Королева

Остальные закивали и принялись серьезно поддакивать, а другой ведущий сказал:

– Сей факт заставляет задаться вопросом: а что, если все это время фейри вводили людей в заблуждение относительно возрастных ограничений для обращения?

– Почему Агентство держало это в секрете? – спросила первая ведущая. – Что такого особенного в Джесси Джеймс?

Мужчина-ведущий захихикал.

– Полагаю, статус любовницы наследного принца Благого двора дает немало преимуществ.

– Выключи, – сказала я, чувствуя, как сводит живот.

Папа нажал кнопку на пульте, как раз когда мы услышали, как открылась дверь спальни. Когда мама вошла в гостиную, папа попивал кофе, а я играла в телефоне.

Но не успел никто сказать ни слова, как нас напугал стук в дверь. Папа встал, но я жестом велела ему сесть обратно и пошла открывать. Это точно был кто-то из наших знакомых, потому что больше никто не мог войти в здание.

Сердце подскочило в груди, когда я открыла дверь и увидела на пороге Лукаса. Я лишь раз виделась с ним с той ночи, когда он привел меня домой, но он каждый день звонил, чтобы узнать, как мои дела. С тех пор как он объяснил свое отсутствие, наши отношения значительно улучшились, и я не могла представить, что мне придется пройти через это безумие без него.

Хотелось бы мне знать, чем было вызвано его внимание: дружбой или чем-то большим. До моего обращения он признался, что я небезразлична ему, но у нас не могло быть будущего, потому что я в то время была человеком. Я поняла и приняла это. Теперь я стала фейри, и моя смертность уже не служила нам препятствием, но Лукас никак не намекал на то, что хотел бы большего, чем дружба, хотя сейчас ничто не мешало нам быть вместе.

Он улыбнулся и поднял пакет, который держал в руках.

– Я принес тебе еще еды и сока.

– Спасибо, – я отступила, чтобы впустить его в квартиру. – Финч и Айсла выпили весь мой сок гилли.

Из домика на дереве раздался свист, и я увидела в окошко ухмыляющуюся физиономию Финча. Он начал привыкать к тому, что Лукас и остальные заходили к нам раз в пару дней.

– Я заметил, что он у тебя быстро заканчивается, и принес еще бутылку. – Лукас поставил сумку на кухонный стол. – А еще прихватил ягод и йикки.

– Это так мило, – сказала мама. Она улыбалась, но в уголках ее глаз и рта все равно было заметно напряжение.

Лукас бросил на меня вопросительный взгляд, и я пошла на кухню, где нас не услышали бы родители. Я шепотом рассказала ему о том, что мы с папой увидели перед его приездом.

– Я очень боюсь, что это помешает ее выздоровлению, – призналась я, убирая еду. – Она должна избегать переживаний и стрессов. Вдруг из-за меня у нее случится рецидив и ей придется вернуться в больницу?

Он опустил руки мне на плечи и ответил тихим уверенным голосом:

– Ты ни в чем не виновата. Это я должен был с самого начала лучше справляться с этой ситуацией.

– Что-то вы двое притихли, – крикнул папа с ноткой веселья в голосе.

Лукас сжал мои плечи.

– Я не допущу, чтобы с твоей семьей что-то случилось. Ты мне доверяешь?

– Да, – без колебаний ответила я, заслужив его улыбку.

– Хорошо. – Он отпустил меня, и мы вернулись в гостиную. – Я подумал, неправильно, что вам приходится сидеть здесь взаперти, пока не стихнет истерия в прессе. У меня есть несколько объектов недвижимости, которые обеспечат вам больше свободы и уединения. Можете оставаться там, сколько нужно. Я могу организовать частный транспорт, чтобы СМИ не знали, куда вы направляетесь.

У мамы округлились глаза.

– Это очень великодушно.

– Это в городе? – спросил папа.

– Не в Нью-Йорке. – Лукас сел в кресло, в котором выглядел совсем как дома. – У меня есть вилла в итальянской деревушке, поместье в горах Шотландии и небольшой остров в Бразилии. Все места уединенные, и можно не сомневаться, что персонал никому не сообщит о вашем местоположении.

Я уставилась на него. Знала, что он наверняка был богат, будучи наследным принцем Неблагого двора, но он никогда не кичился своим богатством. Он впервые упомянул о том, что владеет какой-то собственностью, кроме дома в Уильямсберге. А еще он был очень замкнутым для придворного фейри, но сейчас предлагал одно из своих владений моей семье.

Родители потрясенно переглянулись, и папа сказал:

– Все это звучит прекрасно. Думаю, сначала нам нужно все обсудить.

– Когда будете готовы, мое предложение в силе, – сказал Лукас.

– Остров? – только и смогла спросить я.

Он улыбнулся.

– Иногда я люблю побыть один.

Мама потерла ладони о бедра, как делала теперь всегда, когда была ошарашена или взволнована.

– Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы все это утихло?

Лукас на миг встретился со мной взглядом, а потом ответил ей:

– Это может занять несколько месяцев, если мы ничего не предпримем или не появится более громкая история.

Желудок ухнул вниз. Мама не сможет так долго переживать подобный стресс, даже если мы отправимся в одно из частных владений Лукаса. Папа тоже это понимал.

Я посмотрела на Лукаса с мольбой во взгляде.

– Наверняка можно что-то сделать.

– Мы можем дать интервью, – предложил он.

Тяжесть в груди слегка ослабла.

– Мы?

– Одних только твоих слов будет недостаточно. Они захотят поговорить с фейри, который провел обращение. Как только мы расскажем им нашу историю, не останется больше никаких эксклюзивных новостей, за которыми они могли бы гоняться. Они не отстанут окончательно, но сбавят обороты. А еще это положит конец всем вымыслам о тебе и благом принце.

Папа кивнул.

– Мне кажется, он прав, Джесси, но решать тебе. Мы поддержим любое твое решение.

– Они захотят знать, как она пережила обращение, – взволнованно сказала мама. – Если люди узнают о камне богини, она окажется в еще большей опасности.

Лукас покачал головой.

– Мы никому не расскажем о камне богини. О нем знают только те, кому Джесси рассказала лично, так все и останется.

Я посмотрела на него.

– Ты не рассказал королю?

– Камень богини – твоя тайна, и тебе о ней рассказывать, – сказал Лукас, и его тон стал мягче. – Ты доверила ее мне, и я никогда не предам твое доверие.

Сердце забилось чаще, когда я почувствовала, как между нами что-то промелькнуло.

– Мы дадим совместное интервью?

– Если ты этого хочешь. – Уголок его губ приподнялся. – Они согласятся на любые твои условия, лишь бы заполучить это интервью.

Я сделала медленный вдох, а затем выдохнула. Я не хотела говорить перед камерой и делиться с миром подробностями моей личной жизни. Но ради мамы я сделаю все что угодно, и это была небольшая цена за ее душевное спокойствие.

– Как мы это сделаем? – спросила я наконец.

– Ты решишь, кому хочешь дать интервью, а я все устрою. Пресса захочет провести одно личное интервью и фотосессию. Детали можно обсудить.

– Никаких интервью в прямом эфире, – выпалила я. Мне и так будет нелегко, не хватало еще говорить перед миллионной аудиторией. – Я хочу, чтобы фотосъемку провел Теннин.

В глазах Лукаса промелькнуло веселье.

– Что-нибудь еще?

Я поджала губы, начиная проникаться этой идеей. Если это мой единственный вариант, то я воспользуюсь им сполна.

– Возможно. Я дам тебе знать.

* * *

– Джесси, Джесси, сюда!

– Вы вернетесь к работе охотником за головами?

– Вам не кажется, что это неправильно, когда фейри охотится на других фейри?

Я одарила небольшую группу папарацци дружелюбной улыбкой, позволила им сделать несколько снимков и поспешила по лестнице, ведущей в «Плазу». Я уже привыкла к тому, что они всюду меня преследовали, и благодаря паре советов Теннина уже научилась управляться с ними, как профессионал.

Прошло две недели с того момента, как в эфир вышло наше с Лукасом эксклюзивное двухчасовое интервью. Мы рассказали историю о том, как познакомились и вместе занимались поисками ки-тейна, о которых к этому времени слышал уже весь мир. Ведущая ерзала на краешке стула, жадно слушая наш захватывающий рассказ о том, как меня похитил и подстрелил один из людей Дэвиана Вудса, пока я пыталась передать ки-тейн Лукасу.

А поскольку я во время обращения была без сознания, ведущая адресовала свои вопросы Лукасу. Вытерла слезы, когда он рассказал ей о том, что я чуть не умерла. Из благодарности за мою отвагу группа придворных фейри предприняла попытку провести обращение, и с благословения Аэдны у них все получилось.

Теперь, когда вся страна видела во мне героя и мы развеяли слухи о любовной связи между мной и наследным принцем Благого двора, пресса стала относиться ко мне добрее. Эта история еще долго не утихнет, но теперь ситуация хотя бы стала терпимой. Народная героиня не пробуждала такой интерес, как тайная любовница наследного принца фейри. Несколько папарацци по-прежнему следили за мной и пытались спровоцировать, чтобы я дала им пищу для новой истории, но они уже не были так агрессивны.

Я вошла в вестибюль «Плазы», радуясь, что они не могли пойти за мной. Первыми я увидела команду брата и сестры – Ким и Эмброуза – и улыбнулась им. Эмброуз с первого дня нашего знакомства всегда пребывал в плохом настроении, а с Ким мы хорошо ладили. Я ожидала хмурого взгляда, который он бросил в мою сторону, но взгляд Ким застал меня врасплох.

В нескольких метрах от них стояла группа охотников вместе с Аароном и Адрианом. Близнецы Мерсеры улыбнулись, и Аарон помахал мне, но два других охотника, которых я знала только по именам, сердито на меня посмотрели. Я отвернулась в другую сторону вестибюля и поймала на себе еще больше холодных взглядов.

Я слышала от Мориса о том, что другие охотники были не рады вниманию прессы, но оказалась не готова к такому холодному приему. Я не винила их за то, что они были расстроены, но надеялась, что они проявят чуть больше великодушия. Я ведь не специально бросилась под пулю и не просила, чтобы меня обратили, а потом устроили вокруг всего этого шумиху.

Я пошла через вестибюль к лифтам. Но не успела дойти до них, как охотник по имени Шон Мерфи выступил вперед и преградил мне путь. Шон был парнем под тридцать с длинными, песочного цвета волосами, собранными в хвост. Он был одним из охотников, которые не поверили в мой рассказ, когда я впервые поймала гоблина, но с того дня мы с ним больше не разговаривали.

Он скрестил руки.

– Что ты здесь делаешь?

Его тон меня разозлил.

– То же, что и ты, надо полагать.

– Ты не такая, как я, – выпалил он. – Теперь ты одна из них, тебе здесь не место.

– Да, – крикнул один из его друзей. – Единственными фейри в этом здании должны быть те, что закованы в железо.

Их открытая враждебность была словно пощечина, но я не дам им увидеть, как сильно меня это беспокоило. Я посмотрела на второго мужчину.

– Нет закона, который запрещал бы фейри быть охотником за головами.

Шон скривил губы.

– А должен быть. Откуда нам знать, что ты не примешь их сторону?

– Чью сторону?

– Фейри, – выпалил Эмброуз с другого конца холла. – Они заботятся о своих, а мы о своих.

Во мне вскипела злость.

– Вот как? Видимо, я упустила тот момент, когда вы все бросились искать моих родителей, как только они пропали в декабре. Знаете, два человека-охотника чуть не погибли от рук фейри.

– Это другое, – возразил Шон. – Агентство начало расследование и…

– И вы ничего не сделали. – Я окинула их резким взглядом. – А знаете, кто помогал мне искать родителей? Фейри. Так что нечего рассказывать мне о том, как вы заботитесь о своих.

В вестибюле стало тихо, все отвели взгляды. Я подумала, что разговор окончен, как вдруг Шон заговорил.

– Это не отменяет того, что ты солгала нам. Ты не рассказала об обращении, а потом нас атаковали репортеры, пока ты пряталась дома.

– Сожалею насчет репортеров, но вы не можете винить меня за их действия. – Я оглядела помещение и встретилась взглядом с внимательно наблюдавшими за мной глазами. – Окажись кто-нибудь из вас на моем месте, вы бы захотели, чтобы об этом узнал весь мир?

– Я бы точно не хотел, – сказал новый голос.

Я обернулась и увидела Трея, который незаметно вошел в вестибюль. Он слегка улыбнулся мне из солидарности и встал рядом со мной.

– Джесси прыгнула в Ист-Ривер, чтобы спасти меня от келпи. Если бы не она, меня бы здесь не было. Я бы не раздумывая взял ее в напарники.

– Тогда она еще была человеком, – возразил Шон, который все никак не мог угомониться.

Трей махнул рукой Аарону и Адриану.

– Она была фейри, когда спасла наши задницы во время задания с банши. – Он снова повернулся к Шону. – И знаешь что? Я еще несколько недель назад узнал о ее обращении, и это ничего не изменило. Я все равно выбрал бы ее в напарники.

Я подтолкнула его рукой.

– Ох, ничего себе.

– Одно дело – ловить низших фейри, – сказал Эмброуз. – А что будет, когда тебе придется иметь дело с придворным фейри?

Я раздраженно фыркнула.

– А разве полицейские и агенты отказываются арестовывать преступников-людей только потому, что они люди? И когда в последний раз объявлялась награда за поимку придворного фейри?

Остальные охотники переглянулись, но никто не смог дать мне ответ.

Я подошла к лифту и нажала на кнопку.

– Послушайте, я об этом не просила, но не стану извиняться за то, что осталась жива и продолжаю делать свою работу. Если вам это не нравится – это ваши проблемы, а не мои.

Двери лифта открылись, и я вошла в кабину. Повернулась и бесстрастно посмотрела в вестибюль. У некоторых охотников по-прежнему было сердитое выражение лица, а другие смотрели на меня задумчиво. Я сказала все, что хотела, и теперь им решать, принимать меня или нет. Они не в первый раз оспаривали мое право здесь находиться. Их мнение не остановило меня тогда, не остановит и сейчас.

* * *

Через полчаса я вышла из здания, получив три задания от Леви, который сказал, что ему все равно, кто я такая, пока приношу ему деньги. Папарацци ждали меня у подножия лестницы, а я, дружелюбно помахав им рукой, не удостоила вниманием ставшие привычными выкрики и пошла к своему джипу.

Я села в машину и завела двигатель, отводя глаза от объектива камеры, которая была почти прижата к окну. В конце концов я им надоем. А до тех пор позабочусь о том, чтобы они не получили от меня ничего, заслуживающего внимания.

Зазвонил телефон, и я ответила на звонок, не взглянув на номер. Агентство выделило мне один из специальных незарегистрированных номеров, которые подготовили для королевских фейри, и, кроме членов моей семьи, его знали только несколько человек.

– Алло? – ответила я, осторожно выезжая, чтобы не задавить кого-то из папарацци, которые не спешили уйти с дороги.

– Джесси Джеймс, с вами не так просто связаться, – сказал мужской голос.

Меня пронзило мерзкое чувство, когда я узнала его и чуть не ударила по тормозам. Меньше всего я ожидала, что заговорю с ним снова. Костяшки пальцев побелели, и я слегка ослабила хватку на руле.

– Дэвиан, – ответила я холодным тоном, который не вязался с охватившим меня шоком. Я оглядела окрестности, ожидая его увидеть. – Откуда у вас мой номер?

Его смех прозвучал так же обаятельно, как и в тот вечер, когда я познакомилась с ним на его вечеринке.

– Вам бы уже впору знать, что я всегда получаю то, что хочу.

– Не все, – ответила я и испытала от этого лишь малую толику удовлетворения, которого заслуживала после всего, что он со мной сделал.

– Это пока, – сказал он уже не таким веселым тоном. – Но невозможно оказаться там, где оказался я, не будучи при этом терпеливым человеком.

– И где же? – Я не смогла удержаться от насмешки. – Надеюсь, вы хорошо укомплектовали свое убежище и планируете остаться там надолго.

– Мне здесь весьма комфортно, спасибо, и это лишь временное неудобство, пока все не успокоится.

Я покачала головой. Неужели он правда в это верил? Мало того что он вступил в сговор, чтобы заполучить украденный фейский артефакт ради собственной выгоды, он к тому же похитил и подстрелил члена королевской стражи Неблагого двора, который оказался одним из лучших друзей Лукаса. Никто из них этого не забудет и тем более не простит Дэвиана. А они все его переживут.

Но, вместо того чтобы указывать на очевидное, я ответила:

– Вы звоните по какой-то причине или просто хотите поболтать?

– Я хочу знать, как вы это сделали.

Мне незачем было уточнять, что именно он имел в виду.

– Я ничего не делала. Уверена, вы видели интервью и слышали, что сказал Лукас.

– Я слышал историю, которую вы двое рассказали миру, но мы оба знаем, что все это выдумка. Если бы группы фейри было достаточно, чтобы обратить взрослого человека, я бы уже давно это сделал. – В его голосе послышалось волнение. – Это все ки-тейн? Они использовали его, чтобы усилить свою магию и суметь провести обращение.

– Вы знаете, что фейри не могут притронуться к ки-тейну, – напомнила я.

– Значит, к нему притронулись вы и использовали его силу, пока они проводили обращение, – настаивал он. – Расскажите мне, как это работает.

Во мне закипала злость.

– Я понятия не имею, что происходило во время обращения, потому что была при смерти от пулевого ранения благодаря вам.

– Я сожалею об этом. Я не хотел причинить вам вреда. Все вышло из-под контроля. – В его голосе слышалось раскаяние, но я знала, каким Дэвиан Вудс был на самом деле. Он сожалел лишь о том, что не получил то, чего хотел.

Я стиснула зубы.

– Вы послали наемников, которые убили невинную женщину. Потом натравили на нас с Конланом благую стражу. А они бы сделали куда больше, чем просто причинили нам вред.

– Я совершил несколько ошибок, – небрежно ответил он. – И собираюсь выплатить компенсацию ее семье.

Мне нечего было ответить. Да и что отвечать тому, кто не испытывал угрызений совести и считал, что деньги решают все? Дэвиан был настолько ослеплен своим богатством и одержимостью, что потерял связь с реальностью. Неужели он искренне верил, что, выписав чек, облегчил бы горе родителей убитой Анжелы Мур?

– Назовите свою цену, Джесси.

Я моргнула, внезапно осознав, что он что-то сказал.

– Что?

– За какую сумму вы готовы поделиться со мной своим секретом? – спросил он. – Пять миллионов, десять? Ваши родители никогда не будут ни в чем нуждаться. Скажите только слово.

– Я уже сказала вам: я не знаю, что происходило во время обращения. Я не могу дать вам то, что вы хотите.

Правда, я не сказала ему, что моей семье не нужны были его деньги благодаря сделке в три миллиона долларов, которую я заключила с телеканалом за эксклюзивное интервью. Мама с папой могли не спеша поправлять здоровье, сколько потребуется, а потом возвращаться к работе, и это стоило каждой секунды неприятного интервью.

– Это ваше последнее слово? – Голос Дэвиана прозвучал напряженно, будто он пытался сдержать злость.

– Да.

– Тогда, полагаю, нам больше нечего сказать друг другу. До свидания, Джесси. – Он повесил трубку, не дав мне ответить.

Я крепко вцепилась в руль и только тогда осознала, что у меня дрожат руки. Не в состоянии вести машину от потрясения, я огляделась вокруг в поисках места для парковки. Нужно было позвонить Лукасу. Мы думали, что Дэвиан больше не представлял угрозы после того, как бежал из страны и начал скрываться, но недооценили его одержимость стать фейри.

Проехав квартал, я свернула на тихую улицу, застроенную кирпичными многоквартирными домами, и нашла свободное место для парковки. Дрожь прошла, но все мое тело дергалось, как в тот раз, когда мы с Вайолет выпили три кружки эспрессо подряд. Ох, я бы сейчас на все пошла ради чашечки кофе. Такую возможность Дэвиан Вудс тоже отнял у меня.

Достав телефон, я позвонила Лукасу и разочарованно вздохнула, когда меня переключили на голосовую почту. Я не хотела рассказывать ему о Дэвиане в сообщении, поэтому попросила, чтобы он перезвонил мне, как только сможет. В последнее время он был занят делами фейри, но всегда быстро отвечал на мои звонки.

Я откинула голову на подголовник. С той ночи, когда мы с ним разрешили все недомолвки, казалось, что мы вернулись к нашим прежним отношениям – тем, что были до поцелуя. Лукас был внимательным, всячески поддерживал меня и мою семью и всецело покорил мою мать, несмотря на ее первоначальные сомнения на его счет. Порой я думала, что видела в его глазах проблеск чего-то большего, когда Лукас смотрел на меня, но он пропадал, пока я не успела присмотреться. Я начала думать, что сама вообразила, будто между нами было нечто большее.

Рядом со мной притормозила машина, и я посмотрела в окно на синий фургон с тонированными стеклами. Живот болезненно свело, и я задержала дыхание, когда в мыслях пронеслись воспоминания о другом фургоне из того дня, когда нас с Конланом похитили.

«Расслабься», – сказала я самой себе, но проверила, заперта ли дверь. Через пару мгновений я почувствую себя глупо, когда из фургона кто-то выйдет и зайдет в жилой дом. К тому же не сказать чтобы меня загнали в тупик. Место за моей машиной было свободно, так что я могла сдать назад, если бы захотела.

Прошло полминуты, и я нахмурилась, когда из фургона никто так и не вышел. Чего они ждали?

Какое-то движение привлекло мое внимание к зеркалу заднего вида, и я увидела, как ко мне приближается еще один такой же фургон. Сердце пустилось вскачь, когда он сбавил скорость, будто собирался припарковаться за мной, и мой разум прокричал одно-единственное слово.

«Беги!»

Глава 7

Я отстегнула ремень безопасности и перелезла через консоль на пассажирское сиденье, не успев даже принять сознательное решение сдвинуться с места. Открыв дверь, я выпрыгнула из джипа и, не оглядываясь, помчалась по тротуару. Раздавшиеся позади мужские голоса и звук бегущих ног сообщили все, что мне нужно было знать.

Добежав до конца квартала, я свернула за угол крайнего дома. Передо мной распростерлась еще одна улица, на которой выстроились точно такие же кирпичные здания, и ни души вокруг. Где же все папарацци, которые преследовали меня день и ночь? Я целыми днями пыталась их избегать, а теперь, когда их присутствие пришлось бы очень кстати, рядом нет ни одного.

Я снова свернула за угол и резко остановилась, увидев, что в мою сторону бегут двое мужчин. Они находились слишком далеко, чтобы можно было разглядеть их лица, но их телосложение и одежда так и кричали – наемные убийцы, и направлялись они прямиком ко мне.

Лихорадочно огляделась вокруг, но пути к отступлению не было. Если перейду улицу, мужчины, настигающие меня с обеих сторон, отрежут мне путь. Я оказалась в ловушке.

Мой отчаянный взгляд упал на металлическую пожарную лестницу на доме на другой стороне дороги, и я посмотрела на стоящее рядом со мной здание. На нем оказалась такая же лестница прямо надо мной, но нижний пролет был метрах в четырех над землей. До выдвижной лестницы, свисающей вниз, тоже было не достать еще метра полтора, если только ты не был звездой профессионального баскетбола.

Или фейри.

Топот ног по асфальту раздавался слишком близко. Сунув телефон в карман, я согнула колени.

«Не подведи меня», – молила я свое тело. Мои фейские силы и скорость проявлялись бессистемно, и я впервые взмолилась, чтобы они дали о себе знать.

Я подпрыгнула прямо в воздух и едва не расплакалась, когда пальцы сомкнулись на холодной металлической перекладине. Лестница не выехала вниз, как я того ожидала, а осталась на месте, держа в воздухе мое болтающееся тело. Я глянула на бегущих впереди мужчин. Проблеск металла в руке одного из них заставил меня схватиться за перекладину лестницы второй рукой.

Не знаю, был тому причиной адреналин или же прилив фейских сил, но я подтянулась и схватилась за вторую перекладину. Затем потянулась к третьей. Почти.

Я дернулась от острой боли в левом бедре, но не стала смотреть вниз. Схватилась за следующую перекладину и подтянула верхнюю часть тела на железную решетку пожарной лестницы.

– Ты уверен, что она фейри? – спросил один из мужчин, когда я закинула ноги на лестничную площадку.

Левая нога слегка волочилась, и я поняла, в чем дело, когда заметила дротик, торчащий из бедра. Вытащив его, я увидела каплю серой жидкости на кончике. Железо, возможно, смешанное со снотворным вроде того, которое применили к Конлану. Если бы не камень богини, я бы уже была в отключке.

– Подсадите меня, – гаркнул мужчина.

Я посмотрела вниз и увидела четырех мужчин. Двое из них присели и взяли третьего за ноги, готовясь помочь ему дотянуться до лестницы. Запасной план Дэвиана, никаких сомнений. Он не любил, когда ему отказывали.

Высунувшись, я бросила дротик в мужчин. Он попал одному из них в уголок глаза, заставив закричать от боли и отпустить друга, которому тот помогал подняться. Они вдвоем упали на тротуар, а двое других ринулись им на помощь.