Wahnsin

– Доктор, скажите, когда пришло это письмо.

– Позавчера, а что?

– Значит Виктор ещё жив, – про себя подумал Дмитрий, – спасибо, доктор.

– Вам что-нибудь нужно?

– Нет, нет… Больше ничего. Спасибо.

– Рад стараться, – сказал доктор и, встав со стула, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Стоило только Дмитрию моргнуть, как на стуле перед ним снова восседал хладнокровный и грациозный Люцифер, в строгом костюме и в вполне человеческом облике. Не поворачивая головы, дьявол спросил:

– Ну как?

– Что как? Тебе интересно, понравилось ли мне моё пребывание в коме и беседа с этим ненормальным стариком?

– А ты действительно считаешь, что он ненормальный? Ведь он говорит правильные вещи и слова. Да и к тому же, уверен ли ты в том, что сам ты нормальный, раз не так давно разговаривал с человеком, выдающим себя за твои «эмоции»?

– Я нормальный! Я ещё не настолько сошёл с ума, чтобы…

– Чтобы общаться с дьяволом о жизни, – с ухмылкой сказал Люцифер, как бы подкалывая Дмитрия.

– Пошёл ты.

– Знаешь, а это смело, посылать того, кто может оборвать твою жизнь по щелчку пальцев.

– Ты ведь не можешь обрывать жизни.

– О да, ты прав, однако я могу сделать так, чтобы ты сам её себе оборвал. Ладно, к чёрту это всё, ты живёшь ещё слишком мало. Давай ка ты ещё немного побудешь в коме, годика 3, и…

– Нет, нет!!! Умоляю, только не это! Я прошу тебя, не надо!

– Что ж, ладно. Тогда скажи, о чём ты хочешь знать?

– Пожалуй ты не сможешь мне ответить… Вопрос довольно трудный.

– Нет вопроса, на который я не смог бы ответить, – дьявол усмехнулся.

– Что ж, тогда скажи мне, как погиб капитан Сорокин? Кто виновен в его смерти?

– О да, этот вопрос поистине интересен. Я дам волю твоим мыслям, ты скажешь мне сам. Ну что, давай подумаем. Кто был тогда в крепости?

– Я, Виктор, лейтенант Астапов, младший лейтенант Шубаев, ещё несколько незнакомых мне сержантов и две дивизии солдат.

– Круг подозреваемых довольно большой, но я уверен, что мы найдём виновного.

– Не можешь ли ты просто сказать мне?

– Нет. Поверь мне, даже тот, кто знает всё на свете, не может дать ответ на все вопросы. Всё относительно, друг мой. Тебе ведь надо знать, кто зарезал Сорокина, а я знаю лишь, кто убил. Это две разные вещи, поверь мне. Но не будем об этом. Скажи мне, кому нужно было это убийство?

– Откуда мне знать?

– Что ж, тут варианта два: либо кто-то сильно не любил капитана, либо хотел занять его должность. Начнём, пожалуй, с первого. Кто ненавидел Сорокина?

– Да почти все в крепости.

– Включая тебя.

– Какое это имеет значение? Я не убивал Сорокина!

– Ладно, ладно, тогда продолжим. Кто тогда был в здании, в котором находился капитан?

– Так, тут надо вспомнить… Шубаев там был! Однако он был болен, причём жутко.

– А точно ли? Кто-то ставил диагноз?

– Да вроде и нет…

– Были в крепости врачи?

– Безусловно были, однако, когда Шубаев заболел, все были заняты подготовкой к обороне крепости, вряд ли кто-то занимался его здоровьем.

– Так, обожди, дай я посмотрю, – Люцифер приставил пальцы к вискам и, кажется, закрыл глаза. Через пару секунд он резко убрал пальцы и невозмутимо продолжил, – младший лейтенант Шубаев находился в крепости с 1913 года, а заболел в 1914 в день наступления. Во время того, как ему поставили так называемый «диагноз», в его комнате не было ни одного врача. Только лишь два солдата, которые определили, что младший лейтенант болен по его дурному виду. Он мог быть абсолютно здоров, дорогой друг. Давай, напряги мозги, что ты видел, когда вошёл в комнату капитана.

– Чёрт, да я ничего не помню! Не помню даже, как умер мой отец, а ты просишь меня такие подробности!

– Ну же, напрягись!

– Чёрт, да помоги же!

– Ладно, секунду, – дьявол поднёс ладонь ко лбу Дмитрий и приказал закрыть глаза. Через пару секунд Дмитрий снова открыл их, – теперь вспомнили хоть что-то?

– Да, кажется, что-то вспомнил… Но как ты…

– Это сейчас не важно. Стоит напомнить, что я – дьявол, а ты человек. Я могу всё, а тебе не дано этого понять. Вернёмся к делу. Что было в комнате?

– Я вошёл в неё и кажется увидел капитана Сорокина. У него было ножевое ранение, не помню, где. Стой, там был ещё один труп… Точно, его секретарь. Бедный старик Александр Васильевич. Он тоже был зарезан или заколот, вроде бы в грудь. Да точно, на его рубашке была кровь!

– Так, хорошо, а орудие убийства видел?

– Нет, по-моему, не видел…

– Точно не видел? Давай, вспоминай! Где смотрел, почему не нашёл?

– Точно, не было, я помню! Я посмотрел даже под кроватью, но ножа не было. Я тогда ещё подумал посмотреть за окном, но не решился.

– Ничего, за окном бы ты точно ничего не увидел. Ведь шёл дождь, так?

– Да.

– Просто идеальная погода для убийства. Удары капель скроют не громкие крики, а за счёт того, что была ночь и грязь, да и к тому же все были как на иголках, от орудия убийства можно было избавиться в два счёта. Его никогда бы не нашли.

– Всё продумано идеально. Но кто был приближён к Сорокину настолько сильно, что он мог впустить его к себе в комнату.

– Постой ка, ты уверен в том, что секретарь был мёртв?

– Я точно помню, как мерял его пульс.

– Хорошо, а капитан?

– Нет, чёрт побери, не помню! Помню лишь, что убедился в том, что он мёртв и быстро удалился из комнаты.

– Но мог ли это сделать секретарь?

– Вряд ли, да и зачем? Какой мотив преступления? К тому же около комнаты капитана был часовой, который явно обратил бы внимание на крики, как же его минули?! Тем более, что если бы он совершал самоубийство, скорее всего так же перерезал себе горло, ведь если бы Александр пырнул сам себя в грудь, то ему пришлось бы долго и мучительно умирать. Это было не самоубийство. Предположу лишь то, что убийца действовал в спешке, рассчитывая на то, что капитан в комнате будет один. Он вбежал через входную дверь и резким движением руки рассёк Сорокину кожу в районе щитовидной железы. Однако через секунду он заметил ещё одного человека в комнате и, воспользовавшись его растерянностью, пырнул в грудь, а после выкинул нож в окно. Остаётся только один вопрос: как и куда мог скрыться убийца?

– Не исключай тот факт, что он мог вовсе и не избавляться от ножа, а просто выпрыгнуть через окно комнаты и убежать.

– Но куда?

– Да куда угодно, чёрт возьми! Убийцы ведь психи, им не надо много, чтобы нормально жить. Он вполне мог добраться и до опорного пункта, а мог вовсе пересечь реку, правее от крепости и добраться до населённого пункта или деревушки.

– Чёрт, в таком случае мы упустили его!

– Нет, дорогой друг, ещё не всё потеряно. Скажи, как можно было попасть в комнату капитана? Был один вход?

– Как я помню, да. Одна дверь, через которую Сорокин и входил, и выходил.

– Что ж, допустим. Тогда скажи, может ты помнишь, кого из твоих знакомых не было в крепости после убийства.

– Лишь Виктора я не видел, но он не мог этого сделать, ведь он хоть и не любил капитана, но ясных причин у него не было.

– Что ж, может был какой-то предатель в крепости?

– Таких там хватало. Куча малодушных солдат, которые при первой же возможности бежали с поля боя, как последние трусы. Если мы станем искать его среди солдат, тогда точно собьёмся с толку. У убийцы, скорее всего, было какое-то незаурядное чёткое намерение. Ему нужна была не смерть капитана, а что-то, чему мешала жизнь Сорокина. Возможно какой-то важный документ или письмо…

Дмитрий задумался и закрыл глаза. Он вновь видел ужасающую картину того, как безжизненное тело капитана Сорокина лежит на полу его комнаты и истекает кровью, рядом лежит его секретарь, а убийцей в глазах окружающих является тот, кто вовсе к этому и не причастен. Дмитрий. «Пусть я и лишил жизни Астапова, но он этого заслужил. Он – подлейший человек, он отцеубийца, а возможно он и убил капитана, чтобы занять его место. Однако ведь лейтенант всё это время находился около центральных ворот, командовал полками, расставлял их по позициям… Это не мог быть он…» И тут Дмитрия будто осенило. Он открыл глаза и выкрикнул:

– Письмо!

– Какое письмо?

– Письмо в Петроград! Капитан как раз собирался писать ответ Петроградскому центру командования о том, что войска российской армии заняли фланговые позиции и готовят ловушку для немцев. Это письмо должно было уйти в Петроград, но оно вместо этого попало к немецким офицерам! Те прочитали его и, узнав о плане русских, тут же изменили уже свой план наступления. И именно из-за этого немцы смогли разорвать в пух и прах нашу оборону и обойти нас! Вот, в чём всё дело…

– Потрясающе, – сказал Люцифер и похлопал Дмитрию в ладоши, – ты сам раскрыл мотив преступления, браво, дорогой друг. По этим сведениям, убийцу определить не трудно. Нужно всего лишь обратится в специальные органы и его отыщут, ведь немецких агентов, исполнявших такие операции не так уж и много.

– Легко тебе говорить, ты всемогущ.

– Ну и ладно, бес с ним, с убийцей. Ведь ты не детектив, как Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро, да и я тоже. Мы нашли всё, что нам было нужно.

– Что ж, в таком случае у меня есть ещё один вопрос.

– Задавай.

– Я бы хотел знать будущее моей страны.

– Я не могу раскрыть тебе будущее.

– Прошу тебя, Люцифер! Я сделаю всё! Всё, что захочешь!

– Мне от вас, смертных, ничего не нужно. Я уже слишком долго живу на этой планете и прекрасно знаю, что можете вы мне дать, а что нет.

– Я ведь хочу не для себя, хочу для отчизны! Хочешь, убей меня, погрузи в вечный сон, в кому наконец, но скажи, что станет с землёй моих прадедов и отцов!

– Ну, хорошо… – Люцифер снова приставил пальцы к вискам и сал медленно говорить, – я вижу, как Россия в скорейшем времени выйдет из войны, оставшись ни с чем, вижу, как ещё позже белая и красная стихия столкнутся в неистовом сражении, вижу то, как некогда могучая империя с треском расколется на тысячи разных мелких государств, которые будут пытаться отстаивать свою «свободу» несколько месяцев, однако позже, после полного краха белой гвардии, отколовшиеся республики вернутся обратно в империю. Ещё позже в России зародится новое, до этого невиданное государство. Его поведёт человек, которого позже покроют грязью и позором, но в 1922 году его сменит другой вождь, который поведёт страну ещё дальше, который всячески будет мешать её развалу, который сделает всё, чтобы спасти её от внутренних врагов и от германской силы, захотевшей взять реванш. Но имя его потом будет покрыто ещё большей ложью и обманом, чем прошлого вождя. После смерти его, ко власти придёт новый правитель, не такой сильный, как былые, но тоже неплохой, потом, после его смерти, страна начнёт трескаться по швам, пройдёт ещё лет 30, и Россия снова утеряет земли, по праву принадлежащие ей. Она погрязнет в кризисе и мраке, но придёт человек, который вновь вытащит её из позора и нищеты, который восстановит русский утерянный дух, уничтожит всех её врагов и вновь вернёт былое величие, былые земли и статус величайшей державы света. Твоя страна, дорогой друг, будет избита, разорвана и изуродована, но она ещё покажет всем им «Кузькину мать».

После этих слов дьявол засмеялся и, опустив руки, проговорил:

– Что ж, поскольку я рассказал тебе и так слишком много, тебе придётся понести наказание за это. Я верну тебя в кому, где ты наконец сможешь пообщаться со своим старым знакомым – Господином М.

– Я понимаю, что у меня нет выбора. Давай, делай то, что хочешь.

После этих слов Люцифер взмахнул рукой и потяжелевшие веки сержанта быстро захлопнулись, погрузив его во тьму. А дьявол же заботливо надел кислородную маску на лицо Дмитрия и растворился в воздухе, будто его здесь вовсе и не было.

Глава 7: Откровение

Спустя ещё час полёта в неизвестности, Дмитрий вдруг очутился в той самой комнате, где впервые познакомился с Господином М. Число неизвестно, год неизвестен.

Отряхнувшись, Дмитрий подошёл к уже знакомому столу, который по-прежнему был обставлен различными заграничными кушаньями, которые выглядели так, будто до них никто раньше не дотрагивался.

Дмитрий отодвинул стул, однако секунду поразмыслив, передумал садиться. Он решил сделать то, чего ещё не пробовал в комнате Господина М. Он подошёл к двери, находившейся напротив стола, но не успел сержант и притронуться к ручке, как дверь сама распахнулась, а из неё вышел парадно одетый Господин М.

– Ах, так это снова вы, мой друг! – воскликнул Господин М., присаживаясь за стол, – что ж вы не предупредили меня о своём визите. Тогда я бы попросил принести кальмаров. Хотя, впрочем, почему бы не сделать этого сейчас?

– Я не голоден, – сурово и хладнокровно ответил Дмитрий, смотря человеку напротив прямо в глаза.

– Вы верно устали, присядьте.

– Нет, ничуть. Я бодр, как никогда.

– Что ж, ладно. Уже разобрались в убийстве?

– Да.

– Ну? Кто убийца, скажете?

– Нет. Я не знаю, кто убил капитана.

– И это называется «разобрались»? Вы даже не знаете, кто убил Сорокина, а уже кидаетесь такими словами.

– Я знаю мотив, мне этого хватает.

– Ну и каков же мотив данного преступления?

– Ты ведь и так всё знаешь, зачем спрашиваешь?

– Потому что дело раскрывал ты, а не я.

– Но ведь ты и есть я.

– Вовсе нет! Я, как уже ранее говорил, отвечаю за твой мозг, мысли и так далее. Я не начальник и не подчинённый. Я – твой друг, который способен помочь тебе разобраться в твоих мыслях. Ну так что? Какой мотив был у преступления?

– Убил немецкий агент. Он отправил письмо с чётким планом действия русской армии своему командованию, после чего скрылся.

– И вы всерьёз думаете, что в этом деле всё настолько банально и просто?

– Я бы даже сказал, элементарно.

– О Боже, Дмитрий. Вы глупы, как никогда ранее. Вы даже не представляете, как обернётся потом это дело. О, вы даже не представляете!

– Расскажи мне! – оживлённо сказал Дмитрий, заинтригованный фразой Господина М, – я имею право знать!

– Ты и так знаешь… а я-то что? Я ведь могу и соврать тебе, могу вовсе не знать всей правды.

– Думаешь, получится обмануть меня? У нас с тобой одинаковые мысли, одинаковые воспоминания.

– О нет! Ты ведь забыл после комы практически всё, что было тебе так ценно и дорого. И я уверяю тебя, что ты впадёшь в дикий ужас, когда вспомнишь.

– Ты врёшь мне! Я тебе не верю, сволочь! Почему, ну почему в этом мире я настолько незванный гость?!

– Потому что тебя сюда не звали, Дима. Ты здесь по чистой случайности, из-за тебя, можно сказать, приходится нарушить всю систему, существовавшую годами, веками, тысячелетиями! Да и с чего ты взял, что я тебе вру? Легко и просто обмануть человека, который тебе верит и любит тебя. Но нет, это вовсе не значит, что ты слишком умён и гениален, вовсе нет. Это значит, что обманутый тобой человек доверял тебе больше, чем ты заслуживал. А ты разве доверяешь мне, Дима?

– Нет.

– Тогда какой смысл тебе бояться того, что я обману тебя, а? Какой смысл тебе вообще о чём-то спрашивать меня? Это ты не можешь соврать мне, а я – легко. И знаешь, что самое страшное? Я вижу, как через несколько лет, ты лишишься рассудка и сойдёшь с ума из-за меня. Да-да, из-за меня и старика, с которым ты виделся не так давно.

– Тогда я убью тебя здесь! – Дмитрий уже хотел накинуться на Господина М., но тот остановил его.

– Разве ты забыл обещание, данное тобой старику? Не смей давать волю своим эмоциям, иначе они тебя погубят.

– Помню, конечно я всё помню. Ещё немного, и я, верно, был бы сражён стариком, уже не раз предупреждавшим меня о моих эмоциях. «Не давай им волю, но и не держи в себе».

– О да, эти слова я слышу от него каждый Божий день. Но время пришло. Тебе пора удалятся. Ведь такими темпами мы никогда не раскроем преступления, совершённого в ту роковую ночь.

– Ты можешь назвать мне имя убийцы?!

После этих слов Господин М. встал из-за стола, подошёл к Дмитрию и с огромной силой толкнул его. Сержант, не ожидавший такого жеста со стороны собеседника, не смог устоять на ногах и упал на землю, однако через секунду понял, что не лежит на твёрдом паркетном полу, а летит в бездну, через которую он обычно попадал в этот загадочный мир, и через которую из него и возвращался.

Пролетев около сотни или двух сотен метров, как казалось Дмитрию, он вдруг очутился в раньше незнакомом ему месте. Это был вовсе не райский сад, не комната Господина М. и даже не камера «сумасшедшего» старика. Это была небольшая коморка, похожая даже скорее на склад или большой шкаф, чем на комнату.

В углу стояла кровать, плотно прижатая к стене, укрытая тёмно-синим одеялом так, будто под ним лежало что-то или кто-то, изредка менявший своё положение. Рядом с кроватью стояла тумбочка, на ней была всего одна свеча, да и та не придавала сильного освещения комнатушке.

Дмитрий, который пока ещё не понимал, где он сейчас точно находится, подошёл к кровати и слегка приподнял одеяло так, что смог разглядеть под ним мальчика, лет десяти, который почти без света с удовольствием и свойственной детям заинтересованностью читал большую книгу, которая, казалось, была даже больше его головы. Однако несмотря на очевидное присутствие в комнате постороннего человека, мальчик не обращал ни малейшего внимания на сержанта, не отрываясь от книги.

Вдруг дверь комнаты приоткрылась и внутрь зашёл статный человек, лет 45, в ночной рубашке и штанах. Его морщинистое лицо было наполнено какой-то до боли знакомой Дмитрию печалью. Бороды не было, однако под носом красовались не очень большие рыжие усы. Мужчина подошёл к кровати, также не замечая Дмитрия и уже сам приподнял одеяло.

– Сынок, пора спать, – ласковым и немного сонным голосом проговорил он.

– Пап, ещё 5 минуток, пожалуйста, – умоляюще ответил ему мальчик.

– Прости, дорогой, но мы не можем тратить так много денег на свечи, а от этой свечи осталась лишь половина. Мне придётся потушить её и убрать в свою комнату.

– Ладно, пап, – сказал мальчик и, выбравшись из-под одеяла, положил книжку на стол, – спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Витя, – проговорил отец и, поцеловав сына в лоб, вышел из комнаты.

Мальчик лёг в кровать и, закрыв глаза, повернулся к Дмитрию спиной. «Неужели это мой друг Виктор… Но он никогда не говорил мне, что жил в такой маленькой комнатке, не говорил, что его отец был беден…»

– Ты узнаёшь, кто этот мальчик? – донёсся уже знакомый голос из-за спины Дмитрия.

– Конечно… Это Виктор Токарев, мой лучший друг, однако он никогда не рассказывал мне о том, что жил в бедной семье.

– Поверь, ты ещё многого не знаешь о своём друге. Тема его прошлого была не частой в ваших разговорах, поэтому сейчас я готов поведать тебе его историю. Если ты хочешь, конечно.

– О да, хочу! Пожалуйста, Люцифер, расскажи мне всё, что знаешь о моём друге!

– Ну что ж, тогда слушай. Виктор родился, как ты знаешь, в 1879 году в Омске. Его мать и отец жили очень дружно и слаженно. Они почти никогда не ссорились, лишь изредка у них могла случится какая-то словесная перепалка. Они жили счастливо, пока маленькому Вите не исполнилось 5 лет. Его мать, Жанна Андреевна, служила при Царе, попав туда по старым связям отца. Она приносила в дом огромный доход, различные заморские сладости и так далее. Однако в 1884, когда, как мы уже сказали, у Вити случился первый пятилетний юбилей, его мать внезапно умерла в своих покоях. Как выяснилось позже, она была отравлена. До сих пор никому не известно, кто, когда и как это сделал, однако никто не сомневался в том, что это был кто-то из её врагов, которых, находясь на её должности, было очень легко себе нажить.

Отец Виктора, Михаил Дмитриевич, вместе со своим сыном остались почти без денег. Михаил работал кузнецом, а к тому времени, его дело не приносило такой большой доход. Да и работал он там в большей степени из-за положения своей жены. Как только слух о её смерти разнёсся по всему городу, Михаила тут же уволили с работы, а большинство друзей отвернулись от него. Его сына презирали в школе из-за безработного отца и жалкой судьбы, поэтому, когда Вите исполнилось 7, отцу с сыном пришлось уехать из города. Однако на оставшиеся деньги Михаил Дмитриевич вряд ли мог позволить себе переезд в крупный город, вроде Москвы или Санкт-Петербурга, так что новым местом проживания была выбрана Пермь. Там они прикупили небольшой домик, на окраине города и стали жить, а может правильней сказать, выживать.

Однако несмотря на смерть любимой жены, Михаил не впадал в отчаяние. Он пытался сделать для сына столько, сколько мог. Он часто играл с ним, проводил буквально всё своё свободное время, а иногда даже баловал юного Витю разными сладостями, купленными почти на последние деньги. Отец часто голодал ради сына, потому что любил его больше жизни, однако последняя его надежда на счастливую жизнь была утеряна, когда сыну исполнилось 15 лет. Юный Витя связался с группой социалистов, которые были всеми руками за свержение монархии в России при помощи революции. Конечно же это не осталось в тени, поэтому через 2 месяца его исключили из школы, а имя его прославилось как имя революционера и мятежника.

Однако не всё ещё было потеряно. У Виктора был один хороший друг, который был на 4 года старше его и имел много связей. В итоге именно благодаря этому другу Виктора взяли в военное училище, тем более, начальник того сам придерживался той же точки зрения, что и Виктор, однако держал это в полной тайне.

Через 2 года отец Виктора скончался от голода, ведь у него совсем не осталось денег, а из-за дурной славы сына его не хотели брать ни на одну работу. Виктор, к сожалению, не смог побывать на похоронах отца, поэтому в последствии очень долго жалел о смерти его единственного родного человека после того, как ему исполнилось 5 лет. Однако мёртвого не вернуть с того света…

В 24 года, как мы прекрасно знаем, Виктор познакомился со своим лучшим другом – с тобой. Вместе вы прошли обе Балканские Войны, вместе обороняли Варшавскую крепость и вместе бежали оттуда. Что было дальше – известно нам обоим, – закончил свой рассказ Люцифер.

– Так Виктор жив?

– Ну он ведь пишет тебе письма, – усмехнувшись ответил дьявол, – знаешь, тебе, скорее всего, уже наскучило торчать тут, так что я могу вытащить тебя из комы также мгновенно, как ты в неё впал, – сказав это дьявол щёлкнул пальцами, и Дмитрий вновь увидел темноту. Однако это зрелище продлилось недолго и уже через пару минут сержант снова почувствовал, что находится в реальном мире.

Дмитрий поднял голову с подушки и резко открыл глаза, ожидая увидеть перед собой дьявола, однако перед ним вновь сидел доктор. На этот раз доктор выглядел слегка растерянно и взволнованно, однако старался не подавать виду.

– Дмитрий, вы вновь впали в кому! Честно говоря, вы первый пациент за всю мою карьеру, выходивший из комы трижды.

– Доктор, это не важно, главное то, что я жив. Скажите мне, какой сейчас год? – Дмитрий сам не осознавал, почему был так бодр и силён после комы, однако предполагал, что Люцифер точно приложил к этому руку.

– Сейчас 6 мая 1920 года. Вы пробыли в коме ещё около трёх лет. Честно говоря, я удивлён.

– Господи, я не верю в это… Три года… Ещё три года! Если я ещё как-то мог понять то, что пробыл в коме год, но три… я не верю в это, доктор, я просто не могу поверить!

– Это нормально, дорогой друг. Все те, кто выходят из комы, зачастую поражаются промежутку времени, в который они «отсутствовали». Некоторые могут пробыть в коме до 10 лет, но не обратить на это внимания, а некоторые ужасаются, узнав то, что отсутствовали всего каких-то пару месяцев. Люди, порой, бывают очень скупы до своего «драгоценного» времени, которое потом всё равно потратят впустую. А есть и те, которым абсолютно наплевать на месяцы и годы, летящие с огромной скоростью, проносящие всю их жизнь перед их глазами. А когда они вспоминают про время и про жизнь, становится уже слишком поздно… А, впрочем, человек ведь сам вправе решать, как ему тратить своё время, а мы не вправе осуждать за это других.

– Вы правы, доктор, но скажите вот что: не было ли для меня писем, за время моего «отсутствия»?

– Как же не было? Были, да при чём целых два.

– Так дайте же мне их, скорее!

– Пожалуйста, – доктор достал из кармана своего халата письма и передал их Дмитрию, который уже способен был двигать и управлять своими руками.

– Спасибо вам, доктор. Мне больше ничего от вас не нужно.

– Тогда я свободен?

– Да, вы можете идти, – с этими словами, Дмитрий открыл первый конверт и принялся читать, тихо произнося себе под нос текст письма, – Здравствуй, Дима. Пишет тебе Виктор, 1918 года. Врач отослал мне письмо, в котором говорил, что ты периодически впадаешь в кому, однако позже снова выходишь из неё. Он не знает точно, что это такое, но знает, что ты будешь жить. На фронте немцы уже не наступают, так как наше правительство всё же подписало с ними мирный договор. Пусть Россия и потеряла большое количество своих территорий, однако она вышла из войны и ей больше ничего не угрожает. Надеюсь, что и у тебя вскоре всё будет хорошо.