Фантастические миры. Сборник 2

– Что смешного? – она с удивлением посмотрела на меня. – Да. Компенсирую. Ты получишь тот самый миллион кредитов. Устроит?

Я перестал смеяться.

– Какой насыщенный событиями день, – сказал я. – Кстати, ты заметила, как мы с тобой легко перешли на «ты»?

– Это так важно? – удивилась Лизи.

– Откуда у тебя столько денег?

– Не важно. Я готова прямо сейчас перевести их тебе.

Я перестал улыбаться.

– Ты это серьезно?

– Разумеется, – ответила она.

Я посмотрел на часы. Восемь утра. Надо еще раз выпустить Хвоста, дать ему покушать, принять душ… Один миллион… Мои самые дерзкие мечты стали приобретать очертания. С такими деньгами можно не работать. Вложить их куда-нибудь, а самому сидеть дома с собакой и наслаждаться тихой деревенской жизнью. Буду брать уроки живописи у моего соседа-художника.

Я поднялся и достал из шкафа собачьи консервы. Открыв банку, я вывалил все содержимое в миску. Хвост с довольным урчанием тут же потянулся к еде. Все это время Лизи внимательно наблюдала за моими действиями. Поймав на себе ее взгляд, я решил пошутить:

– Кого я должен буду убить за такие деньги?

– Никого. Я их тебе дарю, – ответила Лизи.

– Кстати, у меня скоро день рождения. А если серьезно?

– Будем считать, что это плата за мою свободу.

– Это довод, – согласился я. – Переводи!

Она что-то набрала на своем виркоме и сказала:

– Мне нужен номер твоего биора.

Я назвал.

Выполнив еще несколько действий, дочь профессора взглянула на меня:

– Готово!

Мой браслет пикнул – это пришло сообщение из банка, подтверждавшее поступление средств на мой счет. Мое сердце истошно заколотилось в груди. Целый миллион! Я никогда не думал, что буду владеть такой суммой. Чтобы успокоиться, я подошел к стенному буфету и достал из него небольшой графинчик с виски. Вернувшись к столу, я спросил:

– Хочешь выпить?

– Нет, – покачав головой, ответила Лизи.

– А я выпью.

Плеснув виски в чашку, где еще оставалось немного кофе, я залпом выпил пахучую янтарную жидкость и только после этого смог здраво мыслить.

Несмотря на ссору с Лоренцем, я должен был предупредить его, что не выйду на работу. Я набрал его номер. Мне ответила Эдит. Немного помявшись, я все-таки сказал:

– Привет, Эдит. Передай Лоренцу, что я тут немного приболел и в ближайшее время не появлюсь в офисе, так что пусть он перебросит кому-нибудь список беглецов.

– Приболел? – насмешливо переспросила меня Эдит. – И, конечно, перед этой болезнью современная медицина бессильна.

– Брось, Эдит, можно подумать, что ты не в курсе. Шеф очень злится?

– Первое: ах да, я что-то слышала. И второе: он тебя уволил.

– А может, Лоренц все-таки поговорит со мной?

– Плохая идея. Что-то еще?

– Слушай, ты скажи ему, вчера такое произошло… Короче, я и сам толком не понимаю… Одним словом, я ничего не помню.

– Как интересно! Кстати, вчера ты позвонил не вовремя. Лоренц делал мне предложение.

– Неужели? Поздравляю. Надеюсь, ты согласилась?

– Согласилась. Так что, Софи, на правах почти что жены, хочу тебе кое-что сказать. Я всегда знала, что ты – неблагодарный щенок! Он столько сделал для тебя, всему научил, а ты его вчера так оскорбил. Запомни, ты никогда не вернешься в контору – и я позабочусь о том, чтобы никто из наших конкурентов тебя не подобрал! Ты теперь всю свою жизнь будешь бегать в поисках куска хлеба!

Эдит всегда умела нанести удар. Придется дать сдачи.

– Я тоже тебя люблю, дорогая! Наконец сбылась твоя мечта. И муж, и деньги. Правда, Лоренц жмот и вряд ли позволит тебе тратить свое состояние. Но меня успокаивает только одно – твой будущий муж сумеет с честью проводить тебя в ближайший «Дом Забвения» и проконтролировать, чтобы по пути ты никуда не пропала. Ведь в прошлом он тоже ловец. Тем более ждать осталось не так долго.

Сказав это, я нажал на отбой. Представляю, как сейчас бесится Эдит. Впрочем, какое мне теперь до этого дело?..

Глава 8.

Мы с Лизи курили на кухне. Я показал ей тетрадь и фотографию женщины. Тетрадь ее не заинтересовала, а вот фотографию она рассматривала долго.

– Ты очень похожа на нее. Это твоя мать?

– Не знаю. Отец никогда не рассказывал о ней, – ответила Лизи, засовывая снимок между страниц.

– Ты знаешь, где твой отец? – спросил я.

– Знаю, – ответила она и посмотрела на часы.

Она явно кого-то ждала, но я не решался спросить ее. Вместо этого я задал ей банальный вопрос:

– Куда ты теперь пойдешь? Тебя ищут.

Она посмотрела на огонек своей сигареты и спокойно ответила:

– Меня скоро здесь все равно не будет.

– Куда же ты денешься?

– Уйду в Зазеркалье вместе с отцом, – ответила она и затушила сигарету.

Вот это да! Такое положение дел меня совсем не устраивало. Она мне нравилась, и я надеялся на то, что теперь, после того как я стал богат, она посмотрит на меня другими глазами. Кто сказал, что я недостоин любви? Ведь любят меня в этом мире целых три существа: Анна, ее муж и Хвост. Мне безумно хотелось, чтобы к этой компании присоединилась и Лизи. Это сделало бы меня самым счастливым человеком на свете.

– Зачем он хочет уйти туда?

– Папе нужно вернуться в прошлое.

– И как он это сделает?

– Один человек должен достать для него коды, – ответила Лизи.

– А человек надежный?

Лизи улыбнулась:

– Очень. Я собираюсь за него замуж.

Мне словно дали под дых. Чтобы не показать собственное смущение и эмоции, вызванные ее словами, я встал и подошел к окну. За ним по песчаному берегу бродили трое детишек и собирали ракушки. Еще один строил замок из мокрого песка.

– Когда собираешься встретиться с отцом?

– Он сам сюда прибудет.

Я удивленно посмотрел на нее:

– Ко мне домой?

Лизи кивнула.

– А он знает, как меня найти?

– Я сказала ему, как. Еще утром, когда была в душе.

Я потер свою шею рукой:

– Но ты не знаешь код этой местности.

– Знаю. Вчера, когда ты тащил меня на себе, то все время со мной разговаривал.

– И, разумеется, озвучил код, – закончил я за нее.

– Нажимая кнопки, ты называл их вслух.

– Понятно, – сказал я.

– Ты должен знать, я тебе очень благодарна.

Лизи хотела еще что-то сказать, но в этот момент входная дверь с грохотом распахнулась, и в дом ворвался высокий чернокожий парень, на котором буквально висел щуплый старик. Хвост, дремавший под столом, тут же подскочил и, навострив уши, зарычал при виде незнакомцев.

– Папа! – воскликнула Лизи и бросилась к старику.

Она помогла дотащить профессора до стула и, усадив его, стала растирать морщинистые руки. Профессор, уронив голову на грудь, тяжело дышал, и по его лицу струились капли пота.

Хвост, усевшись около моих ног, протянул:

– Ну-уже-ен врра-ач.

– Вижу, – сказал я. – Беги к Анне.

Хвост поднялся, но Лизи воскликнула:

– Нет! Сейчас все будет хорошо.

Бумажным полотенцем она промокнула отцу лоб, после чего, налив в стакан воды, поднесла его к сухим губам профессора. Тот взял стакан трясущимися руками и, сделав два глотка, поставил его на стол. Откинувшись на спинку стула и закрыв глаза, он тяжело вздохнул.

Лизи, нагнувшись к нему, тихо спросила:

– Ты как, папа?

– Лучше, доченька, лучше, – не открывая глаз, ответил тот.

Лизи погладила его по голове, а затем подошла к чернокожему незнакомцу. Тот обнял ее и поцеловал в лоб.

– Ты останешься? – спросила она его.

– Нет, малыш. Надо еще кое-что сделать. Подожди еще немного.

И он, прижав Лизи к себе, поцеловал ее в губы. Я отвернулся. Мне стало ясно, кем был этот незнакомец для Лизи. У меня за спиной хлопнула дверь. Повернувшись, я посмотрел на дочь профессора – у нее был виноватый вид.

– Это он? – спросил я ее.

Она покраснела и, потерев тонким пальцем висок, ответила:

– Он – лучший.

Я хотел уйти, но профессор остановил меня:

– Вы не сядете за стол? – спросил он меня хриплым голосом. – Я хочу поговорить с вами.

Я выполнил его просьбу. Выпив еще воды, отец Лизи сказал:

– Вы, наверное, удивлены моим состоянием. Дело в том, что у меня агорафобия и без посторонней помощи я не могу выйти на улицу. Впрочем, общаться с большим количеством людей мне тоже тяжело, – он горестно улыбнулся. – Быть полностью выключенным из общественной жизни – крайне неприятно.

– Откуда у вас эта фобия? – спросил я.

– Расплата за долгое нахождение в пустых пластах Зазеркалья. Я слишком долго был там…

– Пустых? – я не понимал, о чем он говорит.

– Да… Скотт помог мне добраться до вашего дома. Он очень надежный человек. Дочка, он уже ушел?

Лизи с тревогой посмотрела на отца:

– Папа, как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

Его взгляд упал на тетрадь, лежавшую на столе. Дрожащими руками он потянулся к ней.

– Откуда она здесь? – едва слышно спросил он.

Я замешкался. Профессор, открыв тетрадь, обратился к дочери:

– Знаешь, что в ней? Мой труд за несколько столетий. Ее надо беречь. Она и только она поможет мне вернуться обратно.

– Ты говоришь о прошлом? – уточнила Лизи.

– Да.

Я поднялся и, уперевшись кулаками в поверхность стола, спросил:

– Скажите, зачем вам это надо? Не лучше ли остаться дома и спокойно прожить остаток своих дней?

Лизи посмотрела на меня:

– Если папа останется, то его уничтожат. В конце концов, это не твое дело.

– Ты права! Это не мое дело, – я выпрямился и, сложив руки на груди, стал расхаживать взад и вперед. – Но мне все-таки хочется понять, зачем человеку, чье имя можно вычислить только в том случае, если на него донесут, стремиться в прошлое? Невозможно вернуться туда, откуда ты сам родом. Можно вернуться только в одно из параллельных прошлых. Даже я помню это из школьной программы!

Словно почуяв мое настроение, Хвост подошел ко мне. Я остановился и погладил его по голове.

– Вы правы и не правы, молодой человек, – сказал профессор, рассматривая Хвоста, – мне кажется, или ваша собака просится на улицу?

Услышав это, Хвост рванул к двери. Лизи выпустила его во двор, а профессор продолжил:

– Так вот, молодой человек, чтобы вы знали: для того чтобы вернуться в то прошлое, из которого, как вы выразились, человек родом, надо просто знать, как это сделать. И это знание находится здесь, – профессор похлопал рукой по тетрадке: – К тому же, возвращаясь именно в такое прошлое, мы не встречаем там самих себя. Мы становимся собой. Но! У нас остается та память, что была до перемещения. Приобретенный багаж знаний.

На меня внезапно навалилась усталость, и почему-то пришло в голову, что профессор, подобно вампиру, высасывает из меня всю энергию, а вместе с ней и жизнь. Я не знал, как возразить ему:

– Простите меня, – обратился я к нему. – Возможно, я человек недалекий и у меня в голове не укладывается все то, что вы сейчас говорите, но я не понимаю, зачем возвращаться назад?

Профессор посмотрел на меня, как на маленького ребенка, неспособного понять элементарные вещи.

– Вас какой ответ устроит: личные причины или в масштабах Вселенной?

Лизи взмолилась:

– Папа, скажи ему!

Подумав пару минут, профессор начал говорить. Его воспоминания лились рекой, и мы с Лизи боялись пошевелиться, чтобы не вспугнуть их. Но мы зря боялись – профессор не замечал ничего. Даже Хвост, ворвавшийся в дом после прогулки, не смог прервать его. Профессор рассказывал о своих родителях, дедах и прадедах, школе, университете, любви, дружбе, предательстве, работе и многих других вещах. Выходило, что Артур Зарин хотел вернуться обратно лишь по двум причинам: первая – это не дать возможность провести опыты в коллайдере, и вторая причина была в женщине, которую он любил и потерял, когда согласился изучать разломы. В какой-то момент времени я сказал:

– Ваша дочь очень похожа на ту женщину.

Лизи одними губами сказала: «Замолчи», но я и не собирался останавливаться:

– Профессор, а сколько вам было, когда появились разломы?

– Сорок два, – ответил он.

– И в какой возраст вы хотите вернуться?

– В университетские годы, – ответил Артур Зарин, – я очень сильно хочу увидеть своих близких, а спустя двадцать лет и её.

Он поднялся и, засунув руки в карманы своих длинных шорт, подошел к окну.

– А как же Лизи? – не унимался я. – Вы думали о том, где она будет жить, что делать?

– Ну, чем ей заниматься, мы решим на месте, когда попадем туда, – ответил он и стал смотреть в окно.

Я подал знак, и мы с Лизи вышли во двор.

– Твой отец сошел с ума, – почти шепотом сказал я. – Он одержим. Ты понимаешь, что он предлагает?

– Софи, не вмешивайся!

– Лизи, то, что он предлагает – это самоубийство. Во всяком случае, для тебя.

– Что ты имеешь в виду? – Лизи в испуге отпрянула от меня.

– А ты не понимаешь? – я на минуту закрыл ладонями лицо. – Если предположить, что он действительно откроет канал именно с его прошлым, то ты погибнешь. Тебя нет в том мире – ты не дойдешь до него. Ты просто растворишься в пространстве! Даже я, не будучи академиком, понимаю это.

– Этого не может быть! – Лизи приблизилась ко мне, – он наверняка все предусмотрел. Иначе, зачем ему нужно, чтобы и я ушла в его прошлое? Если бы мне грозила опасность, он бы никогда… Он меня безумно любит.

У меня не было ответа на этот вопрос.

– Послушай, – я притянул ее к себе. – Только сразу не отвечай. Дай мне слово, что подумаешь. Ты мне очень нравишься. Нет, не так. Я влюблен в тебя и знаю, что ты единственная женщина, с которой мне хотелось бы прожить остаток жизни. Если у меня есть хоть небольшой шанс быть вместе с тобой, я пойду за тобой куда угодно, в любой пласт, где люди свободны в своем выборе. И мне не важно, есть ли в том мире виркомы и порталы. Я согласен передвигаться пешком, ездить на поездах, повозках, пахать землю, колоть дрова – все то, что делали наши предки и продолжают делать многие обитатели других миров. Главное – чтобы около меня была ты и Хвост. Прошу тебя, подумай.

И я поцеловал ее. Это был взрыв, который смел все мои сомнения. Теперь я точно знал – мы единое целое и вдвоем преодолеем любые трудности. Наступит день, и она станет моей женой…

Но Лизи оттолкнула меня и, вытерев ладонью свои губы, холодно сказала:

– Я очень прошу, никогда больше не дотрагивайся до меня. Я люблю другого человека…

Глава 9.

За окном было совсем темно, когда мне безумно захотелось есть. С того момента, как я поцеловал Лизи, и она отвергла меня, прошло несколько часов. Дочь профессора старалась не попадаться мне на глаза, и все свое время проводила с отцом. Мой небольшой дом разделился как бы на две половины: профессор и его дочь обитали в комнате, а я на кухне. Хвост – единственный, кто блуждал по всему дому и валялся там, где ему хотелось. Привыкнув к тому, что почти каждый день еду мне приносила Анна, я редко готовил себе сам. Но сегодня, после бессонной ночи, беспокоить пожилую женщину не хотелось, и я, порывшись в кухонных шкафах, извлек из них немного овощей, хлеба и яиц. Приготовив овощной омлет, я, включив термопот, начал нарезать хлеб.

– Странно, – услышал я за своей спиной голос Лизи.

Я повернулся к ней.

– Что странно?

– Ты не пользуешься одноразовой посудой – вот что странно.

– Пользуюсь, когда вынужден есть вне дома. А тебе не нравится пользоваться обыкновенной?

Лизи пожала плечами.

– Мне как-то все равно.

Нарезав хлеб, я услышал, как отец Лизи, до этого тихо сидевший в комнате, вошел в кухню и, потянув носом, сказал:

– Пахнет довольно вкусно. На нас с дочерью хватит?

– Прошу к столу, – довольно сдержанно ответил я, ставя на стол старинную сковороду, которую мне в свое время выделила из своих запасников Анна. На ней еще продолжала шипеть приготовленная мной трапеза.

Профессор, усаживаясь за стол, внезапно сказал:

– Что-то Скотт задерживается.

Я поставил на стол корзинку с хлебом и спросил:

– Если вы не получите коды от портала, то как собираетесь проникнуть в Зазеркалье?

– Дело в том, – ответил профессор, – что даже если я и получу те самые коды, то воспользоваться ими не смогу.

– Почему?

– Потому что кроме них у меня на руках должен быть документ, разрешающий находиться на той стороне.

– Тогда, – сказал я, накладывая себе еду в тарелку, – как вы собираетесь получить эти документы?

– Все должен сделать Скотт, – ответил профессор, наливая себе в чашку чай.

Индикатор на ней тут же показал, что в чашке находится крутой кипяток. Отец Лизи поднес чашку к губам и большими глотками стал поглощать напиток.

– Вы не боитесь обжечься? – с тревогой спросил я.

Лизи ответила за него:

– Он не чувствует боли, не ощущает холода и может свариться в кипятке с улыбкой на лице.

– У него отсутствует чувствительность? – уточнил я, отправляя в рот кусок омлета.

Лизи взяла тарелку и, положив в нее немного тушеных овощей, поставила перед отцом.

– Что-то в этом роде, – ответила она, усаживаясь за стол. – Это произошло лет двести назад, когда отец со своей группой изучал один далекий пласт пространства. Если кратко, то они обнаружили там странную туманность, попав в которую человек лишается многих своих природных возможностей… Давайте кушать!

Профессор кивнул головой и принялся поглощать свою порцию.

После ужина он ушел в комнату, а Лизи принялась мыть посуду. Я, закурив, уставился в окно.

Минут через десять в кухню вернулся профессор. Он был чем-то встревожен.

– Папа, что-то случилось? – спросила его Лизи, вытирая тарелки.

– Позвонил Рони, – ответил профессор. – Скотту не удалось достать документы. Мало того, за ним гонятся.

Лизи в ужасе прижала пальцы к губам.

– Что же нам делать?

– Уходить будем через неустойчивый портал.

Услышав его слова, я вздрогнул. Нам чуть ли не с пеленок внушали, что все без исключения порталы находятся под строжайшим контролем ДОБ, в стабильном и надежном состоянии.

– Что значит «неустойчивый портал»? – осторожно спросил я, вынимая из пачки новую сигарету.

Осознав, что сболтнул лишнее, профессор попытался перевести разговор на другую тему, но я не позволил ему это сделать. Неохотно, но ему пришлось рассказать:

– Об этом не распространялись. Есть несколько труднодоступных мест, где образовались такие порталы. На них невозможно установить коды, потому что их поведение непредсказуемо, к тому же они, как правило, ведут только в определенные пласты Зазеркалья.

– Их охраняют? – поинтересовался я.

– Их нет смысла охранять, – сказал профессор. – До них еще надо умудриться добраться. К тому же об этих местах знают лишь несколько человек, в том числе и ваш покорный слуга.

Я взъерошил волосы, затем, поднявшись, подошел к входной двери. Открыв ее, я впустил в дом прохладный вечерний воздух. Прислонившись плечом к дверному косяку, я закрыл глаза и подумал о том, что мой отец, вероятно, каким-то образом узнал о существовании таких порталов и ушел в Зазеркалье через один из них. Если ушел, а не трагически погиб.

– Интересно, – сказал я вслух, – какие еще тайны скрывает от нас ОП?..

Эту ночь я проспал без сновидений. Просто лег и отключился…

Когда запищал мой вирком, я открыл глаза и, спустив на пол босые ноги, поднялся с тахты. Широко зевая, я потянулся. Из кухни, цокая когтями, прибежал Хвост и проурчал:

– Го-ости-и.

– Хвост, какие к черту гости! Я никого не приглашал!

Почесывая рукой спину, я направился на кухню и оторопел. Вот кого я не ожидал увидеть, так это мою мать. Она сидела за кухонным столом рядом с профессором.

– Господи, – простонал я и, не здороваясь, направился в ванную.

Там я довольно долго простоял под прохладным душем, а воду выключил только тогда, когда в дверь тихонько постучали.

– Софи, у тебя все в порядке? – услышал я голос Лизи.

– Да! – громко ответил я. – Уже выхожу!

Натянув на себя спортивные штаны и широкую футболку, я вернулся на кухню и схватил первое, что попалось мне под руку – миску Хвоста.

– Я его уже покормила, – произнесла Лизи, бережно забирая миску из моих рук.

– Спасибо.

– С тобой точно все в порядке? – тихо поинтересовалась она. – Ты какой-то взъерошенный.

– У меня все великолепно, – ответил я и начал глазами искать сигареты.

Как назло, их нигде не было видно. Лизи, пожав плечами, отошла в сторону.

– Хвост, где мои сигареты?

Хвост, вильнув хвостом, пустился на их поиски. Налив себе кофе, я тут же выпил его большими глотками и, стараясь не глядеть на мать, спросил у нее:

– Что ты здесь делаешь? Кажется, мы не договаривались о встрече.

Джул наигранно улыбнулась, а Лизи, смущенная происходящим, подошла к отцу:

– Папа, ты не мог бы уделить мне несколько минут?

– Да-да, конечно. Тем более, мне надо сделать один звонок.

Когда они ушли, я пристально посмотрел на Джул:

– Обрадуй меня и скажи, что уже уходишь.

Ни один мускул не дрогнул на лице этой женщины. В кухню, радостно поскуливая, ворвался Хвост. В пасти он держал пачку сигарет.

– Спасибо, дружище! – сказал я, забирая у него сигареты.

Закурив, я снова посмотрел на мать. Она, усмехнувшись, сказала:

– Вообще-то я никуда не собираюсь. Я решила погостить у тебя. Здесь море, прекрасный воздух.

– Не понял… Это мой дом, и видеть тебя в нем я не хочу.

Джул сухо возразила:

– Меня это не волнует. Как-нибудь месяц потерпишь.

– Вот как? А, позволь узнать, почему только месяц, а не два?

– Через месяц у меня операция.

– Какая? Ты не похожа на больную.

– Я здорова, вот только стою одной ногой в могиле.

И тут я все понял.

– Ты с ума сошла?! – заорал я. – Если власти узнают об этом, то уничтожат тебя раньше времени!

– Мне и так осталось меньше полугода. Так почему бы не рискнуть?

– Да! Но могут пострадать твои дети, – я потушил сигарету. – Их привлекут к ответственности, и никто не будет разбираться, знали они об этом или нет.

– Плевать! Это моя жизнь, и я борюсь за нее, как могу.

От возмущения я начал задыхаться:

– Какая же ты тварь!

– Не сметь меня осуждать! – крикнула Джул и со всей силы ударила кулаком по столу.

Такой я ее никогда не видел. Я несколько раз глубоко вздохнул и сосчитал до десяти. Успокоившись и восстановив дыхание, я посмотрел на нее:

– А если это сказка? Тебе пообещают, возьмут деньги, а на деле окажется все не так?

– Не говори чушь! Я встречалась с врачом, который это делает. Он и себе изменил биор.

– Никто не может изменить биор! – закричал я и тут же вспомнил про биор профессора.

– За деньги можно все!

– Хорошо, – примирительно сказал я. – Я не ученый и биоры не меняю. Но в этом доме ты не останешься.

– Мне нужны деньги, – сказала Джул и, поднявшись, подошла ко мне так близко, что я уловил нежный аромат ее духов.

– Сколько? – спросил я, надеясь, что это заставит ее убраться из моего дома прямо сейчас.

– Думаю, миллиона будет достаточно.

Я чуть не потерял дара речи.

– Побойся бога, Джул! Откуда у меня такие деньги? Я всего лишь ловец.

Джул еще ближе придвинулась ко мне. Погладив меня по груди, она, хищно улыбнувшись, сказала:

– Ты очень часто был рассеянным, мой мальчик. Когда мы отпраздновали твое совершеннолетие, что тебе сказал твой старший брат?

Она бы еще спросила, что мне сказали Эдит или Лоренц три дня назад. Откуда я помню, что мне говорил мой старший брат много лет назад!

– И что же сказал Дон? – поинтересовался я, отступая от матери на один шаг.

– А он тогда сказал следующее: «Ты стал взрослым, брат. Теперь ты не должен отчитываться ни перед кем. Мой тебе совет, отключи свой вирком от виркома нашей матери, тогда она не будет знать то, чего ты не хочешь, чтобы она знала».

Я стал что-то припоминать. Да, Дон меня предупреждал, и я собирался это сделать, но потом закрутился и забыл… Дьявол! Джул все эти годы могла отслеживать не только мою переписку, но и мой банковский счет. Следовательно, она видела, что мне поступили большие деньги.

– Да-да-да, сын мой, я знаю, что некая мисс Элизабет Родригес перевела тебе целый миллион, – Джул, довольная своим ударом, снова села на стул и, положив нога на ногу, продолжила: – После того, как я сменю биор, мне очень пригодятся эти деньги. А тебе и твоему псу много не надо. Признаю, я не была идеальной матерью, но тебе придется отдать деньги мне. Иначе…

– Что иначе? – насторожился я.

Но Джул не успела ответить. Только она открыла рот, чтобы выпустить очередную порцию яда, как входная дверь распахнулась, и в дом ввалились двое: Скотт с окровавленной рукой и невысокий азиат, которого я видел впервые.

При виде странной парочки Джул промурлыкала: