Брокингемская история. Том 1

– Вы глубоко заблуждаетесь! – возразил Доддс, – Я имею в виду: насчёт того, что мы не читаем газет, – уточнил он на всякий случай, – Да, во время отпуска я эти газеты и в руки не брал, но за минувшие пару дней уже успел прочитать парочку интересных газетных заметок. Я даже помню, что о крахе «Фигаро» сообщалось в каком-то захолустном провинциальном издании. (Заметка называлась «Фигаро здесь, Фигаро там».)

– Итак, – подытожил Маклуски, разгребая обеими руками залежи акций лопнувшей фирмы, – Всё это хозяйство не имеет теперь никакой стоимости. Иглз оставил своим наследникам лишь сундук с макулатурой…

– …а Ривз своим наследникам – стол, лавку, табуретку и весы, – дополнил Доддс, – Интересно, много ли найдётся желающих унаследовать всё это барахло?

– Боюсь, что наследников мы теперь вряд ли дождёмся, – посмотрел правде в глаза Смит, – Придётся нашему муниципалитету самому всё это унаследовать… – он ещё раз озадаченно заглянул в сундук, – Просто удивительно, сколько акций наскопидомил наш Иглз!

– Ничего удивительного! – не согласился Доддс, – Иглз постоянно появлялся у нас в Лондоне на разных фондовых биржах, а там на каждом углу торгуют какими-нибудь акциями. (Он не всегда вёл себя достойным образом, и к нам нередко поступали жалобы на его плохое поведение.) Вот он и накупил себе акций этого «Фигаро»… Вероятно, был уверен, что это – самый надёжный способ вложения капитала. Увы, на сей раз чутьё ему изменило!

Помимо сундука с акциями, на втором этаже не было обнаружено ничего, достойного внимания. Закончив с описью имущества Иглза, работники полиции с чувством честно исполненного долга вернулись на первый этаж… При уходе проницательные лондонские детективы обнаружили, что в дубовой двери Иглза имеется исправный, но неиспользуемый врезной замок, а ключ от него спокойно висит рядом на стенном гвоздике. Обрадовавшись, детективы сняли замок со стопора и заперли его снаружи этим же ключом. (Тем самым имущество Иглза оказалось надёжно обезопашено от возможного расхищения посторонними лицами.)

Но вот работники полиции снова очутились в уже проинвентаризированной комнате Ривза на первом этаже. Подойдя к монтажному столу, лондонские детективы вопросительно посмотрели на две загадочные тетрадки Ривза, заполненные непонятными значками…

– Кстати, доктор! – удачно сообразил Доддс, – Не желаете ли вы прокатиться до Айронгейта?

– Айронгейт? – Смит в задумчивости почесал себе затылок, – Да, знаю этот городок! Там находится неплохой вещевой рынок. Я уже давно подумываю туда наведаться…

– Вот и чудесно! – обрадовался Доддс, – Тогда мы предлагаем вам вот такой план: Мы оформляем заказ на расшифровку этих двух тетрадок, а вы выписываете себе командировку и отвозите тетрадки в этот Айронгейт. (Если вы ещё не забыли: Помимо вещевого рынка там находится также знаменитое Бюро Зашифровки, Расшифровки и Переводов.) Перримен очень кстати объявился сегодня на рабочем месте! Теперь он сможет заменить вас в полицейском участке, пока вы будете кататься до Айронгейта и обратно. Собственно, дорога не так уж и далека – не более ста километров. На автобусе вы доберётесь до Айронгейта часа за три… Прибыв в Бюро, вы передадите туда наш заказ, снимете номер в гостинице и останетесь дожидаться окончания расшифровочных работ, а затем получите на руки расшифрованный экземпляр и привезёте его нам. (Всегда надёжнее самому отвезти груз, чем доверять его почте. Почтовый пакет будет добираться из Айронгейта до Крукроуда не меньше недели.) Процесс расшифровки вряд ли займёт больше одного-двух дней. Вы как раз успеете хорошо отдохнуть в этом Айронгейте и с пользой провести время на этом вещевом рынке…

– Только не забудьте отметить в Бюро Расшифровки ваши командировочные документы! – напомнил Маклуски, – Лишь в этом случае ваше родное отделение полиции сможет возместить вам расходы на проживание в гостинице и автобусные билеты. (Конечно, ваши траты на вещевом рынке никто вам возмещать не станет.)

– Ну что ж, я непрочь съездить в Айронгейт! – принял решение Смит, – Вещевой рынок там и впрямь неплохой…

– Но постарайтесь долго не задерживаться! – предостерёг его Доддс, – Как только получите на руки расшифрованный документ, немедленно возвращайтесь назад! Любые проволочки могут иметь для вас неприятные последствия.

– Нет-нет, что вы! – замахал руками Смит, – Никаких проволочек! (Пары дней мне хватит за глаза.)

К середине дня все бюрократические церемонии были успешно соблюдены, и Смит смог по всем правилам отбыть в командировку. Обе тетрадки Ривза были заботливо упакованы в особый пакет с символикой Центральной полиции. Помимо этого Смиту было вручено официальное письмо на фирменном бланке той же Центральной полиции, подписанное Доддсом и Маклуски… Детективы лично проводили доктора до автобусной остановки и помахали ему ручками на прощанье. С одной стороны, они тем самым исполнили свой морально-нравственный долг в отношении коллеги; с другой стороны, они желали убедиться, что он действительно отбыл в нужном направлении… Прямо с автобусной остановки детективы снова вернулись в дом Ривза, чтобы продолжить свои размышления над создавшейся ситуацией.

– Вот мы его и выпроводили! – подвёл итог Доддс, опускаясь на табуретку и закуривая свою большую трубку, – Пару дней он точно проездит… А мы за это время как раз успеем втянуться в рабочий ритм! – он в очередной раз отчаянно зевнул.

– Да, наверняка успеем, – согласился Маклуски, расхаживая по комнате с другой зажжённой трубкой во рту, – Нам предстоит проделать немало работы… – он мужественно удержался от ответного зевка.

– Кстати, Маклуски! – вспомнил вдруг Доддс, закончив зевать, – А что за любопытную новость вы собирались сообщить мне тогда, во время эксперимента с Ривзом?

В комнате на какой-то миг повисла напряжённая задумчивая тишина. Затем её прорезал голос Маклуски:

– А вы мне? Помнится, Ривз свалился с табуретки как раз в тот момент, когда вы начали рассказывать что-то важное и любопытное…

– Ах да! – согласился Доддс, – Я хотел поведать вам кое-что важное… Но что именно? Когда я ездил в Данди за виски… Нет, совсем не об этом я хотел вам рассказать! Когда в мае «Абердин» играл в Гётеборге с «Реалом»… Нет, опять не то! Ага, вот оно что! – он радостно хлопнул себя по лбу, – Теперь вспомнил: В какой-то газете я прочитал, будто трое арестованных по Брокингемскому делу якобы выдали своего четвёртого сообщника, а полиция якобы выехала на его задержание.

– Полный бред! – равнодушно ответил Маклуски, – Жёлтая пресса сообщает об этом едва ли не каждую неделю. Нам не стоит беспокоиться: Когда полиция нападёт на след четвёртого сообщника, мы с вами узнаем об этом раньше любых газетчиков… На вашем месте я бы не спешил принимать за чистую монету всё, что пишется в жёлтой прессе!

– Именно это я и собирался вам сказать! – подтвердил Доддс, – Да, какой только чуши не встретишь в этих провинциальных газетёнках…!

Маклуски вдруг резко остановился посереди комнаты и с задумчивым видом вынул трубку изо рта. Вопросительно переглянувшись с коллегой, он глубокомысленно изрёк:

– Интересно, а не связан ли наш Ривз с кем-либо из участников Брокингемского ограбления?

– Наверняка трудно сказать, – уверенно ответил Доддс, – но мне почему-то кажется, что навряд ли.

– Открою вам секрет: И мне тоже! – признался Маклуски и возобновил свои круговые хождения по комнате.

Знаменитые детективы продолжили свои напряжённые размышления… Со стороны могло показаться, будто расследование дела Иглза забуксовало на одном месте. Впрочем, сторонние впечатления зачастую оказываются обманчивыми…

Смит вернулся из командировки в пятницу вечером, хорошо отдохнувший и изрядно загоревший. Он навестил детективов сразу по прибытии, не заходя домой. С собой у него был большой чемодан, битком набитый всякой всячиной… Первым делом он извлёк из этого чемодана весьма объёмный пакет.

– Ого! – сказал Доддс, забирая пакет у доктора, – Ребята из Айронгейта даром времени не теряли! Похоже, они расшифровали записи Ривза полностью и во всех подробностях… Смит, благодарим вас за помощь! Теперь вы можете со спокойной душой закрывать командировку и возвращаться к своей основной работе…

– А мы пока займёмся своей! – добавил Маклуски, нащупывая у себя в саквояже ёмкость с виски.

После того, как Смит покинул их гостеприимное общество, детективы смогли безо всяких помех приступить к своей давно запланированной дружеской трапезе, а изучение результатов расшифровки благоразумно отложили на следующий день. (Ведь всем известно, что утро вечера мудренее.) Наутро Маклуски, снова возглавивший совместную следственную работу, лично вскрыл таинственный пакет… Внутри он обнаружил обе тетрадки Ривза и их перевод.

– С ума сойти! – воскликнул он, заглянув в сопроводительную записку, – Ребята из Айронгейта пишут, что записи Ривза были сделаны на каком-то малоизвестном языке семейства дравидийских с примесью каких-то мунда-кола. Помимо этого они были зашифрованы каким-то мудрёным шифром…

– В Айронгейте работают очень ушлые ребята, – проявил скептицизм Доддс, – Они пользуются тем, что мы ничего не смыслим в экзотических языках и секретных шифрах. Они всегда рады развесить нам на уши свою лапшу… Все мы знаем, что за переводы с экзотических языков полагается дополнительная наценка. Сдаётся мне, они сознательно преувеличивают сложность своей работы, чтобы содрать с нас лишние деньги…

– Невелика беда! – ответил Маклуски, – К счастью, оплачивать их труды будем не мы лично, а бухгалтерия Центральной полиции… Ну что ж, давайте почитаем, что там нарасшифровывали эти ушлые ребята из Айронгейта!

Детективы подтащили лавку к монтажному столу, уселись на неё вдвоём и углубились в изучение материалов расшифровки… Как оказалось, более толстая тетрадка Ривза имела заголовок «Опыты по получению яда, которым можно травить крыс и не только крыс». Из текста перевода следовало, что Ривз, вопреки своим заявлениям, не привозил с собой из Азии никаких ядов, а пытался изготовить этот яд уже здесь, в Крукроуде. Он покупал у различных торговцев составные ядовитые компоненты и пробовал соединить их в нужной пропорции для получения конечного продукта. Но эти попытки, судя по всему, не увенчались ничем вразумительным… Записи пестрели комментариями типа «От пяти миллиграмм я отсыпал четыре миллиграмма и растворил в одном литре воды – ничего не получилось». Самая последняя запись гласила: «Всё бесполезно! Мой яд оказался безвреднее зубного порошка. Крысы с удовольствием его жрут и не думают дохнуть. Я только зря истратил на эту затею тысячу фунтов стерлингов и ещё пятнадцать, взятых в кредит!»

– Пятнадцать чего? – заинтересовался Доддс, – Пятнадцать тысяч или пятнадцать фунтов?

– Скорее уж фунтов, – предположил Маклуски, – Чтобы получить кредит в пятнадцать тысяч, Ривзу следовало быть по меньшей мере банкиром или министром. (А он сейчас, как нам известно, вообще не имеет определённых занятий.) Итак, он залез в долги, но не сумел добиться поставленной цели… Интересно, о чём пойдёт речь во второй тетрадке?

Детективы бросились читать дальше. Вторая тетрадка Ривза имела подзаголовок «Способы безопасно избавиться от дяди и избежать при этом уголовного преследования». На первых страницах было перечислено несколько десятков этих способов, но далее подробно разрабатывались лишь некоторые из них. Один из пунктов был многообещающе озаглавлен как «Шантаж!» Впрочем, пару страниц спустя этот раздел заканчивался пессимистичной записью «Шантаж?», жирно перечёркнутой крест-накрест… Но вот наконец, перевернув ещё несколько страниц, детективы неожиданно наткнулись на слова «Брокингемское ограбление?», взятые в большой овальный кружок.

– Ну, что я говорил! – воскликнул Маклуски, – Оказывается, наша история всё-таки имеет отношение к Брокингемскому делу!

– Я подозревал это с самого начала! – похвастался прозорливостью Доддс.

Детективы с неослабевающим интересом продолжили чтение загадочных записей. Далее Ривз на нескольких страницах подробно рассуждал о своём дяде. Его размышления были подытожены так: «Во время Брокингемского ограбления дядя отсутствовал в Крукроуде. По его словам, он ездил в Бристоль… Но теперь я знаю достоверно: В Бристоле его тогда не было!»

– Ну ещё бы! – согласился Маклуски, – На самом деле Иглз в те дни находился в Лондоне и спекулировал акциями на фондовой бирже… В Крукроуде он об этом никому не рассказывал, опасаясь зависти недругов. Он говорил им, что якобы ездит в Бристоль на какой-то контрабандный рынок.

– Да, Иглз был изрядным конспиратором, – согласился Доддс.

Записи Ривза заканчивались схематичной картинкой с надписью «Дядя – слабое сердце». От неё отходили две стрелки: одна указывала на слово «Деньги», другая – на слово «Брокингем». (Последняя запись была датирована концом июня.)

– Как ни странно, в его рассуждениях присутствует здравый смысл, – заметил Доддс, – Они на редкость логичны и последовательны.

– Но связей с Брокингемским ограблением в них не просматривается, – сделал вывод Маклуски, закрывая материалы расшифровки и отодвигая их на край монтажного стола, – Собственно, я уже заранее предчувствовал, что этим всё и закончится!

– А я тем более! – поддержал его Доддс, – Я ещё два дня назад предостерегал вас от чрезмерных надежд… Разумеется, Ривз не имеет никакого отношения к Брокингемскому ограблению.

– Вот мы и разобрались с этим делом! – устало вздохнул Маклуски, – Теперь мы можем с чистой совестью рапортовать шефу о завершении нашего расследования… Конечно, мы сделаем это лишь в понедельник, когда он снова появится на работе в Центральной полиции, – добавил он, в очередной раз расшнуровывая свой бывалый саквояж, – А остаток сегодняшнего дня и весь завтрашний мы вправе полностью посвятить кое-каким другим делам…

– Я тоже считаю, что мы потрудились на славу, – согласился Доддс, нащупывая в своём саквояже ёмкость с виски, – Как говорят в народе: Сделал дело – отдыхай, пока другое не подоспело!

Но долго отдыхать прославленным детективам не пришлось… На следующий день, в воскресенье, к ним с самого утра снова явился всё тот же доктор Смит с очередной новостью.

– Вы знаете, что творится на белом свете? – с порога сообщил он, – К нам в отделение на ваше имя пришла телеграмма из какого-то Гленвича: Вас срочно вызывают в какой-то Бриндвич.

Детективы вопросительно переглянулись между собой.

– Из Гленвича? – переспросил Доддс, – В Бриндвич? Как любопытно! Должно быть, это – весточка от майора Грэггерса…

Рассмотрев телеграмму, принесённую Смитом, детективы убедились, что она действительно подписана майором Грэггерсом, а её содержание полностью исчерпывается тем, что уже успел сообщить им доктор.

– Похоже, у Грэггерса стряслось что-то срочное и неотложное, – высказал опасение Доддс, – Значит, придётся нам прервать наш отдых… Кстати, Смит, а что слышно из вашего отделения полиции?

– Только хорошее! – заверил доктор, – Сегодня у нас объявился ещё и Уорвик. Когда принесли вашу телеграмму, мы сидели там впятером – я, Перримен, Уорвик, хозяин гостиницы и его дежурный администратор. Мы пили борм… то есть, чай и обсуждали последние события. (Я едва выкроил несколько минут, чтобы сбегать к вам.) Между прочим, мы до сих пор не можем понять, что же всё-таки случилось с Иглзом и Ривзом…

– Можете не ломать напрасно голову! – успокоил его Маклуски, – Нам в этой истории уже давно всё понятно.

– Так уж и всё? – не поверил доктор.

– Осталось прояснить разве что самый последний нюанс, – уточнил Доддс, – Этим-то мы сейчас и займёмся… Смит, у вас подмышкой я вижу свежую воскресную газету. А ну-ка дайте её сюда! – он забрал у доктора газету и сразу её развернул, – А вот и он, наш новый воскресный кроссворд! Тут же и ответы на предыдущий… Интересно, какое слово было загадано в прошлый раз под номером три по вертикали? («То, что может вызвать временную или постоянную потерю рассудка, а иногда и смерть» из трёх букв…)

– Да, это – то самое слово! – согласился Маклуски, заглянув в газету через плечо Доддса, – Тут так и сказано: «Ответы на кроссворд от 3 июля».

Детективы вопросительно переглянулись и многозначительно перемигнулись между собой.

– Вот теперь нам стал ясен и последний нюанс, – глубокомысленно изрёк Доддс.

– Что вам ясно? – не понял доктор, – При чём здесь вообще ответы на прошлый кроссворд? – он забрал у детективов газету и сам в неё заглянул, – Три по вертикали: «шок»… Ну и что, собственно, дальше?

– Шок здесь ни при чём, – объяснил Маклуски, – Просто мы убедились, что предыдущий кроссворд был опубликован в газете от третьего июля.

– В прошлый вторник я подобрал обрывок с этим кроссвордом на полу вашей замечательной гостиницы, – внёс ясность Доддс, – К сожалению, на нём была оторвана дата публикации. Но сейчас стало очевидно, что это была предыдущая воскресная газета с предыдущим воскресным кроссвордом…

– Допустим, что так, – согласился Смит, – Ну и что с того?

– Давайте рассуждать дальше! – подхватил мысль коллеги Маклуски, – Смит, припомните-ка: Когда произошла смерть Иглза?

– В ночь с третьего на четвёртое июля, – ответил доктор, по-прежнему ничего не понимая.

– А теперь ответьте на самый главный вопрос! – торжествующе закончил мысль Доддс, – В газету от какого числа был завёрнут сыр Ривза? (На ней тоже была оторвана дата.)

Доктор застыл на месте с разинутой челюстью…

Некоторое время спустя Доддс, Маклуски и Смит уже подходили к зданию местного отделения полиции. (Столичные детективы несли с собой свои знаменитые большие саквояжи.) В то жаркое воскресное утро, в отличие от унылых будней, в полицейском участке Крукроуда жизнь вовсю била ключом. Правда, это было заметно лишь в одной из комнат первого этажа, так называемой главной рабочей… Когда доктор и два детектива зашли в эту комнату, они попали в самую гущу весёлой дружеской посиделки с участием четырёх других лиц, из которых по крайней мере двое не имели к полиции никакого отношения. (Обычно подобные посиделки было принято проводить за запертыми дверями в кабинете начальника. Но сейчас, ввиду отсутствия того на рабочем месте, мероприятие пришлось перенести в другое помещение.) Присутствующие восторженно встретили появление хорошо известных им лондонских детективов, но принять их за свой стол не смогли, сославшись на недостаток свободных стаканов. Впрочем, Доддс и Маклуски и не собирались навязываться им в собутыльники… Они скромно уселись на два других стула в другом углу комнаты, а свои большие саквояжи предусмотрительно поставили на пол перед собой, дабы не потерять их из виду во время предстоящего разговора.

– Мы сердечно приветствуем всех собравшихся! – обратился к присутствующим Доддс, – По нашим данным, вы в настоящий момент заняты обсуждением истории с Иглзом и Ривзом, – (сидящие за столом согласно загудели), – Если желаете, мы могли бы изложить вам правильную реконструкцию этих событий. Теперь в этом деле больше не осталось белых пятен…

Собравшиеся с заинтересованным видом повернулись к докладчику, на время позабыв про свои недопитые стаканы. Поскольку Доддс в тот день возглавлял совместную с Маклуски следственную работу, бремя всех публичных выступлений лежало только на нём. Ему пришлось выезжать со своим стулом на середину комнаты, в то время как Маклуски наблюдал за его действиями как бы со стороны.

– Я начну свой рассказ с самого главного итога нашего расследования, – с места в карьер приступил к делу Доддс, – Итак, мы установили, что Иглз, по всей вероятности, не совершал никаких серьёзных правонарушений…

Присутствующие разочарованно вздохнули… Но Доддс тут же поспешил уточнить:

– Такова презумпция невиновности! Пока суд не докажет вину обвиняемого, мы обязаны считать его совершенно безобидной личностью… Впрочем, в отношении Иглза кое-что может проясниться в дальнейшем, – (собравшиеся немного приободрились), – Но с точки зрения закона наш Иглз вёл честную и безупречную (за исключением мелочей) жизнь. Надеюсь, вы замечали, что он частенько отлучался из Крукроуда и куда-то уезжал? Сейчас мы можем открыть вам секрет: Он ездил в Лондон, на фондовую биржу, и проводил там различные махинации с акциями, незапрещённые законами. Дела у него продвигались успешно: Он продавал акции дороже, чем покупал, а на полученную прибыль опять покупал акции. Довольно скоро Иглз разбогател. Но природная скаредность и скрытность не позволяла ему открыто пользоваться своим богатством… Он терпеливо умножал свои капиталы, вкладывая их во всё новые и новые акции. (При этом он держал свои коммерческие дела в тайне от всех окружающих.) Тем временем из Азии неожиданно вернулся его племянник Ривз. Слухи о богатстве дяди его не на шутку взволновали. В попытках установить точный размер и происхождение состояния Иглза Ривзу пришлось проводить настоящее расследование… Личные записи Ривза, обнаруженные нами в его монтажном столе, проливают свет на некоторые обстоятельства этого дела. (К сожалению, самое главное Ривз описать не успел. Его дневник заканчивается концом июня, за несколько дней до трагического происшествия с его дядей… Впрочем, восстановить дальнейший ход событий не составило нам особого труда.) В двух словах суть дела была такова: Иглз неоднократно похвалялся перед племянником, что прошлым летом ему удалось провернуть выгодную коммерческую операцию в Бристоле. (В это время сам Ривз ещё находился в Азии.) Опросив свидетелей, Ривз убедился, что в тот раз дядя действительно вернулся в Крукроуд с большим мешком, наполненным каким-то содержимым… Попутно выяснилось, что Иглз покинул Крукроуд как раз накануне Брокингемского ограбления, а обратно приехал лишь несколько дней спустя. Более того: Нанятое Ривзом частное детективное агентство неопровержимо установило, что в тот раз Иглза в Бристоле не было. Стало быть, дядя явно что-то темнил… Связав воедино все эти факты, Ривз пришёл к поразительной догадке: Иглз является четвёртым участником Брокингемского ограбления – тем самым, кто сумел скрыться со всем похищенным добром. (К слову, широкая общественность до сих пор не знает, что именно было похищено во время Брокингемского ограбления. Как водится, людская молва склонна преувеличивать размеры добычи злоумышленников…) Итак, Ривз убеждён: Дядя действительно разбогател, но добыл своё богатство преступным путём. Было бы неплохо заставить его поделиться… Ривз напряжённо обдумывает различные способы завладения дядиным состоянием. Сперва у него возникла было мысль прибегнуть к шантажу, но затем, по здравому размышлению, он от неё отказался. (Конечно, лучше всего было бы получить дядино состояние целиком и сразу, а не вытягивать его из него небольшими порциями.) Тщательно проштудировав юридическую сторону дела, Ривз понимает: Если Иглз вдруг скоропостижно скончается, не составив завещания, всё его имущество унаследует он сам (Ривз) как единственный наследник. Но как бы ускорить эту скоропостижную кончину и при этом не загреметь за решётку? Отравить дядю ядом, неизвестным науке, Ривзу не удалось. (Он так и не сумел этот яд получить, хоть и истратил на свои опыты кучу денег и кредитов.) Тогда он попытался решить задачу с другой стороны… Всем известно, что Иглз имел проблемы с сердцем. Сильное внезапное потрясение вполне могло довести его до инфаркта. Ривз заметил, что дядя принимает близко к сердцу свои коммерческие дела… У племянника постепенно вырисовывается в мозгах хитрый план – он задумал напугать дядю до смерти какой-нибудь неожиданной неприятной новостью. По его замыслам, для этого подходили два типа новостей: либо о пропаже всех сбережений дяди, либо о разоблачении его как участника Брокингемского ограбления… Итак, Ривз терпеливо дожидается удобного момента. Этот момент наступает в прошлое воскресенье, третьего июля. С утра Иглз буянит возле полицейского участка и попадает к вам в камеру. Ривз остаётся в доме один. Он разворачивает свежую воскресную газету и вдруг натыкается в ней на одну любопытную заметку… Газета сообщает, что трое арестованных по Брокингемскому делу якобы выдали своего четвёртого сообщника, а полиция якобы уже выехала на его задержание. (Конечно, это – полная чушь. Арестованные выдают своего сообщника едва ли не по два раза на неделе. Они уже успели выдать таким образом сотни две человек, из которых большинство оказалось тут совершенно ни при чём… Мы в Лондоне давно привыкли к таким газетным уткам, но у вас в провинции многие ещё воспринимают их за чистую монету.) Прочитав статью, Ривз приходит к выводу, что сообщники выдали Иглза, и скоро за ним должна приехать полиция. Тянуть с устранением дяди больше не имеет смысла. Ривзу требуется как можно скорее унаследовать имущество Иглза, пока его не конфисковали правоохранительные органы… Довести дядю до инфаркта теперь не составляет труда – достаточно показать ему газетную заметку о его разоблачении. (Иглз угодил за решётку рано утром, не успев прочитать воскресную прессу.) Но как бы передать ему в камеру эту газету? Как назло, доставка заключённым какой-либо корреспонденции строжайше запрещена… Однако Ривз быстро находит остроумное решение: Он покупает в магазине сыр, заворачивает его в кусок газеты с нужной заметкой и приносит дяде как обычную передачу. Всё было просчитано верно: Дяде в камере всё равно нечем заняться, и от скуки он наверняка газету прочитает. (Как ни странно, в вашем Крукроуде продаётся вполне съедобный сыр… Не станем скрывать: Нам с Маклуски он пришёлся по вкусу!) Всё проходит на редкость удачно. Охранник Кетчер, не заподозрив подвоха, передаёт сыр в газете Иглзу. Наутро Ривз узнаёт, что Иглз скоропостижно скончался от сердечной недостаточности… (В свидетельстве о смерти её причиной назван инфаркт миокарда.) Казалось бы, всё идёт по плану, и Ривзу впору торжествовать победу. Но не тут-то было: Полиция заподозрила его в отравлении дяди и посадила в ту же самую камеру… Ривз воспринял этот поворот событий как досадное недоразумение. Он точно знал, что никакого яда в сыре не было. Чтобы очиститься от обвинений, он в нашем присутствии сам съедает кусок этого сыра. Но тут происходит непредвиденное… – (присутствующие в комнате затаили дыхание, почувствовав приближение развязки), – Съев сыр, Ривз от нечего делать слушает наш с Маклуски разговор. Неожиданно он узнаёт, что Иглз имеет по Брокингемскому делу железное алиби – он в это время находился в заключении в одном из лондонских СИЗО. Итак, Иглз не мог быть четвёртым участником Брокингемского ограбления, а та газетная заметка не могла вызвать у него никакого интереса. Тем не менее Иглз погиб именно от инфаркта… Ривз с удивлением осознаёт, что подсунул дяде нечто смертоносное, сам о том не подозревая. Если это – не газета, то тогда это – тот самый сыр в газете, который может быть опасен для жизни и здоровья людей (и который Ривз сам только что съел). Выходит, сыр действительно был кем-то отравлен? Не в силах разгадать эту зловещую загадку, мозг Ривза не выдерживает перенапряжения и даёт сбой… Вот, собственно, и вся история! – Доддс галантно поклонился публике и потащил свой стул с саквояжем в угол комнаты, где его терпеливо дожидался коллега.