Вампир и дочь судьи

Он скрылся в уборной. Я же заинтересовалась предложенной им игрой. Хотелось ли мне этого? Еще как! Томление было сильным. Непонятным. Но я всегда себя останавливала в последний момент, когда понимала, что это нарушит что-то такое, чего делает девушку невинной. Боялась, что это отразится на моем лице. А сейчас? Сейчас я хотела любви. Чувств. Страсти.

Пальцы скользнули от груди к животу. Несмело прошлись по половым губам, слегка приоткрывая их. Опять эта мокрота. Нет. Я так не могу.

– Чего испугалась? – спросил Град, ложась рядом и тут же пытаясь раздвинуть мне ноги. Я их крепко сжала. – Будешь сопротивляться – я тебе сделаю больно. В твоих интересах мне позволять делать, что хочется. Вот так. Будь хорошей, птичкой.

Пришлось послушаться. Его пальцы тут же грубо вторглись в мою промежность. Стали ее тереть. Губы нашли мои.

– Открой рот, – прошептал он.

Я подчинилась. Он тут же просунул туда язык, отталкивая мой. Ему явно было важным завладеть пространством внутри моего рта. Внутри что-то кольнуло. Я захотела прижаться к нему. Почувствовать его холодное тело с мелкими капельками воды. Вобрать его в себя, стать единым целым. Он закинул мою ногу себе на бедро, перемещая руку с промежности в сторону ягодиц. Я еще помнила то, что он делал со мной в театре. Вздрогнула.

– Даже не думай меня останавливать. Если хочешь пустить кровь в первую брачную ночь и не объясняться с кем трахалась до свадьбы, то будем играть нестандартно.

– Больно.

– Больно всегда. Такая ваша женская участь. Вы терпите боль и получаете через нее наслаждение, а мы за вас жилы рвем, – слегка прикусывая мне губу, сказал Град, тут же скользнул по ней языком. – Будешь спорить?

– Нет.

– Правильно. Будешь милой и ласковой – я отвечу тебе тем же, – прошептал он, перекидывая меня себе на живот.

Его возбужденный сук теперь находился у меня между ног. Он давил на промежность.

– Не надо! Я сделаю, как скажешь!

– Сказал же, что ты меня не останавливаешь! – рявкнул Град, довольно больно раздвигая мне ягодицы. Я подалась вперед. Тут же его сук стал упираться в меня. Я двинулась назад, натыкаясь на его пальцы между моими ягодицами. Неприятные ощущения заставили двинуться вверх.

– Ты обещал…

– Я не в тебе, мышка. Все лишь между твоих губ скольжу. Там есть одна точка, которая тебе сделает приятно. Расслабься. Сказал же, что если будешь хорошей, то приключение будет только приключением, – решил пояснить он. – Или ты мне веришь…

– Верю.

– Вот и не ной.

Вернул меня на кровать. Я тут же легла на бок, пряча ладони между ляжками. Желание защититься было сильнее возбуждение. Он от меня хотел слишком многого. Град же встал. Куда-то отошел. Когда вернулся, то лег рядом.

– Тебе мама не рассказывала, что любовь – это не только цветочки и прогулки за ручку? Любовь – это, когда мужчина подчиняет женщину. Берет ее в свою власть. Проникает в нее, делая своей, заставляя дышать в унисон.

– Мы не любим друг друга.

– Почему? Я сейчас очень даже люблю. А ты лежишь передо мной без одежды. Позволяешь мне тебя ласкать. Ты никому до этого не позволяла так с собой поступать, а мне позволяешь. Сейчас ты меня именно любишь. Завтра может будешь ненавидеть, но сейчас ты меня любишь. И я докажу тебе эту любовь. Покажу, что любовь – это грязная вещь, но вполне себе приятная.

Его губы скользнули по моему плечу. Влажные поцелуи поднялись к шее. В этот момент промежность коснулось что-то холодное. Мазь смешалась с выделениями. Ее он нанес на место между ягодиц. В этот раз больно уже не было. Скорее неприятно.

– Перестань думать. Ощущай. Ощущай, что я с тобой делаю.

Что он со мной делал? Вторгался в меня. Ласкал меня. Целовал. Он делал больно и одновременно делал приятно. И это приводило в ступор. Непонимание. Желание подумать потом.

– Ты возбуждена. Твое тело так и хочет продолжения. Помоги ему. Смелее. Опусти руку между ног. Помоги себе. Я тебе делаю больно. Ты же делаешь себе приятно. Из всего этого получится то, что понравится нам двоим.

– Там опять все мокро.

– Это нормально. Ты слишком долго ждала, когда твое тело попадет в мужские руки. Вот и реагируешь так возбужденно на меня. Это хорошо. Тело говорит, что ты меня хочешь, так же как и я тебя.

Он оставил в покое мою задницу, чтобы перехватить руку и насильно опустить ее между моих ног. Надавил, заставляя пальцы проникнуть за створки половых губ. Начал водить ими по внутренностям, напоминающими из-за влаги нежный бархат. Ощущения были острыми. Болезненными и приятными. Пошлость отошла в сторону. Скромность ушла. Ощущения. Напряжение. Тело само устремилось к нему навстречу, как будто знало что-то такое, о чем я лишь догадывалась.

Град этим воспользовался. Что-то прошептал. Вроде велел не сопротивляться. Больно. Приятно. Непонимание. Его рука лежит на моей руке, заставляя продолжать эту острую ласку и прижиматься к его телу. Сук внутри меня. Я чувствовала, как он пронзил тело. Вошел и тут же начал движение. Больно. Приятно. Остро. Хочется все это прекратить и одновременно продолжить.

– Двигайся в такт со мной. Твое тело сейчас мое. Ласковое, мягкое тело. Сейчас тебе будет хорошо. Потерпи немного.

Шепот. Легкое покусывание. Сильное напряжение и желание легкости. Тело затрясло. Он увеличил темп. Прижимая к себе. В какой-то момент повалил на живот и навалился сверху. Мне показалось, что он потерял над собой контроль. Его сук словно раздирал меня на части. Я с трудом просунула руку под живот. Дотянулась до промежности. Если ласкать, то боль уйдет. И точно. Теперь это вызывало желание. Я хотела, чтоб он продолжал. Хотела этого единения, одновременно понимая, что это сумасшествие.

Все закончилось? Не понимаю. Я ничего не понимаю. Плечо чешется. Его язык слишком щекочет. Голова кружится. Он меня перевернул на спину. Раздвинул ноги. Там не целуют. Там не ласкают. И сказать ничего не могу. Язык не слушается. А его язык активен. Слишком активен. Извивается змеей. Бедра поднимаются к нему навстречу. Почему-то я вскрикнула. Затряслась. А он не останавливается. Заставляет это повториться вновь. До болезненных ощущений. До крика и изнеможения.

Холодная тряпка лежит на плече. Вторая тряпка проходится по промежности. Скользит по ягодицам. Опять мазь. Она немного щиплет, но приносит облегчение. Эта же мазь почему-то на плече.

– Проснулась? – спросил Град. Опять эта противная улыбка. Самодовольная.

– Я давно сплю?

– Минут тридцать. Извини. Я тебя за плечо в порыве страсти укусил. Синяк будет. И синяк на шее поставил. Придется поносить какое-то время платья с воротом.

– А ты это не специально сделал? Чтоб я не носила платья, которые легко снимаются?

– Может быть, – усмехнулся Град. – Ты все еще девственница. Хотя дамой считать себя не можешь.

– Мы договорились, что об этом никто не узнает, – садясь, сказала я.

– Никто и не узнает, если не станешь себя считать уважаемой дамой, – ответил он. Я разозлилась. Кинулась на него, валя на кровать. Град только рассмеялся. – Птичка, хочешь продолжить? А то смотрю, у тебя сил еще много.

– Не хочу, – поспешила я с ответом, понимая, что как-то легко меня держит, не давая ничего сделать.

– Тогда не стоит быть такой резкой. Я же могу принять за предложение, – хмыкнул он, опуская руки. Обняв, он прижал меня к своей груди. Тепло. Рядом с ним было приятно лежать. Пусть это и было таким неправильным.

– Ты правда расскажешь?

– Расскажу, если станешь дамой и будешь из себя строить правильную особу.

– А я должна быть распутной?

– Будь кем хочешь, но не двуличной. Дама из тебя не получится.

– А кто же получится? Девка из публичного дома? Чья-нибудь любовница?

– Любовница из тебя будет хорошая.

– Зачем ты меня оскорбляешь?

– Это не оскорбление. Факт. Через час мы с тобой разойдемся. Возможно больше не встретимся. Через пару недель, месяцев, может год, ты найдешь себе другого мужика, с которым повторишь, что мы с тобой делали, а может и что могли бы сделать. Ты этого захочешь. Твое тело захочет. И кто-нибудь это почует. Удовлетворит запрос. Тогда ты поймешь, что я был прав.

– Разве плохо в любви? Пусть и на такое короткое время?

– Нет. В этом нет ничего плохого. Но от любви дети случаются. Сегодня мы с тобой нестандартно игрались, поэтому об этом не переживай. А вот другой может об этом не подумать. К тому же слухи. Репутация.

– У тебя слишком высокое мнение о высшем обществе. Многие мои подруги вышли замуж, потом обзавелись любовниками. И никто не устраивает скандалов. У меня самой жених с другой встречается. Понимаешь, брак – это часто не по любви, а по выгоде.

– Не одобряю поведение других. К тому же не надо на них смотреть. Что им позволено, не будет позволено тебе.

– Почему?

– Я так сказал, – ответил Град. Когда я на него посмотрела, он воспользовался этим и поцеловал меня.

– Надеюсь, что мы с тобой больше не увидимся.

– Все может быть. А хочешь, то оставайся.

– Мне надо домой.

– Чего там у тебя такого дома? Ты так туда стремишься.

– Я не хочу расстраивать родителей. Отец мне честно сказал, что раз я у него единственный ребенок, то и ставить он будет на меня по-крупному.

– Богатая дочка богатых родителей?

– Только не говори, что ты и богатых терпеть не можешь.

– Куда мне до вас! Я всего лишь привратник. Дверь открываю и закрываю когда нужно.

– Для привратника ты больно хорошо одет.

– Так хозяин вещи старые отдает. И разрешает коляской пользоваться, когда его нет. Ладно, сам беру, когда он в отъезде, чтоб вот таких птичек ловить, – сказал Град. – В таких местах, где мы с тобой познакомились, все врут.

– Ты бы врать не стал, – поднимаясь, ответила я.

– Почему?

– Не знаю. Называй это предчувствием, – я зевнула. – Град, а любовь вся такая?

– Какая? Грубая?

– Состоит из боли и наслаждения.

– Из этого состоит вся наша жизнь, – ответил он. Поднялся. Стал одеваться. – Я тебя подвезу.

– Мы же договорились.

– Ты хочешь ночью на дороге искать приключений? Может тут переночуем, а я покажу тебе, что ты найдешь?

– Тогда все это теряет смысл? – обвела я рукой комнату и кровать.

– Не плюй мне в душу, а то еще напиться из нее придется, – предупредил он.

– Я не хотела тебя обижать.

– Мы с тобой договорились, что при встрече я не буду всем говорить, как мы с тобой познакомились. И я не буду искать с тобой встрече. Это хорошая цена. Или ты не согласна?

– Дорого берешь.

– Ты это можешь себе позволить, – сказал Град, накидывая жилетку. Застегивая ее, он подошел ко мне. Отобрал у меня ленточку, которая придерживала лиф платья. Затянул ее и посмотрел на меня.

– Что?

– Не вини себя в произошедшем, – он зачем-то провел ладонью по моему лицу. – Ты страстная женщина. Тебе нужен мужик, который твою страсть удержит в руках. Любовник в этом деле не поможет. Парой встреч в неделю ты не отделаешься. Тебе нужно знать, что мужик рядом будет и твою дурость сразу пресечет. Вся дурость из-за чего случается?

– Из-за чего?

– Страсть ищет выход наружу. Голова и предлагает ей дикие варианты выхода.

– Я не настолько безрассудна, какой кажусь.

– Ты дуреха, которая не хочет никуда ехать, – ответил он. – Я тебя могу сейчас уговорить остаться. И ты останешься. Повторишь историю вечерней пьесы.

– Ты женат?

– Нет. Но и жениться я на тебе не буду.

– К чему ты мне все это говоришь?

– Ты вернешься в свою кроватку. Начнешь себя корить. Не понимать, что на тебя навеяло. Зажмешься. Начнешь прятать страсть, а потом она все равно пробьется наружу. И тогда ты закончишь плохо. Пока не поздно, мой тебе совет, выйди замуж за нормального мужика, который будет тебя из кровати не выпускать. А все эти договоренности – это ерунда.

– Отец никогда не одобрит другого мужчину, кроме Павла.

– Тогда ты скоро окажешься опять со мной.

– Почему?

– Можешь назвать это предчувствием, – насмешливо сказал Град.

Он накинул мне плащ на плечи. Нацепил парик и маску. Поправил ее. Я закуталась в плащ, чувствуя, как почему-то стало холодно.

Мы вышли из комнаты. В холле никого не было. Град оставил деньги и ключ на стойке. После этого кивнул мне в сторону улицы. Опять коляска. И опять он не опустил ступеньку.

– У тебя ступенька не работает?

– Почему? Работает. Так проще, – запрыгивая на свое место, сказал Град. – Улица в твоем поселке. И дом.

– Дом не скажу. Мы на перекрестке останавливаемся. Иногда за отцом машина приезжает, поэтому у нас слуга чутко спит. Чуть что, так бежит проверять, кто приехал.

– Ясно.

Мы въехали в город. Поехали по центральной улице. Град накинул на коляску крышу, чтоб явно защитить меня от лишних взглядов. Потом свернули в сторону дороги на Утес. На повороте я увидела несколько колясок и фонарей, которые почти полностью перекрыли дорогу. Нас остановил городовой. Его я даже знала. Он с отцом всегда здоровался, когда мы гуляли вдоль побережья.

– Что случилось? – спросил Град.

– Девушку нашли на дороге. Вроде вампир покусал, – ответил городовой.

– Подожди здесь, – сказал мне Град. Сам выпрыгнул из коляски и пошел в сторону экипажей. Я же сидела, вжавшись в кресло, не зная, что меня больше пугало: смерть девушки или угроза раскрытия тайны. Град вернулся довольно быстро. Завел коляску и поехал дальше.

– Что там? – спросила я.

– Труп девушки. Чем-то на тебя похожа.

– Серьезно?

– Да.

– А ее правда вампир укусил?

– Не удержался, почуяв «Нектар». Кто-то специально спровоцировал, – ответил Град. – Тебе повезло, что ты на меня напала. А то могла оказаться в канаве вместе с ней.

– Та женщина в театре могла и других напрыскать.

– Скорее всего так и сделала. В этом есть только один плюс.

– Какой?

– Завтра утром по количеству трупов узнаем сколько в городе незарегистрированных вампиров. Ты этим голову не забивай. Не твоя забота. Но по ночам больше не бегай. Договорились?

– Даже не думаю. Мне приключений хватило.

– Это пока. Потом еще захочется. Как и обещал, встречи с тобой искать не буду. Захочешь сама встретиться, то я остановился в «Роза и пламень». Спроси привратника. Там скажут как меня найти.

– Я не буду тебя искать.

– Мало ли. Вдруг во сне буду приходить. Жаркие слова шептать.

– С тобой связываться – себе дороже. Остановись здесь.

– Вдруг захочешь заплатить мою цену? – хмыкнул он, помогая мне спуститься. – Я тебя до калитки провожу.

– Думаешь, что не дойду?

– Мышка, тут неподалеку девушку убили. Да, я боюсь, что ты не дойдешь.

– Что у тебя за привычка: то мышкой обзывать, то птичкой?

– Вкусная, как молодая птичка. А мышка, потому что глупая. Самое простое – это мышку приручить, – ответил Град.

– Вот калитка. Дальше я сама, – сказала я, отдавая ему плащ.

– Твое окно комнаты где?

– А это тебе зачем?

– Дождусь, когда ты туда поднимешься и посветишь лампой. Тогда я буду уверен, что ты дошла.

– Это слишком сильная забота.

– Тебя до дверей комнаты проводить?

– Первый этаж. Крайнее окно.

– Хорошо. Беги. А я тебя подожду.

Я хотела ему еще чего-то сказать. К примеру, что меня никто так никогда не провожал. Павлу было все равно: дойду я или нет. Ему было важнее поскорее сесть за игру. Или уехать с друзьями. Хотела с ним попрощаться и сказать, что я ни о чем не жалею, но я промолчала. Кивнула ему и подошла к калитке. Нашла спрятанный ключ. Открыла калитку. Потом закрыла ее и пошла по дорожке к дому. Окно в комнату было приоткрыто. Забраться через него не составило труда. Я поспешила зажечь лампу. Посветила ее в окно и тут же выключила.

Ночь была в разгаре. Вечер закончился. Стала ли я другой? Нет. Но при этом во мне что-то изменилось. Только пока я не знала, что это были за изменения. Жалела ли я об этом? Пока было непонятно. Узнала ли я, что такое любовь? Скорее всего, нет. Сегодня ночью любви не было. Скорее мужчина доказывал женщине, что она принадлежит ему. Вот здесь и сейчас он заявлял на нее права. Только такое заявление – это далеко не любовь. Я могу заявить, что платье принадлежит мне. Но это же не значит, что я люблю это платье!

Чушь. Чушь и пошлость. Опасность. А ведь сегодня я была в опасности. Град был прав: сегодня я была в опасности. Если бы меня повстречал вампир, то мог бы выпить до дна. И это я могла бы лежать там в канаве. И Град мог бы меня убить, изнасиловать, продать.

Насилие. Мне не хватало знаний. Почему-то раньше я не задумывалась о таком аспекте жизни. Нет, я слышала про любовников, но мне всегда казалось, что это чтоб тайком целоваться под кустом. В моих мыслях не было такого, что творил Град сегодня с моим телом.

Нужно было узнать, что мужчина делает с женщиной. Что он может сделать с ней. И я знала, где эти знания добыть. Завтра можно пойти в книжный магазин и купить пару книг. Вроде бы я слышала краем уха про книгу типа «десятки советов для укрепления брака» или «мемуары и подробные воспоминания куртизанки». Надо завтра туда заглянуть.

Глава 3

Когда я все же легла спать, то боялась, что просплю завтрак. Но спала я беспокойно. Мне снились обрывки пьесы, которую я так и недосмотрела. Отвлеклась на Града и ощущения. При воспоминаниях об этом мне становилось жарко и беспокойно. Я просыпалась, понимала, что лежу в кровати, а за окном еще только-только занимается рассвет. Поэтому я вновь ложилась спать, чтоб вновь проснуться в беспокойстве и тревоге.

После пятого такого пробуждения стало понятно, что я не высплюсь. Окончательно проснувшись, я пошла умываться и одеваться. В зеркале на шее отражался синяк. А вот на плече синяк я увидела с трудом. В каком-то неудобном месте он меня кусал. Хотя вчера все было неудобным.

Опять нахлынули воспоминания. Опять румянец на щеках стал таким сильным, что мне показалось будто я заболела лихорадкой. И глаза блестят как-то странно. Это все-таки нервное. Нужно быть спокойнее. Иначе родители чего-то заподозрят.

Для завтрака пришлось надеть платье под воротник. Еще и бант повязать. Так, на всякий случай.

Когда я подошла к завтраку, то отец читал газету. Мама же обсуждала с поваром, что приготовить на обед. Ужинать она дома не планировала. Значит мы получили приглашение куда-то пойти.

Мама у меня была спокойной женщиной с тихой красотой. Незаметной, но при этом чем-то привлекающий взгляд. Наверное, тихой уверенностью и спокойствием. Единственное, что это спокойствие иногда злило, как может злить штиль, когда хочется движения. Движение. Это значит жизнь. Дыхание в такт. Наваждение. Воспоминания, которым не место здесь и сейчас.

– Ужас, сегодня ночью погибло две девушки. Одна неподалеку от нас, – сказал отец, складывая газету.

– И что с ними случилось? Или это опять жертвы бытовых ссор? – спросила мама.

– Вампиры. После того, как они пришли к власти, совсем распоясались, – сказал отец.

– Пока они жили в своем регионе, такого не было, – вздохнула мама.

– Да, тогда мы могли не бояться, что кто-то может нас сожрать, – ответил папа. Он невозмутимо принялся за завтрак. Из-за его работы у нас часто обсуждались некоторые моменты криминальных сводок. Но в общих чертах. Мама не хотела, чтоб я слышала слишком много, при этом и придерживалась правила, что меня нельзя полностью от мира держать взаперти.

– Мы еще долго здесь пробудем? В конце недели нужно продлить аренду дома, – спросила мама.

– Не продлевай. На следующей неделе начнется музыкальный фестиваль. Приедет много народу, – папа поморщился. – Думаю, мы уже хорошо отдохнули. Поэтому стоит вернуться домой.

– Как скажешь, – тихо ответила мама. Улыбнулась, как будто ей самой надоело море.

– Мы сегодня в город поедем? – спросила я.

– Нет. Сегодня Вировы устраивают небольшой прием. Мы идем туда, – сказала мама. – А что ты хотела в городе? – Если мы через два дня уезжаем, то нужно купить подарки друзьям, – сказала я.

– Завтра этим займемся. А сегодня просто отдохнем, – сказала мама. – Я собираюсь наварить персикового варенья. Надо будет с собой взять. Ты поможешь мне?

– Помогу, – ответила я, хотя чистить персики и стоять рядом с плитой в жаркий день мне совсем не хотелось.

Значит завтра. Это был шанс, чтоб заглянуть в магазин. Тут книги я еще могла купить, а вот у себя в городе – это вызвало бы лишние слухи. Хотя можно было бы попросить Павла подарить какую-нибудь вольную книгу… Допустим я ее попрошу его купить, и тогда он решит, что я хочу чего-то большего… Брр. С ним целоваться совсем не хотелось. Да и детей я от него не хотела…

Так как варенье мы решили варить только в обед, я сходила в душ, и после этого вышла с книгой в сад. Книга была из библиотеки съемного дома. Какой-то роман про любовь, где герои были воспитанные из хороших семей. Все действие романа было, как они за руку держались и как он ей цветочки дарил, пробравшись тайком в сад. Никто не думал описывать, что поцелуй – это только начало. Что любовь – это не только цветочки. Что может быть и дикие ощущения.

Тело еще помнило прошлую ночь. Зад ныл, заставляя вспоминать напряжение в теле и то восхищение, которое сменилось напряжением. Почему я на это согласилась? На меня так подействовала пьеса? Ну поцелуй там были довольно откровенными. И мужчина в подштанниках. Хотя Града я и вовсе без них увидела…

Положив под голову подушку, я легла на скамейку и прикрыла глаза. Ничего не изменилось. Ничего не произошло. Всего лишь небольшое приключение, которое закончилось и оставило после себя вопросы, на которые я не могла получить ответы. Ничего страшного не произошло. Скоро мы вернемся в город. Там я буду…

А чего я там буду делать? Сидеть в комнате и вышивать крестиком дурацкие цветочки? Гулять с Павлом. Два раза в неделю выбираться в гости. Раз в месяц принимать гостей. Что я там буду делать? Варить варенье и закрывать овощи. Делать генеральную уборку и шить очередное платье? Надеяться. Что когда-нибудь Павел решится на свадьбу. У нас с ним будет пяток детишек, которые скрасят жизнь. Однажды он проиграется, оставит нас не с чем. И я с детьми окажусь на улице. С пятью детьми ни на работу устроится, ни замуж выйти. Возвращаться к родителям? А если с отцом что-то случится? И что тогда?

Злость и отчаянье заставили прикусить губы. Если бы сейчас появился Град и предложил бы с ним бежать, то я бы не отказалась от этого. Пусть и зная, что ни к чему хорошему это не приведет. Вот так и теряют голову девчонки, когда понимают, что впереди ничего хорошего не будет, а сейчас есть тот момент счастья, в котором хочется раствориться и не думать о будущем.

Меня это ощущение не отпускало целый день. Я чувствовала раздражение, желание все бросить, поругаться. В итоге мама решила, что у меня ежемесячное недомогание, поэтому отправила в комнату, избавив меня от посещения гостей. Дождавшись, когда родители уедут, я даже стала думать о побеге. Меня остановило лишь то, что бежать некуда и не к кому. Не к незнакомому же мужику, с которым вчера целовалась? Вчера он меня целовал, а сегодня другую. Явно, что опыт у него в этом был. Бежать в крупный город? Но кем я там устроюсь? В публичный дом девицей, которая за монетки юбку поднимает? Я же толком ничего не умею. Только крестиком вышивать цветочки и дом вести. Но это тогда надо замуж выходить. Чтобы чего-то менять, то нужен план. Хороший план. А так – это все ерунда. Мечты из пустых романчиков. Я могла лишь отменить помолвку с Павлом. Убедить отца, что мне нужен другой мужчина.

Так успокоившись, я все-таки уснула. Только сон был беспокойный. Неприятный. Снился Град. Что я к нему пришла в гостиницу, а он закрыл передо мной дверь. Я стучала. Говорила, что все бросила ради него, но он так эту дверь и не открыл. Утром я поняла, что все так бы и было. Приключение должно остаться приключением. Жить нужно дальше. Тем более что я еще легко отделалась.

На следующий день мама отказалась ехать в город, потому что у нее болела голова. Она жаловалась на коварное вино, которое пьется как вода, но при этом сильно дает в голову и лишает способности двигаться на весь следующий день. Поэтому в город меня проводил Павел, который очень удачно заехал к отцу. Ну от Павла сбежать в магазин можно было легко. Мы часто с ним разбегались по городу, а потом встречались в каком-нибудь кафе.

Книги. Я столько вчера о них думала. То решала, что мне они не нужны. То думала, что нужны. В итоге все же решила найти ответы на свои вопросы. А потом уже решать оставлять их или нет.

– Как тебе пьеса? – спросил Павел.

– Интересная.

– Ты нормально доехала? – Да. Без приключений. А как твоя игра? – Даже что-то выиграл, – улыбнулся он.

Вот и поговорили. Нам особо и не о чем было болтать. И раньше меня это не раздражало.

– Завтра уже уезжаете? – Да. А ты?