Вероника: проект «Горгона»

– Какие-то у вас избирательные знания о ней. Но вы правы, ее отравил собственный муж…

– Маркиз Александр де ля Руж, я полагаю? – прищурившись, говорит девушка.

– Точно. Но самое забавное, что он отравил ее, а она его – выпили вино, в которое подсыпали друг другу яд. Но, надеюсь, от этого ваш интерес к кольцу не угас.

– Только возрос! – отвечает Вероника, нехотя возвращая перстень. – Оно давно у вас.

– Уже около года.

– Если продержится до конца месяца, я возьму его, несмотря на то, что вы, наверняка, накрутили цену за якобы рубин.

– Скорее всего, продержится, но я бы мог придержать его, если вы внесете часть суммы.

– Меня это не совсем устраивает.

Вероника записывает номер антикварного салона, обещая позвонить им сразу же, как у нее появится возможность приобрести перстень, и уточнить, не продали ли его еще.

Девушка уходит. Прислушиваясь к новым ощущениям и воспоминаниям, она отрешенно бредет вдоль незнакомой улицы. Продавец салона только убрал кольцо обратно в витрину, как в помещение вошел некий гражданин. Предъявив весьма убедительный документ, он подробно расспрашивает его о том, чем интересовалась девушка, и не было ли с ней каких-нибудь странностей?

Вероника бродит до вечера по курортному городу и возвращается в отель уже в глубоких сумерках. Перед уходом ей некому было сдавать ключ, поэтому он все время ее долгой прогулки оставался в сумочке. Она поднимается, открывает дверь номера и вскрикивает, увидев в комнате своего покровителя.

– Знаешь, Вера, у меня сложилось мнение, что Дитрих больше не пустят в этот отель. Потрудись объяснить, почему администратор оказался в больнице.

– Легко. Я вызвала ему врача. Странно, он убеждал меня, что телефон сломан.

– Ладно, черт с ним. Ты же понимаешь, о нашем сотрудничестве никому нельзя знать, поэтому мне пришлось подстраховаться и временно ограничить твое общение. Не сердись.

– Но вы могли мне просто сказать, чтобы я никому не звонила за пределы отеля.

– Хорошо. Не звони пока никому. Хотя, наверное, можешь позвонить отцу, чтобы он не волновался.

– О-о! Это последний человек, кто будет за меня волноваться, – присаживаясь на стул, выдыхает Вероника. – Тем более, его нет в городе, он где-то в разъездах.

– Захочешь поговорить с ним, только скажи.

– Не захочу, пусть он и дальше думает, что я в Париже.

– Как скажешь. Сегодня были какие-нибудь воспоминания или что-нибудь еще?

Девушка рассказывает о случае в антикварном салоне, о том, как вспомнила себя таинственной маркизой Вероникой де ля Руж.

– «Молю тебя о действии – надеюсь на тебя», – произносит он, доставая из кармана кольцо. – Вот какие украшения были у любимой женщины Карла Победоносного. Думаю, я должен его ей вернуть, – он протягивает перстень удивленной Веронике.

– Может быть, и не любимой, мы об этом не знаем, – шепчет девушка.

– Она была его фавориткой до самой своей смерти, а умерла она в тридцать два года. Ее смерть короля сильно расстроила, а значит, скорее всего, он ее любил. – Мужчина кладет перстень на ее ладонь.

– Вы знаете такие подробности из личной жизни французских королей?

– А я тебе не говорил? Я и есть Карл седьмой Победоносный Валуа, – шутки ради говорит он, и Вероника заливается звонким смехом. – Не веришь?

– Нет, – смеясь, отвечает она. – Оставайтесь лучше собой.

– Хорошо, уговорила. Что-то я не слышу жалоб на слежку сегодня?

– Знаете, это кольцо волшебное: один его вид сейчас развеял все мои мысли о слежке. Мы с мадам де ля Руж вам очень благодарны.

Он садится напротив и, поглаживая ее щеку тыльной стороной ладони, говорит вполголоса:

– Ты полна тайн, Вера Мейер. Тебе ведь ничего не стоило обдурить продавца или устроить ему такой же удар, как администратору, забрать все, что понравилось, но ты этого не сделала.

– Любой дар дается ради цели, – отвечает она, касаясь пальцами его руки, – и если его использовать не по назначению, он может уничтожить. Неужели, вы думаете, что только вы за мной следите? Не-ет, за мной еще следит тот, кто наделил меня такими способностями, и его я боюсь больше, чем кого бы то ни было из людей.

– Но Бог ведь милосерден?

– Не этот Бог. Есть и другие.

– Очередная тайна?

– Я вам расскажу обо всем, как только сама хоть немного разберусь.

– Не к нему ли мольба: oro te pro arte – a te spero?

– Скорее всего. Я мало что вспомнила о Веронике де ля Руж.

– О ней вообще мало известно: сведения есть только в одном источнике. Эта дама вместе со своим мужем, вроде бы практиковали алхимию… У меня все никак твой Максвелл из головы не идет! Неспроста же ты его читаешь! История умалчивает, что они с ним не поделили, но, в конечном итоге, Вероника оказалась при дворе Карла Победоносного. Она оставалась его фавориткой тринадцать лет. А ее муж старался всячески вредить и ей, и королю: строил заговоры, но как-то умудрялся не попадаться на этом. Потом, якобы решил помириться с женой, но на самом деле – отравить. Вероника тоже имела такое намерение. Вышло так, что они подсыпали яд друг другу и оба умерли. Период, когда Вероника была при дворе, можно считать лучшим временем правления этого короля, – как будто по секрету сообщает он и целует ее руку. – Хорошо, что я не передал тебя полиции.

Девушка не сводит с него глаз. У нее до сего момента еще оставалась наивная надежда, что, когда она все расскажет, ее оставят в покое, но теперь-то это вряд ли. Если маркиза де ля Руж была хоть сколько-нибудь полезна для своего государства, от нее уже не отстанут. То, что происходит сейчас, возможно, покажется ей отдыхом, временем абсолютной свободы, по сравнению с предстоящим. И, как в подтверждение этой ее мысли, мужчина продолжает:

– Когда вернешься в Берлин, пойдешь учиться. Вот лекции обязательные к посещению. Я записал фамилии преподавателей, которые ведут эти курсы, если произойдет какая-нибудь замена – скажешь мне, будем разбираться. – Он протягивает ей список.

– История общий курс, история средневековой Европы, история… история… опять история… история…, философия, антропология, психология, – зачитывает она вслух, – обществознание, археология, востоковедение, английский углубленный, древнегерманский, русский… Вы, наверное, весь день потратили на составление списка одних только исторических дисциплин.

– Я же говорил, что у меня на твой счет большие планы. Во-первых, хорошее образование тебе не повредит; во-вторых, никто лучше тебя не понимает твою природу, для ее исследования проще обучить тебя, чем нанимать целый исследовательский институт; в-третьих, хорошие знания помогут тебе эффективней использовать свои способности. Ты сейчас редчайший, но неграненый алмаз. Я тебя нашел, и я займусь твоей огранкой.

Возражать ему не имеет смысла. Даже если Вероника, желая все вернуть, как было до встречи с ним, применит свой гипноз и убедит его, что он никогда ее не видел, от этого будет только хуже. Не надо быть ясновидящей, чтобы знать наверняка, что все данные о ней уже изучаются в соответствующих отделах, и что пока министр лично занимается ею, она находится в относительной безопасности. Он говорил, что желающие препарировать ее мозг нашлись бы быстро, и девушка полностью осознает, что это не преувеличение.

Поцеловав ее в лоб и пожелав спокойной ночи, он удаляется в свой 307-й номер. У входа его встречает человек, посетивший антикварный салон сразу же после Мейер. Вручив министру конверт из плотной бумаги, незнакомец немедленно покидает этаж. Сегодняшний незваный гость Вероники устало заходит в свой номер. Распечатав конверт, он внимательно рассматривает фотографии перстня маркизы де ля Руж, и, открыв сейф, помещает их в папку с надписью «Проект «Горгона».

Глава 5

Этой ночью во сне девушки снова появляется Врана. Веронике снится, что она идет сквозь лесную чащу на чье-то очень мелодичное пение. Вскоре она выходит к едва заметному низкому дому, и, войдя в него, видит Врану. Она сидит на скамье и что-то мастерит из ниток, ткани и перьев. Еще она поет песню, но не такую как раньше, а грустную и красивую, хотя слов Вероника все равно не разбирает. Чуть поодаль на столе лежит бубен из грубой кожи. Присмотревшись, девушка догадывается, что шаманка мастерит маску ворона. До самого окончания песни, она не обращает внимания на гостью, но допев последний звук, поднимает на нее глаза.

Врана протягивает Веронике одно из черных перьев, которое попав на ее ладонь, моментально растворяется в воздухе. В голове Мейер тотчас звучит приятный, знакомый женский голос:

– Ты думала, мы никогда не сможем поговорить? – Она с удивлением смотрит на шаманку, которая даже не раскрывала рта. – Время, Вера, не такая простая вещь, как ты считаешь: твое тело сейчас где-то спит, а твой разум здесь, у меня в лесу. – По губам Враны временами пробегает легкая улыбка, и все выглядит так, как будто она действительно говорит. – Ты удивлена, почему понимаешь меня? Это даже смешно: я – это ты, и я в тебе; я говорю свои мысли твоими словами. Мне не обязательно издавать звуки, чтобы говорить с тобой. Это не сложнее, чем говорить с животным. Представь, я тоже не знаю их языка, но мы часто разговариваем вот так. Ты тоже, наверное, сможешь так со временем.

– У меня чувство, что меня поймали в ловушку, из которой не выбраться! – жалуется девушка.

– Неправда, – отвечает Врана, – ты, наоборот, нашла выход из ловушки, вот только выбираться будешь долго. В конце, ты не заметишь, как освободишься, но это произойдет в тот момент, когда ты снова придешь в этот лес, только меня здесь не будет, и ты станешь другой. Не пытайся приблизить этот момент, он произойдет вовремя.

– Да я и не знаю, где это место, – вздыхает Вероника. Ее мысли снова и снова возвращаются к разоблачившему ее человеку. – Что он хочет от меня, Врана?

– Глупая! Он хочет знаний, чего и не скрывает. Зачем вообще искать сложные объяснения простому? Он открыто говорит, что хочет от тебя. Не лучше ли подумать, что тебе нужно от него?

– Ничего.

– Ты еще не думала. Подумаешь после. Не зря ведь тебе его послали?

– Это была случайность!

– Мне еще рано с тобой говорить, у тебя в голове пусто.

– Не груби мне!

– А то что?

– Мы извлечем тебя из моей головы и, с помощью переводчика, узнаем все, что ты скрываешь! – стараясь выглядеть убедительной и грозной, кричит Вероника.

Врана же тихонько смеется в кулак, а в голове девушки продолжает звучать ее голос:

– Скорей бы! Не за тем ли привели меня к тебе?

– Ты хочешь этого? – удивляется девушка.

– А какой иначе в этом смысл? – Врана выглядывает в маленькое окно. – Скоро лететь… Уходи!

Вероника просыпается среди ночи. В душе не проходит неприятный осадок после общения с шаманкой. Что такого глупого в том, что она не знает, как ей быть, ведь она сейчас ходит по очень опасному краю?!

Утром ее снова вызывают в 307-й. Она рассказывает о своем сне, но, правда, не все.

– Она сказала, что ты тоже сможешь так общаться? Передавая мысли? – интересуется мужчина, но без особого энтузиазма.

Ни о чем больше не расспрашивая девушку, он предлагает ей снова сыграть. На этот раз он старается подсказать и объяснить ходы, и вскоре Вероника начинает играть довольно сносно.

Ближе к обеду игру оканчивают. Мужчина предупреждает, что уедет на несколько дней, и выражает надежду, что Вероника будет хорошо себя вести до его возвращения. Она обещает. Еще обещает записать все интересное, что увидит или вспомнит. Это вызывает у него одобрительную улыбку. Чтобы девушка не тратила свою энергию на глупости, и не практиковала гипноз на случайных людях от скуки, он оставляет ей некоторые средства на развлечения.

Вечером девушка, все еще не веря, что осталась почти без надзора, не выходит из номера. Но со следующего утра ее досуг разнообразят магазины, парикмахерские, театр и рестораны. Как ни странно, но на третий день ей уже не хватает общения с человеком, по сути, лишившим ее свободы. Она все еще замечает за собой слежку. Теперь она придумывает себе безумное развлечение: следить за теми, кто следит за ней. Это оказывается весело и вполне невинно. Следят за ней двое: один, тот, что посолиднее, чаще наблюдает за ней из машины, а его молодой коллега ходит по ее следам. Держа обещание, она не прибегает к гипнозу, но ее проворность доставляет им немало хлопот. Вроде бы она идет впереди, но внезапно куда-то исчезает, и спустя минуту обгоняет своего преследователя, нарочно задевая его плечом. Несмотря на то, что идея слежки полностью провалилась, приказа снять наблюдение за девушкой не поступает. Это позволяет ей вволю наиграться в шпионов, пользуясь их временной беспомощностью.

Вечером четвертого дня она возвращается в отель после прогулки. В холле ее останавливает горничная и уже знакомым по телефонному общению голосом сообщает, что ее ждут в 307-м. Вероника покорно поднимается в номер на третьем этаже.

Мужчина кажется раздраженным и взвинченным, но на девушку его агрессия не проецируется. Наоборот, без всяких слов он заключает ее в теплые объятия. Они перемещаются в спальню. Вероника легко смиряется с ролью наложницы. Она сама не может объяснить, почему считает все происходящее нормальным. Возможно, ответ дала бы маркиза де ля Руж или даже Врана. Девушка интуитивно чувствует, что делает то, что должна.

– В тебе есть что-то наркотическое, – говорит он, обнимая ее в постели, когда буря страстей стихает. – Тебя хотели забрать у меня, но я тебя так просто не отдам. Ты мой проект! А я ведь ехал сюда поработать… А тут ты… Марлен Дитрих.

– А как же ваша работа? – интересуется она.

– Часть пришлось отложить, а часть поручить другим. – Он встает и одевается. Его примеру следует и девушка. – Тебе придется завтра уехать. Если не можешь пока вернуться домой до срока, я найду тебе жилье на эти дни.

– Я могу вернуться домой, это не проблема.

– Я свяжусь с тобой, ну а ты… – Он касается пальцем кончика ее носа.

– Не делать глупостей? – догадывается она.

– Именно, будь умницей. – Подойдя к столику, он наливает вино в два тонких бокала и передает один Веронике. – За тебя! – произносит он перед тем, как выпить самому. – Мне доложили, как ты изводила приставленных к тебе людей. Еще раз убеждаюсь, что не ошибся в тебе! Ты смелая, хитрая – такие качества нам очень пригодятся. Ты неплохо изучила, причем на практике, основы слежки и способы скрыться от преследования. Продолжай и дальше проявлять осторожность, ведь мало ли кто еще захочет за тобой следить в Берлине? Многие мечтают тебя заполучить. Будь очень осторожна, Вера Мейер!

За легким вином они непринужденно обсуждают детали дальнейшего сотрудничества и систематизируют то, что уже удалось узнать из снов, ощущений и воспоминаний Вероники. Новой информации девушка не добавляет, но ее собеседник и не настаивает на ней. Разговор продолжается до четырех утра. К этому времени язык заплетается уже у обоих.

– Ладно, Вера, – помассировав виски, говорит он. – Иди, собирайся и отдохни хотя бы часок. Не забудь, что со следующей недели ты студентка. В крайнем, в самом крайнем случае позвонишь по телефону, который я тебе дал. Вроде бы все.

– Хорошо. Если мне не удастся встретиться со связным, это будет достаточно крайний случай? – поднимаясь, произносит Вероника.

– Зависит от причины. – Мужчина тоже встает, чтобы проводить ее.

– Тогда, до встречи?

– До встречи. – На прощание он целует ее. Закрыв за девушкой дверь, он, несмотря на сильную усталость, еще долго что-то пишет и проверяет. Пролистав и проверив содержимое папки «проект «Горгона», он помещает ее в кейс, и подняв глаза наблюдает, как за окном всходит желтое утреннее солнце, такое редкое в это время в горах.

Поезд Вероники, отходит в 07:15. Боясь опоздать, она не смыкает глаз. Зато, оказавшись в купе, спит почти всю дорогу. Дома девушку встречает удивленная ее ранним появлением Луиза. Ничего не объясняя горничной, она поднимается к себе. Сон в дороге ее ничуть не взбодрил, и, оказавшись под вечер дома, Вероника чувствует себя утомленной.

Лежа в теплой ванне, она долго и внимательно рассматривает перстень с красным камнем на своей руке. Намокнув, хрусталь кажется сияющим, светящимся изнутри. От него как будто исходит тепло, которое проходит через ладонь, струится по руке, обволакивает плечи и голову и спускается вниз к кончикам пальцев ног. Это ощущение расслабляет, успокаивает и заметно придает силы. Наслаждаясь им, Вероника блаженно закрывает глаза.

Хорошо выспавшись в любимой постели, девушка просыпается довольно рано. Не найдя себе занятия, через пару часов она спускается в кабинет к телефону. Зигфрид предупреждал, что к ее приезду он вернется на службу, но девушка все равно надеется поговорить с ним в это утро. Она набирает номер, слышит гудок, еще один, но затем соединение срывается. Она повторяет попытку, но звонок сбрасывается уже после первого гудка. Неужели, спецслужбы оставили без связи и ее дом? Нет, это слишком даже для них. Все-таки Вероника не преступница, чтобы идти на такие меры. Она и в третий раз набирает его номер, но на этот раз почти сразу слышит шорох и полный негодования голос:

– Что?!!

– Зигфрид, это Вера.

– А! Уже приехала? Извини, я спал. Ого! Десять часов!

– Зигфрид, мы можем встретиться?

– Ну, да. Приходи.

– Когда?

– Хоть сейчас.

Вероника кладет трубку, и покидает кабинет. Захватив свою сумочку из комнаты, она запирает дверь на ключ.

До дома Зигфрида она идет пешком, заодно пытаясь определить, есть ли за ней слежка. С этим у нее возникают сложности: то ли слежение на себя взяли более компетентные люди, то ли большее количество народа не дает ей определить преследователей.

Несмотря на абсолютную уверенность в правильности своих действий, девушка все чаще чувствует себя довольно неприятно и даже мерзко. Кто бы ей что ни говорил, а она действительно в ловушке, выхода из которой не предвидится. Зачем между ней и политиком произошла та близость? Неужели он хотел этим продемонстрировать свою безграничную власть над ней? Мало ему что ли ее добровольного согласия на сотрудничество? И, главное, как бы изменились их отношения, если бы она сразу сказала «нет»? А еще, неужели, всем мужчинам нужно только ее тело, и она так и будет чьей-то игрушкой? Вероника ловит себя на мысли, что многое отдала бы за того человека рядом с собой, который вернет ей уверенность в себе. У нее возникает желание разорвать тот замкнутый круг, в который ее втянули, отдать себя без остатка, но кому-нибудь другому. Через новый опыт разорвать оковы связавшие ее.

Зигфрид встречает ее с прежним безразличием, как, обычно, всех своих друзей. Он не выпускает из рук стакан с водой, который временами прижимает ко лбу. Девушка выглядит растерянной. После приветствия почти с самого порога, она сражает его вопросом:

– Ты меня хочешь?

Парень удивленно задерживает на ней взгляд, а затем трясет головой, как бы желая избавиться от наваждения.

– Я тебе нравлюсь? Ты меня хочешь?

– Мне говорили вчера не пить пиво после шнапса, – бормочет он, отходя к дивану, а девушка, боясь не сдержать слез, поворачивается к двери. – Стой, Вера! Что с тобой случилось? В прошлый раз ты была совершенно нормальной. Ты, конечно, красивая, сексуальная, но это как-то… неожиданно.

– Прости… – выдыхает она.

– Уже простил, но все-таки? Ты всем себя предлагаешь?

– Нет. – Веронике вдруг становится смешно от своего поступка. Это было очень глупо с ее стороны, но ей повезло, что рядом с ней сейчас оказался именно Зигфрид, а не кто-то другой. – Это была неудачная шутка, – улыбается она. – Решила подколоть тебя. Помнишь, как ты шутил, когда я тебе позировала? Это был мой ответ. Немного неудачный.

– Немного неудачный – это мягко сказано. Ладно, забыто. Как тебе отель?

– Нормальный.

– Я не смог до тебя дозвониться. Мне сказали, что не знают никакую Мейер.

– Странно, – грустно и как-то отрешенно произносит девушка.

– История на этом не заканчивается! Те мои родственники, почему-то решили, что я лично знаком с Марлен Дитрих, но считают неэтичным сообщать мне, как у нее дела. Ради бога, объясни, что там происходило? Там что Дитрих была?

– Да-а, – неуверенно отвечает она. – Она там такое творила, что неудивительно, что меня там никто не заметил! Я вела себя очень скромно, жила в комнате для прислуги…

– Подожди, а почему в комнате для прислуги? Я договаривался с ними на номер.

– Не знаю, наверное, они отдали тот номер Дитрих.

– Скоты!

Вероника обращает внимание на стопку фотографий на его столе. Заметив ее интерес, Дох покопавшись, передает ей снимок с предпоследнего позирования, где запечатлел ее с сигаретой.

– Удачно получилось. – Комментирует он.

Вероника берет всю стопку и просматривает остальные фотографии. Ее удивляет то, что на большинстве снимков запечатлена симпатичная брюнетка. До ее отъезда Зигфрид несколько раз в разговоре подчеркивал, что подруги у него нет. Пройдясь по комнате, Вероника подходит к мольберту, где с холста на нее смотрит та же девушка в ярких полевых цветах.

– Это из-за нее мне не удалось тебя соблазнить? – немного уязвлено произносит она.

– Отойди от холста, краска еще сырая.

– Ты знаешь, что она красит волосы? На фотографиях видно, что они у нее очень тонкие, так не бывает у настоящих брюнеток. Кожа бледная, глаза светлые – она не брюнетка.

– Эта истина разрывает мне сердце! – иронизирует он. – Ты ревнуешь?

– Нет. Я просто думала, что ты такой же как я, потустороннее сверхъестественное существо, стихия, атмосфера…

– Может быть.

– Тогда зачем тебе такая простушка?

– Она не простушка. В ней столько жизни, авантюризма… Она летчица.

– А у тебя слабость к летчикам?

Зигфрид слегка щелкает пальцами ее по носу. Замолчав, девушка теперь потирает ладонью нос.

– Еще раз скажешь подобное – вылетишь в окно. Думаю, наш разговор наглядно демонстрирует, почему у нас с тобой ничего не может быть?

– Наглядно, – повторяет Вероника. – Как хоть ее зовут?

– Элена.

– Прости меня, – одумавшись, наконец, говорит она. – Твоя летчица, правда, красивая. И цвет волос ей идет. Она даже в летном шлеме будет красивой. Я рада за тебя.

В знак примирения, Дох, по-дружески, обнимает девушку. Легкая ссора полностью стихает, не переходя в скандал. Зигфрид угощает ее кофе, и Вероника пытается поделится тем, что ее беспокоит, и что послужило причиной ее такого странного поведения утром.

– Мне пришлось приехать раньше, – говорит она, взвешивая каждое слово. – У меня есть подруга, она попала в беду.

– Эту подругу тоже зовут Вероника? – догадывается проницательный художник.

– Нет! Я не о себе говорю, дурак!

– Не угадал. Обычно я легко угадываю имена друзей своих друзей, попадающих во всякие сложные ситуации, о которых не с каждым можно поделиться.

– Ее зовут не Вероника! – Девушка вдруг осекается, поняв, что о произошедшем с нею лучше не говорить ни с кем. – Хотя, что я забиваю себе голову чужими проблемами? А ты тут, наверное, все две недели развлекался?

– Смеешься? После того отпуска я вернулся на службу. У меня и минуты свободной не было. Вчера просто повод хороший был у моего товарища – повышение. Сегодня выходной, поэтому я и расслабился вечером. – Внезапно раздается телефонный звонок. Зигфрид подходит к аппарату, снимает трубку и тут же кладет ее на рычаг. Веронике теперь становится ясно, почему с утра ее звонки срывались.

– А почему бы не снять трубку вообще? – интересуется она.

– Если что-то важное случится, то мне перезвонят или приедут. Ведь если я сбрасываю звонок, значит я дома.

Говорить с ним больше не имеет смысла, ему плевать на ее проблемы. Дох кажется отстраненным и далеким. Возможно, причиной тому служит девушка Элена, которая теперь прочно заняла место в его сердце.

Сославшись на несуществующие дела, Вероника уходит. Она долго бродит по городу. Отыскав, она надолго задерживается у здания университета, где уже завтра ей предстоит начать учебу.

Глава 6

Веронике был предоставлен список дисциплин, а о том, чтобы посещать занятия, не отмеченные в нем, речь не шла. Узнав, что в первый ее учебный день, будет только одна лекция из списка, девушка идет только на нее. В аудитории ее появление мало кого удивляет, что вполне ее устраивает. Только когда она занимает понравившееся место, студентка, сидящая по-соседству, обращается к ней:

– Я тебя раньше не видела.

– Я перевелась из Франкфурта, – отвечает Вероника, согласно легенде.

Лекция не кажется ей утомительной, временами, она слушает ее с большим интересом. Сейчас преподаватель красноречиво рассказывает о гностиках и их роли в общественной жизни в средневековой Европе.

Когда все студенты расходятся, профессор подзывает ее.

– Госпожа Мейер, вы пришли к нам под конец семестра, вам необходимо подтянуть программу до начала следующего. Вот вам список литературы, того, что мы уже изучили.