Выпуск

Дэнни Дэш

Выпуск

Десять лет спустя

Середина июля. Днем нещадно палит солнце. Вечером же, наоборот, ощущается приятная прохлада. Пока в воздухе стоит нежный аромат сирени, отчего кружится голова. Ветер мелодично шуршит кронами берез, выстроившихся в ряд вдоль дороги, и разбавляет шум проезжающих мимо машин.

Лето в самом разгаре, поэтому сухой июльский жар кажется удушающим, но приятным. Каким-то родным. До боли знакомым. Он ощущается совсем по-другому: будто хранит в себе сладость и волшебство, из-за чего хочется дышать полной грудью и наслаждаться моментом. Моментом счастья, которого в последнее время так мало.

Дети на площадке заливисто смеются и играют в чехарду, а когда падают на песок, тут же радостно вскакивают и снова начинают запрыгивать друг другу на спины. Взрослые же с улыбками наблюдают за ними, переговариваясь между собой, и тоже впитывают летнее тепло, уютно расположившись на скамеечках. Несколько пожилых пар прогуливаются вокруг парка и молча, наслаждаясь суматошной беготней детворы, держатся за руки. Они, как и я, непроизвольно вспоминают детские годы, жалея, что не успели как следует проникнуться этим беззаботным временем. Ведь все мы в тайне иногда хотим вернуться назад. В ту пору, когда не было никаких забот, взрослых решений и трудностей. А царило лишь веселье, наступали теплые вечера с друзьями и начинались целых три месяца летних каникул.

Я неспешно иду по тротуару, невольно залюбовавшись игрой детей, и думаю о том, как же приятно, наконец, спустя столько лет оказаться дома. Передо мной мелькает фасад знакомого ФСК, где мы компанией проводили все свободное время вместе. Поэтому решив ускорить шаг, направляюсь к нему, зная, что за поворотом скрывается извилистая дорога, ведущая к школе.

Заворачиваю за угол и непроизвольно останавливаюсь, не смея продолжить путь. Аллея из карликовых растений с фиолетовыми цветами указывает мне дорогу, но я не двигаюсь с места, чтобы насладиться сладким ароматом и придаться воспоминаниям.

Одиннадцать лет я ходила по этой дороге. Каждый день встречалась тут с одноклассниками: мы наперегонки бежали к школе, боясь опоздать на уроки, потому что вахтерша тетя Валя ни за что бы не пустила нас на порог гардероба после звонка. И все одиннадцать лет, взявшись за руку с дедушкой, я гордо шагала на первую линейку в новом учебном году.

Только теперь, одиноко стоя на этой аллее, я вдруг понимаю, как много утекло лет, скольких людей потеряла из своей жизни. И как сильно я скучаю по дедушке, который больше никогда не возьмет мою ладонь в свою и не сожмет ее, придавав мне сил.

– Рина!

Я вздрагиваю от громкого голоса подруги и поворачиваюсь. Юлька бежит ко мне на высоченных каблуках, на ходу докрашивая губы красной помадой. Маленькая сумка болтается у нее на сгибе локтя, и она поправляет ее при каждом шаге, нервно дергая плечом. На моих губах тут же расцветает улыбка от такой знакомой картины, и я вновь поддаюсь воспоминаниям.

С Юлей мы дружим со времен яслей. Кажется, мы даже не раз делили один горшок на двоих, а после, когда перешли в школу, стали обмениваться цветными ручками и тетрадками с изображением Димы Билана. Юлька Коньярская всегда была самой веселой и заводной девчонкой в нашей дружной компании, поэтому внимание мальчишек постоянно преследовало ее всю нашу школьную жизнь. Она, яркая и лучезарная, покоряла сердца, влюбляла в себя старшеклассников и всегда дарила мне поводы для улыбок.

– Фух! – с облегчением выдыхает Юля, наконец-то догнав меня, и небрежно поправляет свои кучерявые светлые волосы. – Ну все, я готова!

Я тихо смеюсь, оглядывая подругу. Белая шифоновая юбка с разрезом вдоль бедра немного скосилась набок, а красный топ слегка приподнялся, предоставляя мне прекрасный вид на тонкие ребра, на которых красуется несколько маленьких татуировок. И я бы с удовольствием предупредила Коньярскую, что еще немного, и ее грудь вывалится на всеобщее обозрение, но решаю оставить это на потом. Пусть немного покраснеет.

– Ты провела в душе два часа, натираясь до скрипа, после сидела около зеркала еще столько же, и только сейчас, опять опоздав, говоришь, что готова? Уверена? – поддеваю я подругу.

– Иди ты в жопу, Николаева! Сегодня важный день, я должна выглядеть неотразимо. Поэтому сахарная эпиляция стоила всего потраченного времени! – Юля гордо вздергивает подбородок и шагает вперед, виляя бедрами слишком уж откровенно. – И если мы опоздаем и я не смогу показать Усову, что он потерял, я тебя убью.

– Что? – Я снова улыбаюсь и преодолеваю расстояние между нами, чтобы идти с Юлей рядом. – Из-за меня?

– А я, что ли, по-твоему, стою тут и смотрю по сторонам?

– Коньярская, ты неисправима. – В этот раз я от души смеюсь и краем глаза улавливаю, как Юлька тоже улыбается, понимая, что это все-таки она сегодня бессовестный опоздун.

– Кто бы говорил. Сама-то вон как вырядилась. – Подруга кивает на меня, снова поправляя сумочку, а я слежу за ее взглядом и тяжело вздыхаю.

Конечно, я тоже оделась подобающе для такого мероприятия, как встреча выпускников. Но рекорд пребывания перед зеркалом, который давно побила Коньярская, слава богу оспаривать не стала, лишь нанеся на глаза черную тушь и подкрасив губы простым блеском. Все-таки десять лет прошло: нужно выглядеть хорошо для своих двадцати семи.

Поэтому, поправив белый пиджак на плечах и стряхнув невидимые пылинки с широких брюк, я пожимаю плечами, а после мы с Юлькой двигаемся вперед, взявшись за руки. На встречу с теми, кого когда-то считали лучшими друзьями.

***

– Вау!.. – ошарашенно говорим мы с Юлей в один голос, заходя в актовый зал школы №7.

Сцену украшают яркие гирлянды, а под потолком выпущено по меньшей мере сто золотых гелиевых шариков. На фоне играет приятная приглушенная музыка, создавая соответствующее празднику настроение. Я ненароком вспоминаю, что именно эту песню мы ставили на последнем звонке, когда прощались с учителями, морально готовясь к вступительным экзаменам в вузах. Также замечаю, как рядом со входом, около диджейской будки, висит большой плакат с надписью: «Добро пожаловать в школу, выпуск 2013!». Мы с Юлей весело переглядываемся, зная, где сделаем несколько фотографий.

Организаторы встречи заранее расставили стулья около стен, освобождая нам пространство для танцев, а посредине поставили пару столов с угощениями и бокалами, в которых пузырилось налитое розовое шампанское. Я кручу головой, осматривая место, где проходили самые шумные дискотеки в городе, и удивляюсь: как же много народа здесь собралось! Кого-то узнаю в лицо сразу, кто-то кажется незнакомым, но громкие разговоры и смешки с разных уголков актового зала создают атмосферу, наполняя пространство позабытыми эмоциями и спокойствием.

– Юля! Рина! – Я поворачиваюсь к сцене, когда вижу, как к нам подходит Олеся – староста нашего класса. Она разводит руки в стороны и крепко обнимает нас, чуть ли не визжа от радости. – Девочки, как я рада вас видеть! – Она отстраняется, оглядывая сначала меня, а потом Юльку. – Коньярская, хоть бы постыдилась!

– Чего? – Подруга округляет глаза от непонимания, а я смеюсь в кулак, прекрасно понимая, о чем говорит Олеся.

– Нет бы постареть хоть на несколько лет, набрать там пару лишних килограммов, а ты как была красоткой, так ей и осталась. Бессовестная! Все парни сейчас опять только на тебя будут внимание обращать.

Юля расплывается в широкой улыбке от такого комплимента и, поправив волосы, начинает рассказывать Олесе, какие чудеса может творить йога. Я же решаюсь ретироваться, предоставляя подруге возможность рассказать про индийские практики все, что она знает. Подхожу к столу, на ходу засовывая в рот тарталетку с креветкой, и беру шампанское. Но не успеваю проглотить вкусное угощение, как вдруг меня щипают за бедра и звонко бьют по заднице.

Взвизгнув, подпрыгиваю и смотрю на того, кто нарушил мое личное пространство. Однако встречаю лишь ярко-зеленые глаза и звонкий мужской смех, который не слышала целых десять лет.

– Слава…

– Привет, Николаева! – Слава Усов улыбается самой обворожительной улыбкой на свете и тянется меня обнять. – Крошка-картошка, ты, блин, ни капли не изменилась.

На глаза наворачиваются слезы от детского прозвища, которое Слава сам же для меня и придумал, зная мою невероятную любовь к пирожному «Картошка». Я быстро ставлю бокал на стол и сжимаю парня в крепких объятиях. Запах его одеколона бьет мне в нос, и я вспоминаю, как он в седьмом классе чуть ли не обливался им, чтобы создать впечатление взрослого мужчины, хотя на тот момент наши мальчишки едва знали, что такое дезодорант.

Я отхожу от Славы и с интересом осматриваю его. От вечно шкодившего мальчика, который специально прятал от учителей мел, смазывал доски мылом и иногда подкладывал физику на стул кнопки, не осталось и следа. Теперь передо мной стоит мужчина в костюме-тройке, с аккуратно подстриженной бородой и белозубой улыбкой.

– Слава, какой же ты… – я на секунду осекаюсь, мотая головой.

– Какой? – подначивает он меня. – Деловой? Красивый? Обаятельный? Сексуальный? – на этом слове Слава шевелит бровями и ухмыляется, протягивая мне бокал с шампанским.

– Дурак! Взрослый. И возмужавший.

– Конечно, спорт творит чудеса. Как раньше говорил Коля: «Гиря и штанга даже из обезьяны сделают крутого чувака!» – парадирует Славик нашего одноклассника Колю Мишина, и мы оба смеемся. – Ну а ты, крошка-картошка? Как поживаешь? Я смотрю, кольца на пальце нет, значит, до сих пор свободная пташка?

Опускаю взгляд на правую руку и тяжело вздыхаю от накативших чувств. Место, где должно быть то самое кольцо, начинает гореть огнем, но я отгоняю неприятные мысли и смотрю на своего собеседника, пытаясь натянуть веселую улыбку.

– Да знаешь, Слав, не встретила я еще такого, как ты, вот одна и остаюсь.

– О-о-о, это что, приглашение? – Бывший одноклассник отпивает из бокала и многозначительно подмигивает. – Дай мне время, я сбегаю за паспортом, и можем ехать в ЗАГС.

Заливисто смеюсь от его слов. Ведь сейчас передо мной именно тот Славка, которого я так хорошо помню. Он поддерживает меня, слегка приподнимая бокал, чтобы мы чокнулись.

– Слушай, а ты случайно не с Коньярской пришла?

– Именно с ней. Куда я без этого хвостика?

– Помню-помню. Две подружки не разлей вода. Вы до сих пор в Питере живете?

– Как поступили, так там и остались. А что такое? – Кладу свою сумку на стол, беру еще одну тарталетку и с подозрением смотрю на парня.

– Твоя подруженция кое-что мне еще со школьной поры должна, поэтому…

– Это что же я тебе должна, Усов? – Рядом с нами появляется Юля и недовольно складывает руки на груди. Я внимательно слежу за ней, а когда понимаю, зачем она так себя ведет, скрываю очередную улыбку глотком.

Слава на мгновение замирает, с ошарашенным видом смотрит на подругу, громко прочищает горло и почему-то резко краснеет. Его зрачки расширяются, когда он осматривает Юлю. А потом он открывает рот и… молчит.

В девятом классе между Коньярской и Усовым вспыхнул невероятный роман. Все в школе, от мелких первоклашек до взрослых выпускников, завидовали их отношениям, потому что они казались идеальными. Слава ухаживал за Юлей, как настоящий джентльмен: встречал и провожал из школы, всегда носил ее портфель, делал комплименты и по-настоящему ценил. Юлька же порхала над землей от нахлынувших чувств и беспрерывно говорила, как она любит Славу. Мечтала, что они вместе уедут из нашего города, поженятся, нарожают детей и умрут в один день. Ее девичье сердце пылало от счастья, улыбка не спадала с лица. Она даже учебу начала специально подтягивать, чтобы помогать Усову с химией и биологией. Ведь тот мечтал поступить в медицинский. Они безмерно любили друг друга, пока не случился женский международный день.

На восьмое марта, когда мы, будучи десятиклассниками, устраивали концерт учителям, Слава прямо перед выходом на сцену, где они с Юлей должны были танцевать вальс, порвал с ней у всех на глазах. Грубо. Резко. И до слез обидно. Без причин. Без поводов. Просто взял и разбил их чувства вдребезги, оставив Юлю стоять в оцепенении. А после трусливо сбежал с концерта.

Следующие полгода подруга была сама не своя. Не училась, не смеялась, не улыбалась и совершенно не смотрела ни на кого, кроме меня. Все это время я старалась быть рядом с ней: поддерживала и стирала нескончаемый поток слез с раскрасневшихся щек, когда мы оставались вдвоем. И хотя она скрывала тот факт, что не единожды ходила к Славе за объяснениями, я знала: никаких ответов Усов ей не давал.

Так прошло шесть тяжелых месяцев, а потом подругу в один день будто подменили. Она вдруг стала прежней: яркой и веселой. Опять начала принимать внимание от других мальчишек, разрешила им ухаживать за собой и провожать до дома. Но с тех пор стала игнорировать Славу и все, что было с ним связано.

Я же, в свою очередь, поражалась ее выдержке и силе воли. И даже после такой большой любви и больного разрыва Юлька гордо держалась рядом с Усовым и ни разу не давала повода думать, что заинтересована им. Так их напряженные отношения дотянули до выпускного. А потом Юля и Слава разъехались по разным городам. И с тех пор они не видели друг друга.

До сегодняшнего дня.

– И что ты мочишь, Усов? Неужели сказать нечего? – прерывая тишину, говорит Юля, протискиваясь между нами, чтобы тоже взять бокал. – Хотя, знаешь, ничего удивительного. Ты никогда не мог набраться смелости, чтобы сказать правду.

– Юль…

– Нет-нет, мой хороший. – Коньярская тыкает пальцем в грудь Славика и улыбается своей сногсшибательной улыбкой, перед которой не мог устоять ни один питерский парень. – Я столько лет молчала, поэтому позволь теперь мне сказать, договорились? – Слава неуверенно кивает, а я напрягаюсь от мысли, что сейчас произойдет. Подруга делает большой глоток и громко, чтобы все слышали, говорит: – Катись-ка ты в задницу, Усов!

Вокруг все смолкают. Любопытные взгляды прикованы к нам, и я покрываюсь пунцовым румянцем, смотря во все глаза на Юлю, которая резко вскидывает руку и показывает Усову средний палец. Даже музыка останавливается в ненужный момент, но Коньярской это не мешает. Она продолжает испепелять Славу убийственным взглядом, не обращая ни на кого внимания.

Спустя секунду я начинаю нервно смеяться, пытаясь разрядить обстановку, но подруга и бывший одноклассник не поддерживают меня, уставившись друг на друга. Она с ненавистью, а он – восхищением.

– Коньярская, – привлекаю я ее внимание, едва успокоившись. – Только не дерись с ним, ладно? Он КМС по боксу.

– Он КМС по трусости – не более, – тут же бросает она и, гордо вздернув подбородок, удаляется к выходу.

– Юль, ну ты чего? – кидаю ей вслед, беру сумку и только собираюсь идти за ней, как тут же Слава останавливает меня легким движением руки.

– О нет, крошка-картошка. – Я замечаю, каким влюбленным взглядом Усов провожает Коньярскую до двери, а потом нервно дергает галстук, будто тот его душит. – Я сам.

– Ты уверен? Напомнить тебе, как она выдрала Каринке волосы, когда та попыталась пригласить тебя на белый танец?

– Не стоит, я прекрасно помню ту дискотеку. – Славка прикусывает нижнюю губу и нетерпеливо сглатывает, все еще смотря на дверь. – В тот день я влюбился в нее по уши. И сейчас, похоже, сделал это снова. – Он со звоном ставит свой бокал, поправляет пиджак и озорно подмигивает мне. – Уж прости, Николаева, но сегодня ты вернешься домой без мужа.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.