Живым не дамся смерти

Что вызвало в них что-то на подобие насмешки над этой иронией жизни, которую из себя представлял для них Илья, и кто как бы получается, должен был создать ситуацию перевеса сил в противостоянии с ними. А Илья, что несколько удивительно, то на этот раз был полностью согласен с Михалычем и его товарищем, и считал, что его участие в задуманном Константином деле совершенно необязательно и он ни на что особо не повлияет.

Но кто собирается слушать Илью, да никто. И Константин, как и ожидалось Ильёй без всякого энтузиазма, именно на него и указал. После чего Илье деваться было уже некуда, и он вынужден был присоединиться к ним, замыкая собой эту уходящую в сторону служебных помещений компанию людей. Где у него был шанс так отстать от них, что можно было потеряться и в общем, всё пропустить из того, что там впереди намечалось произойти, и к этому его так и склоняли его ноги, еле передвигающиеся, но Илья не поддался этому искушению, за которым стояли инстинкты самосохранения, и не отставал от спины товарища Михалыча, с которой он не сводил своего неровного взгляда.

Но не только спина товарища Михалыча была целью наблюдения Ильи, а он обзорным зрением на этот раз сумел выхватить из окружающей обстановки лицо той самой девушки, которая всё это время от него скрывалась и была недоступна его взгляду. И если до анализа её внешних данных так и не дошло у Ильи, то её заинтересованность и то внимание, которое она уделила в их сторону, то этого он не заметить не мог. Что в свою очередь вызвало у Ильи свои теории, выводы и вопросы. – Это не простое любопытство, а здесь присутствует нечто большее. – Рассудил про себя Илья. – И какая связь между ней и всем сейчас происходящим? – А вот этот вопрос Ильи был очень даже дальновидным.

Но ответить на него, как и задаться другими Илье пока что не удалось, так как его сейчас всего занял их проход через местную кухню, где на пути впереди идущего Константина возник какой-то субтильный, но в тоже время амбициозный тип, выразивший крайней степени недовольство присутствием здесь, в его кухне, посторонних. О чём он не просто заявил на всю кухню, а на крике, с яростью в лице и кухонным инструментов в виде лопатки.

– Какого хрена, вы здесь делаете?! Кто посмел вас пустить?! – совершенно не избирательно и не желая считаться с представившейся объективностью, наорал на Константина этот хозяин типа кухни и всего вокруг пространства, собственник чёртов и шеф-повар по совместительству Андре.

– Твоя жрачка. – Чуть ли не воткнувшись в нос Андре, пониженным до самоубийства Андре голосом, проникновенно до самых поджилок Андре говорит Константин, и …Где теперь этот разгорячённый и такой хозяйственник Андре. Потерялся Андре в самом себе, отодвинутый буквально в сторону открытой двери холодильника, куда его подталкивает чувство самосохранения и желание отсудиться.

А Константин и следующие за ним люди более чем серьёзного и грозного вида, кого Андре вдруг захотел взять на понт, проследовали дальше, в сторону товарного выхода на задворки улицы. Здесь уже эта вся компания рассредоточивается, делится на количественно равные части и встаёт друг против друга. Где только одного Илью не слишком устраивает тот расклад сил, который сейчас возник по следам такого их рассредоточения. Где ему противостоит товарищ Михалыча, как понимает Илья, то у него нет ни единого шанса удержаться на ногах от удара товарища Михалыча. Впрочем, и против Михалыча у него столько же шансов остаться на ногах, так что Илье приходится мирится с тем, что есть.

А между тем слово берёт Константин. – Ну что, узнаем, кому достанется монета. – Говорит Константин, и подбрасывает вверх обол, названный им монетой. И так интригующе и достаточно высоко была им подброшена монета, что вслед за ней, оторвавшись от себя и первопричин здесь всех их собравших, подняли вверх головы практически все из здесь находящихся людей, кто непосредственно не участвовал в запуске монеты, кроме само собой Константина. Кто и воспользовался на все 100% этим отвлечением своих противников от себя, сложив их, как доминошки, в домик с двух сокрушительных ударов. И пока они черепным отзвуком друг от друга от звонились о том, по кому звонит колокол, – ясень пень, что по тебе, – тем самым повысив ценность литературного наследия одного немаловажного для одной из мировых культур писателя, дав осознать Михалычу и его товарищу бренность своего бытия перед вечными ценностями и жестокими реалиями жизни, – тебя никто не будет ждать и предупреждать об опасности, нанеся удар в самый неожиданный для тебя момент, – Константин как ни в чём не бывало подставляет в нужном месте и в нужное время руку под обол, и он точно падает ему в раскрытую ладонь.

– Тут нет никакого фокуса. Его притяжение ко мне, есть моя судьба. – Посмотрев на Илью из-под прищура своих глаз, сказал Константин. После чего он даёт понять Илье, что здесь делать больше нечего и они по прежнему маршруту возвращаются обратно в зал. Правда, они дальше к своему столику не идут, а они, почувствовав в себе особого рода запустение при виде пустых столов в том закутке, где они ранее сидели, решили, что здесь они уже всё, что можно было уже высидели, и им пора на выход.

По выходу из кафе они, следуя привычке людей вышедших из одного информационного пространства в другое, – прежние человеческие установки потеряли своё бывалое значение, и теперь мир измеряется и поделен границами информационного контента, – для собранности своего организма перевели дух, для создания логической цепочки привели в порядок мысли и двинулись по мостовой в одну из сторон уличного пространства.

– И что насчёт всего этого думаешь? – по отходу от здания кафе, задаётся вопросом Константин.

– Интересное намечается дело. – Отвечает Илья.

– Я также думаю. – Задумчиво говорит Константин.

– А что наш клиент? – без уточнения того, приходил ли он, задаётся вопросом Илья.

– Определённо. – Уж как-то не очень определённо отвечает Константин. Впрочем, вслед внося необходимую ясность. – А для кого тогда я разыграл всю эту комедию, спрашивается. – С усмешкой говорит Константин.

– Для кого? – явно не подумавши и в спешке задаётся этим вопросом Илья.

– Для неё. – Задумчиво говорит Константин, сжав в кулак свою руку, в которой находился обол.

Глава 3

Финишная прямая

Мало освещённые места, ну и тем более и без всякого освещения закоулки жизни, вызывают чаще всего чувство инстинктивной, ещё называемой допотопной, тревоги. Ведь всякая неизвестность и незнание того, что тебя ждёт, вызывает в человеке чувство напряжения, страха и особого внимания к собственной безопасности, которой, есть своя вероятность того, что угрожает вот эта, стоящая в темноте неизвестность. В которой, как правило, предпочитают скрываться и ею прикрываться различные дурные люди, склонные жить за чужой счёт и к тому подобным, угрожающим вашей безопасности вещам.

Ну а уже то, что вот такие места существуют, говорит о том, что их лучше обходить стороной и поскорей, когда ты, так уж вышло, решил срезать путь через подворотни, через эти задворки публичной жизни. И как выясняется, то ты не для себя срезал путь к какой-то цели своего сегодняшнего дня, а для кого-то другого, в очередной раз, через тебя убедившегося в том, что спешка редко к чему хорошему ведёт, а вот настойчивое ожидание своего шанса, всегда пополнит твой багаж знаний о людях и тем, что им никогда не жалко при встрече с вами(этими людьми злодейской наружности) на вот таких безлюдных и пасмурных дорогах жизни.

Так что стоящий в глубине одного из ответвлений этого грешного для многих пути по задворкам жизни автомобиль, время от времени освещаемый изнутри небольшим огоньком выкуриваемой сигареты, однозначно вызвал бы тревогу и в некоторой степени испуг у проходящего мимо него человека, итак спешащего и придерживающегося сейчас только одной мысли: «Какого меня дёрнул чёрт, срезать путь через эту подворотню?!». А как только он обнаружил этот затаившийся в глубине проулка автомобиль, да ещё и с присутствием там людей, то его, естественно, пробило на дальнейшее повышение ставок своего страха, подкинувшего идею о том, что это по его душу в этом автомобиле затаились злодеи, и теперь куда он точно не опоздает, так это на тот свет, путеводной звездой для которого служит единственное стоящее здесь освещение в виде Луны.

– А ведь осталось всего ничего, – весь в себе взмок этот заплутавший в себе и в своём не таком уж как оказывается геройском и отважном сознании прохожий, решивший одним наскоком продемонстрировать в себе мужество, проскочив окольными путями через тернии изнанки жизни до парадной всё той же жизни, находящейся сейчас очень к нему близко, практически в визуальной видимости, о чём он и попытался себя укорить и обнадёжить одновременно, – вон уже виднеется набережная, где ничего не подозревая о том, что творится в этом закоулке жизни, – а здесь и ограбить и убить могут запросто, а уж говорить об личностном унижении и не приходиться, – спокойно прохаживается праздная публика. Для которой тоже насилие над чьей-то личностью будет не трагедия или преступление, а один из тех факторов жизни, который представляет развлечение, и ты сам виноват, что не был осмотрителен и осторожен.

И на этих мыслях, подловленный вспышкой сигаретного огонька в салоне автомобиля на своей слабохарактерности и испуге прохожий, с последней надеждой смотрящий на набережную, проглядывающуюся сквозь деревьев этого проулка, которыми он оберегаем и скрываем от солнечных лучей, и который сейчас освещает лунный свет, а также фонарное освещение, собрался уже было принять неизбежное – отдаться воле своей судьбе, а это, как минимум, слом всего в нём того, что его отождествляет и характеризует как человека, – выйдут сейчас громилы из автомобиля и наведут в нём порядок по собственному усмотрению, – а максимум, всё тоже самое, но только через переезд через него автомобиля, – что с ним цацкаться, переехал и забыл, – как со стороны набережной доносятся звуки голосов, и… Было падший прохожий, вернувшись к жизни, решил, что этих громил, не таких уж и резвых и бесстрашных, спугнули от их злодейских замыслов в его сторону, и он, вдохновлённый надеждой на спасение, изо всех сил рванул вперёд к своему спасению.

Чего между тем и не заметили находящиеся в салоне этого автомобиля люди в количестве двух единиц, где каждый из них занимался прямо противоположным друг другу делом. Так сидящий на водительском месте человек, через призму руля всё больше посматривал в свои впереди лежащие отдалённости и выступал в качестве слушателя, тогда как сидящий на пассажирском месте человек, через затяжку другую сигареты, которая и внушила столько страха прохожему, раскрыв перед ним нахождение в автомобиле людей, занимался тем, что разглагольствовал на может показаться, что отвлечённые темы, служащие лишь для того, чтобы скрасить их ожидание некоего события, ради которого они здесь и собрались. Ну а судя по тому, что право голоса было у сидящего на водительском сиденье человека, то инициатива сюда их прибытия исходила от него.

– Что есть смерть? – задался одновременно гипотетическим и риторическим вопросом человек с пассажирского места, этим вопросом выдавая себя может и за киллера. На этом месте он сделал глубокую и так необходимую для всех находящихся в салоне автомобиля людей паузу, чтобы осмыслить им сказанное, здесь он с помощью сигареты осветил не просто место их нахождения, а он таким образом как бы подсветил тот млечный путь, который ведёт к пониманию той загадки бытия, которую он затронул своим вопросом, и им только и осталось раскрыть пошире глаза на то, что само идёт им в руки.

А учитывая то, что субстанция рассматриваемого им вопроса крайне деликатного слоя конституции и требует для себя очень и очень бережного обращения, то ответом на этот его вопрос может быть только молчаливое поддакивание его собеседника, от кого только одно требуется, быть очень осмотрительным на свои слова и действия, и внимательным к каждому его слову человеком. А уж рассказчик, пассажир только номинально этого транспортного средства, а так-то он ведущий (киллеры всегда ведут свой объект и определяют как ему дальше жить: в основном, конечно, не жить, но бывают свои исключения), уж знает, что на этот свой, уж не зря риторический вопрос ответить. К чему он и приступил, как только выдохнул из себя огненный жар никотинового дыма.

– А если быть более точней, чтобы правильно подойти к разгадке этой дилеммы жизни, как я называю этот последний институт человеческого права, то, чем характеризуется смерть, это состояние человеческой душевной и физической обездвиженности, кроме всех очевидных параметров констатации фактов смерти? Что есть главная характеристика этого безвозвратного ли состояния? – задался вопросом пассажир автомобиля, сурового вида и наружности киллер, в очередной раз подсветив свою мысль огоньком сигареты.

На что с той же очередностью следует ответ тишины человека с водительского места, и значит отвечать придётся пассажиру.

– Как бы это непротиворечиво моей последней мысли не звучало, но именно необратимость процесса, отсутствие выбора, есть та главная черта, характеризующая смерть. – Сделал вывод пассажир автомобиля, киллер по своему служебному функционалу, к которому он относится с долей философии, а иначе не добьёшься от себя полного хладнокровия и механичности при выполнении заказа. Что запросто может привести к сомнению в душе и дрожи в пальце, лежащем на спусковом крючке. И как итог, киллер, не изживший и не вытравивший в себе человечность, которой всё-таки ещё свойственно сопереживание и сердечный отклик на человеческую беззащитность и горемыкость, в самый последний момент, когда прицел снайперской винтовки будет наведён на цель, дрогнет и не нажмёт на спусковой крючок, подводящий жизненный итог какого-нибудь типа, объекта заказа киллера, ставя на нём жирную точку.

А всё это случится всего лишь потому, что этот объект, на который поступил заказ у киллера с ником для связи и заказов на фрилансе Мефисто, с виду боров боров и сукин сын, кого отправить в утиль даже руки чешутся, вдруг ни с того ни с сего проявил заботу и участие в судьбе драного дворового кота, судя по раскошмаренному виду которого, то он даже среди своих собратьев, дворовых котов, числился изгоем. И ему только осталось с разбега попасть под автомобиль, и на этом, наконец, успокоиться.

Но тут к полной неожиданности и изумлению, как этого драного кота, так и наведшего на объект своего слежения киллера Мефисто, этот его заказ, уже находящийся в полушаге от своего итогового финиша, не проходит мимо этого драного кота с вечно им задранной башкой и с беспрецедентным самомнением, а он его не просто замечает, а он его к себе привечает, откуда-то им вынутым куском колбасы. И у этого объекта заказа киллера Мефисто, одного из самых жестоких и опасных преступников, как это сейчас видит Мефисто, в лице проявляется человечность и надежда на то, что с ним не всё так однозначно и окончательно ясно, как за него решили заказчики его устранения.

Что в тот же миг достучалось до сердца киллера Мефисто, у кого был ещё один важный недостаток или бзик для вот такой его сложной для понимания некоторых людей профессии – он не отрёкся от веры, и это не дало ему нажать на спусковой крючок и поставить жирную точку на этом субъекте.

– Он дал шанс всеми гонимой и обрекаемой на смерть своими сородичами твари, – глядя на то, как этот тип взял на руки этого драного кота, ничуть не тушуясь перед тем, что он его перепачкает, рассудил киллер Мефисто, – и неужели я хуже его в сто крат, не дав ему шанс на жизнь. – А вот такая философия для киллера приводит к большим осложнениям и сложностями с заказчиками. Заплатившими киллеру за устранение своего конкурента, а не для того чтобы их заказуемый их опередил, перекупив контракт на убийство у киллера Мефисто, таким, самым обычным среди людей его профессии образом решивший решить все эти возникшие у него проблемы с заказчиками, обратившись с заказанному ими человеку.

– Неотвратимость на твой счёт решения итоговой комиссии, как акт того же возмездия, который приводит в исполнение смерть, есть по своей сути приговор жизни человека. – Продолжил свои философские рассуждения киллер Мефисто из его резюме со странички соискателя свободных вакансий, чьей целью на этот раз было скоротать время, а не оправдать свою смену заказчика без предварительного его уведомления, – в таком деликатном, с большим риском вопросе, нужно действовать очень быстро, как правило, ставя перед фактом изменения своих планов бывших заказчиков, чтобы они не успели и сами перезаключить контракт с кем-то на стороне, на этот раз заказав самого киллера. – И тут возникает вопрос. Какие стоят за смертью силы, способные побеждать жизнь? И так ли это на самом деле, как нам видится, если жизнь раз за разом вступает в свои права, подвигая в сторону сомнения всесилие смерти с рождением нового наследника жизни? И не есть ли смерть обратная изнанка жизни, со всеми её характеристиками, только с противоположным знаком, и наоборот? – задавшись этой порцией вопросов, киллер Мефисто делает паузу на перекур, после чего берётся за разгребание этих вопросов.

– А если смерть является инструментом перезагрузки жизни, то тогда многое становится ясным и многое становится на свои места. – Делает первый вывод Мефисто, после чего следуют один за одним другие открытия. – И тогда получается, что неотвратимость смерти не такая уж и незыблемая истина, и на вынесенный смертью приговор жизни можно подать апелляцию в деле пересмотра всего этого решения или хотя бы с расчётом на отсрочку.

– У меня слишком много денег, и поэтому нет особых причин для моего раннего ухода из жизни. И если в моём организме будут обнаружены сбои, то для меня нет больших проблем найти для себя какую-нибудь запчасть, которая вышла из строя. – С вот такой точки зрения будут выстраивать свою защиту люди, через свои огромные капиталы теряющие в себе связь с реальностью, которая, как правило, сопровождает собой уход их из жизни.

– Я слишком молодой, чтобы умирать. – А вот такая наивность встречается в подростковой среде.

– Я ещё толком не пожил и мне ещё рано. – А такой ответ приводит средняя статистика.

Что же касается киллера Мефисто, то у него на этот счёт имеются совершенно свои мысли. – И такими формальностями занимаюсь я и моё агентство возврата. – А вот так достаточно интересно изъясняется киллер Мефисто, таким образом обрисовывая ситуацию вокруг себя и того агентства, которое занимается …А вот чем оно занимается точно, то об этом может сказать только Мефисто. Что он и начал делать.

– Мы находим аргументы для стороны обвинения, которые бы позволили нашему клиенту просить отсрочки исполнения для себя итогового приговора. Который, конечно, никто не оспаривает, – он есть винтик в работе системы образования жизни, – но вот сроки его приведения в исполнение, это всегда спорная вещь. И чем весомее будут наши доводы и аргументы, то тем больше шанса у наших клиентов на отсрочку. И вот этим сбором этой информации наше агентство и занимается. – На этом месте Мефисто вновь сделал паузу, но на этот раз не для того, чтобы огоньком сигареты осветить путь к ответу на этот его вопрос, завуалированный под некое открытие, а он придвинулся к своему больше слушателю, чем собеседнику, и с этого расстояния заговорил.

– И здесь мы разбираем не только одни обстоятельства и факты жизни нашего подзащитного, кому вынесен приговор, а мы также рассматриваем побудительные мотивы для приведения этого приговора в ускоренном виде самой исполнительницей этого приговора, смертью, как можешь понять, то не всегда объективно рассматривающей представленное жизнью дело. – А теперь сидящему на водительском месте человеку стало понятно, зачем и к чему были произведены все эти движения киллером Мефисто, аватаром его этой реальности – он делился с ним конфиденциальной информацией. При этом для находящегося на водительском месте человека было назначено конспиративное имя Вектор. И как понял Вектор с этого момента, то это имя было не слишком уважительного характера, и оно полагалось для новичков. Кто ещё в этой жизни не определился никак и совсем. Вот и они, все новички, и крутят своей головой и ведут себя туда, куда дует чья-то мысль. И пусть они будут благодарны уже за то, что их флюгером не назвали. Что было бы более точно и верней.

На этом выражении Мефисто зафиксировал своё понимание Вектора, вернулся обратно к себе и дальше заговорил. – Профессионализм смерти, этого подрядчика судьбы, характеризуется одним ёмким выражением – перед ней все равны. – Здесь Мефисто зафиксировал свой взгляд на Векторе, и не обнаружив в нём спорных движений души, заговорил дальше. – При этом никто не обращает внимание на это выражение. Которое между тем указывает на узкую квалификацию смерти. Она мерит, отмеряет жизненный срок и заключает договор с некоей душевной сущностью об эксплуатации физической оболочки, называемой человеком. Что для меня тёмные материи нейронного и не моего ума-разума порядка. Меня же интересуют закладки и неточности в этом договоре пожизненной ренты, которую всегда хочет скоротечно и скоропостижно расторгнуть сторона арендодателя. И здесь самый распространённый и действенный способ для расторжения этого договора лизинга или аренды, как кому больше нравится, то это применения пункта с форс-мажорными обстоятельствами. И вот с ними мы и будем разбираться. – Резюмировал этот блок информации Мефисто, поставив не точку в своём разъяснении, а многоточие. И теперь Вектору думай, что всё это для него значит.

И первое, что лезет на ум Вектору, то это не желание понимать Мефисто и это его желание самые простые вещи облекать в вот такие смысловые комбинации, целью которых является протестировать его на умение быстро и чётко принимать решения и уметь соображать как надо.

А вот это и есть самое верное объяснение всего того, что сейчас нагородил ему Константин, решивший зачем-то вжиться в образ киллера Мефисто и через призму мировоззрения наёмного убийцы провести его по задворкам жизни и их алгоритмам, чтобы его воочию с ними познакомить и проверить его на свою вменяемость и умение противостоять тем сложностям и задачам, которые здесь ему встретятся. Что, конечно, только плод домыслов Вектора, тогда как всё куда сложней и многогранней. И в одной из жизненных вероятностей Константин в своё жестокое время подвязывался на этой смертоубийственной ниве, а что поделать, раз времена были такие, жестокие и каждый сам за себя.

Ну а сейчас времена хоть и другие, но всё же не без того, чтобы люди друг другу дорогу не переходили. Что не всем нравится до такой степени, что они спокойно спать, есть и всё это перенести в себе не могут, плюс и для их репутации и деловой жизни такие препятствия неприемлемы и тогда они ищут выход из этой тупиковой ситуации не слишком законными методами.

Что в век нового технологического уклада, с его-то прорывной информационной составляющей, являющейся драйвером роста всех сфер жизненного мироустройства, не самое сложное дело. Нужно лишь дать объявление в одной из социальных сетей: «Решаю проблемы любой сложности. Дорого», и клиент бурным потоком, как из рога изобилия будет литься и обрывать трубку указанного телефона, предлагая ещё и увеличить это дорого, если будут предоставлены гарантии исполнения их поручения в самые ближайшие сроки.

А то исстрадались все эти горемычные люди бессонницей и недоеданием по причине того, что их не покидает мысль о том, что где-то рядом с ними живёт и ходит такой невозможной конституции человек, что у них скулы прямо сводит от злости и они оттого даже крошки хлебца не могут положить себе в рот. Отчего они потеряли не только в своём физическом весе, но и их репутация оказалась под сильнейшим ударом из-за невозможности противостоять тому, всеми фибрами ими ненавидимому человеку. В общем, многие готовы приплатить за сроки по этому, повышающему их авторитет делу.

Что же касается самих людей, желающих избавиться от таких хлопот в лице личностных отношений с невыносимо неприятным для себя человеком, – ладно бы он на ноги только тебе наступал и об тебя ноги вытирал, но нет, он считает за своё право переходить тебе дорогу, то как говорится не всегда в таких случаях, но имеющих ассоциативное касательство к тому, что сейчас рассматривается, – то не оскудела ещё наша земля людьми разумными, понятливыми и умеющими здраво мыслить. Знают же черти, что столь сложного характера дела решаются только за дорого. И лучше раз потратиться и заплатить дорого, – на банкирском сленге, сделать крупную инвестицию, – чем затем столько время мучиться, и всё равно прийти в итоге к той самой мысли: Всё равно мне в аду гореть. И тогда одним грехом больше, одним меньше, какая разница.

Из чего следуют вот такие выводы: «Даже такая профессия, несущая собой смерть, не уйдёт в небытие пока есть на неё спрос». В общем, спрос определяет предложения, и значит такие объявления: «Решу все ваши проблемы. Дорого», будут находить своих пользователей.