Эвелергард. Когда любовь сильнее…

Почему она всегда говорила мне эти слова, разве я виновата, что у меня плохие родители или я не соответствую её ожиданиям? Почему я должна была себя вести так, как этого хотела она, никак не могу это понять. Что я сделала такого, что она меня ненавидит…

Честно, даже не помню, почему она не возлюбила меня, но могу сказать одно, то отношение, которое она получила от меня после этих слов, связано как раз с ней. А именно, я перестала убираться в своей комнате, да и пусть кричит, почему я должна одна это делать мы жили вместе с её младшей дочкой. Перестала убираться вообще во всем доме, мыть посуду, гладить все вещи плохо стала тоже я специально.

Мама ты или я? После работы приходить и говорить, что ты устала это не оправдание.

В общем я стала делать всё не так, как ей того хотелось и от этого в ней закипал гнев, она понимала что не справляется со мною и единственное, что у нее получалось хорошо – это бить, как грушу. В школе никто не знал, только Кристен я рассказывала про это, но мне было дико стыдно, за то, что у меня происходит дома. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не сказала соседям правду, которые слышали её оры на меня, они предложили помощь, но зная, что Харпер подслушивает за дверью, я не стала просить и рассказывать все.

И тогда я поняла, надо сделать так, чтобы меня забрали от неё… Я стала воровать, воровала в школе, в музыкальной школе и конечно я делала так, чтобы меня сразу поймали и рассказали всё ей.

Почему так сложно?

Потому что сказать что-что в лицо Харпер было невозможно, она бы не выпустила меня живой из её рук и никак бы не отдала меня в детский дом, пугать пугала, но чтобы сделать это у неё не хватило бы смелости. Чтобы о ней подумали плохо окружающие – она бы такого не допустила, никогда. Даже её родственники знали только о том, какая я плохая, но как она меня наказывает – нет.

Тогда, я умела хорошо врать, слышать в подъезде по шагам, что идет именно она, а её стук в дверь вызывал во мне страх и дрожь, что вот – вот мне снова попадет.

И с этими мыслями, неожиданно для себя я заснула.

Кто же знал, что сам следующий день будет хуже, чем эти мысли перед сном…

Настроение было необычным, словно что-то с этого дня должно измениться, и будет только лучше. Потянувшись, она взяла телефон в руки, проверила смс от Джейдена и Кристен, конечно же, было куча поздравлений, отметок на фото в социальных сетях, куча открыток и стикеров с сердечками. Улыбка расплылась сама собой, ей уже было приятно, начало дня было потрясающим.

Двадцать один год, это уже четверть прожитой жизни, не маленький опыт и много людей, которых знает она, и которые знают её. Эйми любит жизнь и благодарна ей, за каждый прожитий миг, особенно Кристен, которая была с ней изначально вместе, с детства.

– Харпер, Лукас, – она улыбнулась им, когда те вошли в её комнату, чтобы поздравить.

Холодно обняв, они положили на стол небольшой конверт, он не был толстым и не был каким-то выпирающим изнутри.

– Выходи на кухню, для тебя ещё один сюрприз, – окликнул её Лукас, когда уже вышел за дверь.

Быстро одевшись в свою повседневную одежду, накидав в рюкзак свои вещи, тетрадки, Эйми спустилась вниз.

– Что так долго, – уже бурчала Харпер, – Нельзя ли быстрее как то всё делать.

– Харпер, – позвал ее Лукас, – Ну что ты, в самом деле.

Та зло покосилась на меня и кивнула на большой двухъярусный торт белого цвета. По краям на первом и втором этаже красовались ягоды малины и черники, а на самом верху были воткнуты лилии, которые были сделаны из мастики и прикреплены по кругу первого яруса.

– Ты уже посмотрела, что в конверте? – бросила Эйми «мама».

– Нет, мне вообще кажется, что он пустой, – посмеялась девушка.

Харпер от таких слов даже перестала раскладывать тарелки и ложки для завтрака.

– Посмотри, – внезапно она остыла, – Надеюсь, тебе понравится.

Раскрыв это небольшой конверт, она поняла, что это тот самый подарок, на который она копила последние несколько месяцев – билет в Англию, в Уотфорд и билет в музей «Гарри Поттера». Ее глаза сразу стали круглыми от удивления, она давно хотела поехать туда, но Харпер постоянно твердила, что пора взрослеть и прекращать детские мысли. Что на неё нашло?

Через два дня она смогла увидеть то, что хотела всю свою жизнь, ведь билеты были оформлены на пятое августа.

– Серьезно? Я еду?! – счастье пятилетнего ребенка выражала сейчас Эйми, и мысли о том, что неужели к ней прислушались…

– Мы с Лукасом тоже едем в Англию, у нас там небольшие дела с одним издательством, – снова посерьезнела Харпер, – Не забудь выложить фотографии подарка в «Twitter» и отметить нас с ним.

Тут настроение Эйми немного сдулось, ну конечно, вся эта показушность, что «родители» дарят дорогие подарки. Да кому это вообще надо?

Она кивнула и быстро-быстро одевшись, вышла за дверь.

Фотографию билетов она всё-таки выложила в социальные сети, чтобы вечером не выслушивать то, насколько она не благодарно отнеслась к своему подарку.

Еще одни объятья ждали Эйми, но она не знала, что эти объятья будут последними на несколько месяцев. Кристен ждала подругу возле подъезда, та улыбаясь, протягивала ей подарочный пакетик, в котором лежала маленькая коробочка.

– Ого, – Эйми открыла её, – Серьезно?!

Там лежали наручные часы, золотого цвета марки «Michael Kors».

– Ты лучшая, – обнимает её подруга, – Почему не написала, что уже пришла?

– Я писала, ты просто стареешь, – смеется Кристен.

– Действительно, – смеется Эйми в ответ.

Сразу же надев часы на свою худенькую ручку, посмотрела на время:

– Мы опаздываем! Давай – ка ускоримся, – и они за руку пошли на занятия, обсуждая вечерние планы.

Стоя на дорожном переходе, Кристен что-то печатала кому-то, а Эйми так залюбовалась часами, что когда загорелся зеленый на светофоре, они наступили на дорогу сразу, не заметив, как черный хаммер нёсся со скоростью ветра, водитель не успел затормозить, и рыжеволосая угодила под колеса.

Все машины заглушили свои моторы, пешеходы остановились, прикрывая руками свои рты, а из черной машины вылез тот самый черноволосый парень, которого так любит Эйми.

– Джейден! Помоги мне! Смотри! – кричала Кристен, у неё на глазах выступали слёзы, а около Эйми была везде темная, бардовая кровь.

Не в состоянии вообще что-то предпринять, Джейден просто стоял, ухватившись за голову, а скорую вызвал прохожий.

Полчаса они выжидали скорую помощь, никто не ехал по этой дороге, все объезжали, даже прохожие, боясь, обходили это место, делая вид, что они просто не видели этот ужас. Не остались даже те, кто хотели перейти эту дорогу.

Утро понедельника, все спешили кто куда.

Наконец, скорая помощь прибыла и девушку увезли в очень тяжелом состоянии, Кристен и Джейден поехали следом.

– О чем ты думал? У тебя вообще есть что-то в голове? Она могла погибнуть?!

Тот просто молча вёл машину.

– Я не скрываю свою вину, я пойду в полицию и расскажу все, думаешь, я трус? – он был в негодовании, его всего трясло.

– Тебя посадят, тебе даже нет восемнадцати!

– У меня есть выбор?! – и потом, немного проехав, добавил, – Напиши мне, как и что будет известно и позвони её маме.

– На счет её «мамы»… – начала она.

– Что? И ты показываешь её маму в кавычках? Что такое?!

– Я скину тебе кое-что про эту женщину и скорее всего тебе не захочется ей звонить или что-либо говорить. Даже я, её немного не перевариваю.

Ничего не понял, но очень интересно.

– Ладно, записывай мой номер.

ДЖЕЙДЕН.

Ужас переполнял всего меня, я не представлял, что будет со мной на этот момент, мне было важно, выживет ли она.

Да, может быть, некоторые подумают: «Да ну брось, кто в таком случает думать о других, ты еще молод, думай о себе!»

Нет. Я очень виноват, мои родители так воспитали меня и, я очень сожалею, что я подвел не только себя, но и их. Что теперь будет…

Кристен от волнения уже сгрызла себе один ноготь. Я не знал, что ей сказать, она же не знает, что я делал на самом деле.

– Успокойся, все будет хорошо! Я смогу ответить за свой поступок, я не говорю, что все будет хорошо у меня, – последние слова я специально выделил, чтобы она поняла, что я не о себе беспокоюсь, – Я говорю о ней.

Подъехав в первый полицейский участок, я уставился на одного из «охранника» правопорядка, тот копался в своих бумажках. Он не сразу обратил на меня свое внимание:

– Тебе чего, парень?

– Я хочу признаться, я сбил девушку на пешеходном переходе. Я не хотел, всё получилось внезапно.

– Покажи свои права.

– У меня нет прав, мне всего семнадцать.

Он посмотрел на меня так, что я был готов провалиться сквозь землю, настолько мне было стыдно.

– Пойдем со мной, напишешь заявление.

На бумаге написав все, что я сделал и подал ему бумагу.

– Гонсалес… ну и дел ты наделал, Гонсалес…

Я даже отвечать не хотел, настолько меня волновало состояние Эйми. То и дело поглядывал в телефон, ждал, когда придет хоть, какая ни будь смс, хоть звоночек.

– Всё? Ты точно всё записал? Посиди тут, пока что мы проверим информацию по твоему заявлению.

Я только кивнул.

Время тянулось ужасно медленно, я уже не знал, что и думать, Кристен не писала уже второй час.

Я не знаю, что мне делать, я хотел уже сорваться, убить этого участкового и поехать к ней в больницу, но нет, я сижу тут, запертый в этой комнате, со следователем, который скоро меня повезет на различные экспертизы.

– Я отвечу, это мама, – отвечаю я ему, когда он вопросительно спрашивает меня, кто мне звонит.

Отойдя, я взял трубку:

– Да, мам, у меня всё хорошо, я в участке, – назвал ей адрес.

– Сынок, как ты мог, чья это машина?

– Друга.

– Бог ты мой, мы с отцом переживаем! Мы уже взяли билеты к тебе, завтра уже будем в твоем отеле, сегодня ночью вылет. Кто-то узнал о тебе?

– Нет, в этом плане все нормально. Прости меня, мама.

– Нет, это мне надо говорить «извини». Я не сказала тебе о Василиске. Та девушка, она в порядке?

– Я не знаю, – вздыхаю я, – Это моя девушка, мам.

– Что?! Твоя девушка?! А она знает, кто ты?

– Нет, никто не знает, мам, – говорю я шёпотом, чтобы этого никто не услышал, кроме неё.

– Сынок, я ужасно переживаю, будь со мною на связи! Мы съездим к ней в больницу, как её зовут?

– Элла. Элла Аллен.

– Это та девушка, которая тебе приснилась? Джейден, а она знает, что ее выбрали из человеческого мира?

– Она вообще ничего не знает, мам. Но, что бы там ни было, я понесу наказание, не оправдывайте меня. Я виноват, что я скажу ей, когда увижу её. Её подруга поехала с ней, она пропустила учебный день, и она пообещала, что позвонит мне, но звонка я так и не получил. Я так переживаю, да будь я проклят! – И кинул трубку.

– Эй, парень, давай тише, ну и дел ты накуролесил, твоя девушка, говоришь.

– Да.

– Бери свою куртку, поедем, сначала ты сдашь тест по психологическим параметрам, потом дальше будет видно, что мы сделаем.

Я ему киваю:

– Как мне к вам обращаться?

– Шериф Тайлер Харрис.

Я снова кивнул.

– Бери свои вещи, поехали.

– Что будет со мной? Какие у меня варианты?

– Их не много, но могу сказать одно, для несовершеннолетних не применяется наказание в виде лишения свободы.

– А что ни будь еще?

– Возможно, могут вообще признать невиновным частично и назначить наказание, а может и просто выговор. Скажи мне, в заявлении ты написал, что никто из прохожих не подошёл, чтобы помочь, это правда?

– Конечно, ни один человек, все только обходили нас, а машины просто объезжали другой дорогой.

Глава 6

Я люблю тебя. Как мне жаль, что это не означает:

«Никогда не сделаю тебе больно»

(Андерс «Dragon Age 2»)

ДЖЕЙДЕН.

Прошёл день.

Всего один день, а время тянулось ужасно медленно, я не знал, что больнее – не видеть её или СГОРАТЬ до конца дней своих в вечном позоре. И что самое главное, окружающие не видят и не чувствуют то, что испытываю я. Считая, если я моложе, то у меня нет чувств и невозможно любить так, как я люблю. Единственные, кто меня понимают, это мои родители – Алекс и Райан. Даже друзья не верят в то, что можно полюбить кого-то, не похожего на себя.

«Детская, юношеская привязанность, не более», – говорит мой друг Боб. Словно сам не такой же, как и я.

Кристен так вообще перестала отвечать на мои смс, со вчерашнего дня, только скинула мне, как и обещала скрины переписок Эйми и её «мамы». И вообще, то, что говорила сама Эйми Кристен про Харпер, в их общих переписках, теперь я понимаю, почему её так никто не уважает. Это хорошо, что еще никто не знает, что она очень сильно похожа на свою сущность. От первой ее и второй, точно так же появляется негатив, волнение и самое главное – страх.

Похоже, это будет самое сложное – сказать Эйми о том, кто на самом деле ее опекун.

– Джейден, – окликнул меня шериф Харрис.

Я вопросительно поднял голову, не вставая со скамейки в коридоре.

– Пришла экспертиза о твоем психоанализе, все в норме, – кивает он и моей маме тоже.

Та благополучно вздохнула:

– Спасибо, я говорила, что мой сын в порядке! – она плакала, не ела со вчерашнего дня, её мучила вся эта ситуация, всю ночь мама пробыла со мной, а не в своём номере, расспрашивая и узнавая одни и те же подробности, охая и ахая от моих слов.

– Успокойтесь, мисс Гонсалес, мы вам верим! Джерри, принеси стакан воды.

– Мам, не надо никому ничего говорить и защищать меня!

– Ты мой сын! Думаешь, я буду просто молчать?!

Я её обнял, жалея, что заставляю страдать не только Эйми, но еще и своих родных.

– Я люблю тебя, Джей.

– Я знаю, мама и Эйми я тоже люблю.

Прошла неделя.

Харпер дребезжа слюной, стучалась к нам в трейлер. Поскольку мы остаемся здесь надолго, мы решили уйти с отеля и снять себе жилье на постоянной основе, чтобы было не так затратно находиться в Мичигане. Дом на колесах, который мы сняли, был достаточно большим и очень удобным. Папа даже предложил купить его, на что арендодатель сказал, что подумает. Увидев, что она быстро шагает к нам, я хотел открыть ей дверь сам, но меня опередила мама.

– Что вы себе позволяете? Кто вы?

– Ах, мы с вами еще не виделись! Я Харпер Коулман, опекун Эйми. Ваш сын сбил её, своей дорогущей машиной и теперь мы в ужасной ситуации!

– Ох, простите! Я не знала, что это вы, прошу, проходите, давайте поговорим.

– Что?! Зайти к вам!? Вы точно адекватная или думаете, что я смогу переступить этот порог?

У моей мамы на глазах выступили слезы.

– Эй, говорить нужно со мной, но ни как не с ней. Соблюдайте дистанцию. И что за акцент на «дорогой» машине, это так важно?

– Да как ты смеешь? И почему ты еще не за решеткой? Почему ты здесь?

– Пока идет следствие, я не покидаю дом, я несовершеннолетний.

– Ах, вот как. Я с вас потребую все до нитки, вы мне не только за моральный ущерб заплатите!

– Моральный ущерб? Вы серьезно? У вас дочь лежит в коме, а вы говорите первым делом про ущерб? – огрызаюсь я, – А знаете ка что, сваливайте с нашего дома! Я конечно не наслышан о вас от Эйми, но сейчас складывается чувство, что для вас она обуза.

Моя мама выпучила глаза и стала упрекать меня:

– Джей! Прекрати! Нельзя так разговаривать, ты виноват!

Харпер смотрела на меня злым и ненавистным взглядом, такого у своей мамы я никогда не наблюдал.

– И я знаю, кто вы! Это же ты гнался за мной тогда, верно?! – Харпер выпалила это так же быстро, как и отец, взявший меня сзади за футболку, чтобы закинуть в дом.

– Зайди домой! Живо! Джейден!

– В моей жизни было много ничтожных дней, – стала говорить Харпер, – Но такое как ваша семья, впервые.

ДА ЧТО ОНА СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТ.

Я не успел выйти обратно, мою руку незаметно взял отец. И жестом показал, что не стоит выходить.

– Тебе нельзя, помни о самоконтроле!

И тут мы услышали плевок, отец быстро вышел первый, я за ним, Коулман уже шагала от нашего трейлера, а мама вытирала лицо рукавом.

– Что? Она плюнула в тебя? Эта змея тронула тебя? – я негодовал, уже хотел бежать, но моя рука снова оказалась в руке отца.

– Не надо! Не связывайся с ней!

– Она харкнула! В лицо маме! Ты ничего не сделаешь?

– Всё нормально! – вмешалась мама, – Она на нервах. Мы можем выдать себя. Не стоит, она всего лишь человек.

– Вы её не знаете! – я стал переходить на крик, – Она унижает всех, она унижала Эйми! Я читал их переписки, слушал рассказы от её подруги, что творилось у них дома.

– Сама Эйми тебе рассказала или это со слов подруги? – мы все замолчали, – Пойдем, зайдем, – стала уводить меня мама.

Я выдернул руку от отца:

– Сам зайду.

– Не сделай опять глупость, Джейден, если она такая, какую ты её сейчас нам представил, то не нужно с ней связываться. Даже если она не поймет свою ошибку, все равно уже поздно, она не исправится. Думаю, если бы ей дали второй шанс, то она бы поступила и второй раз точно так же.

– Она уже ушла с Эвелергарда, второго шанса войти в него, у нее уже не будет. Пусть бежит.

– Но нам надо ее остановить! Хочешь сказать, я зря гнался за ней тогда?

– Ты сбил Эйми – вот это было зря! – Райан уже тоже кричал.

– Я знаю, Джейден, – говорит мама, – Мы что – ни будь, придумаем.

– Ты видел, она убежала после плевка! Пап, она даже в теле человека психически ненормальная, это же видно! И да, мам, это правда, её подруга отправила мне скрины переписок, там Эйми рассказывала, что она ей говорит и как у них дома дела.

– Ты слышал, что я тебе сказал?

– Да.

– Если что, – начала мама, – Её мнение, для меня, уже в мусоре, этот плевок ничего не значит, но не забывай, что касается Эйми – сейчас она права.

Я ничего не мог сделать, я не мог выйти из трейлера, не мог спорить с родителями. Я просто жалкий Цербер! Словно щенок, не ищущий выход из ситуации, а скулящий над проблемой.

Месяц спустя.

Разбирательства всё шли, обстановка в наших семьях только ухудшалась. Коулман и Гонсалес никогда не поладят, это уже было ясно сразу. Как в магическом мире, так и в людском.

Кристен вышла на связь, попросилась в гости.

– Конечно, приходи, если что мои родители дома, – говорю я ей по телефону.

Через несколько минут она уже стучалась к нам.

– Привет, – улыбаюсь я поджато и приглашаю её войти.

Моя мама уже накрыла на наш небольшой стол, хотя я упрашивал её не делать этого, но в глубине души, был очень благодарен.

– Здравствуйте, миссис Гонсалес! Я Кристен, подруга Эйми и Джея.

Хмм, когда это мы стали с ней друзьями.

– Проходи, тесно, но зато свое.

– Ого, вы тут живете?

– Да, наш папа Райан вчера купил этот дом на колесах и теперь мы сможем оставаться в Мичигане долгое время, – улыбается она, но сразу убирает улыбку, видимо вспоминая, в какой ситуации мы сейчас все находимся.

– О, да, всё отлично, мило, уютно, – но по виду её лица было видно, что ей совсем не кажется это тем, что она сказала.

– Давай, садись! – упрашивает её моя мама, – Давно вы общаетесь с Эйми?

– Зачем пришла то? – бросил я ей, стоя сзади нее, около двери скрестив руки и ноги.

Кристен сделала вид, что не услышала моего вопроса.

– Эээ, да, с самого раннего детства. Мы подруги хоть куда, – улыбается она.

– А сейчас, ты уже много раз была в больнице?

– Ой, к сожалению, нет, на курсах по психологии так много задают, что я ничего не успеваю, но да, ходила пару раз.

– А Джейден ходит к Эйми каждый де…

– Мама, – я отозвал её и хмуро посмотрел ей в глаза, мысленно говоря «ну, ты чего?»

– Когда ты пойдешь к ней в следующий раз, Джейден? – резко сориентировалась Крис.

– Завтра. Сегодня не приемный день, так что…

– Отлично, я пойду с тобой! – отвечает она.

Я киваю:

– Тогда я заберу тебя, напишу по времени во сколько, договор?

Она кивает и спросил её тихо:

– Крис, ты мне отправила те переписки, – говорю я, и смотрю на неё, нахмурив брови. – Серьезно? Это всё, правда?

Мне не совсем хотелось услышать это от нее, но внутренний Цербер уже решил положить конец этой Коулман. И он должен знать, с чем имеет дело.

– Да, её опекун еще тот человек…

– Опекун? Значит все-таки она ей не родная? Или они родственники?

– Просто тётка, но Эйми меня сильно не посвящала в эту тему, у неё слезы всегда из-за таких разговоров. Всё что я знаю, это про их плохие отношения и то, что она не родная даже своим родителям, она приемная. Бабушка и дедушка Эйми любили её больше, чем Харпер, поэтому она такая невыносимая, что клейма негде ставить…

– Буду знать, спасибо, – я даже не знал, что сказать, – Ты собираешься уходить? Тебя проводить?

– Ой, ну… я… вообще – то хотела спросить тебя ко-о чем.

– Конечно, слушаю внимательно.

– Я тут все думаю, как ты гнал так быстро на машине, – она нахмурилась, – Это же не может быть просто езда. Я просто к тому, что… Ты за кем-то гнался?

И тут я загнался в тупик, совсем не ожидая такого вопроса.

– Я просто спешил к Эйми, – говорю я, стараясь врать убедительнее.

– Нет, ну, понимаешь, я подумала, что эта скорость не совсем правильная для названия «Хочу быстрее забрать свою девушку», это что-то из разряда «Мне нужно поймать свою собаку, поэтому я мечусь за ней со всех ног».

На слове «собака» я немного вздрогнул, но быстро пришел в себя.

Ухмыльнувшись, я продолжил врать:

– Я просто подумал, что смогу успеть перескочить красный цвет. Я даже не ожидал, что появитесь вы.

– А, то есть другие люди тебя не волновали?

– Конечно, волновали! Я же сказал, что просто хотел успеть переехать красный…

Не успел я досказать, как нас позвала моя мама. Как раз вовремя.

– Извини, я все сказал, – мотаю я головой, – Не верить и думать свои предположения, дело твое.

И та просто закатив глаза, вернулась за стол.

Час пролетел незаметно, мама все расспрашивала ее о том, что они делали вместе, чем занимались, как отдыхали, про общих друзей и просто интересные моменты из жизни.

– Как-то раз, – рассказывает Крис одно из воспоминаний, – У меня был День Рождения, мы договорились с ней встретиться после моей работы в одном из торговых центров, поесть мороженого, пройтись по магазинам. Нам было весело, мы прошли, наверное, три торговых комплексов, решили перекусить. Но до этого, я точно помню, что она меня спрашивала о том, какой цвет я люблю, мой любимый – фиолетовый. И тогда она оббегала кучу магазинов с шарами, чтобы купить мне именно тот шар, который я хочу, не просто шар с гелием, а чтобы он был перламутровый и очень яркий.

Алекс улыбнулась, ей всегда нравились жизненно – мелочные, простые истории.

– Или еще вот, – продолжает она, – Каждую ночь мы с ней смеялись как ненормальные над своими же шутками, рассказывали друг другу о моментах, в которых мы не присутствовали вместе, по типу работы или в семье. Она часто упоминала свою семью только в плохом ключе, мягко говоря, хотела даже сбежать от Харпер и Лукаса… но просто боялась, что если она так поступит, то она её все равно найдет и в органах опеки все предоставит как то, что ребенок сам убежал. Без каких либо причин.

У меня сами собой сжимались кулаки, я вообще, всегда как слышу про эту Харпер, Коулман меня выворачивает от негодования и я либо хочу сорваться на неё, либо по скорее забыть ЭТО, как смертный грех, который я хочу скорее нарушить.

Глава 7

Ты ждёшь поезда. Поезда, который увезет тебя далеко.

Ты знаешь, куда бы хотела поехать, но куда увезет поезд,

не знаешь.

Но тебе всё равно, потому что мы вместе.

(Доминик Кобб, «Начало»)

Прошло уже полгода с этой трагедии, дела складывались не так, как всем бы того хотелось. Джейдена не обвинили, точнее, частично оправдали, «наградили» исправительными работами на несколько месяцев. А так же, посадили под арест сроком на пятнадцать суток. Его родителям выписали большой штраф. А Эйми, уже шесть месяцев не выходит из комы.

Конечно, риск смерти пешеходов, сбитых машиной, быстро возрастает, риск при скорости 65 км/час в 4,5 раза превышает аналогичный показатель при скорости 50 км/час, но в нашем случае вопрос поставлен между жизнью и смертью. Но каков был бы показатель смертности, если бы полицейские знали, что за рулем был Цербер.

Он всегда был с ней. После исправительных работ, он всегда приезжал к ней и был с ней, вел какие-то монологи, которые для него не были бессмысленными.

Она не стала проблемой для него, как многие считали, не стала чем то ненужным. Дело даже не в том, что она приснилась ему, и что ее нужно было забрать в Эвелергард. Он просто ее полюбил, так сильно, что другие, возможно, даже и не знают о такой любви.