Верховный правитель. Часть 2

– Эх, Серёжа! Во-первых, мы не единственная страна на Земле. Ты представляешь, какой поднимется шум в мире? Вот сравнительно недавний случай из СМИ. В феврале 2002 года Валерий Путинцев самовольно покинул часть, где проходил военную службу. Через три дня он был арестован и помещён в карцер. Пятнадцатого февраля при попытке побега в Путинцева выстрелил из пистолета сержант. Через несколько дней солдат умер.

Российский суд не обнаружил состава преступления в действиях сержанта. А Европейский суд по правам человека удовлетворил иск матери погибшего российского военнослужащего к властям России. Суд в Страсбурге заключил, что российские власти нарушили статью Европейской конвенции о праве на жизнь, и обязал выплатить Светлане Путинцевой 45 тысяч евро в качестве возмещения морального ущерба. Во что же будет обходиться стране каждый такой случай?

Во-вторых, ты ещё молодой и не представляешь, куда этот метод может завести. Он будет использоваться для сведения счётов, для устранения неугодных. СМИ сообщали, как недавно «в Москве на улице 16‑я Парковая патрулирующий территорию сотрудник заметил, как неизвестный пытается вскрыть машину.

“После того, как к мужчине подошли полицейские, он ударил одного из сотрудников по лицу, бросил отмычки и попытался скрыться. Полицейский принял решение применить оружие и два раза выстрелил – один раз в воздух, а второй – в спину подозреваемого”, – сказал второй полицейский.

Он добавил, что на место была вызвана бригада скорой, однако спасти мужчину не удалось. Сам же полицейский доставлен в больницу с сотрясением головного мозга. В настоящее время проводится проверка правомерности применения оружия сотрудником полиции».

Вы уверены, что всё так и было на самом деле? И что, за попытку угона машины теперь можно расстреливать на месте? При наших коррумпированных силовых структурах ничего не стоит задержать человека по любому пустяшному поводу и расправиться «при попытке к бегству».

Вскоре друзьям пришлось столкнуться с этим на практике.

* * *

Вечер с бывшими сослуживцами прошёл весело. Постепенно начали расходиться, у всех были дома дела. Аркадий только вышел к автобусной остановке, как рядом затормозила машина.

– Привет иностранцам! – Из окна автомобиля высунулась голова Саши, давнего знакомого Аркадия. – Садись, довезу.

По дороге поговорили о жизни, вспомнили общих знакомых. Когда-то у Аркадия был конфликт с Сашей, когда тот хотел обмануть Аркадия в одной коммерческой сделке. (Читателю эта история знакома по книге «Зарубежный филиал».) Но с тех пор уже давно всё уладилось, и между ними установились нормальные отношения. Машина остановилась возле дома Аркадия, он попрощался и пошёл домой. Расположившись дома у телевизора, Аркадий позвонил домой сыну узнать, как дела. Трубку взял внук и сообщил, что отца нет дома. Аркадий поговорил с внуком, потом позвонил сыну на мобильный. Он тогда и не подозревал, как потом эти звонки ему пригодятся.

Утром не успел Аркадий позавтракать, как раздался звонок в дверь. На пороге стояли два милиционера. Аркадия пригласили проехать в отделение милиции к капитану Нестеренко. В кабинете у капитана Аркадию был задан вопрос, ехал ли он вчера вечером в машине Александра Тюнина. Аркадий, естественно, это подтвердил.

– В таком случае вы последний, кто видел Тюнина живым. Мы вынуждены снять у вас отпечатки пальцев.

– То есть как это живым? А сейчас он что, мёртв?

– А вы разве не знаете, что вчера вечером он был застрелен? Для вас это новость?

– Естественно, новость. Он высадил меня возле моего дома, и откуда мне знать, что с ним случилось потом. А как это вообще произошло?

– Я считаю, что это вы нам должны рассказать, как это произошло. Это ведь вы с ним ехали.

Через некоторое время раздался телефонный звонок. Капитан поговорил по телефону и, удовлетворённый, положил трубку.

– Ну вот, что и требовалось доказать. Отпечатки ваших пальцев есть в машине Тюнина. Поэтому вы задержаны по подозрению в его убийстве.

Аркадий хорошо сделал, что перед поездкой в милицию успел позвонить сыну. А тот, видя, что отец долго не возвращается, позвонил Дмитричу. Дмитричу по своим каналам удалось выяснить, что Аркадий задержан и в чём его обвиняют. Срочно встретились с Юрием Сергеевичем посовещаться о необходимых шагах по спасению друга.

– Ему срочно нужен адвокат, – начал Юрий Сергеевич. – Я свяжусь с Александром Николаевичем. А ты со своими людьми постарайся узнать подробности дела, порасспрашивать соседей. Может быть, кто-то видел что-нибудь.

– Да. Следователи этого делать не будут. У них есть подозреваемый, и лишние хлопоты им не нужны. Придётся нам провести собственное расследование. А ты, Юра, быстрее звони Александру Николаевичу. Пусть побывает в СИЗО, выяснит у Аркадия все подробности. Да и подбодрить мужика нужно.

С адвокатом Александром Николаевичем Тереховым наши герои были знакомы давно, не раз встречались в компаниях. Познакомились когда-то через Дмитрича, который обратился к адвокату по поводу защиты одного из своих клиентов. Потом уже сошлись ближе. Порядочные люди чаще стараются быть в кругу единомышленников.

Узнав о случившемся, Александр Николаевич принялся за работу немедленно. Он побывал у следователя и познакомился с материалами дела. Потом поехал к Аркадию в СИЗО и заставил вспомнить весь тот вечер по минутам.

– А о своих делах Тюнин ничего не рассказывал? Вспомни, может, хоть что-нибудь сказал.

– Почти ничего не говорил. Ведь ехали мы с ним совсем мало времени. Сколько там езды от ресторана до моего дома… Хотя стой. Он сказал между делом, что собирается выгнать своего компаньона Рашида. Совсем вроде тот обленился, ничего не делает. А долю свою получает регулярно. Сказал он это так, между прочим. А мне вот запомнилось.

– Молодец, что вспомнил. Эта информация может нам пригодиться. А следователь тебя об этом не спрашивал?

– Да ни о чём он не спрашивал. Так обрадовался, что мои отпечатки пальцев были обнаружены в машине, что больше ни о чём не стал спрашивать. А как всё-таки Сашу убили?

– Как убили, пока не знаю. Обнаружен был возле своего дома в машине застреленным.

– Жаль мужика. Двое детей сиротами остались. Хоть уже взрослые, но всегда чувствовали руку помощи отца.

– Его, конечно, жаль. Но его поминать потом будем, когда на свободе будешь. Вот нам и надо сейчас всё сделать для того, чтобы этот день приблизить. И придётся нам нелегко. Дело попало к зампрокурора Насибуллиной. Это такая упёртая баба. Без всякой фантазии. Ухватит одну версию и ни шага в сторону. Вот с ней нам и придётся схватиться. Но ты не очень расстраивайся. Примем все меры, чтоб тебя вытащить. Побегу работать по этому делу.

Через некоторое время друзья снова собрались на совещание. Все взоры были на Терехова:

– Ну, что удалось узнать?

– У следователя только одна версия, и другие он разрабатывать не собирается. Типичный стиль поведения. Есть подозреваемый, на него можно всё и списать. И зачем искать себе лишнюю работу? А то, что не сознаётся, так это дело времени. Его не смущает тот факт, что во время убийства Аркадий не мог там находиться, так как в это время уже был дома. Это, конечно, ещё придётся доказать, но кое-какая зацепка тут есть. Ещё Аркадий рассказал, что когда они с Сашей ехали в машине, тот говорил, что собирается выгнать своего напарника Рашида за безделье.

– А мои ребята порасспрашивали соседей. Одна женщина из соседнего с Сашей дома выгуливала собаку и видела, как подъехала Сашкина машина. Саша только приоткрыл дверку, как в это время из тени выскочил молодой парень, выстрелил в него и убежал. Видно, киллер не очень опытный, значит, местный. Опытных в нашем городе вроде нет. Значит, и заказал кто-то из местных.

– И первым подозреваемым, – продолжил мысль Юрий Сергеевич, – является Рашид. Он вообще какой-то мутный. А тут появляется такой мотив: и сам не вылетит из бизнеса, и хозяином будет. Конечно, Сашину долю унаследуют его дети. Но бухгалтерию можно вести так, что фактическая прибыль будет в руках у Рашида.

– Мои ребята за ним последят.

Через некоторое время слежка принесла первые плоды. Ребята Дмитрича засекли встречу Рашида с одним из работников милиции Муниром. Встреча проходила в кафе и внешне не привлекала внимания. Пьют себе ребята пиво и иногда перебрасываются фразами. Вот содержание этих фраз и было очень интересным для ребят Дмитрича.

– Так чего ты меня позвал: пивка попить?

– Дело у меня к тебе, Мунир. Ты же знаешь, какое у нас горе на фирме? Моего компаньона завалили. Вот я и хочу отомстить. Этот еврей не должен дожить до суда. Иначе его как-нибудь отмажут. Ты меня понял?

– Конечно, понял. Нам Аллах велел покарать неверных.

– Правильно говоришь. А я в долгу не останусь.

Когда об этом разговоре доложили Дмитричу, он понял, что Аркадий в большой опасности. Срочно был объявлен сбор, и друзья начали обдумывать ситуацию.

– Я, конечно, могу договориться, чтоб Аркадия перевели в отдельную камеру. Но это ещё не гарантирует его безопасности. Ему могут что-нибудь подбросить в пищу.

– Давайте предупредим его, чтоб не ел никакой ихней баланды. Будем доставлять ему пищу с воли.

– С начальником охраны я тоже поговорю. Я его хорошо знаю.

– Откуда ещё может угрожать опасность?

– Я, кажется, догадываюсь откуда, – задумчиво произнёс Дмитрич. – Этот Мунир часто сопровождает арестованных в суд. Аркадия могут убить по дороге и обставить всё как попытку к бегству. И виновных потом не найдёшь, да и искать не будут. Одно дело, когда здоровый человек вдруг умер в тюрьме. Тут ещё может подняться шум. А если убит при попытке к бегству, то сам виноват.

– Так что же нам делать?

– А делать надо вот что. Во-первых, принять все те меры предосторожности, о которых мы сейчас говорили.

– Во-вторых, – перебил Терехов, – Дмитрич, сделай мне копию кассеты с записью разговора Мунира с Рашидом. Я дам послушать её этому карателю неверных и этим выведу его из игры.

– Но для страховки мы с ребятами будем сопровождать воронок до самого зала суда.

– Хорошо. Только Мунир ведь не полный идиот. При такой улике любая попытка покушения обернётся против него. Даже если это сделает кто-то другой. Так что в его интересах будет доставить Аркадия в суд целым и невредимым.

Для подстраховки Дмитрич со своими людьми обследовал всю дорогу от СИЗО до здания суда и взял на заметку все места, где может быть совершено покушение. Но страховка действительно не понадобилась.

После встречи с Тереховым Мунир был так напуган, что ни о каком покушении не мечтал. Но Дмитрич всё равно проявил бдительность. В суд Аркадий был доставлен в сопровождении целого эскорта машин.

Обвинителем в суде выступала зампрокурора Насибуллина. Это вообще была стервозная баба. И тут в своей речи она всё время старалась подчеркнуть виновность Аркадия, хотя безусловных доказательств не приводила. Закончила она своё выступление так:

– У подсудимого был мотив к совершению этого убийства, так как прежде у них с убитым был конфликт на почве совместной коммерческой деятельности. Ни у кого больше таких мотивов не было.

Эти последние слова очень помогли Александру Николаевичу. С них он и начал своё выступление.

– Уважаемый суд, уважаемые господа присяжные, я хочу обратить ваше внимание на последние слова уважаемого обвинителя. Заявление о том, что больше ни у кого мотива для убийства не было, подразумевает, что была тщательно проанализирована вся жизнь убитого. И в результате этого анализа будто бы было установлено, что за свою жизнь убитый никого не обидел, никого не обманул, даже ни у кого в своё время не отобрал пирожок в школьной столовой.

На самом же деле никакого анализа не проводилось. Поэтому такое утверждение подлежит сомнению. Мы знаем, что у убитого на протяжении жизни было несколько женщин. Безусловно, что всех мы вообще знать не можем. Почему же мы не можем допустить, что кто-нибудь из них не простил измены, затаил большую обиду и хотел отомстить?

Ещё труднее допустить, что у человека никогда не возникает конфликтов в коммерческой деятельности. Обвинитель тут сама говорила, что у убитого был конфликт с моим подзащитным. Но тот конфликт был успешно разрешён. И у меня есть свидетель, который способствовал разрешению этого конфликта.

Сам конфликт был пятнадцать лет назад. С тех пор участники конфликта давно помирились и неоднократно встречались в одной компании. И неужели за все эти годы у убитого ни с кем не было никаких конфликтов? Кто может поверить, что у человека, много лет занимающегося торговлей, никогда не было обиженных среди покупателей и поставщиков?

Из этого вытекает, что данное заявление обвинителя является совершенно не объективным, впрочем, как и всё обвинение. И, к сожалению, это уже становится системой у нас в стране. Вы обратите внимание на телевизионные передачи «Из зала суда», «Суд присяжных» и так далее. Во многих случаях там суд оправдывает подсудимых из-за недоказанности совершения ими преступления. Как же можно с такими материалами идти в суд? Становится больно за страну.

– Александр Николаевич, не надо обобщений. Давайте от положения в стране вернёмся к рассмотрению данного дела, – перебил адвоката судья.

– Хорошо, господин судья. Именно это я и собираюсь сделать. Уважаемые господа присяжные, хочу обратить ваше внимание на то, почему обвинение считает моего подзащитного виновным в убийстве. Разве есть свидетели этого убийства? Или хотя бы найдено орудие убийства с отпечатками пальцев моего подзащитного? Ничего ведь этого нет.

А всё обвинение строится на том, что отпечатки пальцев были найдены в машине убитого. Но ведь это естественно, если убитый подвозил моего подзащитного домой. Было бы хуже, если бы их там не было. Нынче любому школьнику понятно, что преступник старается стереть отпечатки пальцев. И, безусловно, мой подзащитный сделал бы то же самое в случае виновности.

Хочу обратить внимание, что во время езды в машине мой подзащитный сидел справа от водителя, а выстрел был произведён в левый висок. Как так могло быть, обвинение нам не объяснило. И вообще, зачем нужно было моему подзащитному проезжать мимо своего дома, совершать убийство возле дома Тюнина и потом как-то добираться домой? На это ушло бы много времени.

И тут я хочу показать распечатку телефонных разговоров с домашнего телефона моего подзащитного в тот вечер, когда было совершено убийство. Мой подзащитный в этой квартире сейчас живёт один, так как приехал в отпуск. Поэтому никто другой звонить по данному телефону не мог. Так вот, из распечатки видно, что мой подзащитный звонил сыну на домашний телефон, а потом на мобильный. И звонки эти были сделаны за десять минут до убийства Тюнина.

Таким образом, данная распечатка полностью подтверждает слова моего подзащитного о том, что Тюнин довёз его до дома, высадил и поехал дальше один. Остаётся только сожалеть, что следствие не сделало этой работы в первый же день. Тогда и моему подзащитному не пришлось бы столько времени понапрасну сидеть в СИЗО.

Естественно, после такой речи Терехова вина Аркадия была признана недоказанной. Его освободили в зале суда. Друзья обнялись и пошли к машине. В толпе людей, выходивших из зала суда, мелькнуло лицо Рашида.

– А этим другом надо будет заняться, – проводил его глазами Дмитрич.

– Обязательно. Но это потом. А сейчас быстрее на дачу и первым делом в баньку. Надо же отмыть Аркадия после нар СИЗО.

Глава 2

Где ж та идея, что объединит народ?

Как дожить до следующего бюджетного периода, нам могут подсказать Минфин и другие министерства, а вот на вопрос, зачем жить… поможет ответить только национальная идея.

Владимир Мединский, депутат Госдумы

Как мне жить, чтоб все на свете были счастливы?

Лиза, 2‑й класс. Из цикла «Дети пишут Богу»

Друзья долго парились на даче у Юрия Сергеевича. Сергей париться не захотел и занимался столом. После сауны хорошо шло пиво, а с ним и закуски. Само собой, что это занятие не проходило в молчании. В основном расспрашивали Аркадия, как ему там было в СИЗО.

– Я пока там сидел, многое успел передумать. Во-первых, познакомился со многими людьми. Там ведь сидят не только настоящие уголовники. На кого-то наехали, чтобы отнять бизнес, кому-то повесили чужое преступление. Да много чего там можно узнать.

Например, о том, что теперь невозможно пообщаться с адвокатом без посторонних глаз и ушей. Хотя это право общения без свидетелей защищено Уголовным кодексом, законом об адвокатской деятельности, международными пактами. Внешне, конечно, всё соблюдается. В следственном кабинете СИЗО вы с адвокатом находитесь наедине. Однако имеющаяся там прослушивающая аппаратура позволяет прослушивать все ваши разговоры. Начинаешь важную информацию излагать на бумажках, но кругом стоят камеры видеонаблюдения с мощнейшим разрешением. И все эти прибамбасы существуют вполне официально. Ещё когда премьером был Михаил Фрадков, он подписал постановление № 1313‑с, и появилось специальное управление, которое теперь называется УОДОП, занимающееся всей этой прослушкой и приглядкой.

– У меня вообще в голове не укладывается, – возмутился Сергей, – как это работник правоохранительных органов может за деньги сам организовать убийство человека?

– Ты, Серёжа, только сейчас на это обратил внимание? Да наши правоохранительные органы нас не охраняют, а больше являются карательным органом, нередко осуществляющим беспредел. С первых дней советской власти сотрудники этих органов могли без суда и следствия убивать людей и отнимать их имущество. И происходило это беззаконие с одобрения самых верхов.

Вы вспомните, какие богатства были обнаружены у Якова Свердлова, когда в тридцатых годах вскрыли его сейф. Он что, эти сокровища нажил непосильным трудом во времена разрухи? Тем более что у власти он был совсем недолго. И за такое короткое время подельники его успели награбить столько. Да ещё и себя наверняка не обидели.

Вот вам и правоохранительные органы. Тогда этот грабёж осуществлялся «именем революции». Потом боролись с «нэпманами» и кулаками. Позднее разоблачали «врагов народа», «космополитов» и так далее. Под такой лозунг можно было арестовать взрослых членов семьи, детей отправить в детский дом, а ценности из дома могли пропасть.

Молодые работники «органов» учились работать у старших товарищей, поэтому методы работы передавались из поколения в поколение. Так что всё беззаконие началось на заре советской власти, всё родом оттуда. А уж нынешние правовые и технические возможности позволяют лишить жизни и имущества любого человека.

– А тебя, Аркадий, там в СИЗО не обижали?

– Нет, – улыбнулся Аркадий. – Когда мужики узнали, что я из Израиля, так завалили вопросами. Пришлось им прочитать несколько лекций. Некоторые ведь до сих пор мало знают о зарубежной жизни. Тем более об Израиле. Это ведь совсем недавно сделали безвизовый режим. Да и на загранпоездки деньги не у каждого есть. Поэтому люди знают в основном только о российской действительности. А она, сами понимаете, не впечатляет.

Что же касается самого процесса отсидки, то протекает она по-разному. Если у человека есть приличные деньги, то за определённые «чаевые» можно иметь значительные поблажки.

– Да, для всего мира в порядке вещей оставлять чаевые. Как сказал однажды знаменитый Фрэнк Синатра: «Если вы никогда не будете оставлять чаевые, то быстро разрушите свою репутацию и наживёте множество врагов». Чаевые дают персоналу за хорошее обслуживание. При этом подразумевается, что само это обслуживание производится в рамках закона. При советской власти чаевые официально давать было не принято. Это не предусматривалось «Моральным кодексом строителя коммунизма». Зато потом все настолько быстро об этом кодексе позабыли, что ни один вопрос без «чаевых» решить невозможно.

– Размышлял я и о тезисах Жирика. Насколько некоторые из них непригодны, я испытал на себе. Кроме того, его высказывания бывают противоречивы. Я вам говорил, как он высказывался об отношении к СМИ в передаче для Израиля. А в предвыборном выступлении перед президентскими выборами 2008 года он заявил, что является убеждённым сторонником демократии и свободы слова. И тут же заявляет, что когда он придёт к власти, то «фильм, где кто-то курит, будет снят с экрана, и “Семнадцать мгновений весны” никто не увидит – там Штирлиц курит каждую минуту».

Но есть у него и более твёрдые убеждения. Выступая с программной речью на ХХI съезде ЛДПР, он предложил:

ввести в России единое наименование субъектов федерации – край,

создать 50 краёв с численностью не менее трёх миллионов жителей,

убрать из названий должностей иностранные заимствования, введя исконно русские, например: вместо президент – верховный правитель, вместо мэра – градоначальник.

– Но он хоть что-то предлагает. А от официальной власти кроме лозунгов ничего не слышим. «Россия встала с колен!» Ну и что? Народу от этого лучше жить стало? И с чьих колен она встала? А про «модернизацию» кроме самого лозунга кто-нибудь что-то видел?

– Хочу заметить, что Жириновский никогда ничего не говорит просто так. Он, как первопроходец, вбрасывает в народ какие-нибудь идеи, а власть потом смотрит на результат. Если воспринимаются нормально, то делаются официальные движения в этом направлении.

Вот, например, он первым начал критиковать Лужкова. И момент выбрал такой подходящий, когда премьер-министр Путин выступал в Госдуме с отчётом правительства. Выступивший в прениях Жириновский ничего не сказал об отчёте, а сразу пошёл в атаку на Лужкова. И никто не вступился за своего однопартийца, за одного из создателей «Единой России». Все притихли и промолчали. Поняли, что всё это согласовано с верхами. А вскоре и действительно Лужкову пришлось уйти.

А от своих неудачных выступлений он потом может и отказаться. Так же, как в своё время врал на голубом глазу и отказывался от своего еврейского папы. Писал он в своё время, что русский солдат омоет сапоги в Индийском океане. Теперь он доказывает, что у него ничего не было про Индийский океан. Обещал в своё время каждой русской бабе по мужику. Теперь от этих слов отказывается. Даже, говорит, никогда бабами русских женщин не называл.

Так что, не всё, что говорит Жирик, нужно воспринимать всерьёз. Или, как говорят на блатном жаргоне, фильтровать базар.

– Да бог с ним, с Жириком, – опять не вытерпел Сергей. – Меня интересует, что нам делать?

– Погоди, Серёжа, – остудил его Юрий Сергеевич. – Отказываться от прежних высказываний, которые со временем оказывались неудобными, Жирику было, у кого учиться. За последние сотню лет наша российская история переписывалась столько раз, что многим теперь трудно в ней разобраться. А чтобы решать задачу о будущем, надо хорошо знать прошлое.

Прежде чем решать, что делать, надо решить вопрос: а чего мы хотим? В зависимости от цели нужно вырабатывать и методы её достижения. Вот, к примеру, в середине ХIХ века в России решался вопрос об отмене крепостного права. В этом уже были вроде заинтересованы многие. Россия теряла свои позиции на мировом рынке зерна и уступала их свободным американским фермерам. Наёмный труд оказался более выгодным, чем подневольный.

К 1855 году разорявшиеся помещики заложили уже 65 % крепостных крестьян, а государству помещики задолжали сумму, равную нескольким годовым бюджетам России. А при отмене крепостного права помещики могли сразу получить из казны большие деньги за переданные крестьянам земли.

Промышленники тоже были заинтересованы в реформе, так как на рынок труда поступала дешёвая рабочая сила в лице разорившихся крестьян. За реформы была и либеральная интеллигенция, стремившаяся к участию в управлении Россией. Как будто цель определена. Император Александр II, выступая перед московским дворянством, объяснил позицию так: «Лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели дождаться, когда оно начнёт само собой уничтожаться снизу».

Но при этом забыли спросить самих крестьян, чего они хотят. Николай Огарёв в своей статье в «Колоколе» 1 июля 1861 года на вопрос «Что нужно народу?» ответил: «Очень просто, народу нужна земля и воля». Однако проведённая реформа им этого не дала. И начались крестьянские бунты.

Весной 1861 года волнениями были охвачены 75 селений Казанской, Самарской и Симбирской губерний. В селе Бездна 12 апреля 1861 года четырёхтысячная толпа крестьян была расстреляна войсками. В том году почти в каждой губернии крестьяне протестовали против такого «освобождения». Всего произошло тогда 1860 крестьянских волнений. А к осени того же года силами войск и полиции удалось предотвратить большую крестьянскую войну.

Разочаровавшаяся в реформах либеральная интеллигенция тогда выбрала метод террора. В прокламации «К молодому поколению!» говорилось:

«Государь обманул чаяния народа – дал ему волю ненастоящую. <…> Мы бы не хотели, чтобы дело доходило до насильственного переворота. Но если нельзя иначе, мы не только не отказываемся от него, но мы зовём охотно революцию на помощь к народу. <…> Если же для осуществления наших стремлений – для раздела земли между народом пришлось бы вырезать сто тысяч помещиков, мы не испугались бы и этого».