Полная версия
Кларджес
Чудовище! С этим словом в представлении обитателей Предела были связаны безмерные, невыразимые позор и унижение. Само слово «смерть» считалось неприличным ругательством, а человек, причинивший смерть, был подобен ожившему призраку из кошмарного сна.
Тем не менее, Кудеяр на самом деле никого не лишил жизни. Не прошла и неделя после падения с крыши, как амарант Абеля Мондевиля возобновил существование. Новая Джасинта Мартин тоже должна была появиться на днях. Напротив, если бы семь лет тому назад палачи сумели казнить Грэйвена Кудесника, это было бы настоящим преступлением, так как у амаранта Грэйвена еще не было эмпатизированных суррогатов. Он воспользовался возможностью бежать за границу Предела в аэромобиле. По всеобщему мнению, любая попытка улететь из Кларджеса была равнозначна самоубийству – как только горожанин попадался в руки кочевников, те устраивали пышное пыточное празднество.
Не превышая максимальную дальность действия передатчиков энергии, однако, Кудесник обогнул Предел с юга, пролетев вдоль окраин пустыни Скель, над Немым озером и Корбьеном, оказавшись, таким образом, над Южным морем. Через некоторое время он заметил баржу «Ампродекс» и совершил посадку на воду, имитируя аварию. Его подняли на борт и приняли в состав команды, чтобы он отработал стоимость возвращения в порт Кларджеса. Так появился на свет Гэйвин Кудеяр.
Если палачи подозревали, что он их надул, теперь, узнав о его существовании, они стали бы действовать решительно и предусмотрительно. Семь лет Кудеяр скрывался, покидая Карневал не чаще раза в неделю, и даже в этих случаях изменял свою внешность с помощью живой маски «Альтер-Эго».
У него была квартира в районе Тысячи Воров, но и в этих трущобах, где жили подонки общества, никто не видел его без бронзовой маски или без маски «Альтер-Эго». Больше всего его огорчало то обстоятельство, что, по законам Кларджеса, всего лишь через месяц дело амаранта Грэйвена Кудесника, официально пропавшего без вести, должно было быть окончательно закрыто, после чего Кудесник мог бы беспрепятственно начать новую карьеру под именем Кудеяра.
Не все было потеряно, однако. Он надеялся, что ему удалось устранить последствия своей легкомысленной ошибки. Через пару недель должна была появиться новая Джасинта, не подозревавшая о том, как она провела ночь в Карневале, и все должно было пойти своим чередом, как прежде.
Кудеяр прошел по опустевшим утренним улицам к своей скромной квартире и свалился в постель.
2
Забывшись на пять или шесть часов в беспокойной дреме, Кудеяр проснулся, выкупался и задумчиво приготовил себе завтрак. События проведенного накануне вечера вызывали у него в высшей степени неприятные ощущения; он решил больше о них не вспоминать – только будущее имело смысл. Цель была ясна: ему следовало снова взобраться по лестнице фил и занять свое место в сонме амарантов. Но каким образом? Грэйвен Кудесник добился успеха в журналистике. Он основал «Перспективы Кларджеса», начиная с бульварного листка, который раздавали на улицах, и кончая общеизвестной и популярной ежедневной газетой. Нельзя было не учитывать, однако, существование нового амаранта Абеля Мондевиля, его неумолимого врага – о повторной карьере журналиста можно было забыть.
Самый впечатляющий подъем из одной филы в другую удавалось демонстрировать представителям творческих профессий: музыкантам, живописцам, аквефакторам, пуантилистам, вязальщикам, писателям, экспрессионистам, мимам, хронотопам. Поэтому желающих сделать карьеру в этих направлениях было слишком много. Исследования космоса неизменно вознаграждались стремительным продвижением, но смертность среди астронавтов была очень высока, в связи с чем их пропорциональная доля в числе амарантов не превосходила среднюю.
На протяжении первых пяти лет после своего бегства Кудеяр кодифицировал различные системы усвоения знаний, приобретал всевозможные навыки, тренировался в применении множества методов, запоминая ссылки на полезные источники информации и заслуживая похвалы со стороны менторов, помогавших ему готовиться. Затем, внезапно, его стали обуревать сомнения. В конце концов, разве он не брел по торной тропе, которую проложили десять поколений его предшественников? Достижение мастерства в той или иной профессии было традиционным подходом к подъему; тысячи стали амарантами, руководствуясь этим принципом. Кудеяру пришлось бы, скорее всего, встать в конец очень длинной очереди, постепенно продвигаясь, шаг за шагом, к манящему призраку успеха на горизонте. Только если бы очень многие из впереди идущих отказались от борьбы, сломленные усталостью, допущенными ошибками и паническим нервным напряжением, или нашли убежище в помешательстве и закончили свои дни в паллиаториях, Кудеяр мог рассчитывать на восстановление своего былого положения в Обществе Амарантов.
Должны были существовать какие-то способы сокращения этого долгого извилистого пути! Кудеяру надлежало найти эти способы. Ему следовало освободиться от инстинктивного побуждения идти по стопам других и от традиционных представлений о нравственности, руководствуясь лишь безжалостной целеустремленностью. Общество Амарантов не проявило никакого сострадания к амаранту Грэйвена Кудесника – его принесли в жертву почти машинально, чтобы угодить возмущенным обывателям. Следовательно, Кудеяр мог беспощадно эксплуатировать Общество в своих интересах.
На то, чтобы привыкнуть к такому новому взгляду на вещи, у Кудеяра ушел целый год. Практически применить новые принципы и перейти к действию он еще не успел. Сидя за столом у себя в квартире, он открыл записную книжку и просмотрел подготовленный заранее перечень аргументов:
«№1
I. Подъем носит непрерывный, но слишком постепенный, минимальный характер в областях социального обслуживания, связанных с образованием (в яслях, лицеях и колледжах), с психопатологией (в паллиаториях), с измерением характеристик подъема как такового (в Актуарии) и с трансформацией (в Секретариате). Практические навыки в этих областях важнее врожденных способностей.
II. Подъем в областях изящных искусств и коммуникаций носит слишком случайный характер. Врожденные способности здесь не обязательно имеют первостепенное значение.
III. Максимальная крутизна подъема наблюдается только в области космических исследований. Соответственно, космические исследования исключительно опасны.
IV. Подъем носит постоянный характер и отличается приемлемой крутизной в областях теоретических и прикладных научных и технологических исследований. Здесь врожденные способности необходимы.
V. Среди политических деятелей и должностных лиц (таких, как члены Пританеона, трибуны и работники судов) подъем носит неопределенный, ненадежный характер и зависит от общественного мнения. Здесь личные качества, характер и умение внушить другим представление о своей искренности и добросовестности (не обязательно соответствующее действительности) важнее врожденных способностей.
a) Должность канцлера – пережиток прошлого, не более чем почетное звание, не способствующее никакому подъему.
№2
Человек, работающий в традиционных, закоснелых учреждениях и сферах приложения усилий, больше всего рискует и подвергается угрозе подрыва репутации. К самым закоснелым учреждениям относятся Актуарий и Коллегия Палачей.»
Кудеяр отложил записную книжку. Он помнил наизусть все эти записи – плоды длительных размышлений. Семь лет планирования подходили к концу. Через месяц ему предстояло явиться в Актуарий! Гэйвин Кудеяр, безвестный гларк, мог жить вечно, не привлекая к себе никакого внимания. Но Грэйвен Кудесник поднялся на вершину пирамиды фил; значит, Гэйвин Кудеяр тоже должен был это сделать – чем скорее он зарегистрируется в расплоде, тем скорее он прорвется в круг амарантов.
Глава IV
1
Месяц прошел без нежелательных событий. Кудеяр работал в обычную смену перед входом во Дворец Жизни и еженедельно посещал Кларджес по адресу, который был известен только ему одному.
Месяц закончился, и таким образом прошли семь лет с тех пор, как амарант Грэйвена Кудесника покинул Предел. Теперь Грэйвен Кудесник официально числился мертвым.
Обладатель безопасного нового имени, Гэйвин Кудеяр мог снова ходить по улицам Кларджеса без бронзовой маски и без живой маски «Альтер-Эго». Грэйвен Кудесник умер. Жил только Гэйвин Кудеяр.
Уволившись из Дворца Жизни, Кудеяр простился со своим жилищем в квартале Тысячи Воров и снял новую просторную квартиру в переулке Фариота посреди Октагона, метрах в пятистах к югу от Мерцанта и примерно на таком же расстоянии к северу от площади Эстергази и Актуария.
Рано утром он вышел на движущийся тротуар Аллеманд-авеню, доехал до улицы Олифанта, прошел три квартала навстречу восходящему солнцу и оказался на площади Эстергази. Аккуратная дорожка вела мимо кафе «Далмация» под платанами, рассредоточенными на газонах между цветочными клумбами, на дворик перед Актуарием. Кудеяр задержался в кафе, чтобы выпить кружку чая – популярного напитка среди тех, у кого было достаточно свободного времени. На дворе Актуария всегда что-нибудь происходило: человеческие драмы разыгрывались в «потогонных кабинках», выстроившихся вдоль фронтона вычислительного центра, куда горожане и горожанки Кларджеса заходили, чтобы узнать текущий статус своего «подъема».
Кудеяр никак не мог избавиться от недобрых предчувствий. Прошедшие семь лет его жизни были относительно безмятежными. С регистрацией в расплоде многое могло измениться – ему снова пришлось бы иметь дело с напряжениями и тревогами, обуревавшими других обитателей Предела.
Сидя в теплых утренних солнечных лучах, он находил неприятной перспективу повторного продвижения по лестнице статуса. Тем не менее, покончив с кружкой чая, он поднялся из-за стола, пересек дворик и зашел в Актуарий.
2
Кудеяр приблизился к длинному прилавку, обозначенному табличкой «Справочная информация». Служащий, бледный молодой человек с горящими глазами и поджатым ртом над голубоватым подбородком, спросил: «Чем я могу быть вам полезен?»
«Я хотел бы зарегистрироваться в расплоде».
«Будьте добры, заполните эту форму».
Кудеяр взял протянутую бумагу, вставил ее в прорезь кодирующей машины и ввел с клавиатуры ответы на перечисленные в форме вопросы – ответы одновременно распечатывались на бумаге и загружались в память машины.
К стойке подошла женщина средних лет. Лицо ее морщилось от беспокойства, она слегка отворачивалась от клерка, не желая встречаться глазами с его пронзительным взором.
«Чем я могу быть вам полезен?»
Женщина несколько раз пыталась что-то сказать, но замолкала. В конце концов она выпалила: «Это по поводу моего мужа. Его зовут Иган Фортэм. Я отсутствовала три дня, на семинаре в другом районе. Сегодня я вернулась домой, а его нигде нет». Ее голос дрожал от беспокойства: «Я подумала, что здесь мне кто-нибудь поможет его найти».
Служащий проявил сочувствие – он самостоятельно заполнил форму запроса: «Как вас зовут?»
«Голда Фортэм».
«В какой филе вы состоите?»
«Я – дебютантка, школьная учительница».
«Будьте добры, повторите – как зовут вашего мужа?»
«Иган Фортэм».
«И он состоит…»
«Он в расплоде».
«Какой у него код в системе регистрации?»
«IXD-995-AAC».
«Ваш адрес?»
«2244, тупик Клеобери, Вибльсайд».
Клерк опустил карточку в прорезь, после чего обратил внимание на серьезного подростка лет восемнадцати, только что закончившего лицей и, подобно Кудеяру, желавшего зарегистрироваться в расплоде.
Карточка выскочила из прорези. Служащий хмуро рассмотрел ее и повернулся к учительнице: «Госпожа Фортэм, в прошлый понедельник, в 8 часов 39 минут вечера, вашего супруга посетил палач».
«Благодарю вас», – прошептала Голда Фортэм и отвернулась.
Служащий мрачно опустил голову, чтобы просмотреть заявку Кудеяра: «Очень хорошо. Будьте добры, приложите большой палец правой руки к этому стеклу».
Кудеяр выполнил указание, и клерк опустил листок с отпечатком пальца в еще одну прорезь. «Нужно проверять записи, – нервно подергивая головой, пояснил он Кудеяру. – Иначе какой-нибудь проходимец мог бы зарегистрироваться повторно, увидев, что линия его жизни приближается к терминатору».
Кудеяр задумчиво погладил подбородок. Конечно же, они должны были изъять его карточку, зарегистрированную семь лет тому назад, так как его считали умершим… Кудеяр ждал, одна за другой тянулись секунды. Клерк разглядывал ногти.
Прозвучал резкий дребезжащий звонок. Служащий с недоумением повернулся к зуммеру, после чего с подозрением уставился на Кудеяра: «Дубликат!»
Кудеяр крепко схватился за край прилавка. Клерк взял возвращенную машиной карточку и прочел примечание: «Отпечаток идентичен отпечатку пальца амаранта Грэйвена Кудесника, трансформированного палачами». Молодой человек с изумлением воззрился на Кудеяра, после чего взглянул на дату: «Это было семь лет тому назад!»
«Я – его реликт, – глухо произнес Кудеяр. – Я ждал семь лет, чтобы приготовиться к поступлению в расплод».
«О! – расслабился клерк. – Вот оно что…» Надув щеки, он объявил: «В таком случае все в порядке – постольку, поскольку отпечаток пальца не принадлежит ныне живущему прототипу. Нам редко встречаются реликты».
«Нас немного».
«Верно. Хорошо, получите удостоверение». Служащий передал Кудеяру металлическую карточку: «Ваш регистрационный код: KAO-321-JCR. Когда вы пожелаете просмотреть график своей жизни, введите этот код с клавиатуры любой из кабинок перед входом и прижмите большой палец к стеклу сканирующего устройства».
«Понятно», – кивнул Кудеяр.
«А теперь, будьте добры, пройдите в отдел C – мы зарегистрируем альфа-излучение вашего мозга для расчета биотелеметрических показателей».
В отделе C девушка провела Кудеяра в кабинку и посадила его на металлический стул с прямой спинкой. Техник в белой маске надел на голову Кудеяра металлический колпак – к коже черепа Кудеяра прижались сотни электродов.
Девушка привезла черную коробку, установленную на тележке с колесиками, и закрепила на висках Кудеяра пару контактных подушек, величиной с перчатки для бокса. «Нам придется вас анестезировать, чтобы излучения мозга записывались без помех, – радостно сказала она и поднесла руку к переключателю. – Это не больно. Вы просто проведете в обмороке несколько секунд».
Девушка повернула переключатель. Кудеяр потерял сознание. Очнувшись, он не знал, сколько времени провел в беспамятстве.
Девушка сняла с него металлический колпак, одарив его безличной сверкающей улыбкой: «Большое спасибо! Вы можете выйти в первую дверь направо».
«Это все?»
«Да, это все. Теперь вы в расплоде».
Кудеяр покинул Актуарий, вернулся через дворик в кафе «Далмация», занял прежнее место за столиком и заказал еще одну кружку чая.
Пока Кудеяр находился в регистратуре, над входом в Актуарий вывесили клетку из чугунных прутьев: Клеть Позора. В клетке сгорбилась старуха – по-видимому, она нарушила какие-то правила Актуария и теперь, согласно древнему обычаю, несла наказание.
За соседним столиком сидели два субъекта – тощий верзила и пучеглазый толстяк с длинными гладкими волосами. Они обсуждали происходящее. «Красота, не правда ли? – заметил толстяк. – Старая ворона пыталась надуть Актуарий!»
«Это происходит все чаще, – отозвался его собеседник. – Когда я учился в лицее, клеткой пользовались редко – может быть, раз в год». Верзила покачал головой: «Мир изменился. Как мне надоели все эти пошлые моды, не говоря уже об извращенцах и авгурах!»
Толстяк издевательски покрутил выпученными глазами: «Сегодня вечером от извращенцев проходу не будет».
«Раньше никогда не было подобных демонстраций! – тощий субъект раздраженно сплюнул. – Ночные прогулки помогали стряхнуть бремя напряжения… А что теперь? Чего хотят извращенцы? Изображают из себя чудовищ? Меня от них тошнит!»
Толстяк смотрел на дворик, улыбаясь каким-то тайным мыслям, бродившим у него в голове. «По сравнению с такими, как она, никого нельзя назвать Чудовищем, – он указал кивком на старуху в клетке. – Она хотела украсть у нас годы жизни!»
Его приятель с отвращением отвернулся: «Твою жизнь никто не украдет. Ты – гларк, и больше никем никогда не будешь».
«Ты тоже гларк».
Друзья продолжали спорить, но внимание Кудеяра привлекла стройная длинноногая девушка, пересекавшая двор бодрыми целеустремленными шагами. На ней был плещущийся на ветру серый плащ, застегнутый на шее; ее яркие светлые волосы развевались над плащом.
Кудеяр узнал амаранту Джасинты Мартин.
Она прошла рядом, перед самым входом в кафе. Кудеяр хотел было встать и пойти за ней, но сдержался. Что он мог ей сказать? Девушка взглянула на него – у нее в глазах мелькнуло что-то вроде замешательства, вызванного воспоминанием, но ее мысли были заняты другими вещами. Поправив плащ, доходивший ей до щиколоток, она исчезла за углом.
Кудеяр постепенно успокоился. Странная встреча! Новая Джасинта не могла его узнать. Для него она была не более чем одной из модных городских красавиц; Джасинте его лицо могло лишь смутно напомнить о мрачной истории, случившейся много лет тому назад.
Кудеяр заставил себя забыть о ней. Его будущее заслуживало гораздо более пристального внимания.
Он подумал о предложении Базиля Тинкупа устроить его на работу в Баллиасском паллиатории. Еще одна неприятная перспектива. Ему пришлось бы подвергаться воздействиям, способным нарушить душевный покой самого нечувствительного человека. Лучше было заняться чем-то новым или делом настолько запутанным и запущенным, что оно отпугивало большинство традиционно мыслящих людей.
Кудеяр заметил рядом стойку с газетами и журналами. Как и в любые другие времена, газетные статьи в Пределе были посвящены главным образом катастрофам, бедствиям, преступлениям и скандалам. Так или иначе, любое чтение могло подстегнуть его интеллект.
Подойдя к стойке, Кудеяр просмотрел заголовки. Улыбнувшись, он вынул свежий номер «Глашатая». Своего рода торжество поэтической справедливости! Вернувшись за столик в кафе, Кудеяр начал внимательно изучать последние новости.
Несмотря на техническое совершенство промышленных процессов, применявшихся в Пределе, на уровне обслуживания машин людьми все еще случались нарушения. Например, социологов беспокоила волна так называемых «самопроизвольных трансформаций». Кудеяр прочел:
«На долю дебютантов, в расчете на душу населения, приходится наибольшее число таких инцидентов. От дебютантов в этом отношении ненамного отстают аспиранты, а третье место занимает расплод. Кандидаты и гларки наименее подвержены этому невероятному надругательству над собой. Амарантов, разумеется, это не касается».
Кудеяр задумался. Изобретение способов опознания, задержания и наказания еще не состоявшихся самоубийц позволило бы заслужить переход в следующую филу…
Кудеяр обратил внимание на другую статью. Двух амарантов, Блэйда Дукермана и Фиделии Басби, закидали виноградом во время винодельческого фестиваля в Мейнарде, небольшом пригороде выше по течению Чанта. Судя по всему, практически все население городка присоединилось к этой забаве – швыряющая виноград толпа гонялась за амарантами по всему городку с гиканьем и улюлюканьем. Местные власти неприятно пораженные этой постыдной вспышкой злорадного преследования, не могли ее объяснить ничем, кроме легкого массового помешательства, вызванного опьянением. Они принесли свои извинения, с достоинством принятые амарантами Блэйда и Фиделии.
«Скорее всего, амаранты вели себя чванливо», – подумал Гэйвин Кудеяр. Что ж, их заляпали виноградом. Подумаешь! Жаль, что его там не было, он охотно принял бы участие во всеобщей забаве. Нельзя ли заслужить несколько баллов, организуя развлекательные погони такого рода? Вряд ли… Кудеяр просмотрел другие столбцы. Трущобы в Госпорте собирались снести, чтобы расчистить путь для нового шестиуровневого высотного шоссе. Кто-нибудь заработает на этом несколько баллов. Интервью с дидактором Тальбертом Фальконе, выдающимся психопатологом из филы кандидатов.
Дидактора Фальконе возмущала «…непрерывно возрастающая частота психических заболеваний. Девяносто два процента больничных мест заняты пациентами с психологическими нарушениями. Одного человека из шести в том или ином возрасте принимают в паллиаторий. Очевидно, что наша методика нуждается во всесторонней реформе. Почти никто, однако, не занимается изучением этой проблемы. Психопатология – настолько неопределенная, полная противоречий область деятельности, что она не дает практически никакой надежды на приобретение известности или на последовательное накопление баллов профессиональной карьеры. Наши лучшие умы заняты другими вещами».
Кудеяр снова прочитал этот отрывок. Слова дидактора практически совпадали с его наблюдениями! Он продолжил изучение интервью:
«Маниакально-кататонический синдром – самое распространенное из психологических нарушений. Причина этого синдрома – ни для кого не тайна. Умный, прилежно работающий и предусмотрительный человек обнаруживает, что линия его жизни неизбежно приближается к терминатору. Никакие усилия, никакие затраты времени или умственные упражнения ему уже не помогут. Как колесница, под которую бросались отчаявшиеся в древней Индии, на него надвигается мрачная судьба. Он сдается. Он сдается окончательно и бесповоротно. Он впадает в более или менее бессознательное состояние, напоминающее гипнотический транс. Время от времени, подчиняясь неизвестному побуждению, он превращается в истерически вопящего маньяка и разрушает все вокруг, пока на него не наденут смирительную сбрую, после чего он снова впадает в кататоническое оцепенение.
Это проблема, характерная для нашей эпохи. К сожалению должен заметить, что она наблюдается все чаще, так как продвижение вверх по иерархической лестнице фил становится все более затруднительным. Неужели вы не осознаете чудовищные размеры этой трагедии? Мы подсмотрели секреты строения веществ, мы преодолели межзвездные пространства, мы построили небоскребы, утопающие вершинами в облаках, мы победили старость – мы знаем так много и можем так много! Но мы беспомощны перед преградами человеческой психики».
Кудеяр задумчиво положил газету обратно в отделение стойки. Слишком возбужденный для того, чтобы сидеть, он покинул кафе, пересек площадь Эстергази и медленно прогулялся по улице Рамбольда в направлении Мерцанта.
Вот оно, занятие, полностью удовлетворявшее его требованиям! Причем только вчера вечером Базиль Тинкуп обещал ему возможность закрепиться на первой ступеньке подъема в области психопатологии. Конечно, он не мог надеяться, что поначалу ему предложат что-нибудь лучше работы фельдшером. Неприятная работа, что и говорить. У него не было никакого опыта, ему нужно было учиться, осваивать профессиональный жаргон – может быть, даже посещать вечернюю школу. Но Базиль Тинкуп преодолел эти препятствия и теперь уже подумывает о проникновении в филу аспирантов.
Кудеяр взошел на ползущий тротуар и поехал на север. У входа в небоскреб компании «Океанические предприятия» лифт вознес его к высотному проспекту Солнечных Лучей, популярному среди любителей панорамных видов. Оттуда действительно открывался великолепный вид на речное пространство Чанта протяженностью километров семьдесят: на унылые пустоши Разводья, на Карневал, блещущий отражениями, как скомканный лист разноцветной фольги, на эстуарий Чанта и на далекий морской горизонт. Внизу разверзлись бездны города, откуда доносился приглушенный низкий рев; над головой было только небо. Кудеяр ехал по тротуару, повернув лицо навстречу порывистому ветру.
Глядя на простирающийся перед ним великий город, он почувствовал внезапный прилив безудержного энтузиазма. Будущее вдохновляло его. Кларджес, Предел – славная цитадель цивилизации в одичавшем мире! Он, Гэйвин Кудеяр, однажды уже достиг непревзойденных высот.
И он покорит их снова.
Глава V
1
К северу от Мерцанта широкие извилины реки огибали Семафорный холм и скрывались в долине Ангельского Логова, после чего, вынырнув из долины, миновали Вандунский хребет, высоты которого считались самым престижным районом Кларджеса. На северном склоне Вандунского хребта находился Баллиасс – там жилье все еще стоило довольно дорого, хотя Баллиасс уже не рассматривали как цитадель городской элиты. Там обосновались, главным образом, кандидаты и некоторые самые успешные аспиранты, а также богачи-гларки, возмещавшие отсутствие подъема экстравагантным образом жизни.
Паллиаторий находился в нижней части утеса, всего лишь метрах в трехстах над Прибрежной дорогой. Кудеяр вышел из подземки на станции «Баллиасс» и, поднявшись на поверхность, очутился на бетонной платформе под обширной крышей из зеленого и синего стекла. Стрелка с надписью «Баллиасский паллиаторий» указывала на движущийся тротуар. Кудеяр вступил на ползущую дорожку, и она стала поднимать его вверх по приятному для глаз наклонному парку, засаженному деревьями, цветущим кустарником и вьющимися растениями. Тротуар плавно нырнул в короткий туннель, затем снова поднялся и высадил его в вестибюле учреждения.
