Выступления полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации (2008—2012 годы). Сборник

Сформулированная Конституционным Судом Российской Федерации в вышеназванных решениях правовая позиция, в соответствии с которой изъятие имущества, представляющее собой процессуальную меру обеспечительного характера, допустимо без судебного решения, распространяется лишь на те случаи, когда изъятие имущества является временным, не порождает лишение гражданина права собственности и его переход к государству и предполагает последующий судебный контроль. При этом Конституционный Суд признал, что, несмотря на временный характер изъятия имущества, не исключается законодательное установление дополнительных гарантий защиты права собственности, в том числе в форме предварительного судебного контроля за законностью и обоснованностью временного изъятия имущества, как это предусмотрено, например, пунктом 9 части второй статьи 29 и статьей 115 УПК Российской Федерации применительно к наложению ареста на имущество.

Что же касается содержащихся в статье 82 УПК Российской Федерации положений, позволяющих окончательно определять судьбу вещественных доказательств еще до завершения производства по делу, к их числу относится и оспариваемое положение подпункта «в» пункта 1 части второй статьи 82 УПК РФ, предусматривающее возможность передачи признанных вещественными доказательствами предметов для реализации в случае, если их хранение является затрудненным или дорогостоящим. В результате реализации этой меры происходит не временное изъятие имущества, а его отчуждение, лишение собственника или владельца его имущества, в связи с чем последующий, а не предварительный, судебный контроль за законностью и обоснованностью применения этих мер не может быть признан эффективной гарантией права собственности.

В таком случае, права собственников и владельцев имущества, призванного вещественным доказательством, могут считаться защищенными лишь при условии, что решение о передачи для реализации такого имущества будет принято судом исходя из конституционно признанных целей (статья 55, часть 3 конституции РФ) и с учетом обстоятельств конкретного уголовного дела.

Как было ранее признано Конституционным Судом в отношении пункта 3 части второй статьи 82 УПК РФ и может, по нашему мнению, быть распространено на подпункт «в» пункта 1 части второй статьи 82 УПК РФ: «не препятствует принятию решения об отчуждении имущества, признанного вещественным доказательством по уголовному делу, именно судом, поскольку ни он сам, ни другие положения данной статьи не содержат указаний на то, что подобные решения принимаются дознавателем, следователем или прокурором, и исключает наличие соответствующих полномочий у суда».

Данный вывод подкрепляется еще и тем, что судебное решение, исходя из смысла уголовно-процессуального закона, должно выступать в качестве обязательного юридического основания для отчуждения имущества, приобщенного к уголовному делу, в том числе путем передачи его для реализации.

Так, например, Конституционный Суд в Определении от 10 марта 2005 г. № 97-О признал недопустимой передачу без судебного решения изъятых из незаконного оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции, приобщенных к уголовному делу в качестве вещественного доказательства, для их технологической переработки или уничтожения, несмотря даже на то, что это имущество принадлежало лицу, привлекавшемуся в качестве обвиняемого, и было признано изъятым из оборота.

В Определении от 24 мая 2005 года № 255-О Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию, согласно которой часть вторая статьи 82 УПК Российской Федерации, предусматривая право следователя принимать решение об изъятии вещественного доказательства и передаче его на хранение в указанном им месте (пункт «а») или о возвращении вещественного доказательства законному владельцу до вынесения решения по делу (пункт «б»), не содержит каких-либо предписаний, позволяющих ему самостоятельно предрешать судьбу вещественного доказательства и устанавливать право собственности на это имущество.

В рассматриваемом деле заявитель как собственник имущества был известен органам предварительного расследования, однако принадлежащее ему имущество было реализовано. Тем самым произошло не временное изъятие имущества из владения собственника, а его отчуждение, лишение собственника его имущества.

Таким образом, оспариваемые положения подпункта «в» пункта 1 части второй статьи 82 УПК Российской Федерации, устанавливающие возможность реализации вещественных доказательств по уголовному делу, в той мере, в какой прямо не ограничивают возможности реализации указанного в нем имущества без судебного решения, в практике правоприменения нарушают конституционные права заявителя.

В соответствии с частью первой статьи 125 УПК Российской Федерации и с учетом правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом в Постановлении от 23 марта 1999 года № 5-П в уголовном судопроизводстве заинтересованным лицам предоставляется право уже на стадии предварительного расследования обжаловать в суд действия и решения дознавателя, следователя, прокурора, затрагивающие конституционные права и свободы граждан и влекущие последствия, выходящие за рамки уголовного судопроизводства, которые не могут быть в полной мере устранены на его последующих стадиях. К числу таких действий и решений относятся и те, которые сопряжены с ограничением права собственности в результате применения содержащихся в частях первой и второй статьи 81 и частях второй и четвертой статьи 82 УПК Российской Федерации положений, определяющих виды вещественных доказательств, порядок их приобщения к уголовному делу, а также порядок хранения вещественных доказательств до завершения производства по уголовному делу.

Вместе с тем оценка решений и действий органа предварительного расследования по признанию принадлежащего заявителю вертолета вещественным доказательством по уголовному делу, его приобщению в этом качестве к уголовному делу, передаче на ответственное хранение сторонней организации и реализации в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации не входит, а является прерогативой суда общей юрисдикции.

В настоящем деле хотелось бы затронуть еще один аспект. Как нами уже указывалось, конституционные гарантии права собственности в отношении конфискуемого имущества неразрывно связаны с установлением принадлежности этого имущества владельцу на законных основаниях и установления факта его добросовестного приобретения. Поэтому при рассмотрении настоящего дела имеют значение правовые позиции Конституционного Суда, сформулированные им в отношении защиты конституционных прав лиц, приобретших товар, незаконно ввезенный на территорию Российской Федерации. Так, в Определении от 27 ноября 2001 года № 202-О Конституционный Суд указал, что товары и транспортные средства, ввезенные на таможенную территорию Российской Федерации с нарушением таможенных правил, предусматривающих возможность конфискации, не могут быть конфискованы у лиц, которые приобрели их в ходе оборота на территории Российской Федерации, если эти лица не могли каким-либо образом влиять на соблюдение требуемых при перемещении товаров и транспортных средств через таможенную границу таможенных формальностей, поскольку не были в тот период участниками каких-либо отношений, включая таможенные отношения, по поводу такого имущества, и если, приобретая его, они не знали и не должны были знать о незаконности ввоза».

Кроме того, в соответствии с положениями Определения Конституционного Суда Российской Федерации № 167-О от 12 мая 2006 года, лица, которые на момент приобретения транспортного средства не знали и не должны были знать о незаконности его ввоза на территорию Российской Федерации, не могут рассматриваться как ответственные за таможенное оформление соответствующих транспортных средств, включая уплату таможенных платежей, поскольку на момент ввоза на территорию Российской Федерации не состояли в каких-либо отношениях по поводу указанных транспортных средств. Следовательно, для таких лиц действующее таможенное законодательство не исключает возможность осуществления правомочий собственника в отношении приобретенных ими законным образом транспортных средств.

Таким образом, пункт 1 статьи 15 Таможенного кодекса Российской Федерации, аналогичной положению части первой статьи 131 Таможенного кодекса Российской Федерации 1993 года, не исключает признание лиц, которые на момент приобретения транспортного средства на территории Российской Федерации не знали и не должны были знать о том, что оно не прошло таможенное оформление в установленном порядке, полноправными собственниками приобретенного ими транспортного средства. В этом случае сама по себе оспариваемая норма Таможенного кодекса Российской Федерации не может быть основанием для признания недействительным договора купли-продажи и лишения покупателя права собственности.

В тех случаях, если приобретатель не проявил в отношениях, связанных с приобретением имущества, заведомо происходящего из-за границы, ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась в целях надлежащего соблюдения таможенного законодательства, это дает основания говорить о его вине в форме неосторожности. Вместе с тем неосторожный приобретатель, лишившийся имущества в результате конфискации или понесший бремя расходов в результате уплаты таможенных платежей, во всяком случае может – на условиях, предусмотренных гражданским законодательством, и в порядке, установленном соответствующим процессуальным законодательством, – требовать возмещения понесенных им расходов со стороны лиц, у которых он приобрел это имущество (Определение Конституционного Суда от 27 ноября 2001 года № 202-О).

Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод о недопустимости в практике правоприменения случаев внесудебного ограничения прав собственника имущества в связи с тем, что оно признается вещественным доказательством по уголовному делу, и тем более лишение собственника (добросовестного приобретателя) этого имущества без возмещения ущерба.

Конституционный Суд Российской Федерации.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 16 июля 2008 года № 9-П

По делу о проверке конституционности положений статьи 82 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Костылева18

Именем Российской Федерации

Конституционный Суд Российской Федерации в составе председательствующего – судьи Ю.М. Данилова, судей Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, Н.В. Селезнева, В.Г. Стрекозова,

с участием представителя гражданина В.В. Костылева – адвоката Н.А. Опимаковой, постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации А.Н. Харитонова, полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации М.В. Кротова,

руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, пунктом 3 части второй статьи 22, статьями 36, 74, 86, 96, 97 и 99 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»,

рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений статьи 82 УПК Российской Федерации.

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина В.В. Костылева на нарушение его конституционных прав положениями подпункта «в» пункта 1 части второй статьи 82 УПК Российской Федерации. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли эти законоположения Конституции Российской Федерации.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Н.В. Селезнева, объяснения представителей сторон, выступления приглашенных в заседание представителей: от Генерального прокурора Российской Федерации – Т.А. Васильевой, от Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации – А.В. Тимофеева, от Федеральной таможенной службы – Л.Г. Подгорной, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации

установил:

1. Пунктом 1 части второй статьи 82 «Хранение вещественных доказательств» УПК Российской Федерации предусматривается, что вещественные доказательства в виде предметов, которые в силу громоздкости или иных причин не могут храниться при уголовном деле, в том числе большие партии товаров, хранение которых затруднено или издержки по обеспечению специальных условий хранения которых соизмеримы с их стоимостью: фотографируются или снимаются на видео- или кинопленку, по возможности опечатываются и хранятся в месте, указанном дознавателем, следователем, при этом к материалам уголовного дела приобщается документ о месте нахождения такого вещественного доказательства, а также может быть приобщен образец вещественного доказательства, достаточный для сравнительного исследования (подпункт «а»); возвращаются их законному владельцу, если это возможно без ущерба для доказывания (подпункт «б»); передаются для реализации в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, а средства, вырученные от реализации, зачисляются на депозитный счет органа, принявшего решение об изъятии указанных вещественных доказательств, на срок, предусмотренный частью первой данной статьи, при этом к материалам уголовного дела может быть приобщен образец вещественного доказательства, достаточный для сравнительного исследования (подпункт «в»). Согласно части четвертой той же статьи передача соответствующих предметов для реализации осуществляется на основании постановления дознавателя, следователя или судьи.

Заявитель по настоящему делу – гражданин В.В.Костылев утверждает, что примененный в отношении него подпункт «в» пункта 1 части второй статьи 82 УПК Российской Федерации допускает лишение собственника принадлежащего ему имущества, признанного вещественным доказательством по уголовному делу, без судебного решения, чем нарушаются закрепленные в статье 35 (часть 3) Конституции Российской Федерации гарантии права собственности.

1.1. 20 сентября 2005 года Московско-Смоленской транспортной прокуратурой города Москвы по факту перемещения в 2004 году через таможенную границу Российской Федерации двух вертолетов марки «BELL 407» было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью первой статьи 188 «Контрабанда» УК Российской Федерации. Данные вертолеты, один из которых был приобретен на основании агентского договора гражданином В.В. Костылевым, постановлениями следователя линейного отдела внутренних дел на станции Москва-Белорусская были признаны вещественными доказательствами и переданы на ответственное хранение уполномоченным организациям Российского фонда федерального имущества. Жалоба В.В. Костылева на эти постановления Тверским районным судом города Москвы была удовлетворена частично: указав, что передача вертолета марки «BELL 407» (серийный номер 53605) на ответственное хранение собственнику не причинит какого-либо ущерба доказыванию по уголовному делу, суд постановлением от 22 марта 2006 года признал действия и решения следователя в части, касающейся передачи этого вертолета на ответственное хранение ООО «РоДан М», необоснованными и обязал его устранить допущенные нарушения.

Между тем по постановлению следователя Московско-Смоленской транспортной прокуратуры города Москвы от 16 мая 2006 года, посчитавшего, что хранение такого громоздкого вещественного доказательства, как воздушное судно, затруднено и требует высоких затрат, соизмеримых с его стоимостью, принадлежащий В.В. Костылеву вертолет был передан на реализацию в Российский фонд федерального имущества и 9 июня 2006 года приобретен OOO «Мастер-брокер». Судья Пресненского районного суда города Москвы согласился с выводом о нецелесообразности дальнейшего хранения вертолетов и постановлением от 12 декабря 2006 года оставил жалобу В.В. Костылева на постановление следователя без удовлетворения.

1.2. Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу являются взаимосвязанные положения подпункта «в» пункта 1 части второй и части четвертой статьи 82 УПК Российской Федерации, как позволяющие осуществлять реализацию изъятого в качестве вещественного доказательства имущества в виде предметов, которые в силу громоздкости или иных причин не могут храниться при уголовном деле, в том числе большие партии товаров, хранение которых затруднено или издержки по обеспечению специальных условий хранения которых соизмеримы с их стоимостью, по постановлению дознавателя, следователя или судьи.

2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации признание, соблюдение и защита права частной собственности, относящегося к основным правам, неотчуждаемым и принадлежащим человеку от рождения, составляет обязанность государства; при этом в Российской Федерации равным образом признаются и защищаются также иные формы собственности, в том числе публичная собственность – государственная и муниципальная (статья 2; статья 8, часть 2; статья 17, часть 2).

Будучи одной из основ конституционного строя Российской Федерации, право частной собственности, как следует из статьи 18 Конституции Российской Федерации, наряду с другими непосредственно действующими правами и свободами человека и гражданина определяет смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечивается правосудием. Исходя из этого статья 35 Конституции Российской Федерации предписывает, что право частной собственности охраняется законом (часть 1); каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими (часть 2); никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда; принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения (часть 3).

В приведенных положениях Конституции Российской Федерации выражен, по сути, один из основополагающих аспектов верховенства права – общепризнанный в цивилизованных государствах принцип неприкосновенности собственности, выступающий гарантией права собственности во всех его составляющих, таких как владение, пользование и распоряжение своим имуществом. Этому корреспондируют положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которым каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности; никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права; государство вправе обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами (статья 1 «Защита собственности» Протокола № 1); каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона (пункт 1 статьи 6 Конвенции).

В силу таких фундаментальных принципов, как верховенство права и юридическое равенство, вмешательство государства в отношения собственности не должно быть произвольным и нарушать равновесие между требованиями интересов общества и необходимыми условиями защиты основных прав личности, что предполагает разумную соразмерность между используемыми средствами и преследуемой целью, с тем чтобы обеспечивался баланс конституционно защищаемых ценностей и лицо не подвергалось чрезмерному обременению.

Соответственно, Конституция Российской Федерации, наделяя федерального законодателя определенной дискрецией при регулировании права собственности и связанных с ним отношений по владению, пользованию и распоряжению имуществом (статья 71, пункты «в», «о»), закрепляет в статье 55 (часть 3), что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Из данной нормы во взаимосвязи со статьями 8, 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 34 и 35 Конституции Российской Федерации вытекает, что ограничения права собственности, равно как и свободы предпринимательской и иной экономической деятельности могут вводиться федеральным законом, если только они необходимы для защиты других конституционно значимых ценностей, в том числе прав и законных интересов других лиц, отвечают требованиям справедливости, разумности и соразмерности (пропорциональности), носят общий и абстрактный характер, не имеют обратной силы и не затрагивают само существо данного конституционного права.

Конституционные гарантии охраны частной собственности законом и допустимости лишения имущества не иначе как по решению суда, выражающие принцип неприкосновенности собственности, а также конституционные гарантии судебной защиты распространяются как на сферу гражданско-правовых отношений, так и на отношения государства и личности в публично-правовой сфере. Это означает, что в случаях изъятия имущества у собственника, независимо от оснований такого изъятия (в том числе для обеспечения производства по уголовному делу), поскольку оно носит принудительный характер и предполагает наличие спора о праве на данное имущество, в обязательном порядке должен осуществляться эффективный судебный контроль.

3. Собственность, как цивилизованная основа и выражение свободы человека, является необходимым условием свободы экономической (в том числе предпринимательской) деятельности, предполагающей свободу договора и равенство субъектов этой деятельности, правовое положение которых предопределяется закрепленными Конституцией Российской Федерации правом частной собственности, а также гарантиями данного права и критериями возможных его ограничений. Исходя из этого Гражданский кодекс Российской Федерации устанавливает в качестве основных начал гражданского законодательства неприкосновенность собственности и свободу договора, равенство, автономию воли и имущественную самостоятельность участников гражданского оборота, беспрепятственное осуществление гражданских прав, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, обеспечение восстановления нарушенных прав, их судебную защиту (пункт 1 статьи 1, пункт 1 статьи 2).

Указанные фундаментальные правовые начала собственности и свободы экономической деятельности, как они определены в Конституции Российской Федерации и Гражданском кодексе Российской Федерации, лежат в основе любого законодательного регулирования в сфере отношений собственности, включая определение оснований и порядка возникновения, изменения и прекращения прав владения, пользования и распоряжения имуществом, а также соответствующего объема их защиты и правомерных ограничений.

Согласно статье 235 ГК Российской Федерации право собственности прекращается при отчуждении собственником своего имущества другим лицам, отказе собственника от права собственности, гибели или уничтожении имущества и при утрате права собственности на имущество в иных случаях, предусмотренных законом (пункт 1); принудительное изъятие у собственника имущества не допускается, кроме случаев, когда по основаниям, предусмотренным законом, производятся обращение взыскания на имущество по обязательствам, отчуждение имущества, которое в силу закона не может принадлежать данному лицу, отчуждение недвижимого имущества в связи с изъятием участка, выкуп бесхозяйственно содержимых культурных ценностей, домашних животных, реквизиция, конфискация, отчуждение имущества в иных случаях, предусмотренных данным Кодексом (пункт 2).

Следовательно, прекращение права собственности возможно либо по воле самого собственника, либо в силу обстоятельств, которые не могут рассматриваться как действия третьих лиц, специально направленные на прекращение права собственности, либо в результате принудительного изъятия имущества у собственника на законных основаниях.

3.1. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации предметы (в том числе имущество, которое получено в результате совершения преступления или может служить средством для установления обстоятельств уголовного дела), признанные вещественными доказательствами, приобщаются к уголовному делу (часть вторая статьи 81); вещественные доказательства должны храниться при уголовном деле до вступления приговора в законную силу либо до истечения срока обжалования постановления или определения о прекращении уголовного дела и передаваться вместе с уголовным делом, за исключением предусмотренных законом случаев; когда спор о праве на имущество, являющееся вещественным доказательством, подлежит разрешению в порядке гражданского судопроизводства, вещественное доказательство хранится до вступления в силу решения суда (часть первая статьи 82).