Наёмник, или Чёрная Лора

Через месяц все втянулись в жесткий график обучения. И уже многие, если не сказать большинство, стали заскакивать вечером в бар, чтобы пропустить одну – другую баночку пива. Лео тоже посещал бар, но пил исключительно сок. Его организм, еще не привыкший к жаре и запредельным нагрузкам, отдавал много влаги, и ее надо было восстанавливать. К концу второго месяца во взводе осталось двадцать семь человек. Шестерых, у которых не хватило сил и здоровья, отчислили. Многие, чувствуя себя опытными вояками, просиживали короткие вечера в баре.

Последний месяц обучения оказался самым трудным. Три выхода в джунгли. Первый на пять суток. За это время проделали путь где-то километров в пятьдесят. Вернулись на базу, отдохнули неделю и снова нырнули в зловонное марево болот, с его тучей комаров, змей и разной прочей гадости. Жара, а ты застегнуть на все замки и пуговицы. В руках метровая палка с прикрученным на конце кинжалом, у которого лезвие заточено до бритвенной остроты. Лезвием кинжала проверяется и отсекается все, что тебе грозит уроном для здоровья. И лучше лишний раз рубануть по подозрительной зеленой ветке, которая может оказаться готовой к броску змеей. А когда под ногами переставало хлюпать, и джунгли слегка расступались, приходил черед физической тренировки. Разбивались на пары, и каждый тащил напарника сто метров. Потом менялись. И так раз за разом, пока снова под ногами не начинало хлюпать болото.

Сухой паек, огонь не разводить, общаться только жестами. И беречь, как зеницу ока, оружие, которое всегда в идеальном состоянии, как и боеприпасы. Оно должно быть готово к применению в любую секунду. Деревянный настил, именуемый койкой, с тощим матрацем из поролона, казался шикарным местом отдыха после многодневных походов по джунглям. В Штатах бокс один из главных видов спорта. Все пацаны начинают им заниматься с юных лет. И Лео тоже не стал исключением. И считал себя, и, в общем то, не без основания, что в кулачном бою он понимает если не отлично, то очень даже хорошо. А вот в этом лагере «коммандос» понял, насколько его умение боксировать слабо и не профессионально. Конечно, на ринге, под присмотром судьи, он мог еще что то показать. А вот в реальном бою, когда счет идет на мгновения и на жизнь, он полный дилетант. И чтобы это исправить, Лео все свободное время проводит на спортплощадке, у боксерского мешка, набитого крупным песком.

А все началось с сержанта, который продемонстрировал свое умение бить наповал. Он коротким ударом правого кулака, просто пробил толстый брезент боксерского мешка. При этом пояснил, что каждый обязан владеть таким ударом, который отправляет противника на тот свет. Но так, как основой подготовки наемников была стрельба и подрывное дело, то на рукопашный бой здесь смотрели сквозь пальцы. Видно, никто из новоявленных легионеров не собирался вступать с противником в рукопашные схватки. По крайней мере, никто кроме Лео, не отрабатывал смертельные удары кулаком.

Уважение к себе поднялось на порядок, когда через два месяца ударом кулака он пробил брезент боксерской мешка. Сержант Том Спандерж, оказавшийся неожиданно свидетелем этого, похлопал его по плечу и поднял вверх большой палец. Лео готов был запрыгать от радости, как простой пацан. А вот наградой за эту великолепную технику, стал ремонт этого самого боксерского мешка после отбоя. Ведь Лео на радостях сделал еще четыре дырки в нем.

А вот применить кулачное мастерство пришлось на своих. В баре его задел громила – голландец, по всем параметрам превосходивший Лео. Дело в том, что имеющиеся в начале контракта личные деньги у многих закончились. Этот армейский бар, с его заоблачными ценами на спиртное, быстро и легко выкачивал денежки. И вот завсегдатаи бара искали тех, у кого можно было перехватить доллар – другой на выпивку. Лео никому и никогда не занимал. А все знали, что он владелец кругленькой суммы, которая всегда при нем. Как, впрочем, и у всех остальных не пьющих солдат. Деньги, как и все самое ценное хранится в кармашках пояса наемника, изготовленного из толстой буйволиной кожи. Эти самые пояса – самая ценная часть обмундирования наемника. И солдат с ним расстанется только в случае смерти, ну или когда нырнет на пару минут в душ. Эти пояса не имеет права досматривать никто. Такое незыблемое правило среди «солдат удачи». Могут легко и просто убить, если докажут, что ты снял пояс с убитого коллеги, а содержимое присвоил себе.

Так вот, не сумев раскрутить Лео на выпивку, несколько человек под предводительством этого самого голландца, стали задирать парня. Ежедневный вечерний моцион Лео, в виде пакета апельсинового или виноградного сока, был нарушен. Он взял пакет у бармена, сделал два шага от стойки и столкнулся нос к носу с «голландцем», который смачно наступил ему на ногу, и при этом нагло заржал на весь бар. Заржали и его трое дружков – собутыльников. А еще через мгновение в баре повисла тишина. Все замерли в предчувствии серьезной драки. Провокация в сторону русского была очевидной. Драки между солдатами не приветствовались начальством, но и не запрещались. Кулачная разборка – это неотъемлемая часть жизни «солдат удачи». Вопросов у командования не возникает, если, конечно, не будет смертельного исхода или серьезной травмы, способной вывести на долгое время солдата из строя.

Драки не избежать однозначно и обсуждению это не подлежит. Но и развлекать эту публику Лео не собирается. И для начала, не отвечая на этот наглый вызов, отходит в сторону. Пусть противник покуражится, слегка расслабится, уверенный как в своем физическом превосходстве, так и в трусости оппонента. Надо вывести своим спокойствием этого «бычару» из себя. «Голландец» не собирался затягивать «спектакль», он попер напропалую, но не учел один момент. В руках Лео был пакет с соком. И тонкая струя из него ударила по глазам напавшего, на секунду задержала его на месте. И этого хватило Лео, чтобы выбросить левую ногу, и попасть всей ступней четко в печень противника. Он не собирался ввязываться в затяжную драку с противником, который весил килограмм на двенадцать больше его. Удар не пробил мощный пресс нападавшего. Это Лео почувствовал ступней. Дистанция оказалась слегка короткой. Но все равно боевой пыл противника сбил если и не окончательно, то намного. По крайней мере, тот схватился руками за правый бок и отвалил в сторону. Ему явно не понравилось, что противник показал «зубы», и очень даже профессионально. Боли то на его лице не чувствовалось. Но тут влез в разборку его друг Фредди, выходец из Бельгии. Залив мозги пивом, он рванул на выручку друга. И тут же получив за секунду убойную серию из четырех ударов. Прямой левой в лоб, правый прямой в солнечное сплетение, и два боковых по скулам. Теряя сознание, солдатик медленно сел на земляной пол бара. Больше желающих принять участие в драке не нашлось. А Лео купил еще один пакет апельсинового сока, и неспеша покинул злачное место. На следующий день на плацу во время утреннего построения сержант подошел к Лео, встал напротив и сказал:

– Молодец. Хороший солдат.

А еще через день, в последний выход в джунгли, Лео был назначен командиром отделения из семи солдат. А как то, столкнувшись нос к носу с «голландцем», встретившись с его взглядом, понял, они враги до конца жизни. И от этого человека надо держаться всегда, как можно дальше.

Три месяца обучения пролетели, как один день. Громадный объем знаний и практических навыков усвоен. И что самое удивительное, усвоен на хорошо. Не думал Лео, что за такой короткий срок, можно так многому научиться. И вот уже их отдельный взвод спецназначения перебросили на базу в пригороде Кейптауна. Эта база обычный пехотный батальон в количестве четырехсот солдат регулярной армии. Спецвзвод наемников от этих самых солдат ничем не отличается. Всех заставляют ежедневно бриться и выходить на все виды построений. Единственное отличие в том, что наемники живут в отдельной казарме, которая немного покомфортней, чем казарма остальных солдат. Чай, кофе и бутерброды всегда в наличии в трех больших холодильниках.

Южноафриканское лето, с его одуряющей жарой закончилось. С Антарктиды потянуло свежим ветерком, и существовать стало вполне комфортно. И комфортно существовать стало не только от погоды, но и от текущей службы. Разница между этой казармой и учебным лагерем, просто земля и небо. Никаких тебе нарядов, ни строевой, ни прочей военной халабуды. Суббота и воскресенье, обязательные дни увольнений. Солдаты свободны до восьми утра понедельника. Почти на двое суток ты предоставлен сам себе. А если учесть, что неожиданно за три месяца выдали зарплату, которая составила без малого около пяти тысяч долларов, то жизнь показалась прекрасной и счастливой. Да и сама служба просто курорт, а не давящая на горло лямка. С утра пробежка на десять километров. Легкой трусцой, а не в изматывающем темпе с полной выкладкой. Потом спортплощадка, на которой ты предоставлен сам себе. Что хочешь, то и тренируй – накачивай. Перед обедом обязательное кино психологического толка, от которого поначалу воротило. А как иначе, если ты видишь в непосредственной близости, в деталях, как на лесопилке человеку отрезает руку. Рвотные позывы поначалу случались у многих, но уже через неделю наемники посмеивались, глядя на разорванный гранатой живот солдата, который собирает кишки в руки, пытается затолкать их назад. Туда, где они были минуту назад. В общем, таких ярких жутиков, с разглядыванием самых мелких кровавых деталей, взвод спецназначения проглядел не один десяток. И уже ни у кого не портится аппетит, все весело хохочут, уплетая мясо. Психологическая адаптация к войне, к крови, к грязи и прочему негативу у наемников прошла успешно. Все готовы воевать, но об этом никто вслух не говорит. У Лео во взводе друзей – товарищей не появилось. Он сам по себе, как и большинство его сослуживцев. Никто друг о друге ничего не знает. А расспрашивать, проявлять любопытство здесь не принято. И все четко знают, что этот комфортный курорт может закончиться в любой час дня и ночи.

Негры, населяющие эту страну, бузят все сильнее и сильнее. И к ним на помощь тянутся такие же оборванцы со всей Африки. Так что скучать, скорее всего, «солдатам удачи» не придется. Не может такого быть, чтобы первый годовой контракт закончился без боев и, соответственно, без потерь. Про эти самые потери не хочется думать. Было бы просто отлично, если оставшиеся полгода не пришлось бы повоевать? Но практика показывает, и это подтверждают инструкторы, что второй контракт снова подписывает большинство наемников, соблазнившись двойной ставкой жалованья. Кто откажется воевать не за две тысячи долларов в месяц, а за четыре. Вот только второй контракт будет уже двухгодичным. И все бы ничего, если бы не одно «но». Он, Лео, всегда рядом, бок о бок с «голландцем» и Фредди. Они вроде пока его не задевают, и вроде как, даже и не замечают. Но это все так демонстративно выглядит, что Лео чувствует их ненависть на расстоянии. Чувство самосохранения у него выработалось за последние годы до звериного. И он отлично знает, что пути их обязательно пересекутся. И дальше уже движение вперед продолжит самый удачливый по жизни. И скорее всего, разборка произойдет на фоне боевой работы, когда можно списать на войну очень и очень многое, ту же человеческую жизнь.

А боевая работа должна случиться со дня на день. На севере страны, нищие соседи держат республику в постоянной напряженности. Их рейды заканчиваются обычно боями, с десятками убитых и раненых. И чтобы хоть как то нормализовать обстановку, сдерживать агрессию соседей, власти республики разворачивают полномасштабные военные действия на территории соседей. Но опять же, не силами регулярной армии, а многочисленными отрядами «солдат удачи», которые в основной своей массе без роду и племени скитаются по Миру в поисках авантюрной удачи и заработка. И случись такому воину попасть в плен или под перекрестный прицел фотокамер журналистов, или наблюдателей ООН, будет очень трудно доказать их причастность к официальным войскам республики. Совсем скоро придется отработать полученные большие деньги. И вполне возможно придется расстаться с жизнью. Это кому как повезет. Ведь каждый решает сам как ему жить, и как умереть.

Два месяца в относительно спокойной обстановке закончились. За это время всего один раз вылетели всем взводом в глубину Африки. Неделю провели в джунглях. Вроде это была боевая операция, но прошла она без стрельбы и прочих военных прелестей. А Лео теперь уже под двойным прицелом. Вот только его непосредственные сослуживцы представляют более реальную и очень близкую угрозу жизни, чем какие то далекие негры – террористы. И все чаще и чаще посещает мысль, а не нанести ли самому упреждающий удар. И эта мысль с каждым днем обрастает практическими деталями, как себя защитить, как выжить. И если не поддаваться эмоциям, не идти на поводу страха, то можно все четко рассчитать и исполнить. Вот только все это можно осуществить в условиях большого и кровопролитного боя, который просто не мог не случиться. Жаркой декабрьской ночью их взвод подняли по тревоге, загрузили в два вертолета и через шесть часов высадили в дышащей зноем прерии, в расположении временного военного лагеря, ощетинившегося стволами пулеметов из вырытых в полный профиль окопов.

Около сотни наемников держали обороны из последних сил на подступах к этому лагерю. Но это было еще три дня назад. А сколько осталось сейчас в живых «солдат удачи» не знает никто. С одной стороны на них наседали правительственные войска враждебной страны. С другой партизаны – повстанцы, для которых война единственная работа в этой местности. Так что, едва десантировавшись, сразу получили боевую задачу от майора, с красными, воспаленными глазами от бессонницы. Вперед на север, и как можно скорее. В пятнадцати километрах от лагеря закрепиться. Держать линию обороны длинной в километр, чтобы дать возможность оставшимся в живых эвакуироваться из этого гиблого места. Надо продержаться световой день. Отходить только в случае крайней и безвыходной ситуации.

Меньше чем за два часа проскочили пятнадцать километров. Выстрелы, вперемешку со взрывами гранат, слышны уже совсем рядом. Самое удивительное, что не встретили ни одного своего солдата. То ли они хорошо окопались и плотно держат оборону. То ли их так прижали огнем, что не дают сделать и шага назад, работая на полное уничтожение. Местность паршивая, не плотно покрыта лесом. Очень много открытого пространства. Еще через полчаса выстрелы вдруг сместились вправо. А когда загрохотало слева и чуть сзади, то лейтенант приказал разделиться на две группы. Одна половина под его командованием смещается влево на выстрелы, а вторая половина под командованием сержанта вправо. Вперед не продвигаться. Противник совсем рядом.

Лео повезло, он в группе лейтенанта, а «голландец» с Фреди ушли с сержантом. Группа рассредоточилась, расстояние между бойцами в двадцать метров. Передвигаясь перебежками, продвинулись на километр и тут началось. Длинная очередь из крупнокалиберного пулемета отправила на тот свет лейтенанта, радиста и еще одного солдата. Они как раз все были рядом. Лейтенант видимо пытался выйти на связь с лагерем. О движении вперед не может быть и речи. Пулемет прижал наемников к земле очень плотно. Начали потихоньку отползать из зоны обстрела. И пока час извивались по земле, прижатые пулеметным огнем, взрывы и выстрелы приблизились к группе как слева, так и справа, но противника пока не видно.

Через час вышли из-под пулеметного огня. Осталось в живых двенадцать человек. Что делать никто не знает. Лео принимает командование на себя. Никто не спорит. Резкий, скоростной рывок назад, метров на шестьсот. Заняли оборону, не успели окопаться, как впереди замелькали фигурки противника. Наемники встречают надвигающуюся опасность организованным прицельным огнем. До противника триста метров. И это расстояние быстро сокращается. За спиной стрельба усилилась. Похоже, что кольцо окружения замкнулось.

Удачная позиция и прицельная стрельба принесли первый успех. Сколько положили негров не понять, но их наступательный пыл погас на сто процентов. Жалко оставлять отличное для обороны место, но надо как можно скорее вырваться из окружения и соединиться со своими. Зря лейтенант разделил взвод. Снова перебежками скоростной рывок на юго-восток, где бой идет не шуточный. Стрельба очень плотная, просто канонада.

Проскочили с километр и попали в засаду. Фактически в упор по наемникам ударили из десятка автоматов. Бросок за дерево, перекат, гранату, и сразу еще одну в сторону стрельбы. И снова резкий рывок за очередное дерево. Сколько таких рывков было, Лео не считал. Перевел дыхание, когда пули перестали срезать над головой ветки. Леса стало побольше, и он стал погуще. Никого из своих рядом нет. Строго на юг, в сторону лагеря не получается. Стрельба с запада, слева совсем рядом. Приходится смещаться восточнее, где выстрелов вроде поменьше. Неужели со второй частью их взвода покончено? Очень даже похоже на это. Теперь Лео не спешит. Понятно, что он продвигается по границе боя. И главное сейчас не залезть в гущу событий под град пуль.

Неожиданно лес поредел. И впереди, всего в ста метрах от него какой-то домик, выложенный из дикого камня, по которому палит негр из ручного пулемета, прикрывая двоих, подбиравшихся к этому строению с гранатами. Из окон этого домика отстреливаются скупыми в два – три патрона очередями. Не жалея патронов, Лео расстрелял негров. Двое сразу уткнулись носом в землю, а третий, прежде чем отправится на небо, за секунду до смерти, успел кинуть гранату. Она чуть не долетела, рванув напротив дверного проема.

Проскочив открытое пространство, Лео заглянул в помещение. И мгновенно понял, что его помощь никому не нужна. Фреди и еще один наемник лежали неестественно выгнувшись. «Голландец» сидел прислонившись к стене, прижимая руки к животу. Граната хоть и не влетела в помещение, но дело свое сделала. Лео уже хотел рвануть дальше, но его остановил тихий голос «голландца». Слов, от булькающей во рту крови не разобрать. А вот в правой руке, вытянутой в сторону Лео, что то было. Держа оружие наготове, Лео сделал шаг внутрь. Смертельно раненный «голландец» протягивал ему свой пояс наемника. Какой был на Лео, да и на всех солдатах их взвода. В которых хранились самые ценные вещи солдат и, конечно, деньги. И который забрать в качестве трофея и распотрошить, самое страшное преступление, за которое одно наказание – смерть.

«Голландец» почти пришел в себя, подтянулся и сел прямее. Он говорил с трудом, но уже без страшных бульканий в горле.

– Пояс твой. Разрежь его.

На секунду от такого усилия и нахлынувшей боли, он потерял сознание. Но тут же пришел себя и попросил:

– Дай гранату. Помоги освободиться от боли.

Лео думал мгновение. Раненому уже не помочь. А боль его терзает жуткая. Прежде чем отстегнуть от пояса гранату и сунуть ее в руки «голландцу», схватил пояс и тут же дал длинную очередь по густым зарослям, где мелькнули какие-то фигуры. Стрелять было удобно, положив винтовку на срез окна. И выскочил наружу, когда отстрелял два полных магазина. Оружие погибших разбил вдребезги о каменную стену. Задержался на двадцать секунд, чтобы забрать у мертвецов два снаряженных магазина. И эти секунды ему едва не стоили жизни. Выстрелы загремели уже совсем рядом. Чтобы хоть как-то себя обезопасить, закинул за этот домик две последние гранаты, и, не дожидаясь взрывов, рванул в сторону от этого страшного места.

Через двадцать метров распластался за небольшим бугорком, чтобы оглядеться. Отстрелял полный магазин по подозрительным местам и вздрогнул от страха, когда из домика вырвался глухой звук взрыва и полыхнуло яркое пламя. Все, часть его врагов уже не опасны, они на небе. А вот те, чьи выстрелы все ближе и ближе, скоро появятся здесь. И уже не мешкая, закинув чужой ремень – пояс в свой ранец, сделал еще один резкий рывок в сторону временной базы. Через километр выскочил на знакомую тропинку, ими же вытоптанную. По ней они шли сюда. И это сразу как взбодрило, так и вселило надежду на спасение, хотя частые выстрелы грохали совсем рядом.

Еще бежал километр с максимальной скоростью и, кажется, вырвался из зоны боя. Поминутно оглядываясь на триста шестьдесят градусов, споро продвигаясь по знакомым местам, неожиданно вплотную столкнулся с солдатом из его взвода. Он толком не знал этого парня, совсем молоденького и не в меру интеллигентного. Знал, что он местный. И не понять, какого черта он поперся в наемники. Лео не знал, и знать не хотел, ничего о своих коллегах по военному ремеслу. Меньше знаешь, крепче спишь. Верная пословица из его далекой родины. Парень был ранен, и уже не мог не то, что идти, а вообще передвигаться. И самое разумное, не размазывая сопли, проскочить, как можно быстрее, мимо. Но слезы на глазах раненого, и в мольбе протянутые к нему руки, задержали Лео.

Он быстро осмотрел парня, в надежде найти смертельную рану, которая поможет ему оправдаться перед самим собой. Близкая смерть этого человека позволит со спокойной совестью оставит солдата умирать. Все равно ведь не поможешь ничем. Но у парня, к большому сожалению Лео, было прострелено на вылет бедро, и правый бок по касательной. И крови он потерял немного, искусно себя перевязав. Проклиная свою мягкотелость, Лео поднял раненого на ноги, заставил идти, опираясь на него и винтовку. Но через сто метров понял, что они так далеко не уйдут. Стрельба опять стала приближаться.

Выхода нет, раненного придется тащить на себе. И что самое страшное, он уже не сможет бросить этого сопливого пацана, жалобно скулящего что-то о маме, и еще черт знает, о какой-то ерунде. Винтовку парня он сломал вдребезги, затвор выкинул. Рука не поднялась выкинуть три полных магазина и гранату. Закинул парня себе на плечи, как мешок с картошкой. Автоматически отметив, что тот весит килограмм семьдесят, что, в общем-то, терпимо. И равномерным, коротким шагом тронулся в путь, приказав раненому внимательно смотреть в тыл. И предупредить его, если появятся нигеры.

А всего через двадцать минут продвижения, сам перестал пялиться по сторонам, убеждая себя, что они уже оторвались от боя, и им уже ничего не грозит. В глубине души понимая, что это все не так. И эта тяжелая работа с раненным на плечах, наваливается проклятой усталостью с каждым пройденным шагом. Усталость постепенно переходит в безразличие к своей собственной жизни, самому ценному, что у него сегодня есть. И бросить этого парня он не сможет однозначно. Потому, как бросив человека, потом не сможет сам жить с этим неподъемным грузом. И спасибо сержанту, который безжалостно гонял их по джунглям в полной выкладке. И эта закалка вот сейчас помогает ему передвигаться. И, в общем-то, довольно споро.

Еще через час все на свете перестало Лео интересовать. Давящая к земле тяжесть на плечах, не давала возможности сконцентрироваться на медитации, чтобы хоть как то отвлечься от этой проклятой действительности, превратить страшно тяжелую работу в неотвратимый процесс. Когда ты свыкаешься с этой нечеловеческой нагрузкой, и просто забываешь про нее. Когда она станет неотъемлемой частью вот этого сегодняшнего бытия. Так хочется, чтобы такое получилось. Но как ни старался солдат, все усилия отключиться от этого мира ни к чему не привели. И он только считает шаги, уповая, что вот – вот покажется их лагерь. Или встретятся, идущие на помощь погибающим наемникам, коллеги по страшному ремеслу. И как хочется остановиться и сбросить на землю раненного. Как хочется отдохнуть хотя бы десять минут. Но он твердо знает, что так не поступит никогда. После расслабляющего отдыха, он не сможет себя заставить снова впрячься в эту до жути тяжелую работу. И что самое паршивое, стрельба, хоть и не такая частая, стала еще ближе. И раненый на его плечах обмяк. Потерял сознание то ли от боли, то ли от потери крови. Надо бы проверить повязки. Хорошо ли держатся. Вот будет момент. Ты его донесешь, а ему будет уже на все на свете глубоко наплевать. С этой не радужной мысли Лео переключает все свое внимание на дорогу. Пытается сосредоточиться, и, понять, наконец, сколько ему еще топать до базы. Пот, заливавший глаза, высох. И кажется, что в теле не осталось ни капли влаги. Высохшее лицо жжет от солнца, ведь каску как свою, так и этого раненного он давно выкинул. И снова считает шаги, убеждая себя, что после тысячи, он, наконец, упадет на землю, и будет отдыхать целых полчаса. Но тысяча шагов сменяется другой тысячей, а Лео все идет и идет. И круги перед глазами сигнализируют, что он очень скоро потеряет сознание от перегрузки. И когда счет перевалил за десять тысяч, он понял, надо по любому отдохнуть. Ведь он уже не уверен, что правильно считает. Весь этот счет больше похож на бред. Ведь считает уже не шаги, а, скорее всего, просто отсчитывает время.

Двадцать минут передышки, как ни странно, а добавили сил. А пришедший в себя раненный, отстегнул от пояса фляжку и протянул ее Лео. Как это он не заметил на поясе солдата дополнительную тяжесть, тянущую на полтора килограмма. Но открутив крышку и отхлебнув прямо из горлышка понял, что не зря тащил этот дополнительный груз. И это ему ой как пригодится. Во фляжке был коньяк. И не просто коньяк, а высшего качества. Вот тебе и интеллигент в солдатской форме. Потеряли на этот отдых почти полчаса, который чуть не стоил им жизни. Пересекая открытую широкую поляну, их заметил передовой дозор черных парней в разномастном камуфляже, с коротковолновой рацией и при ручном пулемете. Им ничего не стоило срезать одной короткой очередью медленно бредущего солдата с раненным товарищем на плечах. Может это их собственная инициатива, может, получили приказ по рации, но они решили взять живыми этих белых, чтобы допросить с пристрастием.