Алькар. Воскресшие тени

От такого обращения молодой человек заметно смутился и видимо, готов был провалиться сквозь землю.

– Хорошо, тетя, – сказал Нарц и взял у Сальвины Севеллин тяжелую сумку.

– Как спалось тебе, земное дитя? – поинтересовалась первая советница.

– Прекрасно, – Соня вежливо улыбнулась. И действительно, ей первый раз за долгое время не снились кошмары.

– Чудненько, – кивнула женщина, – Это все умиротворяющий чай, не зря я добавила его в список нужных вещей. Я распорядилась обеспечить тебя самым необходимым на первое время. Сегодня тебе домой доставят контейнеры с продовольствием и средствами гигиены.

Соня уже и забыла, что у нее имеется собственный дом. Интересно, какой он?

– Ты должна немного освоиться в нашем мире, так скажем, обжиться, а дальше мы решим, что делать с твоей учебой, – сказала Сальвина Севеллин.

– Я буду учиться? – Почему- то ей казалось, что в этом мире это ее минует.

– Конечно, – голосом, не терпящим противоречий, ответила хозяйка дома, и смягчив тон добавила, – поверь, это необходимо, иначе ты не сможешь понимать элементарных вещей. Без определенных знаний очень трудно ориентироваться в нашем мире. Тебе ведь уже исполнилось десять лет?

– Мне четырнадцать, – уязвлено буркнула Соня. Светлокожая, невысокая, и хрупкая как фарфоровая кукла, она всегда выглядела младше своего возраста.

Женщина призадумалась, поправив длинные, собранные назад волосы.

– Думаю, тебя удастся определить в учебный центр. Конечно, в основной корпус уже поздно, там учатся дети от пяти до пятнадцати лет, а вот в дополнительный самый раз, – ее лицо вдруг оживилось, точно она решила сложную задачу. – А пока, если вдруг у тебя возникнут какие-нибудь вопросы, ты смело можешь их задать мне или моему племяннику. Он у нас в этом году выпускник, правда, Нарциусик?

Парень бросил на тетю укоризненный взгляд.

– Ах, уже двенадцать дневных потоков! – воскликнула Сальвина Севеллин, взглянув на настенные часы, висевшие около окна, – нужно столько успеть. – Тебе, небось, не терпится увидеть свой новый дом? – обратилась она к Соне.

Соня кивнула. Ей действительно, хотелось поскорее его увидеть.

– Осталось только отыскать ключ, – пробормотала женщина себе под нос. – Куда же я его подевала? – Она несколько минут в задумчивости постояла посреди кухни, а потом с озадаченным видом пошла в другую комнату.

Хлопающий звук открывающихся и закрывающихся дверцей шкафа говорили об активном, но безрезультатном поиске. В конце концов, Сальвине Севеллин пришлось позвать на помощь. Соня вошла в светлую, просторную комнату. Вдоль одной стены растянулся грузный шкаф, напоминающий картотечный. Рядом с окном, над надутым, как пузырь креслом висел портрет улыбающейся Сальвины Севеллин и светловолосого мужчины в темно- синем камзоле с золотыми галунами.

– Подойди ко мне, земное дитя, – позвала хозяйка дома, роясь в многочисленных шкафчиках – карманах. Как только Соня приблизилась к стеллажу, одна дверца тут же громко заклокотала.

– Вот ты где, – женщина открыла дергающийся ящик, выудив из него металлический ключ с изогнутой филигранной головкой, изъеденной ржавчиной. – Чувствует хозяйку, – отметила она, протянув его Соне.

Как только ключ коснулся Сониной руки, то тут же озарился искрящимся светом, преображаясь на глазах. Ржавчина, покрывавшая его исчезла, сменившись серебристым блеском, теперь он выглядел как новый. Устроившись на ладони своей хозяйки, ключ постепенно успокоился, его трепыхания стали более вялыми, пока и вовсе не прекратились. Затаив дыхание, Соня уставилась на «живой ключ» боясь пошевельнуться.

– Хватит его гипнотизировать, – сказала Сальвина Севеллин, направляясь в прихожую, – погода может поменяться в любой момент.

– Ты не против, если я тоже пойду? – спросил Нарц у Сони.

Она пожала плечами.

– Как хочешь.

Надев непромокаемый плащ и тряпичные кеды, высохшие за ночь, девочка вышла во двор, где ее уже дожидались Сальвина Севеллин с племянником.

       6

На улице господствовали сумерки, но все, же было светлее, чем вчера, да и ветер поутих. Шагая по узкой улице, Соня изо всех сил старалась не угодить в водяные кляксы, разбросанные под ногами, точно капканы. Свернув влево, троица двинулась по широкой мостовой с парящими кустарниками, лениво покачивающимися в воздухе. Впереди показалось зеленоватое здание, подслеповатыми глазами взиравшее на прохожих. В большинстве окон мерцал тусклый свет, а из нескольких выглядывали люди, как показалось Соне бледные и изможденные. Около открытых ворот толпился народ, пропуская внутрь двора карликовых оленей, запряженных крытыми кибитками.

– Что это за здание? – поинтересовалась Соня.

– Лечебница семейства Горринг, – тихо ответил Нарц, почему – то посмотрев на Сальвину, вышагивающую впереди.

Свернув на перекрестке налево, они оказались на длинной улице с нарядными, как на подбор особняками. Выстроившись будто по шеренге, дома щеголяли своими роскошными фасадами и вычурными парящими цветниками. Фигурные фонтаны, расположившиеся посреди улицы, монотонно журчали мутной водой, непрерывно вытекающей из водяного жерла. Каменные изваяния причудливых существ, взобравшиеся на фасады домов и столбы ворот, равнодушно взирали на прохожих.

– Если мне не изменяет память, то мы почти на месте, – сообщила женщина, оглядываясь по сторонам.

Пройдя несколько домов, она остановилась перед двухэтажным особняком, густо увитым плющом. Дугообразные кованные ворота, как и большие вытянутые окна, обрамленные фигурным орнаментом, смотрелись нарядно, но не ухожено. Сразу было понятно, что дома никто не живет.

– Ого! – вырвалось у Сони. Кто бы мог подумать, что у дедушки, прожившим всю жизнь в крохотной комнатушке коммунальной квартиры, может быть такой роскошный дом.

– Чтобы попасть внутрь, желательно воспользоваться ключом, – сказала Сальвина Севеллин кинув многозначительный взгляд на Соню.

– Ах, да, – она достала из кармана фигурный ключик и протянула его женщине.

– Нет, нет. Это ведь твой ключ, и слушаться он будет только тебя, – замотала головой первая советница.

Соня неуверенно дотронулась тонким стержнем до личинки, как это делала Сальвина Севеллин. Раздался щелчок и ворота гостеприимно отворились. Внутренний двор, как и фасад дома утопал в плюще, пустившим свои зеленые пальцы во все направления. За миниатюрной ротондой, просматривался просторный вольер, обтянутый ржавой металлической сеткой.

– Тебе не помешает нанять садовника, чтобы убрать всю эту гадость, – Нарц с неприязнью оторвал вьющуюся лозу, щекотавшую ему нос.

– Я подумаю, – Соня бережно провела пальцами по узорчатым листьям и гибкому стволу, так жадно цепляющимся за жизнь.

Проделав аналогичные манипуляции с входным замком, она открыла дверь в дом. Внутри царили темнота и сырость. В холле на обувной полке выстроились в ряд несколько десятков безжизненных светильников, которые Сальвина Севеллин тут же привела в чувства с помощью «зажигалки». Неприветливое помещение сразу же озарилось мягким золотистым светом. Светильники взмыли под потолок и полетели вглубь дома, самостоятельно распределяясь по комнатам.

– Это огневик, очень нужная вещь. Пусть будет у тебя, – женщина протянула Соне «прищепку-зажигалку».

Поблагодарив за подарок, она засунула огневик в задний карман джинсов и неуверенными шагами пошла по молчаливым комнатам.

Светлые стены, мраморный пол графитового цвета, все покрывал толстый слой пыли. Она была повсюду, в каждом уголке дома: на окнах с грязными разводами, на широкой лестнице с узорчатыми балясинами, на Сониных руках. Пыль господствовала здесь целый год, являясь полноправной и единственной хозяйкой. Растревоженные сизые облака завихрились по дому, оседая на тех, кто посмел нарушить их покой. Просторный холл плавно перетекал в гостиную с большим диваном и двумя креслами, закрытыми чехлами. На полу простирался длинноворсовой ковер со сваленными друг на друга пуфиками, в дальнем углу виднелся камин из темного камня. Соня поежилась, потирая озябшие руки.

– Смотри, как это делается, – обратилась Сальвина Севеллин к новоиспеченной хозяйке дома, подойдя к камину.

Женщина достала из кармана платья еще один огневик и открыла задвижку на трубе. Взяв несколько поленьев, аккуратно сложенных в кованой поленнице у камина, она соорудила из них пирамидку и щелкнула огневиком. Тонкие щепки, разбросанные вокруг поленьев, с треском вспыхнули ярким зеленым пламенем.

– Ну что, жить можно, – протянул Нарц, проведя рукой по пыльному чехлу дивана, и тут же брезгливо ее одернул.

Несмотря на промозглые стены и общую заброшенность дома, Соне он уже нравился. Нравился тем, что здесь жил ее дедушка, ее папа…

Громкий металлический звон сотряс затхлый воздух дома.

– О, это скорее всего контейнеры доставили, я открою, – оживилась Сальвина Севеллин и хлопнув дверью, вышла во двор. Через пару минут дом заполнили топот и гомон. Несколько крепких мужчин в коричневых плащах затаскивали объемные коробки, стопками укладывая их в холле.

– Как я и говорила, там самое необходимое, – довольно потирая руки, сказала Сальвина Севеллин, пересчитывая коробки, – думаю, ты разберешься, – добавила она.

– Конечно, – улыбнулась Соня, – не беспокойтесь за меня.

– Тогда мы не будем тебя отвлекать, – женщина кивком указала Нарцу на выход.

Поблагодарив Сальвину Севеллин за заботу, Соня проводила гостей до ворот. В доме стало теплее и уютнее, благодаря камину, разгоревшемуся в полную силу. Смахнув с волос сизое облако, она направилась в кухню-столовую, по размерам не уступавшую гостиной. Посредине стоял массивный стол из темного дерева и дюжина стульев с резными спинками. Вдоль стены тянулась длинная столешница с необычной круглой печкой и рукомойником, при ближайшем рассмотрении, напоминавшем питьевой фонтан.

На противоположной стене угрожающим блеском переливалось холодное оружие. Изогнутые кинжалы, охотничьи ножи с зазубринами, мечи, топоры, секиры кидали воинственные взгляды на новую хозяйку дома. Вот уж чего она точно не ожидала увидеть на кухне! Поглазев еще несколько минут на целый арсенал оружия, Соня пошла на второй этаж. Поднимаясь, она оставляла за собой длинную цепочку следов на грязных мраморных ступенях и широких перилах, которые поддерживали пузатые, похожие на кегли, балясины. Ее руки покрылись серыми разводами, как и все в этом доме. Но Соня не обращала на это внимание, она хотела почувствовать его, пропитаться им, стать его частью.

Второй этаж состоял из четырех спален с ванными, уборными и гардеробными. Зачем одинокому человеку четыре спальни? Возможно, дедушка верил, что их семья каким – то образом воссоединиться. На втором этаже, куда пока не дошло тепло от камина, было прохладно и особенно одиноко, поэтому Соня, захватив мягкое покрывало, вернулась в гостиную. Она подошла к пылающему огню и протянула к нему перепачканные пылью руки. Тут ее взгляд остановился на картине, висевшей над камином. Через плотный слой пыли едва различались черты родных лиц. Соня провела ладонью по холсту и изображение стало четче. Молодые родители выглядели счастливыми, их глаза улыбались. Одной рукой мама обнимала маленькую Лару с двумя белыми бантами, а другой отца, державшего на руках маленькую Соню, зажавшую в ручонках плюшевого зайца.

Тягостное ощущение одиночества накатило внезапно. Неужели теперь настала ее очередь сменить дедушку? Впредь она будет сидеть у камина и всматриваться в призрачные лица своей семьи. Возможно, ее ожидает та же участь, что и бывшего хозяина этого дома.

Треск горящих поленьев нарушил тишину, жуткую, противную, удушливую. Совсем недавно Соня мечтала о ней, сейчас же она на нее давила и вместо ощущения долгожданной свободы, сердце сжимало чувство одиночества. Завывающий ветер за окнами, исполнял свой жуткий танец, заставляя листья плюща извиваться и трепетать. Похоже, погода снова испортилась.

Что она делает в этом мире? Где ее отец? Жив ли он вообще? Что за послание Белой Книги Преданий скрывают от нее Сальвина Севеллин и правитель города? Уйма вопросов и ни одного ответа, даже намека на него.

Соня бросила равнодушный взгляд на гору контейнеров, дожидающихся в холле, и накинув плащ, вышла из дома. Сгустившийся сумрак тотчас поглотил ее и, если бы не покачивающиеся светильники над головой, она бы точно уткнулась носом в ротонду или споткнулась об поребрик.

В этом мире Соня знала всего несколько улиц, по которым уже проходила, и как ей казалось, направилась по одной из них. Пройдя нарядные дома и фонтаны, она свернула на мостовую, по которой позвякивая колокольчиками плелся карликовый олень, запряженный повозкой.

– Горячие булочки, масло, молоко, мясная фасоль, липучки – вкуснючки! – во все горло орал возница.

Несколько человек судорожно замахали руками, и повозка с продуктами остановилась. Соня сглотнула голодную слюну и свернула в неприметный проулок, подальше от продуктовой повозки, чтобы не подвергать желудок испытаниям. Она не ела с самого утра и была бы не прочь подкрепиться.

Широкая мостовая сменилась узкой, размякшей в грязи дорогой, а парящие кустарники высокими деревьями, нависающими над головой темными силуэтами. Густые кроны смыкались плотным пологом, отчего становилось еще темнее. Ни звезд, ни луны, ни парящих светильников, дающих хоть какой-то свет, только сизая мгла да окутывающие тени деревьев. Соне сделалось не по себе, и она уже много раз пожалела, что не осталась дома. Ведь говорила ей Сальвина Севеллин, быть осторожней, так нет же… Все же иногда стоит прислушиваться ко взрослым. Вздрагивая от каждого шороха, она продолжала углубляться в лесную чащу, даже не представляя, как ей выбраться из нее.

Через некоторое время, которое показалось вечностью, послышались еле уловимые звуки разливающейся мелодии. Соня ускорилась, стараясь идти в ту сторону, откуда исходила музыка. С каждым шагом звуки делались громче, ритм отчетливее и вот, сквозь темные силуэты деревьев стали прорисоваться мерцающие огоньки, по мере приближения, трансформирующиеся в здания. По улице освещенной круглыми, парящими светильниками, сновали люди, громко разговаривая и смеясь. Наконец – то, выбравшись из лесного лабиринта, Соня пошла по оживленной улице, с интересом глазея по сторонам. Яркие вывески, гласившее что-то на непонятном ей языке, зазывающее помигивали. Впереди два человека, без плащей, крепко сцепившись, толкали друг друга до тех пор, пока оба не завалились в глубокую лужу. Вокруг драчунов быстро собралась толпа, разделившаяся на два лагеря. Люди кричали, делали ставки, подбадривая раздухарившихся бойцов. Видимо, не только на Земле любили зрелища.

Соня как раз обходила взбудораженную толпу, как ей вслед донесся кряхтящий голос.

– Кхе, кхе… Тебе что дома не сидится, земная?

Соня растерянно обернулась. Перед ней стоял низкий, ростом с первоклашку, старик с широкими бакенбардами и растрепанными седыми волосами, выбивающимися из – под капюшона. Его маленькие водянистые глазки сурово глядели ей в лицо.

– Вы, наверное, ошиблись, – отозвалась она, обескуражено глядя на незнакомца.

– Это ты ошиблась, земная, решив появиться на Алькаре. Тебе что жить надоело?

От возмущения у Сони пропал дар речи.

– Хватит приставать к людям, Пульф, – проговорил сутулый мужчина, остановившись рядом.

– А, это ты вардан… – с неприязнью процедил старик. – Не пора ли тебе в лягушатник?

– Не указывай что мне делать, норник. И хватит уже везде совать свой дряхлый нос.

На секунду Соне показалось, что они сейчас сцепятся, как те, двое, которые на радость зрителям катались по лужам. Но седой старик, что – то буркнул себе под нос и захромал прочь, опираясь на массивную трость.

– Не обращай внимания. Этот норник порой не в себе, – обратился к Соне незнакомец. – Ах, я забыл представиться, Ливс Салиман, – он учтиво склонил голову.

Соня продолжала смотреть вслед уменьшающейся фигуре неприятного старика, чьи слова не выходили у нее из головы.

– Откуда он про меня знает? – спросила она, задавая вопрос то ли себе, то ли собеседнику.

– О, важные новости в нашем городке разносятся со скоростью ветра, а появление внучки Лилового воина как раз из таких.

Вот уж чего не ожидала Соня, так это известности. Кто бы мог подумать, что в этом мире ее появление будет расцениваться как важная новость.

– Прошу прощения, что отвлекаю от нахлынувших мыслей, но посмею спросить, что ты делаешь на Бурлящей улице?

– Кажется, я заблудилась, – честно ответила Соня, – я вышла из дома немного прогуляться, а потом видимо, не туда повернула. Забрела в какой-то лес, и вот оказалась здесь…

– Ты шла через Заброшенные сады? – мужчина округлил отливающие янтарным цветом глаза. – Говорят, там сейчас завелись жуки-мясоеды. Если уж вопьются в ногу, ничего не поможет, можно с ней попрощаться. Хотя, возможно, это просто страшилки, – добавил он, глядя на бледнеющее лицо собеседницы, – в любом случае, это не лучшее место для прогулки. И не советую здесь находиться одной, – сказал новый знакомый, покосившись на увеличившуюся в два раза толпу. – Если хочешь, я могу вывести тебя из этой злачной улицы.

Соня растерялась, не зная, что и ответить. Этот человек ей был совершенно не знаком, но оставаться здесь тоже было не лучшей затеей.

– Ты знаешь дорогу домой? – спросил Ливс Салиман.

Соня уныло покачала головой, все еще не решаясь составить компанию незнакомцу. Мужчина понимающе улыбнулся.

– Ладно, предлагаю сделать так: я пойду впереди, а ты если хочешь, иди за мной. Я сейчас собираюсь в лягушачий питомник. Ты знаешь где находится Сизая улица?

– Нет.

– А Млечный переулок?

– Нет.

– Ну хоть лечебница семейства Горринг тебе знакома?

– Да, там неподалеку поворот на мою улицу! – оживилась Соня.

– Вот и отлично, – с облегчением выдохнул мужчина и двинулся вперед.

Соня пошла за ним следом. Из дверей помещений, которые то и дело впускали и выпускали очередную порцию развеселившихся посетителей, доносились оглушающая музыка, громкий смех и звон бокалов.

– Подскажите, а кто такие варданы и норники? – поинтересовалась она, минуя очередное питейное заведение. Она некоторое время шла чуть сзади, но потом осмелев, поравнялась с новым знакомым.

– Ну как тебе объяснить… – Ливс Салиман сделал паузу, призадумавшись, – это обитатели нашего мира. На Алькаре живет много народов: варданы, кстати, я один из них, – отметил он с особым удовольствием, – норники, отары, болотниики, русалки.

– Русалки? – оборвала его Соня, – настоящие русалки?

Мужчина хмыкнул, обнажив острые зубы.

– Самые что ни наесть настоящие. Утянут на дно, и глазом не успеешь моргнуть.

За разговорами они вышли на широкую мостовую, приближаясь к длинным корпусам лечебницы, в которых тоскливо светились окна-глазницы. От нового знакомого Соня узнала, что все норники жулики и лгуны, русалки опасные рыбешки, отары тупоголовые истуканы, а варданы поистине совершенные создания, одаренные сверхчувствительным обонянием, слухом и зрением.

– В питомнике, мимо меня не одна лягушка не проскочит незамеченной, а они знаешь ли очень тихие, – похвастался мужчина, когда они подошли к повороту на Серебряную рощу.

– Спасибо, что проводили, – поблагодарила Соня.

– В следующий раз, прежде чем отправляться дышать свежим воздухом не забудь захватить карту города, – посоветовал Ливс Салиман.

– Попробую где-нибудь раздобыть ее.

– У меня в лягушатнике валялась одна, могу подарить. Заодно и с лягушками познакомишься, они прелесть, – предложил вардан.

– Спасибо, конечно, но я пойду домой, – ответила Соня.

Ливс Салиман понимающе кивнул и уже было двинулся дальше, как Соня ему прокричала вслед:

– Подождите, я с вами!

– Все же решили познакомиться с лягушками? – улыбнулся мужчина.

– Лучше с картой, – поморщилась Соня, никогда не питавшая особую любовь к пресмыкающимся.

– Уверен, они тебе понравятся, – заверил ее вардан.

Пройдя Млечный переулок, они вышли на Сизую улицу, осторожно ступая по грязной брусчатке. Покачивающиеся на ветру кустарники, обрамлявшие мостовую, напоминали гигантских дикобразов, навостривших свои иглы. В мутных лужах отсвечивались золотые огни парящих фонарей. Новый знакомый легко лавировал между грязных клякс, чего нельзя было сказать о Соне. Ее кеды снова хлюпали, вобрав в себя, весь холод воды.

– А вот и лягушачий питомник, – Ливс Салиман показал на выглядывающий из-за парящих кустарников стеклянный вольер. Он толкнул неприметную дверь в стене, которую Соня в жизни бы не разглядела и пригнувшись, юркнул внутрь.

Соня в нерешительности остановилась в проходе.

– Заходи, они не кусаются, – улыбнулся вардан, откидывая капюшон с головы. Его волосы, сосульками свисавшие на глаза, брови и щетина были грязно-рыжего цвета, точно ржавчина.

Соня вошла в вольер, с опаской поглядывая по сторонам. Вокруг никого не было, только шум дождя, да мутные ручейки, стекающие по прозрачным стенам. Ливс Салиман присел на корточки и мелодично присвистнул. Из круглых норок, зияющих в земляном полу, неспешно стали показываться существа, напоминающие морских свинок. Круглые, пушистые животные неуклюже перекатывались с ноги на ногу.

– Это и есть лягушки? – Соня не могла поверить своим глазам, – какие симпатяги.

– Я был уверен, что они тебе понравятся. Вы пока познакомьтесь, а я схожу в дом, поищу карту города, – засуетился вардан и выскользнув в стеклянную дверь, направился к покосившейся хибарке, расположившейся неподалеку от питомника.

Как только Соня присела на корточки, ее тут же обступили необычные существа с черными глазами – бусинками и шерстью, отливающей серебром. Самые смелые и отчаянные лягушки, пытались запрыгнуть ей на колени, но их неуклюжесть и медлительность, мешали им осуществить задуманное. Тогда она взяла несколько пушистых комков в руки и посадила к себе на колени. Вскоре в проеме двери питомника показался вардан, с помятой бумажкой в руке.

– Обрати внимание, мы сейчас находимся здесь, – Ливс Салиман ткнул длинным пальцем в карту Тиберлоу, – а вот Бурлящая улица, где ты мы встретились. Видишь, тебе не нужно было блуждать в Заброшенных садах, достаточно выйти на Млечный переулок, дойти до Сизой улицы, затем пройти лечебницу семейства Горринг и вот, ты уже на месте.

– Спасибо, теперь я надеюсь, не заблужусь, – улыбнулась Соня, пряча карту во внутренний карман плаща. Из-за промокших ног ее нос покраснел, а тело била мелкая дрожь.

– Ты я смотрю, совсем продрогла, – сокрушенно покачал головой вардан, – хочешь угоститься морсом из водяной вишни?

От такого заманчивого предложения, Сонин желудок, давно жаждущий чего-нибудь съестного, требовательно заурчал. Пройдя за новым знакомым в его старенькую хибарку, она очутилась в крохотной, унылой кухне с обшарпанными стенами.

– Прошу, – Ливс Салиман поставил на засаленный стол горячую кружку морса и тарелку сухарей с цедрой.

Сев на шаткую табуретку, которая так и норовила хрустнуть в любую секунду, девочка с жадностью накинулась на еду. Ей показалось, что таких вкусных сухарей она в жизни не ела, а морс из водяной вишни мог смело конкурировать с карамельным какао. Съев целую тарелку угощения и выпив две чашки морса, Соня ощутила себя почти счастливой, по – крайней мере, уж точно счастливее, чем час назад. Она посмотрела в кухонное окно. Там, за мутным стеклом пушистые клубки безмятежно гуляли в своем стеклянном домике.

– Хорошие существа эти лягушки, много пользы от них, – проговорил вардан, поймав Сонин взгляд.

– Пользы? Какой именно? – поинтересовалась Соня.

– Они выделяют особые ферменты, необходимые для создания целебных снадобий. В алхимическом институте их просто боготворят, – с важным видом отметил Ливс. – Особо ценной считается их кровь, она исцеляет от многих недугов.

– Вы что их убиваете?

– Нет, мы не убиваем серебристых лягушек. Альянс Восьми Башен еще несколько лет назад запретил их истребление, – ответил Ливс Салиман. – Саблезубые зайцы, призрачные цапли и другие редкие твари тоже ценные, но их не так легко поймать. Тем не менее, многим браконьерам удавалось это сделать, тогда – то их численность и сократилась. Но после объявленного табу многие уже не решаются устраивать на зверюшек охоту, разве что Повелительница теней....

Услышав это имя, Соня невольно напряглась.

– И что же Морения делает с ними? – спросила она.

– Насколько мне известно, принимает ванны, наполненные кровью серебристых лягушек. Хотя, кто его знает, лично я с ней не знаком, – вардан испуганно задергал головой. – Что-то мы засиделись, тебе не кажется? Да и живность пора кормить, – добавил он, поглядывая на выход.

Не став злоупотреблять гостеприимством нового знакомого, Соня поблагодарила его за помощь и направилась к выходу. Около двери Ливс Салиман еще раз показал ей на карте города дорогу к Серебряной роще. Его старания оказались не напрасными, и Соня без происшествий добралась домой. Первым делом она сняла с себя мокрые кеды, плащ и с благодарностью вспомнив СальвинуСевеллин, натянула на озябшие ноги вязаные носки, которые обнаружила в верхнем контейнере.