Измени со мной

Но Катя. Она в тот раз неплохо накатила Мартини, и одну её домой отпускать было нельзя. К её счастью, я живу на соседней улице и вызвался побыть рыцарем в сверкающих доспехах. Отвёз её домой на такси и даже поднял на этаж, открыл выпавшим из её рук ключом квартиру и почти занёс её туда.

Сам я, конечно, тоже был «красавец», потому что начальник отдела кадров Глеб Семёнович, кроме Мартини для девчонок, припас ещё и вискарь для мальчишек. Но если я попал ключом в замочную скважину – значит, почти трезв!

Кроме одного НО.

В какой-то момент я очнулся в Катиных объятьях, а её язык обнаружился в моём рту. А мой в её. Ну и руки в соответствующих ситуации позициях на нужных выпуклостях человеческого рельефа. Если бы Катю не затошнило, то не знаю, чем бы это всё кончилось. Очередным поводом для сплетен это точно! Потому что Катя сразу понесла бы по офису благую весть о том, как я хорош в постели (а это так!), и на меня оглядывались бы с блеском в глазах все свободные девушки, включая главбуха, которая первой разморозила это тошнотворное «Ромочка» в момент моего трудоустройства и выдачи зарплатной карты.

В этом, конечно, ничего плохого не было… но только два месяца назад. Сейчас я бы категорически этого не хотел. Не после Питера.

– Я бы не смог тебя проводить в этот раз, – я скосил глаза на наручные часы, если Кристина не придёт сейчас за чаем, то тогда она появится не раньше пяти вечера, когда её отдел ходит всей толпой на перекус.

Катя придвинулась ещё ближе, скрипнув стулом по мраморному полу.

– Ты плохо себя чувствовал, да? – сочувственно спросила она и положила руку на моё колено. Явно не та часть тела, которая у меня вчера могла болеть, ну да ладно.

– Очень! – соврал я лишь отчасти, потому что чувствовал себя паршиво, но не физически, а морально. Меня мучила совесть, которая пришла в гости ровно в тот момент, когда выветрилось шампанское, и я понял, что же я наделал с моей бедной Кристинкой.

Как бы я ни размечтался о своём, она всё же любит Матвея. Любовь зла, полюбишь и такого горного козла, как он, но сердечко её разбивать не хотелось. Вот что это за выбор такой, а?

– Ром, а давай я за тобой поухаживаю? Пойдем, ко мне в кабинет, у меня лекарства разные есть для желудка? Быстро тебя на ноги поставим, как новенький будешь! – воодушевлённо рассказывала она мне свои планы, но я, глядя в её глаза, начал отчётливо понимать, что ставить она собралась только нужную ей часть меня, а не всего целиком.

– Я… – в мозгу вата, язык варёный, – у меня назначено к начальнику на ковёр через десять минут.

Как легко врать, когда ложь во спасение меня же любимого.

Сквозь стеклянную стену кухни я увидел Кристину, идущую по коридору прямо в мою сторону, сердце подскочило к горлу и мысли тут же заспотыкались, как пьяные. Рука, тянувшаяся к кружке с остатками ещё горячего кофе, вдруг соскользнула из-за нетвёрдой хватки, и та завалилась на бок. Бурый напиток хлынул на стол и жидким водопадом с него прямо на мои колени и, судя по вскрикнувшей и подскочившей Кате, её тоже.

– Ай, ой! Горячо! – Она уже стояла, почти отбросив стул, и пыталась стряхнуть с себя горячие капли. – Моя юбка!

Я не мог оторвать взгляд от Кристины, его к ней будто гвоздями прибили. Она словно плыла в замедленной съёмке, точёная фигурка под белой блузочкой и узкой юбкой, волосы, схваченные наспех заколкой «крабиком», и эти локоны, вечно рвущиеся на свободу. Как и моё сердце.

Ой, всё. Опять накрывает.

Машинально я нащупал салфетки на подставке, даже не переводя взгляд на Катю, и начал тереть ей что-то, где-то… мягкое.

– Ну всё, Хромов! С тебя ужин за испорченную юбку! Кофе не отстирывается!

– Хорошо, ужин так ужин! – на автомате ответил я.

– Я выберу время и место! И не увиливать! – возмутилась она моим невниманием. Чего жалуется, я вон на всё уже согласен. Потому что…

Она идёт ко мне…

Или не ко мне, а к кексам, но мне без разницы. У меня паралич нервной деятельности, включая функции мозга.

– Хорошо, Кать! Прости меня неуклюжего, я нечаянно, – я обратил на неё внимание, понял, что вытираю там, где девушек лапать некультурно, но она всё равно не против. – Ты мне напиши потом, хорошо? Сейчас беги, пока тебя не увидели с этим пятнищем!

– Ой, да! – от мысли, что она может опозориться на весь офис, Беляеву, как ветром сдуло, и она умчалась в свой кабинет, зализывать раны… в смысле ожоги от моего горячего кофе, и обморожения от холодного внимания.

Я тут же подскочил как ошпаренный, что в принципе было объективной реальностью, и подошёл к кофеварке, чтобы изобразить, что именно это мне здесь и сейчас и нужно. Просто шёл мимо из своего кабинета куда-то на север и решил заглянуть в кухню, наполнить кружку горячим безвкусным кофе. Обычный вторник в офисе…

– Привет, – Кристина поставила свою кружку на стол, и открыла шкафчик, где стояла коробка с чайными пакетиками.

Она со мной разговаривает! Я выдохнул как полный дебил, но, кажется, достаточно тихо, чтобы не услышала этого позора.

– Привет, как ты себя чувствуешь? Голова не болит после вчерашнего?

Кристина спокойно уложила пакетик в кружку, включила чайник и только после этого обернулась на меня.

– Не болит, – ответила Крис, но её взгляд опустился на мои брюки, где прямо по ширинке расползлось тёмное пятно. – Кажется, я прервала вашу с Катей беседу?

Она же не думает, что я увлажнил штаны с другой стороны, глядя на надутые порно-губы нашей кадровички? Значит, слухи всё-таки ползали и добрались даже до Крис?

– У меня с ней ничего нет! – выпалил я, кажется, краснея.

Кристина подняла взгляд и недоумённо моргнула, от её невообразимых глаз у меня засосало под ложечкой.

– Жаль, я бы желала тебе настоящего счастья, даже с Катей! – с жаром сказала она. Наигранно?

Даже? Что значит, даже? Да на Катю пол-отдела разработки в ночную смену медитирует, а мне и напрягаться не надо!

– В смысле? – я тупил, такое при ней бывает.

– Ну, тогда ты бы не стал говорить мне такие вещи про Матвея, – она вновь опустила глаза и отвернулась к своей красивой прозрачной кружечке с какими-то иероглифами, чтобы поправить верёвочку у чайного пакетика, будто ей неудобно лежать.

Блин, я её расстроил, кажется, очень сильно. Я уже сто раз пожалел, что проговорился про измену, но она выглядит такой грустной, будто спросила Матвея, и он ей всё подтвердил? Может быть такое?

– Я не хотел тебя вот так расстраивать, но Матвей…

– Ром, ты меня не просто расстроил! – вдруг возмутилась она, – я половину дороги только и думала об этом! Что он меня может обманывать! Ты себе не представляешь, каково это? Что это значит?

– Ну почему ж, я – начал было я вспоминать моё не самое счастливое прошлое, но у Крис так блеснули глаза, что я проглотил слова. – Ты права, я не знаю. И мне жаль, прости меня.

Ну, вот как это, а? При звуках флейты теряю силу воли? Соберись Хромов, ты мужик или где? Её жених какую-то бабу у нас прямо в офисе шпилит, а она страдает по нему! Скажи, скажи!

– Я ему вчера такое сказала! – поделилась она, и я заметил, как часто начали подниматься её плечи от дыхания. Разволновалась. Вот я козлина-то.

– Какое? – перешёл я в режим виноватого, но заботливого друга.

– Я ему… – она глянула на меня коротко и чуть зарделась, – я его чуть ли не в постели спросила, почему он меня назвал заей, а не котёнком! Ты представляешь, что он почувствовал? Что он подумал, как я о нём думаю? Что я тебе поверила!

Она взглянула на меня так, будто это я её Матвею по самому ценному напильником прошёлся, а не она спросила какую-то милую глупость, про зайчиков и котят. А потом у меня перед глазами всплыла эта картина, где бугай Матвей, что на полголовы выше меня, подминает под себя её хрупкую фигурку, называя котёночком. Взгляд начала застилать красная пелена с жирными чёрными точками.

Кофе перепил, не иначе. Шутка ли, ждать её тут два часа на каждой чашке делая вид, что она первая. Тахикардия как перед инфарктом.

Или это Кристина на меня так действует.

– А он что? – изобразил я беспокойство.

– А он… – Крис замялась, – обиделся! Пришлось просить прощение! Как вообще такое могло в голову прийти? Зачем ты мне это сказал? Глупая была шутка!

Я открыл было рот, но слова просто не лезли из меня. Застряли как фура в дворовой арке. Чёрт, я не могу. Ей так больно! Я не могу делать ей больно! Хоть убейте меня, и кожу снимите живьём!

– Это всё шампанское, – я виновато опустил глаза.

Она тоже начала снова теребить верёвочку.

– Ром, нам надо поменьше видеться с тобой, – вдруг грустно сказала она.

– Что? – опешил я. Как это поменьше? Мне надо побольше! У меня ломка начинается, я загнусь без её глаз и этого карамельно-цветочного запаха духов. Вслух вышло скромней, – как поменьше? Мы же работаем на одном проекте?

– Ну вот только по работе и общаться, Матвей ведь прав.

– Это в чём же?

– Мы с тобой слишком близки для друзей.

– Мы? Мы просто хорошие друзья! Мы столько пережили вместе! Мы просто сблизились как… как люди! Не больше! Заботимся друг о друге, общаемся, работаем, в конце концов!

– Пора уже очертить границу нашей дружбы, Ром.

– Границу? – вот теперь моё сердце, кажется, начало крошиться и осыпаться куда-то под ноги.

– Да, границу, – повторила она это ужасное слово, – у меня скоро свадьба. Мне нужно ей заниматься, выбирать платье, оформление, приглашения.

– Так я могу помочь!

– Ром, – она посмотрела на меня так печально, будто сама не верила, что говорит эти слова. – Не ты, это будут делать мои подруги. А ты… сходи поужинать с Катей.

Она слышала наш разговор с Беляевой. И что? Пытается теперь себя заменить этой надувной куклой?

– Крис… – меня будто в ванну с жидким азотом макнули.

Она налила кипяток в кружку и подняла её осторожно двумя руками.

– Я пойду, Ром, – она отвернулась, – увидимся на планёрке.

Бросила через плечо и ушла. А моё сердце потащилось за ней на верёвочке, как отжатый и промытый чайный пакетик.

Глава 4 – Это круассан, а не ревность

Рома сегодня снова работал у нас в кабинете. За последние несколько месяцев из-за расширения штата это уже пятый раз, когда он приходит к новичкам натаскивать их по проектам и их правильному просчёту. Он, как замначальника отдела разработки, курирует взаимодействие с нашим финансовым, чтобы мы правильно оформляли всю денежную составляющую их контрактов и программ техподдержки. Сложно, но очень интересно. Правда, с первого раза, новички небыстро въезжают в специфику и поэтому он снова у нас, обучает очередную сотрудницу.

Мне из другого конца кабинета было отлично видно, что первые пару часов до обеда новая девушка Ира сначала долго хмурилась, пытаясь вникнуть, а потом постепенно её лицо разгладилось под его спокойный, тихий голос, и она даже начала улыбаться. Он, наверное, снова шутит в своей манере, чтобы снять напряжение и избавить Иру от неуверенности в своих силах.

Я вздохнула и опустила взгляд на свой монитор с таблицами и цифрами, у меня есть своя работа и её надо доделать, а не наблюдать как шпион за тем, что делает Рома.

В прошлый раз он так тихо сидел, что про него забыли и начали обсуждать парней офиса, что вылилось в итоге в тот неприятный разговор. Хотелось надеяться, что его предположение всё же было шуткой.

Ира рассмеялась, и я снова подняла глаза над монитором, выглядывая в их сторону. Рома умудрился ровно в тот же момент взглянуть на меня, и я вспыхнула, будто застала его за чем-то, что не стоило видеть, и быстро отвела глаза. Блин, это же ещё более палевно, чем просто пялиться на него втихую.

Когда-то давно и я тоже сидела вот так, с распахнутыми от ужаса глазами, и мой мозг отказывался воспринимать сложную информацию, но Рома… Его голос и присутствие рядом делали своё волшебство, да так, что на следующий день только и хотелось совершить ошибку, чтобы он снова пришёл и сел рядом. Так делали, как минимум, двое из наших девчонок, и я понимаю почему. Они тоже до сих пор с лёгкой улыбкой и, быть может, даже завистью посматривают на счастливицу Иру.

А потом был Питер и вежливая, но всё же отстранённость Ромы, которую он держит со всеми коллегами, куда-то пропала. Потерялась в той долгой дороге, как и расстояние между нами.

– А ты бы его выбрала, да? – шёпотом спросила Марина, чуть наклонившись из-за соседнего стола в мою сторону. Я шикнула на неё, пока Рома не услышал ещё один ненужный разговор.

– Ты о чём? – я сделала вид, что не понимаю или банально не помню.

– Ты знаешь, о чём я. И я знаю. Я вижу, как ты на него смотришь весь день, – не унималась Марина.

Мы, конечно, с ней дружим, но не настолько, чтобы я выкладывала ей все свои мысли относительно Ромы.

– Давай не сейчас, – я глянула на неё, нахмурившись.

– Пойдём чаю нальём!

– Я не хочу, – чуть более громко отмахнулась я, понимая, что она что-то задумала.

– Хочешь! – возразила она, – Пойдём. Принесёшь ему кекс или пирожок, а то он с утра не ходил на перерыв, так и сидит у нас.

Я только сейчас поняла, что да, Рома так и сидит с момента прихода к нам утром, даже не смотря на то, что всё, включая Иру, уже ходили на перерывы раза по три. Голодный, наверное. Отчего-то я заволновалась.

– Ладно, пойдём, – пришлось согласиться на её хитрое предложение. Мы встали из-за столов и тихо прошли через кабинет на выход. Я старалась не смотреть на него, проходя мимо, но будто бы спиной чувствовала на себе его взгляд.

Я теперь постоянно его чувствую, если оказываюсь рядом. Всю ту неделю, что прошла с момента, как я объявила ему, что пора провести границу. Кажется, между нами появилась не только она, но и широкая заградительная полоса и колючая проволока. Рома едва разговаривал со мной.

На кухне сидели пара одиночек с кружками из разных отделов и Беляева с подружкой за столиком у окна, они рассматривали что-то в её телефоне. Мы налили себе чаю и уселись в противоположном углу. Это была идея Марины, она недолюбливала Катю за то, что она являлась у нас главным распространителем слухов. Сказать что-то при ней, означало почти стопроцентную гарантию, что скоро об этом будет знать вся компания, вплоть до уборщиц.

Марина даже не поставила на стол свою кружку, а сразу начала жадно пить. Я села рядом спиной к окну. Мой чай был пока слишком горячим, чтобы пробовать его, потому я просто поставила кружку рядом с бумажной тарелкой, на которой лежал круассан для Ромы.

– Ты выбрала самый красивый круассан, – зачем-то сказала Марина.

– И что?

– Ничего, – пожала плечами она, делая вид, что ничего не задумала. Но её распирало вопросами, это было видно. Не прошло и минуты, она выпалила, – вы что поссорились?

– Кто? – я сегодня не была настроена разгадывать ребусы.

– Кристина! Ты и Рома, конечно же. Вы уже почти неделю толком не разговариваете, ты не ходишь с ним на перерывы пить кофе, не обсуждаете до хрипоты ваш проект, всё в чате строчите. Что за кошка между вами пробежала?

Этого кота зовут Матвей, нервно подумала я, но отвечать так не стала. Это слишком личное.

– Вы после совместной командировки были просто не разлей вода, а теперь друг на друга только тайком смотрите, не говори мне, что ничего не произошло, – заговорщицки зашептала Марина, поглядывая на Катю.

– Просто всё, наконец-то, встало на свои места, мы с Ромой коллеги и друзья. И ведём себя соответственно.

– А до этого тогда, кем были? – задала, как ей казалось, логичный вопрос подруга.

И я зависла на этом вопросе, честно не зная, как ответить. А до этого, кто мы друг другу были? Друзья, как я считала. Как мы и договорились. Я посмотрела на самый красивый и румяный круассан, лежащий на тарелке. Не знаю, выбрала бы я его для Матвея.

– Твоё молчание очень красноречиво, подруга, – не выдержала Марина моего ступора.

– Нет между нами ничего, и не было, не надо придумывать, – я невольно вздохнула.

– Тогда, почему ты мне не рассказываешь, что было в Питере? Мне? Твоей лучшей подруге! Я знаю, всё о твоих родителях, сестре, о том, как ест Матвей и что предпочитает в сексе, но что случилось в Питере, ты не говоришь. Как так? Что это за тайна такая? Тем более, если Рома тебе просто друг?

– Ничего там не было! – вспыхнула я, – ничего, что стоило бы обсуждать!

Сердце забилось быстрее, хотя причин для того совершенно не было. Ничего не произошло в Питере. Просто об этом «ничего» мы пообещали друг другу никому не рассказывать. Вот и всё!

– Я тебя не понимаю, Крис. Даже если и вправду ничего не было и вы с ним просто друзья, почему перестали общаться? На него же смотреть больно, он весь потух, выцвел как будто. Раньше только и было слышен ваш смех, а теперь тишина и печальные взгляды. Ну разве бывает такое с друзьями?

– Бывает, – я виновато отвела глаза. Я ведь тоже заметила, как разительно изменилось его поведение, он даже перестал флиртовать с девушками. А раньше только и делал, что дразнил меня этим.

– Это из-за Матвея? И вашей свадьбы? Это его была идея? Да? – прозорливо предположила Марина. – Он ревнует?

– Нет, он не ревнует! – нервно ответила я, – и вообще это была моя идея, потому что мы проводили с Ромой слишком много времени. Я замуж выхожу и должна проводить его со своим женихом, разве это не логично?

– Твой жених работает на другом этаже в другом отделе, вы разве что пообедать вместе можете, да домой уехать. А Рома всегда рядом.

– Именно! Рядом и слишком близко, – я снова уставилась на круассан. Видимо, настолько близко, что я даже не предполагала, что на его шутливый вопрос мне захочется дать ответ.

Не знаю, ответила бы я «да», но, кажется, и «нет» не смогла бы сказать.

К этому выводу я пришла поздно ночью после дня рождения, когда Матвей успокоился и лёг спать. Я долго анализировала свою реакцию на всё произошедшее в тот день и пришла к неутешительному выводу.

Я не верю в измену Матвея, о которой сказал Рома. И это прекрасно в наших отношениях – полное доверие!

Но при этом я не смогла бы дать Роме чёткий ответ на его другой вопрос. Когда его руки скользили по моей талии, а невыносимо голубые глаза с искорками заглядывали в мои, я совершенно неосознанно начинала смотреть на его губы.

Потому что помню их вкус.

– Рома, я нашла! – вдруг громко и радостно завопила Беляева, и мы с Мариной обернулись на неё, – сегодня или никогда! Хватит кормить меня завтраками, покорми меня уже ужином! Я кинула тебе ссылку на ресторан, жду тебя после шести, зайди за мной! – нарочито громко говорила она в телефон.

Будто хотела, чтобы все её гарантированно услышали. Или конкретно я услышала.

Я нервно сжала губы и отвернулась к столу. У Ромы сегодня свидание с Катей, как я ему и посоветовала. Ужин почти наверняка закончится проводами домой и Беляева, наконец, сможет рассказывать всем не только о том, как он шикарно целуется, но и продолжение.

Которое я не хочу слушать!

– Пойдём! У нас много работы! – я резко встала, и, взяв кружку с недопитым чаем, быстро пошла в сторону своего кабинета.

Круассан остался одиноко лежать на столе.

Глава 5 – Эгоизм или героизм

Где была моя голова, когда я соглашался отвести её на ужин? Нет, я помню, конечно, что она была прикреплена к телу, как и положено, но вид идущей ко мне Кристины, явно заставил потерять контроль над языком. Он и ответил без моего ведома. Неделю надеялся, что она забудет или смирится со своей участью. Не вышло.

Ресторан Катя выбрала японский, но приличный, не забегаловку, где таджики крутят роллы с тем, что купили в соседнем супермаркете, а среднего звена тематический, с красивой стилизованной под японский домик обстановкой. Где-то здесь, я знал, даже проводят чайные церемонии, и танцуют гейши для развлечения гостей. Девушки официантки ходили по залу в аккуратных скромных кимоно, вежливо улыбались и все время кланялись.

Беляева в третий раз перевернула страницу меню и снова наклонилась ко мне через стол, чтобы в развороте я видел не блюда японской кухни, а её декольте.

– Давай что-нибудь похожее выберем? Ты что любишь из рыбы? Угорь, тунец, лосось?

– Осьминогов, – наобум ответил я, смутно вспоминая, на что похожи эти резиновые штуки на вкус. Вроде на силикон.

– Да? – Катя забегала глазами по картинкам и названиям блюд, и я понадеялся, что осьминогов там нет. – О! Здесь шикарный Том Ям с тигровыми креветками и мидиями, тебе точно его закажем. Будешь? Конечно, будешь! – спросила и сама же ответила она.

Я бы удивился, если бы она потащила меня в другой ресторан, всё что она помнила о моих предпочтениях в еде, это как раз несчастный суп. Если бы не желание мне угодить, стала бы она идти в ресторан, где еда точно такая же, как в доставке, только в два раза дороже? Не знаю, какой цели она добивается, поесть за мой счёт или слопать моего угря на десерт, оба варианта для меня могут оказаться слишком дорогими.

Первый, потому что она удивительно много ест для её фигуры, а второй, потому что о последствиях этой дегустации очень быстро узнает половина конторы, включая Кристину.

Я не хочу, чтобы она слушала, как Беляева делится впечатлениями. Пусть и отправила меня сама же на «стоянку для коллег» со своими границами. И вообще, впарила свидание с Катей взамен себя, будто я только и делал, что искал с кем бы замутить!

От этой мысли я закипал, но тут же сам себя остужал мысленной пощёчиной. Ты, Хромов, полный болван, потому что изначально согласился быть с ней друзьями. Чего теперь жаловаться на жизнь? Вот погуляю у неё на свадьбе и успокоюсь. Хотя, скорей всего, если меня вообще пригласят, я буду тем самым неудачником, кому в конце празднования жених будет подправлять аэродинамические свойства лица своим кулаком. Какая свадьба без драки, да?

– Ром, а что пить будем? Давай вино? – слишком ласково спросила она.

– Зелёный чай, завтра рабочий день, – довольно сухо ответил я, сделав вид, что выбираю, какой сашими у меня вызывает аппетит. Да никакой! Хотя пожрать надо бы. Закажу самые банальные роллы, чтобы Катя убедилась в том, что я скучный и предсказуемый. Может, отстанет.

– Ну, не-е-ет! – протянула она, открывая узкий буклет с напитками. – Такую вкуснятину нельзя портить чаем, это же фу. Надо белое вино или, может, рисовую водку? Давай по водочке, а? Просто разогреемся.

Я поднял на неё взгляд с ярких картинок риса, завёрнутого в рыбу или, прости господи, бекон. Разогреет меня и запрыгнет пока тёпленький? Пришлось вздохнуть. Не знаю, зачем, но, наверное, так будет лучше для того, чтобы давление на сердце сбросило пару бар.

Может правда покрепче?

– Ладно давай, – я закрыл меню, – заказывай. Мне суп и «Филадельфию», а себе, всё, что понравится. А я пойду, умоюсь.

– Конечно, Ром! Я всё закажу! – обрадовалась она. Ну всё, половина меню сейчас будет на столе или самая дорогая непонятная рыбина, которую она же потом и не будет есть.

Я быстро ретировался в дальний конец зала и заперся в маленькой уборной комнате, где встал перед зеркалом. Что-то меня кидает в жар сегодня, и вообще как-то хреново последние дни. Сидеть весь день и смотреть из-за монитора на Кристину… для этого уже не хватает моего хлипкого здоровья. Какая же она была сегодня воздушная. Поглядывала на меня украдкой и быстро прятала глаза.

Неужели сожалеет о «границе», которую сама же прочертила? Скучает? Вдруг думала обо мне весь день?

Ага, щаз! Размечтался! О Матвее она думает.

Я открыл кран и поплескал в лицо холодной водой, на рубашке остались тёмные мокрые пятнышки. Кого я пытаюсь обмануть? На фоне Матвея, с которым она вместе уже два года, я просто осёл рядом с элитным скакуном. У него и деньги, и должность… и Кристина. Она его любит, как она же и говорит. А в то, что она может врать в этом вопросе, я не могу поверить. Я же видел их вдвоём, у Крис так глаза горят, когда она на него смотрит. Это тебе не из-за монитора выглядывать и слать смайлики в чате.

Она же не может просто взять и перестать его любить?

Я набрал ещё одну пригоршню воды, но уставился на неё, так и не плеснув в лицо.

Нет, я правда болван, либо мозги сегодня спеклись. Конечно, она его разлюбит, если узнает об измене! Это же предательство чистой воды! Девушки такого простить не могут. Кристина уж точно, она такая правильная и честная, что это был бы настоящий удар по её чувствам.

Только что это за выбор такой, если для того, чтобы открыть Крис глаза на её неблаговерного, мне придётся сделать ей очень больно?

Я выпустил воду из рук и уставился на свою мокрую физиономию в зеркало. Это эгоизм или героизм?

Я же не просто так хочу, чтобы она узнала об измене. Я хочу её спасти от ещё большей боли, когда Матвей променяет её на какую-нибудь любовницу. Например, когда уже будет поздно и они поженятся, а потом придётся делить имущество, детей… Или он вообще бросит её беременную!