У меня нет имени

С виду обычная семья, а копни чуть глубже – там инцест и сын-ублюдок. Хотя мне их было почему-то даже жаль. Колян – нормальный мужик, в общем-то. Который вполне по нормальному трахает свою сестру. М-да. А ещё проклятая луна. Как это часто бывает летом, небо после дождя довольно быстро очистилось, и теперь бледно-жёлтый полукруг заливал моё жилище мертвенным светом.

В десятый раз перевернувшись на другой бок, потянулся за телефоном на тумбочке и замер. Дверь в комнату с тихим скрипом начала отворяться. Я увидел, как в неё ужом проскользнул детский силуэт и скрылся под кроватью. А затем в тёмном проёме появились две высокие фигуры.

– Взять! – услышал я сипящий приказ.

Через секунду на заднюю спинку вскарабкался мальчишка, которому, как я думал, было всего десять лет. Он осклабился, прыгнул мне на грудь и с размаху вцепился в лицо, царапая осколками зубов щёку. Я завопил что есть мочи. С трудом оторвал от себя ледяную пиявку. Одну руку просунул ему под подбородок, второй ухватился за воротник клетчатой рубашки, отшвырнул в сторону. Вскочил на холодный пол, лихорадочно соображая, что делать. Бросил взгляд на дверь. Там уже стояла только одна фигура, но прямо возле меня, распластавшись на стене, оказалась Светлана. Кожи на её лице не было, и я видел сквозь переплетения мышц, как во рту мечется короткий обрубок языка. Она зашипела, потянула ко мне обвитую, словно лозой, колючей проволокой скрюченную руку.

В голове со свистом выбило все предохранители. Я заорал ещё громче и наотмашь, со всей дури, впечатал кулаком её голову в стену. Раздался влажный хруст. Скуля от боли (или от ярости, но я надеялся, что от боли), тварь упала на пол. Тем временем Николай забрался на потолок, подползая ко мне сверху. Мальчишка снова сидел на спинке кровати и мерзко хихикал, разевая беззубый рот.

В голове всплыла песенка из старого фильма ужасов: «Мы тебя поймаем, мы тебя пойма-а-а-а-ем»…

Я нырнул вниз, хватая штаны. Прыгнул рыбкой через кровать, уворачиваясь от вытянутой когтистой лапы хозяина, и через секунду уже оказался в спасительном коридоре. Кубарем скатился по лестнице на первый этаж, молясь, чтобы дверь была не заперта. Мне повезло.

Выскочив на крыльцо, на ходу зацепил ботинки и помчался в сторону посёлка, оставляя позади все вещи, документы и ключи от машины. Я бежал, как сумасшедший, остановившись только раз, чтобы натянуть впопыхах джинсы и снова обуть кроссовки. Кажется, проклятый вурдалак, или кто он там был, говорил, что полицейский участок стоит прямо на въезде. Он не обманул. Едва я увидел первые признаки сельской цивилизации в виде покатых крыш, как практически сразу упёрся в одноэтажное широкое здание, стоявшее на другой стороне дороги. На нём спасительная надпись «ПОЛИЦИЯ» и тусклый фонарь. Правда, фонарь этот был единственным признаком жизни в участке. А чего ещё можно ожидать от сельской ментовки?

Минут десять я колотил в запертые двери, нервно поглядывая на тёмную дорогу, прежде чем с другой стороны раздался звук отпираемого замка. Дверь приоткрылась. Там показалось заспанное лицо молодого паренька в форме.

– Ты чё, мужик, охренел совсем? Ты чё тут устраиваешь?

– Наконец-то! – облегчённо выдохнул я. – Меня там чуть не убили!

– Где?

– В доме, который на подъезде стоит! Там ещё мужик с бабой живёт и ребёнок у них странный такой, умственно отсталый! Николай! Вот! А жену его Светлана зовут!

Полицейский как-то очень странно посмотрел на меня, а затем скомандовал:

– Ну-к, дыхни?

– Зачем? Да я не пьяный! Мы с этим Николаем выпили чуть-чуть совсем, я этого мальчишку чуть на дороге не сбил!

– Слышь, мужик, вали-ка ты туда, где бухал.

Он начал закрывать дверь, но я успел всунуть ногу, не давая ему оставить меня наедине с ночной дорогой.

– Да куда я пойду?! У меня там тачка осталась, вещи, документы – вообще всё! Я еле ноги унёс от них, клянусь!

Он продолжал с сомнением смотреть на меня, потом всё же распахнул дверь.

– Ну заходи.

Первый раз в жизни я с радостью ворвался в полицейский участок. Мужчина запер дверь и пошёл в единственный кабинет, в котором горел свет.

– А мы разве не поедем сейчас туда? – удивлённо спросил я.

– Сдурел? – ответил он раздражённо. – Куда ты собрался, ночь на дворе. В обезьяннике отоспишься, завтра капитан вернётся с охоты, решит, что с тобой делать.

– Так там же машина моя стоит, – попробовал робко возразить я.

– Не бзди, ничего с ней не случится, – парнишка отпёр стоявшую в тёмном холле большую клетку. – Давай заходи, в углу раскладушка стоит. Для таких, как ты, поставили.

Видя, что я нерешительно замер, он показал на выход.

– Ну или топай отсюда, мне же проще.

Я покорно зашёл внутрь, сел на лавку у стены.

– Вот и молодец, спи давай.

Он запер за мной и, не оборачиваясь, вернулся к себе в кабинет. Захлопнул дверь, погасил свет.

3

Вопреки всякой логике, на этот раз я уснул почти мгновенно. Разбудил меня радиоприёмник, радостно объявивший, что уже полдень. Сел на протяжно скрипящей раскладушке и потянулся. Из кабинета выглянул приютивший меня ночью полицейский.

– Проспался?

– Я же говорю, мы выпили с тем мужиком всего ничего, да ещё и под закуску хорошую… – начал я, но опять поймал на себе странный взгляд.

– И дальше что было? – он вышел из кабинета, подошёл к клетке.

– Дальше я пошёл спать и… – я вспомнил женское лицо без кожи, ползущего по потолку Николая и понял, что это точно не стоит рассказывать. – Напали они дальше на меня! Поехали уже, сами у них всё спросите!

Парнишка снова слегка поменялся в лице.

– Сиди тут, пока капитан не приедет. Разберёмся.

– А когда этот ваш капитан будет?

Полицейский пожал плечами.

– Он с охоты едет, я ему уже позвонил. Часам к семи-восьми вечера заедет на тебя посмотреть.

– Это же весь день! У меня планы вообще-то! Меня в другом городе ждут!

– Ничего, ещё подождут. Справку тебе дадим, что был задержан за пьянство и дебош. Поможет?

– Очень смешно, – угрюмо буркнул, я садясь обратно на своё ложе. – Поесть-то хоть дадите? Или впроголодь вашего капитана ждать?

Он скрылся в глубине кабинета и вернулся с тарелкой гречневой каши с мясом.

– Держи, мамка мне на смену сделала, я уже пообедал сам.

Это было неожиданно. Парень открыл дверь, протянул мне ложку и тарелку.

– Доешь, чаю принесу.

– Спасибо, – немного растерянно буркнул я.

Нет, ну правда, какие шансы поесть в обезьяннике домашней еды из рук полицейского? Между тем тот запер дверь и вернулся к себе в кабинет.

– Слушай, – раздался через несколько секунд его голос, – а тебя как зовут-то? Документы есть при себе?

– Есть, конечно! В куртке! Которая осталась висеть в том чёртовом доме!

Язвительно говорить с полным ртом гречки сложно, но я попробовал:

– Поехали?

Время тянулось невыносимо медленно. К вечеру я уже успел узнать, что паренька зовут Максим. Что работает он здесь буквально второй год, а напарники его: один заболел, второй в отпуске. Вот и отдувается за всех. Но зато денег за смены будет больше. А вообще их тут всего четверо, вместе с капитаном, на их посёлок больше и не надо. В общем, в разведку я бы с ним не пошёл. Посетителей за весь день в участке не было совсем, поэтому, когда грохнула входная дверь, я встрепенулся. Максим тоже вышел из кабинета. Я увидел, как он одёрнул мятую рубашку и откозырял вошедшему:

– Здравия желаю, Сергей Алексеевич, как охота?

Наконец-то.

– Да так себе, уток одних настреляли на озере. Лес как вымер, одни комары. Ну показывай давай, кого ты тут запер? Что за «не телефонный разговор» ещё?

К клетке подошёл широкоплечий грузный мужчина в брезентовой зелёной куртке, и меня пробил ледяной озноб. Это был Николай. Точнее, почти точная его копия, только чуть повыше и с щетиной вместо бороды. Мысли заскакали бешеным хороводом.

«Так вы тёзки с братом моим…»

– И кто это?

– Ночью припёрся, разило от него, думал, алкаш какой залётный. Но потом начал рассказывать, что напали на него, чуть не убили, недалеко тут.

– Где? Кто это у нас такой смелый?

– В том-то и дело, Сергей Алексеевич. Нападавших звали Николай и Светлана, сначала пригласили переночевать, а потом напали. И произошло всё в доме, который на подъезде к нашему посёлку стоит.

Он помедлил секунду и продолжил:

– В том доме…

– Чего? – вскинулся капитан. – Ты чё несёшь? Какой-то алкаш тебе сказки рассказывает, а ты уши развесил?

Капитан повернулся ко мне, грозно сверкнув глазами.

– Тебе что надо, ушлёпок? По сроку соскучился?

– Сергей Алексеевич, так он не первый уже, я только потом вспомнил, с утра, – неуверенно продолжил паренёк.

– В смысле не первый?

– За год третий уже, наверное. И все на мои смены попадались, под конец месяца. Я их взашей гнал, но этот настырный оказался.

– А мне почему не докладывал?

– Так ну, бред же, Сергей Алексеевич.

– Бред, – согласился его начальник. – Ну-ка, надень на него наручники, я с ним прокачусь.

– Да он спокойный вроде.

– Сержант, мне что, второй раз повторить?

Максим отпёр дверь, зашёл ко мне в клетку, я попятился и затараторил:

– Макс, это же брат того мужика! Он меня сейчас к нему отвезёт, ты что, не понимаешь? Они же убьют меня! Макс, чувак, тебе это зачем? Меня дома жена ждёт, я предупреждаю!

Он замер и оглянулся на капитана.

– Сергей Алексеевич…

Тот раздражённо сплюнул, зашёл следом. Отпихнул подчинённого и коротко ударил меня под дых. Пока я корчился на грязном полу, пытаясь восстановить дыхание, нацепил наручники и рывком поднял на ноги.

– Пошёл вперёд, сказочник.

4

Капитан запихнул меня на переднее сидение старенькой зелёной «Нивы», стоявшей возле участка, сел за руль и выехал на дорогу. Я лихорадочно соображал, что мне делать дальше. Скорее всего, я попался какой-то секте или просто тупо маньякам, которых крышевал родственник в полиции. Единственный выход – бежать. В наручниках я смогу сцепить руки и неплохо ему врезать. Он, конечно, здоровяк, но уж я постараюсь, ещё как постараюсь.

Машина резко затормозила, качнулась и встала на месте.

– Ну что, придурок, показывай, где ты тут ночевал?

Я молча пялился в окно и не верил своим глазам. Гнилой и старый забор на месте, тут всё было, как прежде. Но вот за ним… Чёрными провалами окон на меня смотрел остов сгоревшего когда-то дома. Сажевые подпалины почти стёрлись, но следы пожара видно было невооружённым взглядом. Деревянного крыльца, на котором я стоял буквально этой ночью, не было. Вместо него в пустующий дверной проём вела короткая приставная деревянная лесенка. От крыши остались всего несколько потемневших балок.

И моя машина рядом… должна была быть… Но за покосившимися воротами было пусто.

– Чё молчишь, клоун? Кто тебя послал? Подразнить меня решили, паскуды? Кто ещё про пожар знает? Те трое?

Внезапно в моей голове щёлкнуло, и картинка сложилась. Невозможная картинка, но ясная, отчётливая. Я сидел, ошарашенный невероятной догадкой. Однако всё ещё не мог в неё поверить.

Голова дёрнулась в сторону, перед глазами вспыхнуло маленькое солнце, тут же брызнули слезы. Я почувствовал, как майку заливает кровь из носа.

– Я тебя, сука, прямо здесь сейчас стрельну, при попытке к бегству, понял меня?

Капитан держал в руке короткий чёрный пистолет, рукояткой которого только что сломал мне нос. Я прижал руки к лицу, одновременно кивая в сторону дома.

– Пойдём, сам всё узнаешь, бить-то нахрена было?

Он передёрнул затвор, ткнул дулом мне под рёбра.

– Что узнаю? Вы кто такие, чёрт вас дери?

И вот тут я психанул. Слишком много всего произошло за такой короткий период времени.

Бам. Бам. Бам.

Я почти слышал, как лопаются от напряжения нервы.

– Витя Калмык, Филипп Спицын, Жора Рябой, Дима Камень! Говорит о чём-нибудь? Нет? Ну так и не трахай мне мозги, а пойдём, и сам всё узнаешь! Или грохни сразу тут! Но если я исчезну, завтра же в ваше СБ поступит очень интересный звонок. Ещё вопросы?

Да, это был мой ва-банк, основанный на полном вранье и фантазии. Я отвернулся к окну, стараясь убрать дрожащие от страха руки и сделал вид, что ищу, обо что вытереть кровь.

– Ну ладно, пойдём, как там тебя? – проговорил Сергей спустя несколько невероятно длинных минут.

– Дима.

Мы вылезли из стоящей напротив сгоревшего дома машины. Капитан не убрал ствол, но засунул его в карман куртки, явно давая понять, куда он направлен.

– Камень? Каменев, штоль? – спросил он, когда мы подошли к сорванной с петель калитке.

– А ты не зря капитана получил, – я хмыкнул, отчаянно храбрясь про себя.

– Не умничай, пошёл давай. Что за цирк в участке устроил?

Вот тут мне совсем уже нечего было ответить, и я брякнул первое, что пришло в голову.

– Страховка.

Слава богу, он не стал ничего уточнять, а только кивнул в ответ. Я поднялся по короткой лесенке. Следом за мной в обгоревшую гостиную зашёл Сергей.

– Ну, где твои дружки?

Вот он, момент истины. Если я окажусь неправ в своей безумной догадке, мне хана. Хотя… оставался ещё план драки в наручниках… Не менее сумасшедший, по правде говоря. Я огляделся по сторонам и крикнул, стараясь не сорваться в фальцет:

– Я привёл его, как ты хотел!

Ничего не происходило. Сергей подозрительно уставился на меня, потянул из кармана оружие.

– Или ты не за этим меня отпустил? Твой брат здесь!

Крик отразился эхом от почерневших стен и начал гулять по пустым комнатам, набирая силу.

«Здесь… брат!.. Брат… здесь… Брат… бра-а-ат!»

Последнее слово растянулось и походило уже на женский визг. Весь дом вздрогнул, покачнулся. За окнами резко стемнело, пол под капитаном выгнулся, пошёл рябью. Он внезапно провалился почти по колено, застревая в нём, как в болоте. Я почувствовал движение за спиной. Обернулся и отшатнулся в сторону, давая дорогу выползающей из тёмной комнаты твари. Тело Светланы дымилось. Из-под обгоревших остатков одежды проступала почерневшая обожжённая плоть. Она ползла на одних руках, волоча за собой неестественно вывернутые, переломанные ноги. Сергей завопил от ужаса, попытался вырваться из топкого плена, но лишь увяз ещё глубже. Тогда он вспомнил про пистолет. Выставил пляшущее дуло перед собой и несколько раз нажал на спусковой курок. Выстрелы прозвучали неестественно тихо, словно кто-то кидал камушки в картонную коробку.

– Второй раз ты её не убьёшь, братишка, – прошелестел знакомый голос.

Я оглянулся в поисках его хозяина. Николай стоял в дверном проёме. Он кивнул, подзывая к себе, и вышел на вновь появившееся снаружи крыльцо.

– Подожди, мужик! Стой! – взмолился полицейский, увидев, что я собираюсь уходить. – Не бросай меня тут!

Тем временем Светлана уже добралась до него. Начала карабкаться вверх, цепляясь за одежду. Той же рукояткой, которая недавно сломала мне нос, он начал неистово лупить существо по голове, превращая поднятое к нему лицо в чёрно-красную кашу. Не обращая внимания на удары, она рывком подтянулась, впилась в его губы жадным поцелуем. Капитан что-то замычал, задёргался, пытаясь оторвать её от себя. Затем сам начал дымиться, покрываясь бордовыми пузырями ожогов. Откуда-то сверху я услышал каркающее хихиканье. Поднял голову и увидел сидящего на деревянной балке мальчика в клетчатой рубашке.

Дом зашатался сильнее, сверху посыпалась какая-то грязь пополам с досками. Соседняя стена обвалилась, обдав ударной волной пыли. Я рванулся к выходу, споткнулся, упал, а затем весь дом сложился, словно смятый гигантским кулаком.

5

Что-то щекотало мне нос, вызывая сильный порыв чихнуть. Я открыл глаза и увидел перед собой маленькое поле травинок, которое колыхал лёгкий ветерок. Чуть поодаль валялись разломанные наручники. Всё-таки чихнул, поднялся, отряхиваясь от налипшей на одежду мокрой земли. Остатки дома по-прежнему были на своём месте, такие же старые и обожжённые. А ещё рядом появилась моя машина. Я открыл дверь, заглянул внутрь. Все мои вещи, включая куртку, телефон, ключи от автомобиля, лежали на пассажирском сиденье. Я сел, завёл двигатель, бросил взгляд в зеркало заднего вида.

Ворота были открыты и… На той стороне дороги одиноко стояла припаркованная зелёная «Нива». Я газанул, выезжая задом на дорогу. От рывка куртка сползла с переднего сиденья на пол. Я увидел лежавший под ней чёрно-белый прямоугольник какой-то местной газеты: «ТРАГЕДИЯ В СЕМЬЕ ПОЛИЦЕЙСКОГО. ПОЖАР ИЛИ ЖЕСТОКОЕ УБИЙСТВО?»

Несколько секунд тупо смотрел на заголовок, затем переключил коробку передач и вжал педаль газа в пол.

Идите вы все к чёрту!

Кто не спрятался…

Максим Сергеевич Игнатьев очень любил командировки. Во-первых, это отличный способ попутешествовать за чужой счёт. Во-вторых, можно отдохнуть от семейной жизни, а в-третьих…

В-третьих, как говаривал его отец: «Не стоит срать, где потом жрать». И он неукоснительно придерживался этого принципа с тех пор, как не мог больше удерживать своего демона в узде. Когда не было возможности сбежать по рабочим делам, он уезжал подальше за город. Стравлял пар и возвращался обратно.

Но его всегда тяготили эти поездки. Нужно было что-то придумывать на работе, врать жене. А думать в периоды, когда у тебя в голове уже свистит от бушующего там «нечто», требующего новых эмоций, занятие не из лёгких. Да и ехать наугад, в слепой надежде найти необходимое, тоже такое себе приключение. Иногда он возвращался ни с чем, и приходилось буквально убивать себя в спортзале, чтобы только невероятная усталость заглушила зудящее чувство неудовлетворения и шипящей злости.

Но сейчас на его лице блуждала мечтательная улыбка. Он знал, что не сегодня, так завтра найдёт всё необходимое. Не надеялся, не рассчитывал, а именно знал. Командировки никогда не подводили. Особенно летом и особенно в небольших городках, как этот. Люди в них были более доверчивые, а его обезоруживающее, чуть потерянное выражение лица: «Простите, я у вас первый раз в городе и, наверное, заблудился. Не могли бы вы мне помочь?» моментально располагало к себе. Дальше уже дело техники.

И только очень опытный психиатр смог бы разглядеть в этих пронзительных голубых глазах лёгкую тень, которую отбрасывало то самое «нечто», живущее в голове. «Нечто», поглощавшее настолько, что под конец каждого «приключения» Максим полностью переставал контролировать происходящее и приходил в себя уже под самый конец. Раздетый, перепачканный чужой кровью, с медно-металлическим привкусом во рту, он аккуратно собирал залитую спермой одежду (и свою и чужую). Оттирал, как мог, влажными салфетками подсыхающие бордовые пятна с лица и рук. Переодевался в чистое и растворялся в гуле взлетающего самолёта или мерном постукивании колёс поезда.

В свои сорок лет он выглядел очень даже хорошо. Стройное подтянутое тело, моложавое скуластое лицо, тронутое лёгким загаром, тёмная шевелюра без намёка на седину, о которой сокрушались его одногодки на работе. Только дурацкие усы немного портили всю картину, но чего только не сделаешь ради небольшой маскировки. Максим поправил висящий на плече небольшой рюкзак с вещами и отправился вниз по тенистой улице навстречу тёплым жёлтым лучам заходящего солнца. Чуть поодаль стояла хрущёвка с небольшими признаками жизни. На паре балконов сушилось бельё, а из нескольких окон доносился звук работающего телевизора. С другой стороны дороги рядком шли брошенные хозяевами частные дома, огороженные покосившимися оградами и буйно разросшимися кустами молодой черёмухи.

На скамейке у дома сидел лысоватый мужичок средних лет в старомодном вельветовом пиджаке и совершенно не подходящих к нему чёрных брюках. Но больше всего бросались в глаза огромные военные ботинки, зашнурованные прямо поверх штанин.

«Интересно, какой у него размер? – подумал Максим, подходя ближе. – Пятидесятый? Пятьдесят второй?»

«А больше есть? Чемоданы в соседнем отделе, молодой человек», – он вспомнил старый анекдот и улыбнулся про себя.

– Вечер добрый! Не заблудились?

Приятный баритон с лёгкой хрипотцой не вязался с внешним видом, а внезапный вопрос сбил с толку. Он чуть было не ответил, что, мол, да, не поможете пройти…

Но спохватился, осёкшись на полуслове.

– Да, то есть, эм-м-м… нет. Просто гуляю.

Максим растянул уголки губ в стороны, изображая приветливую дружелюбность.

– Добрый вечер.

– Вы там пацанят моих не видели?

– Простите, там – это где?

– Ну, в доме соседнем. Вы в окно смотрели, думал, может, их увидели. Вечно убегают, подлецы, среди всякого хлама поиграть.

– А, нет, – он покачал головой. – Не видел, извините.

– От поганцы, – мужчина вытащил из кармана пачку папирос, достал одну, смял у основания и вставил в рот, обнажив жёлтые неровные зубы. – Никакого сладу с ними нет.

Максим развёл руками, картинно вздохнул, как бы сочувствуя случайному знакомому.

– Вы их ежели увидите, – услышал он уже в спину, – скажите, что отец ищет, да гневается. Чтоб домой по шурику двигали, ужин скоро.

Он рассеянно кивнул и пошёл дальше.

В самом низу улица делала резкий поворот налево. Там Максиму открылось просто невероятное зрелище. На пустыре, которым заканчивалась дорога (по сути, оказавшаяся подъездной), раскинулась серая махина восьмиэтажного здания, состоявшая из одинаковых серых кубов. Создавалось ощущение, что дом, как конструктор, сложил огромный ребёнок. Причём сделал это не очень аккуратно, и часть кубиков выпирала наружу, а другие, наоборот, были утоплены вглубь. По центру виднелся высокий, в пару этажей, центральный вход. Слева и справа расположились два жилых крыла, широким полукругом уходившие назад. Венчали это архитектурное безумие покосившиеся от времени буквы: «Г_сти__ца Чай_а». Несколько минут Максим изумлённо смотрел на памятник советского постмодернизма. Большая часть окон была выбита, и местами из тёмных провалов выползали жирные мазки чёрной сажи, придававшие странному дому ещё больше нелепого гротеска.

Когда-то брошенную гостиницу обнесли высоким забором из металлических щитов. Сейчас он был похож на рот старика, в котором оставшиеся зубы скорее подчёркивали отсутствие всех остальных.

Максим подошёл ближе и услышал нешуточную перепалку.

– Я тебя убил!

– А я тебя!

– Но ты же умер!

– А я из последних сил!

– Сань, так нечестно, скажи ему!

Он осторожно выглянул из-за остатков забора и увидел трёх мальчишек лет десяти, яростно споривших об исходе воображаемого сражения посреди заросшего высокими кустами пустыря.

– Ну вообще, если из последних сил, то можно.

– Да блин! Вас и так двое! Нельзя из последних сил!

– Тоже верно. Я не знаю, короче.

– Да ну вас в пень. Надоело.

Мальчик бросил на землю палку, которая, очевидно, была его оружием.

– Погнали в прятки, только не выше третьего этажа и слева!

Он вдруг сорвался с места и побежал в сторону стеклянных дверей, крикнув через спину:

– Кто последний, тот корова!

Двое других секунду удивлённо посмотрели друг на друга, а затем припустили следом, возмущаясь ему вдогонку:

– Стой, гад!

– Так нечестно! Ты первый побежал!

Когда они скрылись в здании, Максим нырнул в дыру, оказавшись на пустыре. В голове нарастал знакомый зудящий гул. Он вытер вспотевшие ладони о спортивные штаны, огляделся по сторонам и пошёл за детьми. Трое. Подумать только, он даже не мог предположить такую удачу. Ежу понятно, что именно про них спрашивал тот странно одетый мужик. Да и насрать. На обратном пути разберётся с ним отдельно.

Уголок рта дёрнулся, опустился чуть вниз.

Главное сейчас поймать всех троих. Пускай попрячутся, а он их найдёт. О да. Ещё как найдёт. Между пересохших губ мелькнул кончик языка.

Где-то внутри него уже вовсю ревел хаос. Мысли лихорадочно дробились на отдельные образы-слайды. Застывшими картинками они смешивались в длинную беспорядочную вереницу событий, толкаясь и неприятно царапая череп.

Пустырь. Поезд, в котором он ехал. Жена. Странный мужик. Секретарша на работе со своим вечным декольте до пупка. Шлюха. Рюкзак со сменными вещами. Опять поезд. Он. Кто он? У него когда-то было имя. Глупое такое, идиотское имя. Большие стеклянные двери, заляпанные грязью так, что за ними ничего не было видно. Нож. Скоро он поест. Да, наконец-то.

По лицу пробежала судорога, почти неуловимо изменив его внешность.

Двигаясь неожиданно плавно, как кошка, Максим проскользнул в объятия тёмного просторного холла. Чуть постоял, давая привыкнуть глазам к полумраку. Закинул вторую лямку рюкзака на плечо на случай, если придётся догонять маленьких сорванцов, и пошёл в сторону левого крыла. Он поднялся по небольшой лесенке, оказавшись в длинном изогнутом коридоре со входными дверями по обеим сторонам. Некоторые из них были выбиты и валялись прямо поперёк полуистлевшей красной ковровой дорожки. Максим прислушался к пыльной тишине. Если он начнёт методично обыскивать каждый номер, то ему рано или поздно улыбнётся удача. Начинать с самой первой комнаты, наверное, было глупо, но и пропускать её в надежде, что там никого нет, тоже не самый умный поступок. Поэтому осторожно приоткрыв первую же дверь, Максим вошёл в прихожую. Заглянул в тёмный туалет, потом в основную комнату. Нагнулся проверить под кроватью. Пусто. В номере напротив процедура повторилась с таким же результатом. Ничего страшного, это просто вопрос времени. Пусть его и не так много. Он успеет.