Новая Зона. Территория «Вятка»

– Нет, Коль, извини. – Машинист понуро посмотрел себе под ноги, жалея Волкогонова. – Может, в следующий раз…

– Может быть, может быть… – Николай отошел, потом опять вернулся, сунув Кострову в руку новое письмо для жены, которое написал еще три дня назад. Василий Иванович молча взял конверт и убрал за пазуху.

– Раздобыл для вашего брата коробку бананов и ящик яблок, – преувеличенно бодрым тоном обрадовал он проводников, открывая одну из коробок, стоящих на перроне и показывая всем ее содержимое. – Только поспешите съесть сейчас, иначе все разбредетесь, а продукт пропадет. И так уже бананы темнеть начали, пока мы сюда тащились.

Проводников не надо было просить дважды, все тотчас расчехлили свои рюкзаки и стали набивать их фруктами, рассовывая яблоки по карманам. Некоторые решили не дожидаться момента, когда проголодаются, и принялись есть бананы прямо на перроне, радуясь уже практически забытому вкусу. Впрочем, радовались не все.

– Вот жук! – вполголоса приговаривал кто-то из молодых. – Я же ему денег на цитрусовые давал, они полезнее. А он опять сэкономил, купил дешевых яблок. Да и за сигареты наверняка половину денег в карман себе положил.

– Вот-вот! – так же тихо поддержал его кто-то из коллег. – Еще и советы раздает, умник! «Поэкономнее», блин! А что ему мешало две коробки сигарет взять, если уж сам не знает, когда в очередной раз на «Вятку» попадет?

– Хорош! Задолбали! – не выдержал Нервный. – Раз так недовольны – идите и выскажите ему в лицо!

– Да ну-у… – тут же пошли на попятную молодые. – Не ругаться же с ним? Обидится – и кто нас тогда едой обеспечивать будет? Сюда ж никто, кроме него, составы не гоняет. Это мы так, от избытка эмоций болтаем.

Волкогонов, краем уха слышавший перепалку, в очередной раз задумался о странном поезде. Электровоз ведь будто не из реального мира приезжает на станцию, а, наоборот, из какого-то параллельного пространства, где курево, апельсины и даже консервированный цыпленок в собственном соку – такая же диковинка и редкость, как артефакты на «Вятке». Где Кострову со стюардом Толиком приходится проникать на какую-то запретную территорию, чтобы добыть для проводников хоть что-нибудь пригодное для еды. Где поезда и машинисты гуляют по улицам сами по себе, не обращая внимания на расписание движения, установленные маршруты и прочее. Захотел Василий Иванович – и свернул в сторону Бекетово, не захотел – прямиком до какого-нибудь Ташкента поехал, как и положено по путевому листу (или что там за документация на железной дороге?). Чем вообще занимается Костров, когда не гонит состав на Территорию? Возит обычных пассажиров по обычным маршрутам? Вернулся из рейса Москва – Самара и вспомнил о халтурке? Тогда как же его железнодорожное руководство разрешает ему исчезать с работы вместе с электровозом то на неделю, то чуть ли не на месяц? А если эти рейсы проходят как официальные, то почему никто из официальных лиц не интересуется судьбой проводников и клиентов?

Вопросов было много, за ними явно крылась некая тайна, но вникать и допытываться не было ни малейшего желания. Подчас гадать – куда интереснее, нежели знать наверняка. В одном Николай был уверен: даже если Василий Иванович и Толик считают себя свободными людьми, никак не зависящими от Территории, «Вятка» явно считает иначе.

Между тем Рябой заметил в одном из окон пассажирского плацкарта женское лицо. Сначала он подумал, что ему показалось, но позже женщина вновь выглянула в окно и испуганно отшатнулась, рассмотрев Рябого получше.

– Этого еще не хватало, – еле слышно промолвил Рябой, отворачиваясь от вагона и ища глазами Волкогонова, который уже помогал носить припасы на станционный склад.

Когда проводники закончили с разгрузкой, Толик вернулся в вагон, чтобы узнать, кто же все-таки решился отправиться на Территорию, а кто вообще не собирается покидать поезд, пока не уберется с «Вятки» обратно на Большую землю. Через несколько минут стюард выпрыгнул обратно на платформу, хитро подмигивая проводникам, тем самым стараясь намекнуть, что сегодня они не останутся без работы.

Первым из вагона вышел молодой человек в очках. Подслеповато пялясь себе под ноги, чтобы не оступиться, он сделал первый шаг на Территорию. Посмотрел на столпившихся в стороне проводников и неуверенно улыбнулся, однако никто из них не улыбнулся в ответ, поэтому парень в нерешительности замер на платформе, не зная, куда ему податься – то ли залезть обратно в поезд, то ли все-таки подойти к недружелюбным местным.

– Не пужайся, молодой, – решил взять инициативу в свои руки Рябой, – проходи пока на станцию, инструктаж будешь слушать.

Парень с радостью кивнул и скрылся за дверями под вывеской «Бекетово».

– Птенец, – емко описал клиента Рябой, сам еще не сознавая, что дал тому кличку, которая теперь никогда от парня не отцепится.

– Ничего, может, еще до орла дорастет, – хохотнул Шабаров.

Следующим на перрон ловко выпрыгнул мужчина постарше. В нем, в отличие от молодого, чувствовалась некая сила, которую можно ощутить в мужчинах, не раз бывавших в серьезных переделках. По его резким пружинистым движениям было видно, что он физически развит и ехал на Территорию не просто посмотреть на пейзаж из вагонного окна. В руке он сжимал чехол с карабином внутри.

– Этому будет сложно объяснить, что оружие тут ни к чему, – сразу определил Волкогонов, смерив мужчину оценивающим взглядом.

Клиент не стал ничего спрашивать (вероятно, он был наслышан о порядках) и сразу уверенным шагом направился в здание вокзала.

– Сложный, – дал свою оценку Волкогонов, наблюдая, как из вагона выходят следующие «туристы».

Теперь поезд покинули сразу два молодых человека, которые, вероятнее всего, были друзьями. Они смотрели на все вокруг с осторожностью и недоверием, как, собственно, и следовало смотреть на «Вятку». По их поводу никто ничего не сказал, а вот что касается последнего клиента – тут удивлены были все, ибо на Территорию еще никогда не ступала нога женщины.

– Вот это краля, – развязно присвистнул молодой проводник, чем вогнал бедную женщину в ступор. Она уже хотела было вернуться в вагон, но джентльмен Рябой тотчас остановил ее.

– Мадам, не пугайтесь наших дикарей, просто дама на «Вятке» – дело непривычное. Нонсенс! – Он подбежал и ловко подал руку, чтобы самолично отвести ее на станцию. Остальные проводники улюлюкали и поддевали Рябого.

На скамейках в зале ожидания клиенты расселись согласно интересам и уровню доверия. Молодой, с легкой руки Рябого получивший кличку Птенец, по неведомой причине оказался рядом с матерым мужчиной, которого окрестили Сложным. Два друга сидели в сторонке и с большим вниманием смотрели на вошедшего Рябого, ведущего под руку женщину. Также на станцию подтянулись еще несколько пассажиров, к которым ни Волкогонов, ни Рябой не проявили особого интереса: они будто уже почувствовали, что никто из них не выберет «старичков» в качестве проводников по Территории.

– Итак, господа прибывшие, – начал говорить Рябой (обычно инструктаж проводил он, изредка его заменял Сергей Шабаров, а Волкогонов лишь иногда вставлял свои реплики, чтобы объяснить некоторые правила), – приветствую вас на Территории «Вятка». Как вы уже наверняка догадались – или, может, еще не догадались, – теперь вы не можете встать с места и снова сесть на поезд, пока «Вятка» не определит, что с вами дальше делать.

– Как это – не сможем сесть на поезд? – тотчас забеспокоился Птенец. – А вдруг я передумаю?

– Таковы правила, – развел руками Волкогонов. – Передумывать нужно было раньше, и Толик наверняка разъяснил этот нюанс во время вашего долгого путешествия. Вы могли бы просто не выходить на платформу станции Бекетово, но уж если ступили хотя бы одной ногой на Территорию, то должны пройти по маршруту. Иначе поезд просто не поедет, хоть целый год торчите в вагоне.

– Так не бывает! – возразил еще один клиент, сидевший в углу и кутавшийся в зеленую куртку. – Это же просто байка, местный фольклор! Толика было интересно послушать в дороге, но, полагаю, никто из нас не воспринял его страшилки всерьез.

– И напрасно, – пожал плечами Николай. – Вы не в парк аттракционов заглянули в выходной день. И то, что происходило с вами по пути, должно было убедить вас, что шутки кончились еще при посадке.

– Так не бывает! – повторил клиент-скептик, правда, уже менее агрессивным тоном. – Как движение поезда может зависеть от одного пассажира?

– Все верно, – не стал препираться Рябой. – В том, нормальном мире, откуда вы прибыли, так действительно не бывает, но здесь все иначе. Забудьте про то, что электровозы обязаны подчиняться воле машиниста, – здесь они подчиняются воле «Вятки». Забудьте про то, что движение поезда зависит от его технического состояния, – здесь оно не зависит даже от наличия или отсутствия тока в линиях электропередач. По-хорошему, здесь каждый из вас должен следовать только одному правилу – не верь глазам своим.

– Это неслыханно, – забеспокоился лысоватый мужчина в очках с большим рюкзаком. – Как можно не верить своим органам чувств?!

– О, я не призываю полностью игнорировать ваши органы чувств! Я имею в виду – не стоит доверять всему, что вы здесь увидите, – уточнил Рябой, досадуя, что инструктаж однозначно затянется, если каждый поспешит вставить свои пять копеек.

– Если вы приехали сюда на экскурсию по чудесным местам, то вынужден вас разочаровать: то, с чем вы здесь столкнетесь, не всегда укладывается в рамки разумного объяснения. – Волкогонов нахмурился, размышляя, как донести до клиентов, что «Вятка» – смертельно опасное место.

– Давайте не будем отвлекаться, – поморщился Рябой, – как мы уже сказали, каждый из вас обязан пройти по маршруту, для этого вам понадобится проводник. – Рябой поочередно указал на себя и еще шестерых мужчин, стоящих в этот момент рядом с ним. – Каждый из вас вправе сам выбрать проводника.

– И как же мы выберем кого-то из вас? У вас ни рекомендаций, ни рекламы! – Толстяк в очках умудрился рассмешить остальных клиентов, и возникшее было напряжение исчезло.

– Верно подмечено. – Рябой по привычке потер щеку. – Но на этот раз вы должны руководствоваться исключительно своим чутьем. Выбирать, так сказать, по зову сердца.

Он неловко улыбнулся и по неведомой причине посмотрел на женщину, которая, завороженно слушая, не сводила с него глаз.

– С выбором проводника вы определитесь по окончании инструктажа, – объяснил клиентам Рябой. – А сейчас поговорим о том, что можно брать на «Вятку», а что нежелательно.

– В первую очередь это касается оружия, – встрял в разговор Волкогонов. – Все огнестрельное и холодное оружие вы обязаны оставить на складе. Мы непременно вернем его, как только вы закончите путь по маршруту.

– Ага, щас, – тотчас взволновался Сложный, – я без своего карабина ни на какую «Вятку» не сунусь!

– И зачем он вам на Территории? – решил вызнать Волкогонов, чувствуя, что именно ему придется тянуть по маршруту несговорчивого товарища.

– А как же дикие звери? – упирался Сложный.

– На «Вятке» нет диких зверей, – с уверенностью заявил Волкогонов. – Домашних, к слову, тоже.

– На одной из территорий, где я недавно побывал, – похвастался Сложный, – мне тоже говорили, что не стоит таскать с собой оружие, а оказалось, что там водятся такие твари, которых белый свет прежде не видывал, и если бы не мой карабин, не выбраться бы оттуда живым ни мне, ни другим людям, ушедшим на маршрут.

– Я не могу ничего сказать о других территориях, я там никогда не бывал. А вот что касается «Вятки» – на ней оружие не только не приветствуется, но и считается крайне опасным. Здесь человек может столкнуться с тем, что способно навредить ему лишь в том случае, если он вооружен, – попытался доходчиво объяснить Волкогонов.

– Что-то я не совсем вас понимаю, товарищ проводник, – поморщился Сложный. – Хотите сказать, что мой карабин может быть опасен для меня самого?

– Именно это я и хочу вам сказать, – спокойно ответил Волкогонов. – На «Вятке» нет монстров, от которых нужно защищаться, но на Территории вы можете встретить нечто такое, что расценит оружие как угрозу, и вам останется только смириться с вашей участью, ибо этим сущностям никакое земное оружие не способно нанести урон.

– Вы сейчас серьезно? – На лбу толстяка выступила испарина.

– Абсолютно, – ответил Волкогонов, и в зале повисла неловкая пауза.

– С этим разобрались, – кашлянув в кулак, продолжил Рябой. – Настоятельно рекомендую оставить на станции все металлические вещи – такие, как цепочки, браслеты, кольца, в общем, все, что соприкасается с вашей кожей, а также любые технические устройства – телефоны, фотоаппараты или камеры.

– А как же очки? – спросил Птенец, указывая на окуляры на своем носу.

– Очки можете оставить, хотя мы не даем гарантии, что они будут безопасны, – мотнул головой Рябой. – Что касается техники, то советуем оставить ее здесь только по одной причине: ничто на «Вятке» не будет функционировать должным образом, и вам просто придется таскать с собой лишний груз.

– И где это все можно оставить? – Толстяк выудил из своего внушительного рюкзака дорогую фотоаппаратуру.

– Да можете оставить прямо здесь, – посоветовал Сергей Шабаров. – Поверьте, никто не возьмет ваши вещи, кроме вас.

Толстяк пожал плечами и положил фотокамеру на скамейку и тотчас с интересом воззрился на Рябого.

– Впрочем, и это не главное. Самое важное, что вам следует уяснить, это то, что на «Вятке» проводник – царь и бог, и вы должны беспрекословно слушаться его приказов. – Наконец Рябой высказал основное условие экспедиции на Территорию, которое обычно вызывало много споров с клиентами. – Если ваш проводник скажет вам бежать, то мчитесь, сверкая пятками; если он скажет замереть на месте, то без раздумий притворитесь камнем; если он упадет в грязь, смело падайте следом. Не спрашивайте, почему нужно делать именно так, и это спасет вам жизнь.

– Хорошенькое дельце! – Волкогонов сразу понял, что со Сложным будет больше всего мороки. – Неужели ваш проводник не бывает не прав? А я вот слышал, что с «Вятки» далеко не все возвращаются обратно.

– Такое действительно случается, – не стал отпираться Волкогонов, и после этих его слов все клиенты напряглись. – Но не приходило ли вам в голову, что главная причина трагического результата кроется в том, что клиент не стал выполнять приказ проводника и сделал то, что посчитал нужным и правильным именно сам? Вам следует уяснить, что вы не можете руководствоваться логикой и здравым смыслом, находясь здесь, иначе вы уже никогда не покинете Территорию.

– После ваших слов вообще не хочется покидать зал ожидания, – неловко хохотнул Птенец, вот только никто не отреагировал на его шутку.

– Впрочем, ошибаться может каждый, тут вы правы, – добавил Волкогонов. – Но, по крайней мере, за свою ошибку проводник может поплатиться жизнью. Я имею в виду не только вашей, но и собственной. Так что в наших интересах быть максимально сосредоточенными и внимательными, а такое возможно для ведущего, когда он уверен в своих ведомых, уверен, что они беспрекословно выполнят то, что надлежит.

– То есть вы нам не доверяете, а мы должны довериться безоговорочно? – хмыкнул кто-то из клиентов.

– Да бросьте вы причитать, – вдруг подала голос женщина, – вы ведь все знали, куда едете, а теперь превратились из мужественных искателей приключений в трусливых зайцев.

– Дамочка, не нужно грести всех под одну гребенку, – возмутился Сложный. – Я ничего не имею против таких, скажем прямо, армейских правил и готов расстаться со своим карабином прямо сейчас, если проводник даст мне гарантию, что я вернусь оттуда живым.

– Ни один проводник вам подобной гарантии не даст, – откликнулся Рябой.

– Вообще удивляюсь, как вы сами-то до сих пор живы! – решил сострить Сложный.

– Я вижу, что разговор у нас с вами не клеится, поэтому просто предлагаю выбрать себе проводника, с которым вы сами обсудите все детали экспедиции. – Рябому надоело слушать препирательства Сложного, и он отступил назад, рассматривая клиентов.

– Я выбираю вас. – Женщина первой обратилась к Рябому, чем изрядно смутила его.

– Уверены? – Он сам не понимал, почему задал этот вопрос.

– Более чем. – Женщина встала с места и подошла к Рябому.

Как ни странно, все клиенты быстро разобрали своих проводников: молодые предпочли компанию молодых, люди постарше и посолиднее решили остановить свой выбор на более опытных ходоках – Шабарове, Рябом и Волкогонове. Рябого, помимо женщины, выбрал толстяк в очках с большим рюкзаком, к Шабарову подошли двое друзей, а Волкогонову достались Птенец и Сложный. Как рассортировались остальные, Николай не вникал.

– В общих чертах мы все поняли, товарищ начальник, – снисходительно проговорил Сложный, – теперь давай обсудим частности.

Птенец не подавал голоса, а мялся рядом, ловя каждое слово старшего.

– Давайте сначала познакомимся. – Волкогонов тряхнул головой, но не спешил вытаскивать руку из кармана пыльника, где сжимал яблоко. – Меня зовут Николай Иванович Волкогонов.

– Борис. – Сложный протянул руку, Волкогонов посмотрел сначала в его глаза, а потом на его ладонь, затем снова в глаза, старясь смутить клиента, и ему это удалось. Едва тот решил, что не удостоится рукопожатия, и уже начал опускать пятерню, как Волкогонов ловким движением схватил его кисть и быстро сжал, почувствовав, что в глазах Сложного промелькнуло удивление.

– Петя. – Странно, но другого имени от Птенца Волкогонов и не ожидал. На этот раз он довольно дружелюбно пожал протянутую руку и сделал знак следовать за ним.

Втроем они направились к складу. Волкогонов попросил их подождать, а сам ненадолго скрылся в недрах, вернувшись оттуда с двумя подсумками для противогазов.

– А это зачем? – Борис уставился на противогаз, который протянул ему проводник.

– Дышать, – усмехнулся Волкогонов, – или предпочитаешь не дышать?

Без лишних слов Борис перекинул лямку сумки через шею, его примеру последовал и Птенец.

– Как у вас с провиантом? – полюбопытствовал Волкогонов, запихивая в рюкзак консервы.

– Знали, куда едем, – смело ответствовал Птенец, – запаслись.

– На сколько дней запасы? – Проводник пропустил браваду Птенца мимо ушей.

– Неделя, – прикинул Борис.

– Мало, – резюмировал проводник, – возьмите продуктов еще на неделю.

– Еще на неделю?! – Птенец казался растерянным. – Мы думали, поход максимум на три дня, и все равно взяли вдвое больше провизии.

– Теперь за вас буду думать я, – отрезал Волкогонов и указал на вход в склад, где уже мялись другие группы. – Заходите и набирайте продуктов впрок, и лучше бы то, что привычно для ваших желудков.

Когда клиенты запаслись продуктами, Волкогонов решил осмотреть рюкзаки клиентов, заставив их высыпать все их содержимое прямо на перрон. Некоторые вещи он без зазрения совести откладывал в сторону, в основном это касалось личных вещей или металлических предметов, таких как бензиновая зажигалка, патроны, ножи.

– Ты особо-то не лютуй, командир, – взмолился Сложный, – хоть ложку оставь.

– Я тебе деревянную вырежу, – с полной серьезностью ответил Волкогонов, однако над его шуткой посмеялся только Птенец. – Вот эти вещи придется оставить здесь, – Волкогонов указал на предметы, отобранные им и сложенные в сторонке, – остальное сложите обратно в рюкзаки, и можем выдвигаться.

– Суров ты, батя, – снова вздохнул Борис, но послушался проводника и унес свои пожитки в здание вокзала.

Волкогонов снова посмотрел на тех, кого придется вести на «Вятку». Он хотел запомнить их лица, выражение глаз и эту их неизбывную надежду, что все пройдет хорошо. Если они вернутся с маршрута, то уже никогда не будут прежними людьми. Борис смотрел на проводника с вызовом, он перекладывал из одного уголка рта в другой спичку и самодовольно улыбался, хотя его серые змеиные глаза оставались холодными. Проводник отметил, что уже одержал маленькую победу над ним, заставив оставить карабин на станции. Птенец был еще слишком юн для походов на «Вятку», это чувствовалось во всем его облике, в его манере нервно подергивать левым глазом и перебирать пальцами правой руки – так, будто он мял в руках несуществующую глину.

Случайно Николай заметил Нервного, который мялся у входа в зал ожидания: на этот раз его никто не выбрал, но, кажется, он вовсе не расстроился по этому поводу.

– Я сейчас. – Волкогонов оставил своих клиентов и подошел к Нервному.

Он стал первым проводником, после того как Волкогонов провел его по «Вятке». Сейчас Николай уже не смог бы объяснить, что послужило причиной решения поддержать молодого парня, когда тот изъявил желание остаться на станции и заниматься подобной работой. Когда Нервный впервые вышел из вагона на станции Бекетово, Николай увидел в юноше только отчаянный страх за свою жизнь, который тот решил победить, пройдя через все испытания Территории. А их на его долю тогда выпало немало. Да и потом тоже.

– Я решил уехать, – полушепотом поделился Нервный, когда Волкогонов подошел поближе. Он говорил тихо, чтобы другие проводники не услышали.

– У каждого из нас далеко не все клиенты возвращаются обратно. – Волкогонов хотел приободрить парня, но не находил нужных слов. – Ты же знаешь, что не виноват в том, что случилось.

– А кто виноват, если не я? – Нервный невольно повысил голос, и несколько человек обернулись, услышав его слова.

– Если ты намерен убиваться каждый раз, когда клиент теряется на Территории, то тебе действительно лучше уехать, – кивнул Николай. – Но пока ты еще здесь, я советую тебе подумать. Мы продолжим этот разговор, когда…

– А ты уверен в том, что вернешься? – громко, с вызовом спросил Нервный, чтобы его наверняка услышали клиенты.

– Уверен, – спокойно ответил Волкогонов и направился к ожидающим его людям.

Николаю, как и его коллегам, было ясно, что Нервный сломался. Потеря всего одного клиента порой лишает сна, но сам он никогда не позволял себе виниться и каяться. Главное – принять то, что проводник всегда делает все от него зависящее, чтобы уберечь клиента от ошибок и по факту спасти тому жизнь. Иначе ты не проводник. И если не справился – вряд ли это твоя вина. Скорее воля «Вятки».

О том, что приключилось с Нервным в последней ходке, Николай знал только из его рассказа. Впрочем, и так было понятно, что Нервный не допустил ни единой ошибки.

Глава третья

Группа Волкогонова

Трое ходоков стояли перед ветхим сараем рядом с насыпью, буквально в десяти шагах от путей. Вероятно, раньше работники железной дороги хранили в сарае свой инвентарь, но сейчас крыша постройки покосилась, а ветер раскачивал из стороны в сторону едва держащуюся на скрипучих петлях дверь.

– Будем заходить здесь, – решительно произнес Волкогонов и начал спускаться вниз.

– Это что – местный толкан типа «сортир»? – решил пошутить Борис, однако поспешил за проводником.

Птенец все больше молчал, сосредоточенно оглядывая окрестности.

Впрочем, местность рядом с железнодорожной насыпью мало чем могла привлечь внимание рядового обывателя – редкие сосенки вперемежку с кустарником, потерявшим свою листву еще во времена вспышки, белые березки с висящими до земли плетями веток да усыпанная опавшей листвой земля.

– Наденьте противогазы, – скомандовал проводник и сам быстро натянул на голову свой, затем взялся за дверную ручку.

– Точно толкан, – снова подал голос Сложный. – Небось хочешь измазать нас фекалиями, чтобы мы знали свое место?

Волкогонов не отреагировал на слова Бориса и распахнул дверь шире, демонстрируя, что внутри – обычный сарай, где на простом земляном полу ничего нет. Хотя в действительности это строение нельзя было назвать ни обычным, ни простым: то был один из самых коротких путей на собственно «Вятку», и проводник, обнаруживший этот путь, расплатился за открытие собственной жизнью.

– Петр, прикрой за собой дверь, когда войдешь, – невнятно из-за противогаза попросил Птенца проводник.

Не успел Птенец, вошедший последним, потянуть за собой скрипучую створку, как почувствовал, что та захлопнулась сама – так захлопываются сейфы в самых надежных банковских хранилищах. Снова открыть его непосвященному – попросту нереально.

– Теперь постарайтесь держать себя в руках, – предупредил Волкогонов и повернулся к ним обоим спиной, пытаясь нащупать в полутьме другую ручку, которая крепилась к еще одной двери с противоположной стороны. Затем он с силой распахнул створку. Сложный и Птенец замерли на пороге от неожиданности – перед ними открылась поистине фантастическая картина. Все пространство перед ходоками было усыпано полевыми цветами, такое великолепие можно увидеть лишь в середине июля, когда луговые растения этой полосы набирают самый сок и благоухают так, что можно потерять сознание.

– Как это? – выдавил Птенец. – Я же видел, что за сараем ровно такой же лес, как и везде!