Азбука спасения. Том 36

И какой ныне мудрый монах, имея у себя пищу и одеяние и видя ближнего своего алчущим и обнаженным, не отдаст ему того, что имеет, но сбережет что-либо из этого? Или еще: кто, видя, что человек единой с ним плоти томится в болезни, бедствует от изнеможения и имеет нужду в призрении, из любви к безмолвию правило затвора предпочтет любви к ближнему? Когда же нет чего-либо подобного (если не будет таких случаев), будем в уме хранить любовь и милосердие к братиям. Ибо, в том только случае, когда вещи близко (когда подобные случаи близ нас). Бог требует от нас исполнить и показать любовь на самом деле. Посему явно, что, если ничего у себя не имеем, не дозволяется нам ввергать себя в попечение и мятежи ради нищих, а если что имеем, требуется от нас это. Также, если, по принятому нами роду жизни, удаляемся от сожительства с людьми и от того, чтобы видеться с ними, то не надлежит нам оставлять келлию свою и место иноческого и отшельнического пребывания и предавать себя на то, чтобы кружиться по миру, посещать больных и проводить время в подобных делах.

Ибо явно, что в подобных случаях бывает переход от высшего к низшему. Если же кто живет в обществе многих и находится близ людей в месте пребывания своего с ними, и трудами других упокоевается во время здоровья или болезни, то и сам обязан делать то же, а не выставлять на вид ложного своего безмолвия, так чтобы самому вполне требовать себе от других успокоения, но, как скоро увидит в тесных обстоятельствах сына плоти своей, носящего на себе один с ним образ, лучше же сказать, увидит поверженного и страждущего Христа, – удаляться и скрываться от него. Всякий таковый немилосерд.

Милосердие и правосудие в одной душе – то же, что человек, который в одном доме поклоняется Богу и идолам. Милосердие противоположно правосудию. Правосудие есть уравнивание точной меры: потому что каждому дает, чего он достоин, и при воздаянии не допускает склонения на одну сторону или лицеприятия. А милосердие есть печаль, возбуждаемая благодатию, и ко всем сострадательно преклоняется: кто достоин зла, тому не воздает злом, и кто достоин добра, того преисполняет с избытком. И если в одном есть часть справедливости, то в другом есть часть злобы. Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и милосердие – в одной душе. Как песчинка не выдерживает равновесия с большим весом золота, так требования правосудия Божия не выдерживают равновесия в сравнении с милосердием Божиим.

Что горсть песку, брошенная в великое море, то же грехопадение всякой плоти в сравнении с Промыслом и Божиею милостию. И как обильный водою источник не заграждается горстью пыли, так милосердие Создателя не препобеждается пороками тварей.

Некто из святых сказал об этом: «Слеп милостивый, если не бывает справедлив, разумею же, что должен давать другому из добытого собственными усилиями и трудами, а не из добытого ложью, неправдою, ухищрениями». И еще он же в другом месте сказал: «Если угодно сеять в нищих, то сей из собственного. А если вознамеришься сеять из чужого, то знай: это – самые горькие плевелы». А я присовокупляю, что, если милостивый не бывает выше своей справедливости (в сирийском тексте так:

«А я говорю, что милосердый даже и тогда не истинно милосерд, если он еще не возвысился над простою справедливостью»), то он не милостив, т.е. милостивый не только дает людям милостыню из своего собственного, но и с радостию терпит от других неправду и милует их. А когда препобедит справедливость милостынею, тогда увенчивается не подзаконными венцами праведников, но евангельскими венцами совершенных. Ибо подавать нищим из собственности своей, одеть нагого, любить ближнего, как себя самого, не обижать, не лгать – это провозглашал и закон ветхий, совершенство же евангельского домостроительства повелевает так: от взимающаго твоя не истязуй, и всякому просящему дай (Лук.6:30). И должно с радостию терпеть не только неправедное отьятие какой-либо вещи и прочее внешнее, но и самую душу полагать за брата. Этот – милостив, а не тот, кто подаянием только оказывает милость брату своему! Но и тот милостив, кто услышит или увидит что-либо опечаливающее брата его и сострадает сердцем, а равно и тот, кто, будучи заушен братом своим, не возымеет столько бесстыдства, чтобы отвечать и опечалить сердце его.

Однажды укорен был некий брат, что не подал милостыни и он дерзко и гордо отвечал укорившему его: «Монахам не поставлено в обязанность подавать милостыню». Но укоривший возразил ему: «Виден и явен тот монах, которому не поставлено в обязанность подавать милостыню. Ибо, не поставлено тому, кто с открытым лицом может сказать Христу, как написано: се мы оставихом вся, и в след Тебе идохом (Мф.19:27), т.е. кто ничего не имеет на земле, не занимается телесным, не помышляет ни о чем видимом, не заботится о каком-либо приобретении, но, если кто и дает ему что, берет только нужное на потребу, а что сверх потребности, ставит то ни во что и живет точно, как птица. Таковому не поставлено в обязанность подавать милостыню.

Ибо, как может давать другому из того, от чего свободен сам? Но кто занят делами житейскими, собственными своими руками работает и сам берет у других, тот тем более обязан подавать милостыню. И если нерадеть ему о милостыне, то немилосердие это есть противление Господней целомудрие. Ибо, если кто не приближается к Богу втайне (сокровенным деланием) и не умеет служить Ему духом, но не заботится и о делах явных, которые возможны для него, то какая еще будет у такового надежда приобрести себе жизнь? Таковый несмыслен». Милосердие и правосудие в одной душе – то же, что человек, который в одном доме поклоняется Богу и идолам. Милосердие противоположно правосудию. Правосудие есть уравнивание точной меры: потому что каждому дает, чего он достоин, и при воздаянии не допускает склонения на одну сторону или лицеприятия. А милосердие есть печаль, возбуждаемая милостию, и ко всем сострадательно преклоняется, кто достоин худого с ним обращения, тому не воздает злом, и кто достоин доброго воздаяния, того преисполняет с избытком. И если правосудие на стороне правды, то милосердие уже на стороне греха. Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и милосердие – в одной душе. Как зерно песку не выдерживает равновесия с большим куском золота, так требование правосудия Божия не выдерживает равновесия в сравнении с милосердием Божиим.

Некто из святых сказал об этом: «Слеп милостивый, если не бывает справедлив, разумею же, что должен давать другому из добытого собственными усилиями и трудами, а не из добытого ложью, неправдою, ухищрениями». И еще он же в другом месте сказал: «Если угодно сеять в нищих, то сей из собственного. А если вознамеришься сеять из чужого, то знай, это – самые горькие плевелы». А я присовокупляю, что если милостивый не бывает выше своей правды, то он не милостив, то есть милостивый не только дает людям милостыню из своего собственного, но и с радостию терпит от других неправду и милует их. А когда препобедит правду милостынею, тогда увенчивается не подзаконными венцами праведников, но евангельскими венцами совершенных.

Ибо подавать нищим из собственности своей, одеть нагого, любить ближнего как себя самого, не обижать, не лгать – это провозглашал и закон ветхий; совершенство же евангельского домостроительства повелевает так: от взимающаго твоя не истязуй, и всякому просящему дай (Лк.6:30). И должно с радостию не только терпеть неправедное отъятие какой-либо вещи и прочее внешнее, но и самую душу полагать за брата. Кто душу полагает, тот милостив, а не тот, кто подаянием только оказывает милость брату своему. Но и тот милостив, кто услышит или увидит что-либо опечаливающее брата его и возгорится сердцем; а равно и тот, кто, если заушен братом своим, не возымеет столько бесстыдства, чтобы отвечать и опечалить сердце свое.

Дела без милосердия пред Богом то же, что человек, который закалает сына в присутствии отца его. Как пламени огня нельзя не восходить вверх, так молитвам милосердых – восходить на небо. Если ты истинно милосерд, то, когда отнято у тебя свое неправедно, не скорби внутренне, и не рассказывай об ущербе посторонним. Пусть ущерб, нанесенный обидевшими тебя, поглощается милосердием твоим, как терпкость вина поглощается множеством воды. Докажи множество милосердия своего теми благами, какие воздаешь обидевшим тебя, как и блаженный Елисей поступил с врагами своими, намеревавшимися взять его в плен (4Цар.6:13—23).

Ничто не может так приблизить сердце к Богу, как милостыня…

Пусть у тебя всегда берет перевес милостыня. Наше милосердие пусть будет зерцалом, чтобы видеть в себе самих то подобие, и тот истинный образ, какой есть в Божием естестве и в сущности Божией. Сердце жестокое и немилосердое никогда не очистится. Человек милостивый – врач своей души, потому что как бы сильным ветром из внутреннести своей разгоняет он омрачение страстей. Это, по Евангельскому слову жизни, добрый долг, данный нами в заем Богу.

Хочешь ли умом своим быть в общении с Богом, прияв в себя ощущение оного услаждения, не порабощенного чувствам? – Послужи милостыне. Когда внутри тебя обретается она, тогда изображается в тебе оная святая красота, которою уподобляешься Богу. Всеобъемлемость дел милостыни производит в душе общение с Божеством без посредства какого-либо времени к единению со славою светлости.

Духовное единение есть незапечатлеваемое памятование, оно непрерывно пылает в сердце пламенною любовию, в неуклонении от заповедей заимствуя силу к пребыванию в союзе не с насилием природе и не по природе. Ибо там находит поддержку к тому, чтобы прочно утверждаться в единении душевным созерцанием. Посему сердце приходит в изумление при смежении двояких чувств его, плотских и душевных. К духовной любви, которая отпечатлевает невидимый образ, нет иной стези, если человек не начнет прежде всего быть щедролюбивым в такой же мере, в какой совершен Отец, как сказал Господь наш, ибо так заповедал Он послушным Ему полагать основание сие.

Знай, что оставлять грехи должникам принадлежит к делам правды. Тогда увидишь тишину и светлость повсюду в уме твоем. Если милостивый не бывает выше своей правды, то он не милостив, т. е., настоящий милостивый не только дает людям милостыню из своего собственного, но и с радостью терпит от других неправду, и милует их. Кто душу полагает за брата, тот милостив, а не тот, кто подаянием только оказывает милость брату своему. И тот милостив, кто, если заушен братом своим, не возымеет столько бесстыдства, чтоб ответить и опечалить сердце его.

Если имеешь что лишнее для дневной потребности, раздай то нищим, и иди с дерзновением приносить молитвы свои, т. е. беседуй с Богом, как сын с Отцем. Ничто не может так приблизить сердце к Богу, как милостыня и ничто не производит в душе такой тишины, как произвольная нищета. Когда подаешь, подавай с великодушием, с ласковостью на лице, и снабди в большей мере, нежели сколько просят. Не старайся распознать достойного от недостойного, пусть все люди будут у тебя равны для доброго дела. Ибо сим способом можешь и недостойных привлечь к добру, потому что душа посредством телесного скоро привлекается в страх Божий.

В смирении посевай милостыню, и пожнешь милость на суде. Чем погубил ты доброе, тем снова приобретай оное. Погубил ты целомудрие, Бог не примет от тебя милостыни, если пребываешь в блуде, потому что хочет от тебя святыни тела. И всякий недуг врачуется свойственными ему лекарствами. Ты побежден завистью, для чего усиливаешься бороться со сном (а не против зависти)?

Кто милует нищего, тот попечителем о себе имеет Бога, и кто ради Бога обнищает, тот обретет неоскудевающие сокровища. Бог ни в чем не имеет нужды, но увеселяется, когда видит, что человек упокоевает образ Его, и чтит оный ради Него. Когда просит кто у тебя того, что имеешь ты, не говори в сердце своем: «оставлю это душе моей, чтоб упокоиться в этом, а этому подаст Бог из другого места потребное для него». Такие мысли приличны людям неправедным и не знающим Бога. Человек справедливый и добрый не даст чести своей иному, и не попустит, чтоб время благодати проходило без дела. Человек нищий и нуждающийся снабжается от Бога, потому что Господь никого не оставляет, но ты, отослав от себя убогого, уклонился от чести, данной тебе Богом, и удалил от себя благодать Его. Посему, когда даешь, веселись и говори: «слава Тебе, Боже, что сподобил меня найти, кого упокоить». Если же нечего тебе дать, паче радуйся и, благодаря Бога, говори: «благодарю Тебя, Боже мой, что Ты дал мне благодать эту и честь – обнищать ради имени Твоего, и сподобил меня вкусить скорби, положенной на пути заповедей Твоих, в недуге и нищете, как вкушали Святые Твои, шествовавшие путем сим».

Если даешь что нуждающемуся, то пусть веселость лица твоего предваряет даяние твое и добрым словом утешь скорбь его. Когда сделаешь это, тогда твоя ласковость будет в уме его дороже и такого даяния твоего, которое превышало бы даже потребности его.

Даю же тебе, брат, и сию заповедь: пусть у тебя всегда берет перевес милостыня, пока на самом себе не ощутишь той милости, какую имеешь ты к миру. Наше милосердие пусть будет зерцалом, чтобы видеть в себе самих то подобие и тот истинный образ, какой есть в Божием естестве и в сущности Божией. Сим и подобным сему будем просвещаться для того, чтобы нам с просветленным произволением подвигнуться к житию по Богу. Сердце жестокое и немилосердое никогда не очистится. Человек милостивый – врач своей души, потому что как бы сильным ветром из внутренности своей разгоняет он омрачение страстей. Это, по евангельскому слову жизни, добрый долг, данный нами в заем Богу.

Когда сделаешь кому добро, не жди от него воздаяния: и за то, и за другое вознаградит тебя Бог. А если возможно для тебя, делай добро и не ради будущего воздаяния. Если возложишь на душу свою правило нищеты, и, по благодати Божией, освободишься от попечений, и нищетою своею станешь выше мира, то смотри, не возлюби стяжания по нищелюбию, для подаяния милостыни, не ввергни души своей в смятение тем, что будешь брать у одного и давать другому, не уничтожь чести своей подчиненностию людям и, прося у них, не утрать свободы и благородства ума своего в попечении о житейском, потому что степень твоя выше степени милостивых, прошу тебя никак не подчиняться. Милостыня подобна воспитанию детей, а безмолвие – верх совершенства. Ежели есть у тебя имение, расточи его вдруг. Если же ничего не имеешь, и не желай иметь. Очисти келию свою от роскоши и от излишеств, потому что сие поведет тебя к воздержанию невольно, хотя бы ты и не хотел. Скудость во всем учит человека воздержанию, а когда дозволили мы себе иметь то и другое, тогда не в состоянии бываем воздерживать себя.

Если желаешь быть милосердым, приобучи себя сперва всем пренебрегать, чтобы ум не увлекался тяжестию этого и не выходил из своих пределов. Ибо полное совершенство милосердия доказывается терпением решающегося переносить обиды. Совершенство смирения в том, чтобы с радостию сносить ложные обвинения. Если истинно ты милосерд, то, когда неправедно отнято у тебя твое, не скорби внутренно и не рассказывай об ущербе посторонним. Пусть лучше ущерб, нанесенный обидевшими тебя, поглощен будет твоим милосердием, как терпкость вина поглощается множеством воды. Докажи множество милосердия своего теми благами, какие воздаешь обидевшим тебя, как и блаженный Елисей поступил с врагами своими, намеревавшимися взять его в плен. Ибо когда помолился и ослепил их тьмою, показал тем, какая в нем сила, а когда, дав им пищу и питие, позволил уйти, доказал тем, каково его милосердие (4Цар.6:13—23).

На всех изливай милость твою, и от всех будь далек по телу

Покрой согрешающего, если это не приносит тебе вреда; этим ты ободришь его к покаянию и исправлению, а тебя будет поддерживать милость твоего Владыки.

Немощных и опечаленных сердцем утверди словом и всеми средствами, находящимися в твоей власти, и та Десница, которая носит все, будет поддерживать тебя.

Одного брата обличили в том, что он не подал милостыни. Он смело и решительно отвечал: «Монахи не должны подавать милостыни». Обличивший сказал ему на это: «Явно и очевидно, какой монах не подлежит обязанности подавать милостыню: тот, кто может открыто сказать Христу: вот, мы оставили все и последовали за Тобою (Мф.19:27).

Тот, кто не имеет ничего на земле, не предается попечениям о теле, не занимает ума ничем видимым, не желает стяжать что-либо, но, если кто и даст ему что-нибудь, берет только необходимое, не стремясь ни к чему излишнему, – кто живет, как птица. На таком не лежит обязанность подавать милостыню, ибо как он будет подавать то, чего у него нет?

Напротив, заботящийся о житейском, занимающийся рукоделием, принимающий от других должен и сам подавать милостыню. Нерадение о ней есть немилосердие, противное заповеди Господа.

Человек милостивый – врач своей души, потому что как бы сильным ветром изгоняет он из нее омрачение страстей.

Как тень следует за телом, так и милость за смиренномудрием.

Тот милостив, кто в мысли своей не отличает одного от другого, но милует всех.

Немилостивый подвижник – бесплодное дерево.

Преподобный Симеон Новый Богослов

О милостыне

Долг имеем все мы люди, и верные и неверные, и малые и великие, большое иметь в настоящей жизни внимание и тщание: неверные – чтоб познать истину и уверовать в Творца и Устроителя всяческих Бога, верные – чтоб добре жительствовать и Богу угождать во всяком деле добром и слове благом, малые – чтоб слушаться великих, Господа ради, великие – чтоб иметь меньших как детей родных, по заповеди Господа, Который говорит: понеже сотвористе единому сих братий моих меньших: Мне сотвористе (Мф.25:40).

Ибо Господь сказал сие не относительно одних бедных и тех, которые не имеют телесной пищи (как думают иные), но сказал относительно и всех других братий наших, которые не алчбою хлеба томятся, но алчбою слышания словес Господа и делания заповедей Его, так как заповедь Его есть жизнь вечная. Сколько душа честнее тела, столько же пища душевная необходимее пищи телесной. И думаю, что Господь более о душевной пище сказал: взалкахся, и не дасте Ми ясти: возжадахся и не напоисте Мене (Мф.25:42), нежели о телесной и тленной, так как Сам же Он говорил прежде: Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшаго Мя (Ин.4:34).

Воля же пославшего Его Отца есть спасение человеков. И поистине Христос алчет и жаждет, то есть крайним и неудержимым желанием желает единого спасения всех человеков. Спасение же человеков есть удаление от всякого греха, какового удаления от греха невозможно справить без делания добродетелей и исполнения всех заповедей. Следовательно, когда исполняем мы заповеди Христовы, тогда питаем и насыщаем Христа, Господа всякой твари. И святые отцы наши говорят, что как злыми делами нашими питаются демоны и получают силу воевать против нас, а нашим удалением от зла они истомляются алчбою и обессилевают, так и Христос, обнищавший нашего ради спасения, питаем бывает нами, когда творим заповеди Его, и оставляется в алчбе, когда не творим воли Его. Это узнать и в этом удостовериться можем мы из самой жизни и деяний святых.

Не то спасает, если кто однажды и одному кому окажет милость, хотя то, если кто и одного презрит, повинным делает огню вечному. Ибо – взалкахся и возжадахся – сказано не про один случай и не про один день, но указывает на всю жизнь. Равным образом – напитасте, напоисте, одеясте и прочее, что следует, не на однократное дело указывает, но на всегдашнее и в отношении ко всем. Христос, Господь и Бог наш, исповедал, что Он такую милость Сам приемлет от рабов Своих (в лице нуждающихся).

Кто подал милостыню сотне нуждающихся, но, могши дать и другим, накормить и напоить многих, – отказал умолявшим его и вопиявшим к нему, тот будет судим от Христа, как не напитавший Его, потому что и в этих всех Он есть тот же самый, которого питаем мы в каждом из бедных. Кто ныне всем нуждающимся все потребное для тела доставил, тот, если завтра, имея возможность то же сделать, вознерадит о некоторых братиях и оставит их умирать с голода, жажды и холода, – Того самого оставил умирать, Того самого презрел, Кто сказал: понеже сотвористе единому сих братий моих менших, Мне сотвористе (Мф.25:40).

Того ради Господь благоволил восприять лицо каждого бедного и каждому бедному Себя уподобил, чтоб никто из верующих в Него не возносился над братом своим, но чтоб каждый, видя в брате своем Бога своего, почитал себя меньшим и худшим брата своего, как есть меньше Сотворшего его, и как Сего, принимал его и чтил, и в помощь ему готов был истощить все имение свое, как Христос и Бог наш истощил кровь Свою для спасения нашего. Кому повелено иметь ближнего своего, как самого себя, тот, конечно, не один день, но всю жизнь свою должен иметь его таковым. Так же и тот, кому заповедано давать всякому просящему, заповедь иметь всю жизнь свою поступать так. Равно как и от желающего, чтоб другие делали ему добро (всегда, разумеется), требуется, чтоб он и сам то же делал для других.

Так как имеющий ближнего своего, как самого себя, не может дозволить себе иметь что больше ближнего, то если кто, имея, не раздает независтно, пока и сам не сделается бедным и не уподобится ближним своим, тот не оказывается точным исполнителем заповеди Владычней. Равным образом (не оказывается) хотящим давать всякому просящему тот, кто, имея хоть грош или кусок хлеба, отошлет ни с чем просящего у него, – или, не делая сам для ближнего, чего тот желает, (отошлет), чтоб сделал для него это другой кто. Таким образом, и тот, кто всякого бедного и нищего кормил, поил, одевал и все другое для него делал, а презрел только одного и об одном понерадел, – и этот сочтен будет презревшим Христа Бога, алчущего и жаждущего.

Как иные заключают Христа Господа в одном бедном, тогда как Он нераздельно разделяется и есть весь во всяком бедном? Предположим теперь в уме своем, что сто бедных суть как один Христос, ибо Христос совершенно нераздельно пребывает. Кто потому дал по монете девяносто девяти бедным, а одного разбранил, прибил и выгнал ни с чем, кому тот, думаешь, сделал это? Конечно, Самому Христу, Который сказал, говорит и всегда будет говорить: понеже сотвористе единому сих братий моих менших, Мне сотвористе (Мф.25:40). Из сказанного видно, что Господь Себе усвояет и принимает за сделанное, собственно, для Него Самого, что сделано для бедных братий наших. И слово Господа: Мне сотвористе, не ограничивается только теми, к которым мы немилостивы были, ни теми, которых онеправдовали, или которых собственностию покорыстовались, или которым наделали всякого рода других зол, но заключает и тех, которых мы презрели. И этого одного достаточно к нашему осуждению, потому что, презирая их, мы презираем Самого Иисуса Христа.

Может быть, это всем покажется тяжелым, и они потому сочтут благословным говорить в себе: кто может до точности все это исполнить, чтобы всех удовольствовать и напитать, и отнюдь никого из них не оставить неудовлетворенным? Но, да послушают они Павла, который ясными взывает словами: любы Христова обдержит нас, суждших сие (2Кор.5:14).

Как главные заповеди объемлют все заключающиеся в них частные заповеди, так и главные добродетели заключают в себе все частные объемлемые ими добродетели. Продавший, например, все свое и раздавший то бедным, и сделавшийся сам бедным, зараз исполнил все частные, относящиеся сюда заповеди. Почему не имеет уже нужды просящему давать и от хотящего заяти у него не отвращаться. Таким же образом, и непрестанную стяжавший молитву в сем едином исполненными имеет все заповеди о молитве, и не состоит уже под необходимостию седмерицею в день хвалить Господа, или в вечер, заутра и полудне, как исполненными уже имеющий в себе все молитвы, какими молимся мы и какие поем по уставу в определенные времена и часы.

Равно, сознательно имеющий в себе дающего ведение человекам Бога, все прошел Святое Писание, – и как плод, собрал всю могущую от чтения его произойти пользу, – и не имеет уже нужды в чтении книг. Ибо какую будет иметь в сем нужду тот, кто, стяжав собеседником себе Того, Кто вдохновлял писавших Божественные Писания, имеет печатлеемыми в себе от Него неизреченности сокровенных Таин? Напротив, он сам будет для других вдохновенною книгою, носящею новые и древние тайны, написанные перстом Божиим в нем, как совершившем все и почившем в Боге от всех дел своих, что есть верх совершенства.

Кто такие милостивые?

Те ли, которые раздают бедным деньги и кормят их? Нет, не это одно делает милостивым: надо, чтобы при этом была милость сердечная. И те милостивы, которые обнищали из любви ко Христу, обнищавшему ради нас, и не имеют, что дать бедным, но, вспоминая о бедных, вдовах, сиротах и больных, нередко и видя их, снедаются жалостью о них и плачут, уподобляясь Иову, который говорит о себе: Не плакал ли я о том, кто был в горе? (Иов.30:25).