Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии

– Теперь толпа перед входной дверью, наверное, разбежится. Слышь, Плоскомордый?

Вернулся Дин. Половинка его любимого заварочного чайника болталась на его указательном пальце, в глазах стояли слезы.

Второй раскат грома зародился где-то в восточной стороне и побрел в нашу сторону, с оглушительным ревом прогремел над нашими головами и укатился на запад, затихая по пути. Симфония молний была открыта для всеобщего прослушивания вскорости после этого.

Затем некий юный бог, хулиган и фигляр, пинком распахнул шлюзы небес – и хлынул дождь. Бурлящие струи замолотили по крыше.

Котята высунули мордочки из своих укрытий. Здорово. Мир оставался стоять на месте.

Плоскомордый вернулся от входной двери:

– Да, все разбежались. Ты бы посмотрел, какие там градины валятся с неба! – Теперь в его голосе звучало скорее восхищение, чем испуг.

Я пошел взглянуть. Тарп был прав, потрясающее зрелище. Молнии так и хлестали повсюду, громовые молоты били по небесной наковальне, град сыпался таким потоком, какого я в жизни не видел.

Люди обычно преувеличивают размер градин. Такова человеческая природа. Я скажу только, что их были тонны, что они были большие и что, отскакивая от земли, они рикошетом переворачивали телеги и повозки. Отважные, предприимчивые, тупоумные мальчишки повыскакивали на улицу с ведрами и корзинами, собирая градины, вовсю молотившие по земле.

Вспышка молнии чуть не ослепила меня. Мгновением позже рявкнул гром, с такой мощью, что я ощутил его всем телом. Что там случилось: банда Владык Бурь решила устроить разборку? Мои приятели, бывшие сослуживцы, уверяют, что часто видели подобное на главном театре военных действий.

Морская пехота имеет множество материальных, равно как и социальных преимуществ. Так, морские пехотинцы на заболоченных островах в заливе не должны были беспокоиться о том, что могут угодить промеж двух сражающихся чародеев: чародеи с обеих сторон не возражали против любых смертоносных и жестоких приемов, но отказывались сражаться в условиях, чреватых для них физическим дискомфортом.

Мимо меня в дверь протиснулся Плоскомордый:

– Пусть я замерзну или утону, но лучше пойду, пока есть возможность.

У моих ног крутилась пара котят, пытавшихся выяснить, что представляют собой градины. Им не понравилось.

– Возьми котенка? – спросил я.

Плоскомордый ответил взглядом более холодным, чем целый бушель градин.

– Они милые, – настаивал я.

Тарп покинул меня, отсалютовав одним пальцем.

29

И снова я поднялся с постели раньше, чем это было разумно. Правда, поскольку я отправился спать рано, мне удалось избежать недосыпа – я просто не наверстал того, что недоспал днем раньше.

Все остальные встали раньше меня. Естественно. Как и следовало предполагать. И все они были в хорошем настроении, несмотря на дождливую и ветреную погоду. У Дина уже был разожжен уютный огонек. Я уселся и со знанием дела принялся наблюдать, как он суетится, разбираясь с ущербом, причиненным бурей.

– Ну и как, много придется покупать заново?

– Я составляю список. Не очень. У нас, вообще-то, было слишком много посуды – мы ведь не устраиваем приемов.

Он принес мне чая в треснутом стакане. Я отхлебнул.

– Что поделывает Синдж?

– Они с братом разговаривают с этой… штукой.

– С этой штукой? Что-о? Старина Весельчак снова с нами? Почему же ты сразу не сказал?

– Должно быть, возраст сыграл со мной шутку – я был уверен, что сказал. Его разбудил грохот грозы.

Я не купился на это. Теперь стало ясно, почему вчера у меня было такое странное чувство, когда я вернулся домой: Мешок с костями уже не спал, а лежал в засаде.

– Ну что же, налей еще чашечку, и я пойду.

Он пробурчал, что для этого мне вовсе не нужен чай.

Пулар Синдж стащила в комнату Покойника половину имевшихся в доме светильников. В его присутствии она нервничает. Впрочем, я знаю не много людей, которые чувствуют себя уютно в обществе трупов – особенно таких, в которых до сих пор обитают изначальные квартиранты, словно призраки, не способные встать и пойти куда вздумается.

Спрашивать Старые Кости о настроении было бы пустой тратой времени – термин «сварливое» обычно вполне подходит. Вместо этого я спросил:

– Где котята?

– Прячутся, – ответила Синдж. – Они в ужасе.

– Неудивительно. В свое время Его Милость был известен как гроза котят.

Джон Растяжка недоверчиво взглянул на меня, словно сомневался, шучу я или нет. Будь он человеком, сейчас был бы без кровинки в лице.

– Вы уверены, что он проснулся? – уточнил я. – Я здесь уже целую минуту, и он еще ни разу мне не возразил.

«Есть более важные вещи, Гаррет, требующие моего внимания, – откликнулся Покойник. – Дюжина умов там, на улице, нуждается в изучении. Я хочу пошарить в них, пока они считают, что я еще нежизнеспособен».

– О! А разве когда-то было не так?

«И этот человек еще удивляется, почему я предпочитаю сон его утомительному обществу!»

Он использовал один из своих меньших мозгов, чтобы общаться со мной. За его язвительными отповедями не стояло настоящее чувство. Он был рассеян, а это хороший знак, то есть он нашел новый мир достаточно интересным для приложения своего интеллекта.

«Вот что ты должен сделать. Начнешь немедленно. Пусть меня навестят мистер Тарп и мисс Торнада. Затем используй свой немалый талант к выдумыванию историй, чтобы побудить каждого, кого я сейчас назову, нанести мне визит. Итак, полковник Туп и Дил Шустер. Мисс Контагью. Эта девочка, Пенни Мрак. Любой человек в зеленых панталонах – или их управляющий. Жрец, с которым ты встречался. Учитель Уайт или кто-то из его приспешников. После того как я расспрошу хотя бы нескольких, появится возможность разработки каких-либо стратегий. Разыскать мистера Контагью и мистерa Темиска следует во что бы то ни стало: эти двое смогут прояснить нам назревающий переворот в мире организованной преступности».

Вот вам Покойник в чистом виде: он может продолжать, и продолжать, и продолжать – и продолжать. Чтобы добраться до самого конца, лично мне необходимо немало поработать ногами.

«Куда подевалась птица? Я не ощущаю присутствия попугая».

– Его здесь больше нет.

Я постарался, чтобы в моем голосе прозвучал восторг, но, по правде говоря, мне действительно не хватает этого цыпленка-матерщинника. Так, самую малость. В редкие слезливые моменты.

«Вот как? Интересный поворот событий. Я рад, что пропустил бо́льшую часть».

– Не многое потерял.

«Ты на самом деле веришь, что можешь обмануть меня?»

– Не помню кто, но кто-то когда-то сказал, что, пока есть жизнь, есть и надежда.

«Первым это сказал мой кузен Дупфель».

– Что?

Покойник ответил мысленным эквивалентом пожатия плеч. Он и так уже потерял немало времени.

«Я объяснил тебе, что надо делать».

Таков мой партнер! Не прошло и получаса – а он уже понукает меня, заставляя собирать нужные ему кусочки, чтобы найти смысл в бессмыслице. Впрочем, он действительно быстрее меня находит связи между событиями.

«Если окажешься в состоянии войти в контакт с мистером Дотсом таким образом, чтобы его последующие действия выглядели не зависящими от твоего визита, попроси заглянуть и его тоже. Затем ступай в „Бледсо“. Разузнай, что еще там сделали эти иноземцы».

Вряд ли они могли сделать многое – бо́льшая их часть сидела в тюрьме.

«У тебя есть знакомая ведьма».

– У меня их несколько.

«Исключая табун твоих вертихвосток».

– Да! Их-то я и не сосчитал!

«Свяжись с одной из них и попроси прийти сюда».

– Кого-нибудь, кто не знает о тебе?

«Это было бы предпочтительно».

– Я начинаю удивляться: почему я всегда так стремлюсь разбудить тебя? Жизнь настолько проще, когда ты спишь!

«Но она ни к чему не ведет».

– Ты не прав, Увалень. Она приводит в самые лучшие места.

Он принялся копошиться у меня в голове, очевидно пребывая под ложным впечатлением, что был туда приглашен. В считаные секунды он пришел в ужас.

«ГДЕ ПОПУГАЙ?»

– Мистер Большая Шишка? Устремился к более высокому призванию.

Попка-Дурак принадлежит легендам о давно минувших днях. И если есть на небесах хоть какое-то милосердие, он никогда не будет ничем иным, кроме как еще одним тошнотворным воспоминанием!

Весельчак топтался внутри моего черепа, словно два десятка обкуренных взломщиков в мягкой обуви. Будучи самим собой, логхир отбросил вопрос касательно этого надоедливого расфуфыренного цыпленка, словно кишащую червями дохлую мышь, и продолжал копать так, будто мистер Большая Шишка никогда не существовал.

– Кстати, о животных, – вспомнил я. – Расскажи мне об этих котятах, оскверняющих мой дом. Они не кажутся мне обычными.

«От тебя ничего не скроешь».

– Умник, отвечай на вопрос.

«Как ты и предположил, это не обычные котята, хотя и демонстрируют черты характера, которые мы ассоциируем с домашними кошками. Но я пока не в состоянии заглянуть в их умы. Они меня боятся».

– Такое отношение кажется мне довольно разумным. Тебя все боятся.

«Почему бы и тебе не перенять этот подход?»

– Но я же знаю, что на самом деле ты всего лишь милый большой плюшевый мишка.

«Будь осторожен, когда выходишь из дома. Котята могут попытаться сбежать».

Меня отпускали, позволив вернуться к делам. Иногда он забывает, кто здесь старший партнер.

Я пошел в кабинет, отыскал клочок бумаги, на котором с одной стороны оставалось чистое место, и составил список.

30

Я просунул голову в комнату Покойника:

– Ты окончательно проснулся, чтобы достать человека в квартале отсюда?

«Выражайся яснее».

– Я сейчас выглядывал за дверь. Если тебя хватит на квартал, можешь попробовать зацепить одного типа по прозвищу Скелингтон, он работает на Учителя Уайта.

«Где именно?»

Я описал место.

«Должно быть, я еще не настолько проснулся. Если бы птица была здесь, я смог бы выслать ее наружу и полететь вместе с ней».

– Понял.

Он хотел, чтобы я вышел из дому.

– Только не удивляйся, если Скелингтон пустится наутек, когда увидит, что я иду.

«На этом этапе карьеры ты уже мог бы научиться приближаться к людям, не внушая им страха».

Возражать не было смысла.

– Ну, я пошел.

Я натянул штаны, обхлопал себя сверху донизу: соответствующий ситуации арсенал низкой степени поражения был при мне. Я был готов.

Погодный спектакль уже закончился, но морось осталась. Не тот день, когда я стал бы работать – если бы не вернулся Умник и не принялся бы тыкать в меня своим стрекалом.

Скелингтон был еще в меньшем восторге от пребывания снаружи, чем я. Несчастный и скукоженный, он не замечал моего приближения до тех пор, пока не оказалось слишком поздно.

«Все прошло неплохо», – сказал я себе, когда Скелингтон перешагнул через порог моего дома.

Возможно, в дождливой погоде имелись свои плюсы.

Плоскомордого на месте не оказалось. Его не видели там со вчерашнего дня. Значит, уйдя от меня, он пошел не домой. Я написал ему записку, упомянув возможность оплачиваемой работы.

Торнады не было ни в одном из ее обычных уголков. И я не мог застать ее дома, поскольку не знал, где она живет. Я попросил передать ей, что у Гаррета есть для нее деньги, если она сама придет ко мне.

Относительно Тупа или Шустера не получалось придумать никакого плана, чтобы заманить их к себе.

Я прогулялся мимо заведения Морли. Сарж был снаружи – пользуясь дождем, занимался влажной уборкой: сгребал мусор и лошадиные яблоки на соседский двор. Завидев меня, он состроил такую мрачную мину, что я только помахал ему рукой и двинулся дальше. Просто иду мимо. Даже и не думал заходить.

Возле жилища Харвестера Темиска двое бесшеих типов тихо переговаривались, обсуждая возможность снегопада. Я не узнал их. Правда, заметил знакомого гонца, приглядывавшего за этими громилами.

И ни разу на протяжении моих скитаний-на-пару-с-заползающими-за-шиворот-ледяными-струйками я не приметил Пенни Мрак. Это доказывает, что даже у четырнадцатилетней девчонки иногда бывает здравый смысл.

Белинду я вычеркнул: не имел никакого представления, где ее искать, и ни малейшего понятия, с кем можно передать ей послание.

Просто чтобы куда-то скрыться от своих невзгод, я забрел на конюшню к Плеймету.

– Гаррет! Ты похож на то, о чем говорят, когда ругают нашкодившую кошку!

Плеймет стучал молотом по раскаленному куску железа в кузне, устроенной в углу конюшни, – ковал подковы. Внутрь строения заливался дождь, поскольку хозяин так и не успел устранить ущерб, причиненный помещению во время развлечения, в которое мы не так давно вляпались. Плеймет все брюзжал, что у него не хватает денег.

Вряд ли дело было в деньгах – он владел акциями того же предприятия, что и я.

– Мы, честные работяги, должны трудиться, невзирая на то, какая стоит погода. – Он хрястнул по раскаленной подкове. – Ты заставляешь меня жалеть о том, что я услышал зов, Гаррет. Порой мне очень хочется плюнуть на все и высказать тебе, какой же ты гад! Сейчас как раз подходящий момент.

– Эх, Плей, ну почему все так со мной обращаются?

– Потому что все тебя знают!

Я цыкнул, но не стал напоминать ему, что всегда оказываюсь рядом, когда кому-нибудь что-нибудь нужно.

– Итак, чему я обязан честью твоего посещения? Какого одолжения ты от меня хочешь на этот раз?

– Ничего, не считая того, чтобы укрыться от дождя. Я шел в другое место.

– Почему тебе было не остаться дома и не отдохнуть после ночного дебоша?

– Покойник проснулся.

– О! Благодарю.

– Видишь? Я тебя предупредил – единственного во всем этом отстойном городе. Так что не передавай этого дальше.

– Я уже сказал спасибо. Хочешь чая? Вода есть.

Огня в его кузне всегда хватает.

– Конечно. Слушай, ты, часом, не знаешь, что случилось с Антик Одер, у которой была витрина на той стороне улицы?

– Ага! Вот оно в чем дело!

– В чем? Покойнику нужна ведьма. А Бузинная Баньши загнулась, пока я не смотрел.

Плеймет заварил чай, сверкая улыбкой цвета слоновой кости на махагоновом лике.

– Антик по-прежнему здесь. Но она не то, что тебе нужно.

– Почему нет?

– Она только прикидывается ведьмой.

Я хмыкнул и отхлебнул чая.

– Здесь что-то добавлено.

– Капнул чуточку рома с ванилью.

Я не большой ценитель крепких напитков, но это было действительно хорошо. В считаные минуты я стал не способен к адекватному поведению. И это показалось мне на тот момент неплохой идеей.

– Дождь стихает, Гаррет. Тебе пора.

Плеймет не из тех, кто позволяет дружбе вмешиваться в его дела. По крайней мере, надолго.

Я рассказал ему значительную часть того, что произошло, – надеясь, что у него возникнут какие-нибудь идеи. Увы, только зря потратил слова.

Он лишь спросил:

– И куда ты теперь направишься?

– Не знаю. Вообще-то, я подумываю забраться к тебе на сеновал и минуточек сорок вздремнуть.

Плеймет нахмурился. Он думал, я просто треплюсь, но не учел моего состояния.

– Ну, наверное, это не повредит… Но разве тебе не стоило бы отнестись к делу серьезнее?

– Серьезнее? Зачем?

– Ну, это же твоя работа…

– Ну и что? Мне за нее никто не платит.

Он еще не скормил сено животным. Сеновал был первоклассный. Там витал сладкий клеверный дух, напомнивший мне об идиллических деревенских пастбищах.

Он ошибался – морось не собиралась утихать. Наоборот, она переросла в долгий, нудный дождь. Капли, барабанящие по черепице над головой, оказались мощнейшим снотворным. Или, может быть, это был ром. Я вырубился через полминуты.

31

Сначала я решил, что изменился стук дождя по крыше. Потом – что все дело в холоде. Но война научила меня просыпаться осторожно и не доверять первым впечатлениям. Я тихонько лежал и слушал, сдерживая дыхание.

У Плеймета были гости. И эти гости пришли не в поисках места, чтобы поставить лошадей.

Медленно, как ледник, я стал передвигаться, пока не смог взглянуть на них.

Там, внизу, был Учитель Уайт – на безопасном расстоянии от Плеймета и с виду даже наполовину не настолько свирепый, как ему хотелось бы казаться. Скорее он был похож на хулигана с большими претензиями.

Учителю ассистировали два могучих бесшеих мордоворота, которые выглядели так, словно приехали из деревни. Возможно, так оно и было, учитывая, что Учитель имел всего с полдюжины собственных подручных и все они были не крупнее Паука Уэбба или Скелингтона.

– Осторожнее с ним, – предостерег здоровяков Учитель. – Этот парень опаснее, чем кажется на первый взгляд.

Вообще-то, я с трудом себе представлял, чтобы кто-нибудь мог недооценить Плеймета.

– Я не вижу необходимости причинять кому-либо вред, – сказал ему Учитель. – Все, что мне от тебя…

– А я вижу, ты приперся сюда, чтобы указывать мне, что делать!

Я напрягся, приготовившись прыгнуть, хотя подозревал, что с Плейметом и без того все будет в порядке. Подкова могла оказаться на другом копыте: это плохим парням могла понадобиться помощь еще до того, как уляжется солома.

Плеймет – очень религиозный человек. Он постоянно проповедует, что нужно подставлять другую щеку. Но когда дело доходит до подобных подонков-профессионалов, он предпочитает принцип «око за око».

– Где Гаррет? – спросил Учитель.

Плеймет не отвечал.

Громилы двинулись к нему. Плеймет встретил одного из них неуловимо быстрым прямым ударом в шнобель, так что голова жертвы дернулась назад, словно готовясь спрыгнуть с насеста. Бандит приземлился на нижнюю заднюю часть с ошеломленным и глупым видом.

Второй гангстер получил тычок в грудь. По его лицу разлилось чистое изумление – с подобным отношением редко встречаешься, когда обучаешь штатских.

Плеймет схватил молот и показал его Учителю Уайту. Тот понял намек.

– Ладно, ребята, нам пора.

Неплохая мысль, учитывая, что я как раз собирался спрыгнуть и сделать жизнь Учителя по-настоящему трудной.

А потом я увидел, куда бы спрыгнул, если бы сделал это.

Паук Уэбб и еще двое, известные под именами Оригинал Пипа и Вернор Душило, вышли на свет, чтобы сопроводить громил до двери. Оказывается, они стояли под самым сеновалом, не производя ни единого звука.

Вернора Душило действительно так звали с рождения. Истории Оригинала Пипы я не знал. Сам я не стал бы ни на кого навешивать такое имечко – но это не значит, что мать его не придерживалась иного мнения.

Я спустился вниз через полминуты после того, как вышел Паук Уэбб с последними членами команды.

– Вот тебе еще одно доказательство, что просто знать тебя – это уже плохо, – заметил Плеймет.

– В чем было дело?

– Они искали парня по имени Гаррет. Сказали, что шли за ним до моей конюшни – правда, не сказали зачем. Однако настроение у них было весьма решительное.

Я состроил удивленное лицо, причем без всякого притворства.

– Странные… Они ходили за мной довольно долго, чтобы понять, что я не могу сказать им того, что они хотят узнать.

– А что это такое, Гаррет?

– А? Что – «что такое»?

– Что они хотят узнать?

– А кто ж их разберет! – Я действительно понятия не имел. – Может быть, им просто хотелось поближе взглянуть на мое симпатичное лицо.

Они же знали, что я и сам не могу отыскать ни Чодо, ни Жнеца. Разве не так?

– Ну конечно! Наверняка так и есть, Гаррет. Как это не пришло мне в голову?

32

Я решил дать Учителю и его ребятам пятнадцать минут на то, чтобы убраться подальше, где они смогли бы укрыться от плохой погоды и забыть о претензиях к симпатичному, но несведущему сыщику. Плеймет поддержал мою тактику.

– Я так и не смог понять, что им в действительности было надо, – признался он. – Они рассказали мне одну за другой три разные истории. Но основным моментом было то, что им очень, очень, очень хотелось заполучить в свои лапы парня по имени Гаррет.

– Спасибо, что не выдал.

– Благодарность числится в Книге главных ценностей.

– Ну, я же милый юноша…

– А вот это по заслугам числится в Книге естественных удобрений. Почему бы тебе не убраться отсюда, чтобы я смог наконец закончить работу?

– Намек понят.

Некоторые люди просто одержимы идеей делать свое дело.

Я оставил Плеймету послания для Плоскомордого и Торнады – на случай, если он встретится с ними прежде, чем они услышат об этом где-нибудь еще.

Дождь был не сильным, но лил не переставая. Это был не тот дождь, какому радуются крестьяне – они предпочитают вымокать до нитки весной.

– Гаррет! – раздался за моей спиной глухой голос.

Я был в одном квартале от Плеймета. Шел сгорбившись, жалея о том, что у меня нет пончо, какие были у нас на островах. Они не спасали от влаги, но зато не позволяли наиболее крупным каплям оставлять синяки на теле.

– О, Паук!

Я шарахнул Уэбба тростью по голове, развернулся и врезал Оригиналу Пипе в область, где располагался его тезка. Затем, без труда обогнув остолбеневшего Вернора Душило, дал между глаз Учителю Уайту и скользнул за его спину, когда он пошатнулся. Моя трость уже была на его горле. Я чуток приподнял его над землей.

Паук стоял, опираясь о стену и стараясь не отключиться. Оригинал корчился на мостовой в луже собственной блевотины и боролся за каждый вдох. Душило устроил целое представление, прыгая вокруг меня и выискивая слабое место.

– Ты сломал мне нос! – посетовал Учитель. – Моя новая куртка вся заляпана кровью!

Они не ожидали от меня такого взрыва. Однако, как выяснилось, я принес недостаточно взрывчатки.

– Учитель, – шепнул я ему на ухо, – не мог бы ты сказать, почему вы с ребятами меня пасете?

И тут деревенские мордовороты наконец откликнулись на жалобы друзей.

Я снова ткнул Учителя, на этот раз под зад – с безмерным энтузиазмом, – сделал вид, что кидаюсь направо, и побежал влево, рассчитывая вернуться к Плеймету.

Один громила ухватил Вернора Душило и швырнул мне вслед, словно метательное ядро. Душило исполнил свое назначение вполне неплохо, учитывая, что из него во все стороны торчали руки и ноги, пытавшиеся хоть за что-нибудь уцепиться, пока он пролетал мимо. Прежде чем я успел выпутаться из него, мне на голову обрушилось несколько мощных ударов. У меня начало двоиться в глазах, а ноги стали слишком жидкими, чтобы пытаться бежать.

Где же Стража? Как раз сейчас ее небольшое вмешательство мне совсем бы не повредило!

Тут подоспел и Уэлби Делл, замаскированный под симпатичного сыщика при помощи модного заклинания, которое можно купить на черном рынке почти за бесплатно.

Я был слишком занят своей болью, чтобы обращать на что-либо внимание. Что-то с хрустом врезалось мне в коленную чашечку. Еще один мордоворот пнул меня в ребра. А потом кто-то ударил меня сзади мешком тех самых камней, тверже которых была только его голова.

33

– Слышь, Учитель, этот гад вроде как пришел в себя, – произнес чей-то голос; как выяснилось, он принадлежал Вернору Душило.

Я был привязан к старинному деревянному креслу с подлокотниками. Местечко было того сорта, какие бандиты обычно используют в качестве убежищ, когда начинаются военные действия. Повсюду были раскиданы соломенные матрасы. Два из них занимали Паук Уэбб и Оригинал Пипа – оба еще в худшем виде, чем я.

Душило зашел мне за спину и приподнял подбородок, чтобы я мог видеть Учителя Уайта – тот сидел рядом, обмякнув на стуле и до сих пор немного подтекая красным.

Появился Уэлби Делл, неся миску с водой, несколько кусков ткани и какой-то грязный комок, оказавшийся губкой. Он принялся хлопотать над лицом Учителя.

Уайт что-то промычал. Делл перевел:

– Где Чодо?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Дома, наверное. Он не очень-то часто выходит в последнее время.

Уайт промычал снова.

– Где Жнец? – спросил Делл.

– Харвестер Темиск не состоит со мной в переписке. – Я попытался повернуть голову, чтобы понять, где крупные ребята, но Душило мне не позволил. – Вам не кажется, что в пищевой цепочке вы стоите низковато для таких дел?

Уэлби Делл поморщился, – очевидно, он думал в точности то же самое. Все это впоследствии могло сильно испортить им жизнь. Учитель поставил их жизни на один бросок костей.

Итак, Учитель не подсчитал голоса, прежде чем нанимать помощников со стороны и совать всех в кипяток, а также до сих пор не расплатился с ними. Скоро они устроят большую бучу, спасая свои шкуры.

– Я верю тебе, Гаррет, – промямлил Учитель. – Я так и думал, что ты ничего не знаешь. Но ты ведь настоящий дока, когда нужно что-нибудь найти, так что тебе придется найти для меня Чодо и Жнеца.

Я постарался разработать мышцы, чтобы они были расслаблены, когда я спрыгну с кресла.

– Где же этот Скелингтон? – проворчал Учитель. – Оригинал и Паук теперь ни на что не годятся. Этот недоносок должен был быть… или он настучал на меня?

Его глаза сузились. К нему пришла новая мысль. Это было так необычно, что ему понадобилось какое-то время, чтобы свыкнуться с этим, прежде чем он спросил: