После взрыва

– Господи, да тут же тысячи людей, – восхищенно сказал один из пленных мужчин.

– Около десяти тысяч, – сообщил ему стоящий рядом конвоир.

Охранники, шедшие впереди, о чем-то оживленно беседовали с караульными. После пятиминутного диалога, колонна двинулась внутрь лагеря. Несмотря на непривычные масштабы, все внутри было точно таким же, как и в других поселках. Собранные из всякого мусора палатки, люди в заштопанной одежде, суетящиеся возле казанков на улицах. Только кирпичные дома указывали на то, что здесь когда-то была цивилизация. Впрочем, стекла в окнах были выбиты давно. Вместо них поселенцы натянули тряпки. Зато из труб некоторых домишек шел дымок. Значит, печки внутри них все еще работали.

На пленников встречные люди, коих было множество, смотрели с нескрываемым интересом. Но что-то в их взглядах было пугающим. Командир никак не мог понять, что именно, но каждый раз его бросало в дрожь.

Колонна шла долго, а конца лагеря все еще не было видно. Примерно через километр, выйдя на большую площадку, конвоиры остановили процессию. Тут же подошли сельчане и укатили телеги в огромную палатку, стоящую чуть правее от того места, где остановились пленники. Затем несколько десятков бойцов повели женщин и детей вглубь. Пройдя на запад еще метров двести, они повернули налево и скрылись за палатками.

Перед строем не спеша прохаживался здоровенный мужик, судя по всему один из местных начальников, в сопровождении пятерых охранников. Он внимательно осматривал каждого из пленных и называл цифру. После этого очередного беднягу хватали и уводили в ту же сторону, что и женщин, но поворачивали направо.

Поравнявшись с разведгруппой Сергея, мужик остановился. Он был гораздо выше и шире любого из них. От него веяло поистине звериной силой. Густая борода покрывала большую часть его лица, от чего было затруднительно определить возраст. Командир прикинул, что они примерно ровесники.

– Этих четверых в десятую и оставить на самый последок, – приказал он своим бойцам.

– На какой последок? Какого хрена вам вообще от нас надо? – командир попытался было сделать шаг на встречу бородатому, но в спины разведчикам уперлись копья. Бородатый ухмыльнулся и пошел прохаживаться дальше. Ребятам же приказали двигаться вперед. Дойдя до того поворота, где исчезали предыдущие пленники, свернули направо и шли еще примерно метров сто. С левой стороны улочки начался ряд необычных палаток. Все они были больших размеров, примерно метров семь на семь. Но главное, что каждая была обшита железом. Возле входов дежурили по несколько часовых.

Все палатки были пронумерованы мелом. Дойдя до той, что была отмечена номером «10», конвоиры приказали остановиться. Затем открыли дверь, развязали мужчинам руки и затолкали внутрь. В палатке сидели четверо мужчин, один из которых, увидев вновь прибывших, громко выкрикнул: «Добро пожаловать!»

Глава X

– Здоров, браты, – приветливо добавил тот, что прокричал «добро пожаловать». – Проходите, не стесняйтесь.

Но разведчики не торопились заходить вовнутрь, встав полукругом возле входа.

– Меня зовут Кирилл Валерьевич, – продолжил мужик. – А вы кто?

– Туристы, – пробубнил в ответ Сергей. Отвечать на вопросы ему сейчас не хотелось.

– Неудачно вы достопримечательности для посещения выбираете, – мужик поправил грязные длинные волосы, которые были примерно до середины спины.

Вообще все четверо выглядели ужасно неопрятно. У всех была длинная шевелюра, бороды, ногти на руках по несколько сантиметров. Одеты пленники в какие-то лохмотья, а у двоих на ногах не было обуви. Судя по всему, сидели они очень долго.

Говоривший с ними был явно старше остальных. Даже если не брать в расчет длинные волосы и бороду, которые визуально добавляли возраст, то было ему все равно не меньше лет семидесяти. Об этом говорила дряблая старческая кожа.

Рядом со стариком сидел азиат, лет сорока пяти, довольно крепкий, но не высокий. Он внимательно разглядывал вновь прибывших. Правее от него в углу, обхватив руками колени и уткнув в них голову, сидел третий пленник. Когда разведчиков завели в клетку, он даже не обратил на них никакого внимания, продолжая сидеть в этой же позе. Сначала даже показалось, что он неслышно плачет.

Четвертый пленник сидел возле противоположной от старика стены. Он был явно моложе всех остальных и заметно выше, но при этом имел худощавое телосложение.

Сама клетка была пустой – ни столов, ни стульев, ни кроватей. Лишь на полу были уложены в матрасы всякие тряпки. Видимо это были спальные места для сидевших тут людей. Свет с улицы сюда почти не проникал.

– Да вы проходите, – обратился высокий к разведчикам. – Или так и будете стоять у порога.

Ребята разошлись по палатке и уселись прямо на песок, облокотившись спинами о стены.

– Давайте как им подстилок дадим, – старик приподнялся со своего места и, взяв оттуда какие-то старые штаны и куртку, протянул их командиру. Старший разведчик поблагодарил и подстелил их под себя. Остальные пленники последовали примеру старика и через полминуты вновь прибывшие обзавелись собственными местами в клетке.

– Ну, так что, туристы, расскажете о себе немного? – старик добродушно улыбнулся, глядя на командира.

– Да рассказывать особо нечего, – Сергей опустил голову. – Наш дом находится далеко на северо-западе. Мы продвигались на юг, пока не дошли до крупного лагеря примерно в ста пятидесяти километрах к западу от этого места. Вошли в него, а он оказался захвачен теми, кто нас сюда привел. Вот, собственно и вся история.

– Куда шли-то?

– В Киргизию.

– Что там интересного?

– Не знаю, как раз и хотели это выяснить.

– Искали место получше?

– Да.

– Почему не пошли на север? Например, на Алтай или дальше в Сибирь.

– Так Россию же ядерными боеголовками накрывали. Там, наверно, фон адский до сих пор стоит.

– Да, что-то я об этом не подумал, – согласился старик. – Давайте все-таки познакомимся. Повторюсь, меня зовут Кирилл Валерьевич, а это Алмаз, – указывая на азиата, сказал старик. Тот едва заметно кивнул.

– Меня зовут Игорь, – представился высокий. – Тот в углу – Саша. Он почти никогда не разговаривает.

– Я – Сергей. А это Ашот, Андрей и Женя, – представил свою команду разведчик. – Очень приятно!

– Взаимно, – отозвался Кирилл Валерьевич. – Я смотрю вы ребята крепкие. Бойцы?

– Да. Но в основном местность разведывать выходим.

– Слушай, Серег, а тот лагерь, где вас взяли, насколько большой был?

– Очень. Как нам один из его жителей рассказал, там примерно две тысячи человек проживало.

– Мда, не хило…

– Так до этого поселка они другой взяли. Там, правда, всего несколько сотен жильцов было. Они что на всех подряд нападают?

– Да, ни одного лагеря не пропускают. Чувства меры у них… – старик не успел договорить. Дверь распахнулась, и в нее вошли несколько караульных. У одного из них в одной руке было металлическое ведро, в другой черпак. Второй нес миски, а двое оставшихся просто перегородили проход. Из ведра шел очень приятный запах.

Пленники подскочили с подстилок, и подошли к караульным. Те быстро наполнили миски и раздали заключенным. Разведчики подходить не торопились, пытаясь рассмотреть, что же там наливают.

– Вам особое приглашение нужно? – рявкнул на новеньких караульный, орудовавший черпаком. Командир первым поднялся и подошел к нему. За ним подтянулись и ребята. Получив свою порцию, он вернулся на место и стал разглядывать содержимое. Караульные, выполнив свою миссию, скрылись за дверью.

С виду в миске была обычная похлебка. Точно такая же, как у них в Солнечном, или как готовила Алена. В ней плавали какие-то коренья и травка. Но было видно, что бульон однозначно мясной. Только когда готовишь суп из ящериц, шарики жира на поверхности очень маленькие и их много. А здесь они были большими и расплывались, нарушая круглую форму. Это говорило о том, что мясо было достаточно жирным. Такое Сергей видел еще до взрыва, когда мама варила суп из свинины. Но свиней сейчас нет. Да и вообще, с чего бы вдруг пленников кормили мясным бульоном?

– Слушайте, так вкусно, – Ашот уплетал суп за обе щеки. Неделю они толкали ненавистные брички, и кроме сухих кореньев во рту ничего не было. А тут ароматная похлебка, которую щедро налили в больших размеров миску.

– Угу, – согласился Андрей, с такой же скоростью наворачивавший варево. – Только слишком пересоленый.

С ужином было покончено не более чем за минуту и довольные ребята откинулись на своих подстилках. Подкатила приятная дрема. Ашот даже закрыл глаза и моментально начал проваливаться в сон.

– Командир, с тобой все в порядке? – в голосе Жени слышалась явная тревога. Все пленники обернулись на Сергея. Тот сидел в той же позе и все также внимательно разглядывал содержимое миски. Потом медленно поднял глаза на Кирилла Валерьевича и негромко спросил:

– Из какого мяса бульон? – страшная догадка осенила его, но он старался отогнать ее от себя.

– Из того, что вы привезли.

– Но мы ничего не привезли…

Теперь старик внимательно смотрел на Сергея.

– Оно было в бричках.

– В бричках было тряпье, оружие, посуда, и прочая ерунда, которую эти захватчики забрали из палаток побежденных лагерей. Никакого мяса там не было.

– Так ты ничего не знаешь…, – старик опустил голову.

– О чем вы говорите? – забеспокоился Ашот. – О чем мы не знаем?

– Вы когда-нибудь слышали истории о каннибалах, которые нападают на другие племена, а потом пожирают их жителей?

– Мы слышали лишь о грабителях, – резко сказал Андрей. – Да и причем тут мясо, из которого приготовлен бульон?

– При всем, – обреченно выдохнул командир. – Эти выродки, которые нас пленили, и есть те каннибалы. Помните, что ни в первом захваченном лагере, ни во втором, мы не увидели ни одного трупа. К тому же во время похода сюда постоянно попахивало протухшим мясом. Конвоиры ведь жестко следили за тем, чтобы мы не заглянули в бричку, не начали рыться в тряпках. Там лежали трупы. Вот из них нам и сварили суп…

Ашот моментально согнулся пополам, и его стошнило прямо на собственные ботинки. Андрей успел встать на четвереньки и таким же способом опорожнил свой желудок. Женька сидел с выпученными глазами, по всей видимости, не до конца понимая, что происходит. За всем этим спокойно наблюдали остальные пленники.

– С нами тоже так было, – с сильным акцентом, непонятно к кому обращаясь, сказал Алмаз. – Но потом привыкли.

Сергей даже не заметил, что его парней выворачивало наизнанку. Он все также задумчиво смотрел на содержимое миски, пытаясь понять, как люди смогли докатиться до такого, чтобы поедать себе подобных. Безусловно, жизнь стала в тысячи раз хуже, чем была до взрыва. Природа практически уничтожена, животных мало, овощей, фруктов, злаковых вообще нет. Но ведь еще можно держаться. Каннибализм – это тупиковый путь. Когда эти гады съедят всех вокруг себя, они начнут поедать друг друга. Человеческой расе придет конец.

Но это если говорить о глобальных вещах. А как же человеческая природа – воспитание, сострадание, хотя бы какие-то принципы? Где все это? Как можно убивать своего собрата, а потом насыщать свою утробу его мясом. Это неестественно, природа завещала нам иначе.

Сергей почувствовал, как к горлу подкатил ком. Едва успев отставить миску в сторону, его, так же, как и подчиненных, стошнило. Правда, тошнить ему было нечем, так как последнюю неделю они питались очень ограниченно. Но рвотные рефлексы все не прекращались. С трудом переборов позывы, он снова уселся на подстилку и уставился в пол. Мир для него перевернулся. Да, мы неоднократно слышали истории об опустевших лагерях, где не находили ни одного трупа. Но здравомыслие не позволяло допустить мысль о существовании каннибалов. А оно вон как вышло…

– Серег, – вывел командира из задумчивого состояния Кирилл Валерьевич. – Ты если есть не будешь, отдай нам свою порцию.

Разведчика от этих слов буквально затрясло. Он почувствовал, как откуда-то изнутри него поднимается невероятной силы ярость. И если сейчас он даст ей волю, то все вокруг будет уничтожено, включая этого тщедушного старикашку, которому нравится жрать суп, сваренный из его собратьев. Кое-как обуздав злобу, Сергей медленно поднял глаза на пленника и очень тихо заговорил, тщательно произнося каждое слово, отчего его речь звучала несколько зловеще:

– Старик, ты охренел что ли? Добавки тебе захотелось, человеченку любишь? А осталось ли в тебе самом хоть что-то человеческое? Или ты стал таким же зверем, как те, что нас сюда привели? Так, может, нам лучше сразу покончить с тобой, пока ты и до нас не добрался? Иначе не ровен час, загрызешь во сне, – Сергей сжал кулаки с такой силой, что захрустели кости.

Все это время Кирилл Валерьевич не отводил взгляд, смотря командиру прямо в глаза. В нем не было злости, ненависти или насмешки. Только обреченность. Это был взгляд загнанного в угол зверя, у которого уже нет сил отбиваться.

– Хочешь убить меня – валяй, – обреченно вздохнул старик после некоторой паузы. – Ты мне только услугу окажешь. Или ты думаешь, мне все это нравится? Нравится сидеть в клетке, построенной на собственной земле, нравится жрать людей? Ты так думаешь? Да что ты знаешь обо мне, пацан?

Кирилл Валерьевич отвернулся в сторону. Было видно, что он собирается с мыслями, чтобы что-то рассказать. Потом, повернувшись к Сергею, начал негромко вспоминать.

– Мы жили, как и все после взрыва: добывали воду, пропитание, боролись с болячками. Короче говоря, пытались дотянуть до завтрашнего дня. У меня была семья – старушка жена, да двое сыновей, – старик ненадолго замолчал, потом продолжил. – Я был старостой поселка. Того самого, в котором ты сейчас находишься. Лагерь был весьма крупный, здесь проживало несколько тысяч семей. На этом месте еще до взрыва был поселок, осталось много целых домов, в которых мы и жили. У нас была неплохо налажена вся инфраструктура. Внутри лагеря было сразу несколько источников воды. Это избавляло от необходимости топать куда-то далеко. С едой, в принципе, тоже особых проблем не возникало. Вокруг растет много кустарника, поэтому насекомых, ящериц, иногда сусликов, да в придачу ворон, хватало. Плюс периодически попадалась дичь покрупнее – лисы, например, да шакалы. Свое село мы называли Любимое. Может, и глупо это звучало, но нам нравилось. Это был наш дом.

Но года полтора назад наша спокойная и относительно счастливая жизнь кончилась. Поселок подвергся нападению тех ублюдков, которые теперь кормят нас супом из людей. У нас было больше тысячи бойцов, но этих оказалось раз в пять больше. В общем, смели они нашу оборону к чертям собачьим. Тогда столько народу полегло, что вспоминать жутко. Резню они устроили безжалостную. Под нож не только наши вояки попали, но и женщины с детьми. Такое ощущение, что от запаха крови эти выродки дуреть начинают и крошат все без разбору налево и направо.

Старшего моего сына убили еще во время штурма. Младшего и жену, насколько я знаю, посадили в клетку, как и меня. Только без понятия, в какую именно.

По щеке Кирилла Валерьевича прокатилась крупная слеза. Воспоминания причиняли ему сильную боль. Сергей уже пожалел, что так резко высказался в его адрес, и хотел уже, было, открыть рот, чтобы извиниться, но старик продолжил свой рассказ.

– Тогда в клетки попало несколько тысяч моих людей. В первую очередь людоеды пустили под нож детей, так как они не такие живучие как взрослые. Потом настала очередь женщин, а уже следом стали резать мужчин. Причем самых крепких оставляли на потом. Не знаю, за какие грехи меня оставили в живых. Может, не хотят жрать таких старых как я и оставляют на самый крайний случай. Но лучше бы меня убили. Тогда бы мне не пришлось сожрать своих людей, свою жену, своего сына… И еще сотни пленников, которые за эти полтора года прошли через лагерь, – старик уронил голову и зарыдал.

В клетке повисла напряженная тишина. Рассказ Кирилла Валерьевича потряс не только разведчиков, но и тех, кто уже сидел с ним до их прихода. Видимо, никогда прежде старик не изливал душу. Действительно, такую судьбу даже врагу пожелать и то язык не повернется.

– Как ты думаешь, боюсь ли я смерти после всего того, что я пережил? – Кирилл Валерьевич неожиданно поднял глаза на Сергея и, не дожидаясь его ответа, продолжил. – Каждую ночь я молюсь о том, чтобы наутро эти уроды пришли в клетку и забрали меня. Тогда бы мои мучения кончились. До вашего появления у меня был шанс. Так как запасы у каннибалов кончались, и они стали забирать людей из нашей клетки. Да, чтобы вы знали – сюда сажают только самых крепких, кто может продержаться дольше остальных. Потому и забирают в самом крайнем случае. Нас раньше было восемь человек. Четверых уже сожрали, и я думал, что следующим окажусь я. Но привели вас… В общем, если ты завалишь меня, то это станет самой настоящей наградой, – заключил мужчина.

– Так значит, это мы привезли те трупы, которые тщетно пытались найти в захваченных лагерях? – после некоторой паузы задумчиво спросил Ашот.

– Да, – ответил Игорь. – Я жил в соседнем поселке. Нас взяли месяца через три после них, – кивнул на старика мужчина. – Так вот у нас в селе еще до взрыва были продуктовые склады. И там, среди прочего, хранилось большое количество соли в мешках. Выродки же полностью человеческие тела не едят. Отрубают руки и ноги, а головы и туловище закапывают в песок. Так вот когда на дальние лагеря нападают, то берут с собой соль, посыпают ею конечности и тогда мясо не успевает испортиться, пока отряд не вернется в лагерь.

– Мы когда брички везли из них запах тухлятины шел, – возразил ему Андрей.

– Это не тухлятина, вы сотни трупов привезли. Вернее то, что от них осталось. Отсюда и запах. Но мясо не испорченное, иначе они бы его есть не стали. Ну, так вот, солят, потом в лагерь привозят и сразу варят. Поэтому оно пересоленое и получается. Сами жрут мясо, ну и похлебку, а нам только бульон оставляют. Хотя мясо я бы и не ел, если честно. Это уже слишком. Меня поначалу тоже стошнило, когда узнал, что нам готовят. Пару дней голодный просидел, но потом все-таки начал есть. Жить-то хочется… Да и не мы этих людей убиваем. Ну а нас держат как куриц в курятнике. Когда курятники начнут пустеть, снарядят новую экспедицию. Хотя, поблизости лагерей, наверное уже не осталось. Вас вон за сто пятьдесят километров нашли. Скоро, значит, перекочуют.

– Так они не ведут оседлый образ жизни? – поинтересовался Сергей.

– Нет, захватят лагерь и живут в нем до тех пор, пока в округе все поселки не вырежут. Потом перебираются на новое место. За эти полтора года, что они здесь, уже лагерей пятнадцать захватили.

– Не люди, а чума какая-то, – зло бросил командир.

– Факт. С вами много пленных пришло?

– Да, чуть больше тысячи.

– Ого, давно такого улова у них не было. Обычно несколько сотен, не больше.

– Так еще мясо в бричках привезли.

– Да, точно. Сколько всего тележек было?

– Десять и столько же носилок.

– Ну, точно, пару сотен трупов набралось. В общем, надолго они запасы пополнили…

– И на сколько этого хватит?

– Месяца на три точно. Может даже больше.

– Охренеть, тысяча человек на три месяца. Интересно, скольких людей они уже отправили на тот свет? – вопрос был риторическим. Сергея просто поразили масштабы жестокости этих дикарей. С каждой секундой пребывания в этом месте все сильнее становилась в нем злоба. Он уже сейчас готов был убивать этих животных. Хотя нет, не животных. Даже самый свирепый хищник так не поступает. Это действительно выродки, как называют их остальные пленники. Так вот командир уже сейчас готов был убивать этих выродков голыми руками. Никакого сострадания, никакой жалости, никакой пощады.

– Много их вообще? – поинтересовался Ашот.

– Именно бойцов тысячи четыре-пять, – ответил Игорь. – Вместе с женщинами и детьми примерно тысяч двенадцать наберется.

– Охренеть, и как с такими тягаться? – Андрей впервые слышал о таком многочисленном племени.

– Никак. Никто из нас точно не знал об их существовании. Только слухи доходили, которым старались не верить. Выходит, зря. Так можно было бы попробовать объединиться и дать отпор. Но появление варваров для всех захваченных было неожиданностью.

– Известно хоть что-то о том, откуда они вообще взялись? – спросил Сергей.

– Вообще ничего. С пленными они не разговаривают. Мы лишь иногда слышим треп наших караульных. Но из обрывков фраз полную картину сложить не удалось.

– Как они кочуют при таком-то населении? Это же сколько всего нужно перевезти, – удивился Ашот.

– Как мы поняли, они сначала разоряют все лагеря вокруг себя. Потом засылают разведчиков в разные стороны и переезжают туда, где удалось найти скопление лагерей на относительно небольшом друг от друга расстоянии. Предварительно отправляют ударный отряд для захвата приглянувшегося поселка, который и станет для них временным домом, а потом перевозят женщин, детей и весь свой скарб.

– Мда, словно саранча, – Сергей не переставал удивляться столь безграничной жестокости. Оказывается, не у всего есть предел. – То есть их отпрыски с первых дней жизни приучаются к тому, что жрать себе подобных это нормально. Они растут с извращенными понятиями о добре и зле, о морали в целом.

– О чем ты говоришь…, – Игорь скептически хмыкнул. – Здесь ни о какой морали и речи быть не может. И женщин я их видел. Они такие же жестокие, как и мужья.

День подходил к концу. Командир не мог понять, отчего устал больше – от восьми дней толкания брички или от переживаний по поводу информации, которую получил только что.

В скорости в клетку вошли караульные. Сначала они собрали миски, а затем напоили пленных водой из принесенного ведра. Кружка была всего одна, поэтому мужчины пили по очереди. Командир сначала пропустил своих ребят, а потом сам с удовольствием выпил три кружки. К счастью, в лагере захватчиков не было ограничений на воду, поэтому караульные не возражали. И как только дверь за выродками закрылась, Сергей моментально провалился в сон.

***

На часах было половина десятого утра. Кстати, почему, интересно, никто из караульных так и не забрал его часы? Неужели они не представляют для них никакой ценности? В мире, где практически все устройства, даже самые маленькие, почти полностью уничтожены, любая такая вещь считается на вес золота. Вернее, так раньше говорили. До взрыва. Сейчас само золото не имело никакого значения. А механические часы, неважно ручные или в виде будильника, могли стать даже причиной нападения и убийства.

Но не здесь. Лагерь людоедов вообще был странным. Вернее странным казалось то, как ведут себя караульные по отношению к пленным. Они наведывались шесть раз в день в строго отведенное время. Эта пунктуальность удивляла, так как ни у кого из них часов не было. По крайней мере, ручных. Сначала приносили завтрак, а через время воду. Затем следовал обед и опять водопой. Ну и под вечер пленным давали ужин и снова напиться. Естественно, меню не менялось – это по-прежнему был суп из человеческого мяса.

Командир уже третий день отказывался от пищи, принимая только воду. Вместе с ним диету держали и его подопечные. Физическое состояние разведчиков заметно ухудшалось. Из последних сил они пытались шутить и улыбаться. Но с каждым часом, даже не днем, это давалось все труднее.

Свои порции они отдавали остальным пленникам, которые периодически начинали уговаривать ребят все же принять пищу.

– Ты сам не ешь и своим ребятам не даешь, – корил командира Кирилл Валерьевич.

– Почему не даю? Я им не запрещаю. Ну а то, что сам не ем, так это мой личный выбор, – парировал Сергей.

– Они на тебя смотрят и поэтому не едят. Так бы уже давно начали. Я же вижу, что им очень тяжело переносить голод. Да и ты не железный. Чего ты хочешь добиться, умереть голодной смертью, чтобы тебя как коровью тушу разделали на части и скормили нам?

Сергей опустил голову, а потом и вовсе отвернулся, показывая, что не намерен продолжать этот разговор.

– Я не буду это есть, – буркнул он, не оборачиваясь. – Но другим не запрещаю.

Чувство голода за эти три дня притупилось практически до нуля. Еще до взрыва он читал в книге, что сильно хочется есть только первые шесть-восемь часов. Потом голод вообще перестает ощущаться. К тому же, пить дают в неограниченном количестве, так что еще какое-то время можно протянуть. Может, дня три или четыре.

Но что потом? Сил с каждым днем становится все меньше. Сергей уже очень явно ощущал, что слабеет. Дальше будет еще хуже. Да и вообще, надо что-то предпринимать, ибо время идет. Как там в нашем поселке с источником, осталась ли вода? Нужно продолжать путь.

Внезапно за стеной кто-то негромко заскулил. Ашот моментально оживился и подполз к тому месту.

– Шарик, это ты? – на глаза разведчика навернулись слезы.

В ответ пес заскулил еще громче, давая понять, что это действительно он.