История культуры повседневности. Учебное пособие

Говоря о воздействии прогресса на культуру, надо понимать, что люди не становятся культурнее, когда условия их жизни оказываются более комфортными. Люди и их сообщества не становятся автоматически высоко культурными просто потому, что культура обогащается, растут возможности культурного развития.

Во все времена и сейчас острой и насущной является проблема воспитания культуры, которое осуществляется во многом в повседневности и значимо для нее, проблема передачи от поколения к поколению культуры как можно более высокого уровня. Но может ли быть культура выше или ниже? По-видимому, да. Все-таки, не отказывая ни одному человеку и ни одному сообществу в культурности, мы отличаем малокультурных людей от «аристократов духа», знаем о наличии малокультурных социальных групп. В современной культурологии есть представление о разных уровнях культуры и культурности и о цивилизованности людей в разной степени.

Высокая и не высокая культура (последняя, в общем-то, граничит с бескультурьем) проявляются очень ярко как раз в повседневной жизни, повседневном общении людей. Итак, культура повседневности – это реализация (воплощение) культуры, ее ценностей, ценностных смыслов в каждодневном бытии человека или сообщества людей.

Те или иные ценностные смыслы в каждую историческую эпоху, в каждой из культур воплощаются в определенных формах, способах деятельности, повседневных занятий и досуга. В истории повседневности основное внимание уделяется особенностям окультуривания и нарастания цивилизованности в обычной жизни людей разных исторических периодов, разных этносов и наций, разных социальных слоев. Поэтому история повседневности – это история культуры повседневности, прежде всего включающей и развитие цивилизованных форм человеческой жизнедеятельности.

В. Д. Лелеко пишет, что повседневная жизнь сфокусирована на удовлетворении жизненно необходимых телесных и духовных потребностей человека. И в первую очередь тех из них, которые являются универсальными, присущими всем людям во все времена. Они имеют императивный характер, их невозможно игнорировать без ущерба для полноценного существования, здоровья, да и самой жизни. Жизнь тела невозможна без еды и питья, воздуха и света, физической активности и отдыха, отправления естественных надобностей и удовлетворения сексуальных потребностей. Очевидно, что телесное и духовное в человеке нерасторжимо связано. Один из аспектов такой связи – то, что удовлетворение тех или иных физиологических потребностей погружено и в значительной степени до сих пор погружается в религиозно-мистический контекст и ситуацию группового общения. Скажем, еда и питье чаще всего – это не еда в одиночку, а коллективная трапеза, которая сопровождается обращениями к богу (богам) и угощением высших сил, дарующим людям хлеб насущный. Праздничная трапеза усиливает феномен группового общения, единения людей за столом, предполагает тосты, общий разговор и др.

Культура питания предполагает обработку, оформление добывания продуктов, способов их заготовки, хранения приготовления; развитие различных вариантов потребления пищи и напитков. Пища – высочайшая жизненная ценность, и, будучи таковой, она почти всегда выступает и как ценность культурная, освященная, одухотворенная.

По тому, как обеспечивают люди потребность в пище и питье можно судить о своеобразии их культуры. Прежде всего это набор, ассортимент продуктов. Каждая национальная кухня имеет свои продовольственные традиции и предпочтения. К тому же ежедневный и праздничный рацион питания богатых, бедных и средних слоев населения имели и в прошлом и в настоящем значительные различия.

Культура еды – это не только обеспечение продуктами питания, их приготовление, но и ритуал застолья. По тому, что происходит за столом, что и как едят участники трапезы, какими приборами пользуются, можно судить об особенностях культуры. Усложнение техники еды, постепенный распад «коллективного тела» средневековой культуры, телесное обособление едоков составляли важную, но не единственную сторону процесса цивилизации. Не менее значимым и показательным было ужесточение дисциплины поведения за столом. Европейские руководства по этикету XVI в., а также составленный в 1717 г. по повелению Петра Великого их российский аналог («Юности честное зерцало»), вводят ограничения и запреты на публичное обнаружение всяких телесных выделений и действий, выявляющих животную сторону человеческой природы (естественные отправления, плевание, чавканье, чихание, кашляние, сморкание, отрыгивание, зевота и т. д.). В норму поведения вводится также пользование салфеткой, носовым платком.

Процесс «оцивилизовывания» тела по новым стандартам продолжается и поныне. В последнее время в связи с изменением культурных норм запахов в практику повседневной жизни вошли запреты на запах изо рта от съеденного лука или чеснока, запах пота; широкое распространение получило использование дезодорантов и гигиенических прокладок. «Задраивание отверстий», табу на публичную демонстрацию «естественной жизни» тела – общая линия развития европейской культуры от эпохи Возрождения до современности. Как и прежде, некоторые исключения делаются для маленьких детей.

Культура повседневности в ее конкретности представляет собой совокупность реализуемых в жизни ценностных смыслов – телесности, еды, питья, вещей обихода, жилища, одежды, суточных и иных временных ритмов, ценностей общения, свободного времени (досуга) и т. д., выражаемых в знаковой форме, в знаках и знаковых системах, языках культуры. Очень важный аспект культуры повседневности и ее изучения – семиотический, семиотика культуры повседневности. С. Т. Махлина отмечает: в семиотику повседневности входит очень многое. Но особо выделяются те знаковые элементы, что связаны с домом и вещами, которые находятся внутри и вне его12.

Основное место протекания повседневности в жизни людей представляет собой дом. Народное жилище вобрало в себя опыт поколений, отвечая культурным стереотипам быта. В России, скажем, статус дома был чрезвычайно высок, особенно в крестьянском быту. Он в символической форме воплощал ценности и смыслы человеческого существования и отражал символическую связь человека с космосом. Внутренняя среда дома была тем сокровенным местом, где он выражал свои представления о себе в мире, формируя все содержание жизни, интересов и всего, что было с ней связано. Дом – это особый способ соединять, отражать и формировать жизнь. В крестьянской культуре дом был сложным символическим знаком, по которому можно было определить социальный статус хозяина, его национальность и вероисповедание и т. п.13 Дом – это модель мира, образ родины, выполняющий защитную, сакральную, эстетическую, социальную и ритуальную функции.

В доме мы видим огромное количество вещей, наделенных знаковым статусом. По мнению С. Т. Махлиной, чрезвычайно значима и семиотика вещи. Вещь – феномен, который благодаря своей способности аккумулировать в себе традиции, социально-психологические установки, эстетические запросы приобретает аксиологическое звучание. В период становления национальных культур в первую очередь появляется нечто неповторимое, индивидуальное. На сегодняшнем этапе ясно видны тенденции сближения национальных культур. Диалог культур ощутим на каждом шагу. Важно, что вещи отражают образ жизни, который становится во всех странах похожим. Если раньше совершенно по-разному осмыслялась форма предметов в западной и восточной культурах, то в настоящее время между Западом и Востоком во многом начинают стираться различия. Раздаются даже предложения выделить науку о вещах – реалогию. В любой вещи, как бы ни было подчеркнуто ее назначение, наряду с ее практической функцией есть и иная, аксиологическая, отражающая отношение материально-предметного бытия к духовным запросам человека.

Каждая эпоха и социальная группа накладывают отпечаток на все вещи, в ней существующие и ее создающие. Исходя из этого, вещи можно рассматривать как носителей определенных значений. Вещи, используемые в домашнем быту, приобретают помимо и сверх их утилитарного назначения функцию выражения определенного космологически цельного мировоззрения, в котором все предметы, их расположение в пространстве представляют собой непростую систему. В зависимости от контекста вещь может восприниматься и как знак совершенно далеких от нее явлений.

Каждый предмет в квартире имеет определенную утилитарную форму, но несет на себе и груз подчас довольно трудно расшифровываемой семантики. Вещь может выступать в качестве этнического индикатора власти, показателя социальной или кастовой принадлежности владельца, даже может выражать его конфессиональную принадлежность. Вещь вплетена в сложную систему разнообразных символических связей.

Столь же развитой семиотической системой является жилой интерьер.

Семиотика интерьера. Словари определяют понятие интерьера как архитектурно и художественно оформленное внутреннее помещение здания. Однако все чаще в научной литературе и в быту интерьер понимается как убранство внутренних помещений. Именно в этом значении и рассматривается в данном контексте этот термин.

Интерьер не только утверждает и отражает определенный образ жизни, но и выражает все противоречия, достижения и особенности той или иной культуры. Жилищные постройки любого народа представляют собой определенный культурно-бытовой комплекс, который связан с разными сторонами жизни: он зависим от климатических условий, обусловлен направлением хозяйства, формами семейного быта, общественными традициями. Влияют на особенности интерьера имущественные и классовые отношения, уровень развития техники и, конечно же, эстетические идеалы владельца. Последние, в свою очередь, во многом определяются общим культурным уровнем, национальными особенностями, религиозно-магическими представлениями или их отголосками. Но есть и общие закономерности, присущие интерьерам всех времен и народов. Одна из важных – пространственные характеристики: у бедных – тесные, темные и от того дурно пахнущие, захламленные пространства; у богатых – просторные, солнечные, приятные и красивые.

Открытия в области техники, ее развитие и совершенствование, несомненно, влияли на функциональное деление интерьера, как и на обстановку вокруг дома. Каждая эпоха накладывает отпечаток на вид вещей и на их сочетание. Мир вещей как бы пронизан временем, а предметная среда, связанная прежде всего с пространственными координатами, сама своеобразно конструирует время. Интерьер становится знаковой системой. В любом интерьере проступает спаянность быта и бытия, особенно наглядно – в интерьере народного жилища, отражающего систему космологических символов. Вещь в интерьере выступает как культурный текст определенной исторически обусловленной знаковой системы, а интерьер, включающий ее, как сама знаковая система.

Каждый человек, иногда даже не сознавая этого, включен в незримый диалог с вещами, окружающими его в интерьере и воздействующими и на него, и на ближних. В доме как особом пространстве повседневности реализуются знаковые системы, языки, которые оказываются важной частью жизни человека.

Семиотика повседневности в целом – это знание о системе языков, знаковых систем, пронизывающих повседневную жизнь человека. Знаковость вещей, знаковость жилища, знаковость одежды, знаковость поведения, социальных институтов, профессий, техники и технологии, знаковость речи – все это языки культуры, непосредственно проявляющие себя в повседневности. Нередко эти языки культуры получают претворение в искусстве. В свою очередь, искусство влияет на языки культуры. В знаках и знаковых системах выражаются ценностные смыслы вещей и явлений повседневности, которые и изучаются историей культуры повседневности.

Глава 2

Ценности и ценностные ориентации повседневности

Для более полного знания культуры повседневности, ее истории важно иметь представление о ее ценностных составляющих. Г. Гачев отмечал, что «уже в простом и повседневном акте взаимного приветствия люди разных народов выражают свои «символы веры», подчеркивают, что ценно для них в существовании»14. И не просто ценно. Довольно часто «…в повседневной речи мы разговариваем на языке сверхценностей»15. В обычном русском «здравствуйте», в пожелании здоровья другому человеку содержится признание здоровья чрезвычайно значимым и признание ценностью человека, которому желают здоровья. Вся наша повседневная жизнь, повседневное общение связаны с ценностями, пронизаны ценностными смыслами.

Когда мы задумываемся о ценностях обычной жизни, ценностях быта, досуга, обнаруживается, что есть ценности и ценностные смыслы, возникающие и бытующие в самой повседневности, характерные именно для нее. И есть проявления в повседневной жизни иных ценностей, ценностей более высокого порядка: ценностей этноса, нации, социального слоя, общечеловеческих, наконец. Обращение к наиболее простым и очевидным ценностным смыслам повседневности выводит нас к так называемым вещным ценностям. Любые вещи могут использоваться, быть порой очень дорогими (по стоимости) и не быть ценностями. Цена, стоимость и ценность не одно и то же. Ценность вещи задается ее особой позитивной значимостью, выделяющей ее из ряда других, в том числе и таких как эта, вещей. Особая значимость той или иной вещи в повседневности определяется многими факторами, разнообразие которых связано со своеобразием исторического периода, цивилизации и культуры, места и времени функционирования вещи, а также индивидуальными особенностями человека, для которого эта вещь может выступить в качестве ценности. А. Генис писал о своей бабушке: «Любая механическая вещь казалась ей бесценной. Например, будильник»16.

Естественно, особая позитивная значимость вещей обусловлена их ролью в процессах выживания, сохранения жизни и, по возможности, хорошей, комфортной жизни тела и духа. Сохранение жизни обеспечивается достаточностью пищи, питья, одежды и т. д. Но ценной в повседневной жизни оказывается еда особо вкусная (только после долгого голодания – практически любая) и хорошо оформленная; одежда – не просто функциональная, но и красивая.

Впрочем, у множества этносов и наций статус ценностей высокого порядка обрели вообще продукты повседневного употребления, такие как, например, хлеб и соль. Выражение их особой значимости в обычае встречать хлебом-солью уважаемых гостей. А в наиболее напряженные моменты жизни ценность хлеба выражается непосредственно повседневно. Так, в послеблокадном Ленинграде было невозможно и неприлично смести крошки хлеба в корзину для мусора или уж тем более выбрасывать куски недоеденного хлеба. Хлеб еще долго воспринимался в качестве сверхценности, хотя его уже вполне хватало для нормального питания.

Вообще, ценность чего-либо и восприятие этого как ценности не всегда совпадают. Например, когда еды становится достаточно, особо цениться начинает пища свежая, вкусная, та, что по настроению.

Что-то в таком же роде характерно и для повседневной ценности одежды, обуви. Ценность того и другого определяется функциональностью, качеством, носкостью, удобством, с одной стороны, красотой и модой – с другой, престижностью и спецификой момента – с третьей. Конечно, особо ценится та вещь, в которой совпадает все выше отмеченное, скажем, обувь, ноская, из хорошего материала, удобная, модная, красивая, соответствующая положению человека в обществе и своеобразию данного момента.

Но есть и еще нечто существенное, что делает ту или иную вещь ценной. Это привычка. Она нередко определяет ценностный смысл вещи, даже если последняя вышла из моды, перестала быть престижной, утратила лоск. Привычным, чаще всего, становится удобное, но и удобным – привычное.

К своему повседневному жилищу человек тоже привыкает. Хотя оно-то является ценным не просто как привычное. Ценность жилища прежде всего связана с его функциональностью. Жилье ценно в качестве защиты от капризов климата, стихий. Кроме того, оно ограничивает возможности нежелательных повседневных контактов с другими людьми, соседями и чужими (мой дом – моя крепость). И в то же время оно является пространством удовлетворения повседневных потребностей и желаний человека, в том числе отдыха, общения с близкими.

Ценность – любой дом, но особо ценен дом удобный, комфортное жилье. Ценность собственных домов (крестьянских, купеческих, дворянских) задавалась еще и тем, что дом был построен (куплен) мной, моими предками. В доме, в его обустройстве, воплощалась ценность труда (нередко творческого) человека и/или его близких. В нем выражены были духовные смыслы хозяйствования, общения с небезразличными человеку людьми, память о них. Элементы жилища также воплощали в себе и особо значимое функциональное, скажем, прекрасно сложенная печь обеспечивающая комфорт, хорошо обогревающая и приспособленная для приготовления еды, на которой тепло и уютно спать. А вот «красный угол» не функционален. Зато он – «красный», т. е. красивый. В нем помещалось особо ценное: не только стол, икона, Библия, но и дорогой гость.

Конечно, ценность квартиры в блочном доме несопоставима с ценностью собственного дома. Однако и ее ценность не только в ее наличии, в наличии современных бытовых удобств. По мере того как ее обживают, в ней тоже поселяется что-то от духа живущих в ней. Как приятно бывает после долгого отсутствия вернуться домой, даже если вне дома ты жил в лучших бытовых условиях. Обстановка, предметы быта, мебель – все это значимо в повседневной жизни. Особо значимо, ценно, естественно, то, что удобно, привычно, а тем более красиво. Любимое кресло для отдыха – личная ценность.

Бытовые условия жизни разнообразно ценностны, в зависимости от времени и места проживания в сельской местности или в городе. Ценностями повседневной жизни постепенно стали достижения цивилизации, значимость которых мы ощущаем особенно остро, когда их лишаемся: не работает лифт, отключают электричество, отопление, прекращают подачу газа, воды. В. Маяковский воздал должное одной из вещных бытовых ценностей:

…это

белее лунного света,

удобней,

чем земля обетованная,

это —

да что говорить об этом,

это —

ванная17.

К обыденным бытовым условиям повседневной жизни относится и транспорт: личный и общественный. Постепенно люди стали ежедневно передвигаться. И существенную ценность в повседневности обрели велосипеды, мотоциклы, автомобили, а наряду с этим, общественный транспорт: от конки до метро. Это в городе. В сельской местности – иные ценности: чистый воздух, чистая питьевая вода, натуральные продукты и т. д.

Ценностями повседневности оказались не только освещение, водопровод и канализация, но и средства связи, обмена и передачи информации: книга, газета (утренняя газета), телефон, радио, граммофон (патефон, магнитофон), телевизор, персональный компьютер, наконец. Они оказались особенно важны для человеческого общения, необходимого в быту, и для возможного обогащения досуга.

Эти и подобные им вещи и вещественные носители разнообразных смыслов изменяются в количественном и качественном отношениях в ходе развития цивилизации и культуры. Не все вещные ценности, не все связанное с ними относятся к собственно культуре повседневности. Дорогая вещь, драгоценность, для корыстного человека особо и позитивно (для него) значима. Она его ценность. Но не ценность культурная. Хотя, если эта вещь высокохудожественна (что для него лично не значимо), она – ценность не его культуры, а художественной культуры общества, в котором этот человек живет.

Уже было отмечено, что следует различать понятия повседневной жизни, повседневности и культуры повседневности. В повседневности могут реализоваться не только ценности культуры, но и анти ценности. Вещи, чрезвычайно значимые для трансляции культуры, в том числе и в повседневности, порой выполняют иные, иногда антикультурные функции. Французы еще на заре телевидения назвали телевизор «ящиком для идиотов», потому что почувствовали, что с помощью телевидения существенно усиливаются возможности манипулирования человеческим сознанием. Телевизионные программы, телевизионная реклама нередко способствуют снижению уровня эстетического и художественного вкуса, явно действуют не в сторону развития нравственной культуры личности и общества. Хотя, конечно, в этом повинно не само замечательное техническое средство. Телевидение позволяет и обогащать культуру, давая людям богатую зримую информацию. Телевизионные программы, в том числе и развлекательные, различны по их ценностным смыслам. Сказанное относится ко всем средствам массовой информации, к мультимедийным средствам и продуктам как ценностям повседневности.

Вообще, вещи обихода в постиндустриальном обществе существенно изменились в ценностном отношении. Прежде всего, в том плане, что все они недолговечны ни по облику, ни по качеству. Быстрая сменяемость «поколений» вещей делает сомнительной ценность каждой из них. Современная швейная машинка позволяет делать сотни операций, которые были недоступны старым образцам. Но швейная машинка «Зингер» надежно работала у бабушки, дочки и внучки, сохраняя тепло рук каждой из них. Она была привычной в какой-то мере одухотворенной, являлась несомненной бытовой ценностью. Современная машинка эффективнее, но гораздо менее надежна. Она, как сложный механизм, быстро потеряет свои качества. Ее очень скоро сменит более совершенная новая. На протяжении одной жизни современного человека вещи по нескольку раз меняют свой вид и свои качества. И современная реклама настаивает на замене одних вещей другими. И конкретные вещи не успевают обрести статус ценности.

Ценность вещи в наше время в значительной мере диктуется не привычкой, не особой надежностью, даже не удобством, тем более не памятью о предках, от которых к нам перешла вещь. Ценность задается быстро исчезающей большей функциональностью, быстро проходящей модой, в общем, самой современностью вещи и, конечно, ценой. Вещизм – особое тяготение некоторых людей к приобретению вещей, даже если они не так уж и нужны, наблюдался и раньше. В современном обществе к вещизму добавилась тенденция потребительства: отношения к вещи не как к ценности, а как к простому и легко заменяемому предмету потребления.

В повседневности возникают и существуют не одни вещные ценности. Ценности духовные, ценности культуры бывают воплощены не только в вещах, но и в повседневном поведении, действиях, отношениях друг к другу, к окружающей их среде, в быту, в проведении досуга. Культура нашей повседневной жизни определяется нашими же ценностными ориентациями, потребностями в ценностях культуры, возможностями и формами их удовлетворения.

Досуг, свободное время как таковое может быть и бывает ценностью. Это ведь время отдыха не только от работы, но и от повседневных хозяйственных дел и забот. Но досуг особо ценен, когда он не пуст, а содержательно наполнен, когда в свободное время реализуются ценности культуры.

Общение с близкими представляет собой одну из таких ценностей. В том числе и общение с детьми, которое способно радовать и детей и взрослых. Помимо общения, ценным является и одиночество. Постоянное, порой вынужденное, общение, да еще в тесном пространстве дома или квартиры, утомительно. Человеку необходимо время от времени оставаться наедине с собой. Именно поэтому философ М. Монтень считал, что «нужно приберечь для себя какой-нибудь уголок, который был бы целиком наш, всегда к нашим услугам, где мы располагали бы полной свободой, где было бы главное наше прибежище, где мы могли бы уединяться… здесь надлежит нам размышлять и радоваться…»18.

Ценностями досуга, безусловно, являются игры взрослых, детей, взрослых с детьми, игры в карты (не на деньги), в домино, в лото, в шашки, в шахматы и т. д. У детей – подвижные игры; у детей и молодежи – каждодневные спортивные. Теперь некоторые из детских игр исчезли из повседневности. Зато добавились новые, например компьютерные. Обычные игры – чрезвычайно ценный элемент повседневности. К ним, а не только к игре, возвышающейся над обыденностью, вполне применимо высказывание Ф. Шиллера: «Человек играет только тогда, когда он в полном значении слова человек, и он вполне бывает человеком, когда играет»19.

Кроме игр, ценностями досуга могут быть и бывают газеты (каждый день, утром или вечером), книги, музыка, которую часто слушают, наконец тот же телевизор, который смотрят ежедневно. Наряду с этим, в пространстве повседневности ценностными смыслами наполнены регулярные прогулки, вылазки на природу, хобби, включая рукоделие.

Ценности культуры, в том числе так называемые общечеловеческие, бывают проявлены и в сфере быта, и в сфере досуга, в повседневных отношениях человека с окружающим миром и другими людьми. Именно в повседневности они выражены (если выражены) непосредственно, живо, конкретно. Это касается ценностей нравственной и эстетической культуры.