудок предупреждения о начале движения.

Солнце, превращённое поляризационной системой видеообзора в неяркий багровый шар, загораживающий весь фронтальный вид, увеличилось в размерах. Чёрные кляксы солнечных пятен и более тёмные петли протуберанцев стали видны отчётливее.

Перед кораблём возникла на миг яркая световая окружность.

В посту звякнул сигнал предупреждения, напоминающий звон разбитого на куски бокала и известный всем космолётчикам Солнечной системы. Динамики интеркома синхронно заговорили в два голоса, на английском и русском:

– Борт «010», предъявите пропуск!

– Сбросьте, – сказал Климук, имея в виду свой позывной и номер карт-бланша.

Страга послал в эфир гравиграмму.

– Вход в зону разрешаю! – сказали по-русски.

Солнцеход окунулся в фотосферу светила, и пост управления залило цунами пламени разной интенсивности.

Климук закрыл глаза ладонью, но Страга подкорректировал световой поток, пламя почти погасло, проявился псевдорельеф поверхности Солнца – океан текучих капель-гранул плазмы. Показалась россыпь клякс, среди которых прятался и комплекс «дойки Солнца», созданный непонятно кем и непонятно зачем.

– Тысяча, – доложил Страга.

– Ответа нет? – Лаврентий Павлович имел в виду ответ пропавших без вести на призывы, которые слали висящие где-то в этом районе беспилотники.

– Нет.

– Пошли ниже.

Солнцеход начал опускаться.

– Фиксирую нерасчётные колебания шестого сегмента «зеркала», – доложил компьютер.

Это означало, что барахлит щит килевого трюма, с которым возились ремонтники, и Климук без колебаний приказал:

– Назад, до тысячи!

Пламя, охватившее «Победителя», стало тускнеть, превращаясь в стену, потом в сферу кипящего огня, сгладившую гранулированную поверхность Солнца.

Солнцеход поднялся на прежнюю высоту, будучи в «тени» пятна, пребывая в своеобразном колодце, образованном световыми вуалями. По сути, это и в самом деле была тень, так как пятно размером с такую страну на географической карте Земли, как Латвия, загораживало собой потоки фотонов, вырывающихся с поверхности кипящей солнечной плазмы по краям пятна.

– Надо спуститься ниже, – пробурчал Баринов.

– Позже, – пообещал Климук, прислушиваясь к скороговорке Страги, передающего данные о состоянии среды.

Баринов посидел немного в той же позе, потом зарастил шлем.

Впрочем, никто не обратил на это внимания. Экипаж контролировал работу оборудования солнцехода, а эксперты научной группы, сидевшие в отдельном отсеке с информационными планшетами исследовательской аппаратуры, в большинстве своём молчали, изредка перебрасываясь репликами.

– Поймал сигнал SOS! – внезапно доложил компьютер. – Вторая аварийная частота.

– Пеленг! – отреагировал Климук.

На чёрной кляксе пятна возник светящийся зелёный крестик.

– Это они! – подхватил Соловьёв. – Наши ребята!

– Страга – дрон!

Из днища солнцехода вылетела капля зонда, способного выдерживать ядерные реакции и гигантские температуры.

В поясном виоме откололось диалоговое окно операционной связи, светлеющее по мере погружения беспилотника в фотосферу. Через минуту яркий блик указал направление, вычисленное Страгой. Поверхность пятна скачком приблизилась, превращаясь в знакомую «щётку» с пляшущим ворсом. На этом фоне возникла капелька призрачного свечения, начала увеличиваться. Вскоре она превратилась в полусферический пузырь, напоминавший ядрышко драгоценного камня на перстне. Когда до него осталось всего около километра, стало понятно, что драгоценный камень на самом деле представляет собой волдырь какого-то поля диаметром около сотни километров.