Вопрос национальной идентичности в контексте глобализации

Однако, нельзя не заметить, что по мере развития общества религия постепенно утрачивает свои позиции. В современных условиях глобализация сопряжена с великим переселением народов, проникновением различных этносов на территории компактного проживания народов мононациональных государств. Реалии сегодняшнего дня – мозаика многообразных конфессий и национальных культур, специфичность которых препятствует взаимопониманию и готовности к культурному сотрудничеству. Трения на религиозно-этнической почве, как правило, возникают в развивающихся странах. В какой мере они возможны в условиях современной России – судить сложно, но гипотетически такого рода трения чаще всего возможны в экономически неблагополучных регионах нашей страны. Известны отдельные случаи межэтнических и межконфессиональных столкновений в молодежной среде, более подверженной влияниям экстремистских лозунгов.

Возможен ли продуктивный диалог среди представителей разных конфессий? Между атеистами и верующими? Между светской и религиозной культурами? Центральным социально-психологическим понятием, характеризующим религию, является вера в сверхъестественное, вера в особые двусторонние отношения между Богом и конкретным человеком, обращающимся к Богу со словами молитвы. В повседневном словоупотреблении вера обозначает убежденность в чем-либо. В психологии вера определяется как особое состояние психики, заключающееся в полном и безоговорочном принятии человеком каких-либо сведений, текстов, явлений, событий или собственных представлений и умозаключений, которые могут выступать в качестве основы его «Я», определять некоторые из его поступков, суждений, норм поведения и отношений. Данное определение веры указывает на ее глубоко личностный характер, поскольку вера определяет не только познавательные установки личности, но и ее действия, поведение, поступки. Она является неотъемлемым компонентом межличностных отношений: наличием или отсутствием веры отмечены моральные качества и поступки личности. Вера выполняет конструктивную роль в жизнедеятельности личности и общества, поскольку является одним из важнейших условий их совместного бытия. Вера составляет значительный пласт в мировоззренческих установках личности, которые включают не только картину мира как результат познания, но и то, что находится вне сферы теоретического познания, то, что человек не в состоянии охватить разумом. Чрезмерно сложный мир, явления, которые не постигаются эмпирически, мировоззренческие вопросы, ответы на которые в принципе не даны человеку в опыте (проблема смерти, проблема сознания, проблемы, связанные с определением конечных причин мироздания, проблема конечности мира во времени и пространстве и т. п.) так или иначе, являются предметом веры. Сила веры может проявляться как признание чего-либо истинным с такой решительностью, которая превышает силу внешних формально-логических доказательств. Как убежденность в чем-либо вера опирается на волевые качества личности: безвольный человек ни в чем не уверен, ни во что не верит, постоянно мечется в сомнениях. Сомнение, в свою очередь – антипод веры, но и без сомнения вера неустойчива и теряется при любом факте, противоречащем имеющимся установкам.

Особенности веры обусловлены не только ее предметом, но и личностными качествами человека, который верит. Поэтому и в познании, и в коммуникации роль веры не может быть определена однозначно. Есть люди внушаемые, склонные верить, либо имеющие душевный склад, духовную организацию, направленную на скрытые, сокровенные слои бытия, их привлекает все таинственное, мистическое, являющееся предметом интуитивного постижения. Такая вера может быть слепой, иррациональной, фанатичной, не приемлющей никаких разумных альтернатив. Давая бескомпромиссную характеристику фанатизма и атеизма, Вольтер писал, что это два чудовища, которые могут пожрать и растерзать общество. Разница между ними состоит в том, что атеист в своем заблуждении сохраняет разум, подрезающий его когти, а фанатик одержим постоянным безумием, которое оттачивает его когти.

Вера – глубоко интимное, личностное чувство. Столкновение доводов разума и рассудка, с одной стороны, и религиозной веры, – с другой, – может быть причиной ее кризиса. Вот что пишет о своей вере и причинах ее кризиса митрополит Вениамин (Федченков) в своем труде «О вере, неверии и сомнении»: «Не помню, как и когда были заброшены в мою душу первые слова о вере матерью… Память уже застала меня верующим, каким были и мои родители…»[4]. Особый интерес представляют размышления автора о кризисе веры, который он испытал в процессе образования в духовной семинарии: «Я был верующим. Но эта вера была верою по преданию, по традиции, по быту: семья, школа, семинария поддерживали это, не усугубляя, не раскрывая, не зажигая, а только сохраняя ее. Семинария ж привела к этому еще другое свойство: веру в ум, силу знания, рационализм. Мы воспитывались в твердом воззрении, что все можно понять, объяснить; что все в мире рационально. И вся наша богословская наука, в сущности – схоластическая, рассудочно-школьная стояла на этом базисе: все понятно. Никаких тайн! Посещали музеи, театры, Публичную библиотеку и не удосужились увидеть славного, знаменитого на всю Русь великого молитвенника и чудотворца – отца Иоанна Кронштадтского. Так возникает сомнение в истинности Священного Писания…». Автор отмечает и другой пласт Священного Писания, который противоречит науке и простому здравому смыслу, и который не может быть объяснен на путях рационализма и фактов науки. Какой же выход из этого интеллектуального тупика предлагают авторитеты церкви? Вот совет крупнейшего авторитета церкви Иоанна Златоуста: «Если ты чего-нибудь не понимаешь в Писании, то не печалься об этом, а прими на веру без рассуждения, ведь это же есть Божие Слово, а Бог говорит одну истину. Принимай же ее со всей несомненностью по одному тому, что она есть Слово Бога». Правда, для автора (Вениамина) эти слова вначале не показались убедительными, но впоследствии он понял: Лишь любовью дается знание: «Я спокойно читаю Слово Божие и сказанное принимаю совершенно мирно и убедительно: сам бог сказал! Чего больше? Чего убедительнее? Чего прекраснее? Чего доказательнее?»[5]. А если и приходят вопросы вопреки желаниям нашим, то отодвинешь их «рукою» всей предыдущей веры, ума и опыта – спокойно твердо совершаешь дальше Таинство»[6].

Эти рассуждения являются хорошей иллюстрацией сложности и даже невозможности межконфессионального диалога, обмена опытом, достижения взаимопонимания. А между тем в современных условиях возрастает значимость религиозного фактора. Переселяясь на территории чужих государств, люди испытывают определенные психологические трудности, чреватые эмоциональным срывом. Люди связывают свою национальную идентичность с принадлежностью к определенной религиозной конфессии. Это препятствует плодотворному культурному сотрудничеству – важнейшему средству консолидации общества. В этих условиях могут возникать серьезные риски межэтнических и межконфессиональных конфликтов.

Владеем ли мы информацией о географическом распространении и количественном составе населения нашей страны, приверженного различным конфессиям. Что мы знаем о язычниках, например? А это – народы Крайнего Севера, Якутии, Севера Башкирии, Горного Алтая. У нас есть целые регионы компактного проживания мусульман (Башкирия, Татарстан, большинство республик Северного Кавказа. Буддисты преобладают в Туве, Бурятии, Калмыкии. И каково количество так называемых неверующих в нашей, в прошлом атеистической стране? Называя себя верующим, не лукавит ли политик подобно коммунистам, тайком крестивших своих детей? И оправдана ли сегодня претензия на учреждение православного государства на территории РФ?

Серьезные проблемы могут инициироваться не всегда взвешенной политикой предпочтения православия как единственной опорой власти, намерением распространить свое влияние в общеобразовательные школы, где обучаются дети различных национальностей и верований. Характерный пример: церковные иерархи вынашивают идею использования в войсковых частях надувных храмов. Абсурдность самой идеи, не учитывающей реальности современной войны, вооруженных столкновений, очевидна. Но беспокоит и другое: а в мирное время? Ведь наша армия состоит не только из православных. Да, говорят иерархи, отведем для других свои комнатки, помещения, где они смогут молиться. Значит, для православных – храм (хоть и надувной) а для остальных – «помещения»? О каком диалоге может идти речь в этих условиях? Мы недостаточно владеем информацией о межэтнических и межконфессиональных конфликтах, возникающих на бытовой или иной почве. В любом случае возможность таких столкновений реальна. Поэтому последовательная реализация принципа светского государства, утвержденного Конституцией РФ, – как никогда актуальна.

Необходимо различать индивидуально-личностное переживание Бога и религию как содержание живого опыта массового сознания, сформированного воспитанием и религиозным образованием. Религия – это абстракция, реально существуют конкретно-исторические религии и религиозные сообщества, продуктивный диалог между которыми либо невозможен как по причине исторической (и географической) дистанции, так и в силу неприязненного и даже враждебного отношения друг к другу.

Претензии христианства или ислама на монопольное решение сложнейших проблем смысла жизни, морального выбора путем постулирования высших ценностей, выходящих за рамки кругозора смертного индивида, далеко не безупречны Понятие высшего идеала, морального Абсолюта формируется и в светском мышлении. Формирование ценностных ориентацией не должно быть монополией церкви или государства, эту функцию осуществляет культура в целом, обеспечивая преемственность живого, личностного опыта поколений. Наше будущее – диалог национальных культур, пропаганда их достижений, уникальности, уважительное отношение к богатству культурно-исторического опыта человечества.

Валиева Зара,

аспирантка Дипломатической Академии МИД РФ, Третий Секретарь Посольства Республики Южная Осетия в РФ

ГРАЖДАНСКАЯ МОРАЛЬ КАК КЛЮЧЕВОЙ ЭЛЕМЕНТ ПАТРИОТИЗМА (НА ПРИМЕРЕ РЕСПУБЛИКИ ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ)

Ясное сознание своих обязанностей по отношению к отечеству и верное их исполнение образуют добродетель патриотизма

В. Соловьев[7]

Нравственное достоинство нации в современную эпоху состоит, на наш взгляд, прежде всего, в умении выстраивать отношения с другими нациями и народами. Гражданская мораль нации формируется в добрых отношениях с другими людьми, уважении к соседу, стремлении к милосердию, умению прийти на помощь в трудное время. «Если страна ведет себя с соседями подобрососедски, а с малыми народами, входящими в ее состав, по-доброму, то это позволяет относиться к ней как цивилизованной державе»[8]. Это и есть высшее проявление политического реализма.

Патриотизм, с одной стороны, означает открытость, взаимообогащение различных национальных культур, но с другой стороны, он – опасный материальный и культурный источник национализма, который может способствовать отторжению народов друг от друга, превращению патриотического сознания в консервант неприятия одного народа другим, культивировать ксенофобию и эксепшионализм. Мы хотим рассмотреть некоторые аспекты этого феномена на примере социально-политических реалий Южной Осетии.

Ключевая особенность политической истории Южной Осетии XX века заключается в том, что начиная с 20-х гг., и, заканчивая августом 2008 г., Южная Осетия несколько раз становилась объектом агрессии со стороны Грузии, независимо от того, какой политический режим был в этом государстве.

С 1918 по 1921 г. грузинские войска несколько раз предпринимали попытки изгнать осетин со своей земли, уничтожить осетинский этнос и осетинскую культуру, «упразднить» историю Южной Осетии. В мае 1920 г. правительственные войска Грузии развернули крупномасштабные военные действия на всей территории Южной Осетии. Правительство грузинских социал-демократов во главе с Ноем Жордания приступило к этническим чисткам и геноциду, стремясь «ликвидировать раз и навсегда всем надоевший осетинский вопрос… путем поголовного истребления осетинского населения. Есть Грузия, но нет Южной Осетии»[9].

Это было начало курса на поголовное истребление осетин. Вооруженный странами Антанты грузинский карательный отряд, имевший приказ разрушить все осетинские поселения и изгнать всех мирных жителей, вторгся в Южную Осетию. Регулярные войска Грузии, которую поддерживала Лига наций, прошли огнем и мечом по всем ущельям Южной Осетии. Практически все сёла были сожжены и разорены; было организовано массовое убийство, в том числе, в городе Цхинвал. Более 50 тыс. человек были вынуждены спасаться бегством в Северную Осетию, многие из них стали жертвами голода, холода, тифа и холеры. Всего было убито и погибло более 5 тыс. человек, из них около 3 тыс. женщин и детей. Только спустя 70 лет – 20 сентября 1990 г. Юго-Осетинский областной Совет народных депутатов в своём постановлении квалифицировал события 1920 г. как геноцид осетинского народа.

Спустя много лет в августе 2008 г. история повторилась. Правительство «молодых демократов», во главе с М. Саакашвили, поддерживаемое странами Евросоюза и НАТО предприняло очередную попытку этнической чистки и геноцида в отношении южных осетин. Название военной операции – «Чистое поле» – говорит само за себя. В результате варварской бомбардировки города Цхинвала погибли ни в чем не повинные мирные жители. Уничтожены социальная инфраструктура и жилищно-коммунальное хозяйство, разрушены десятки объектов образования и здравоохранения, разрушены сети газопровода, водоснабжения и электроснабжения. Своими действиями Грузия грубо нарушила Гаагскую конвенцию о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта[10].

О фактах этноцида говорят известные события целенаправленного уничтожения памятников истории и культуры Южной Осетии, ее столицы-города Цхинвала[11]. В 1989 г. XII чрезвычайная сессия народных депутатов Юго-Осетинской автономной области, выражая волю народа Южной Осетии на реализацию демократических прав и свобод, приняла решение о преобразовании Юго-Осетинской автономной области в Автономную республику в составе ГССР и обратилась к Верховному Совету Грузии с просьбой рассмотреть на сессии это решение. Президиум Верховного Совета ГССР, даже не вынося вопрос на Сессию Верховного Совета, отменил это решение. Сессия Верховного Совета Грузии образовала специальную комиссию по изучению статуса Юго-Осетинской автономной области и, как известно, отменила вообще автономию Южной Осетии, тем самым нарушив Конституцию СССР (ст. 71, 87). Грузинское национальное движение во главе с З. Гамсахурдия активно и целенаправленно стало внедрять в сознание своего народа идеи «богоизбранности» грузинской нации, мысль о «коренном» и «некоренных» народах, о «гостях» и «оккупантах». Земля, ее богатства, вода, даже воздух, объявлялись собственностью только грузинской нации. Яркой характеристикой этого времени стал лозунг «Грузия – для грузин», раздавались призывы к изгнанию или огрузиниванию негрузинского населения, раздавались призывы к стерилизации инородцев, если они посмеют иметь более двух детей.

В ноябре 1988 г. Совет Министров Грузинской ССР принял противоречащее Конституции СССР постановление о введении на всей территории Грузинской ССР делопроизводства только на грузинском языке. Это в одночасье превращало население Южной Осетии (кроме грузин) в неграмотных людей, поскольку образование в Южной Осетии получали на русском и осетинском языке и, соответственно, делопроизводство осуществлялось также на русском языке.

С мая 1989 г. развернулась настоящая информационная война против осетин. Лидеры различных национальных движений и партий Грузии, представители интеллигенции, деятели науки, культуры, соревнуясь в подборе оскорбительных выражений в адрес осетин, через средства массовой информации усиленно внедряли в сознание обывателя образ врага в лице осетин, абхазов, русских. Грузинские историки придумали миф о «пришлости» осетин, «гостях, засидевшихся на грузинской земле», которых «надо вымести грузинской метлой» за Кавказский хребет в Россию.

Первое столкновение началось 23 ноября 1989 г., когда тридцатитысячная колонна «демонстрантов» из Тбилиси и других населенных пунктов Грузии подошла к столице Южной Осетии Цхинвалу якобы для проведения «мирного митинга». Как выяснилось впоследствии, многие из «митингующих» были вооружены различными видами стрелкового оружия. Следует отметить, что предварительно, согласно распоряжению Министерства внутренних дел ГССР, у населения Южной Осетии было изъято зарегистрированное нарезное и гладкоствольное охотничье оружие, которое было передано на хранение в районные и городской отделы Управления внутренних дел Южной Осетии, а впоследствии было вывезено в Грузию. Кроме того, со склада вооружения УВД ЮОАО в мае 1989 г. было вывезено все служебное оружие на склады вооружения МВД ГССР. Таким образом, разоружив правоохранительные органы Южной Осетии, и вооружив приезжих «митингующих», а также местное грузинское население, грузинские националисты и потворствующие им коммунистические власти Тбилиси предприняли первую попытку силового захвата власти в Южной Осетии.

Жители города Цхинвал преградили дорогу приезжим «демонстрантам» из Тбилиси. Противостояние продолжалось трое суток. Не сумев войти в город, грузинские боевики взяли его в кольцо блокады, длившейся более 5 месяцев. За это время боевики различных грузинских вооруженных формирований и прикомандированные в Южную Осетию части грузинской милиции творили на дорогах и в селах Южной Осетии бесчинства, сопровождаемые убийствами мирных жителей с бесчеловечной жестокостью.

В результате блокады столицы Южной Осетии 36 человек были убиты, более 400 получили телесные увечья, из них 170 – тяжелые. Свыше 2000 человек из пострадавших осетинских сел стали беженцами. Сожжено 117 осетинских сел.

Многократные обращения народа Южной Осетии к руководству СССР, Съезду народных депутатов СССР, руководству Грузии дать политическую оценку этим событиям, к сожалению, не были услышаны, что во многом объясняется непростыми временами, которые переживала страна в то время. Провозгласив независимость Грузии, грузинские националисты открыто повели борьбу против автономных образований на территории бывшей ГССР. В этих условиях 20 сентября 1990 г. XIV сессия Совета народных депутатов Юго-Осетинской АО всех уровней приняла решение о преобразовании Юго-Осетинской автономной области в Юго-Осетинскую советскую демократическую республику. Были приняты Декларация о национальном суверенитете и Постановление о действии Конституции СССР на территории Южной Осетии. 16 октября 1990 г. сессия депутатов всех уровней назначила выборы в Парламент Южной Осетии, которые состоялись 9 декабря 1990 г.

8 декабря 1991 г. в результате соглашения в Беловежской пуще (БССР), СССР перестал существовать как субъект международного права. Конституция СССР, в правовом поле которой находилась Республика Южная Осетия, была отменена. В этих новых условиях Сессия Верховного Совета Республики Южная Осетия 21 декабря 1991 г. приняла «Декларацию о независимости Республики Южная Осетия».

Новая фаза противостояния началась в рождественскую ночь 6 января 1991 г. Около шести тысяч человек из числа грузинских милиционеров и переодетых в милицейскую форму незаконных военных формирований, вошли и оккупировали большую часть столицы Южной Осетии, заняли все основные объекты жизнеобеспечения.

Были блокированы все дороги, ведущие в г. Цхинвал. В это же время «Независимый союз энергетиков» Грузии отключил электроснабжение Южной Осетии и прекратил транзит российского газа в Цхинвал. В результате от переохлаждения в период с января по февраль 1991 г. в Цхинвальском пансионате для престарелых умерло 29 человек. В родильном доме г. Цхинвал по этой же причине скончались 8 младенцев. За период с января по апрель 1991 г. семь раз был взорван водопровод. Началась блокада Цхинвала, которая была прорвана 14 июля 1992 г. вводом российских миротворческих сил. В феврале 1991 г. грузинские бандформирования были вынуждены покинуть пределы Цхинвала. Заняв позиции на подступах к городу, они в течение нескольких месяцев из различных видов тяжелого вооружения в упор расстреливали жилые кварталы столицы Южной Осетии. Погибло и было ранено огромное количество мирного населения, в основном – женщины и дети.

Пропаганда насилия над осетинами была возведена в ранг государственной политики. В полном объеме началось массовое физическое уничтожение осетин. Новый этап этнических чисток длился с 1991 по июль 1992 г. и вновь поставил южных осетин перед проблемой выживания как этноса.

В мае 1992 г., после прихода к власти Э. Шеварднадзе, война против Южной Осетии приняла особо жестокий характер. Против Южной Осетии были брошены регулярные вооруженные силы – республиканская гвардия Грузии с тяжелой военной техникой. Боевыми действиями руководило вновь созданное военное ведомство Грузии. 20 мая 1992 г. было совершено одно из самых чудовищных преступлений против осетинского народа. На Зарской дороге, которая в период блокады и войны стала для осажденного Цхинвала единственной «дорогой жизни», грузинские экстремисты устроили засаду и в упор расстреляли колонну машин, которые везли мирных безоружных людей из Цхинвала в Северную Осетию. Погибло 33 человека, более 30 получили тяжелые ранения. Большинство сел в Южной Осетии со смешанным грузино-осетинским населением были превращены в чисто грузинские. Осетинское население этих сел вынуждено было бежать в поисках укрытия в Северную Осетию. Переводя политический конфликт в русло осетино-грузинских межэтнических отношений, и устроив бойню мирного осетинского населения, руководство Грузии преследовало далеко идущие цели, логика которых сводится к следующей формуле: нет осетин – нет проблем. Лишь с вводом миротворческих сил приостановилась кровавая бойня в Южной Осетии, наступила относительная стабилизация обстановки.

Не менее жестокой оказалась расправа грузинских национал-экстремистов над мирным осетинским населением собственно самой Грузии. Десятки тысяч осетин были репрессированы и изгнаны из своих домов, тысячи из них были убиты или зверски замучены. Несколько месяцев подряд из осетинских сел вывозили награбленное, разбирали и вывозили дома, угоняли скот. Число беженцев за это время достигло более 65 тыс. человек. В действиях против осетин, проживающих в Грузии, предельно обнажились истинные намерения руководства Грузии. Дело в том, что эта часть осетин, даже в местах своего компактного проживания, например, в Гуджаретском ущелье Боржомского района, ни разу за все время пребывания на этой земле не выдвигала никаких политических требований и никогда не брала в руки оружия. Напротив, они хотели жить в своих домах и быть гражданами Грузии. Уничтожая, калеча и терроризируя мирное осетинское население этих районов, власти Грузии ставили перед собой задачу физического уничтожения осетин как этноса.

Покончив с имуществом, грузинские солдаты при помощи местного грузинского населения разоряли осетинские кладбища, разрушали памятники и надгробные камни. Все вышеописанное говорит о присутствии в действиях грузинской политики элементов этноцида в отношении осетин.

Большинство осетинского населения Грузии, как было отмечено выше, бежало в Северную Осетию. Однако определенная их часть была вынуждена остаться и приспособиться к новым политическим условиям.

На фоне широкой антиосетинской кампании в Грузии усилился процесс интенсивного «огрузинивания негрузин». Вот один из ярких образцов такого «огрузинивания»: Решение Хашурского райисполкома Совета народных депутатов № 296 от 26 мая 1990 г.

Исполком райсовета народных депутатов Хашурского района вынес решение об исправлении осетинских и армянских фамилий. Жители Хашурского района грузинской национальности, носящие осетинские и армянские фамилии (Цховребашвили, Кулумбеговы, Микоян, Шавердян и др.) обратились в один из институтов Академии Наук ГССР, где было «установлено», что лица, носящие перечисленные выше фамилии – грузины, и им рекомендуется первоначальная форма фамилии[12]. По сути дела, Грузия в течение длительно времени проводила в отношении южных осетин политику ассимиляции и деэтнизации – процесс утраты этнической традиции, приводящий в результате к исчезновению этноса как системной целостности[13]. Деэтнизацию можно иначе назвать «этническим ничто», «фриэтнизмом», которое приводит к «этнонигилизму», что выражается в потере этничности, утрате «исторических национально-культурных и языковых корней без адекватной замены новыми»[14].

Кроме очевидных проявлений геноцида и этноцида, Южная Осетия столкнулась с одним из вариантов косвенного геноцида – экоцидом, сознательным уничтожением растительного и животного мира. Экоцид – это война против будущих поколений населения той или иной территории, совершение действий, способных вызвать экологическую катастрофу, которая, в свою очередь, может привести к биоциду – истреблению всего живого на больших территориях.