Последнее безбашенное лето

– Гера, я не понимаю, в чем проблема, – снова улыбнулась Окси. Совсем по-кошачьи. – Ну, приведи ты ему эту девочку, пусть мальчик порадуется! – И она потрепала Мику по крашеным патлам.

И у меня тут же отлегло.

– Постарайся для лучшего друга, Герыч! – Мика снова подставил голову под Оксанкину ладонь.

– Хорошо, договорились!

– Все слышали? Герыч обещал освободить для меня принцессу! – гаркнул Мика, перекрикивая музыку.

– Как Шрек Фиону, – засмеялась девчонка на соседнем ящике.

– А ты будешь моим ослом, Мика! – подхватил я.

И воспользовавшись тем, что все загалдели, перевирая на разные лады мультяшные приключения, потянул Мику на выход:

– Выйдем, поговорить надо!

Спотыкаясь в темноте о строительный и прочий мусор, который все же скопился за много лет, мы вышли из дома. Наступила уже самая настоящая летняя ночь. Серп луны дрожал в густой полупрозрачной синеве, вокруг него мерцали редкие звезды. Если бы не громкая музыка, орущая из пустых окон «бункера», я уверен, можно было бы услышать соловьиные трели. Соловьи всегда заливаются в самом начале лета, а потом пропадают куда-то. И предрассветную тишину нарушают только кукушки.

– О, блин, холодно! – поежился Мика. – Чего звал?

Я помолчал, глядя, как он обхватывает себя руками. Ну да, реально, в футболке должно быть прохладно. Закурив, я протянул Мике пачку.

– Ого, – обрадовался он. – Чем оправдана такая щедрость?

– Хорош кривляться, Мика, – осадил я.

– Ну, так чего хотел?

– Завязывай к Окси подкатывать!

Мика глубоко затянулся и выпустил в синее небо тонкую струйку дыма.

– Ревнуешь? Так у вас что-то было? А?

Я оценивающе смотрел на него, окутанного ночной дымкой, с огненно-красным огоньком в руках, и раздумывал, стоит ли его посвящать в нюансы своей личной жизни.

Вообще-то мы с Микой никогда ничего друг от друга не скрывали. Он молчаливо поддерживал меня, когда развелись мои родители и не отпустил ни единой шутки на эту тему за все два с половиной года. Прошлым летом он лил сопли, рассказывая мне, как его отшила девчонка, с которой он встречался два месяца, и я выслушивал одну и ту же историю в сотый раз и не останавливал, понимая, что ему надо выговориться.

Но только я открыл рот, чтобы поделиться с Микой своими переживаниями по поводу Окси, как вдруг неподалеку мелькнул узкий электрический луч света. Кто-то приближался к «бункеру»!

Быстро погасив сигарету, я приложил палец к губам и показал Мике на темную фигуру, которая ломилась сквозь заросли прямо к нам. Электрический луч метался по ветвям и траве, выхватывая то тут, то там неподвижные заросли репея и высокие зонтики борщевика.

Мика присвистнул и потянул меня обратно в дом.

– Эй, к нам гости! —заорал он, как только оказался внутри. – Глуши колонку!

Все заткнулись, вырубили музыку, и сразу наступила леденящая тишина.

– Посмотрим кто там? А потом посмотрим, что с ним делать, – хохотнул Мика.

Все напряженно уставились на пустой дверной проем. Я плюхнулся на диван рядом с Оксанкой.

– Не бойся, – прошептал и взял ее за руку.

Она улыбнулась и руку не отняла. В темноте ее глаза казались темными, почти такими же, как волосы, но я-то знал, что они зеленые. И что на плече, почти на лопатке, под толстовкой прячется маленькая голубая бабочка. И кожа у Окси мягкая и гладкая. И волосы пахнут какими-то тропическими фруктами. Я машинально наклонился к ее голове, но ее волосы пахли кокосом, и от неожиданности я поморщился. Наверное, за год, что мы не виделись, она сменила шампунь. Бывает. И тут она повернулась ко мне, и ее лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах.

– Соскучился? – одними губами прошептала Окси и улыбнулась так, как могла только она одна. Заманчиво и волнующе.

И только я потянулся, чтобы обнять ее, как в дверях показался темный силуэт.

– Кто здесь?! – заорал незнакомец, шаря лучом фонарика по лицам.

Закрываясь от него растопыренной пятерней, я с сожалением поднялся с дивана.

– Тебе чего надо? Вали нахрен отсюда!

– А ну пошли вон, малолетки! – еще громче заорал незваный гость и погасил фонарик.

– Ага, сейчас, – ухмыльнулся я, заступая ему дорогу.

Он был примерно одного со мной роста, стоял в проеме двери, за спиной у него светлела летняя ночь, а в доме было довольно темно,  поэтому я не смог разглядеть его лицо. Но увидел, как он полез во внутренний карман и вытащил какой-то предмет, не больше ладони. Потом послышался шум, словно незнакомец, решив закурить, чиркает спичкой. Но вдруг он резко взмахнул рукой, и я, привычно пригнувшись, на автомате выдал хук справа. Не в полную силу. Но мужик покачнулся и шлепнулся на задницу. Я склонился над ним:

– Слушай, извини, рефлекс!

А через секунду позади меня раздался оглушительный хлопок. Девчонки завизжали.

Незнакомец шарахнулся, вскочил на ноги и выхватил из внутреннего кармана пистолет. Теперь уже шарахнулся я.

– А ну пошли вон! – снова заорал незнакомец, потрясая пистолетом.

Не став дожидаться, когда он начнет шмалять, я подскочил к Оксанке, сдернул ее с дивана и поволок к окошку. Мика рванул следом. Глядя на нас, все остальные тоже бросились врассыпную.

Пустых окон оказалось предостаточно, и все выпрыгивали наружу. Но пришлому террористу не терпелось очистить помещение. Он решил ускорить наше бегство и выстрелил. В бункере началось светопреставление: девчонки оглушительно визжали, мужик снова выстрелил, раздался очередной громкий хлопок, яркие искры посыпались во все стороны, в углу загорелось какое-то хламье.

Перемахнув через подоконник, я поймал Окси, крепко сжал ее ладонь, и мы побежали. Не разбирая дороги, я тащил ее сквозь кусты и высокую траву. Но достигнув лесной опушки, мы остановились и взволнованно уставились друг на друга.

– Какой-то сумасшедший псих! – тяжело дыша сказала Оксанка.

Волосы ее растрепались, челка свесилась на лихорадочно блестящие в ночном сумраке глаза.

– Он в нас стрелял! – От волнения Оксанка прикусила губу.

Я кивнул. Но, отдышавшись и прокрутив в голове события, вдруг догадался:

– Он стрелял из ракетницы!

И когда понял, что нас выкурили с насиженного места вполне безопасной игрушкой, то расхохотался. Мы с Оксанкой стояли вдвоем в лесу за поселком, и я хохотал, как безумный, и не мог остановиться. Глядя на меня, Окси тоже начала смеяться. Тогда я схватил ее и, крепко обняв, повалил в густую, высокую осоку.

– Ты не забыл? – задыхаясь, теперь уже от моего поцелуя, прошептала Окси. – Ты скучал? Ты ждал?

– Конечно, – прошептал я в ответ.

Конечно, я ждал! И надеялся. Очень сильно надеялся. И поэтому в моем кармане, сложенные гармошкой, томились штук десять презервативов.

Летнее ночное небо расстилалось серо-голубым бархатом. Узкий серебряный серп на нем почти незаметен. Мы лежали в траве, и моя рука, на которой покоилась Оксанкина голова, уже почти ничего не чувствовала, а земля оказалась довольно холодной. Я раздумывал как бы поделикатнее завершить свидание и, наконец, подняться на ноги. Как вдруг небо над нами прочертила стремительная черная тень. Оксанка вскрикнула и вскочила.

– Что это было?!

– Летучая мышь. – Я поспешно натянул спортивки и толстовку. – Не бойся!

– Ой, нет, а вдруг она кусается?!

Опасливо оглядываясь на небо, Оксанка оделась, прошлась руками по растрепанным волосам.

– Ты ведь защитишь меня, Гера? – вернулась она к своей кокетливой манере.

– Конечно.

Я притянул ее к себе, чмокнул в губы.

– Ты сильный. – Оксанка пощупала мою руку. – С тобой не страшно!

– Да? – ухмыльнулся я. – А еще какой?

Она склонила голову и задумчиво заглянула в глаза.

– Ты надежный! Правда? На тебя можно положиться, ты хороший парень. Знаешь, сколько козлов вокруг? А ты не такой, Гера, ты не предашь!

– Не предам, – как эхо самоуверенно повторил я.

Возвращались в поселок мы уже под утро. Когда свернули на улицу, к Оксанкиному дому, из-за кустов прямо на нас выскочил Мика.

– Придурок, – заорал я, но он лишь глупо ухмыльнулся.

Вот совсем не ожидал встретить Мику сейчас, так поздно, особенно после всего, что произошло между мной и Оксанкой. И меньше всего мне хотелось видеть кого-то кроме нее. Но Мика бесцеремонно вклинился между нами.

– Вот вы слились, когда этот черт в бункер завалился! А оказалось, что это хозяин! – не глядя на мое недовольное лицо, радостно провозгласил Мика.

– Ну и в чем прикол, Мика? – проворчал я, оттесняя его от Оксанки и снова обнимая ее за талию.

– А как ты теперь для меня соседку в бункер приведешь?

– Значит, перебьешься!

– Ну понятно! – Мика сморщил конопатый нос.

– Что тебе понятно?! – Я выпустил Оксанку и развернулся к приятелю.

– То, что ты, Герыч, хозяин своему слову! Захотел – дал, захотел – забрал!

– Вот так, да? – На мгновение я задумался. – Тогда можешь в общий чат скинуть, что отвальная этим летом, как обычно, будет в бункере! А с девчонкой я тебя еще раньше познакомлю!

– Вот это разговор! – обрадовался Мика.

– Ладно, мальчики, мне пора! – Оксанка сделала ручкой и исчезла за калиткой.

Разочарованный отсутствием прощального поцелуя, я посмотрел, как она поднимается на крылечко своего дома, и повернулся к Мике.

– Приведу я тебе твою принцессу! Только возле Окси больше не отсвечивай!

– Оки! – обрадовался Мика.

– Ее, кстати, Светлана зовут, – сказал я и протянул Мике на прощание руку.

Мы обменялись рукопожатием, и я потопал домой.

Бабушка уже спала, а на столе меня ждали толстенькие, но уже совсем холодные оладьи. Я запихнул одну в рот и выглянул в окно. На соседнем участке стояла гробовая тишина. И даже окошко в башенке наверху не светилось. Я отпустил край занавески, и в последнее мгновение заметил, что в том окошке мелькнул светлый силуэт. Или мне померещилось в темноте?

Глава 4. Нет, мне не слабо!

На следующее утро меня разбудил разгневанный крик:

– Что это, Геранька?! Я тебя спрашиваю, что это такое?!

Я с трудом разлепил веки, и, щурясь, взглянул на бабушку. В ярком ореоле солнца она возвышалась над моей кроватью, словно разгневанный архангел. Но вместо огненного карающего меча, она потрясала моими спортивками. Я натянул одеяло на голову.

– Дыра! – продолжала вопить бабушка. – Откуда такая дыра?!

– Собака соседская порвала, – спросонья я еще не слишком хорошо соображал.

И тут же почувствовал, как прохладные пальцы, откинув край одеяла, словно медицинскими щипцами крепко стиснули мою лодыжку.

– Срочно собирайся! – после недолгого осмотра скомандовала бабушка.

Но я проигнорил нелепое, с моей точки зрения, требование, и она сдернула одеяло целиком. Я сел, но глаза мои остались закрыты.

– Конкретнее можно? Куда собираться?

– В больницу! Делать уколы от бешенства!

– У нее есть паспорт, – сказал я, снова заваливаясь в постель и укрываясь. – И прививки.

– Ах вот как?! – по тембру голоса, напоминающего сирену скорой, стало понятно, что старушка завелась. – Значит, они этим оправдались?!

Я промолчал, надеясь, что бабушка наконец-то оставит меня в покое и даст поспать. Но когда услышал, как она, уходя, оглушительно хлопнула дверью, то подпрыгнул. Поспешно натянул шорты и бросился следом. Перехватил ее уже на садовой дорожке. Бабушка так стремительно неслась к калитке, что завязки ее фартука развевались за спиной, как боевой флаг.

– Стой, ба! – я едва не навернулся, запнувшись о камень. – Не ходи к ним, пожалуйста! Умоляю!

– Зло должно быть наказано! Вот как их псина тебя исполосовала! А если ей Стешка попадется?! Страшно подумать!

Бабушка побледнела, представив сцену лишения жизни ее любимой кошки соседской собакой.

– Не попадется, она умная.

По земле стелился утренний туман, и я понял, что еще слишком рано. Надеясь, что наши вопли не потревожили никого из соседей, я прошептал:

– Не ходи, прошу!

– А что это ты так за них волнуешься? – подозрительно прищурилась бабушка и тут же просияла, впечатленная своей сообразительностью: – А-а! Девочка понравилась!

– Точно, – подыграл я, осторожно взял ее под локоть и повел на веранду, а оттуда на кухню. – Только давай, это будет наш с тобой секрет?

Бабушка заговорщицки подмигнула и поставила на огонь чайник. И пока он не засвистел, я клевал носом в ажурную скатерть и слушал бабушкины уверения в сохранности нашей мнимой тайны.

– Геранька, а давай ты ее к нам в гости приведешь? – предложила бабушка, после того, как, несмотря на мое сопротивление, наклеила на мою лодыжку не менее десятка полосок пластыря.

– Это еще зачем? – я устало подпер щеку ладонью.

– Ну как зачем? Хочу с ней ближе познакомиться! Если она тебе понравилась, значит в ней не только горсть веснушек, да рыжие лохмы!

Я усмехнулся: бабушка в своем репертуаре!

– Не приведу.

– Неужели стесняешься?

Меня позабавило, что бабушка пытается взять меня на “слабо”, и я пообещал как можно скорее привести Свету к нам в дом.

Неделя выдалась на удивление жаркой. Каждый июнь заливает дождями, вынуждая нас скрываться в бункере. Но погода, словно понимая, что прятаться нам больше негде, радовала солнечными днями. Поэтому я, совершенно позабыв про обещания, которые дал и Мике, и бабушке, проводил все время с Оксанкой.

Мы лежали на берегу реки в стороне от общего пляжа, где обычно собираются дачники. Сюда долетали радостные визги детей, плескавшихся в воде и предостерегающие возгласы встревоженных мамаш, слышался далекий шум моторной лодки.

Оксанка лежала на изумрудном полотенце, и ее красный купальник казался спелыми ягодами на зеленом листке.

– Окси, – я чмокнул смуглое плечо.

– Отстань! —она перевернулась на спину.

Я послушно отстранился, сел и обхватил колени руками.

– Для тебя это не имеет значения?!

– Что ЭТО? – Оксанка приподняла солнечные очки на лоб и, прищурившись, посмотрела на меня. Ее глаза смеялись, но я завелся.

– То, что между нами происходит.

– Секс что ли?! – она откровенно потешалась надо мной.

– Хотя бы, – процедил я.

– Не будь душнилой, – Оксанка приподнялась, потрепала меня по волосам и встала. – Ты такой милый мальчик!

Она улыбнулась и пошла к воде. Я смотрел на нее снизу вверх и, действительно, чувствовал себя ребенком, которого хлопнули по лбу, когда он потянулся к запретному сладкому. Это бесило. Я вскочил на ноги, подхватил футболку и, как был, в мокрых шортах, рванул прочь.

Продирался сквозь густой кустарник, чтобы не встретиться ни с кем из знакомых, и злился. Чем так хороша Окси, что позволяет пренебрегать мной?! Она хочет, чтобы я бегал за ней, как собачка, едва только она шевельнет пальцем?! Похоже, что именно так она и думает! А самое гадкое, и это бесило в триста раз сильнее, что именно так и случится, если я не возьму себя в руки! Поэтому я просто свалил подальше!

В самом дурном настроении я топал по пыльной дороге и не смотрел по сторонам. И едва не врезался в Мику.

– Два дня не могу тебя застать, – пожаловался он, пожимая руку.

– Сдался я тебе, – я перекинул полотенце на плечо.

– А ты на пляже был?

– Угу.

– И Окси?

– Отвали, Мика, – я сделал шаг, чтобы обойти его и скрыться на своем участке.

Я давно обещал бабушке починить перила на крыльце. Да и подкоп, прорытый моей собачьей тезкой, следовало закопать еще неделю назад. И настроение было ни к черту! Но Мика настырно задержал меня.

– Герыч, тебе зашибись, ты с Окси мутишь.

– Ни хрена я… – начал было я, но осекся. Незачем ему знать, что Оксанка держит меня на коротком поводке.

– Слабо свести меня со Светой? – без обиняков попросил Мика.

– Не слабо, – усмехнулся я.

– Давай, время не ждет, кто знает, вдруг они съедут?

– С чего начнем? – я оглядел соседский забор.

– Они с мамашей минут пятнадцать назад в магазин пошли. Я тут второй час загораю.

Я присвистнул, пораженный Микиной настойчивостью.

– Ой, да отвали ты! – ткнул он меня в плечо, и мы потопали к магазину.

В полуденный зной на центральной площади было пусто. Мы вошли в кирпичный предбанник местного магазинчика и на несколько секунд оказались в приятной прохладе. В самом магазине было довольно душно. Немного побродив между стеллажами, я заметил Светлану и ее мамашу возле полок с конфетами.

– Оставайся тут, – велел я Мике и направился к маме с дочкой.

Света заметила меня сразу, приветливо улыбнулась и помахала. И я понял, что с ней проблем не будет. Осталось только уговорить ее мамашу. Я озарил лицо широчайшей из всех своих улыбок.

– Добрый день, Ирина Сергеевна!

– Добрый день, – она смотрела в замешательстве.

– Мама, это же Герман, которого наша Гера покусала!

– Ах, да, здравствуй. Все хорошо?

Голос ее был тревожный, и я поспешил заверить, что и думать забыл об инциденте. Мы постояли еще немного, Ирина Сергеевна явно не знала чем поддержать неожиданную беседу, а Светлана явно не хотела уходить. Видать ей настолько наскучило в обществе родителей, что она готова была общаться с кем угодно из ровесников. Тем лучше, решил я и выдал:

– Жарко сегодня.

– Очень жарко, – подтвердила Ирина Сергеевна.

– Все сейчас стараются у воды быть, – очередная банальность.

– Да, пожалуй, – Ирина Сергеевна положила в корзину пакет “Ромашек” в цветастых фантиках.

Я перевел взгляд и в упор посмотрел на Светлану.

– Пойдем на пляж?

Она залилась краской, но взгляда не отвела.

– Мам? – не поворачивая головы, спросила она.

– Куда? На пляж? – всполошилась мамаша.

– Ну мам! Пожалуйста! Мне та-ак скучно! И жарко!

Светлана состроила жалобное лицо.

– А что скажет отец?

– Ну мам!

В ее голосе появились отчаянные нотки, и я поспешил вмешаться.

– Ирина Сергеевна, вы не волнуйтесь! Там у берега совсем мелко, даже малыши купаются!

И я снова широко улыбнулся, нарочно забыв упомянуть, что там, где обычно купаемся мы, довольно-таки глубоко. Во взгляде Ирины Сергеевны плескалось сомнение.

– Света совсем не умеет плавать!

– Ну мам! – Щеки Светланы запылали так, словно она уже пару часов провела на палящем солнце.

– Я научу! – Я принял самый бравый вид. – И подстрахую!

– Ой, не знаю, – все еще сомневалась Ирина Сергеевна.

– Скажите во сколько вернуться, и я обещаю, что Света будет вовремя.

– Хорошо, – не выдержала она. – Под твою ответственность, Герман!

Девчонка просияла, как медный таз, и незаметно для мамаши я подмигнул ей. Она зарделась еще сильнее. Я решил окончательно произвести впечатление.

– Позвольте, я помогу донести вам сумки?

– Ой, нет, – почему-то испугалась Ирина Сергеевна. – Ты лучше приходи к нашему дому минут через пятнадцать. Светке все равно переодеться надо, и кремом от солнца намазаться.

– Мам! – еще сильнее смутилась девчонка, а я снисходительно хмыкнул.

На том и порешили. Они отправились завершать вояж по магазину, а я вывалился к изнывающему от жары Мике.

– Ну?

– Баранки гну! Через пятнадцать минут встречаемся возле ее дома.

– Зачет, – Мика подставил мне пятерню.

И не успел я по ней шлепнуть, как зазвонил мой мобильник. Бабушка словно почуяла, что я возле магазина.

– Геранька, а ты где? – издалека начала она.

Врать я не стал. И, оправдав самые печальные ожидания, бабушка выкатила список продуктов и велела принести все немедленно. Я нехотя потащился обратно в магазин, а Мика поплелся следом, как послушный раб.

Когда вернулись к дому, бабушка ждала нас на крыльце.

– Мы купаться, – предупредил я.

– Тогда оставь пакет на веранде, – сказала она и принялась терзать ошалевшего от жары Мику расспросами.

Не послушавшись, не оставлять же старушке разбирать сумки, я отнес пакет на кухню и рассовал продукты по полкам и в холодильник. А когда вернулся на крыльцо, то не на шутку встревожился. Бабушка сидела на ступеньках, а Мика заботливо обмахивал ее журналом с кроссвордами.

– Что случилось? Ба?!

Но она лишь хватала ртом воздух и прижимала ладони к груди. Я быстро вытащил из кармана телефон.

– Мика, скорая – сто двенадцать?! – запаниковал и забыл, что скорая – сто три.

– Не надо скорую! Дай сюда!

Бабушка на удивление энергично выхватила у Мики журнал и начала обмахиваться сама.

– Ничего-то вы не можете!

Мика испуганно уставился на меня.

– Что, конкретно, происходит? – я тут же успокоился, ведь бабушке явно ничего не угрожало. – Мика?!

– Н-не знаю! Стояли, разговаривали, вдруг тетя Валя за сердце схватилась и осела как мешок картошки. Все.

Мика ошарашенно развел руками.

– Сам ты картошка! – рассвирепела бабушка и шлепнула его журналом по лбу. Мика шарахнулся, потом наклонился ко мне и прошептал:

– Мне кажется, она что-то увидела, там, за забором.

Бабушка снова потянулась, чтобы его шлепнуть, но Мика увернулся и сбежал с крыльца.

– Жара! Вот и мерещится всякое, – проворчала бабушка и пошаркала в дом.

– Ба, ты точно в норме? – крикнул я ей в спину, но она лишь отмахнулась журналом: иди мол, куда собирался.

Нетерпеливо приплясывая на дорожке, Мика постучал по несуществующим часам на запястье, и мы поспешили к соседским воротам. И как раз вовремя. Раздался истошный лай, створка ворот откатилась в сторону и на улицу вышла Светлана. На ней было короткое зеленое платье и огромная соломенная шляпа.

– Мика, Света, – представил я их друг другу и, вытащив мобильник, набрал Оксанкин номер.

Убедившись, что она все еще на пляже, поспешил к реке. Мика и Светлана шли следом и молчали. Я внутренне посмеялся над приятелем, ведь он так долго добивался встречи с этой девчонкой, а сейчас идет, засунув язык в… карман, наверное. Но мне все равно, несмотря на то, что в порыве злости сбежал от Оксанки, меня неудержимо к ней тянуло. Я чувствовал, что не могу оставаться без нее и получаса.

Мы продрались сквозь заросли кустарника, и я с удовольствием шлепнулся рядом с Оксанкой на ее полотенце.

– Где шлялся? – не снимая черных очков, спросила она.

– Мику с подругой привел.

Я перевернулся на спину и прижался плечом к горячему Оксанкиному боку. Она приподнялась и уставилась на Мику и Светлану.

– При-и-вет! – протянула Окси с любопытством и навалилась на меня грудью.

Она рассматривала новую знакомую. А я чуть не задохнулся от  удовольствия, но продолжил делать вид, что просто расслабляюсь после долгого пути.

– Светлана, Оксана, – засуетился Мика.

Меня позабавило, как он старается угодить новой приятельнице. Выхватил из ее рук матерчатую сумку, расстелил плед. А Светлана, помявшись немного, скинула платьице и осталась в ярко-изумрудном купальнике.

Я глянул на нее равнодушно и снова прикрыл глаза, наслаждаясь тесным, в буквальном смысле, общением с Окси. Смотреть-то особо не на что, я еще в первый раз дома у Светки заценил, что ее грудь слишком маленькая на мой вкус. А вот Мика остался доволен: сыпал шутками и старался Светке понравиться.

– Идем купаться? – утомленная его болтовней предложила Оксанка и, поднявшись, направилась к воде.

Как верный пес, я дернулся следом. И тут Светлана неожиданно схватила меня прохладной ладонью за предплечье.

– Гера, ты обещал!

– Что обещал? – встрял Мика.

– Тебя Мика научит! – бросил я. – Хоть и сам плавает как топор!

И поспешил за Окси. Она уже ступила в реку, и мне не терпелось ее догнать. Ведь под водой, скрытые от чужих глаз, могут произойти всякие интересные вещи.

– Что он тебе обещал? – услышал я ревнивый голос Мики за спиной.

– Научить плавать. – Это разочарование, или мне показалось?

Оксанка уже отплыла довольно далеко от берега, и я поспешил за ней. Плавала она отлично, и над водой то и дело мелькали ее руки и красный купальник. Я изо всех сил торопился следом.

Прежде, чем увлечься профессиональным боксом, первые три года в школе я занимался в спортивной группе по плаванию. Но Оксанку догнать не смог.

Наконец, отплыв метров тридцать от берега, она легла на спину, и я подплыл к ней.

– Отдыхаешь? – отплевываясь, я тоже растянулся на воде и подставил лицо солнцу.

Как же великолепно оказаться с ней тут, вдвоем! И никого рядом! Нет любопытных глаз и оценивающих, жадных взглядов. Потому что где бы Окси не появилась, вокруг нее начинали увиваться парни. А я жаждал, чтобы она выбрала меня. И очень боялся, что все, что произошло между нами, значимо только для меня. Поэтому попытался тут, вдали ото всех, удостовериться, что ошибаюсь, что значу для нее столько же, сколько она для меня.

Я протянул руку и обнял Окси за плечи. Яркие солнечные блики играли на воде. В небе степенно проплывали бело-розовые облака. Оксанка улыбнулась и подняла голову. Черные, мокрые слипшиеся острыми стрелками ресницы обрамляли зеленые глаза, и мне хотелось вопить от того, что мы наедине. Держась на воде, я притянул Окси к себе. Она не сопротивлялась, но и не обняла в ответ. Я потянулся к ее губам. И тут, разрушив очарование момента, с берега донесся крик.