Ностальгия по унесенным ветром

– Осторожней, мадам! – строго воскликнул кучер, и девушка отпрянула в сторону, сама немало испугавшись.

Скарлетт схватила ее за руку и отругала за невнимательность, после чего они, не спеша отправились на поиски какого-нибудь экипажа.

На следующий день Клаус сообщил Скарлетт, что часть станков уже переправлена в Атланту и теперь осталось докупить только один, которого пока нигде нет в наличии, но он его заказал в одном из магазинов Жозе и ожидает привоза со дня на день. Еще ему необходимо было докупить кое-какие недостающие детали к прядильным машинам и пару челноков.

– Я думаю, миссис Скарлетт, что если не произойдет задержки с доставкой заказанного станка, то мы сможем вернуться в Атланту уже к концу этой недели.

– Спасибо, Клаус, я очень рада, что все так удачно сложилось и мы скоро отправляемся домой.

– Да, что я, это мистера Полтнера надо благодарить за помощь. Если бы не он, я ни за что так быстро не разделался бы со всем этим.

– Ах, я даже и не знаю, как смогу его отблагодарить!

– Это кто же собирается меня благодарить?

Эндрю Полтнер в это время вошел в гостиную и услышал последние слова Скарлетт.

– О, мистер Полтнер! – воскликнула Скарлетт, преисполненная благодарности – я действительно никогда не смогу Вас отблагодарить за то, что Вы для меня сделали!

– Но, но, дорогая моя, не стоит так преувеличивать! А по поводу благодарности, что, ж! Мне старику достаточно и того, что Ваши румяные щечки играют своими прелестными ямочками, а глаза блестят благодарным блеском, как начищенный самовар!

– О! Мистер Полтнер! – Скарлетт сложила ладони в благодарном жесте. – Огромное Вам спасибо!

– Но, будет, будет, миссис, мне это не составило особого труда!

В это время в гостиную вошла Мериэм Полтнер и пригласила всех к завтраку. Но лишь только они уселись за стол, как на пороге появилась Джулия. Девушка всех поприветствовала и стремительно направилась к Скарлетт, вытаскивая что-то на ходу из своей маленькой сумочки. И, сияя от счастья, потрясла перед носом подруги двумя пригласительными билетами на банкет, который устраивали театралы.

– Вот приглашения! – Гордо сказала она.

Дедушка получил их с большим трудом только благодаря своей фамилии. Приглашения ему выделили из резерва для непредвиденных гостей. Так что, мы с Вами, миссис Скарлетт, непредвиденные гости.

Клаус вскользь бросил взгляд на Скарлетт, желая тем самым, упрекнуть ее в излишествах развлечений, не ради которых они сюда приехали. И вообще все сидящие за столом на сообщение Джулии никак не отреагировали, заставив Скарлетт насторожиться и подумать – уж не позволила ли она себе лишнего, развлекаясь два дня подряд и не стоит ли ей тут же отказаться от этих приглашений. – Да, пожалуй, она так и сделает.

– Но, Джу, я совсем не настроена идти на банкет! Ты попросила меня уделить тебе только пару дней, и я выполнила свое обещание.

– Как! Джулия чуть не поперхнулась от возмущения! – Вам представилась такая возможность, а Вы отказываетесь? Миссис Полтнер, – обратилась она теперь уже к хозяйке дома. – Вы знаете, что на этот банкет ангажирован сам маэстро Оффенбах?

– Не может быть! – Мэриэм Полтнер так удивилась, всплеснув при этом руками, что задела локтем свою салфетку, и она упала на пол.

– Вы смогли бы от этого отказаться? – С негодованием продолжала расспрашивать Джулия старую даму.

– Нет, Джу, дорогая, я бросила бы все дела ради того, чтобы хоть одним глазком взглянуть на маэстро и услышать его музыку. Я, правда, была на его концерте однажды, много лет назад. Это было в Париже. Мы с Дженифер как раз тогда гостили у своей тетушки Флетчер, и помню с большим трудом попали в театр маэстро «Буфф Паризьен» на премьеру «Китайской музыкальной безделушки». Но взглянуть сейчас на живого Оффенбаха! Нет, я бы все бросила и пошла, Джу!

– О, миссис Полтнер! – Воскликнула Скарлетт в благодарном порыве, желая хоть чем-то угодить своей благодетельнице.

– Так сходите туда с Джулией вместо меня!

Да, что Вы такое говорите, миссис Скарлетт? – Джулия удивленно захлопала ресницами.

– Приглашения-то именные.

Джулия разложила на столе две синих открытки, на которых золотыми красивыми буквами были указаны их со Скарлетт имена.

– Но, может мое приглашение можно заменить? – нерешительно произнесла Скарлетт.

– Заменить? – Да Вы знаете, какого труда стоило дедушке получить эти два приглашения?

Мериэм Полтнер, видя, как распаляется Джулия, тут же вмешалась в разговор.

– А почему бы тебе не сходить на банкет, Скарлетт? Неужели у вас с Клаусом так много дел, что ты не сможешь выделить себе еще один вечер? Мистер Брукс, что Вы на это скажите? – Решила слукавить Мериэм Полтнер, поставив Клауса в такое положение, при котором нельзя было отказать даме.

– Я? – Клаус удивленно посмотрел на нее.

– Я думаю, что миссис Батлер вполне может уделить себе не только один вечер, да и вообще, она сама вольна распоряжаться временем так, как считает нужным.

– Вот Видите, миссис Скарлетт, Вам совсем не обязательно оставаться сегодня дома! – Обрадовалась Джулия. – Надеюсь теперь-то Вы мне не откажете?

Ах, Джу, ну как я могу тебе отказать?! – Скарлетт развела руками.

На банкет Скарлетт надела свое бальное светло-сиреневое платье, в котором она блистала на приеме Эндрю Полтнера и ей еще раз пришлось воспользоваться рубиновыми украшениями, предназначенными для Луизы.

Джулия зашла за ней ровно в половине четвертого. Нарядная, в голубом бальном платье, отороченном белым венецианским кружевом, которое очень оживляло ее прелестное молодое личико.

– О, Джу, какая же ты красавица! – воскликнула Скарлетт, заставив девушку польщенно улыбнуться.

– Вы, миссис Скарлетт, тоже прекрасно выглядите. А ну-ка, повернитесь – Джулия, принялась рассматривать замысловатые цветы на турнюре ее платья.

– О, какое шикарное, дорогое платье, миссис Скарлетт. А цветы настолько хороши, что можно принять их за живые и понюхать. Я непременно закажу себе такое же.

Дамы попрощались с Мэриэм Полтнер и направились к карете, которая уже стояла у калитки и в которой их с нетерпением дожидались супруги Левингстон.

– Что же Вы, миссис Скарлетт, хотели навязать мне одних стариков и отправить на банкет? – Спросила с обидой в голосе Джулия, как только они оказались за порогом дома.

– Не сердись, Джу, но у меня и в самом деле еще очень много дел, да и потом, мне неудобно перед своим управляющим, ведь я взвалила все заботы о фабрике на его плечи.

– Да если б Вы не поехали, для меня этот вечер превратился бы в настоящий ад. Разве бабушка отпустит меня от себя хоть на один шаг? Ведь я буду вынуждена сопровождать ее повсюду и не посмею никуда отлучиться.

– А со мной она значит тебя отпустит куда угодно?

– Конечно! Во всяком случае, я на это рассчитываю!

Глава 41

К половине пятого они подъехали к залу Гильмор-Гарден, где обычно проходили концерты Оффенбаха и где сегодня устраивался банкет в честь работников прессы. Это было огромное здание величиною с большущий дебаркадер. На одной его стороне был расположен великолепный фонтан с искусственным водопадом, а три другие были заняты амфитеатром и аккуратными небольшими столиками для угощений, которые старательно заставляли винами и закусками молоденькие девушки в белых передниках. Повсюду были размещены большие напольные вазы со всевозможными цветами и высокие тропические деревья, поражающие присутствующих своей необычной красотой. Посреди зала возвышалась эстрада для музыкантов, довольно вместительная, рассчитанная на большое количество людей, правда, пока что на ней стояли одни только инструменты, настроенные для игры с нетерпением поджидая своих хозяев – виртуозных исполнителей. Начало банкета было запланировано на пять часов вечера и приглашенные уже понемногу стали заполнять этот огромный зал, в котором они свободно могли гулять, пить, есть, и слушать музыку!

Лакей, стоящий на входе, взглянул на приглашения, которые показал ему мистер Левингстон и пригласил их пройти в зал.

Мистер Левингстон был владельцем одного из самых крупных издательств Нью-Йорка, а посему известной личностью в городе. Как только он вместе со своими дамами вступил в зал, его тут же окружили вниманием.

– Мистер Левингстон, добрый вечер! – первым обратился к нему лысоватый пожилой мужчина, который прохаживался около фонтана под руку с молоденькой девушкой, лет восемнадцати.

– Позвольте представить Вам и Вашим дамам свою дочь Нели. – Сказал он, сияя гордой отцовской улыбкой.

А девушка и впрямь была хороша. Ее вьющиеся светло-русые волосы очень выгодно кантрастировали с крупными карими глазами и темными, широкими бровями. Осанка Нели была безукоризненной, а ее тонкая шея изящно держала на себе миниатюрную головку с пышным пучком волос, закрепленном на затылке.

– Очень приятно, мистер Лангстер. – Ответил мистер Левингстон и улыбнулся очаровательной дочке незнакомца. Нели, в свою очередь, тоже улыбнулась и поклонилась дамам.

– Позвольте и мне представить Вам своих дам. – Сказал дедушка Джулии.

Это моя супруга, миссис Тресси Левингстон и внучка Джулия, а это миссис Скарлетт Ретт Батлер – наша гостья, южанка из Атланты. А это, мои прелестнейшие дамы – мистер Джон Лангстер, мой коллега, а если точнее, один из лучших оформителей нью-йоркских новостей.

Они прошлись возле фонтана, немного побеседовав с мистером Лангстером и его прелестной дочкой и тут же к ним подошли еще несколько мужчин, окруженных своими нарядными спутницами. Представления следовали одно за другим, и нетерпеливой Джулии вскоре это надоело.

– Дедушка, ты что, решил нас со всеми Нью – Йорцами перезнакомить? – Спросила она,

наклонившись к самому уху мистера Левингстона, чтобы никто из окружающих не смог ее услышать.

– Я думаю, что тебе, Джулия, это не помешает, ведь если мы начинаем выводить тебя в свет, лишние несколько знакомств окажутся всегда кстати.

– Но я все равно не запомню всех с первого раза.

– Главное, чтобы они тебя запомнили. – Многозначительно сказала миссис Левингстон.

Вскоре в Гильмор-Гарден стали появляться не только представители печати, но и сами устроители банкета, знаменитые французские артисты, режиссеры, постановщики и другая театральная публика.

– Посмотрите – воскликнула Джулия, – многие уже усаживаются в кресла и того гляди в амфитеатре не останется ни одного хорошего места. Пошли скорее туда, уже без пяти минут пять, и я думаю, что скоро на эстраде появится маэстро.

Джулия, не раздумывая, стремительно направилась к амфитеатру, увлекая за собой спутников.

Однако надежды молодой девушки не оправдались. Хоть через десять минут на эстраду стали выходить музыканты, занимая свои места, Оффенбаха среди них так и не появилось. Вместо него дирижировал оркестром чех Маречек, и надо сказать, дирижировал отменно. С эстрады звучала музыка Оффенбаха, перемежаемая короткими приветственными речами французского режиссера Марка Фурье, которому было поручено вести этот вечер, и в течение часа люди почти не вставали со своих мест и не подходили к столикам.

И вот, наконец, когда публика была уже порядком разогрета музыкой и приветственными речами, на эстраде появился Оффенбах. На маэстро был старомодный фрак с ленточкой почетного легиона и черные лаковые туфли на высоком каблуке. Взойдя на эстраду, он поприветствовал шумно встречающих его людей, слегка поклонившись, и тут же, небрежно опершись на пюпитр, повернулся спиной к публике, взмахнув своей дирижерской палочкой.

У Оффенбаха была внешность, которая оставляет неизгладимый след в памяти всякого зрителя. Он был небольшого роста, с крючковатым носом, изобличающим его еврейское происхождение, с живыми остроумными глазами неопределенного цвета, впалыми щеками и седеющими волосами. Ему было уже около шестидесяти лет, и он, страдая подагрой, ходил опираясь на палку и немного ссутулившись.

Маэстро порадовал публику несколько минут и снова удалился, уступив свое место Маречку. А потом в течение всего вечера вновь ненадолго появлялся на эстраде и дирижировал исполнением какой-нибудь «оффенбахиады» – попурри из своих веселых мелодий.

Вскоре засидевшаяся публика начала вставать со своих мест и подходить к столикам с угощениями. И, мало, помалу, среди гостей стали образовываться небольшие группы знакомых друг с другом людей, которые, оккупировав столики, пили и ели, перемежая это занятие веселыми разговорами. Одним словом, прием был в самом разгаре и Джулии уже не терпелось улизнуть куда-нибудь подальше от своих стариков, которые без особого восторга воспринимали все происходящее, лениво пожевывая сэндвичи и запивая их великолепным французским шампанским. Но вот, на какой-то момент музыка в зале стихла и на эстраду снова вышел Марк Фурье, обратив на себя внимание развеселившейся публики.

– Уважаемые леди и джентльмены! – громко произнес он с французским акцентом. – Позвольте предложить Вашему вниманию несколько веселых сочинений, написанных нашим театральным поэтом Энтони Буэно, а поможет ему в этом несравненная Глен Дилон. – И он галантно подал руку восходящей на эстраду миловидной блондинке в блестящем голубом платье, следом за которой шагал худощавый поэт Энтони Буэно с пышной шевелюрой кудрявых рыжих волос.

Артисты поклонились публике, и Марк Фурье объявил название их первого поэтического повествования.

– Итак, леди и джентльмены, Вашему вниманию предлагается «Парижский вор».

Приняв артистические позы, стоящая на эстраде пара вдохновенно, по ролям, начала читать историю, происшедшую с вором и его любовницей, которая считала его богатым византийским купцом. Потом они прочитали еще несколько комических произведений Буэно, заставляя хохотать до упаду всех собравшихся в зале.

После выступления артистов, снова заиграла музыка, и люди, собравшиеся возле эстрады, поспешили вернуться к своим столикам. И в этот самый момент Скарлетт заметила маэстро Оффенбаха, который в окружении нескольких солидных джентльменов направлялся к свободному столику с угощением.

– Джу, посмотри – шепнула она на ухо девушке, обожающей своего кумира.

– О! Невольно воскликнула та, увидев, как маэстро вместе со своими четырьмя спутниками усаживается за свободный столик.

– Миссис Скарлетт! Давайте подойдем вон к тому столику, видите, там как раз сидит мистер Лангстер со своей Нели.

– Зачем?

– Оттуда мы сможем послушать, о чем будет разговаривать маэстро со своими друзьями.

– Джу, ну для чего тебе все это нужно?!

– Но, миссис Скарлетт, пожалуйста! Ведь интересно же! Да в Филадельфии все умрут от зависти, когда я расскажу о том, что мне удалось побывать не только на выступлении Оффенбаха, но и подслушать, о чем он ведет беседы в кругу своих друзей!

Скарлетт покачала головой, подумав о том, какой Джулия, в сущности, ребенок.

– Дедушка, мы с миссис Скарлетт подойдем пообщаться с мистером Лангстером и Нели. – Сказала она мистеру Левингстону, и не успев услышать разрешения, тут же повернулась, обхватив Скарлетт за талию и повела ее в противоположную сторону.

– Мистер Лангстер! – Любезно воскликнула Джулия и очаровательно улыбнулась.

– Позвольте присоединиться к Вам на несколько минут.

– Пожалуйста, мисс Левингстон, Вы с миссис Батлер как раз кстати, да и Нели уже начала скучать в моем обществе.

Джулия уселась рядом с Нели, откуда она лучше всего смогла бы подслушивать разговоры с соседнего столика, а Скарлетт пришлось занять место рядом с мистером Лангстером. Немного побеседовав друг с другом и обсудив веселое чтение только что выступавших артистов, они выпили по бокалу шампанского за приятный вечер, а потом как-то само собой, их совместная беседа прекратилась. Джулия, наблюдая за Нели, вскоре поняла, что и та частенько посматривает в сторону соседнего столика, за которым сидел маэстро, и молодые леди, достаточно быстро обнаружив друг перед другом обоюдное желание пошпионить за мировой знаменитостью, стали вдвоем наблюдать за Оффенбахом, а мистер Лангстер завел беседу со Скарлетт.

– Похоже наших юных мисс кроме маэстро Оффенбаха ничего не интересует. – Сказал он, весело поглядывая на свою соседку.

– Похоже, что так. – Согласилась Скарлетт.

– А вон и еще парочка желающих поглазеть на маэстро, словно на диковинного зверя.

Взгляните-ка, миссис Батлер. – Мистер Лангстер движением глаз показал Скарлетт, куда следует взглянуть.

В это время, недалеко от столика, за которым сидел маэстро, остановилась пара молодых людей, и делая вид, что они рассматривают репродукцию, висящую на стене, искоса поглядывали в сторону композитора.

Да, нелегко быть знаменитым – сказала Скарлетт. – Посмотрите, как откровенно они его рассматривают, а ведь им кажется, будто они делают это совсем незаметно. Надо быть великим слепцом, чтобы не заметить такого пристального внимания к себе. И я думаю, что маэстро давно уже их заприметил.

– Конечно, миссис Батлер, я нисколько в этом не сомневаюсь. Но маэстро, увенчанный славой, давно привык к такому вниманию, а потому, никак на это не реагирует. Я не первый раз нахожусь вместе с ним на подобных мероприятиях и он, всякий раз ведет себя так, словно совсем не замечает восторженных взглядов, летящих к нему со всех сторон. И окружи его сейчас толпа поклонников плотным кольцом, и начни показывать на него пальцем, он по-прежнему будет продолжать прикладываться к бокалу с шампанским и премило вести беседы, невзирая на этот факт. Известность, миссис, мировая известность, чего только она не способна сделать с людьми! А Вы знаете, сколько денег он запросил с устроителей за этот банкет, благодаря своей известности?

– Понятия не имею! – Пожала плечами Скарлетт.

– Только не упадите в обморок! – Тысячу долларов за один вечер!

– О! Не может быть!

– Очень даже может!

В этот момент оркестр закончил играть свою очередную композицию и в образовавшейся тишине, нарушаемой приглушенными разговорами людей, до Скарлетт долетели слова маэстро Оффенбаха. Он поругивал американцев со свойственной ему злой иронией, которая довольно характерно проявлялась и в некоторых его музыкальных произведениях.

Да, Америка страна свободная – говорил он, – если не считать того, что не имеешь права есть, когда хочешь, и что хочешь, и жить, как вздумается. А величайшей свободой здесь считается то, как американцы обращаются друг с другом, и особенно с иностранцами.

Джулия, полностью обращенная в слух, казалось, пыталась запомнить каждое слово своего кумира, и Скарлетт, снисходительно поглядывая на нее, подумала о том, что ей сейчас совсем не помешало бы перо и бумага.

Глава 42

Музыка снова заиграла, и на сей раз это был веселый канкан, который тут же заставил Скарлетт забыть и о маэстро, и о его известности, приносящей ему не только славу, но и огромные деньги. Она затопала ножкой в такт музыке и подумала о том, как хорошо бы сейчас потанцевать.

– Миссис Батлер, миссис Левингстон, какая приятная встреча!

Услышала она за своей спиной чей-то голос и обернувшись увидела Дрожечка с широкой улыбкой на лице.

– Позвольте представиться – Густав Дрожичек, – обратился он к мистеру Лангстеру.

– Очень приятно – Джон Лангстер. А эта юная леди – моя дочь Нелли. Присаживайтесь, пожалуйста, мистер Дрожичек, надеюсь, Вы сочтете за удовольствие присоединиться к нам и Вашим знакомым дамам.

– Благодарю Вас, мистер Лангстер.

Густав уселся на стул рядом со Скарлетт.

– Мистер Дрожичек – обратилась к нему Джулия, оставившая, наконец, свой наблюдательный пост. – А где же Ваш иностранный друг?

– Он здесь, на банкете, мисс Левингстон, я только что с ним расстался.

– Ну что ж, передайте ему огромное спасибо за то, что он уговорил меня принять его предложение побывать на банкете.

– Надеюсь, что у Вас самой появится возможность сказать ему об этом, мисс Левингстон.

– Правда?

– Конечно, ведь мы с ним расстались совсем ненадолго и при встрече я непременно скажу ему, что Вы со своей подругой находитесь на приеме.

– Ну а Вы, миссис Скарлетт, еще не изменили своего мнения о Нью-Йорке? – обратился Густав теперь уже к Скарлетт. – Какое впечатление произвел на Вас этот банкет?

Скарлетт лукаво улыбнулась.

– Еще слишком мало времени прошло с тех пор, как он начался, мистер Дрожичек, и я пока не успела составить своего мнения. Но для начала, впечатление вполне благоприятное.

– А Вы скупы на похвалу! Ну, скажите, где еще Вы могли увидеть зал по величине схожий с Гильмор-Гарден?

– Нигде, мистер Дрожичек, нигде! – Скарлетт весело засмеялась, подняв руки вверх. – Я признаю это и сдаюсь на милость победителя.

Веселая, задорная музыка, грянувшая после небольшой паузы так стремительно, словно ее кто-то держал взаперти, а потом вдруг выпустил наружу, заставила всех гостей прекратить свои разговоры и взглянуть на эстраду, куда вереницей, держась за руки вышли девушки в ярких малиновых платьях. Это были танцовщицы французского кордебалета – элегантные, длинноногие нимфы, которые, взойдя на подмостки, через несколько «Па» как по команде, одновременно вступили в танец, легкость и изящество которого представляло собой феерическое зрелище, отличающее французский кордебалет от многих других. Танцовщицы летали по сцене, словно сказочные эльфы, собравшиеся на поляне в теплый весенний день, орудуя пышными, многоярусными юбками так слаженно, что казалось, будто яркая малиновая змейка, попеременно сверкающая своим белым накрахмаленным брюшком, сотканным из легких нижних юбочек девушек, забавно движется по сцене на уровне девичьих коленей. Девушки долго танцевали, плавно переключаясь с быстрого темпа на медленный, и наоборот, а восхищенные зрители ни на минуту не отрывали от них глаз и бурно чествовали по окончании выступления.

Затем, после небольшого перерыва, французы представили вниманию гостей короткие выступления своих оперных певцов, исполнивших несколько арий из опер и оперетт. В завершение всех выступлений на эстраде появился популярный французский актер Луи Форме в накинутом на одно плечо черном плаще и прочитал отрывок из монолога Гамлета.

Дело уже близилось к ночи и конечно же, к началу бала. Молодые дамы в предвкушении танцев, возбужденные и немного захмелевшие от шампанского, в разноцветных, нарядных платьях, разбрелись по всему Гильмор-Гарден, о чем-то горячо перешептываясь с подругами, и одаривая нежными, загадочными взглядами молодых людей. Пожилые дамы, решившие остаться на балу, потихоньку занимали кресла, стоящие вдоль стен, чтобы, разместившись поудобнее, посудачить и понаблюдать за танцующими. Мужчины же, пока не спешили покидать свои столики и премило беседуя друг с другом, попивали вина, а некоторые вели между собой горячие споры, привлекая громкими голосами внимание присутствующих.

Совсем как перед балом у нас в графстве, в довоенные, беспечные времена – подумала Скарлетт, и тут же вспомнила себя, совсем еще юную, норовистую, словно строптивая лошадка южанку-леди, избалованную вниманием мужчин и возбужденную приближением танцев.

Скарлетт и Джулия все еще сидели за столиком мистера Лангстера, когда к ним подошли супруги Левингстон в сопровождении Кевина Грейни.

Откуда он тут взялся? – удивилась Скарлетт, подавая Кевину руку для поцелуя, а Джулия и вовсе спросила его об этом напрямик.

– Мистер Грейни, как, Вы тоже здесь? Но разве Вы имеете какое-то отношение к прессе?

– Имею, мисс Левингстон, и самое прямое! Я читаю все газеты подряд! – Кевин рассмеялся.

– Джулия – обратился к внучке мистер Левингстон.

– Мы с бабушкой уезжаем домой, моя нога что-то совсем разболелась, и я не намерен оставаться на балу.

Джулия тревожно взглянула на деда, и испугавшись, что он велит им со Скарлетт тотчас же отправляться в карету, открыла, рот, готовясь к возражению. Однако мистер Левингстон опередил ее.

– Мы с бабушкой намерены отправиться домой – сказал он нарочно подчеркнуто, – но если вы с миссис Скарлетт хотите остаться на балу, то я передаю вас на попечение Кевина.

– О! – лицо Джулии озарилось улыбкой.

– Как Вы, миссис Батлер, согласны? – Мистер Левингстон взглянул на Скарлетт, жестом заставляя свою внучку, готовую немедленно изъявить согласие, помолчать.

– Спасибо, мистер Левингстон – кивнула Скарлетт – я думаю, что мистер Грейни будет хорошо за нами присматривать.

Глава 43

– Вот мне и выпало счастье вновь танцевать с Вами – прошептал Кевин Грейни, кружа Скарлетт в вальсе – а я, признаться, уж и не мечтал об этом после Вашего категорического отказа остаться на сезон.

– Если Вы такие мелочи почитаете за счастье, мистер Грейни, то как же Вам мало для него нужно! – Шутливо ответила Скарлетт, польщено улыбнувшись.

– Как это ни парадоксально, моя очаровательная прелестница, но я и в самом деле счастлив. Ну, что, собственно, я могу позволить себе в отношении порядочной замужней женщины, которая мне безумно нравится и я даже не имею сил этого скрывать?! – Только танец, на который очень рассчитываю и который она, ничем не рискуя, может мне подарить! Как Вы посмотрите на то, если я ангажирую Вас на все сегодняшние вальсы, миссис Скарлетт?