Фантастические миры. Сборник 2

– Я?! – Лизи ошарашенно уставилась на меня.

– Да. И арестовать я должен вас. Почему? Этот вопрос не ко мне – я лишь исполнитель.

– Скажите, – сделав шаг назад, спросила дочь профессора, – откуда вы знаете, что я – это я?

– Это не имеет значения.

Лизи молча изучала мое лицо. Наконец она сказала:

– Хорошо. Позвольте мне позвонить отцу. Это все какое-то недоразумение, нелепость, и я уверена, что он во всем разберется.

Обычно я сразу скручиваю беглеца, но в данном случае она им не являлась, и я, кивнув головой, ответил:

– Да, конечно.

Пока Лизи говорила по виркому, я, облокотившись о широкую стойку с брошюрами, не сводил с нее глаз. Она была совершенством. Невысокая, тоненькая, словно тростинка, с небольшой грудью и бесподобными ногами. В ней была та изюминка, что сводит с ума. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, у нас мог бы завязаться роман. Мне нравилось в ней все: и как она, разговаривая, пытается заправить непослушную прядь волос за ухо, и как хмурит свой гладкий лоб, и как покусывает свою нижнюю губу. Я смотрел на нее и не мог оторваться.

И именно в тот момент, когда я любовался точеной фигуркой Лизи, одной толстой тетке, проходившей мимо, приспичило остановиться напротив меня, загородив своими необъятными формами дочь профессора. Движением руки я попросил ее отойти в сторону, но та, нагло усмехнувшись, повернулась ко мне спиной. Выругавшись, я направился к тому месту, где стояла дочь профессора, и обнаружил, что мисс Зарин исчезла!.. Только что здесь стояла и разговаривала по виркому, а теперь ее нет – она улизнула, воспользовавшись ситуацией. Во мне вспыхнула ярость. Даже не знаю, из-за чего больше. То ли оттого, что из-за собственной глупости потерял хорошие деньги, то ли от обиды, что со мной так подло поступили. Я, как подорванный, завертелся на одном месте, и тут мой взгляд наткнулся на ту самую жирную корову, что загородила от меня дочь профессора. Она все еще стояла на том же самом месте и с довольным выражением лица уплетала пирожное внушительных размеров. Меня стало обуревать только одно желание – свернуть ей шею.

Я с детства не переношу людей больших размеров. Возможно, из-за того, что в школе надо мной постоянно измывался один толстый гаденыш, а детская психика вещь ранимая. Увидав мой взгляд, женщина засунула в рот остаток сладкого и с набитым ртом пренебрежительно бросила:

– Чего уставился, урод?

Я сжал пальцы в кулаки и медленно двинулся на нее.

Лицо толстухи исказилось, а в маленьких, заплывших жиром, глазках вспыхнул страх.

– Билли, Билли! – истошно завопила она.

Заметив краем глаза какое-то шевеление, я повернул голову и в тот же миг получил мощный удар прямо в скулу. Не удержавшись на ногах, я отлетел в сторону и врезался в стоявшую неподалеку каталку с покойным. Падая, я опрокинул ее на себя, и покойник, свалившись, откатился в сторону. Несколько женщин закричали. Выбравшись из-под каталки, я потер ушибленную скулу, стукнул себя ладонью по лбу и, с трудом поднявшись на ноги, попытался сфокусировать свой взгляд на Билли. Мне это удалось, и я увидал перед собой довольно рослого, накачанного амбала. Рядом с ним, пытаясь подпрыгивать на отечных ногах, продолжала верещать тетка:

– Врежь ему, Билли, врежь! Еще раз!

На мое счастье к нам подбежала охрана. Если бы не они, думаю, Билли успел бы размазать меня по стене…

Оказавшись на улице, я первым делом, надев очки, соединился с программой уличных камер. Введя пароль, я подключился к панорамному обзору всех близлежащих улиц и переулков. Лизи нигде не было видно. Тогда я переключился на камеру, установленную напротив выхода из «Дома Забвения», и ввел приблизительное время побега. Перед моими глазами пошла запись. Вот жена Фрэнка вышла на улицу, постояла немного и направилась в сторону портала. Я чуть ускорил запись и остановился, когда увидел, как из дверей выбежала дочь профессора и что есть мочи побежала в сторону станции. Это плохо. Если она прошла через портал, я не смогу отследить ее передвижение. Но то, что я увидел дальше, обрадовало и расстроило меня одновременно: из соседнего переулка на большой скорости выскочил электромобиль и сбил бежавшую по улице Лизи. Ее, словно тряпичную куклу, отбросило в сторону, и она упала прямо на тротуар. Не останавливаясь, мобиль скрылся. Лизи, держась за левый бок, медленно поднялась на ноги и, сильно хромая, направилась к небольшому магазинчику. Открыв дверь, она вошла внутрь. Развернув камеру под нужным мне углом, я прочитал вывеску: «Элитный чай из Зазеркалья». Теперь я знал, где могу найти беглянку…

Глава 6.

Когда я вошел в магазин, у меня над головой предательски дернулся и звякнул дверной колокольчик. За последние лет двести он снова вошел в моду, но в тот момент у меня было совсем не то настроение, чтобы умиляться его перезвону.

Магазинчик представлял собой небольшую комнату, стены которой были полностью заставлены стеллажами. На их полках уютно расположились многочисленные емкости, заполненные какими-то травами, лепестками, разноцветными шариками и чем-то еще, что внешне очень напоминало опилки. Посреди комнаты стоял резной столик, на котором помимо небольших электронных весов и сканера красовалась ваза с искусственными цветами. Мое внимание привлек дверной проем, завешанный тяжелой портьерной тканью. Если за ней нет другого выхода, то Лизи могла находиться только там. Не успел я об этом подумать, как ткань шелохнулась и в проеме показалась невысокая худощавая женщина с очень короткой стрижкой. Она производила странное впечатление. Может быть, из-за нарисованных бровей, а может быть, из-за шрама, идущего от правого виска через всю щеку, к подбородку. Женщина шагнула мне навстречу и, оглядев меня с ног до головы, спросила довольно низким голосом:

– Вы что-то ищите?

– Кого-то, – поправил я ее. – Минут тридцать назад сюда вошла молодая особа. Где она?

– Вы ошибаетесь, сюда никто не заходил.

– Неужели? Это зафиксировали камеры слежения.

Лицо женщины пошло красными пятнами. Приблизившись к ней, я тихо добавил:

– Вы хотите, чтобы через пять минут здесь были представители ДОБ? Особа, о которой я спрашиваю, находится в розыске и, следовательно, укрывая ее, вы являетесь пособницей.

Женщина отпрянула от меня, и я, отодвинув портьеру, вошел в еще одно небольшое помещение, предназначенное для хранения товара. Первое, что бросалось в глаза – сломанное окно-кондиционер. Его цифровая картинка снежных гор тускло мерцала, и чувствовался спертый запах воздуха. На полу хаотично валялись большие коробки с товаром. На одной из них, вытянув вперед левую ногу, сидела перепуганная Лизи. Ее лицо было неестественно белым.

Засунув руки в карманы брюк, я сказал:

– Еще раз, здравствуйте, мисс Зарин.

– Сколько можно повторять: у меня другое имя, – тихо произнесла она.

– Мисс Зарин, меня абсолютно не интересует ваше нынешнее имя – это будет выяснять ДОБ.

Я достал из кармана брюк пластиковые наручники и добавил:

– Во всей этой истории меня огорчает то, что я позволил обмануть себя.

Лизи сильно втянула в себя воздух:

– Что теперь об этом говорить… Странно все это.

Она с трудом поднялась на ноги и, сплетя вместе пальцы, протянула вперед руки.

– Сожалею, но теперь я вынужден надеть на вас наручники и доставить…

Договорить я не успел. Сильный удар по затылку заставил меня замолчать. Комната закружилась перед глазами, и я, схватившись обеими руками за голову, обернулся назад. За моей спиной, с искаженным от ненависти лицом, стояла женщина с нарисованными бровями. Она что-то кричала мне, но я ничего не слышал – в ушах звенело. Скользнув растерянным взглядом по ее лицу, я попробовал сделать шаг вперед, но упал и потерял сознание…

Очнулся я от того, что меня кто-то похлопывал по щекам. Открыв глаза, я увидел лицо склонившегося надо мной моложавого мужчины.

– Вы кто? – хриплым голосом спросил я.

– Владелец магазина.

Он помог мне подняться и, усадив на табурет, подал стакан воды. С жадностью выпив, я вернул ему стакан, пощупал затылок и, обнаружив большую шишку, поморщился.

– Крови нет, – поспешил успокоить меня хозяин. – Вы легко отделались. Ваза была тяжелая.

– Как вас зовут?

– Том Брук, – он опустился на одно колено и стал собирать с пола многочисленные осколки.

– Смотрите, не порежьтесь, – предостерег я, продолжая ощупывать шишку, – лучше щеткой подмести.

– Нет у меня здесь щетки, – сказал Том, – если бы знал, что в моем магазине развернутся боевые действия, то принес бы из дома.

– Я не видел вас здесь.

– А меня и не было. Я домой ходил.

– И оставили магазин открытым?

– Я попросил присмотреть за ним покупательницу. А что мне оставалось делать? Сюда ввалилась молодая девица и стала что-то сумбурно говорить о мобиле, который ее сбил… Что бы вы сделали на моем месте?

– Вызвал бы медиков и ДОБ.

Он бросил несколько осколков в пустую коробку и поднялся с колена:

– Я и хотел их вызвать, так она не дала. Попросил ее уйти, а она ни в какую. Вот я домой и пошел. Я тут рядом живу.

– А домой-то зачем?

– За обезболивающим.

– Вы хотите сказать, что храните лекарства дома? Это запрещено законом.

Том, нагнувшись, подобрал еще пару осколков.

– Думаете, я не знаю? Но мне много лет, и возраст дает о себе знать. Через неделю стукнет сто тридцать два года. Силы и здоровье уже не те… Суставы болят, одна почка отказала…

– Почему сами не обратитесь к врачам? Они быстро все заменят.

Том криво улыбнулся:

– А вы в курсе, сколько это стоит? Мне дешевле лекарство купить у нелегальных торговцев, чем отработать предоставленные кредиты.

– Хорошо. Зачем вы ей хотели дать лекарство?

– Чтобы ушла быстрее, – пояснил Том. – Мне не нужны неприятности. Может, она врала, что ее сбили.

– Что произошло дальше?

– А что произошло? – удивился он. – Отсутствовал от силы минут пятнадцать. Возвращаюсь, а тут такое! Вы на полу, покупательница пытается стащить целую коробку ценнейшего чая… За что они вас так?

– Понятия не имею, – ответил я. – Наверняка они были в сговоре и хотели вас ограбить, а я случайно зашел и помешал.

Помолчав немного, мужчина сказал:

– Думаю, вы правы… Простите, я не спросил вашего имени.

– Алекс, – не моргнув глазом, представился я и добавил: – То, что вы ушли домой, спасло вам жизнь. Они могли разбить вазу и об вашу голову.

Хозяин тяжело вздохнул и, выбросив осколки, протянул мне какой-то сплющенный предмет:

– Это, кажется, ваше.

Он оказался прав – это были мои очки, только полностью искореженные. Кто-то явно уничтожал их с большим наслаждением. И я, кажется, догадываюсь, кто. Повертев в руках испорченный гаджет, я бросил его в коробку с мусором. Взглянув на хозяина, я поинтересовался:

– Так вы ее отняли?

– Что? – не понял Том.

– Коробку с чаем.

– Ах, это! Конечно. Активировал парализатор – и всё, дамочки успокоились. Он ткнул пальцем в сторону.

Я обернулся и обомлел. Там, притулившись спиной к стене, сидела Лизи. Чуть в стороне от нее, лицом вниз, лежала та самая покупательница с нарисованными бровями.

Поднявшись с табурета, я был вынужден снова сесть. Моя голова просто раскалывалась. Скривившись от боли, я спросил у Тома:

– Где лекарство?

Тот поморгал глазами, видимо, вспоминая, куда положил обезболивающее, затем суетливо проверил все свои карманы и, нащупав пакетик с порошком, протянул его мне. Я быстро открыл его и высыпал содержимое в рот. Порошок имел приторно-сладкий вкус, но действовал на удивление быстро – боль стала отступать. Поднявшись, я подошел к женщинам и присел на корточки. Глаза Лизи были широко открыты, а пальцы рук неестественно вздрагивали. Было видно, как ей тяжело дышать. Итак, парализатор. Откуда он у хозяина? Их запретили законом лет четыреста назад. Спросить его? Он вряд ли скажет правду… Штука-то убойная – действует на центральную нервную систему, парализуя ее практически полностью. Если не ошибаюсь, то у многих возникали ожоги. Я стал вспоминать, сколько по времени длится воздействие парализатора на человека. Кажется, до четырех часов… Внезапно меня стало подташнивать.

Я повернул голову к хозяину магазина:

– Том, а это точно было обезболивающее?

Тот оторвался от подсчета коробок и взглянул на меня:

– Да. Я его почти каждый день принимаю.

– Странно, – сказал я. – Меня тошнит от него.

– Пожалуй, это из-за удара, – предположил Том и вернулся к своему занятию.

Возможно. Я снова посмотрел на женщин.

– Как долго они находятся в отключке? – спросил я, борясь с позывами рвоты.

– Минут тридцать, – откликнулся он.

Я передвинулся поближе к покупательнице и перевернул ее на спину. Платье на ней задралось, и я присвистнул. Дама оказалась совсем не дамой. Теперь понятно, почему он так испугался, когда я упомянул о ДОБ. Уже лет семьсот гомосексуалисты, лесбиянки и прочая братия нетрадиционной ориентации были вне закона. Если кто-нибудь из них попадал в поле зрения ДОБ, то ничего хорошего их не ждало. Ну что же, посмотрим, что с этой личностью. Лоб и часть подбородка приобрели ярко-красный цвет. Вот и обещанный книгами ожог. Но самым неприятным было то, что нетрадиционщик не дышал. Я попробовал нащупать пульс сначала на шее, потом на руке. Он не прощупывался. Неужели труп? И тут я вспомнил, что парализатор был опасен для сердечников.

Поднявшись, я повернулся к Тому. По нему было видно, что он сильно напуган – кровь отхлынула от его лица.

– Боги, помогите мне! – запричитал хозяин магазина и бросился ко мне. – От чего он… она… оно умерло? Это ведь был всего лишь парализатор!

– Он опасен для сердечников, – ответил я.

Схватив меня за плечи, Том заорал мне прямо в ухо:

– Но в наше время не бывает проблем с сердцем! Генетики проверяют эмбрионы! Прошу вас, помогите мне! Я не хотел! Я защищался! Я не хочу в тюрьму!

От его визга головная боль возобновилась и подкатила к вискам. У меня свело скулы, и на глаза опустилась пелена. Я оттолкнул его от себя и тихо сказал:

– Во-первых, и генетики могут ошибаться, а, во-вторых, он мог быть рожден естественным путем.

– А биор?

– Куплен на черном рынке, – я начинал терять терпение. – Вы лучше скажите, где взяли парализатор? Только правду.

Том закивал головой и быстро заговорил:

– Я взял у отца, а тот у своего. Когда мой папа умер, я стал носить его при себе. В наше время безопасность не помешает. Смотрите, он так похож на обыкновенный брелок! Никто и не догадывался. Вы поможете мне? Я ведь помог вам… Вас тоже могли убить…

Я молчал. Он снова приблизился ко мне и шепотом предложил:

– Давайте избавимся от него. У меня есть небольшой автобус. Перевезем тело куда-нибудь и выбросим там…

Идея мне понравилась.

– Хорошо. Подгоняйте мобиль.

– Только никуда не уходите, – жалобно попросил Том, – я скоро.

– Не уйду, – пообещал я.

Как ловец, я обязан был доложить о произошедшем в департамент, но во мне боролись два желания: деньги и Лизи. Я хотел получить кучу кредитов, но не хотел отдавать им мисс Зарин.

Пока Том бегал за своим автобусом, я снова вошел в программу камер слежения через виркомовский браслет нетрадиционщика. Как полезно иногда напиваться с Лоренцом. Можно узнать столько интересного. На одной из таких попоек он выложил код доступа в программу. Теперь я мог не только управлять камерами, где бы они ни находились, но и удалять из их памяти любую информацию, что я и сделал. Теперь никто не узнает, что Лизи была в «Доме Забвения» и разговаривала со мной. Впрочем, как и то, что мы провели некоторое время в чайном магазинчике. Чтобы не оставлять следы своих пальцев, я аккуратно вытер браслет подолом платья.

Том подогнал свой автобус вплотную к дверям и полностью загородил вход в магазин не только от камер наблюдения, но и от посторонних глаз. Запихнув тело в одну из больших коробок, мы затащили ее в салон автобуса, после чего я аккуратно перенес и Лизи. Том пристроился около коробки, а я, превозмогая головную боль, сел за руль и нажал на газ…

Глава 7.

У меня было странное видение: большая черная воронка, вращающаяся со страшной силой. Было очень страшно и я, падая в нее, знал, что там меня ждет конец… И тут из ниоткуда появилось лицо Лизи. Она улыбалась и смотрела так ласково… Я слышал шепот, но не понимал ни одного слова. Потом ее лицо приблизилось к моему, и она меня поцеловала – сначала в лоб, затем в подбородок, щеки и глаза. И мне стало так хорошо…

Нет, это не поцелуи. Я явно ощущал на лице чей-то влажный язык. Хвост. Конечно, это же мой Хвост вылизывал меня. Учуяв, что я пришел в себя, он заскулил, и его пушистый хвост заработал в бешеном ритме. С трудом разлепив веки, я приподнялся на локтях. Странно, но я находился дома и лежал на своей любимой тахте. Мой пес стоял рядом и, виляя хвостом, преданно смотрел мне в глаза. Протянув руку, я погладил его по голове. Хвост в ответ лизнул мою руку.

– Как я здесь очутился? – спросил я у него, с трудом поднимаясь на ноги.

Хвост протянул:

– Ве-ече-ерр… Бо-олно-о… У-упа-ал…

Я ничего не помнил. Вернее, помнил, как с трудом доехал до ближайшего транспортного портала и, проехав через него в какой-то отдаленный уголок, выкинул коробку с трупом в ближайший овраг. Меня сильно рвало, голова раскалывалась, но я нашел в себе силы и довез всех обратно. А дальше провал в памяти…

С кухни доносились приглушенные голоса. В сопровождении Хвоста я буквально ввалился на кухню. За большим столом сидели Анна, Альберто и Лизи, укутанная в теплое одеяло. Увидав меня, Анна с причитаниями бросилась ко мне. Альберто еле поспевал за ней. Они помогли мне добраться до стула, и я, усевшись на него, рассеянно посмотрел вокруг себя. Анна подала мне чашку горячего бульона.

Я отхлебнул немного, обжегся, поморщился и, посмотрев на Лизи, спросил:

– У меня только один вопрос: как я оказался дома?

Анна, смахнув с глаза слезинку, затараторила:

– Вечером примчался Хвост. Он был так взволнован, что не мог ничего сказать. Но мы поняли, что с тобой произошла беда.

Ее перебил Альберто:

– Прибежали к тебе домой. Тебя рвет в ванной, рядом лежит эта женщина и задыхается. Ты, когда нас увидел, пытался что-то сказать, но речь была невнятная. Анна вызвала Андре – нашего младшего. Ты должен его помнить.

Я кивнул головой, хотя абсолютно не мог вспомнить, как выглядит их сын.

– Андре ведь врач, и хороший врач, – продолжал старик. – Он обследовал тебя и сказал, что ты чем-то отравился. А после того, как наш мальчик ввел тебе какие-то препараты, ты сразу отключился. Андре и подруге твоей помог.

– Почему ее лихорадит?

– Такая реакция на лекарство, – вмешалась Анна. – Софи, скажи, ты балуешься наркотиками? Как те, что боятся жизни?

– Нет, – успокоил я стариков. – Меня ударили, сильно болела голова и мне дали обезболивающее.

Альберто и Анна вздохнули с облегчением.

– Поэтому у тебя на голове такая шишка? – Анна нежно погладила меня по затылку. – А кто ударил?

Ойкнув от прикосновения, я попытался пошутить:

– Один добрый самаритянин.

– Ты бульон попей, тебе сейчас восстановиться нужно, – попросила Анна.

Я слабо улыбнулся и выполнил ее просьбу.

– Раз с тобой все в порядке, – сказал Альберто, – мы пойдем. Скоро внуки проснутся.

Он поднялся и, бережно поддерживая жену под руку, повел ее к двери. Я тоже встал, чтобы проводить супругов. То ли бульон помог, то ли их сын действительно оказался отличным врачом, но я твердо стоял на ногах и – самое главное – у меня не болела голова. Поцеловав на прощание Анну, я выпустил Хвоста и вышел следом за ним во внутренний дворик. Прижавшись спиной к стене дома, я прикрыл глаза и позволил прохладному ноябрьскому ветерку, впитавшему в себя запах моря, омыть меня своими ленивыми порывами. Я наслаждался его прикосновениями к моей разгоряченной коже, и у меня было ощущение, что он словно очищает мое тело от какой-то серой массы, облепившей меня за последние двое суток. Едва слышное шевеление сбоку заставило меня открыть глаза. Я повернул голову и увидел Лизи. Она стояла в проеме двери, и ее по-прежнему потрясывало.

– Хочешь кофе? – спросил я ее.

– Я не люблю кофе, – ответила она, кутаясь в одеяло. – Я никак не могу согреться. Можно, я приму душ?

– Да, конечно. Пойдем, я тебя провожу…

Ее не было целый час. Когда она, наконец, вернулась, я допивал уже четвертую чашку кофе с джемом. Хвост, развалившись у моих ног, громко сопел. По тому, как раскраснелись ее лицо и руки, я понял, что она долго стояла под струями горячей воды, а зачесанные назад влажные волосы придавали ей трогательность.

– Я заварил тебе чай. Будешь?

– Спасибо, – она села за стол напротив меня. – А где другая женщина?

– Кто? Анна?

– Нет, другая, из магазина, – сказала Лизи, наблюдая, как я наливаю чай в чашку.

– Умерла.

– Жаль.

– Это как сказать…

Лизи как-то странно посмотрела на меня, но промолчала.

Я придвинул к ней чашку:

– Могу я спросить тебя?

Лизи кивнула головой.

– Ты вчера сказала, что отец купил тебе биор. Это правда?

– Да.

– Но ведь все биоры на учете.

Она помотала головой:

– Нет, не все. Есть неустойчивые биоры. Их еще называют хамелеонами. Они могут спокойно сосуществовать с биором, что дается человеку при рождении.

Я был поражен.

– Откуда у тебя такая информация? – осторожно спросил я.

Обняв ладонями чашку с чаем, Лизи ответила:

– От отца. Их давно выпускают. Для разведчиков, политиков, некоторых ученых.

– Расскажи подробнее, – попросил я.

– Если кратко, то эти биоры можно запрограммировать таким образом, что каждые две-три недели они будут самостоятельно менять имя и номер регистрации владельца.

– Значит, твой отец купил себе такой биор?

– Нет. Моему отцу такой биор вживили. А для меня он купил. У одного человека в Центральной Америке. Тот работал в инкубаторе, и у них умерла малышка. Вот ее биор мне и достался.

– Ясно… Скажи, а ты, случайно, не помнишь, как мы сюда добрались? Ты не поверишь, но я ничего не помню. Провал полный.

Лизи слегка нахмурилась:

– У меня самой мутные воспоминания. Но, насколько я помню, ты принес меня на плече.

– И что было дальше?..

– Ты внес меня в ванную, положил на пол, что-то крикнул своей собаке, и она убежала. А потом нас нашли старики. Еще я помню, как ты кому-то звонил…

Я взял со стола пачку сигарет и закурил. Лизи посмотрела на меня и тоже взяла одну. Сделав глубокую затяжку, она сказала:

– Я давно не курила настоящие сигареты. Откуда они у тебя?

– Альберто выращивает табак.

– Вы не боитесь, что кто-нибудь донесет? Разрешены только паровые, да и то не везде.

– Не боимся, – ответил я и задал еще один вопрос: – А ты не помнишь, с кем я разговаривал?

Лизи пожала плечами:

– Я плохо помню, но, кажется, ты называл его Лоренц.

Лоренц? Интересно, а зачем я звонил шефу?

И тут Лизи меня поразила.

– Ты накричал на него и назвал мерзавцем.

– Как? – оторопел я.

– Ты слышал, – отрезала Лизи.

– Должна же быть какая-то причина…

– Прости, но я не в курсе.

Потушив сигарету, я поднялся и направился в комнату. Куда я мог деть свой браслет? Его нигде не было видно. Я вернулся в кухню.

– Хвост! – скомандовал я.

Пес тут же вылез из-под стола.

– Я куда-то дел вирком, – сказал я.

– По-оте-ерря-я? – уточнил он, склонив голову на бок.

– Посмотри в ванной комнате, – подсказала Лизи.

Хвост выбежал из кухни. Через пару минут пес вернулся – его хвост был задран кверху, а в пасти он держал мой браслет.

– Умница! – похвалил я его и потрепал по холке.

Усевшись за стол, я посмотрел на Лизи:

– А ты не помнишь, откуда я звонил Лоренцу?

– С моего виркома, – сказала Лизи. – А кто такой Лоренц?

– Мой шеф, – ответил я и добавил: – Думаю, что после вчерашнего – бывший.

– Он плохой человек?

– Нет. Нормальный.

– Скажи, за мое задержание была назначена премия?

– Да, – ответил я.

– Сколько?

– Миллион кредитов. Лоренц наверняка забрал бы себе процентов семьдесят, но и триста тысяч большие деньги. Я мог бы взять отпуск на несколько месяцев.

Увидав, как Лизи побледнела, я замолчал.

– И что ты собираешься делать? – осторожно поинтересовалась она.

– Ничего. Можешь идти куда хочешь.

– А что будет с тобой?

– Он меня точно уволит, еще и жалобу подаст в департамент о неподобающем поведении, и мне запретят работать ловцом, а это единственное, что я умею делать. Так что ни работы, ни денег…

– А если я компенсирую твою потерю?

– Ты? – я взглянул на Лизи и расхохотался.