Геном дракона

Настояние 4. Архонтам запрещено заводить детей.

Верлиан намеревался стать Огненосцем, однако, после проверки знаний и изучения результатов пройденных испытаний, наставники пришли к выводу, что из него получится отличный боец. До командора Вольфа доходили письма, повествующие об успехах юноши. Все наставники называли Верлиана уникальным человеком и писали, что он сильнее, ловчее и выносливее других воспитанников. Эрнил прислушался к их советам и подписал распоряжение. Верлиан продолжил обучение в качестве Стража.

Настояние 5. Боевой отряд состоит из четырех Стражей, одного Огненосца и одной Девы. Стражи обязаны сражаться с демонами и быть ударной силой отряда. Девы обязаны следить за состоянием здравия архонтов и оказывать целительскую помощь раненым людям. Огненосцы обязаны защищать Дев и предавать демонов огню. Боевой отряд возглавляет командир, которым становится один из Стражей по приказу командующего архонтами.

Экипировка и вооружение Стражей продуманы так, чтобы находящиеся в гуще боя архонты уничтожали демонов, обладая повышенной выживаемостью. В распоряжении Стражей находится щитовой плазменный пулемет: массивное шестиствольное оружие. В отличие от плазмакольта он обладает высокой пробивной способностью, но имеет малую прицельную дальность. Щитовой плазменный пулемет производит тридцать выстрелов и имеет съемную емкость-обойму, замена которой требует немало времени. Стражи хранят боеприпасы в берестяной торбе, носят ее на поясе. Их облачение состоит из латного доспеха, длинного синего плаща, который архонты зачастую используют в качестве подстилки или одеяла, а также наплечников, усеянных шипами. Когда стрельба теряет свое преимущество или кончаются боеприпасы, Стражи вступают в ближний бой: в ножнах на поясе они носят полуторный меч, а пулемет оснащен особым механизмом, позволяющим шести стволам сойти с оси и видоизмениться в щит.

Настояние 6. Архонтам запрещено причинять людям вред и быть угрозой для общества, защитой которого оные являются. Архонты должны проявлять хладнокровие по отношению к демонам.

Огненосцы уступают Стражам в экипировке, полагаясь лишь на защиту шлема и кольчуги на поддоспешнике. Огненосцами становятся крепкие мужи, умеющие совладать с тяжестью, не теряя при этом боевой подвижности. В их арсенале находится пламямёт и большая емкость с подведенной к оружию горючей жидкостью, воспламеняющейся при контакте с кислородом. Пламямёт бесполезен для дальнего боя. Это оружие нуждается в близком контакте с врагом. Основная задача Огненосцев заключается в защите Дев и уничтожении демонов путем предания их огню. Огненосцы имеют при себе два кастета-ножа. Это цельное металлическое оружие с тупыми шипами на боевой части и рукоятью кастетного хвата, переходящей в нож.

Настояние 7. По завершении задания Страж-командир боевого отряда обязан явиться на суд к командующему архонтами и доложить о проделанной работе.

Верлиан Гахельм продолжил обучение в качестве Стража. Каждый день юноша упражнялся стрельбе из плазменного пулемета, учился видоизменять оружие в щит и наоборот, снимать и ставить емкость-обойму. Наставники рассказывали об особенностях передового, но все же несовершенного оружия, способного во время ожесточенного боя прийти в неисправность и поставить жизнь под угрозу. Верлиану особенно нравились боевые тренировки на мечах. Юноша с интересом обучался тактикам нападения, защиты и обманным маневрам.

Настояние 8. Архонты, нарушившие Кодекс, должны понести наказание и принять кару от командующего архонтами или короля в зависимости от тяжести нарушения.

Ни один боевой отряд не состоит полностью из новобранцев, едва окончивших обучение в казармах архонтов. Отряд объединяет людей, находящихся на разной стадии жизни со слепым симбионтом. Бывалые архонты делятся опытом с новоприбывшими, а спустя несколько лет проходят Очищение, освобождая место для следующего архонта. Такая система была предложена Коллегией Молвинтайна и узаконилась в некоторых странах Валорана, а также в Ринехольском королевстве. Она снизила риск человеческих потерь и позволила тренировать новобранцев, сохраняя боевой потенциал отряда.

К концу третьего года обучения воспитанники вновь подвергаются испытаниям знаний и необходимых навыков. Тем, кто успешно их прошел, вводится слепой симбионт. Далее новоявленные архонты приступают к завершающему этапу обучения, который длится от месяца до года. В этот период воспитанники приспосабливаются к бактерии, открывая новые возможности своего тела.

Рамирия Элиотс и Верлиан Гахельм были рождены с симбионтом и не нуждались в познании своих способностей. Окончив обучение в 1332 году в возрасте восемнадцати и девятнадцати лет, девушка и юноша поступили на службу.

* * *

Король Эльглей родился в 1275 году. В 1294 году в возрасте девятнадцати лет он участвовал в сражении за Лазурное побережье. В 1296 году у Эльглея родилась дочь Розалия, а в 1306 году – сын Толемей. В 1309 году Эльглей стал королем, сменив отца, умершего от былой раны, полученной в сражении за Лазурное побережье от воина Тальтажа. Спустя год случились ужасы, вызванные появлением демонов, и королевство потонуло в хаосе. После этого Эльглей получил прозвище Печальный – никто не видел его улыбки. В 1330 году король отправился на встречу с наместником Велентука в уцелевший город Бреза, дабы обсудить торговые отношения с Нолгерой, и не вернулся. Его обоз был найден на окраине Бурнолесья. Следы засохшей крови и останки тел указали на то, что Эльглей и сопровождающие его слуги и воины были убиты демонами. В Ринехольском королевстве трон переходит от отца к сыну. В 1330 году правителем стал сын Эльглея, Толемей, получивший за свой возраст прозвище Младый.

* * *

Летом 1332 года скончался главный генный алхимик Ринехола. Доктор Фалина Гриш долго боролась с неизлечимой болезнью, но жизнь покинула ее в преддверии больших научных открытий.

Обряд сожжения состоялся на площади Храмового квартала столицы. К югу от нее располагалась Королевская академия, с крыши которой можно было увидеть бо́льшую часть площади. Туда-то поднялась Рамирия, ощущая горечь утраты. Девушка подошла к уступу и села на пологую каменную поверхность крыши, согретую теплым солнцем.

Шествие возглавлял священнослужитель Келя, читая молитвы нараспев. Отдаленно слышался его мягкий голос. Следом за ним шли четверо мужчин в темно-синих рясах и ритуальных бусах из красного камня, и несли на плече деревянные носилки. За ними тянулась вереница из родственников и знакомых. Каждый держал в руках луговые цветы синих оттенков: васильки, колокольчики, журавельники и вязель. Людей собралось немного. Рамирия насчитала семь человек вместе с Полией.

Внезапно на ум Рамирии пришла мысль, будто за ней кто-то следит. Девушка обернулась и увидела юношу с растрепанными пшеничными волосами. После минутного молчания Рамирия вновь повернулась к площади и села, обхватив руками колени. Верлиан тихо подошел к ней и присел неподалеку, наблюдая за шествием. Покойная не была похожа на себя. Болезнь исказила ее лицо, за румянами проступали темные пятна.

– Однажды ночью я и Фалина поднялись на крышу, чтобы понаблюдать за очами Келя. Фалина сказала мне, что каждый новорожденный, сделав первый вздох, касается Келя и становится искрой вечной памяти в его глазах. Так появляются звезды. Как ты нашел меня?

Рамирия не могла замаскировать сильные чувства. Едва она произнесла эти слова, как начала захлебываться слезами и шмыгать носом, неотрывно глядя на шествие посреди площади.

– Когда я обращаю к тебе свои мысли, в моем разуме возникают различные образы. Если ты далеко, они размыты и неясны, но всегда указывают путь, который несомненно ведет к тебе. Приближение делает образы четкими. Словно открывается завеса. Я нашел тебя, доверившись этому инстинкту, – молвил юноша. – Я сопереживаю твоей утрате.

– Почему Кель забрал ее? – девушка глотала слезы. – Фалина была добрым и искренним человеком, никому не причиняла вреда! «Рамирия, ты самая чистая душа, которую когда-либо видел мир, – твердила она мне, – ничего не бойся». А потом тяжело кашляла в платок и ласково улыбалась.

Верлиан подвинулся к девушке и обнял ее. Рамирия почувствовала сильное тепло, и дрожь отступила.

Четверо мужчин в темно-синих рясах поднесли деревянные носилки к месту сожжения и переложили тело на помост, сложенный из нескольких дров. Покойная была облачена в длинное платье, украшенное вышивкой. Ее волосы были красиво уложены. Считалось, что усопшие должны начать свой путь к Всеобъемлющему Келю чистыми и нарядными. К Фалине подходили родственники и знакомые. Прощаясь, они оставляли луговые цветы рядом с телом.

Рамирия смотрела на площадь, находясь в объятиях Верлиана. Священнослужитель Келя совершил омовение ароматическими маслами и поджег помост.

– Верлиан, ты задумывался о том, кто мы?

– Один мой недруг из приюта сказал: «Тот, кто задается вопросами, притягивает к себе неприятности». Он недалекий человек, но в его словах есть истина. Стоит ли нам рисковать, чтобы узнать ответы? – Верлиан не выпускал девушку из объятий. – С самого детства за нами следят и ждут проявления демонической сущности. Несмотря на это, мы стали лучшими воспитанниками казармы архонтов и законопослушными жителями.

Люди неторопливо покидали площадь. Рядом с костром остались родственники, священнослужитель Келя и мужчины в темно-синей рясе. Верлиан поднялся.

– Нас же не будут держать в Ринехоле до конца жизни, – почти с вопросительной интонацией сказала Рамирия. – Служба в боевом отряде позволит изучить мир за стенами столицы и найти ответы.

– Фалина любила тебя. Ты выросла доверчивой, но помни, что люди никогда не будут считать нас одними из них. Что, если они правы, и мы где-то глубоко внутри греем чудище, которого следует бояться?

Юноша оказался у лестницы. Рамирия не придала значения его словам и поежилась от холода, оставшись на крыше Королевской академии.

* * *

После всего пережитого Рамирии не хотелось приходить в квартал Науки и посещать лабораторию Ринехола. Мрачные мысли не давали девушке покоя, сердце часто сжималось в кулак, а грудь охватывала глубокая пустота.

Личная рабочая комната Фалины Гриш недолго оставалась свободной. Дело матери по настоянию короля Толемея продолжила ее тридцатидвухлетняя дочь Полия. Войдя в комнату, Рамирия словно окаменела: со спины смуглая и кудрявая женщина в белом халате была похожа на свою мать. Услышав девушку, Полия неторопливо повернулась и присела на край стола. В ее руках находилась урна с прахом. Полия посмотрела на облачение Девы на Рамирии и слабо улыбнулась.

– Ты повзрослела со дня нашей последней встречи. После того, как я поступила в альма-матер генных алхимиков, я редко виделась с мамой, но каждый раз она говорила о тебе. Ты была ей очень дорога, – Полия обошла стол и поставила урну, склонилась над ней словно медведица над детенышем, – но вот ее не стало. Мне предстоит продолжить труд ее жизни. Я знала, что когда-нибудь стану главным генным алхимиком Ринехола.

Смуглая женщина устало вздохнула, поднесла к лицу первый попавшийся лист с заметками Фалины. Прочитанные записи не вызвали интереса, и Полия потянулась за другим листом. Рамирия огляделась по сторонам и увидела на испачканной лекарствами полке очки с широкой оправой.

– Разве мы встречались раньше? – робко спросила девушка, побоявшись обидеть собеседницу.

– Я отчетливо помню тот день, когда Дева из отряда Шторм принесла тебя в это здание, такое маленькое и неразумное дитя. Эрнил Вольф поручил Фалине заботиться о тебе и изучать симбионт. Иногда я помогала маме с пеленанием. Однажды ты испачкала мое любимое платье. Вот, пожалуй, и все. Когда я поступила в альма-матер, мы больше не виделись.

Рамирия застенчиво подняла очки Фалины и посмотрела на затемненное отражение в широких линзах. От очков до сих пор веяло цветочными духами. Девушка прикусила губу, сдерживая слезы. Затем Рамирия набралась смелости и задала вопрос ученому:

– Фалина когда-нибудь рассказывала вам о своих исследованиях? Как я оказалась в руинах селения близ Ринехола и почему являюсь носителем дикого симбионта?

– Я знаю не больше твоего, – молвила женщина. – Фалина изучала тебя и Верлиана почти двадцать лет. Возможно, я смогу найти ответы в ее заметках. Но сначала мне нужно указать ей путь к Келю.

Полия произнесла последние слова без сочувствия, словно смерть ее матери была не трагедией, а рядовым происшествием, отвлекающим от работы. Близкие родственники усопшего после кремации тела дожидаются чистой звездной ночи, чтобы отправиться к священным холмам и развеять прах. Обыватели Ринехола выбрали для обряда холмы-близнецы, располагающиеся к востоку от столицы, и назвали их Плечами Келя.

– Мама была набожным человеком, пускай и ученым. Она ходила в храм, брала меня с собой, молилась. В детстве я любила смотреть на звезды, потому что чувствовала связь с Богом. Едва мне исполнилось десять лет, как Ринехол оказался на военном положении из-за ужасных превращений носителей дикого симбионта в демонов. Война отняла у меня отца, – вполголоса рассказывала Полия, поглаживая пальцами урну. – Я видела смерть и разложение, охоту на людей с диким симбионтом, сохранивших рассудок. Жители ополоумели, стали жестокими и боязливыми. Я не видела ничего более гнусного и богопротивного. В итоге людей спасла не высшая сила и не божественная милость, а ученые, создавшие слепой симбионт. После войны я начала интересоваться наукой, прочитала уйму книг по генной алхимии.

Полия подошла к окну и посмотрела на безоблачное небо.

– Однако я уроженка Ринехола и храню традиции этой земли. Ночь сегодня будет звездной, – заметила женщина. – Командор выделил мне в сопровождение два боевых отряда. Когда я вернусь, то приступлю к изучению заметок матери. В дальнейшем мне понадобится твоя кровь.

– Помогу всем, чем смогу.

– Рамирия, ты очень милая девушка, – Полия повернулась спиной к окну и оглядела собеседницу, заметила в ее руках очки Фалины. – Можешь оставить их себе.

Рамирия благодарственно кивнула и пошла к двери.

– Кстати, – внезапно сказала Полия, заставив девушку остановиться на пороге, – в тот день кроме тебя и Верлиана архонты принесли еще двух мальчиков. Их отправили в Валоран и Тальтаж.

– Как вы считаете, с ними все в порядке?

– Как знать. Не исключаю того, что они росли в нездоровом окружении. Командор Вольф вопреки опасениям дал вам имя и свободу, он полностью поручился за вас. Не каждый человек смог бы взвалить на свои плечи такую ответственность.

Рамирия перевела грустный взгляд с генного алхимика на темные половицы, затем вышла из комнаты. Слова ученого запали девушке в душу. Никто никогда не рассказывал ей о том, что на двух других материках Молвинтайна живут такие же носители дикого симбионта.

* * *

Мужчина пятидесяти двух лет приближался к двухэтажному каменному особняку, минуя древки с развевающимися под небесами знаменами Ринехола. Бывший командир отряда Шторм прошел Очищение более десяти лет назад и уже не был архонтом. Шаг Оливера по-прежнему походил на строевой. Спину он держал прямо, как в былые времена.

Дверь особняка пришла в движение, и на площадь ступил Верлиан Гахельм. Лицо юноши выражало недовольство. Он по привычке хотел сунуть руки в карманы, но пальцы ударились о стальную кирасу. Верлиан цокнул языком, глянул на идущего навстречу мужчину и обошел его, едва не задев колючим наплечником. Оливер шагнул в дом.

– Этот щенок выпьет из меня всю кровь, – раздался раздраженный голос командора.

– Это тот самый юноша с врожденным диким симбионтом? – спросил Оливер и пожал руку другу.

– Он самый. Хочет попасть в отряд вместе с Рамирией Элиотс и защищать ее от демонов, – Эрнил устало опустил веки, положив пальцы на переносицу – Такое чувство, что Кодекс не для него писан.

Оливер внимательно посмотрел на друга. Время не обошло Эрнила стороной. Командору почти пятьдесят, но внешне он кажется старше: седина коснулась коротких волос и густых бровей, лицо усеяли морщинки. Кожа на шее и запястьях ложилась складками из-за ран, полученных во время войны.

– И снова твои глаза затянуты белой пеленой, – Оливер устроился в кресле, наблюдая, как Эрнил разливает по бокалам вино. – Я думал, что после декады службы и Очищения ты никогда не введешь симбионт.

– В 1315 году в моем подчинении находилось пятьдесят боевых отрядов архонтов. Сегодня их число увеличилось в девять раз. А еще девятьсот архонтов служат в столице и не состоят в боевых отрядах, – подсчитывал Эрнил. – Очищение лишило меня симбионта, но не работы. Я ощущал слабость, клонился в сон, ничего не успевал. Пришлось привлечь помощников.

Командор посмотрел в конец гостевой залы:

– Нади́н, довольно на сегодня.

Оливер обернулся и увидел длинный стол у окна, за которым среди аккуратно разложенных бумаг сидела хрупкая девушка лет двадцати пяти. На ее щеках багровел румянец. Надин откланялась и покинула особняк.

– Как же тут все изменилось, – подметил Оливер, удобно погружаясь в кресло и вдыхая аромат терпкого вина. – Раньше ты предпочитал работать в одиночку.

– Шесть лет назад ученые мужи из Оливхейма, что в Валоране, придумали способ исчисления вознаграждения архонтов. Они учли многое: выходит ли архонт в область или служит в городе, сражается ли с демонами или помогает жителям. Все эти сведения содержатся в докладах, которые я получаю от командиров отрядов и архонтов-одиночек Ринехола. Некоторое время ко мне приходили королевские счетоводы и переписывали сведения из докладов, а потом прислали Надин. Одной заботой меньше.

Пламя в камине звонко потрескивало, отбрасывая на пол танцующие силуэты. За окном стояла угрюмая темень, словно близился дождь.

– Доклады содержат в себе всю служебную жизнь архонтов, – задумчиво молвил Оливер. – Сколько у тебя помощников сейчас?

– Четверо. Надин тут от имени королевских счетоводов. Остальных принял лично. Они хотели получить разрешение на ввод слепого симбионта без обучения в казарме архонтов, представляешь? Я нашел лучшее применение их талантам. Нынешняя молодежь иначе воспринимает архонтов: восторгается их силе, статности и беленым глазам. А мы когда-то от одной мысли о симбионте испытывали страх и отторжение.

– Время движется вперед, – Оливер поставил на стол пустой бокал. – Месяц назад мой сын заключил семейный союз с девушкой из семьи, занимающейся изготовлением ножен для полуторных мечей и владеющей одной из мельниц у столицы. Они ждут малыша. Я исполнил свой долг архонта и отца. Добился всего, что хотел. Больно видеть, как ты все глубже зарываешься в доклады и сторонишься человеческого счастья.

– Даже спустя годы я не могу ее забыть, Оливер. Служба отвлекает меня и не дает сойти с ума, – Эрнил Вольф налил вина и осушил бокал пятью глотками.

– Рамирия Элиотс была твоей первой любовью. Признаюсь, я удивился, узнав, что ты назвал ее именем носительницу врожденного дикого симбионта.

– Разве ты не скучаешь по ней? Ты тоже питал к Рамирии сильные чувства.

– Я смирился с потерей и начал новую жизнь. В конечном итоге она все же выбрала тебя, а не меня, – легко улыбнулся Оливер и пригубил вина. – Зачем ворошить прошлое, имея неопределенное настоящее?

– Вот тут ты прав, – Эрнил передвинул бумаги и посмотрел на карту Ринехольского королевства. – Демоны угрожают человеческой безопасности. Мы по-прежнему знаем о них немного. Боевые отряды продолжают нести потери. Еще, каждый день мне поступают письма от жителей столицы с просьбами о помощи. Зодчие, ремесленники, водоносы, хлебопашцы и многие другие люди нуждаются в силе архонтов.

– Я бы мог принимать эти письма вместо тебя и посылать архонтов на работу. Это не только развяжет тебе руки, но и позволит жителям быстрее получать отклик на свои просьбы.

– Хорошая мысль. Мои помощники трудолюбивы, но неопытны. Если они окажутся на моем месте, то наведут шороху.

Мужчины поднялись и ударили по рукам. Затем вино вновь наполнило их бокалы.

Глава 2

В Мо́лвинтайн неторопливо пришел август. В Ринехольском королевстве стояла невыносимая жара, горожане готовились к сбору урожая и всякий раз радовались дождю, прибивавшему пыль к дороге.

Эрнил Вольф вытер остатки мыла с гладковыбритого подбородка, открыл окошко и глотнул свежего воздуха. Недавно прошел дождь: он не был ливнем, но и не моросил. Крыши домов потемнели, а выложенная зеленовато-серым камнем площадь превратилась в гладь, отражавшую едва колышущиеся знамена. Пахло влажной почвой и мокрыми липами, которые уже отцвели. Командор вышел из своих покоев и очутился на вершине лестницы. Из гостевой залы особняка доносился шелест и тихие голоса. Спустившись, Эрнил обратил внимание на новый стол. На протяжении двух недель Оливер Гарт работал бок о бок с молодыми помощниками командора, но теперь у него появилось личное место для труда.

Поприветствовав людей, Эрнил подошел к Оливеру и сонливо поинтересовался его успехами. Бывший архонт ответил:

– Утром принесли несколько писем. Торговый Ряд просит прислать двух архонтов для погрузки вагонов в восточной гавани поездов. Крестьяне из южных сельских угодий пишут, что скотина ведет себя беспокойно и неуемно, и рассчитывают на боевой отряд для патрулирования местности. Еще одно письмо пришло от наставницы школы из Верхнего города. Ей нужна Дева, которая смогла бы рассказать ученикам об искусстве исцеления.

– Понятно.

– Ты сегодня немногословен, – с улыбкой заметил Оливер.

– Два месяца назад я отправил боевой отряд Зола к Лауре́льскому Пределу. Раньше там располагалась деревня, которая была торговым узлом между городом Ринехольского королевства Ксено́н и кланом Ая́т из Елового Гнезда. Во время пожаров 1310 года деревня сгорела дотла. Вчера мне пришло письмо от командора из Ксенона. Его люди обнаружили на пожарище шесть свежих изъеденных трупов. А неподалеку следы демонов, – Эрнил тяжело погрузился в кресло. – Описание показало, что все погибшие служили в Золе.

– Примите мои соболезнования, – послышался голос молодого помощника.

– Они были хорошими ребятами, – вспоминал Вольф. – Архонты Золы постепенно сменяли друг друга, но дух единства в отряде жил всегда. Они были опытными воинами. Что же с ними случилось? Попали в засаду?

Эрнил некоторое время молчал, потом призвал всех к работе и тоже склонился над бумагами. Несмотря на недосыпание, утомление и помятость быстро сошли с его лица. Эрнил вновь стал сосредоточенным и серьезным человеком, каким его привыкли видеть.

В особняк приходили командиры отрядов и отчитывались перед командующим архонтами. Эрнил молниеносно заносил сведения в доклады и принимался за другие дела. Молодежь, наблюдая за отточенными действиями командора, поражалась тому, сколько может держать в своей голове этот человек.

К полудню разыгралась невероятная жара. Каждый раз, когда дверь особняка приходила в движение, посетители тянули за собой шлейф дрожащего воздуха. В скором времени в гостевой зале появился веснушчатый мальчишка в белом краповом берете и передал Оливеру стопку писем. Мужчина перебрал их пальцами и неожиданно обратился к командору, показывая печать с вытесненным знаменем Ринехольского королевства.

– Здесь написано о сложении полномочий наместника Ринехола, – произнес Эрнил три минуты спустя.

– Давно пора, – высказался Оливер, – человек скоро разменяет восьмой десяток лет. В народе давно гуляют истории о том, как он засыпает на важных встречах и не может разглядеть слова через толщу очков.

– Неважно, что о нем говорят. Когда король Эльглей сомневался в моем решении о даровании детям с диким симбионтом свободы и имени, наместник Мео́р Бодри склонил чашу весов в мою сторону: он одобрил мои намерения, а Эльглей прислушался к своему верноподданному, – командор убрал письмо в ящик стола. – Теперь неизвестно, какой человек встанет у власти.

В особняк вошел Страж. Своим появлением он прервал беседу мужчин. Эрнил поприветствовал командира отряда и потянулся к нужной полке. Оливер подвинул к себе чернильницу и вернулся к письмам.

* * *

В северо-восточной части Ринехола шло строительство кронверка: похожего на корону укрепления, возводимого на углах каменных стен. Этот проект, предложенный год назад Ксеноном, быстро привлек внимание столичных зодчих. Получив поддержку короля Толемея, они начали претворять его в жизнь.

Ксенон, один из уцелевших городов Ринехольского королевства, славится своими научными разработками. Он расположен на скудных землях, не имеющих плодородных почв или залежей полезных ископаемых. Его ближайшие соседи, Ринехол и Смогхолд, снабжают город всеми необходимыми ресурсами. Именно Ксенон научился извлекать энергию из минерала, называемого синей пылью, и применил ее в создании плазмакольта, щитового плазменного пулемета и двигателя паровоза.