Мечты о нас

Как странно, должно быть, ничего не слышать. Или, может, почти ничего? Слышит ли он глухие шумы? Различает ли низкие или высокие звуки? Какая разница между глухими и слабослышащими? Вообще ничего не знаю об этом, трудно даже представить. Как можно прочувствовать весну без птичьего щебета? Футбольную игру без кричалок? Без радостного гула болельщиков на трибунах?

Дрю касается моей руки, и я удивленно поднимаю глаза.

– Не надо, – просит он.

– Чего не надо?

– Жалеть меня не надо.

Дрю посмеивается. Уверен в себе на сто процентов. И точно знает, что происходит в моей голове.

К своему стыду, должна признаться, что он прав.

– Ладно.

Я снова прислоняюсь к стене и решаю делать то, что всегда выручает в подобных ситуациях, – светская беседа.

– Ты взял мой соевый латте.

По вопросительному взгляду вижу, что он меня не понял.

Я уже собираюсь вытащить свой мобильник для продолжения беседы, и тут неожиданно поспевает помощь. К нам широкими шагами приближается мужчина в возрасте. Он в знак приветствия кладет руку мне на плечо, как будто мы давние друзья. Но этого человека я вижу впервые.

– Эндрю опять хулиганит? – спрашивает он, улыбаясь, и сопровождает слова движениями рук.

Я прихожу к выводу, что это сурдопереводчик Дрю.

Краем глаза вижу возражения Дрю, которые незнакомец сразу переводит: «Извинись перед Джули. Ты заставил нас ждать».

– Ты знаешь мое имя? – поражаюсь я, но ничего не понимаю из жестикуляции.

Помощь переводчика приходит вовремя. Он тут же вступает:

– Джули, почти как летний месяц [4]. На стаканчике с латте было твое имя. И в эсэмэске от отца. Кстати, меня зовут Джейк.

Я догадываюсь, что последнюю часть мужчина добавил от себя. В облике Джейка присутствует такая открытость, что я мгновенно расслабляюсь.

– И то, что ты принимаешь за кофе, Дрю назвал самым гадостным напитком на свете.

– Говорит человек, разбавляющий эспрессо водой? – усмехаюсь я, приподнимая бровь.

Дрю прижимает руку к сердцу и опускает подбородок на грудь, всем видом показывая, как сильно я ранила его.

– Думаю, это было туше, – подмигивает Джейк.

Дрю показывает несколько жестов.

– Кроме того, он хотел вернуть тебе кофе, потому что там был записан телефонный номер. Но ты так зло на него посмотрела, что он не осмелился с тобой заговорить.

Я в недоверии перевожу взгляд с Дрю на Джейка и обратно. Номер телефона? На стаканчике? От веселого баристы, что ли? Честно говоря, я была занята айпадом настолько, что даже не помню, как он выглядит. И как это понимать: Дрю не осмелился со мной заговорить, потому что я зло на него посмотрела? На две головы меня выше и испугался моего взгляда? Он же футболист, вроде должен был привыкнуть, что на него мрачно пялится целая команда натренированных качков. Или он думал, что мне хватит сил перекинуть его через бедро? Встреться мы при других обстоятельствах – мне бы несдобровать.

– Эндрю опоздал, потому что искал в урне стаканчик, но не нашел, – объяснил Джейк.

– О, это… – красноречиво запинаюсь я. – Но это было совсем необязательно. Совсем-совсем не нужно.

Мне кажется, что Дрю хотел сделать доброе дело, но меня совершенно не интересует этот номер. Скоро начинаются тренировки к первенству по чирлидингу, так что у меня не будет времени ни на какие свиданки. Даже с теми, кто делает лучший кофе в Фэйр-Хэвен.

В любом случае мы можем начать экскурсию.

* * *

Если моя агитационная речь за Фэйр-Хэвен и кампус колледжа Сент-Клэр не воодушевит Дрю, то следует признать, что у него каменное сердце.

Позже, в библиотеке, наступает привычная благоговейная тишина. (Не то чтобы Дрю болтал без умолку. Вместо этого он предоставил Джейку возможность общаться со мной.)

Библиотека напоминает одновременно и старинный собор, и банкетный зал Букингемского дворца: высокий, замысловато отделанный свод, десятки люстр, освещающие длинные ряды столов, готическое окно во всю стену. Это самое красивое здание во всем Сент-Клэре. Я часто прихожу сюда, чтобы насладиться атмосферой и почитать в тишине. В этих стенах витает дух европейского Средневековья, хотя они были возведены значительно позже периода готики.

Дрю, однако, не выглядит восхищенным, как я надеялась. Мистер Алабама просто разглядывает все вокруг, засунув руки в карманы джинсов, и улыбается мне. Только у меня начинает быстрее биться сердце, когда я вижу такое количество книг?

– Ты что изучаешь? – тихо спрашивает меня Джейк на выходе из библиотеки.

Я отвечаю, когда за нами закрывается дверь:

– В основном английскую литературу.

Многие из моих знакомых находят это забавным, когда узнают, что я посещаю курс риторики. Они не могут представить, что я, ко всему прочему имеющая склонность к бранным словам, могу составить более сложную фразу, чем «Синие, вперед! Давай-давай-давай!». В наши дни нелегко быть блондинкой-чирлидершей. Из-за многочисленных фильмов для подростков люди думают, что мы прелесть какие дурочки или наоборот – мерзкие интриганки, норовящие увести у бедной соперницы сексапильного квотербека. В принципе, конечно, мне не все равно, с кем сегодня проведет ночь Кайл, но это только исключительно из-за Пенни.

– А ты что изучаешь в свободное от футбола время? – спрашиваю я и опять получаю в ответ непонятный мне набор жестов.

– Он говорит, – вступает Джейк, – что будет думать о тебе, когда ему придется сидеть в библиотеке в окружении пыльных книг по экономике и кадровому менеджменту.

– Кадровый менеджмент! Выпендрился! – театрально закатываю глаза, и Дрю тихо смеется. – Не проголодались? Тут рядом есть закусочная, где подают хорошие бургеры.

Кажется, «тут рядом» несколько преувеличено, но мне уже хочется перекусить. Несмотря на предыдущие опасения, с ними обоими приятно общаться, хотя у меня голова кругом идет. Я уже не соображаю, с кем говорю и на кого смотрю. Определенно, мне нужен передых.

– С меня молочный коктейль. Он самый лучший в «Бархатном коте», – считаю нужным добавить, хотя они давно беспрекословно следуют за мной.

Идти нам приходится через студенческие общежития. Корпус Бета Тета Пи выглядит как солидный особняк, а вот Альфа Дельта Пи уже сильно обветшал и не похож на обиталище перспективных молодых людей.

«Бархатный кот» – длинная узкая закусочная, одна из многих закусочных на Слэйт-Стрит. Мороженое, пицца, сэндвичи или лапша – здесь можно найти все. (Там же пристроилась кофейня, где незнакомцы крадут твой кофе.)

– Вы не пожалеете. Сказочные молочные коктейли, – обещаю я, переступая порог и вдыхая запахи сыра, бургеров и картошки фри. Я не ем мяса, но здесь я чувствую себя хорошо. Возможно, из-за уютной обстановки или из-за приятного гула многочисленных студентов. Характерное сочетание столовой и паба. Нишевое разделение, красная обивка, кирпичные стены, картины, большинство из которых представляют слишком красочные изображения местных деятелей, в основном футболистов и баскетболистов, но есть портреты актеров и актрис. На стене за барной стойкой нарисован пушистый черный кот в котелке – отсюда и название закусочной.

Я падаю на свободный диванчик и предлагаю:

– Заказывайте что хотите. Я угощаю.

Мое спонтанное гостеприимство обусловлено мыслью о том, что мне будет неудобно есть одной. Я заказываю приветливой официантке холодный чай и картошку фри с чили и сыром в надежде, что эти двое меня поддержат. Джейку хватает наглости заказать воду без газа. И безо льда. Дрю тоже заказывает воду, и я не могу сдержать вздоха. К счастью, он быстро исправляется и заказывает молочный коктейль с клубникой и макароны в сырном соусе.

Пока мы ждем, я на автомате достаю мобильник из рюкзака. Новое сообщение.

БО: Ну как? Довольна? Хоть кто-то, кто спокойно переносит твои ругательства;)

ДЖУЛИ: Ты знал, что он не слышит?

БО: Я еще вчера вечером его погуглил. Эндрю МакДэниэлс, весьма перспективный квотербек, но с небольшой проблемой. Нашел кучу статей о нем. Сегодня утром еще одна появилась, в нашем блоге. Наверное, каждый, кто хоть как-то интересуется футбольной командой колледжа, о нем уже знает. Как ты умудряешься быть такой нелюбопытной?

Хороший вопрос. Как-то интерес к студенческим слухам у меня исчез почти сразу после поступления в колледж, именно в тот день, когда мой брат стал героем сплетен.

Стоит мне отложить мобильник, как опять раздается боевой клич «Барсуков».

БО: Ну и? Он такой же симпатичный в реале, как и на фото? С очаровательной ямочкой на подбородке?

С раздражением я отключаю звук и кладу телефон экраном вниз на стол. И ловлю себя на том, что тайно пытаюсь разглядеть ямочку на подбородке Дрю. Да, позже я расскажу Бо, что ямочка есть, но об очаровательности пусть решает сам.

– Ты тоже фанатка футбола? – полуутвердительно говорит Джейк и указывает на мой мобильник.

Проходит не менее секунды, прежде чем я понимаю, что он имеет в виду более чем примитивный рингтон.

– Чирлидинг, – поправляю я, и Джейк тут же переводит.

Дрю машет воображаемыми помпонами, и я делаю вид, что хочу кинуть в него картонную подставку для пива.

– Да не чирданс! – издаю я чуть ли не стон.

В мобильнике быстренько через Ютуб нахожу видео. Придвигаюсь ближе к Джейку, который с интересом смотрит на экран. Думаю, что мне впервые встретился такой легкий в общении человек. Каким образом он, несколько часов являясь центром нашего разговора, остается незаметным?

Дрю сосредоточенно смотрит на меня, и я прошу Джейка:

– Переведите, пожалуйста. Это видео снято Национальной ассоциацией чирлидинга в 2016 году. Первенство страны. «Пумы» выступают. Как только переходят к хореографии – обрывается музыка. Зал замирает. Это просто катастрофа. И знаете, что происходит дальше? Другие команды начинают отсчет – три, пять, семь, восемь. Три, пять, семь, восемь. Зал подхватывает. Хор из сотни голосов… Три, пять, семь, восемь. Конкурентки, чирлидеры других команд, отсчитывают такт для «Пум». Несколько минут – три, пять, семь, восемь. Раз за разом, пока выступление не заканчивается.

Каждый раз, когда я вижу это видео, у меня кожа покрывается мурашками. Этот хор из сотен голосов, неожиданно объединившийся и пришедший на помощь другим, создал такую атмосферу, в которой я мечтаю побывать.

– «Пумы» выиграли первенство. Они победили, потому что другие команды помогли им. Это и есть дух чирлидинга. Мы не просто прыгаем с помпонами, чтобы понравиться мужчинам. Мы – одна команда. Мы полагаемся друг на друга, мы помогаем друг другу. Один споткнется – другой сломает себе шею.

Дрю внимательно смотрит то на Джейка, то на экран мобильника. Флик-фляк, обратное сальто, поддержки, прыжки. Наконец он смотрит мне прямо в глаза и в первый раз с появления Джейка открывает рот:

– А мне султанчики нравятся!

Он снова с энтузиазмом поднимает руки и крутит воображаемые помпоны. Я не выдерживаю и кидаю в него картонку, которую он без труда ловит и кладет на стол. Нелепо выглядит, когда огромное тело из мускулов и сухожилий выдает пантомиму чирлидинга. И в дополнение ко всему – широкая ухмылка. Но все же есть в Дрю что-то, что бабушка назвала бы очаровательным. Эти лукавые искорки в глазах явно выдают, что Дрю точно знает, как он действует на людей.

– Придурок, – говорю я.

Нам приносят еду, и Джейк заявляет:

– Прошу прощения, я отлучусь в туалет.

Мне приходится встать со своего места, чтобы выпустить его. Я с удивлением наблюдаю, как Джейк исчезает за входной дверью и выходит на улицу. Сев на место, я трогаю рукав Дрю. Он смотрит на меня.

– Джейк привык метить деревья?

Дрю не понимает ни слова, поэтому мне приходится набирать вопрос в телефоне. Я поворачиваю экран к Дрю.

ДЖУЛИ: Твой переводчик, который сказал, что ему надо в туалет, только что сбежал.

Я показываю пальцем на дверь.

Пока Дрю набирает свое сообщение, я хватаю картофелинку. Мне все равно надо ждать его ответ.

ДРЮ: Мне кажется, у нас получается без него. Или ты так не считаешь?

ДЖУЛИ: Он вернется?

ДРЮ: Если нет, то это плохо?

Дрю внимательно смотрит на меня.

Я кладу локти на стол и подпираю щеки ладонями. Взгляд скользит с картошки на Дрю, с Дрю на дверь. Я не знаю, как относиться к тому факту, что мы остались один на один. Если не считать, что он уводит из-под носа кофе или опаздывает, потому что рыщет в урне в поисках выброшенного стаканчика, то выглядит очень милым. Правда, в своей сдержанной и одновременно провокативной манере. То, что эти два слова не совсем сочетаются в одной фразе, неожиданно смущает меня больше, чем следовало бы. С уходом Джейка ушло и ощущение надежности и доверия. И теперь напротив меня сидит Дрю, почти двухметрового роста верзила, который вызывает во мне смешанные чувства. Я даже себе не могу объяснить эти чувства.

Он тянет через трубочку свой коктейль и поглядывает на меня карими глазами. Пожалуй, такого простодушия я давно не видела. Я мысленно качаю головой.

– Кажется, у нас получается, – бормочу я, соглашаясь.

По крайней мере, до тех пор, пока не разрядятся мобильники – потом как общаться? Придется вспомнить старые добрые школьные времена и писать друг другу записочки.

Одной рукой Дрю ковыряется вилкой в тарелке, другой – строчит в телефоне. Закончив, он подталкивает свой мобильник ко мне, одновременно придвигаясь вместе с тарелкой, чтобы читать вместе. Я, разумеется, привыкла к физической близости, но это разные вещи, когда соприкасаешься телами в спорте или когда рядом оказывается молодой человек, от которого потрясающе пахнет. Запах цитрусового геля для душа перекрывает плотные ароматы еды и приятно щекочет нос. Где-то по краю сознания красным сигналит бегущая строка – этот квотербек привлекателен на грани фола. Именно на грани фола.

Я безумно хочу попасть в команду чирлидинга НФЛ. Но в НФЛ очень строгие правила, регулирующие жизнь девушек, и одно из них гласит: никаких контактов с футболистами. Членам команды чирлидинга НФЛ по контракту запрещено общаться с игроками в целях защиты репутации. Они даже не могут в одном помещении вместе находиться. То, что разрешено, пока ты в колледже, немыслимо для НФЛ. Нельзя подписываться на социальные странички футболистов и, наоборот, надо блокировать игроков, если они следят за твоим аккаунтом. Их, кстати, тоже строго контролируют. Нарушителя немедленно исключают. Вероятно, часть из этих требований принята на заре становления чирлидинга и давно уже неактуальна. Но до тех пор, пока они действуют, любой футболист, стремящийся в НФЛ, внесен в мой список «Отказать». А уж тот, кто, как Дрю, согласился на трансфер, играет в футбол не только для развлечения.

Дрю преувеличенно громко пьет через соломинку, тем самым прерывая ход моих беспорядочных мыслей, и показывает пальцем на экран мобильника.

Я заправляю прядь волос за ухо и читаю:

ДРЮ: Пыльный клубок или комнатный мох?

Я не выдерживаю и шумно прыскаю – явная подначка.

ДЖУЛИ: Только южане называют комок пыли комнатным мохом. У нас это определенно называется пыльным клубком, Мистер Алабама.

Дрю, читая, громко фыркает, и я в ужасе ожидаю, что он сейчас забрызгает коктейлем весь стол. К счастью, напиток удается удержать во рту, и он с улыбкой, с соломинкой между зубами, набирает ответ.

ДРЮ: База или флайер [5], мисс Соевый Латте?

ДЖУЛИ: Догадайся.

Я дальше поглощаю картошку фри, игнорируя глупое прозвище. Наверное, мне не стоит удивляться, что он знаком с фигурами чирлидинга. Даже если он в своей Алабаме получал вполовину меньше внимания от особ женского пола, которое получает Кайл здесь, то их достаточно перебывало в его постели. Но это не для меня. О том спонтанном единственном разе я жалею до сих пор. Вернее, о жалком выборе моей напарницы.

Дрю опять изучает мое лицо и в задумчивости начинает жевать пластиковую соломинку.

ДРЮ: Сочувствую.

ДЖУЛИ: Чему?

ДРЮ: Я всегда боюсь за бедных девушек, которых закидывают так высоко. А вдруг не поймают?

«Тогда будет больно», – просто отвечаю я, хотя это только часть правды. Больно бывает и тогда, когда тебя поймают. Например, если ударишься голенью о локоть. Пенни один раз, еще в школе, сломала себе нос, когда лицом въехала в чье-то плечо. До этого момента я даже не представляла, как сильно из носа может идти кровь. Травмы – неотъемлемая часть чирлидинга, недаром он относится к самым опасным женским видам спорта.

«Тебе трудно было научиться читать и писать?» – любопытствую я. Пока Дрю пишет ответ, я смотрю в окно. Мне кажется, совсем нелегко учить слова, не зная, как звучит каждая буква.

На ответ уходит много времени, так что, когда Дрю заканчивает набирать текст, его еда наверняка остыла.

ДРЮ: Ты же учила иностранный язык в школе? Думаю, у всех приходит тот момент, когда хочется все бросить, – если отвечать на твой вопрос. Я потерял слух в четыре года. Мои родители с самого начала делали все для моего развития. Я учился в частных школах. Сначала освоил язык жестов. Потом уже научился читать по губам, говорить, читать и писать. Вот это уже было тяжело, грамматика разная. Но если сильно хочешь, то получится. Признаюсь, читать по твоим губам – то еще испытание. У меня в голове мешанина. Ты слишком быстро говоришь.

– О, – только и остается сказать.

Я осторожным прикосновением привлекаю его внимание. Он смотрит на меня. Его теплая рука едва заметно дергается под моей ладонью, как будто ему щекотно. Я чувствую гусиную кожу под пальцами и тут же отдергиваю свою руку.

– Я постараюсь говорить медленнее, ладно?

Снова жестикулирование, и снова я не понимаю. Кажется, он хочет пристрелить меня из воображаемого пистолета?

– Что это?

Вместо того, чтобы сказать вслух, он пишет ответ: «Договорились».

На короткое время мне жаль, что он отвечает письмом. Да, мне непривычна его манера говорить, но мне хочется еще раз услышать его голос.

– Как нужно сказать «Я тебя не понимаю»?

Движение двумя пальцами и покачивание головой. Так сразу я не могу уловить, как он сложил пальцы. Однако он прав – совершенно другой язык, из которого я ни словечка не понимаю.

– Как можно сказать «Дрю»? – с любопытством спрашиваю я.

Меня всегда интересовали всевозможные слова, и не только в виде историй. Иностранные слова, например, тоже увлекательны.

ДРЮ: Имена на языке жестов имеют свою особенность. В первый раз их обязательно показывают дактильным алфавитом [6], каждую букву отдельно. Но так делать каждый раз затруднительно, поэтому имя получает свой жест, он базируется на типичной особенности или характерной связи с этим человеком, например прическа, хобби… В основном дальше пользуются этим специальным жестом.

Я киваю.

– Можешь мне показать дактильный алфавит?

Я внимательно смотрю за движениями его пальцев. И опять краем сознания отмечаю, что он не только замечательно пахнет, но и ногти у него очень ухоженные.

Он показывает, как изобразить на пальцах имена Дрю и Джули. И только тут я замечаю, что все это время не давала ему поесть. Жестом я показываю ему на тарелку, а сама гуглю, как изображается имя Бо. Хэйли. Папа.

Смех Дрю прерывает мое занятие. Он качает головой.

Я смотрю, как он делает жест, означающий «папа». Понятно. Это же не имя собственное, а устоявшееся понятие. Ну да, логично.

– А как звучит твое имя на языке жестов?

Если я правильно поняла объяснения, его имя должно быть связано с ямочкой на подбородке.

– Можно? – тихо спрашивает он и нерешительно протягивает руку.

Сейчас он не смотрит мне в глаза, он смотрит на губы, которые формируют: «Конечно».

Для большей ясности я киваю головой, он придвигается ко мне, берет мои пальцы и складывает большой и указательный вместе. Потом прижимает к ним средний и безымянный, мизинец остается в стороне. Движения Дрю осторожные, но уверенные. Кожа на пальцах огрубела, но прикосновения нежные, словно он боится причинить мне боль. Его теплое дыхание ласкает мне висок, я вся покрываюсь мурашками. Он сидит так близко, что я чувствую жар его тела. Запах лимона окутывает меня. Я осознаю, что это совсем не держание за ручки на свидании, но с трудом удерживаюсь, чтобы не погладить кончиками пальцев мозоли на его ладони. Неожиданная близость с Дрю приятна. Более того, возбуждает.

У меня горят уши.

Я сошла с ума, если мне сейчас очень хорошо? Вопрос задан моей внутренней библиотекарше, то бишь голосу разума, который частенько уходит на перерыв. Но стоит мне повернуть голову, чтобы поймать взгляд Дрю, как он сразу отстраняется, словно обожженый.

– «Д», – торопливо указывает на мою руку.

У меня брови ползут вверх. Но потом я понимаю, что он имеет в виду жест, который показал на моих пальцах. Я быстро киваю головой, пока мое замешательство не стало очевидным. Я поняла – Д, первая буква в имени Дрю.

Он отпускает мою руку. Складывает такой же жест – большой и указательный кольцом вместе, только остальные пальцы растопырены.

– Отлично, – шепчет он. – Или мудак. В зависимости от ситуации.

– Приколист, – отвечаю я.

Заканчиваю эту гимнастику для пальцев и засовываю руки под колени, чтобы перестать фантазировать о прикосновениях к Дрю.

Вероятно, мои попытки изобразить слова пальцами выглядели весьма захватывающими, потому что официантка увлеченно смотрит на нас. К счастью, мне абсолютно без разницы, что обо мне думают другие. Я напоминаю себе об этом, когда Дрю еще немного отодвигается. Пространство между нами не такое уж большое, но почему-то ощутимое, и горький привкус во рту я запиваю айс-ти. Определенная часть моего тела срочно нуждается в помощи, раз решила, что в воздухе прошла искра, когда Дрю прикоснулся ко мне.

В молчании мы едим до тех пор, пока Дрю не откладывает вилку.

– У тебя есть любимый жест? – Мне хочется больше узнать об этой невероятно интересной теме.

Последовавший непристойный жест я понимаю без объяснения.

– Да, парни, все вы одинаковы.

Я бы кинула в него картонку для пива, но он предусмотрительно собрал все картонки на своей стороне стола вне зоны моей досягаемости. Я даже не заметила, когда он успел.

– А у тебя есть любимое слово? – Дрю спрашивает так тихо, что мне приходится напрячься изо всех сил, что понять его.

Любимое слово? Как-то не задумывалась даже. У меня дома полстены увешано необычными словами, которые я стараюсь изучить. Коллекция заметок регулярно пополняется с каждой новой книгой, но их так много… Какое же из них мое любимое? Или это очередная подначка с целью показать, что спрашивать про любимый жест по меньшей мере глупо? Ну что ж, я знаю ответ.

– Пыльный клубок.

Смех Дрю окатывает такой волной тепла, что на краткий миг кажется, будто мы знаем друг друга вечность. Или нас объединяет паршивое чувство юмора.

Дрю хватает мобильник и отправляет мне сообщение через мессенджер.

МИСТЕР АЛАБАМА: Очень тебе подходит.

ДЖУЛИ: Так ты видишь меня пыльным клубком?

Я вопросительно поднимаю одну бровь, провоцируя его. Дрю улыбается, и на правой щеке проявляется милая ямочка. Так вот что имел в виду Бо! Наконец-то сменил эту напряженную мину, которая не сходила с его лица целый день.

МИСТЕР АЛАБАМА: Свернувшимся в клубок котенком. Но насколько пыльным, еще предстоит узнать.

Я три раза перечитываю сообщение, прежде чем понимаю, о чем идет речь. Теперь он меня провоцирует? Или просто моя фантазия разгулялась? Прежде чем я успеваю одуматься, пальцы уже выстукивают встречный вопрос.

ДЖУЛИ: И какая часть моего тела, по твоему мнению, больше всего пылится?

Дрю издает что-то среднее между стоном и хрюком. Почесывая переносицу, он несколько секунд раздумывает, прежде чем написать ответ.

МИСТЕР АЛАБАМА: О, мисс Соевый Латте, я как-то не присматривался к твоему прекрасному телу. Больше думал об огоньках страсти в твоем взгляде, когда были в библиотеке. Так много пыльных книг… На всякий случай, если тебе понадобится вытиральщик пыли, вспомни обо мне.

Заметано. Мне кажется, или у него своеобразное чувство юмора, или… Судя по сообщению, он вовсю флиртует со мной. Но… Что еще за «но»?

Ах да, точно. Чему я научилась в прошлом семестре, так это тому, что не стоит связываться с футболистом. Даже без сломанного носа получишь такую кровоточащую рану, что мало не покажется. К тому же эти глупости не имеют будущего. В отличие от Пенни в мои жизненные планы не входит свадьба с футболистом.

ДЖУЛИ: Мистер Алабама, никто не смеет оскорблять библиотеку Сент-Клэра! Ты, может быть, большой и грозный, но у меня хватит гибкости достать тебя в таких местах, что тебе будет очень больно.

В этот раз он строчит ответ не раздумывая.

МИСТЕР АЛАБАМА: Заманчивая идея. Если когда-нибудь у меня возникнет потребность в услугах такого рода, я с уверенностью обращусь к тебе, мисс Соевый Латте.