Гнездо страха

– Скорны, называй их скорнами, – подсказал мне мысленно демон, – это старейшая раса в Сомне, чуть позже я расскажу тебе о ней.

– Зачем он вам, он всего лишь новичок с миссией от Кэбэла, – продолжал Райдэк.

– Мы найдем ему применение, – ответил Скорн.

– В нем демон, и он опасен, – подхватил крепыш.

– Я сказал, он наш,– прикрикнул скорн, стукнув посохом о землю.

Райдэк обвел глазами толпу коротышек и спокойно произнес:

– Ладно, забирайте его. Только нам его потом не возвращайте, нам ни к чему проблемы со смертью. Бельтор, Дэвиан, поворачиваем назад.

– Кто помог вам организовать засаду? – заговорил лучник, и его друзья, уже было собравшиеся уезжать, встали на место.

– Что? – чавкнул скорн.

– Кто помог вам расставить ловушки?

– Не нужно быть рейнджером, чтобы научиться ставить силки, – возразил скорн Дэвиану.

– Да? Возможно. Но откуда тогда вы взяли такую веревку?

– Обменяли.

– Ха! У кого же? Не один известный мне рейнджер не станет связываться с падальщиками, и уж тем более вязать для вас канаты.

– Это ты так думаешь.

– Кто вам помог?

– Это не твое дело, и я не обязан отчитываться перед вами.

– Кто вам помог? – С расстановкой повторил лучник.

– Ты испытываешь мое терпение, – гневно произнес скорн – вам лучше ехать своей дорогой.

Коротышка прикоснулся правой ладонью к головке посоха и отвел руку в сторону. Ладонь загорелась черным пламенем, по всей видимости, готовым сорваться к цели по команде заклинателя. Одновременно с этим лучник мгновенным движением руки снял с плеча оружие и поставил его на изготовку. Другим отточенным движением он положил стрелку на тетиву , и, казалось, взрывоопасная ситуация вот-вот сдетонирует, но вовремя вмешался Райдэк:

– Дэвиан! – окликнул он лучника сильным командным голосом, – Оставь их. Старик того не стоит. Убери оружие.

Дэвиан покорно склонил голову, повесил через плечо лук, выкинул стрелу и, развернувшись, ускакал прочь. Райдэк с Бельтором многозначительно посмотрели в мою сторону и, не сказав ни слова, помчались вслед за Дэвианом. Им и не надо было ничего говорить, они уже успели попрощаться со мной.

Глава 6. LEVEL UP.

Честно говоря, мне надоело ходить по рукам. Но ничего не поделаешь, теперь моими хозяевами были скорны. После сражения и последовавшей за ним словесной перепалки уродцы-коротышки взялись за трупы охотников. Сперва с помощью специальных инструментов они извлекли глаза. Затем с помощью заклинания, которое мне легко запомнилось, они рассыпали на ящериц волшебную пыль.

– Аос теанамор! – трижды поочередно прозвучало заклинание, и громадные туши стали постепенно таять, превращаясь в большие темно-серые шары. Самостоятельно унести другие яйца, которые вывалились изо ртов этих ящериц, не представлялось возможным, но, оказалось, это и не нужно. Все двадцать скорнов вразнобой произнесли еще одно заклинание, и вопрос с переносом добычи был решен.

– Хо тури ит их маури та! – многократно прозвучали магические слова заклинания, и перед моими ногами зашевелилась земля. Оставляя маленькие ямки, из нее вылезали камни разных размеров. Притягиваясь друг к другу, они образовали летающие в воздухе комки, которые, в свою очередь, тоже постепенно срастались воедино. Как результат, за буквально каких-то десять секунд передо мной материализовались две дюжины громадных черных пауков. То были многократно увеличенные тарантулы, волосатые и глазастые, опасные и привлекательные. На четверых из них навьючили завоеванную добычу, а на оставшихся двадцати разместились скорны и я. Мы двинулись в путь.

Наша дорога пролегала прямо через горы, хотя на самом деле дороги, как таковой, не было. Пауки целенаправленно ползли вперед, преодолевая всевозможные неровности, обрывы и склоны. Порой встречались чуть ли не перпендикулярные отвесы, но паукам они были нипочем, наездники же комфортно и уверенно держались на их спинах, их руки и ноги были надежно вплетены в паучью шерсть. Тарантулы-гиганты двигались бесшумно и грациозно. И не скажешь, что они были сделаны из земли и камней. Да как вообще можно оживить груду булыжников? Мне это казалось непостижимым. Мне было трудно принять этот волшебный, замороченный мир, открывшийся для меня после очередного вмешательства высших сил в мою однообразную жизнь. Раньше, в неволе, я не нуждался в том, чтобы люди знали всю правду обо мне, о моих галлюцинациях, о влиянии этих сил на мою судьбу. Я считал, что боги благоволят не только мне, и что моей историей никого не удивишь, но как же я ошибался! Мне нужно было делиться своим чистым и сильным чувством, которое я хранил в себе, для моей девушк-ангела с каждым увиденным мною встречным. Нужно было добиваться, чтобы все вокруг знали мою историю и улыбались мне в знак уважения, или даже насмехаясь, решив, что у меня шизофрения.

Пускай даже так, но мне надо было быть более открытым и общаться, общаться, общаться. Кто-то скажет: «Молчание – золото». Ха! Скажите это немому и последите за его реакцией. Не мне ли знать, я отдал бы сейчас руку на отсечение, чтобы пообщаться с родственной душой. Без секретов. Без табу. Похоже, мне осталось общаться только с Паймоном, но и с ним, как оказалось, меня решили разлучить.

Пауки остановились перед небольшой ровной и пустой площадкой с выступом. Этот выступ нависал над бассейном, образованным водопадом. Посреди выступа находилась огромная печать – круг с начерченными в нем рунами. Вода пенилась и шумела так сильно, что Паймон еле услышал два приказа, последовавших друг за другом:

– Слезай, – сказал скорн, ехавший со мной на одном пауке, – Иди в круг.

– Зачем вам изгонять меня, если я и так подчиняюсь? – воспротивился Паймон.

– Думаешь, мы откажемся от лишнего яйца демона?

– Я важен для смерти, она вам этого не простит.

– Думаешь, она что-то узнает? Ты уже не первый миссионер, которого мы перехватываем, так что не придавай себе слишком большой значимости, вставай в круг.

Паймон сделал четыре шага и, встав перед кругом, прошептал: «Вы об этом пожалеете». Последнее, что он видел, подняв голову, как необычная красноперая птица подлетела с левой стороны и уселась на камень, выпиравший из скалы. Пока она летела, мы успели поговорить.

– Джон, – мысленно обратился ко мне демон, – если только тебе не охота вечно прозябать на службе у этих чертей и если ты хочешь постигнуть смысл своего существования, то ты поможешь мне бежать.

– Что нужно сделать?

– После очищения ты почувствуешь себя, как бы сказать, опустошенным, но мне нужно, чтобы ты собрался с силами и помешал скорнам превратить меня в яйцо.

– Мне не привыкать, – ответил я, – чувство опустошенности мне знакомо, но как я могу помешать им?

– Просто не давай им колдовать, мне нужно десять секунд. До встречи.

Демон перевел взгляд с птицы на ноги и вступил в круг. Круг с рунами немного опустился под моим весом, активировав заклинание очищения.

Струя воды вырвалась из водопада и превратилась в две громадные руки, схватившие меня за туловище. Я почувствовал приятный, легкий холод, когда через большие пальцы водяных рук в мою грудь начала вливаться очищающая энергия. Плеск воды затих, и эта энергия, заполнявшая мое тело, сковывала меня и делала тяжелее. Заполнившись ею от пят до макушки, я почувствовал себя твердым как каменная статуя. Но вот, спустя полминуты водяные руки испарились в воздухе, скованность и тяжесть исчезли, а шум водопада стал громче и отчетливее. Наконец, я стал способен управлять своим телом, но в то же время я чувствовал опустошенность, как и обещал демон. Моих сил еле хватало, чтоб пошевелить рукой. Нечто подобное я уже ощущал, когда меня воскресила Амрита, но, несмотря на это обстоятельство, я должен был как-то помешать скорнам.

– Вот теперь ты родился по-настоящему, – сказал один из скорнов.

– Отойди от облака, – сказал другой.

Ритуал завершился тем, что от меня отделилось красное облако – душа демона. Мое зрение стало прежним – клубки дыма, вспыхивавшие перед глазами, исчезли. Слабость была мягкой и приятной, в двух метрах у меня под ногами плескалась вода. Бассейн, слегла тревожимый мелкими волнами, притягивал меня к себе словно долгожданная кровать на исходе дня. Я даже подумал, что смогу отвлечь скорнов попыткой самоубийства – им потребовалось бы время, чтобы выловить меня из воды, но вдруг в голову пришла мысль получше.

– У меня нет сил. Подставьте мне кто-нибудь свое плечо,– c напрягом произнес я.

Один из коротышек, стоявший поблизости многозначительно посмотрел на других скорнов, затем подошел и неуверенно протянул мне руку. Плечи у скорнов широкие и круглые, словно маленькие мячики, на них можно удобно облокотиться. Но моя задача заключалась в другом: как только скорн стал досягаем для моей руки, я вышел из круга, схватил коротышку за грудки и, подставив подножку, бросил его на платформу с рунами, где я только что стоял сам. Круглая платформа была вновь готова к употреблению и коротышка, упав на нее спиной, вновь активировал ритуал очищения. Из водопада снова вытянулись две водяные руки, но на этот раз они схватили коротышку, а не меня. Скорны пришли в замешательство, и Паймон не преминул этим воспользоваться. Его газообразная сущность медленно поплыла по воздуху прочь от водопада. Увидев, что Паймон улетает от них, несколько скорнов взобрались на своих пауков, собравшись в погоню. Необходимые Паймону десять секунд уже вроде бы прошли, но все же ему по-прежнему угрожала опасность. К счастью, я вовремя сообразил, что делать, вспомнив несложное заклинание, услышанное от скорнов.

– Аос теаномор, аос теаномор, аос теаномор. – повторил я его трижды, по очереди направляя правую руку на навьюченных пауков. Из моей руки посыпалась волшебная пыль, которая при соприкосновении с кожей пауков растворяла ее. Повезло – я не прогадал. Через пару секунд пауки исчезли, однако яйца, которые они несли, остались, и теперь много разноцветных сфер покатились в разные стороны. Коротышки засуетились, принялись ловить яйца и совсем забыли про Паймона. А демон тем временем вселился в птичку, сидевшую на камне, и, обретя над ней силу, улетел.

– Глупец, ты понимаешь, что ты натворил?! – скривившись в уродливой гримасе, завопил один из коротышек. Все скорны общались противными чавкающими звуками, но этот был в особенности мне противен, он прямо-таки исходил слюной. – Ты только что подписался на вечные муки! Лезь в воду и вылавливай яйца! Давай, не тормози, ныряй.

Уродливый скорн подтолкнул меня своим жезлом, и я уже собрался было прыгать в бассейн, как вдруг обнаружилось, что я не могу вдохнуть воздух.

– Я, я не могу дышать, – произнес я, глотая ртом пустоту. «Интересно, как у меня получается говорить без воздуха» – подумал я и быстро получил ответ:

– Здесь никто не может дышать, – сказал тот скорн, которого я кинул на круг с рунами, – ты задыхаешься только потому, что к этому привык твой разум. В этом мире нет воздуха, как и необходимости его употреблять, пустое пространство вокруг нас – это эфир, а разговор между нами – иллюзия.

– Как? Как понять – иллюзия? – немного успокоившись от замешательства, спросил я.

– Звуки, которые производят все существа из этого мира – это всего лишь колебания души. Мы могли бы разговаривать и так, – сказал скорн с закрытым ртом. – Но так было бы не всегда понятно, кто с тобой говорит.

– То есть ты меня сейчас слышишь? – произнес я про себя и услышал ответ в голове, как если б я говорил с Паймоном.

– Да.

– Пусть лезет в воду, у нас нет времени на разговоры, – вмешался тот уродец, что пообещал мне вечные муки.

– Для беседы с новичком всегда найдется время,– возразил второй – Тем более он только родился, отправишь его плавать – он тут же потонет.

Уродливый скорн замялся и неохотно прыгнул в воду сам.

– Как тебя звать, человек? – спросил тот второй.

– Джонатан Мур – произнес я по-английски с акцентом, и в мою голову пришел еще один вопрос:

– А как вышло, что вы все разговариваете на русском языке?

– А мы и не разговариваем на нем, это еще одна иллюзия, Джон. Здесь вообще все одна большая иллюзия. Как бы банально это не звучало, но это так. Скоро ты сам все поймешь.

– Так почему я слышу русский?

– Потому, что ты привык его слышать. На самом деле, если ты проследишь за движением моих губ, ты поймешь, что я разговариваю совсем на другом языке. Однако, если слово тебе не известно, как, например, «хигватл», то ты услышишь его таким, как оно звучит по-настоящему. На родном языке.

– А могу я обучиться этому языку?

– Мы, что, по-твоему похожи на учителей? Мы – первые существа, рожденные в Сомне и язык, на котором мы разговариваем, это язык самой смерти. Думаешь, ты – слабый и глупый человек, яркий пример беспомощности своей расы, расы из-за которой пострадали все скорны… Тебе кажется, ты достоин познать древнейший из всех языков?

– Наверное, нет, – понурив голову, согласился я. Мой собеседник удовлетворенно закивал головой и перевел взгляд на бассейн. Там плескались его собратья, поочередно выныривавшие на поверхность с небольшими сферами в маленьких руках. Эти, как их тут называют, яйца , испускали слабое свечение, соответствующего раскраске цвета, которое можно было легко увидеть через прозрачную воду. От моей выходки они ничего не потеряли, кроме разве что времени и демона.

Повисла недолгая пауза.

– Может я и действительно глуп, – вновь заговорил я – но вот что я все же не понимаю: если вы не слуги смерти, то чьи?

– Мы ничьи слуги. Больше ничьи. Раньше мы действительно служили смерти, мы были первыми ее творениями и долгое время оставались ее любимцами, но потом был создан человек, и смерть решила, что мы слишком безобразны, чтобы воплощать в нас свою сущность. Она выгнала нас из Гнезда Cтраха и создала для нас отдельный город, куда нам, кстати, пора возвращаться.

– А как называется этот город?

– Люди называют его Меллатум. Мы же не называем его никак. Мы, скорны, народ молчаливый и очень древний, поэтому мы вообще не используем ни имен, ни названий. Ты не думай, что я такой любезный с тобой из-за симпатии, нет. Просто я давно не общался и мне приятно размять язык.

– Сколько же вам лет?

– История скорнов вдвое старше истории человечества. За это время мы успели наговориться. Ты тоже успеешь. Вы, люди, смиряетесь с действительностью особенно быстро. А время в Сомне летит незаметно.

– Ха, я бы сказал, как во сне! – перехватил мысль тот уродливый скорн, который хотел меня искупать, – Это яйцо последнее, пора домой.

– Пора, – подтвердил второй приветливый коротышка, забравшись по волосатой ноге на спину пауку, а следом за ним последовал и я.

– Экономь вопросы, – посоветовал он, – а то на вечность может и не хватить.

Я и толпа скорнов на пауках возобновили путь. К тому моменту я полностью оправился от удушья, и мои мысли вернулись к оцениванию положения, в которое я попал. Первая мысль была радостной, мое тело вновь принадлежит мне. Пошевелив пальцами рук, чтобы лишний раз в этом убедиться, я тихо и довольно рассмеялся. «Вечность? Ха, да не пройдет и недели, как Паймон придет за мной и поможет сбежать»,– думал я, – «я выполню свое чертово предназначение, чем бы оно ни было и стану свободным. А став свободным, я, наконец, смогу отомстить. Мои кулаки инстинктивно сжались – я, наконец, обрету спокойствие. Я прямо-таки вижу, как большой острый палаш срубает голову с плеч Лэбэка. Я почти чувствую долгожданное облегчение. Паймон говорил, что нельзя жить прошлым, обретя новую жизнь. Но что делать, если между прошлым и настоящим поставлена запятая, а не точка. Что если двигаясь вперед, ты ощущаешь себя так, будто тебя запрягли в плуг, и куда бы ты ни шел, за тобой тянется след вспаханного прошлого? Что если настоящее возвращает тебя обратно на тот же круг, который так тебе знаком. Кстати, о пути». Вдруг я вспомнил, что меня вновь ожидает заключение, а также о нескольких словах Паймона, которые навели меня на вопрос. То был единственный вопрос, который я задал за весь четырехчасовой путь, что вел нас в Меллатум:

– Демон сказал мне, что из пленников смерти выкачивают страхи. Что это значит?

– Только то и значит. Смерть питается страхами живых существ, которые спят с ней одним сном в Гнезде Страха. Эти сны проецируются на Сомну, и таким образом это измерение расширяется и заполняется разными мерзкими монстрами. Это измерение – измерение снов, вымысел, поэтому я и сказал, что все вокруг одна большая иллюзия. Или лучше сказать иллюзия, сотканная из отборных плодов воображения спящих. Тех, кто уже не может проснуться. Хотя есть у вашего народа одно старое поверье, будто однажды в этот мир придет человек, который разбудит всех спящих, а вместе с ними и гроулеров – отвратительных на вид и очень опасных тварей, на которых не действует магия. Это поверье отрастило себе такую длинную бороду, что в него не то, что не верят, про него попросту почти никто не помнит. Ты мог бы наивно подумать, что это возможно ты станешь этим героем, но мне придется тебя расстроить. Того, чей приход ждут вот уже три тысячелетия, будут звать Сиро Дрион. Он будет последним и самым могущественным некромантом в Сомне. Тебе же, скорее всего, придется заниматься какой-нибудь паршивой работой ближайшую вечность. Но зато можешь не бояться, что кто-либо залезет тебе в голову, нам твои страхи не нужны.

«А вот для смерти я был бы лакомым куском». – Думал я и тут же понял, что не хочу и близко приближаться к Гнезду Страха. Если какой-нибудь охотник поймает меня и доставит-таки меня к своей хозяйке, то пиши пропало- вечного сна мне не избежать. Так что пусть Паймон освобождает меня, но никакое предназначение или миссию я исполнять не собираюсь. Интуиция подсказывает мне, что из этого ничего хорошего не выйдет. А еще, когда мы, наконец, приблизились к воротам Меллатума, она подсказала мне, что какие бы планы я ни строил, им вряд ли суждено сбыться. Границы города, обозначенные высокими стенами, оповещали о том, что поселение надежно защищено, а также о том, что лучше не нарываться на его жителей и вообще держаться подальше. Головы и черепа разных уродливых тварей, шипы, колья, цепи и кроваво красные надписи на незнакомом языке украшали вход в город, который изнутри оказался не менее брутальным. Вышеупомянутые украшения встречались везде: на громадных башнях и высоченных колоннах, соединенных друг с другом мостами на непропорциональных домиках, высотой не больше двух этажей, и даже иногда просто на земле. Красивый застывший во времени закат, который сопровождал меня на всем пути к Меллатуму, скрылся от моих глаз. Черные полотна, натянутые между колоннами, заслоняли от света широкие улицы, тускло освещенные зависшими в воздухе светлячками. По улицам слонялись скорны, а вместе с ними и разные омерзительные твари всех видов и размеров. Большинство тварей выглядело так, будто их сшили из кусков плоти и костей других неизвестных мне существ. Хотя было и несколько вполне удачно слепленных монстров. Двух таких я увидел в глубине города на арене, рядом с которой приветливый скорн приказал остановиться нашему отряду, отделившемуся от основной группы на первом перекрестке после входа в город. Арена представляла собой просторную яму с ровным дном, над которой с двух противоположных краев возвышались две низкорослые фигуры.

– Тот, что слева, управляет скорпионом, – сказал приветливый скорн, из-за головы которого я ясно видел, как сражаются два гигантских монстра.

– А тот, что справа, соответственно, управляет червем, – скорн повернул голову в мою сторону – ставь на червя, не ошибешься, им управляет наш чемпион, мы зовем его «Первый», он единственный из нас носит имя. И это неспроста, он был первым воплощением бездушной сущности смерти. Он самый старый и самый искусный некромант скорнов, и он проиграл только однажды, но то была битва с человеком, и всем было ясно, что он просто поддался, устав от бесконечной битвы.

– Давай прикончи его, Первый! – Крикнул один из скорнов нашей группы.

– Вали его! – поддержал второй.

Четверть часа мы наблюдали, как многократно увеличенный скорпион противостоял длинному, как жираф, червю, если, конечно, можно назвать червем это костлявое существо с четырьмя хвостами и зубастой пастью. Клешни и остроконечные хвосты непрерывно пытались ранить противника, но каждый раз удар либо натыкался на блок, либо просвистывал по пустому месту. Битва шла на равных.

– Это надолго. Идемте, – наконец произнес приветливый скорн, и мы двинулись дальше в глубь города. Пройдя довольно длинную почти полностью пустую улицу и сделав два поворота, мы вышли на просторную площадь, посреди которой стояло огромное и величественное сооружение в форме волшебной птицы, широко раскинувшей свои крылья.

– Вот мы и в центре Меллатума. В его сердце. Перед тобой храм Феникса, -пояснил приветливый скорн – все прекрасное, что есть в нашей расе, находится здесь.

Наездники слезли со своих пауков и принялись выгружать яйца. Меня же, вместе с уродливым и приветливым скорнами, встретила костяная сороконожка. На одном конце ее бесплотного тела висел череп, похожий на череп дятла, медленно двигая челюстями, сороконожка произнесла:

– Ты и ты, вас ждут, следуйте за мной.

– Идем! – позвал меня приветливый скорн, и мы вошли в храм.

Изнутри храм больше был похож на многоярусный завод, где тысячи работников сидели каждый за своим столом и занимались каждый своим делом. Рабочие столы располагались по кругу храма, в центре которого находилось нечто прекрасное?

– Это пламя феникса, – прокомментировал приветливый скорн, как только я остановился, завороженный удивительным зрелищем. В середине необъятного помещения плясало пламя, играя языками зеленых оттенков, оно возносилось к далекому потолку, создавая этими языками иллюзии в виде разных вещей, животных и птиц. Наверняка были и другие образы, но скорны не дали мне времени полюбоваться на них.

– Это пламя – родник нашего вдохновения, – говорил приветливый скорн – здесь мы творим все наши шедевры, хотя и последнее время мы ощущаем нехватку идей. Нам приходится переделывать старые вещи на новые в связи с дефицитом материалов, но все же наши рабочие не перестают иногда удивлять.

– А чем они занимаются? – спросил я.

– Куют оружие, доспехи, шьют одежды, варят эликсиры.

Приветливый скорн продолжал перечислять род занятий его соплеменников, а я все смотрел на пламя феникса. В очередной раз обернувшись, я заметил нескольких людей, помогавших скорнам с их работой. Мне стало любопытно:

– Сколько времени тут находятся эти люди?

– Долго, – прозвучал простой ответ приветливого скорна.

– Ну, а как долго? Месяц, год, век?

– Не знаю, мы не ведем тут учет времени. Вот пристроим тебя на какую-нибудь работенку, тогда и поинтересуешься у своих.

– Кормежка-то, надеюсь, хотя бы тут нормальная? А то я уже проголодался.

– Голод пройдет, как и чувство удушья, которое ты ощутил после очищения. А за голодом пройдет и тяга ко сну.

– Хочешь сказать, что ваши пленники сидят тут веками в полумраке и беспрерывно пашут, помогая создавать вам всякую хрень?

– Фактически – да.

– Отлично! Ни сна, ни смены суток, ни пищи… Даже вздохнуть нельзя! Что за мир такой, – Промямлил я вполголоса, после чего повисла небольшая пауза.

– На улицах стояло много жилых домов, – вновь заговорил я, – зачем они вам, если нельзя ни поесть, ни поспать?

– Иногда нам хочется уединиться, чтобы забыть о том, как выглядит пламя феникса и позднее посмотреть на него, как впервые. В таких случаях мы занимаем любой свободный дом и либо продолжаем работать, либо медитируем. Полностью забыться не получается, но все же через какое-то время мы начинаем скучать по храму и вернувшись ощущаем что-то в роде того, что вы, люди, называете облегчением.

Тем временем, пока мы разговаривали, сороконожка вела нас между рядами столов, а также по узким ступенькам длинных лестниц. И вот, когда мы достигли третьего яруса храма и остановились у одного из рабочих мест, сороконожка постучала своим острым клювом по полу и, свернувшись спиралью, легла рядом со скорном, который усердно что-то натирал. Услышав стук, оповестивший о нашем прибытии, он отвлекся от своего занятия и заговорил:

– А вот и наши вояки вернулись. Что добыли? – коротышка выглядел приятнее, чем все его братья, встретившиеся мне по пути. Черты его лица были достаточно пропорциональными и не слишком резкими для того, чтобы без отвращения смотреть в его мрачные глаза, – этот с вами – новичок?

– Да, он был во рту у одного из трех охотников, пойманных в силки. Должен признать, знание рейнджера сильно изменяет ведение боя, пойманных в силки противников гораздо проще убивать, чем двигающихся и подготовленных. – ответил приветливый скорн.

– То ли еще будет, когда мы доберемся до четвертого источника. Представь, сколь могущественными мы станем, когда скорны смогут становиться целителями или паладинами. Кстати, я смотрю у вашего новичка желтые глаза, может, стоит их забрать у него и дать кому-нибудь из наших? Так, к тому моменту, когда мы наткнемся на желтый источник, у нас будет свой учитель для последующих целителей. Или можно натренировать двух мистиков, а?