В затхлой, непроветренной комнатушке витал запах смерти. Он был едким, жгучим и горьким, не давал шанса находиться рядом с умирающей даже несколько минут, а старуха с высохшей кожей все ждала кого-то, не спешила уходить в иной мир, пока не скажет заветные слова, но никто не появлялся. Да и как это могло случиться, если взгляд полуживой страдалицы был устремлен на стену? Все были уверены, что давно лежачая ведунья выжила из ума, и не обращали на ее слова внимания.

– Она уже узнала правду и скоро придет ко мне за подтверждением, – прохрипела старушка, когда ее брат сел на край кровати, сдерживая слезы.

– Сестра, взгляни на меня. Здесь никого нет, только я.

Попрощаться с умирающей приходили все жители деревни. Они оставили на время свое самое важное дело – ограждать территорию селения от нечистых, которые наведывались из леса, что стоял рядом, слишком часто в последнее время.

– Глупцы не понимают, что забор не сдержит сил нечистых, не хотят верить в рождение спасения, – сквозь свист шептала ведунья, с трудом повернув голову к своему брату, но, услышав звук, исходящий от стены у кровати, устремила взгляд на рыжеволосую девушку, вышедшую из ореола тьмы. Дыхание лежащей перехватило.

– Хельга, – со слезами на глазах шептал старик, сидящий на краю кровати. – Не покидай нас, ты нужна нам, слышишь?

Старушка тяжело хрипела, провожая взглядом девушку, которая прошла около кровати и встала позади брата. Сжав его руку, Хельга часто задышала, выпучив глаза.

– Она здесь, – прохрипела Хельга, поднимая с трудом руку и указывая кривым пальцем за спину старика.

– Кто? – обернувшись, спросил он. – Сестра, здесь никого нет.

Но старушка упрямо твердила, что в комнате кто-то есть, и не опускала дрожащую руку.

– Она еще не рождена, но пришла узнать правду, Игнат, – хриплый голос старушки сорвался, переходя в надрывистый кашель.

– Хельга, – сквозь слезы шептал старик, прижимая руку ко рту.

– Не лей слезы, скоро мы воссоединимся. Дай мне в последний миг сказать то, что должно будет произойти, – старушка пристально всмотрелась в темноту, где стояла невидимая для посторонних девушка с рыжими волосами.

– Дитя, подойди и запомни мои слова. В ночь полной луны родится девочка с волосами цвета алого заката, и принесет она с собой мир, который воцарится на всем белом свете.

Закашлявшись, ведунья выпучила глаза и сделала несколько хриплых вдохов, после чего закрыла глаза под надрывистый плач Игната.

С момента смерти Хельги пройдет много лет и пророческие слова забудутся, превратятся во вранье, которое перерастет в настоящую угрозу для жителей деревни у леса, но случится это через одно поколение.

Глава 1

Рождение спасения

В огражденной высоким забором деревне стояла сентябрьская ночь. Легкий иней покрыл еще зеленую траву, туман проползал по тропам в сады жителей. Все было в эту ночь как и всегда, только из леса доносились странные крики и вой волков.

Полнолуние.

Крик женщины, исходящий из дома местного кузнеца Святослава, нарушил ночное спокойствие, распугав птиц, сидевших на яблонях. Женщина мучилась с вечера, пытаясь найти в себе силы на то, чтобы ее ребенок появился на свет.

Плач младенца был звонким.

– Девочка, – шепнул Святослав, держа в руках малышку. – Марья, ты слышишь? У нас дочь!

Женщина лишь вымученно улыбнулась сквозь тяжелые вздохи. У нее не осталось сил даже на то, чтобы открыть глаза и взглянуть на свое дитя.

– Ее волосы, – шепнул изумленно кузнец, подойдя к свечи, – Марья, душа моя, ее волосы! Пророчество сбывается!

Радости Святослава было объяснение. В деревне их давным-давно жила ведунья, которая предсказала рождение великой спасительницы. Предсказание помнили плохо, но все же передавали от отца к сыну, от матери к дочери в надежде на то, что когда-нибудь этот день настанет.

В деревне всегда было неспокойно: то безобидную старушку, пошедшую за грибами по осени, леший1 запутает и загубит, то девушку, первую красавицу на деревне, в поле полудница2 не пощадит. Бывало, что нечисть и беременных не жаловала. Выманивала по ночам на улицу и, забрав нерожденного младенца, глумилась над несчастной женщиной, пока та не испустит дух. Не было в деревне дома, в котором не случилось бы несчастье.

В семье кузнеца совсем недавно на глазах обсохли слезы. Ровно два года назад, ночью, их дочь утащили на дно русалки. Долго горевала жена Святослава, но духом не пала, и Боги снова подарили ей счастье стать матерью. Муж ее берег, не позволял утруждаться и всегда ночью крепко обнимал, чтобы богинки3 не выкрали дитя и не отняли жизнь Марьи.

Лишь однажды женщине, которая жила в той деревне, удалось спастись от истязательниц, но разве можно назвать это спасением? Она сошла с ума от того, что не сберегла свое дитя. Горе погубило ее вместо нечисти.

Много слез пролили за столетия люди, жившие здесь, но сегодняшняя ночь подарила им спасение в лице Мирославы4 – дочери кузнеца.

Утром, когда вести разлетелись по всей деревеньке, люди выстроились в очередь у дома, чтобы поцеловать руки женщине, подарившей им надежду на спасение и избавление от вечных мук и проклятий. Каждый приносил с собой небольшой дар: кто-то расшитую рубаху для мужа Марьи, кто-то материнский совет, к которому женщина прислушивалась и благодарила. Последней в дом вошла сухонькая старушка, самая старшая среди жителей деревни. Встретившись с гостями глазами, Марья со Святославом низко поклонились, не отходя от люльки, где сопела рыжеволосая девочка.

– Она прекрасней самой луны и милее солнца, – шепнула старушка, подойдя к младенцу.

– Благодарю, матушка, – тихо ответила Марья гостью. Матушкой эту бабушку звали, показывая свое почтение и любовь.

Старушка взяла из корзины высушенный зверобой и положила под подушку Мирославе. Проведя рукой над лицом малышки, прошептала несколько фраз, после чего погладила ребенка по маленькой ручке и подошла ближе к родителям.

– Следите, чтобы под подушкой всегда лежал зверобой. Тебе, Марья, тоже следует класть его себе, чтобы не случилось зла.

Женщина отвела взгляд, понимая, для чего кладется это растение под подушку. Ведь подруга Марьи, именно она потеряла ребенка и сошла с ума от горя. Она не знала о силе этого растения. Зверобой защищал женщину и детей от богинок.

– Да, матушка. Благодарю за этот совет. Он мне пригодится.

Старушка строго оглядела женщину и отозвала в сторону. Марья взглянула на мужа, спрашивая разрешения, и, получив в ответ одобрительный кивок, последовала за бабушкой к дубовым дверям.

– Ты должна беречь ее как зеницу ока. Она не просто твоя дочь, она дитя самых светлых Богов, что прислали нам спасение. Умри, но защити Миру. Это твой долг.

Марья внимала каждое слово матушки, которая возлагала на женщину надежду всех жителей. Она приняла наказ и поклялась сделать все, чтобы день, когда тьма должна будет отступить, настал.

– Возьми это, – протянув тканевый мешочек с травами трясущимися морщинистыми руками, шепнула старушка. – Он поможет тебе, когда нечистые станут нашептывать свои сладкие речи по ночам и манить тебя к озеру Валири.

Озеро являлось самым гиблым местом в дремучем лесу, находившемся рядом с деревней. Его можно было встретить в самых различных местах леса, потому как оно имело свойство передвигаться. Оно само искало себе жертв, и, когда находило, шансов на спасение не оставалось. Неважно, старый ты или малый.

Чарам русалок могли противостоять только сильные духом женщины. Их сердце чувствовало неладное, уводило подальше от гиблого места. Мужчинам повезло в этом меньше. Их сердца предательски стучали в трепетном ощущении влюбленности и легкости, мужчины шли, словно зачарованные, в лапы к кровожадным русалкам и гибели.

Марья приняла подарок от матушки, вдыхая аромат собранных в день Купала трав, когда растения обретают высшую степень своей силы.

– Благодарю тебя, матушка. Это очень ценный подарок, но скажи, для чего темной силе звать меня к озеру в лесу?

Старушка пригрозила пальцем, хмуро посмотрев на женщину.

– Неужели не знаешь, что твоя дочь рождена для спасения наших душ? Нечистые попытаются тебя извести, чтобы малютка осталась без твоей защиты, они непременно захотят себе такой дорогой трофей. Отцы не так привязаны к своим детям, рассчитывай только на себя, Марья. Как услышишь в голове зов, сразу беги домой. Дом – твоя крепость, здесь повсюду обереги, благодаря им ты в безопасности.

Марья испуганно приложила руку ко рту.

– В голове зов станет? Я думала, что такое случиться может лишь в лесу, матушка.

Старушка поджала досадно губы.

– Молода еще и глупа ты, Марья. Зов будет везде, где будешь ты. Так что не смей оставлять талисман дома. Всегда носи его с собой, услышь меня, и будет людям вскоре счастье.

Марья низко поклонилась, поблагодарив старушку за добрый совет и за подарок ценный.

Увидев, что жена побледнела, словно снег, Святослав подошел к супруге и приобнял ее за плечи.

– Что не весела, женушка? Устала от гостей сегодняшних? Только скажи, я их мигом со двора прогоню.

Марья тяжело вздохнула, повернувшись к супругу лицом.

– Боязно мне, Святослав, за дочь нашу. Что станет, если я не смогу защитить ее, когда она в беде окажется?

Кузнец понимал страх Марьи, он и сам переживал за судьбу Мирославы, но пришла ему в тот вечер мысль в голову, которой он с женой охотно поделился.

– У Игоря сын есть. Богатырь растет, самый сильный из мальчишек на деревне нашей. Как возраст подойдет у дочери, так и поженим их. Игорь не станет возражать. Такой невесты для единственного сына в век не сыщешь. Будет тогда Мирославе защита, а людям – радость.

Марья обрадовалась, что муж ее так складно все придумал, и в тот же вечер договорились они с соседом о свадьбе детей.

Взглянув на трехлетнего Владимира, который играл с щепочками в углу, Игорь бросил хмурый взгляд в сторону кузнеца.

– Пусть так будет, Святослав.

Попросила Марья не разглашать до нужного дня весть хорошую, чтобы не сглазить, на что Игорь согласился.

Глава 2

Зов загадочного леса

Прошло время. Мирослава росла и с самого детства была не такой, как все дети в ее возрасте. Она не знала страха, не боялась сказать правды, не таила ничего не только от родителей, но и от других людей. Девочка всегда вступалась за слабых, не позволяла мальчишкам обижать сверстниц, за что временами ей сильно доставалось. То забросают ее дети шишками еловыми, то подруги отвернутся, обидевшись на то, что Мира была слишком красива. Зависть овладевала сердцами девичьими с ранних лет, потому что не понимали они, отчего же все взрослые так любят Миру?

– Почему тебе достались такие красивые волосы? – негодовала Дея5.

Волосы у Миры, и правда, были хорошими, густыми и длинными. К десяти годам коса свисала ниже пояса, в то время как у подружек волосы были тонкими, детскими.

– Она колдунья, – шептали другие девочки за спиной у Миры. – Ни у кого в деревне нет таких волос, как у нее, и не было никогда!

Мирослава не понимала, в чем была ее вина, но не злилась на сверстниц, а лишь просила матушку прятать косу под платок. Но разве такие волосы спрячешь?

Марья учила дочь свою любить людей и защищать народ деревни, полагая, что Мира с детства должна приучаться к тому, чем будет заниматься в будущем. Она старалась внушить дочери то, что все люди в этой деревне нуждаются в защите, и только особенный человек сможет им подарить надежду. Марья не говорила малютке прямо о том, что ждет ее в будущем, но прививала любовь к жителям с раннего детства. Вот только Мира мало слушала, она проводила много времени за травниками, за книгами вместе со старушкой по имени Домна, потому что ее влекли растения, травы и цветы.

Мирослава чувствовала себя чужой в этой деревне. Ей хотелось тишины, от этого она часто смотрела на высокий забор, за которым возвышались многолетние ели. Они раскидывали свои лапы широко в стороны, создавая устрашающий вид и отпугивая людей.

На забор садился каждый день один и тот же черный ворон, оглядывая каждый дом своими необыкновенными голубыми глазами. Мирослава никогда не видела такого цвета глаз у птиц, лишь однажды повстречался ей пес, глаза которого были разноцветные: один голубой, словно чистое голубое небо, а другой – словно мокрая глина. Какой-то незнакомый мужчина приезжал зимним темным утром в их деревню вместе с этим чудо-псом, и больше Мира их не видела, но глаза ей запомнились хорошо.

– Здравствуй, ворон! – Мира каждый раз говорила с ним в надежде, что когда-нибудь он ответит ей и расскажет о том, как хорошо живется тем, кто находится там, за пределами высокого забора, но ворон молчал, рассматривая с любопытством девочку.

Вдруг он встрепенулся и с громким и хрипучим «ка-а-а-ар!» улетел прочь, отчего Мира тяжело вздохнула.

– Колдунья! – послышалось за спиной. – Она говорит с птицей! Смотрите!

Девочка, что была младше Миры на несколько лет, стояла позади и, взяв в руку камень, замахнулась на Миру, но ее остановил строгий голос:

– Ступай домой, если не хочешь, чтобы я сказала твоему отцу выпороть тебя!

Мира обернулась, узнав голос старушки, которую любила в деревне больше всех. Ей даже иногда казалось, что любовь к ней была сильнее, чем к родителям.

– Здравствуй, матушка, – шепнула Мирослава, когда они остались одни.

Старушка подошла ближе к Мире.

– Говоришь с вороном? Это правда?

– Нет. Он не хочет отвечать мне, матушка. Возможно, он не хочет, чтобы его услышали жители деревни, но мне кажется, что если бы я смогла перебраться через этот высокий забор, то ворон отвел бы меня в этот загадочный и манящий лес, где показал бы мне дивные места, познакомил с жителями. Ты была в этом лесу, матушка?

Старушка взяла трость и кивнула девочке в противоположную сторону, где была тропинка, ведущая к ее дому.

Мире нравилось бывать в гостях у матушки. У нее было много разных пучков трав, снадобий, а еще у нее был черный кот, который не позволял себя гладить никому, кроме Мирославы.

– Идем, расскажу тебе о том мире, который так влечет тебя.

Расположившись за массивным столом в доме у матушки, Мира с нетерпением ждала, когда же старушка расскажет ей о том, что и кто есть в лесу, но Домна6 не спешила присоединиться к девочке за столом. Она раскладывала у порога какие-то предметы, нашептывая себе под нос странные слова.

Мирослава привыкла к такому поведению людей в деревне. Они всегда говорили о нечисти, которая хочет навредить им, но Мира никогда никого не видела, хотя ей очень этого хотелось.

Однажды она слышала, как в сенях7 кто-то будто шоркал ногами, но родители спали, а двери, ведущие в дом, были закрыты еще с вечера. Мира хотела посмотреть, кто же там в поздний час ходит, но вдруг ее схватила за руку мама и со страхом в глазах запретила вставать, прижимая к сердцу мешочек с травами, который был всегда при ней, сколько Мирослава себя помнила. Матушка что-то зашептала, вглядываясь в темный угол у двери, ведущей в сени, и уснула только под утро, когда шорох прекратился. А когда пришло время вставать, мать отказывалась разговаривать на эту тему с дочерью, убеждая ее в том, что это был просто сон.

– То, что тебя влечет за пределы нашей деревни, – нормально, Мира, – выводя из воспоминаний девочку, тихо сказала Домна. – Нечистая сила всегда рада полакомиться молодыми душами.

Мира нахмурила яркие брови, не ожидая такого начала рассказа, но перебивать не стала.

– В лесу зла больше, чем у нас в деревне, дитя. У нас ты его можешь встретить не так часто, но много уже душ ушло в другой мир по вине нечисти из этого леса. Ты, наверное, помнишь дедушку Данко8, которого извел леший?

Мира улыбнулась старушке, отрицательно покачав головой.

– Это все сказки. Данко просто заблудился в лесу и замерз. В тот день был лютый холод. Как он осмелился из дома выйти, не пойму?

Старушка округлила глаза, наклоняясь над столом.

– Правду говоришь! Никто бы не вышел из дому в такой мороз, а его, как и тебя, лес позвал. А еще в том лесу есть озеро Валири, которое особенно опасно для человека. Там в ночь полной луны собираются все жители леса и устраивают пляски, песни, а после этого пира бегут в деревню и крадут младенцев для своих ритуалов.

Мира не хотела верить в это, но расстраивать бабушку не стала и продолжила даже слушать ее россказни.

– Еще живет на другой стороне леса чародей, который похищает чужих невест перед свадьбой. Кощеем его звать. Ни одной девушки не вернулось домой после похищения, никто не смог найти замок, где живет этот душегуб.

Мира осмелилась и перебила старушку:

– Как же тогда, матушка, все узнали его имя и где именно он живет, раз не видели его и не смогли найти несчастных невест? Наверное, потому что его нет. Все это придумали для того, чтобы дети не ходили в лес без спроса, а девушки сидели дома в страхе за свою жизнь до самого замужества?

Домна стукнула по столу кулаком, разозлившись на девочку.

– Я прожила век на этой земле и знаю, что говорю! Ступай домой, уже вечереет, нельзя тебе долго на улице быть.

Мира удивилась, что их встреча так скоро закончилась. Обычно разговоры были спокойные, за чашкой чая, который матушка насобирала на Купала, за разговорами о силе трав и разных праздниках, проходивших в деревне. Но перечить старшей Мирослава не стала. Покидая дом матушки, она все оборачивалась назад, наблюдая за солнцем, опускавшимся за лес. По бокам дорожки стрекотали кузнечики, в саду соседей звонко пели птицы, и все в этом месте было чудно Мире, но грозный лес все манил своей тишиной и величием.

Вдруг щебетание птиц и стрекот кузнечика пропали, уступая место глухой тишине, которая вызвала у девочки неприятные мурашки и ощущение, что кто-то дышит ей в затылок, вороша ее огненные косы.

– Ми-и-р-р-р-а-а… – раздалось словно в голове.

Мирослава прижала ладошки к ушам, испугавшись леденящего душу шепота, но, обернувшись и не обнаружив никого за спиной, она решила, что ей показалось. Вот уже осталось немного до родимого дома, нужно еще пройти двух соседок и дом, где жил друг ее – Владимир.

– Ми-и-р-р-р-а-а… – снова оглушительным шепотом раздалось в голове. – Иди-и ко мне-е-е…

В это мгновение ноги ребенка не выдержали и подогнулись, обронив девочку на пыльную тропинку. Мирослава ахнула, обнаружив, что из носа пошла кровь, но, подняв голову, увидела перед собой озадаченное лицо матери.

– Матушка! – воскликнула она, бросившись в объятия Марье.

Женщина дрожала, крепко сжав ребенка руками. Она смотрела в сторону забора, за которым возвышался темный лес, поедавший последние лучи солнца.

– Идем в дом, Мира, – шепнула мать, не отпуская девочку из объятий. – Все хорошо, я рядом, слышишь?

Мира качнула головой, не находя сил на слова. Тело ее напряглось, словно струна, и через мгновение обмякло на руках Марьи.

Глава 3

Пробуждение

Неделю после случившегося Мирославу лихорадило и ломало по ночам. Матушка Домна была частым гостем в семье кузнеца в тот период. Она помогала девочке и ее матери всем, чем могла: приносила сушеные травы, чтобы настаивать отвары, обереги, которые потом раскладывала по нужным местам. Помогала прибирать дом и готовила, когда мать Миры валилась с ног от усталости.

– Разве ты думала, что будет легко с этим ребенком? Разве ты не поняла еще в ту ночь, когда рассмотрела цвет волос ее, что покой тебе будет теперь только сниться? – ругала женщину старушка всякий раз, когда Марья плакала над кроваткой дочери.

– Ах, что ты, матушка, нет! Я счастлива, что матерью своей Мира выбрала меня. Но я так слаба! Почему бы ей было не родиться в семье, где ей могли бы дать защиту лучше, чем я? Почему она выбрала такую бездарность?

Домна не любила слез, но Марью она жалела, понимая, что ей тяжело жить и каждое мгновение бояться за жизнь своей кровинушки.

– Не надо напрасно слезы лить, слышишь? – строго шепнула она Марье на ухо. – Идем на двор. Пора соль сыпать.

Соль была только у матушки Домны, она пользовалась ей лишь в случае острой необходимости и делилась с теми, кому она была нужна не в качестве дополнения к пище, а для ритуалов.

Выйдя из дома, матушка развязала узелок на талии и открыла тканевый мешочек. Взяв горсть белого порошка, она протянула мешок Марье.

– Делай как я, – приказала она, посыпая солью тонкую дорожку у двери. – Соли боятся те, кто связан с тьмой. Всегда на пороге должна быть дорожка, с помощью ее ты сможешь проверить, кто пришел в дом к тебе.

Марья завороженно наблюдала за тем, как мелкие камушки падают на деревянный порог.

– Как же это проверить?

Старушка разогнулась и открыла дверь в дом, переступая с легкостью порог. Обернувшись, она взглянула на Марью.

– Выйдешь ты к гостю, откроешь дверь и не спеши здороваться, позови в дом. Коли отказываться будет – точно с нечистью дружбу водит, а ежели зайдет и не оступится, то все в порядке, чист как младенец.

Марья охнула и поклонилась старушке, рассыпаясь в благодарностях.

– А если пошатнется гость, матушка?

Старушка грозно взглянула в сторону женщины и тихо произнесла:

– Значит, не человек это уже, а лишь оболочка. Значит, поймало его зло за пятки и сняло кожу, да на себя натянуло, чтобы по домам других людей ходить и за собой вести тьму, что с легкостью прорастет в стены и половицы любого дома.

Марья прижала руки к груди. Унимая сердце, которое намеревалось выпрыгнуть.

– И как же спастись от гостя такого, раз он уже почти вошел, но пошатнулся?

Матушка Домна завела женщину в дом, шепча все тише:

– Толкнуть надо посильнее, чтобы кувырком катился по ступенькам, а после дверь закрыть и не открывать на стук и зов всю ночь. Зло может обернуться даже кем-то близким, сыграть с тобой злую шутку, обмануть тебя, а потом и погубить. Мы живем в страшное время, Марья. С каждым годом Мира становится все уязвимее и доступной для зла. Береги свою дочь.

Марья не сдержала слез, которые переросли в рыданья, отчего дочь ее проснулась.

– Матушка, – позвала она, – так пить хочется…

Женщина тут же успокоилась и бросилась к кровати, где лежала ее дочь. Дрожащими от волнения руками она поднесла к бледным и потрескавшимся губам девочки ковш с прохладной водой и помогла сделать глоток.

– Вот так, – шептала она, – не спеши, моя голубка, не спеши.

Мирослава жадно глотала воду, словно не пила несколько дней, пребывая на испепеляющем солнце. Когда вода закончилась, Мира упала на влажную подушку, тяжело хватая воздух ртом.

– Домна, что с ней? – дрожащим голосом спросила Марья, – Взгляни, у нее вены вздулись и потемнели.

Старушка подошла к кровати и взяла за руку девочку, поворачивая кисть ладошкой вверх. На запястье вырисовывался символ луны и солнца, переплетающихся между собой. Очертания символа на мгновение озарились светом, после чего впитались в кожу и исчезли.

Домна покачнулась, взявшись за голову.

– Что это было? – прокричала мать, подхватив старушку под руку, – Что это было, Домна?

– Настал возраст у твоего ребенка, когда ее дар пробудился. Я ничего не знаю о подобном обращении, но будем ждать. Не теряй самообладания, не кричи, даже если увидишь что-то необъяснимое, устрашающее. Это дитя создано для борьбы со злом, ее тело сейчас обретает неземную, неведомую для нас силу.

Мать снова зарыдала, уткнувшись в плечо матушке Домне.

– Я не была готова к этому! Я не готова смотреть на страданья своей дочери… Боги, избавьте меня от этой ноши, я не просила ее, не просила этого!

Марья умолкла после отрезвляющей пощечины, которую подарила ей старушка.

– Думай, о чем просишь высшие силы, Марья! Я знала, что ты слабая, но не думала, что настолько. Бедное дитя, неужели ей придется самой справляться со всеми тягостями, не рассчитывая на твою поддержку?

Марья не ответила, тихо плача на скамье. Она устала и хотела спать, но ей было нельзя сомкнуть глаз, пока ее Мира не придет в себя. Это сводило с ума женщину, ломало и уничтожало. Ей нужна была поддержка, но так случилось, что из родных ей людей остался только муж, который трудился каждый день от зари до захода солнца, чтобы его семья могла себе позволить существовать зимой не впроголодь.

1 2 3...5 >

На страницу:

Перейти

1 из 5

Другие книги автора

Проверка на прочность

Зоя Зайцева