Путь чернокнижника

Но вот все крики и стоны внезапно оборвались, что означало либо смерть, либо обморок.

Возле Ксаверия на разных предметах, заменявших стулья, сидела группа солдат, они курили.

– Муаммар, – сказал один из них, кивнув на Ксаверия, – пора кончать эту падаль.

– Живучий гад, это хорошо, – прошипел Муаммар. – Английский шпион.

Он встал, сунул металлический прут в огонь, раскалил его и, подойдя к пленнику, прижал орудие пытки к израненной груди молодого человека.

– Ты больше не будешь убивать наших женщин и детей, – прошипел Муаммар.

Ксаверий неимоверной силой воли подавил крик.

– Ты и твои псы сами их убиваете. Развели помойку в домах!

– Шакал! – Муаммар изо всех сил ударил пленника по лицу, из глаз и носа жертвы потекла кровь. – После визитов таких, как ты, наши жены и сыновья умирают, вы заражаете их своими английскими болезнями.

– Мы спасем их. У вас тут поголовный полиомиелит, сифилис и дизентерия!

– Так повелел Аллах! Надеюсь, твои подельники уже подохли, теперь ты последуешь за ними, но ты не предстанешь перед судом Аллаха мужчиной! – террорист дико захохотал.

Возле «очага» валялся большой резак. Муаммар, сверкая расширенными от наркотиков глазами, взял его.

Сердце юноши болезненно сжалось, понимая, что его ожидает.

– Боишься, собака? – злорадно спросил Муаммар.

Он подошел к своей жертве. Ксаверий плюнул в рожу бандиту.

– Нет, я не боюсь клопов! – воскликнул измученный израненный человек. – А ты – жалкий вонючий клоп!

Несколько боевиков подошли к своему начальнику, они угрожающе сопели.

– Держите этого пса, сейчас я оскоплю его.

Бандиты крепко схватили отчаянно извивающегося человека. Муаммар взмахнул ножом, резкая боль пронзила Ксаверия. Бандит, смеясь, опустил в огонь палку и ткнул полыхающей головней в зияющие раны узника. Кровь сразу же закипела и спеклась. Пленника окутала тьма.

Глава 6. Вампир

Из глубины ангара вышли два человека. Один был высокий, шатен, лет 30-ти, с классическими чертами лица и высокомерным взглядом. Другой был ниже ростом, черноволосый, вертлявый, тощий. Увидев этих людей, все боевики почтительно замерли по стойке «смирно». Высокий кивнул головой, разрешая говорить. Муаммар, на правах старшего, выступил вперед.

– Господин Себаис, мы все сделали, – отрапортовал Муаммар.

– Ты получишь свою награду.

Себаис достал чековую книжку и быстро выписал сумму вознаграждения. Потом он вытащил из кармана плаща полиэтиленовый пакет, набитый белым порошком. Муаммар не отводил жадных глаз от прозрачной упаковки.

– Ты славно поработал, Муаммар, – проговорил Себаис, – и заслужил хороший отдых. – Кемми, это нашему другу.

Себаис передал чек и упаковку с наркотиками своему помощнику, тот вручил их террористу.

– А теперь уйди, – сказал Себаис. – Я хочу посмотреть на тех, кто решился выступить против меня.

– Ваши враги – мои враги! – воскликнул Муаммар.

– Да-да, именно так, – вальяжно проговорил Себаис. – Ступай же.

Муаммар махнул рукой, и он, и его люди отступили во тьму ангара. Себаис и Кемми ходили между искалеченными телами пленных.

– Недурно, недурно, – блаженно щурил глаза Себаис. – Муаммар доставил мне истинное удовольствие. Вопли звучали просто восхитительно. Это была роскошная трапеза. Я чувствую необычайный прилив сил.

– Вам подготовить какие-нибудь части их тел, черепа или кровь, повелитель? – угодливо спросил Кемми.

– Нет, сегодня я никого не выберу. Двое из них – старик и старуха, – не желаю работать с ветхой плотью. Другой, хоть и молод, но быстро испустил дух, слабак. Его кости и кровь не принесут никакой пользы. Девица перед смертью подверглась насилию, и оно не было ритуальным, значит, ее останки не годятся для божественных дел. – Себаис остановился возле Ксаверия. – Невероятно! – воскликнул он, вглядываясь в черты казненного. – А вот это, точно, судьба! Ты узнаешь нашего безумного жреца?

Кемми пригляделся.

– Сенкер! – страх и одновременно радость были в голосе слуги Себаиса.

– Да, Сенкер, – засмеялся Себаис. – Вот его бы кровь и плоть я взял бы, но наш друг Муаммар перестарался! Жаль. – Себаис тронул бездыханное тело, труп безжизненно качнулся. – Не могу не признать, ты держался великолепно, жрец Сенкер. В тебе было столько сил. Но божеству не нужны кастраты! Скажи Муаммару, пусть выбросит эту падаль.

Кемми обернулся к Муаммару.

– Повелитель приказывает все убрать тут. Выполняй.

– Будет исполнено! – воскликнул Муаммар.

Себаис и Кемми вышли из ангара.

– Сегодня наша поездка особенно удалась, – сказал Себаис своему спутнику. – Местный правитель, а скорее – царек, который лишь по глупости и лени своих подданных, является таковым, славно меня развлек.

– А как он ползал у вас в ногах, вымаливая свою власть, мой божественный владыка! – захихикал Кемми.

– Пыль под моими ногами лижут не только местные дикарские владыки, но и вполне цивилизованные дикари.

– Вы – бог, мой господин, бог, – угодливо закивал Кемми.

– Да, я – божество, мой верный Кемми. И очень скоро обо мне заговорит весь мир.

Себаис и Кемми сели в большой джип, укрытый в густой сени деревьев, и покинули это место боли и ужаса.

Глава 7. Сезон дождей

Ксаверий очнулся от бесконечно льющегося на него потока воды. Врач открыл глаза, он лежал обнаженный среди густой травы, а с неба хлестал безжалостный африканский ливень. Ксаверий поднялся, все его тело ломило от боли. Юноша вспомнил, что с ним произошло. Он посмотрел вниз и застонал от отчаяния.

Врач упал на колени, но тут же увидел женскую руку, торчащую из травы. Он раздвинул растения и еле удержал крик ужаса. Это была Мадлен Милтон, садисты ей отрезали нос, губы и выкололи глаза. Врач взял женщину за руку, но Мадлен была уже мертва.

– Так будет лучше, – прошептал молодой человек.

Неподалеку он обнаружил тело профессора Энгстрема. Боевики четвертовали ученого, бросив возле трупа руки, ноги и голову убитого. Не менее страшной казни подвергся и его ученик, Дюнуа, с юноши сняли кожу и выкололи глаза. Последней он обнаружил медсестру Мари Аньес. Перед смертью девушка подверглась страшному насилию, матка торчала между перебитыми ногами. Врач посмотрел по сторонам. Но он был один. Бандиты, совершив казни, вывезли свои жертвы подальше в лес.

– За что? Почему? – простонал Ксаверий. Он поднял голову к небу, почти скрытому густой листвой. – За что Ты убил их? Почему пощадил меня? Почему Ты допускаешь все это зло? – закричал он.

Потоки воды обрушивались на измученного человека.

– А, впрочем, чего от Тебя другого ждать? – с досадой проговорил врач. – Тебя же даже нет. А жаль. Я бы лично призвал Тебя к ответу.

Юноша кое-как наломал веток, нарвал травы и закрыл ими убитых.

– Это все, что я могу сделать для вас, мои друзья, – прошептал он.

Постояв несколько минут, врач медленно стал пробираться вперед. Раны страшно болели и кровоточили, голова кружилась, перед глазами плясали огненные круги.

– Нет, врешь, я не сдамся, – говорил юноша, раздвигая кусты и деревья. – Сдохну, но им больше не взять меня!

Ливень загнал многих ползучих обитателей в норы, что, более или менее, защищало врача от встречи с ядовитыми обитателями африканского леса. Он, деревенский житель, привык ходить босиком, но теперь его ступни были обожжены и изранены, поэтому сучья и камешки, на которые врач попадал, причиняли невыносимую боль. Молодой человек шел осторожно, стараясь наступать на мягкую землю и траву.

– Здесь почва влажная и кислая, – прошептал врач, – а дождь вызывает обильные соки у растений. Сама земля заживит мои ожоги. Правда, не все соки добры, здесь есть и ядовитые течения. Но и яд может быть благом. Сейчас он заменит мне дезинфицирующие средства. Иначе возможна гангрена. Конечно, если ядовитый сок попадет в открытую рану, он может вызвать и паралич. Но обильный дождь предотвратит такое. Все в природе сбалансировано. Она – лучший провизор. Да и выбора у меня особого нет.

Юноша медленно продвигался вперед, вода и мягкая рыхлая земля успокаивали разгоряченные искалеченные ступни. Врач набрел на месиво белой глины, он набрал ее и обмазал себе бок: два ребра у него были сломаны. Холодная глина успокаивала боль. Вскоре Ксаверий увидел заросли алоэ, походившие здесь на растения из фильмов о доисторической жизни. Врач протянул руку и достал узкий колючий лист. Ксаверий сорвал с него колючки, разделил на несколько частей, вложил в пузырящиеся ожогами выбоины, которые остались на месте вырезанных яиц, остальные кусочки листа прилепил к самым крупным ранениям.

– Это предотвратит воспаление, – сказал Ксаверий.

Чтобы дождь не смывал глиняную мазь с тела и алоэ, врач из широких листьев фикусов, которые достигали здесь 20-ти метров в высоту, сделал себе некое подобие одежды. Кроме того, листы растения прикрывали раны, защищая их от хлестких веток и острых трав.

– Фикус, ты уютный цветок, но выделяешь латекс, а если он попадет в рану, то может вызвать аллергию, – говорил сам себе врач, – но у меня нет аллергии. И все же я буду осторожен.

Высокие деревья, высотой более 25 метров, преградили ему дорогу.

– Акация, – радостно прошептал молодой человек. – В России ты тоже есть, но, конечно, не такая большая.

Темнело.

– Здесь и переночую, – сказал врач, он погладил акацию. – А ты дай мне силу.

Ксаверий забрался на одну из веток, чтобы не захлебнуться в водопаде, непрерывно низвергающемся с неба. Врач ухватился руками, крепко прижавшись к древесине. Потом он осторожно перевернулся на спину и почти вдавился в широкую ветку.

– Целебная кора подлечит меня, – он отломил кусочек коры акации и стал его жевать. – Из тебя добывают вещество танин, оно останавливает кровь. Еще в нем дубили кожу. Сносу не было таким изделиям. Я тоже сделаюсь прочным и вечным.

Врач говорил, чтобы поддержать себя и отвлечь от боли. Несмотря на влажность и духоту, его бил озноб. Ксаверий исследовал пульс.

– Температура градусов под сорок, – кивнул он, – достойная крепость. Меня теперь можно употреблять вместо напитка. – Ксаверию стало казаться, что он растворяется. – Эй, эй, хватит! Я не спятил! – возмущенно воскликнул он. – Как же хочется спать. Но пока не придется. Во сне я могу упасть, а упав, захлебнуться или ушибиться. Хотя очередная травма мне ничего не добавит.

Вокруг уже царила черная тяжелая ночь.

– А вот интересно, есть Ты? – спросил молодой врач. – А если Ты есть, то почему Ты допускаешь зло? Или Ты не главный? Или Тебя нет? Или зло правит миром? Отец говорил мне про Тебя. Когда я был маленьким мальчиком, я верил. А когда моих папу и маму убили, я верить перестал. – Ксаверий закрыл глаза. – Профессор Вяземский нам рассказывал о враче Ханнесе Линдемане, который 72 дня провел в утлом суденышке, в океане. Это был научный эксперимент. Линдеман научился спать на воде, не прекращая плавание. Он засыпал на минуту, на несколько секунд, и снова просыпался, и так он справился с путешествием. Похоже, и мне придется, пока не выберусь отсюда, забыть о полноценном ночном отдыхе.

Глава 8. В лесу

Ксаверий провел ночь в состоянии, напоминающим дрему, а как только стало чуть светлей, он продолжил свой путь. Очень хотелось есть. Плоды были рядом, но высоко, в кронах деревьев, раненый не мог до них добраться. На земле, в хлюпающей грязи, плавал сгнивший банан, Ксаверий поднял его, выбрал еще пригодные части для еды и съел плод. Через какое-то время ему попались финики, до которых он мог дотянуться.

Физические мучения и ненависть заставляли юношу продолжать свой путь. Врач, обдирая десны, грыз жесткую горькую кору, ее же закладывал в раны. Плохо прожеванная кора терзала желудок, временами его рвало желчью, но Ксаверий терпел, жажда уйти от бандитов придавала силы. Ксаверия знобило. Он сгибался под ледяным водопадом.

– Умру, но не здесь, – упрямо шептал Ксаверий.

Ему очень хотелось горячего чая. Ксаверий бы смог добыть огонь даже при отсутствии спичек, но непрекращающийся ливень исключал всякую возможность разжечь костер. Вода сверху и снизу, переплетенные деревья, кусты и травы, липкие назойливые насекомые, духота, перехватывающая дыхание, – таким был тропический лес в сезон дождей.

Ксаверий испытывал тяжесть внизу живота, вот уже три дня он безуспешно пытался помочиться: после жестокой кастрации мочевой пузырь парализовало.

– Если я не освобожу себя, то получу разрыв, – озабоченно проговорил Ксаверий.

Врач поискал, чем бы помочь организму, и увидел кучку обглоданных костей какой-то птицы. Некоторые из них были полые. Юноша выбрал самую тонкую косточку, подержал ее под дождем, смывая грязь, потом смазал соком алоэ и ввел ее себе в искалеченный половой орган. Режущая боль и обильное кровотечение сопровождали весь физиологический процесс.

– Не сдамся, – Ксаверий стиснул зубы.

Он выжил в импровизированную трубку сок алоэ, чтобы предотвратить воспаление. Внутри все горело и щипало, но телу стало легче.

– Значит, так и буду действовать пока, – сказал врач. – Больновато, но зато не лопну.

Утром одного из беспросветных дней дремоту Ксаверия прервала страшная боль в груди.

– Тропическая лихорадка, – определил врач. – Ничего, с этим я тоже справлюсь.

Путь, без конца и без края. Над головой дразняще золотились грейпфруты.

– Источник витамина «С», – сказал Ксаверий. – Верное средство.

Несмотря на непогоду, в ветвях, среди плодов, резвилась обезьяна. Она сорвала фрукт и, не снимая кожуры, впилась в него крепкими белыми клыками.

– Сестричка, угости путника! – крикнул Ксаверий. Приступ кашля прервал его голос. – Пожалуйста, я друг, – прохрипел юноша.

Обезьянка кинула в человека недоеденный грейпфрут и скрылась в густой листве. Врач поднял плод.

– Благодарю, сестричка, – хрипя, проговорил он.

Ксаверий, тоже не чистя, съел обкусанный обезьяной фрукт.

– Самый большой источник витамина в кожуре, – сказал Ксаверий. – Горько, но полезно.

Фруктовых деревьев было много: манго, грейпфруты, финики, но раненый, страдающий лихорадкой человек, не мог залезть на высокие ветви. Он попытался потрясти одну из пальм, чтобы сбить плоды, но у него это не получилось. К счастью, вскоре он нашел несколько обгрызенных или подгнивших манго, валявшихся в утопающей в водной стихии траве. Ксаверию пришлось довольствоваться этим лакомством. Несколько раз ему под ноги падали апельсины. Но апельсины и мандарины Сомали мелки и нестерпимо кислы. Таковы особенности местной природы.

Ксаверий все шел и шел, мало представляя, когда и где кончится его путешествие. Под проливным дождем у юноши окончательно пропал голос.

– Я выдержу, я все выдержу – хрипел Ксаверий, – Вы, поганые твари, не увидите моей смерти! – Врач поднял большую палку. – Прежде, чем ко мне хоть один выродок прикоснется, я дам отменный бой. Погибну, но живым не дамся.

Глава 9. В саванне

Ксаверий знал, что леса Сомали чередуются с пространствами саванны, где имелась вероятность встретить людей. Это был, конечно, риск, потому что местный житель мог оказаться совсем не дружески настроенным к европейцу. Но давал и надежду на помощь. Чудовищный дождь разгонял даже привычных к трудностям сомалийцев. Не попадались Ксаверию и плантации местной знати. Бандиты увезли пленников в самые удаленные и почти необитаемые части страны.

Лес кончился, сменившись низкорослыми деревьями саванны. Дикие травы, как жесткие плети, стегали Ксаверия снизу, сверху его хлестал дождь. Несколько раз дорогу преграждали густые заросли слоновой травы, растения более 3-х метров в высоту. Их листья остры, как бритвы. Ксаверий продирался через них, прикрывая лицо согнутой рукой, чтобы не получить раны от листьев, еще не поднявшихся на достаточную высоту. Это новое посланное природой препятствие Ксаверий преодолел почти без потерь, лишь несколько незначительных царапин на руках стали результатом его марш-броска через травяные дебри.

Ливень принес с собой и ветер. Редкие деревья хлопали листьями и гнулись так, словно хотели вымести дерзкого человека из своего вековечного царства. Ксаверий остановился. Он был одинок, болен, слаб телом, но дух его бунтовал.

– Нет, нет, не сдамся, – говорил он. – Вы не услышите моих стонов и жалоб.

Ксаверий сел на поваленное дерево и закрыл глаза. Вокруг бушевал мир. Сколько он провел в такой прострации, юноша сказать не мог, но вскоре ветер ушел, оставив неумолимый дождь, с которым врач уже почти сроднился, и обилие вполне пригодных для пищи плодов. Врач поел. И опять путь, краткая ночь в дреме и путь. Шум ливня скрадывал звук шагов человека, но и делал неслышными движения хищников, а они были рядом и охотились. Но у них имелись свои дома: норы, лежбища, вывороченные деревья, а он, последователь науки, представитель венца природы, перед ними был нищ и жалок. Все ценности опрокинулись и поменялись. Он шел по чужому миру, чужой стране. Леопард, выйдя на охоту, возвращался в свое логово, где, разделив добычу со своей семьей, грелся у теплых боков родичей и соплеменников. Обезьяны сбивались в кучу в своих дуплах. Птицы прятались в густых кронах, а у Ксаверия Варфоломеевича Синклера не было сейчас ничего. Он мог бы построить шалаш, чтобы переждать непогоду, но здоровье не позволяло надолго задерживаться в этом суровом для человека крае. Сезон дождей обещал затянуться. Кроме того, всегда была вероятность наткнуться на банды террористов, облюбовавших данные места для своих жестоких расправ. Ксаверию оставалось только идти, чтобы однажды добраться до тех, кто сможет оказать ему помощь.

Глава 10. Осознание

Саванна закончилась, и снова начался лес. Вот уже несколько дней плоды попадались редко, а те, которые валялись на земле, были совсем не пригодны в пищу. Ко всем страданиям прибавилось острое чувство голода.

Под дождем молодая гиена терзала дичь, Ксаверий по цвету оперения добычи определил, что птица погибла недавно, вероятно, пронесшийся ураган вырвал ее из гнезда и убил, ударив о дерево. Хищница замерла, увидев человека. Мокрая гиена, настороженно, не мигая, смотрела на своего возможного конкурента. Она прижала лапой добычу.

– Я не враг, – прохрипел Ксаверий, – не бойся.

Голос напугал животное, собака развернулась и одним прыжком скрылась за кустами.

Ксаверий поднял тушку и разорвал ее на две части, одну – бросил туда, где скрылась гиена. По хрусту веток и короткой возне Ксаверий понял, что гиена обнаружила брошенную ей еду. Отдаляющийся шорох говорил, что зверь углубился в чащу. Ксаверий впился в еще свежее, не успевшее подгнить мясо. Как хищный зверь он рвал добычу зубами. Врач понимал, какой сонм бактерий сейчас устремляется в его организм, но надо было продолжать путь, а для этого требовались силы. Голод уступал осторожности.

И снова дни, дни и дни, под проливным дождем, без солнца и надежды.

Ксаверия шатало, он почти терял сознание, стало отказывать зрение. Юноша теперь шел наугад, нащупывая ногами твердую почву, и вытянув вперед руку, исследуя пространство. Внезапно он споткнулся и упал ничком на мокрую траву. Больше идти сил не было. Первозданная природа стала поглощать человека. Древние первобытные запахи и звуки окутали Ксаверия.

– Я понял, кто правит миром, – прошептал Ксаверий. – Силы природы – вы истинные хозяева всего!

Юноша не мог подняться, земля, словно втягивала его в себя, потоки воды устремились в нос и горло юноши. Ксаверий захлебывался, но ничего не мог поделать.

– Не сдамся! – беззвучно кричал Ксаверий.

Он с трудом поднял отяжелевшую голову и выплюнул залившуюся воду. Почти ослепшие глаза метали непокорные искры.

– Силы земли, воздуха, воды и огня, я принимаю вас, но не подчиняюсь! – сведенными предсмертной судорогой губами прокричал он. – Я – ваша часть, но не раб!

Ливень ударил с новой силой, он, словно мстил дерзкому человеку, осмелившемуся бросить вызов природе. Ксаверий вытянул руку, пытаясь ползти, и наткнулся на что-то гладкое и упругое. Ксаверий определил, что перед ним гроздь дикого винограда. Врач схватил его и стал жадно поедать ягоды. Сейчас каждая клеточка его кожи, весь разум, все чувства остервенело боролись за жизнь. Виноград, как и апельсины, был нестерпимо кислый. Острый сок резал желудок. Ксаверия рвало, но он продолжал есть.

– Что-нибудь да останется во мне, – шептал он. – Это поддержит меня.

И снова путь, путь, в вечность. Кора акации, алоэ, глина, дерн, напоенный соками растений, – Ксаверий искал помощи и силы у каждого элемента того царства, покой которого он невольно нарушил. Он заставлял себя идти, превозмогая боль. И вот вековечные стихии услышали человека. Сначала прояснилось зрение, потом зажили раны, ушел мучительный кашель, восстановились органы. И однажды, на бессчетный день пути, деревья стали реже, сделалось светлее. С последними каплями дождя Ксаверий Варфоломеевич Синклер вышел на песчаную дорогу.

Глава 11. Речь в ООН

Заседание Генеральной Ассамблеи ООН в этот раз не походило на предыдущие. Мирный сон прошлых собраний сейчас сменился активным и живым вниманием всех присутствующих в зале. На трибуне стоял невысокий полноватый мужчина средних лет, его каштановые идеально уложенные волосы растрепались, а зелено-карие глаза метали гневные искры. Это был мистер Роберт Шельдман, миллиардер, один из влиятельнейших людей мира. Участники встречи с самым живым вниманием смотрели на Шельдмана. И такой интерес вызывала не только сама персона оратора, но и тема, которую поднял мировой финансовый лидер. Мистер Шельдман говорил смело, ярко, без бумажки, без суфлера, его речь сопровождали пронзительные документальные кадры, демонстрирующиеся на огромных мониторах.

– Дамы и господа, – говорил Шельдман, – ни для кого не секрет, что терроризм становится проблемой и трагедией всего мира. Мировое законодательство несовершенно, у нас нет реально действующих рычагов, способных остановить все разрастающуюся и расширяющуюся власть бандитов. Паутина террора опутала все страны. Прогресс и технические достижения дали преступникам огромные возможности. Их власть велика и обширна. А могущество одного из них уже стремится к безграничности. Я говорю про Себаиса.

На экранах, размещенных позади оратора, крупным планом возникла фотография того самого человека, который наслаждался издевательствами над мирными людьми в Сомали. Хищное красивое лицо, вполоборота, с усмешкой, смотрело в зал. Всем присутствующим невольно стало не по себе от этого, так удачно запечатленного образа, раскрывающую истинную натуру изображенного.

– Опрометчиво или лицемерно вы называете Себаиса «бизнесмен», «меценат», «филантроп». – продолжал Шельдман. – Но он убийца и садист! Его жестокость потрясает! Вы все не вчера узнали о чудовищных поступках Себаиса, но вы равнодушно взирали на его бесчинства, полагая, что ваше финансовое состояние столь велико, и вы занимаете столь высокое положение, что преступления Себаиса вас не затронут. Однако смотрите, даже самая высшая власть не защищает от террора!

На черных мониторах появились кадры взорванной машины, мужчина, лежащий в луже крови, догорающий на земле самолет.

– Три покушения за последние полгода! Убиты два министра и президент европейской страны! У меня есть неопровержимые доказательства причастности Себаиса к этим преступлениям! Вы готовы соблюдать нейтралитет по отношению к Себаису и даже заключать соглашения с ним. Незаметно, с вашего попустительства, Себаис вошел в силу, и теперь мы имеем террориста международного уровня. Он окружил себя преступниками, которые работают на него. Люди Себаиса всюду! Подкупами и шантажом его пособники проникли в самые высшие сферы руководства разных стран, они устраивают эпидемии и теракты, организуют наркотрафики, в их руках сверхсекретные яды, даже киберпространство не свободно от Себаиса. Смотрите дальше на его деяния!

Квадраты экранов бесстрастно передавали зловещие кадры тюрем, где в тесных камерах, на бетонном полу, на коленях стояли люди с черными мешками на головах.

– Это пленники Себаиса, люди разных национальностей, разного социального положения и стран. Они похищены Себаисом или теми, кто служит ему. Мотивы у каждого из этих похищений разные, но цель одна – террор! Но и это еще не всё! Смотрите, смотрите, дамы и господа!

Собравшиеся в зале увидели огромные контейнеры. Один из контейнеров был открыт, кадр стал крупнее, отчетливо показывая содержимое, – это были упаковки белого порошка, тонны смертоносного зелья.

– Наркотики! – воскликнул Шельдман. – Себаис осуществил транспортировку, только за прошлый месяц, рекордного количества наркотических веществ!

Следующий видеоматериал представил больницу, в которой лежали люди, покрытые язвами.

– Эпидемия! Она внезапно охватила одну из восточных стран. Я говорю «внезапно». Но нет, это была запланированная и хорошо разработанная акция вашего филантропа Себаиса!