Полная версия
Пляж Клеопатры
– И что затем? Он соблазнил тебя, и все случилось в этот вечер?
– Нет, милая, не в тот и не в другой! Роман роману рознь, постельных сцен не избежать. Но не торопит он – я не спешу. Он ждет – я жду.
– А может, это не любовь? Лишь дружба? В друзья тебя он записал?
– Обрадовать тебя я не смогу. Любовь нагрянула – цветы, свидания, переписка!
– Любовь нагрянула? С чего взяла? Как насладится – след простынет! Не тешь себя. Им лишь бы передернуть свой затвор, а после, как прочистит ствол, – забудет все! Вон Джулия, вся извелась, по десять раз на дню звонит.
– Все может быть, но ведь мечтать не вредно мне – наперекор тебе, назло всем вам, моим премудрым пескарям. Вот это ожерелье и часы – всё от него! Он пригласил меня в турне. Я отказалась, не Джульетта я. Та сразу все с себя сняла. Ха-ха-ха.
– Хм… подарки, туры. Вам он не достанется. А под алтарь он поведет другую. Придется вашей троице остричься наголо и босыми туда явиться. Вот будет зрелище!
– Ох, сколько радости тебе мы принесем. Вся расцветешь, заслышав о поражении нашем, и всем об этом разнесешь. Об унижении нашем узнает город загодя, не сомневаюсь я. Но не спеши, посмотришь в зеркало на отражение свое, когда он под алтарь меня сведет. Как я права, как хорошо, что не дала! А что, быть может, в космос полететь и там отдаться мне?
– Не знаю даже, что сказать.
– Тогда молчи.
– Молчу, молчу. Дай все переварить, я ведь так рада за тебя! Серьезно. Не шучу.
13
– Мне было больно, но боль приятная! Мой Леонардо, мой Леон, мой Леопольд, мой Лев.
– Извини, в порыве чувств забылся, моя Руни, моя Бируни!
– Слов подобрать я не могу, потеряла… нет, словно потерялась я в пространстве и во времени. Стонать, рыдать, кричать от счастья лишь хочу! Страсть переполнила меня, вся излилась и словно птица парила вы-со-ко! О-хо-хо-хо!!! Что будет в следующий раз, мой повелитель? Каков удел мой?!
– Мне жаль тебя, мое дитя, но брызг шампанского тебе не избежать!
– Вау! Ура! Решили истязать меня в шампанском? Или шампанским? В ожидании вся изведусь, истомой захлебнусь, от от грез-фантазий задохнусь! Ожидание воспламеняет чувства, все сокровенные места горят! Наказание шампанским, за что? О пожалейте, господин! Я вся горю, как затушить пожар? С того момента, как приняла ту вашу первую игру, витаю в облаках! Летаю днем и ночью – жду, молю о встрече! Мне никто не мил! Лишь с вами таинства познаю – там все так ново! Наложница, твоя туфля, твоя галоша, кувшин вина, иль девяностая жена! Бери меня! Что хочешь вытворяй со мной, как хочешь обращайся, все вынесу и все стерплю!
Я влюблена в твои глаза, в твои уста, в твои любовные дела! Умеешь выжать из меня все до последней капли, до стона все забрать, до забытья все поглотить! Твои прикосновения, пальцев нежный перебор, все полюбила! Я в сказке или наяву?
– Все лучшее нас ожидает впереди, терпения наберись, дитя! Не будет тем запретных никогда – но при условии, что это нравится тебе и мне! Коль будоражим разум и сердце в ожидании свидания трепещет – значит, живы мы!
– Жаль тех, в невежестве живет кто. Кто не изведал тайну тайн! Не окунулся в омут Эроса, не испытал его объятий!
– Послушное дитя в постели, я все в тебе боготворю! У нас синхронно все!
Мне все по нраву: и душа твоя, и красота, и женщина, которая в тебе живет!
– Спасибо, повелитель, за волшебные слова! Буду верна им! Но не тебе, мой господин, а им! – Руни искоса посмотрела на тельца и обняла его подушку, словно в ней его душа жила. – Мне хорошо с твоей подушкой. Я готова обнимать и целовать ее! Судьбе и Господу спасибо за те слова, что с уст твоих слетают иногда! За все спасибо, за встречу и за лукавые слова! И за притворщицу спасибо, ты угадал и раскусил меня.
– По всем твоим нежнейшим островкам и мягоньким местам люблю бродить и наслаждаться видом их и красотой! Мне вкусно все в тебе, мне радостно с тобой! Мы притираемся всем тем, что манит нас, мы приручаем наши телеса, глаза. Мечтаем оба, играем оба, шутим и резвимся! Дурачимся, дурачим остальных! Придумываем роли, историй целый рой! Мой водопад, твоя река, он изливает влагу – и твоя река полна! Не изливает – и река твоя пуста!
«Нет, стервой ей не быть! Умеет жить, умеет веселиться! Не ищет грусть и не желает зла! Мне с ней легко и хорошо! Ревнует, при этом весело дерзит! Лишь этот недостаток я приметил».
«С ним так приятно быть. И повезет, быть может, мне. С любовницы начав – я превращусь в жену его! Ну и, конечно, этим двум я нос утру! О, как хорош он! И как я хороша…»
14
– Покорность и любовь. Сочетаемы ли эти понятия, Кларк?
– Сочетаемы, если это любовь, Роман!
Закончился рабочий день, офис опустел, сотрудники покинули его еще час назад. Кларк и Рома взяли по бутылке свежего холодного пива. С нескрываемым удовольствием отпили больше половины. Выходить из прохладного офиса не хотелось, потому как на улице стояла жара и духота.
– Как понимать покорность? Чем ответить на эгоизм другого?
– Покорность – спутница тихой гавани, Ромбик. Тихая гавань – пристанище любви! На эгоизм другого незачем реагировать. Прекратите общение, ищите истинных отношений. Рано или поздно эгоист принесет боль и разочарование, ведь ему неведома чужая боль, он признает лишь собственную.
– Мечты и фантазии, полезны ли их плоды? Съедобны ли они?
– Полезны, но не всегда съедобны. Мечты и фантазии необходимы для полноценной жизни. Но необязательно все осуществлять. Вы не можете летать наяву, так летайте в мечтах, это полезно для хорошего настроения. Вы мечтаете покорить Антарктиду, но у вас застужены почки? Тогда зачем подвергать риску свою жизнь? Мечтай не о ледовом континенте, а о даме, попробуй покорить ее сердце!
– Мещанство и добродетель – совместимы ли?
– Конечно, совместимы! Все начинается с мещанства. Добродетель мещанина доведет до гражданина. Обыватель… мещанин… Все так расплывчато, век двадцать первый на дворе!
– Любовь и оргии – совместимы ли?
– Любовь и оргии – в моем понятии антонимы. Совместимы похоть и оргии. Оргии могут иметь место в фантазиях влюбленных, явь не признает их. Фантазируй во благо и на здоровье! А наяву – табу. Запреты придают любви чистоту, они – огранка!
– Развратна ли наша суть, где начало, где конец?
– Что понимать под развратом – распущенность и вседозволенность?
Развратна ли наша сиюминутная слабость, желание безудержного наслаждения? Что делать с обычаями и традициями разных народов и религий? На Африканском континенте, где жара и пекло, голое тело – это потребность для выживания. Культ открытых совокуплений, оргии у некоторых племен – не аморальное явление. А западные шоу – порноиндустрия?..
Внутренняя сущность – это мерило твоих личных моральных ценностей на данный конкретный исторический момент. Она определяет внутреннюю шкалу дозволенного. И наоборот. Она, по сути своей, не может быть развратна. Поддаться соблазну, греху может каждый, но на другое утро просветление придет благодаря твоей внутренней сути.
Каждый народ, каждый индивид сам определяет порог дозволенного. Если ты выпячиваешь свои пристрастия, нагло навязываешь их кому-то другому, совращаешь, насилуешь, то это зло, ты творишь его. Оно наказуемо в любом обществе, где существует право, оно везде будет караться – по закону ли джунглей, по любому.
– Любовь, деньги, власть – вечные ценности. Лучше опыт и практика, чем теория и невежество?
– Мера опыта – мерило мудрости. Лучше теория, совмещенная с практикой. Все связано и переплетено. Любопытство – путь к открытиям и свершениям.
15
Леона не было целых две недели, он успел соскучиться по всем своим дамам. Набрал номер телефона Джулии, ее мобильник был вне зоны доступа.
«Куда пропала Джулиана-Джульетта? Почему не берет трубку? У нее роман? Пора бы и объявиться. Или хотя бы дать знать о себе. Что я знаю о ней? Практически ничего. А может, она решила провести в путешествиях все лето? Почему не скажет об этом мне? А может, прослышала о моем романе с Руни? Нет, не должна. Нас никто не видел. Уезжали за город. Джульетта, Джульетта, милая, желанная, проказница. Где ты, художница? Я соскучился по тебе, прошло больше двух месяцев, как мы расстались. Как быстро летит время!»
Он набрал номер мобильника Руни, та ответила.
– Я еду, милое дитя! Готовься, накажу сполна! Прослышал я, что не честна передо мной!
– Мой повелитель, господин! От вас готова я сполна любое наказание принять! Вся трепещу, изнемогла, с собою ничего поделать не могу. Я изменила вам во сне, я изменяла вам везде! Мои друзья, любовники – подушки и слоны, игрушки-побрякушки!
– Не верю, но проверю! По запаху определю! Соскучился я по тебе, Руни! Вот и звоню, вот и ищу!
– И я соскучилась по вас! Мой лев, мой повелитель, мой герой! И я не сплю, и я хочу!.. Хочу прижаться, хочу обняться! Хочу к ногам припасть!
– Да, милое дитя. Готовься к встрече не спеша!
– Когда вас ждать?
– Двадцатого я прилечу, и в тот же вечер накажу!
– Вау! Ура! Я так боюсь вас, господин!
– Нет, прилетит к тебе другой.
– Другой?
– Приятель мой! Готова встретить, накормить?
– Готова встретить я его, готова накормить.
– Он и накажет.
– Вы доверяете ему? Уже горю, уже хочу! Коль повелел, то так тому и быть! Пусть вместо вас меня накажет он сполна!
– Смотри, не расслабляйся, не измени в порыве, он лишь накажет, и лишь слегка!
– Конечно, гордый мой герой, не бойся за меня, Отелло мой, мой Отик, мой герой! Не мил мне твой приятель!
– Не Отик я тебе, а господин! Хотя, постой, имя это неплохо из уст твоих звучит, приятно слух ласкает, может, и сгодится мне оно! Приятель молод мой, красив, неплохо сложен он, брюнет!
– Вау! Готова встретить я его!
– Не оплошай, дитя!
– Конечно, Отик, послушна буду, не оплошаю!
– Хм… Вот так вам доверяй?
– Не подведу!
– Фантазия как, хороша? Сработала?
– Да, не подвела! Горю я вся, изнемогла! Угу! А как его зовут?
– Хм… Ромео. Как тебе имя?
– Ну, ты пока Ромео не был, и я с Ромео не была еще, хоть и Джульетта я! Ну прилетай же поскорей! Ромео будешь ли, хоть Папуасо будь! Кем хочешь будь! Скорей уж прилетай, устала ждать. Кроме тебя никто не нужен мне! Тебя хочу!
– Тогда готовься, Ромео заболел, не прилетит, я прилечу! Твой Отик, твой Отелло!
Их встреча была как столкновение, слияние двух торнадо – они неистово кружили, проникая в сокровенные места.
Два ветра, две стихии!
Плоть насладив, они принялись ублажать свои чрева.
Руни приготовила уху, летний зеленый салат, Леон открыл белое вино. Жара спала, пришла вечерняя прохлада. За ужином завязалась беседа. Утолили жажду страсти, утолили голод, осталось утолить жажду слова.
16
В жизни все суждено повидать,
Сердцем чувства свои испытать.
Не озлобиться, добрым стать,
Счастье детям своим передать.
Дом построить и мудрость познать,
И любовь свою не потерять.
Ну и есть там еще кое-что,
Но об этом не пишет никто.
Джульетта по-прежнему была вне зоны. Согласно уговору Джульетте нельзя было появляться им на глаза. Она могла помешать Руни, спор есть спор.
Джулия, чувственная и ранимая натура, довела себя до полного эмоционального и психического изнеможения.
Для нее все начиналось невинно и весело. Она первой потянула жребий, и первой получила право начать завоевание Леона. Все шло великолепно до того момента, пока не прогремела канонада салютов у Всемирного центра торговли. В ней что-то надломилось. Гром среди ясного неба явно не к добру. Она была суеверна и мнительна – это не совпадение, канонада – послание и предупреждение ей. Она проиграет спор? Но почему? Это несправедливо, она успела полюбить Гения!
Когда взглянула в глаза Руни, страх обуял ее до самых кончиков, до глубин разума! Джулия осунулась, глаза осиротели и больше не светились, не искрились. В них сквозила тоска и боль.
Отключила телефон в надежде забыть Леона. Но забыть не смогла.
«Зачем, зачем ввязалась в этот глупый спор!»
17
– Я буду иногда тебя о чем-нибудь просить, Леон. Ты не разочаруешься во мне?
– Смотря что и смотря когда просить, Руни.
– Ну для приятностей, для баловства! Я же девочка, не мальчик. Девчонки любят, когда предвосхитишь желания и превзойдешь все ожидания!
– Проси.
– Не сегодня завтра попрошу, ты не откажешь мне?
– Хм…
– Ну не тяни, хотя бы кивни.
– Хм…
– Ну хотя бы махни.
– …
– Ну хотя бы моргни!
– Хм…
– Ура, ты мне моргнул! Моргнул – а это значит «да»! Ура!
Живи, безумец! Трать, пока богат!
Ведь ты же сам – не драгоценный клад.
И не мечтай – не сговорятся воры.
Тебя из гроба вытащить назад! – завершив тираду словами Хайяма, Руни обняла Гения.
На другой день они пошли в торговый центр.
Радости Руни не было предела: джинсики, маечки, футболочки от «Diziel», курточка от «D&G», сумочка от «Chanel», платье от Tom Ford, туфельки от «Jimmy Choo», колечко от «Carrera&Carrera», часики от «Omega», дубленка от «Balenciaga», телефон от «Vertu», плюс духи «Kilian».
Леон легко и непринужденно расставался с наличностью. Она любовалась, наслаждалась покупками, он любовался, наслаждался ее радостью. У нее всего этого было в достатке, через край. Но разве бывает много часов, сумочек, туфелек, духов, колечек? Нет, не бывает!
«Дорогие безделушки вылечат любой их недуг, покупки возносят их на седьмое небо от счастья. Как мало надо для того, чтобы в ее глазах ты был самым-самым. Деньги – не такая уж плохая вещь, – плавно текли мысли Леона. – Молодая, красивая, стройная, изящная, прелестная, мечтательная. Через годик превратится в тряпичницу – крутую и скучную. Через два – в тусовщицу. Через три – в сплетницу; через четыре – в посетительницу SPA и психотренингов. Через пять – в разбалованную особу. Через семь-десять лет удивить – не удивишь, восхитить – не восхитишь.
Таковы реалии материального мира, где есть достаток и покой. Мы лелеем и бережем их, наше желание – изменить их к лучшему.
Мужчины, покупая вещь, выбирают основательнее, на года! Женщины покупают вещь на сезон. Надеть раз – браво, надеть два – повторение, надеть три – поизносилась, бедная! Жалость молниеносно обуревает ее сознание, виноват муж, любовник, бойфренд – он жадный и скупой. Не всегда получаем чего ожидаем. Мы их не балуем – чахнут от невнимания. Балуем – шикарный вид, бюст – рюмка, кожа – фарфор, но чахнет душа!»
Леон ошибался. Руни уже была посетительницей психотренингов, уже была разбалованной особой, которую удивить – не удивишь, восхитить – не восхитишь. Удивить и восхитить можно, но лишь на очень короткое время.
– Я так благодарна тебе за сегодняшний день! Ты самый лучший, самый благородный, самый милый, самый добрый! – перебила Руни ход мыслей Леона.
После легкого ужина вечером этого замечательного дня она притушила лампу светильника, стянула с Леона футболку, шорты.
Принялась массировать пятки, затем щиколотки ног.
Постельный ритуал и «трапезу» начала с поцелуев ступней, пальцев ног. Пальчики-мальчики боготворили эти прикосновения. Ее губы и язык дразнили их, она целовала каждого в отдельности, покусывая, массировала. «Питалась» ими – словно сладостными леденцами! Неминуемо было и приближение к оси вселенной.
– Никому тебя не отдам, ты мой и только мой, – игриво припевала она, смотря на ось добра, на вдохновителя и повелителя прихотей Леона.
– Досталось младшим, достанется тебе! Пока не уделаю – не выпущу!
– Я и сам тебя никому не отдам.
После выгула по модным местам ей удавалось все!
Она была благодарной и благодатной территорией, на которой Лев с удовольствием оставлял свои метки!
Засыпая, пьяный Леон произнес:
– Всё, всё в этой жизни для тебя! Все мои достижения, весь мой труд! Холю тебя, балую!
– Спасибо, Леон, так приятно слышать, – откликнулась Руни. Глаза ее радостно заблестели.
– Ха-ха-ха! Да не тебе я посвятил этот монолог, а ему, – он указал на двадцать первый палец!
– Бессовестный! – вскинулась Руни. – Как тебе не стыдно!
Леон сквозь смех продолжил:
– Не было бы его, не было бы и встреч с тобой. Служи верой и правдой ему, не мне. Дружи – разлюбит он, разлюблю и я!
Обоих взорвал смех.
Его – от того, что умело сострил.
Она смеялась, чтобы скрыть досаду – никто до него не унижал ее таким извращенным способом. «Послала бы тебя куда подальше, да спор!» Она приняла эту игру, мило улыбнулась, прижалась к нему:
– Ты это в шутку или всерьез?
– Тебе нечего бояться, твоя «горячая» по нраву моему повелителю! Не я, он повелевает мной! Могу приказать другим субъектам тела, но только не ему!
– Ура, господин назвал мою махонькую горячей закуской! Я готова быть всем, служить в качестве всего. Лишь бы повелитель не разлюбил ее, а следом и меня, ее хозяйку, – Руни искусно сыграла предложенную Леоном роль «горячей закуски» и благодарной за все «сливной ямы».
– Куда голова повелителя повернет, туда и подвертываемся! – не унимался Леон.
– Отрадное сравнение!
– Не по нраву, не к двору, на чью маховою он головы не подымет, туда и я не горазд! Никуда не денешься, приходится подчиняться, безоговорочно! Если кого приметит и напряжется – набега не избежать!
– Почаще пусть примечает.
– Куда чаще-то, без передышки нельзя, других важных дел много. Да и кроме твоего огорода, другие потоптать не грех, палке-скакалке разнообразие требуется! Так-то! – неосторожно сказанные в хмелю слова Леона снова неприятно резанули слух Руни.
– Понимаю, понимаю, правитель, «Палео двадцать первый» любому фору даст, за это и люблю его, за это и верна ему!
– Ах-ха-ха-ха!
«Попадешься в мои сети, узнаешь, какая я паинька. Какая я терпимая и верная… Тебя, зверь, поймаю в свой капкан, чего бы мне это ни стоило. Заставлю страдать и унижаться! А пока наслаждайся победой. Ведешь себя как сукин сын, как будто перед тобой не дама благородных кровей, а подстилка какая лежит!»
– Как-как? Палео двадцать первый?!
– Да-да, тот самый двадцать первый палец! Палео двадцать первый, шифруем и не палим его! Никто не догадается, Палео двадцать первого не палим! Не палим правителя мокрой пещеры, горячей закуски, сливной ямы! Палео не палим!
– Палео так Палео!
18
– Ну, что, подружки матерые, хватит скучно жить. Не ожидала я от вас сей прыти, – Моника манными движениями рук погладила себя по животу, затем по бедрам. Вдохнула шумно, грудью всей. – И Джулии поддался наш ловелас, и Руни покорился он. Не странно это для меня. А странно для меня другое: как я в сей спор не влезла? Жалею, вся извелась. Он и ко мне бы занырнул. А лысой и босой явиться – мне не страшно. И к тому же, это модно, вон Бритни, вон Наоми – обе лысы, босы.
– А мне это странным кажется. И ненормален весь этот спор. Совокупились вы, любовью здесь не пахнет – вы же «шлюпки» после этого? – поморщилась Риана. – Одна из вас спокойно обвенчаться хочет с ним. Где гордость ваша, где мораль? Как явитесь на свадьбу? Как будете смотреть в глаза друг другу? Что будет за глаза? Как в дом таких подруг впускать? Или придется дружбу в жертву принести? Не вижу здесь я никакой любви – одни инстинкты.
– Ты что, мораль читаешь нам? Спор отменить из-за тебя? Тебя отправим мы в викторианскую эпоху. Там и зуди, там и пили, – Моника изобразила на лице недовольство.
– Не хочешь с нами быть, в подружках слыть?
– Нет, дороги вы мне, и дружбу вашу я ценю.
– Тогда молчи и не суди. И не тебе учить. Ну, что, Элиза-Лисонька, настала очередь твоя! Не передумала? Гляди, Риана извелась вон вся. Мочалит нас.
– Не передумала! А трепетно ждала я часа своего! И в спор вошла не для того, чтоб слушать чью-либо мораль. Спор завершу, коль начала. Леон – мой зверь, и никому его я не отдам. А вам, подруги, прощаю все постельные дела. Он не любил вас, так – сплошное баловство и озорство. После моих объятий не видать вам ничего. Его лишь тело покорили вы. А о душе и сердце позабыли. Когда влюблен мужчина – не видит никого вокруг. Пошла я сердце покорять его. А там, где сердце, где-то рядом и душа теплится.
19
Элиза
Веселись, пей вино, не грусти о былом никогда.
Все отмерено в жизни, не без края она.
Коль прознал ты о том, что бессмертна душа, —
Плоть свою не терзай, ведь не вечна она.
У музыки есть великолепная способность – околдовывать!
У танца великая сила – пленять и очаровывать!
Зажигательные мелодии Востока породили танец тела и живота.
Эклектичная, ритмичная музыка породила ламбаду, самбу, румбу и чача-ча.
Энергия, исходящая от танца и чарующих звуков музыки, переносится к зрителю. И как апогей этого очаровательного воздействия – в пляс пускаются особо эмоциональные натуры и, пылая чувственной страстью, непременно увлекут танцовщицу в свои объятия.
Элиза была создана Творцом для танца и восхищения! Ее смуглое лицо и чувственные губы манили, жгучие карие глаза пленяли тайной. В ней и покорность, и ярь – все умещалось!
Мелодия взорвала ее тело, а следом захлестнуло зал. Он забурлил, забушевал, он ликовал от вида обнаженного тела темноликой ясочки.
«Бой барабанов – и в перехлёсте тесно грудям прелестным, наливным, созревшим! Оправа яркого наряда им мала – свободу им! Свободу раз и навсегда!
…Душа впадает в эйфорию – и хочется последний лоскуток сорвать с нее!
…Прозяб, теперь уж в мелкой дрожи я, ведь танец живота пленил меня!
…Эмоциям отдался без остатка! Ладонь не чуя, аплодирую, свищу, как сорванец, как хулиган!
…Хмельная выпивка – все тайные желанья разожгла. О где мой стыд, степенность где моя!
…Я утоплю ее в цветах и докажу, что не с простой десятки я! И первый – среди равных я!»
Хмельное разожгло «мальца»!
Он жаждал встречи с ней: сейчас и здесь – но никогда потом!
«От тела разогретого мне взгляд не отвести! На бис выходит вновь и вновь она. В ней каждый миллиметр тела, все танцует. Трепещет тело, словно полотно, я поражен ее искусством танца!
А может, ею поражен? Она всецело поглотила взор мой иль всего меня? Мне плоть ее нужна!»
Элиза третьей в спор вошла.
Все просчитала. Знала, все при ней: и красота, и тело молодое, и нрав веселый – и в споре верх возьмет!
Она выходит вновь и вновь на бис.
И пот с нее готов Леон, как сладкий сок, испить!
Нельзя без наслаждения смотреть на танец живота и тела! Он сердце восхитил и душу покорил!
Леон попался на крючок.
Не будем обвинять ее в лукавстве.
Ведь по-другому – как к себе сманить?
Не улыбается в ответ нам дама, серьезна в разговорах, не флиртует, не манит, черства, надменна, холодна – мы с легкостью ее клеймим!
Леон подарил ей огромный букет алых роз! Она присела за его стол.
Поблагодарила за такт и за внимание к ее танцу, к ее персоне.
Эх, знал бы он о споре, о пари! Возможно, поубавил бы пылу.
Он молод и красив, успешен и богат, и холостяк, и в этом – над женатыми парнями преимущество его!
Наивный малый, преуспев в делах, успех познав, не знал о том, что срок короток у подруг его.
Как под венец сведут – так ноги свесят, тут-то ты познаешь их!
20
Сотню раз, луноликая, звал я тебя!
Сотню раз я ласкал – полюбила меня?
Поцелуй без любви – разве сладок в ночи?
Что любовь для тебя? Три аршина парчи?
Леон погрузился в новое измерение, словно волшебная палочка взмахнула над его головой, и пошли происходить странные, но добрые и приятные приключения!
Вначале была художница, затем не менее великолепная встреча с поэтессой, не успел отойти от объятий, поцелуев и ласк первых двух – у него роман с прекрасной танцовщицей!
«Все хороши, все веселы, со всеми так легко, я полон предвкушений сладких. Приятно быть холостяком, и счастлив я.
Успешен и красив!
Без первого – второе не в цене!
Но что им нужно от меня – любви иль просто развлечений? Все признаются мне в любви так нежно, пылко. Все жаждут продолжения встреч!
Кто мне из них дороже и милей – кому отдать свое предпочтенье? Кружится голова, всех я хочу! А значит, всех люблю?
Как хорошо жилось султанам и эмирам, в гарем бы всех забрал!
Да, труден ловеласа к свадьбе путь.
Кто пожалеет, кто поймет меня?!
Что делать, делать что? О, если откажу Руни, в глазах сверкнет слеза. Нет, никогда!
Джульетте «нет» сказать? Да пусть язык отсохнет!
