Запредельные Силы

– Потише, а? Ты видел, что он может? Ты хоть понимаешь, на что он способен? А остановить его некому. Совершенно некому! Вот ни капли не удивлюсь, если тех тварей он же сюда и приволок. Власть ему нужна! А нас он запугивал тут, чтобы мы место свое знали!

– Дед… – повторил внук, – Как он мог их сюда притащить, если он сам туда шел, когда… ну, когда мы его сбили, – слегка сбившись, добавил он.

– Молодежь! – продолжал громогласно вещать Василий. – Вас обмануть – как два пальца! Доверчивые вы. Может, он специально бросился вам под колеса? Нарочно все это устроить хотел. Да еще тебя в лес увел. Дурень малолетний! Тебе еще повезло, что ты повел себя, как надо, а чуть не так… – Дед шумно вдохнул и сел. – Одни переживания целый день. – Он опустил голову на ладони. Внук присел рядом на корточки.

– Дед, да что ты переживаешь, нормально же все.

– Нет, ничего не нормально, – покачал головой старик. – Скоро что-то начнется. В этом он, – Василий ткнул пальцем в дверь, – был прав. Только об одном он умолчал – что как всегда, что бы ни случилось, хуже всего будет людям.

– Вась, ты что-то понял? – спросил Палыч.

– Да тут и так все понятно, – отрезал его друг и поскреб щетину. – Надо хоть побриться. Вдруг скоро помирать, а я небритый.

С этими словами он поднялся и ушел в ванную, провожаемый недоуменными взглядами. Когда за ним закрылась дверь, Палыч не выдержал и рассказал Леше историю про Семена и черную собаку.

– Не может быть, – нахмурился юноша. – Не верится мне, что он мог приказать собаке убить других людей. Он не показался мне ни жестоким, ни таким интриганом, каким его хочет выставить дед.

– Вот собственными глазами видел, – Палыч уже практически шептал. – Семен сам говорил, что слышит голос собаки. Она ему якобы указывала на то, что делать.

– Леш, – взволнованно сказала Аня, встревая в их разговор. – Ты же говорил, что тоже что-то слышишь. Слышал той ночью.

– Да я просто головой, наверное, ударился, – отмахнулся он. – Ничего особенного я не слышал.

Девушка ущипнула его за локоть.

– Ай! За что?

– Чтоб не врал.

– Да я и не… – последовал второй щипок, более чувствительный. – Ладно. Если ты не будешь говорить, что я псих, скажу.

– Не скажу, успокойся, – девушка приобняла его и поцеловала в щеку. – После того, что я сегодня видела, сама себя психом готова считать. И поверю всему, что ты скажешь.

– Ну, хорошо, – согласился Леша. Палыч приготовился слушать. – Я действительно слышал Пса. Не знаю как. Да, я знаю, что собаки не разговаривают. Но это как голос в голове. Как мысли, которые нельзя контролировать. Не могу более точно описать. Но он меня не заставлял ничего делать, я просто слышал, как он разговаривал с Александром и все.

– Вот чудеса, – протянул Палыч. – Чесслово, если бы сам своими глазами этих мохнатых уродов не увидел, ни за что бы не поверил!

– Ну и ну, – Аня обеспокоенно взглянула на Лешу. – А ты им что-нибудь говорил об этом?

– Нет, я думаю, они сами догадались обо всем. Черт! Как ты думаешь, зачем ему нужен Антон? Я его уже сто лет не видел, а теперь он приходит, весь целехонький.

– Понятия не имею, – девушка покачала головой. – Но мы не можем просто так его оставить. Опасность ему, быть может, и не грозит, но оставить его мы не должны.

– Действительно, – согласился Леша, – надо их догнать. Дядя Паша, посмотрите, чтобы дедушка успокоился, пожалуйста. Он и так много переживает.

– Да-да, конечно, – закивал тот, – присмотрю за ним, не бойся. А вы идите, правда, нехорошо бросать друзей в беде.

Но когда они вышли из дома на крыльцо, даже в дальней части улицы они уже никого не увидели.

Глава

XIII

Александр Филимонов был готов ругаться нечеловечески громко. Но он знал, что если он не сможет сдержать себя, значит, конец всему. И всем его планам особенно. А все лишь потому, что он умудрился в очередной раз выбрать себе в помощники далеко не самого сообразительного человека на свете.

Когда они немного отошли от дома Черновых, он наконец решился заговорить, старательно подавляя в себе желание приложить парня пару раз ладонью.

– Объясни мне, что ты творишь? Я тебе еще вчера сказал, что у тебя все будет нормально, что тебе надо будет просто слушаться меня и все. Зачем ты пошел туда?

– Я хотел ответов, мне надо было знать… – вздрогнув от осознания того, что видит перед собой того же самого человека, которого видел прошлой ночью. Того же, но совершенно другого внешне.

– Поверь мне, – продолжал Александр, – все, что действительно нужно знать, ты знаешь. Из-за того, что ты туда пришел, а мне приходится тебя уводить, меня в этом доме в лучшем случае считают обманщиком и шарлатаном. Не удивлюсь, если повесят на меня ответственность за происходящее.

– За происходящее? Но разве не наша работа, что…

Пес старательно заглушил последние слова, бодро выбежал вперед своих спутников и еще раз громко гавкнул: они незаметно для себя вышли на многолюдную улицу.

– Не наша! – громко крикнул ему Александр, помогая пробиваться сквозь толпу.

Они добрались до тумбы, на которую обычно клеили объявления, аккуратно раздвигая людей в стороны. Навстречу им уже двигались те, кто успел посмотреть свежий плакат.

– Собрание, – едва шевеля губами, про себя читал Антон, – как раз по теме. Может, стоит туда сходить?

– Не думаю, что это хорошая идея. Давай, выйдем из толпы, – Филимонов взял молодого человека под руку и с силой выдавил его на относительно просторное пространство на улице. Как только идти стало легче, он продолжил. – Послушай. Я здесь уже довольно давно, но каждый раз, когда приходит момент сказать человеку о его важности, этому человеку хочется сразу же сделать какую-нибудь глупость. Я надеюсь, ты никому не разболтал еще про свой маленький камушек?

– Нет-нет, и не собирался! – воскликнул Антон.

– Вот и замечательно. Не сомневайся, у тебя есть еще по меньшей мере дюжина способов сделать какую-нибудь глупость и все испортить.

– Не буду я ничего портить, – начал сердиться юноша. Александр громко расхохотался.

– Я подумаю, что ты сошел с ума, если будешь так смеяться, – мрачно подумал Пес.

– Ты прав, надо взять себя в руки. – И обратился вновь к Антону. – Послушай. Ситуация у нас не из лучших. То, что мы сделали, – он чуток понизил голос – все это было на благо. Понимаешь, у нас тут… ммм, как бы попроще…

– Скажи ему правду, – добавил Пес, – меньше вранья, проще потом будет.

Александр на секунду потерял нить, но спохватился:

– Да, попроще. Ты – мой помощник. Помни об этом. Так сказать, основная физическая сила. И она очень скоро понадобится. Потому что никто, кроме нас, не сможет справиться с этой ситуацией. Очень сложной. Понимаешь?

– Угу, – Антон усердно пытался воспринимать все сказанное. – Более менее.

– Вот. Но сила ты скрытая. Вроде как ударной силы, которая прячется в лесу и ждет подходящего момента. Поэтому вот так вот тебе ходить по улицам, да без камня, не слишком безопасно. Я сделаю так, что ты всегда будешь носить его с собой. И никогда не потеряешь.

Мурашки пробежали по спине Антона после этой фразы. Он слегка сгорбился, что не ускользнуло от глаза Александра.

– Поверь, ты ничего не почувствуешь, – попытался он успокоить парня.

– Мне кажется, ты его больше напугал, – произнес Пес. – Как думаешь, а он меня слышит? Тот Семен, про которого говорил старик, тоже меня слышал, как и парень.

– Зря ты так, – укорил Пса Филимонов. – Я же тебе сказал, что надо было только парня на лесопилке. И его друга сержанта. Это же все было не просто так. А за дело.

– Ладно. Больше так не буду.

Немой разговор не мешал Антону смотреть по сторонам. Людей становилось все меньше по мере того, как они двигались в сторону его дома, пересекая немногочисленные улицы, которые вели прямиком из северной части вытянутого вдоль дороги города в южную. Он остановился на углу перекрестка, пропуская автомобили, и следил за движением пешеходов: большая их часть двигалась в сторону центра, где располагался дом культуры. Автомобилей на дороге было немного. При отсутствии светофоров, сияющей рекламы и привычного шума радио город словно опустился на несколько десятилетий назад. В этот день даже большинство автомобилей словно вынырнули из прошлого века: угловатые, мятые, местами ржавые до дыр. Все это бросалось в глаза.

Монотонный гул улицы разорвала сирена, воющая так пронзительно, что некоторые пешеходы заткнули уши и сменили направление движения. Антон увидел полицейский автомобиль, который медленно двигался поперек потока в их сторону. Загородив движение двух ближайших к ним полос, автомобиль остановился. Из него выбрался мужчина в форме. Сирена затихла и следователь Сергейцев напряг свои голосовые связки:

– С собакой! Вы двое! Не двигайтесь! – и вытащил пистолет. – Руки вверх!

Антон поднял руки, не намереваясь сопротивляться. Александр осматривался по сторонам, делая вид, что не замечает следователя.

– Его тоже нельзя? – с нотками надежды спросил Пес.

– Не будь таким кровожадным. Его нельзя. Он тоже может пригодиться. – Краем глаза он заметил, как Пес понурил голову.

Следователь вышел из-за автомобиля и медленно, не опуская пистолета, двигался в их сторону.

– Что нам делать? – спросил Антон, внимательно наблюдая за человеком в форме.

– Ничего, – ответил Александр и наконец нашел свою цель: старенький автомобиль, который не спеша двигался по встречной полосе. У него сегодня было достаточно сил, чтобы немного изменить траекторию движения легковушки.

Пару секунд спустя дымящийся капот детища отечественного автопрома уже подпирал полицейский автомобиль. Пока Сергейцев отвлекся на шум, троицы и след простыл – в мгновение ока собралась толпа, которая скрыла их от следователя.

– Вот это везение, – сказал Антон, когда они оказались рядом с домом, – просто невероятное.

– Настолько невероятное, что это и не везение вовсе, – ответил Филимонов. – Это ловкость рук и никакого мошенничества.

И прежде, чем Антон успел открыть рот, чтобы задать еще один вопрос, его вежливо подтолкнули к дому.

– Сейчас твоя главная задача – найти камень. Если этого не сделать, все будет впустую.

Они вошли в скромный старик домик. Антон начал копошиться в вещах.

– Кажется, вам не очень везет со знакомствами – начал он. – Чернов вас не слишком любит, а теперь еще и этот полицейский на улице.

– Благими намерениями, сам понимаешь, – ответил Александр.

– Да понимаю, конечно. Пусть это только лишь выражение, но… – он продолжал раскидывать вещи, пытаясь найти камень.

– Прекрасно, – улыбнулся мужчина.

– Что прекрасного?

– То, что есть еще люди, которые не признают эту новизну. Рай и ад. Наказания за грехи. Религии. Хотя бы это.

– А. Ну да, я не верю в это.

– Я бы на твоем месте не верил ни во что, – сказал Александр, присаживаясь на скрипящую кровать. – Все, что сейчас есть в вашей культуре – все слишком новое.

– Новое? – переспросил Антон, повернувшись от стула с комом вещей в руках.

– Ну или обновленное. Вот почему, по-твоему, исходной культурной точкой твоей страны является Византия, она же Греция, в которой есть мифы о минотаврах, а у вас ничего такого нет?

– Религия вытеснила?

– Отчасти. Но холодно.

– Ммм, – юноша по-прежнему стоял на месте и Александр поторопил его, – может быть, потому что это не наше?

– Не ваше?

– Ну, изначально не наше.

– Таак, теплее.

– В смысле, что греки из поколения в поколение верили, что существуют всевозможные, эээ, зверолюди, назовем их так. И каждое следующее поколение это все впитывало. А у нас был свой набор легенд. Про леших и водяного. Про Бабу-Ягу и Кащея. И греческое все не очень прижилось.

– Хм, – Филимонов покачал головой. – Интересная мысль. Более правильная, чем те, что мне доводилось слышать раньше. Скажем так, истину у вас уничтожили во имя власти. Все, что противоречит официальной истории и уж тем более религии, вот уже больше тысячи лет активно вычеркивается. Создаются «народные» сказки, шлифуются, становятся более добрыми.

– Дааа, я слышал про сказки братьев Гримм, что они изначально было жестокими и все такое.

– Не только. Нынешняя переделка уже не первая по счету. Это именно переделка братьев. А до этого сказки были более правдивыми. Красная Шапочка, например, не просто несла пирожки своей бабушке. Это же целая формула. Нести что-то съедобное в лес. Пока люди стремились лишь выжить, в очередной раз, кстати, они нередко делились своей добычей с теми, кто был сильнее. То была не бабушка, а своеобразный лесной дух, если говорить понятными словами. Красный цвет тоже символичен. Верования в женскую силу и красоту до ваших Темных веков также были понятны. Поэтому в лес идет не отряд охотников – потому что из них никто не выжил бы. А женщина, которую не должны тронуть, символ мира и покорности. С дарами. Едой. В некоторых версиях она сама была жертвой, кстати.

Антон сел на свободный стул и совершенно забыл о поиске камня. Столь необычная теория для него, кто долгое время увлекался историей, была очень интересна.

– То есть, почти все сказки сейчас – один большой вымысел? – спросил он.

– Подгонка под действительность. Привели христианство – начали усердно затирать все, что было до него. Надо было сдружить народ – появлялось и популяризовалось народное творчество. Просто представь себе, – Александр закинул ногу на ногу и кровать под ним жалобно скрипнула, – народ, который с утра до ночи занят выживанием и боится любого отклонения от нормы: затмения, урагана, любой другой непогоды – имеет свободное время, чтобы сочинять песни. Я не говорю, что люди были безграмотны. Они вполне могли что-то придумать – даже тысячи лет назад в самое захудалой деревушке были образованные люди. Но чаще всего они все были заняты. А культура шла сверху, насаждалась от обретшего еще слабую власть государства и духовенства. Это уже потом, когда появился абсолютизм, упоминания об этом стерли – и автором сказок стали считать народ. Как-то так.

Антон был готов поверить практически всему, но даже это звучало слишком необычно.

– То есть, то, что есть сейчас, те сказки, которые записывали Пушкин или Афанасьев, до них как бы придумал народ. До этого им это спустили все «сверху». А до этого?

– Нет, не все спустили сверху. Что-то приходило из других культур. Тоже почти сверху, но уже от таких же обычных людей. И активно модифицировалось. Оригинальные авторы… хммм, – Филимонов задумался, – большинство из них уже вычеркнуты из исторических книг. Чаще всего это были известные и богатые люди своего времени. Которые могли тратить время на то, чтобы сочинительствовать. Но ты сам понимаешь, насколько их положение было шатким. Богатство одного постоянно привлекает других людей, войны, мелкие стычки. То, что в ваше время пытаются навязывать в виде «спасения истории», сохранения домов и культурных ценностей возрастом в 200-300 лет, будет полезно только вам.

– Почему, – удивился Антон, – ведь это же память, которую можно сохранять вечно, а современные технологии позволяют сделать это с любой вещью или даже с домом!

– Тут ты прав, не спорю, но дольше четырех, максимум – пяти столетий, не сохранится ничего. То, что осталось сейчас в большинстве своем копии. Из сотен тысяч созданных человеком культурных объектов за каждые пятьсот лет в следующее столетие уходят единицы. И далее они продолжают теряться, портиться, нередко их намеренно уничтожают, переприсваивают авторство. Понимаешь? Оригинальности уже нет. Идея нередко уже не та… – тут Александр немного запнулся. – Мне кажется, мы тратим слишком много времени на этот разговор. Непозволительно много в нашей ситуации. Ты нашел камень?

– Нет, – сокрушенно покачал головой юноша.

– Тогда предлагаю прервать наш диалог о культуре и заняться более полезным делом. Камень надо найти, потому что иначе твой каменный помощник перестанет быть таковым. Разрыв связи очень болезненный, почти всегда – смертельный. Ну, а сам голем отправляется бродить сам по себе, пока его не уничтожат.

Сердце юноши забилось быстрее. Собственный мифический голем в гараже – это очень хорошо, но мучительная смерть по глупости была бы весьма некстати. Он лихорадочно думал, куда он мог деть камень после того, как прикоснулся к нему утром.

– А, может быть, ваш пес сможет помочь? По запаху или как-то еще? – с надежной спросил Антон.

– Вот еще, – проворчал Пес, обращаясь к Александру, – я не какая-то ищейка.

– Видишь ли, собака не может искать такие вещи, – ответил мужчина, положив ладонь Псу на голову. – Ты должен сам найти ее. Вернуть. Почувствовать. Две недели она была у тебя. Уже должна сформироваться двусторонняя и довольно прочная связь. Я не зря выбрал тебя. Ты можешь ее почувствовать. Должен, во всяком случае. Другого совета я не смогу тебе дать. У каждого все это очень индивидуально.

– Просто почувствовать? – молодой человек широко раскрыл глаза.

– Да, почувствовать, – с легким раздражением ответил Филимонов. – В этом нет ничего сложного.

Антон встал, закрыл глаза и медленно пошел по комнате, натыкаясь на расставленную мебель и разбросанные по полу кучи вещей. «Наверняка это выглядит просто по-идиотски» подумал он, делая широкий шаг. Потом он вытянул вперед одну руку и время от времени отодвигал в сторону стул, чтобы через несколько секунд снова на него наткнуться. Все это время Александр терпеливо наблюдал. В очередной раз наступив на скомканную футболку, юноша остановился и разочарованно покачал головой.

– Никак. Не могу.

– Давай по-другому, – собрал остатки терпения мужчина. – Не думай ни о чем. Думай о камне. Представь, что ты сжимаешь его в ладони. Ощути его кожей. Связь – это энергия. Пучок нитей. Когда ты его поймаешь, хотя бы одну из них, ты найдешь свой камень.

Выдохнув, Антон собрался с силами. Он снова закрыл глаза и вытянул руки. Теперь он ловил мифическую энергию. Он не думал ни о чем, только старался прогнать от себя образы, которые старательно подкидывало ему воображение. Мелкими шажками Антон начал поворачиваться вокруг своей оси от окна в сторону двери, ведущей на улицу. В какой-то момент руку, в которой он представлял камень, обдало явственно ощутимым теплом, но только на долю секунды. Молодой человек продолжил вращение и ладонь снова окунулась в привычный холод. Он сменил направление и, когда снова почувствовал тепло, сказал, указав на дверь:

– Мне кажется, камень где-то там. Наверное, на улице, выпал из кармана.

– Ну, так иди, – подбодрил его Александр. – Иди и забери его назад. Пока снова не потерял из виду.

Антон поспешил на выход. Старая дверь, скрипнув, закрылась за ним.

– Что ты о нем думаешь? – поинтересовался мужчина у Пса, параллельно осматривая довольно убогую, по сравнению с домом Черновых, комнату.

– Думает, что знает очень много. И страшно неряшлив, – резюмировало животное, слегка втянув в себя воздух. – И где-то здесь потерялась еда. Кстати, я страшно голоден.

– До вечера что-нибудь найдем. Очень надеюсь, что паренек окажется толковым.

За последние столетия ему несколько раз приходилось прибегнуть к помощи людей. В двадцатом веке его выбор пал на идеалиста, который оказался немного фанатичным и в конце концов сорвался, да так, что для его устранения власти бросили немало сил. Потом все списали на народные волнения и закрыли тему. Еще раньше Александру попался герой, искатель приключений. С ним было проще. Он брался за любые поручения, но недооценил своих сил и в конце просто погиб. О его кончине родные узнали спустя несколько месяцев. Самым эксцентричным помощников был властный дворянин в восемнадцатом веке, который впоследствии создал целую ложу, участники которой поклонялись таинственным силам. Александр же в свою очередь подпитывал их веру мелкими фокусами и нередко менял обличья, что позволяло ему умело скрываться от религиозных культов, которые считали его настоящим дьяволом. Люди, с которыми ему доводилось работать еще раньше, уже постепенно стирались из памяти.

– Нас нашли, – прервал воспоминания хозяина Пес, навострив уши. – Тот самый, с улицы. Полицейский.

– Хороший сыщик, – улыбнулся Александр. – Теперь ты понимаешь, почему он нам может пригодиться. Но на всякий случай спрячься.

Пес прошел на кухню как раз вовремя – едва его хвост исчез за небольшим шкафом, как входная дверь распахнулась и в дом вошел Антон. Следом за ним, на расстоянии буквально пары шагов, осматриваясь по сторонам, двигался Михаил Сергейцев, немного пыльный и запыхавшийся. В руке он держал пистолет, который навел юноше между лопаток. Александр развернулся на кровати так, чтобы встретить обоих, как только они войдут в комнату.

– Нашел ли ты камень? – вежливо поинтересовался он у парня, как только его голова показалась в дверном проеме.

Тот кивнул и сделал неловкий шаг вперед, пропуская Сергейцева. Тот сразу же навел оружие на Александра. Мишень сидела почти неподвижно, но раздражительно невозмутимо.

– Прекрасно, – наконец сказал он, нарушая затянувшееся молчание. – Чего желает наш гость? – Александр выразительно посмотрел в глаза Михаилу, тот машинально прикрыл их ладонью. – О, я чувствую страх.

– Молчи! – выкрикнул следователь, отвел пистолет в сторону и выстрелил в стену.

– Грозно, – покачал головой Филимонов. – Советую не тратить пули впустую. Скоро они понадобятся для более важного дела.

– Да как ты…. – полицейский едва не задохнулся от наглости преступника, – как ты смеешь раздавать мне указания? Я тебя арестовываю….

– Так же, как вчерашним утром? – на губах Александра играла издевательская усмешка. – Не советую, – повторил он. – Я не враг. Хоть ты и целишься в меня уже не в первый раз, я не пытаюсь тебе навредить.

– Кто же ты такой? – прищурился Михаил и немного опустил пистолет. – Гость из прошлого?

– Нет. Я могу быть, например, обычным фокусником, – он воспользовался моментом и мгновенно нагрел пистолет до нестерпимой температуры, не превышая, впрочем, температуры воспламенения пороха.

Полицейский уронил оружие на пол и со страхом посмотрел на обожженную ладонь.

– Это пройдет, – мягко сказал Александр, а затем добавил более строго. – Я разрешаю забрать тебе оружие, но ты им здесь больше не воспользуешься. Ты нужен городу. И его жителям. Уж прости за такие пафосные речи, но вас очень мало. Поэтому, несмотря на все твои старания, я оставляю тебя в живых. Понимаешь меня?

– Да, – с каменным лицом ответил Михаил, наклонился, осторожно потрогал пистолет, и, убедившись, что он уже достаточно остыл, убрал его в кобуру. – Но в следующий раз…

– В следующий раз ситуация будет уже другой. И не исключено, что ты сам поймешь, что мы на одной стороне. А теперь покинь этот дом.

Антон наблюдал, как следователь, который уже несколько лет был грозой местных хулиганов, покорно выходит из дома, громко хлопнув дверью. Пес вышел из кухни и сел в проходе.

– А вы всегда так делаете? – спросил юноша.

– Как так?

– Прерываете собеседника. Не даете завершить мысль до конца.

– Только когда надо заявить о своем преимуществе в разговоре, не доводя его до силового решения, – улыбнулся мужчина. – Намек понятен?

– Разумеется.

Молодой помощник все еще сомневался в своем таинственном наставнике, но сомнений оставалось все меньше. По крайней мере, он предпочитал разговор драке. Даже в такой непростой ситуации.

– Теперь переходим к самому главному. Ты благополучно нашел камень, значит, ты его почувствовал. Но все же, чтобы ты его больше не терял, его надо закрепить. Основательно. Снимай футболку.

– Это больно? – послушно раздевшись, уточнил Антон.

– А ты как думаешь? Конечно, – безапелляционно заявил Александр. – Но это будет быстро. Повернись левым боком и дай мне камень.

Юноша отдал нагретый ладонью камень и отвернулся. Через секунду в глазах потемнело от боли. Где-то между ребрами все горело, но он не мог понять, где именно. Запах горелой плоти подступил к носу и его затошнило. Он открыл рот, чтобы крикнуть, как боль внезапно утихла. Рассеивался и тошнотворный запах. Антон посмотрел на левый бок, осторожно повернувшись. Он ожидал ощутить продолжение той ужасной боли, но не ощутил ничего. Пальцами правой руки он нащупал место, которое должно было болеть, затем повернулся еще больше и посмотрел: на коже осталось лишь едва заметное красноватое пятно.

– Теперь ты его точно не потеряешь, – сказал, по-доброму улыбаясь, Александр.

Глава

XIV

Евгений Васильевич поправлял галстук. Выступать перед народом он должен был, имея вид представительный, чтобы каждый понимал, что мэр может решить все. Необязательно сразу. Необязательно решит. Но он может все. Строгий черный костюм едва сошелся на нем. «Надо бы заказывать новый», подумал мэр. Предыдущий был сшит чуть меньше года назад. Воротник рубашки слегка поджимал одутловатое лицо. Директор дома культуры сообщил, что не все желающие поместились в зал.