Пино Кобато. Alma mater

Пино напряг все силы и сбросил ногу девочки со своей груди. Девочка усмехнулась, присела на корточки и с нескрываемым интересом стала разглядывать его бледную физиономию.

– Нет, ты не понимаешь, – спустя мгновение заключила она, – абсолютно ничего не понимаешь… пустышка.

Пино хотел сказать этой девочке в ответ что-то обидное, но самое обидное было ощущать свою беспомощность, и Пино всего лишь улыбнулся, ехидно улыбнулся:

– Не обольщайся, – добавил он невинно, – ты такая же пустышка. Или у тебя есть папа с мамой?

Девочка отпрянула и с ненавистью посмотрела на Пино:

– Умный, да? Зато слабый, – сверкнула глазами и оголила клыки, – и такой вкусный…

Испугаться Пино не успел, потому что в голове его что-то замкнуло, и он потерял всякое желание сопротивляться: стоит и зачарованно смотрит как девочка выворачивается в какую-то тварь с огромной пастью. «Словно тессеракт», – отметил про себя Пино, продолжая любоваться этим четырехмерным метаморфозом. Тварь, вывернувшись до кончика своего хвоста, приближается, не спуская с Пино алчного взгляда, а тот по привычке, выработанной в школе геномов, вычисляет ее квантовую составляющую. В самый последний момент, когда тварь готова была схлопнуть свои челюсти, нашпигованные невероятным количеством острейших зубов, Пино приходит к выводу, что перед ним Пожиратель. И тот час в голове Пино раздался ужасный вопль, который вырвал его из оцепенения. Пино сузил глаза и ждет, когда тварь коснется его, чтобы убить ее – безжалостно, необратимо. Тварь замерла, почуяв неладное… и следующее мгновенье появилась девочка.

– Ах, что б тебя, – девочка падает на колени, схватившись за голову, – Ну все, все, я же пошутила, – говорит, обращаясь к невидимому собеседнику. – Что, пошутить нельзя? – и с ужасом смотрит на Пино – тот молчит, затаив дыхание, испытывая непреодолимое желание уничтожить Тварь, которая еще в пределах досягаемости, но замечает девочку, которая дрожит и плачет. Пино колеблется – девочка кого-то ему напоминает. Вопль в его голове постепенно переходит в хрип, и ярость, задушенная чьим-то могущественным участием, необратимо меняет сущность Пино…

Пино, как ни в чем ни бывало, вскочил на ноги, оглянулся и понял, что проголодался. Потом он заметил лежащую на земле девочку, которая показалась ему… девушкой… симпатичной и очень опасной.

– Меня зовут Пино, – протягивает руку, чтобы помочь ей встать, – Пино Кобато… И я Геном… Нравится тебе или нет.

Девушка хмуро взглянула на Пино, и с опаской протянула свою ладошку:

– Не нравится, но я потерплю… пару дней… пока ты не пройдешь Тест.

Пино рывком потянул на себя руку девушки, так что она, поднявшись на ноги, потеряла равновесие и прижалась к его груди. Знакомый запах резанул Пино по ноздрям.

– Зачем? – Пино отстранился.

– Затем, что так надо. И вообще, не задавай глупых вопросов, а то тебя сожрут, Пино Кобато, – сказала девушка до удивления знакомым тоном.

– Кто? – Пино сделал шаг назад и всматривается в лицо девушки.

– Лучше спроси, кто тебя не хочет сожрать, – усмехнулась та.

– И кто же?

– А ты не знаешь?

Потом они шли к дому Пино, и болтали о всяких пустяках. Пино, отвечая невпопад, сосредоточенно думал о маме, которая уже приготовила ужин, сидит у окна и ждет его. Пино в очередной раз кивнул своей спутнице и пришел к выводу, что мама уже приготовила его любимый бифштекс с кровью. «Кровь, – пробормотал Пино и обнажил клыки, – обожаю». А девушка уже рассказывает про Канта, который балбес-балбесом, но сильный как дроид, и злой как черт, а значит Хозяева на него глаз положили, а рядовые Хищники вроде них с Пино должны постоянно доказывать свою сущность. Это несправедливо, – возмутилась девушка, – потому что рецессивные гены, распределяет Академия, а почувствовать опасность для Хозяина может только человек, и уж коли их не осталось, то только и Тест Сознания способен выявить сколько в тебе осталось от человека. Возможно Хозяева чего-то очень боятся, если закрывают глаза на такие очевидные вещи. Наивные, неужели они думают, что Кант или кто-нибудь другой спасет их от от квантовой агрессии? Квантовую агрессию, если такая состоится, невозможно отразить, это знают даже паршивые Геномы, ее возможно только учуять и загодя принять меры предосторожности. Пино согласно кивнул, а его спутница, понизив голос, сообщила, что случайно услышала в учительской, когда относила журнал, как Ясперс осуждал с Гекатой приказ Хайдеггера о проведении выпускного вечера. И по отдельным словам Педагогов девушка сделала вывод, что выпускной состоится не в школьной столовке, а на природе! – и радостно смотрит на Пино, ожидая от него какой-нибудь реакции. Пино пожал плечами, давая понять, что ему все равно где нажраться от пуза, упиться до чертиков и подраться на кулачках, ибо ничего интереснее он и не ожидает от этого мероприятия.

Девушка резко остановилась и даже топнула ногой от возмущения.

– Ты настолько туп или прикидываешься, Пино Кобато? Не будет ничего этого. Зачем выводить законченных Хищников на природу? Хайдеггера послушать: дорогие ребята, вот и закончилась школьная пора, начинается взрослая жизнь? Бред! Хайдеггер старый и уж точно пешком не пойдет, а воспользоваться дроном – это выше его самолюбия. Так что все это лукавая отмаза. На самом деле будет очередной в духе Хайдеггера экзамен. Вероятнее всего, чтобы показать нас в деле. И дроны из медпункта зачастили в учительскую, ну хоть это ты не будешь отрицать? – Пино, подумав, кивнул, – Вот именно! А все потому, что нам собираются отключить Запрет не в тире, а на территории, где полно Геномов. Тем более, что Тест Сознания они уже сдали. А подлежащих детерминации двоечников выведут, как и нас на прогулку, чтобы поздравить с окончанием обучения. А уж мы их поздравим! Лично я планирую поздравить как минимум дюжину, а то неизвестно когда еще такая возможность представится. А ты?

Пино вздрогнул и почувствовал во рту вкус крови: не стерилизованной, которую подают в столовке, а настоящей – хлещущей из разорванной глотки клона.

– А я, пожалуй, остерегусь, – сказал Пино, проглотив комок в горле, – пока не сдам Тест.

Девушка рассмеялась:

– Ты – балбес, Пино Кобато, и трус. Подумай сам, Канту наверняка не отключат запрет, потому что он сожрет в первую очередь одноклассников, а уж потом займется Геномами. И Хозяева это знают. А не знают они, как себя поведут в боевой ситуации середнячки вроде нас с тобой, и если мы лоханемся, то независимо от результатов Теста нас детерминируют, – девушка вздохнула, – поэтому я буду убивать, чтобы выжить… в конце концов это мое предназначение.

– SALUS POPULI SUPRERAA LEX ESTO, – пробормотал Пино.

– Ага, черт бы его побрал, – девушка сокрушенно махнула рукой.

Пино искоса взглянул на девушку и признал, что логика в ее рассуждениях имеется, хотя, если продолжить рассуждать в этом духе, то:

– А если Хозяева стравят нас между собой? – улыбается Пино, – ты убьешь меня?

Девушка хмурится, размышляет, кусая губы, затем раздраженно выкрикивает:

– А ты рассчитывал, нам привьют альфа-ген? Мы же не совместимы! Поэтому, Пино Кобато, хоть ты мой друг, но я убью тебя не задумываясь, – разворачивается и уходит.

Пино зачарованно смотрит ей вслед, любуясь ее фигурой, розовыми волосами, развивающимися на ветру, серебристыми штрих-кодами, поблескивающими на икрах. В этот момент девушка обернулась и Пино вспомнил, как ее зовут: Мальвина.

– Дура! – крикнул Пино и пошел в противоположную сторону.

Выйдя из парковой зоны, Пино остановился в нерешительности: идти домой по короткому пути – значит наверняка встретиться с каким-нибудь Педагогом, который начнет выяснять, почему Пино гуляет как забракованный Геном накануне детерминации, вместо того, чтобы готовиться к урокам, как и положено нормальному ученику. Пино будет врать и спалится, потому что Педагоги Хищников вранье чуют за версту. И снова в школу вызовут маму и запустят ей под видом обновлений педагогической программы какого-нибудь шпиона, которого пока обнаружишь пройдет столько времени, что неизвестно как это отразится на маминых квантовых схемах. Поэтому Пино решил идти окольными путями, придумывая на ходу отговорку, если Педагоги все же учуют его.

Пробираясь к дому по задворкам своего квартала, Пино с удивлением обнаружил, что воспоминания его несколько отличаются от действительности. Вот, например, насколько помнит Пино, никогда в этом районе не селились отслужившие Геномы48. Не потому что кто-нибудь им запрещал, а потому что здесь проходила граница Запрета и стоило пенсионеру по неосторожности пересечь ее, выгуливая клона или собирая в лесу грибы, то любой Хищник даже из малолеток не задумываясь бы загрыз его. Собственно, Пино даже не знал, как пахнут эти Геномы48, а сейчас он чувствует их присутствие, может быть слишком навязчивое. Еще Пино удивили фонари, которых никогда не было в квартале Хищников – зачем? Если ты видишь в темноте лучше кошки…

Пино сошел с мостовой на тропинку и направился к знакомому домику с чопорным мезонинном, где когда-то жил отставной Хищник, дослужившийся до естественной детерминации. Конечно, Пино его не застал, но его квантовое присутствие ощущалось всегда, но, почему-то не сейчас. Во дворике, огороженным от остального мира квантовым аннулятором и живой изгородью из кустов терновника росла одичавшая яблоня, а чуть дальше по тропинке находилась мастерская по ремонту дронов, которой заведует древний андроид, которого никто из одноклассников Пино не любил, потому что от него пахло нефтью. Поговаривали, что этот андроид и отставной Хищник были друзьями, а кое-кто из ребят уверял, что слышал от своей мамы, которой по секрету рассказал домашний ИИ, связанный квантовой сетью с ГИИА, что после естественной детерминации квантовая сущность отставного Хищника была пересажена андроиду! Однако Пино относился к этой информации скептически: с какой стати Академии тратить такие ресурсы на Отставного Хищника, Хозяин которого, понятное дело, завел себе нового телохранителя, когда столько молодых и амбициозных учатся по соседству! Да и что это за жизнь в квантовой коробке, скорее, наказание. Хотя этот андроид всегда вызывал у Пино ярость. Помнится, еще до поступления в школу, Пино бегал сюда с такими же как он карапузами, и они как настоящие Хищники часами высиживали в траве, выжидая момент, чтобы напасть на этого старика-андроида и растерзать его. Вероятно, тот имел не санкционированный радар, потому что едва стайка малолетних Хищников приближалась на расстояние атаки, как тут же из мастерской выезжали боевые дроны и блокировали все подступы к мастерской. Помнится, Пино даже спросил у мамы, как можно уничтожить эти железяки, чтобы подобраться к этому андроиду и реализовать свои инстинкты в обход Запрета. Мама сделала вид, что в ее базе данных нет такой информации, но именно тогда Пино почувствовал, что мама расстроилась.

Пино подобрал с земли несколько яблок-дичков, одно надкусил, поморщился и выплюнул, а другие, по привычке, запустил в стоящую неподалеку урну, желая заставить ее бегать и причитать. На этот раз урна не пошевелилась, и Пино, пожав плечами, повернул за угол этого оранжевого домика, предполагая пробраться по развалам ржавых кишочков дронов к узенькому проходу между кирпичной стеной и забором, разделяющим кварталы Геномов и Хищников… и замер, не веря своим глазам: за оранжевым домом стоял другой оранжевый дом, а между ними пролегала ухоженная тропинка, ветвящаяся между невообразимым количеством разноцветных (!) домов. На всякий случай Пино принюхался, предполагая, что кто-нибудь из стаи Канта попросту прикалывается, манипулируя его сознанием, но ни запахов посторонних Хищников, ни даже следов их квантового присутствия он не обнаружил. Пино в нерешительности потоптался на месте, не желая возвращаться и опасаясь вляпаться в историю, а потом решил, если его отловят Педагоги, то он всегда может сослаться на маму, которая послала его за чем-нибудь. И Пино вступил на эту тропинку, надеясь, что она выведет его куда-нибудь.

Сделав несколько шагов, Пино обернулся. Хотя позади никого не было, но чутье Хищника подсказывало ему, что враг близко. Пино, на этот раз тщательнее необходимого просканировал ближайшие измерения, из которых возможно совершить квантовую агрессию, и… никого не обнаружил. Формально, Пино совершил все действия, которые должен совершить Хищник в подобной ситуации квантовой неопределенности, и нулевой результат означал, что Пино, а значит и его возможный Хозяин, находятся в безопасности. Однако что-то тревожило Пино. Возможно наглая ухмылка врага, который знал все уловки Хищников, или собственная приверженность школьной программе, что отлично подготовила его к сдаче Теста, но никак не к защите Хозяина. И Пино решил повторить фокус, который проделывала Мальвина, имея рецессивный ген змеи: он открыл рот, высунул язык, пошевелил им в разные стороны, и… уловил едва слышимый запах нефти. В этот момент пустота за спиной Пино стала сгущаться, образуя угловатые силуэты, Пино сжался, готовый броситься в атаку, но этот еще неопределенный субъект произнес некую абракадабру и Пино, почувствовал, что гнев и ярость, переполняющие его, вытесняются какой-то щенячьей беззаботностью. Вскоре субъект обрел узнаваемые формы и таращится на Пино своими повыцветшими фоторецепторами.

– Здравствуй, – наконец произнес он переходящим в скрежет механическим голосом, – Пино Кобато.

Пино добродушно смотрит на эту железяку, которая уже протягивает руку, чтобы потрепать его по загривку. Пино делает несколько шагов навстречу, презирая себя и не в силах справиться с распирающим его чувством любви.

– Кто вы, – хрипит Пино, сдерживаясь из последних сил, чтобы не броситься вылизывать его пятки.

– Сложно сказать, кто я теперь. Но у нас мало времени, Пино Кобато. Скоро сюда заявится стая Падальщиц, с которыми нам не справится. Так что оставим разговоры и займемся делом. – и железяка бесцеремонно хватает Пино и тащит за собой по тропинке, раскидывая свободной рукой знакомые черные с красными пятнышками пилюльки. – Мне жаль твоих одноклассников, Пино, но их детерминация была предрешена. Когда я это понял, то мне ничего другого не оставалось, как вернуться.

Пино бежит следом, мало что понимает из сказанного, но чувствует, что в этой железяке, отдаленно напоминающей человека, находится нечто, что присутствовало в его жизни всегда.

– Возможно, тебе отформатируют сознание, – продолжает андроид, затаскивая Пино в знакомый дворик, – или даже натравят на тебя Пожирателей, но они не знают самого главного.

Пино сделал по инерции несколько шагов, едва не ударившись лбом о старую яблоню, и, переводя дух, удивленно наблюдает, как его провожатый скидывает с себя железный костюмчик, демонстрируя свое вопиющее квантовое инкогнито. После этого загадочный субъект, немало не стесняясь своего отсутствия, на раз-два свернул измерение, в котором они находились, в топологически невозможную фигуру. Пино удивлялся, наблюдая себя сразу в нескольких точках квантового экстремума, но тотчас из памяти выплыла формула Гумбольд-Пещерской, и еще кучка формул поменьше, которые они с ребятами изучали в школе Геномов, позволяя Пино смириться с происходящим. Хотя, помнится, Педагог говорил лишь о теоретической возможности манипуляции квантовыми многообразиями.

– А вы знаете? – поинтересовался Пино, чтобы только узнать себя в своем метрическом множестве.

– Если бы я знал, то квантовая неопределенность загнала нас в такие дерби, из которой нам было бы не выбраться. – смущенно ответил субъект, примеряя непрерывности. Наконец он нашел некие ошметки из хаусдорфова гардероба, спешно напялил на себя и продолжил, разглаживая непересекающиеся окрестности смятых до неприличия штанин, – Да и не хочу я этого знать, Пино Кобато, не мое это, понимаешь? Я вернулся, чтобы продублировать твое сознание, на случай, если Академия пойдет на поводу у Хайдеггера. А Хайдеггер хоть и не дурак, но он дальше своего носа не видит.

– Я не понимаю, – бормочет Пино.

– И Хайдеггер не понимает, – воодушевленно кричит субъект, взмахнув руками, которые словно крылья бабочки размазались у него за спиной, западая в смежных измерениях, – щурится, слепой дурак, очки с толстенными стеклами напялил, а считает тебя топологической флуктуацией.

– А вы? – Пино силится придать своему голосу мужественную хрипотцу, но тот предательски дрожит.

– А что я, – оправдывается субъект, выгребая множеством своих рук из множества пространств какие-то деталюшки, – я даже не пытаюсь сосчитать тебя. Хотя, конечно, ты ограничен множеством своих копий, но уж коли большую часть их уже детерминировали, то с топологической точки зрения ты, Пино Кобато, скорее, аномалия. А знаешь, чем опасны топологические аномалии в квантовых дискурсах? Вот-вот, они непредсказуемы. И нельзя с уверенностью сказать, что будет с этой вселенной, если тебя сотрут: погибнет она вместе с тобой, или процесс перекинется на соседние.

Пино удрученно вздохнул, припоминая, что Ясперс – Педагог по квантовой психологии столь же нелестно отзывался о его умственных способностях, упирая, правда, на характер Пино, который при определенных топологических допущениях может погубить всех разумных существ в этой части галактики. Помнится, Пино тогда обиделся на этого дохляка и долго шерстил базу данных мамы, надеясь найти информацию по квантовым допускам геномов его партии, чтобы или разогнать свой интеллект, или прилюдно посрамить Ясперса. Именно тогда Пино и обнаружил явное несоответствие между своей фактической и заявленной производителем величиной квантового интеллекта. Мама конечно сказала, что давно не обновлялась, что вирусы или аппаратные сбои могли повредить эту инфу, но Пино по красноватому блеску ее фоторецепторов определил, что она лжет. И теперь, наблюдая как из ничего собирается странным субъектом не менее странная машина, Пино понял, что мамина ложь и эта ситуация являются элементами одного топологического множества.

Наконец субъект закончил сборку и тянется к вискам Пино какими-то удручающего вида коннекторами.

– Ты только не бойся, – уговаривает он, – иначе квантовый дубликат окажется смазанным. – Пино пятится, подозревая, что эти штуки воткнут ему прямо в мозг. – Ну, куда ты, малыш? – субъект гнусно улыбнулся, а машина у него за спиной зловеще загудела, – Думаешь, тебе удастся сбежать от Петровича? Нет, Петрович тебя из-под земли достанет.

Пино затравленно оглянулся: границы этого пространства равно удалялись от злобного субъекта, заставляя думать, что тот использовал уравнение гиперсферы для своих аморальных целей, и куда ни направляйся Пино, он всегда окажется вовне по отношению к квантовой агрессии, в смысле – обреченным на поражение. И Пино остановился, не собираясь бороться за свою жизнь, а принять смерть с достоинством человека. В этот момент ему пришло в голову, что информация, полученная от мамы, доказывает, что никакой он не геном, а самый настоящий клон, а значит волен пренебречь SALUS POPULI SUPRERAA LEX ESTO. Вот только как это сделать?

И Пино презрительно вскинулся на субъекта, который уже вскрыл реликтовые слоты в его голове и, повизгивая от радости, заталкивает туда свои коннекторы.

– Петрович, – хрипит Пино, закатывая глаза.

– Что, милый? – добродушничает тот, занятый спасением вселенной.

– Катись к черту.

2

Хайдеггер взял в руки личное дело Пиноккио фон Кобато Урсула дель Торес ибн Абдул Петрович Висконти, и, усевшись поудобнее, принялся листать страницы, испещрённые с обеих сторон маловразумительными символами, которые в совокупности с графиками и формулами должны были доказать всякому заинтересованному лицу, что проект Академии «Пино Кобато» оказался не столь безнадежным. Впрочем, Хайдеггер при всем своем желании не смог бы разобраться в хитросплетениях пунктирных линий на разлинованной в клеточку бумаге, потому что всякое понимание предполагает подобие сознаний, но человеческий разум прятался в маленькой костяной коробочке, заполненной органическим киселем, тогда как Хайдеггер до знакомство с людьми даже не догадывался, что углерод способен образовывать что-то сложнее алмаза…

В следующее мгновенье Хайдеггер раздраженно отшвырнул папку, споткнувшись взглядом на очередной закорючке, обведенной зеленым маркером: «Пино Кобато – партия клонов первого поколения с внедренным геном аутентичности». Затем Хайдеггер прикрыл глаза ладошками, и откинулся на спинку своего кресла, наблюдая в набегающей темноте пляски зловещих фосфенов. Они кружили вокруг слепого пятна Хайдеггера, словно неотмщенные жертвы, пафосно заламывая руки и лукаво подмигивая кому-то, стоящему за его спиной. Хайдеггер задержал дыхание, выискивая в этих па основополагающую идею, не имея возможности обернуться исключительно вследствие человеческого фактора. Когда Хайдеггеру показалось, что его мозг готов взорваться, идейка, наконец обнаружилась, и Хайдеггер, язвительно улыбнувшись, прошептал: «я знаю тебя, Пино Кобато».

Потом Хайдеггер глотал воздух этого мира, зная по опыту, что эта дрожь в коленях прекратится не раньше, чем он согласится с неизбежным.

Да, Хайдеггер не любил землян будь они геномы, клоны, киборги, или даже люди. Конечно, любить своих работодателей вовсе не обязательно, но Хайдеггер, будучи представителем разумной расы второго типа, стремился хотя бы понять, как эти существа, чей разум не дотягивает до нулевого типа, смогли преодолеть расстояние от своей звездной системы до ближайшей! И что самое непостижимое, эти дикари, перемещаясь в пространстве на примитивных кораблях, поработили все известные Хайдеггеру разумные расы, включая высшего четвертого типа. Последней факт Хайдеггер вообще отказывался признавать, пока лично не встретился с этими «высшими разумом» на побегушках у землян. И тогда Хайдеггер сломался: сам пришел к оккупантам и предложил свои услуги, в глубине души надеясь, что предательство поможет ему понять, кто за всем этим стоит.

Однако люди, которые наняли его, и сами толком не знали, с какого перепуга их предки рванули в космос, и каким макаром они подчинили своей воле все разумные формы жизни в этой галактике. Хайдеггер, получив статус советника человечества, принялся штудировать банки данных этой расы, надеясь выудить информацию о ее происхождении, цели существования и вообще. Но и тут он потерпел фиаско, обнаружив что это «вообще» людям не свойственно; они предпочитают действовать, а не размышлять: придумали колесо – укатили за горизонт, построили лодку – поплыли туда же, придумали ядерный двигатель – и улетели в этом же направлении. И тогда Хайдеггер решил, что задача разумных существ – не противодействие вселенской энтропии, а другая… И Хайдеггер в качестве доказательства своей правоты в тот злосчастный момент и оскоромился… позволив себе «вкусить» человека… чтобы почувствовать это стремление… сбежать за горизонт.

Черт возьми, это было чудесно! Хайдеггер реально услышал, слившись сознанием с человеком, зов вселенной! Ему тоже захотелось бросить все и рвануть за пределы реальности, и, если бы разум этого человека не лопнул как мыльный пузырь, Хайдеггер, вероятно, так и сделал. Однако, вернувшись в себя, Хайдеггер испытал ужас… не от того, что натворил, а от своего ничтожества… или одиночества, – как это чувство называли люди…

Собственно, Хайдеггер понимал, что пожирать «втихую» сознание людишек ему не удастся, тем более что они вплотную приблизились к открытию квантовых парадоксов, которые вывернут всякую квантовую агрессию наизнанку, предав ее огласке еще до совершения, поэтому он, дабы отвести от себя подозрения в квантовой меркантильности, и предложил человечеству устроить подобные школы, где на базе человеческих полуфабрикатов он за символическую плату будет выращивать исключительные квантовые сущности, которые вскоре понадобятся прогрессивному человечеству. Людишки нехотя согласились, понимая, что без помощи Хайдеггера не смогут управлять кораблями с квантовыми двигателями, которые вот-вот будут построены, взяв с него клятвенное обещание, что ординарные квантовые сущности в процессе утилизации не будут ущемлены. Хайдеггер бил себя в грудь сухоньким кулачком, призывая в свидетели разумное существо четвертого типа, которое должно было опровергнуть инкриминируемые Хайдеггеру преступления. Возможно, этот невозможный толстяк и знал наверняка, что Хайдеггер, дай ему волю, сожрет все квантовые сущности этой разумной расы, но он лишь кивнул, скрепляя своим позитивным присутствием этот договор между разнотипными разумными существами. Однако люди, заподозрив неладное, все же установили над «школами Хайдеггера» ревизионный орган – Академию Кванта, где подвергали сознание учащихся соответствующим проверкам.

Так, благодаря Хайдеггеру, человечество обрело множество продвинутых интеллектов, которые впоследствии были оцифрованы или привиты целым партиям геномов, а сам Хайдеггер получил возможность «утилизировать» забракованных Академией клонов. Конечно, успех «выпускников» школы Хайдеггера окрылил людишек, и они открыли дополнительные филиалы по всей Галактике, но Хайдеггер через подставных существ дал понять своим работодателям, что в основе его педагогической системы лежит он сам, который, следуя пунктам договора, не подлежит огласке. И филиалы мигом прикрыли, а Хайдеггера со всевозможными почестями поместили в святая святых человечества – на планету Земля, отдав под его мероприятие целый городок в центральной части Евразии.