Жар-птица

– Боже! Вода спала! Как чудесно! Вы были правы, Александр Григорьевич!

Она быстро застегнула свой редингот, отмечая, как идет пар изо рта, похоже, за ночь сильно похолодало. Устремившись к выходу с чердака, Ирина обернулась к молодому человеку, который в этот миг надел своей мундир, оставленный ею на лавке, и начал застегивать его.

– Вы поможете мне спуститься, сударь? – попросила она настойчиво.

– Сейчас помогу, – пробормотал как-то недовольно он, удостоверяясь, что угли потухли.

Надев на плечи плащ и подхватив свой кивер и небольшую поклажу, он подошел к ней. Спустился сам, потом помог девушке. Затем они прошли на первый этаж дома по мокрой лестнице и выглянули наружу.

Уже на узком крыльце Ирина повернула к нему лицо и, улыбнувшись, сказала:

– Спасибо вам за все, Александр Григорьевич! Прощайте!

– Могу я проводить вас до дому вашего батюшки?

– Не стоит, – ответила она строго. – Я сама доберусь. Всего хорошего, поручик.

Измайлов промолчал, уязвленный ее отказом, и остался стоять на крыльце заброшенного дома.

Ирина же быстро пошла по мостовой, стараясь не ступать на замерзшие скользкие лужи, более даже не обернувшись. Уже через пару минут около девушки остановился извозчик, и она, быстро прыгнув на подножку, приказала гнать к дому сенатора Трубецкого.

Александр мрачно смотрел ей вслед и ощущал, что за последние несколько часов в его душе возникло некое новое чувство, от которого его сердце сильно билось, когда он смотрел на удаляющийся от него экипаж.

Глава IV. Кулон

Санкт-Петербург, пролесок близ Р. дороги

1825 год, Май, 12, утро

Утренние солнечные лучи проникали внутрь кареты, которая быстро передвигалась по проселочной дороге. В экипаже ехали две юные девушки, сестры Трубецкие, они спешили на венчание в храм в пригороде Петербурга, находившийся в родовом поместье князя Кудашева.

Отец невесты, родственники и гости уже ждали в Успенской церкви, уехав туда еще час назад. Лишь карета с невестой чуть запаздывала. Старшая Ирина и младшая Оленька задержались в особняке Трубецких из-за поздно привезенной венчальной вуали на голову, сложную вышивку которой мастерицы закончили только сегодня поутру. Чтобы не расстраивать жениха, Николай Николаевич, отец невесты, поспешил в церковь с гостями, а Оленька осталась с сестрой, чтобы помочь ей как можно быстрее собраться. Теперь же обе девушки с нетерпением ждали, когда появятся очертания приметной деревеньки и голубого храма, куда они спешили на венчание.

– Ты сегодня невероятно хороша, Ирочка, – улыбнулась Оля, с удовольствием оглядывая чудесный подвенечный наряд старшей сестры, вышитый по низу и рукавам серебряными нитями.

– Неверное. Впрочем, как и все невесты в день венчания, – пролепетала безразлично Ирина, переводя печальный взор на милое лицо младшей сестры, обрамленное тугими темными кудрями.

– Нет-нет, ты неправа, сестрица, – замотала головой Оля, проводя взором по золотистым локонам Ирины, кружевной вуали на ее голове и по чуть приоткрытым белым плечам. На тонкой шее Ирины блеснул небольшой золотой кулон, и Ольга твердо добавила, улыбнувшись: – Этот лазурный шелк тебе очень к лицу, ты самая красивая из всех невест, которых я видела.

– Оленька, голуба моя, сколько же ты видела невест за свои шестнадцать лет? – печально усмехнулась Ирина. – Немного, я думаю.

Послышался гулкий цокот копыт, мимо кареты пронесся некий всадник, и в следующий миг Трубецкие отчетливо услышали крик: «Стой!».

Карета резко остановилась. Девушки были вынуждены схватиться руками за подлокотники, чтобы не упасть с сиденья.

– Что-то случилось? – удивилась Ольга, выглядывая в окно на улицу.

Девушка не успела даже взяться за ручку дверцы, чтобы выйти и поговорить с конюхом, как вдруг створка резко распахнулась, и в дверях показалась высокая фигура гвардейца в зеленой форме.

– А вот и краса-невеста! – выдохнул заплетающимся голосом Александр Измайлов, оставшись стоять на земле и загораживая своими широкими плечами проход.

Он был без головного убора, со взлохмаченными темными волосами, блуждающим воспаленным взором, и от него невозможно разило перегаром.

– Поручик, что вам угодно? – с вызовом спросила Ирина, задрожав, всем телом.

– Что мне угодно, сударыня? – выпалил он, испепеляя ее горящим взглядом. – Вы, несносная кокетка, клялись мне в любви, а теперь едете на венчание с другим?! Я требую объяснений!

– Не надо этого. Мы всё выяснили с вами неделю назад, Александр Григорьевич, – дрожащим голосом ответила Ирина, пытаясь держать себя в руках и неистово сжимая пальцами венчальный букетик цветов.

– Неделю назад вы решили порвать со мной! И все из-за него?! – не унимался Измайлов, видимо, не собираясь отступать.

– Да, – уже нервно заявила Ирина. – И прошу вас, не надобно теперь устраивать скандал, господин Измайлов.

– Вы все это время молчали о том, что намерены выйти замуж за этого придворного фанфарона, так?

– Не надо кричать, – возмутилась Ирина. – Между нами всё кончено, я же вам всё объяснила.

– Лицемерка! Вы говорили, что любите меня! Говорили! И не смейте отпираться!

После его слов Ирина как-то испуганно поджала губы и втиснулась в глубь кареты, несчастно смотря на молодого человека.

Переводя недоуменный взгляд от молодого гвардейца на сестру и обратно, Оленька не знала, как себя вести. Этот Измайлов, как назвала его Ирина, был крайне агрессивен и пёр напролом, видимо, намереваясь помешать предстоящему венчанию. И в этот миг Оля понимала одно: еще немного – и ее сестра станет героиней публичного скандала.

Чуть приподнявшись с сиденья, Оленька ударила концом веера несносного гвардейца по плечу и грозно заявила:

– Вы пьяны, поручик! Моя сестра не любит вас! Пойдите вон немедля!

– Не вмешивайтесь, сударыня! – выпалил в сторону Оли Измайлов и вновь обратил яростный взор на Ирину.

– Ты так и будешь молчать? Я требую правды! – цедил он.

– Александр Григорьевич, прошу вас, не надо этого всего, я… – попыталась возразить ему Ирина, с каждой секундой сильнее бледнея. – Зачем эти крики…

– Я еще не то устрою! – пригрозил Александр и, поднявшись на подножку, заглянул внутрь кареты. – Ты что же, пленилась его богатством и положением? Так? Говори правду! Ты же намеренно скрыла от меня это венчание! Ведь так?!

– Сударь, оставьте в покое мою сестру! – опять возмутилась Оля, снова ударив поручика веером. – Ирина, скажи ему! – И тут же закричала в открытую дверцу кареты кучеру: – Эй, любезный, чего смотришь? Немедля убери этого господина из кареты, мы опаздываем на венчание.

Но кучер, кося взором, даже не сдвинулся с места. Отчего Оля сделала вывод, что этот дерзкий гвардеец дал кучеру хорошую взятку за невмешательство. Нахмурившись, она решила позже непременно поговорить с батюшкой, чтобы этого нерадивого конюха он сослал в дальнюю деревню, раз он так скоро продался за деньги этого наглого поручика.

– Да, я намеренно все скрыла, – простонала Ирина. – Я знала, что вы будете в ярости. И оказалась права…

– Вот как? – выпалил он, и вдруг его взор смягчился. – Это глупо, Ириша. Ты же меня любишь, я знаю, зачем тебе этот скучный царедворец? Он не сможет любить тебя как должно.

– Я не люблю вас. Князь Кудашев станет моим мужем, я этого хочу. Потому вы должны уйти, – заявила Ирина срывающимся от волнения голосом.

– Врешь! – выпалил Алекс в исступлении. – Думаешь, я поверю в это?

– Оставьте нас наконец в покое! – продолжала заступаться за сестру Ольга. – Моя сестра не любит вас, она уже сказала, что вам еще?

Раздался топот копыт неподалеку. Ольга, невольно обратив взор в окно, увидела, что к ним подъехал еще один гвардеец.

Воспользовавшись заминкой, Александр уже полностью забрался внутрь кареты и, склонившись над Ириной, схватил ее ручку. Страстно осыпая ее пальцы поцелуями, он проникновенно молил ее:

– Ириша, ты же меня любишь, вспомни, как нам хорошо было вместе. Прошу, отмени венчание… мы уедем…

– Боже, не надо, не надо… – лепетала Ирина в истерике, из ее глаз брызнули слезы.

Ольга истолковала слезы сестры по-своему и словно фурия набросилась на Измайлова.

– Вы что, ополоумели?! – взорвалась Оля, она начала хлестать веером дерзкого поручика по плечам. – Отстаньте от моей сестры! Вы пугаете ее!

В следующий миг в карету протиснулся еще один гвардеец, тот, что только что прискакал на лошади. Он схватил Александра за плечо и начал его оттаскивать от испуганной невесты.

– Алекс, не надо! Прекрати! – прохрипел он.

– Пусти, Кирилл! Я знаю, что она любит меня! Знаю! – не унимался Александр, пытаясь вырваться из цепкой хватки брата.

– Ирина, да прогони ты его наконец! – почти приказала Ольга в неистовстве, видя, как второй молодой парень пытается вытащить бешеного Александра из кареты, а тот неистово сопротивляется ему.

Стиснув до боли кисти рук, Ирина вперила отчаянный взор в сестру, понимая, что должна быть решительной, и громко заявила:

– Я люблю своего жениха, Александр Григорьевич. Вы слышите? И я выхожу за него замуж. Вы же пойдите прочь! Я более не желаю вас видеть никогда!

Александр замер уже у кареты, ибо Кириллу все же удалось выволочь его наружу, и потрясено смотрел на Ирину. Его глаза на миг остановились на некоем небольшом украшении – золотом кулоне на шее невесты. Испепеляя эту вещицу безумным взглядом, Александр вдруг дернулся вновь к Ирине.

– Его любишь, лгунья?! – прохрипел он в испуганное лицо Ирины и дерзко сдернул кулон с ее шеи. – Значит, это тебе более не нужно!

Ирина громко вскрикнула, опешив от его действий. Кирилл вновь схватил брата за мундир, пытаясь оттащить его от светловолосой девушки. Однако Александр уже сам спрыгнул на землю, яростно сжимая кулон в ладони, и прохрипел, сверкая на невесту глазами:

– Сама пойди прочь, изменница! Я тоже не желаю больше видеть тебя!

Он быстро отстранился от кареты, и Кириллу наконец удалось оттащить брата подальше.

Ольга проворно высунулась из кареты и, окатив грозным взглядом гвардейцев, приказала извозчику немедленно гнать далее в церковь.

Громко захлопнув дверцу, Оленька уселась обратно на сиденье и посмотрела на сестру, поджав губы. Ирина, приложив руку на то место на шее, где чуть раньше висел кулон, ненормальным взором смотрела перед собой в одну точку, а по ее щекам катились горькие слезы.

– Ну ты что, сестрица? Перестань, – пыталась успокоить ее Ольга. – Он отвязался. Надеюсь, приятель удержит его дальнейших выходок.

Слезы еще сильнее покатились из карих глаз невесты.

– Он забрал кулон, – лепетала Ирина трагично. – Как же я теперь без него?

– И зачем тебе этот кулон, Ирина? Что в нем?

– Неважно… я ведь и вправду люблю только его…

– Все верно, – кивнула Оля. – Тебе надо было сразу сказать этому наглецу, что ты любишь Виктора, чтобы он сразу же отстал!

– Нет, не его… я Сашеньку люблю… – всхлипнула Ирина, уткнула лицо в ладони и разрыдалась.

Ольга сильнее вжалась в сиденье, уже ничего не понимая.

– Как это? Так ты любишь этого несносного гвардейца, Ирочка? – выпалила Оля, уже окончательно запутавшись. – Но зачем тогда ты…

– Батюшка велел… – простонала Ирина. – Я не могу ослушаться его… батюшка сказал, что с князем Кудашевым я буду счастлива, ведь он баснословно богат и занимает высокое положение при царе…

– Господи, Ирочка, но отчего ты не сказала батюшке, что любишь этого… – Оля замялась, не в силах произнести имя поручика.

– Не посмела… батюшка ничего не знает… да и зачем ему знать? Я девственна, ничего между нами с Сашей не было, окромя поцелуев… а теперь что уж, я выйду замуж за Кудашева… такова моя судьба…

– Но, если любишь этого Александра, ты будешь несчастна. Ты должна бороться за свою любовь, Ирочка.

– Не буду, Оленька, – сказала твердо Ирина и убрала с лица локон, смахнув последние слезы. – Я не нарушу волю батюшки, а Сашу я забуду, таков мой долг. Только вот кулон… он наверняка сильно разозлился на меня, потому и забрал его… а я так хотела любоваться им хоть иногда…

– Ты должна успокоиться, Ирочка. Виктор Сергеевич красивый, галантный мужчина, к тому же еще довольно молод. Уверена, ты сможешь полюбить его, и вы будете счастливы. И наверняка он сильно влюблен в тебя, – произнесла Ольга, нахмурившись, и сама почти не веря в свои слова.

– Да будет так… – подытожила в ответ Ирина, откидываясь на бархатную спинку сиденья и прикрывая глаза, зная, что сегодня ее жизнь изменится навсегда.

Когда карета скрылась за поворотом дороги, Александр процедил сквозь зубы проклятье и сгорбил плечи. Кирилл приобнял брата и сказал:

– Ты должен забыть ее, она невеста князя Кудашева, куда тебе с ним тягаться. Тем более она сама сказала, что любит его.

– Все ее слова ложь, братец, и от этого только больнее, – процедил Александр.

– Да с чего ты это решил, Алекс?

– Знаю, – он раскрыл ладонь и безумным взором уставился на золотой кулон, сорванный с шеи Ирины. – Стала бы она надевать его на венчание, если бы до сих пор не любила меня?

Он быстро раскрыл кулон девушки, и Кирилл увидел внутри миниатюрный портрет Александра.

– У меня такой же с ее ликом, – прохрипел Алекс жутким голосом. – Мы обменялись ими, когда признались друг другу в любви…

Глава V. Беседка

Российская империя, кавказские минеральные воды

Кисловодск, 1827, июнь

В этот год июнь у предгорья кавказских гор стоял невыносимо жарким и душным. Лишь ночью, когда свежий воздух спускался с гор, окружавших живописную долину, где располагался курортный городок, местные жители и приезжие гости могли насладиться приятной прохладой.

В летнюю пору последние годы в Кисловодске кипела жизнь. Изысканная публика не только из столицы, но и из многих уездных городов приезжала сюда поправить здоровье горным воздухом, принять лечебные ванны и испить минеральной воды. Сюда прибывали богатые дворяне целыми семействами, командированные для поправки здоровья офицеры и даже члены императорского дома Романовых.

Кирилл Измайлов и Андрей Загорский прибыли в Кисловодск для лечения после последней военной кампании. Расквартировавшись в частном секторе еще в начале июня, несколько недель подряд они изнывали от безделья. Единственным их развлечением были пешие и конные прогулки. Однако в середине июня в Кисловодск начали приезжать многочисленные отдыхающие, и общество в городке стало более разнообразным и пестрым. Появились молодые дамы и незамужние девицы с дородными маменьками, важные чиновники и полковники в летах с семействами и прочая разномастная публика, желающая провести лето в теплом солнечном климате на юге империи.

В это утро Кирилл впервые за долгое время решил выйти на променад по окрестностям. После плотного завтрака в местном трактире он, желая наконец выполнить указания доктора, направился к главному источнику с кислой водой. Чуть прихрамывая и стараясь увереннее наступать на раненую ногу, чтобы разрабатывать ее, он приблизился к нужному месту ближе к полудню. В руке он сжимал новую глинную кружку для питья, которую приобрел по приезде, но ни разу не пользовал. Здесь уже прохаживались немногочисленные отдыхающие: мужчины в летних сюртуках и дамы в изысканных нарядах, пришедшие так же к источнику. Измайлов с нескрываемым воодушевлением оглядывал окружающую публику, а в особенности молодых барышень, которые для него были в диковинку.

Последние два года штабс-капитан Кирилл Измайлов безвылазно провел на Южном Кавказе, воюя с персами. Только два месяца назад, получив опасное ранение в ногу, был отправлен на лечение домой, а затем сюда в Кисловодск с еще десятком сослуживцев. Офицеры прибыли в городок в начале лета и все это время томились от скуки, так как в городке было мало увеселений. Молодые люди занимали себя картами и стрельбой, вечером упиваясь вином. На прошлой неделе к Кириллу приехал его брат Александр с друзьями, получивший увольнение до осени, и это немного скрасило монотонное существование Кирилла. Ведь в этом маленьком курортном городке, кроме кислых ванн, пяти источников, живописных садов и близлежащих лесов, ничего интересного не было.

Вчера же весь Кисловодск облетело известие – позавчера поутру из самого Петербурга прибыли три дюжины экипажей с изысканной публикой. Почти неделю они ожидали в Железноводске благоприятный погоды для дальнейшего вояжа и только позавчера после разрешения местного начальства направились в Кисловодск. Теперь новоприбывшие дворяне остановились в роскошной ресторации с колоннадой и лестницей на главной улице города, чтобы вскоре подыскать себе местные дома для проживания на ближайший месяц. Ресторация была двухэтажной, имела ресторан, залы для танцев и балов, а также съемные комнаты для приезжающих.

Когда Кирилл приблизился к источнику с минеральной водой, облицованному белой плиткой, там находились три барышни в модных легких платьях и соломенных шляпках. Они что-то оживленно обсуждали и то и дело игриво смеялись, оглядывая окружающую публику. Измайлов остановился от них в десятке шагов, невольно любуясь их прелестным видом.

Одна из трех девиц более всего привлекла его внимание. Темноволосая, с густыми кудрями, спускающимися на изящные чуть приоткрытые плечи, с неимоверно тонкой талией и изящными икрами в белых чулках, которые виднелись ниже подола ее нежно-розового платья, она была сама грация и красота.

Юная прелестница стояла к нему боком, и Измайлову хорошо был виден ее совершенный профиль с прямым носиком и округлыми щеками. Она что-то говорила своим подругам, которые крутили на плечах ажурные зонтики. Не в силах удержаться от соблазна, Измайлов приблизился к девушкам сзади в тот момент, когда темноволосая красавица, видимо, забывшись, нечаянно выронила из рук кружку из белой эмали. Та со звоном упала, разбившись, и все три девицы ахнули от неожиданности.

– Ой, какая я неловкая! – рассмеялась темноволосая девица, видя, как глиняные осколки разлетелись по земле.

Ее две подруги, стоявшие рядом, так же мило рассмеялись, видимо, находя все это забавным.

– Ах, теперь совсем нет кружки для питья этой вонючей воды, – продолжала темноволосая красавица. – Жаль, что я не смогу выполнить предписания немецкого эскулапа.

– Сударыня, не сочтите за дерзость, – тут же вмешался Кирилл, наблюдая за всей этой сценой и быстро приближаясь к девушкам ближе. – Я могу предложить вам для питья свою кружку.

Оленька медленно обернулась и окинула взглядом молодого широкоплечего офицера в зеленой форме, который приветливо улыбался ей, протягивая кружку.

– Она новая, я не пил из нее, – уже тише произнес Измайлов, пораженной чудесным видением юной девицы.

Вблизи она оказалась еще краше, чего стоили только ее светлые серо-голубые глаза, сверкающие и приводящие в невольный трепет. Темные крупные локоны обрамляли нежное лицо, а яркие губы дополняли ее чарующий облик.

– О! – округлила Оля губки, вертя на округлом плече кружевной белый зонтик. – Мы не знакомы, сударь? – спросила она, чуть прищурив глаза и окидывая взором подтянутую крепкую фигуру офицера. – Мне кажется, я где-то уже видела вас…

– Штабс-капитан Измайлов Кирилл Григорьевич, к вашим услугам, сударыни, – вежливо представился он.

– Ах да, что-то припоминаю, – пролепетала Оленька.

В ее голове вмиг пронеслись давние воспоминания: то неприятное утро в день венчания сестры, когда этот самый молодой человек оттаскивал своего неугомонного друга от Ирины. Но это было так давно, два года назад, что его лицо почти стерлось в ее памяти. И теперь Оля поняла, что этот молодой офицер брат того самого Алекса Измайлова, который до сих пор докучал ее милой сестре.

– Могу я узнать ваше имя, сударыня? – спросил Измайлов, пробегая восхищенным взором по стоявшей перед ним девушке.

– Ольга Николаевна Трубецкая, – ответила та. – А это мои подруги: княгиня Мария Ивановна Васильчикова и Зинаида Петровна Оболенская.

– Очень приятно познакомиться, сударыни, – поклонился галантно Кирилл, снимая фуражку с головы. – Прошу, возьмите кружку.

– Вы весьма любезны, месье Измайлов, – ответила Ольга, беря из его рук этот маленький презент. – Мой папенька всегда говорил, что среди наших офицеров очень много достойных молодых людей, теперь я убедилась в этом сама.

– Благодарю вас, – улыбнулся Измайлов, польщенный ее словами, а еще более кокетливой соблазнительной улыбкой, появившейся на лице Ольги.

Он видел, что красавица как-то пристально и уж очень внимательно рассматривает его, и отчего-то засуетился под ее настойчивым взглядом, который то и дело проходился по его плечам и лицу.

В следующую минуту Оля закончила свой инквизиторский осмотр и с вызовом спросила:

– Я хотела бы прогуляться по колоннаде и саду, вы бы не хотели составить мне компанию, штабс-капитан?

В первый момент Кирилл даже оторопел, потеряв дар речи. Он просто не ожидал, что подобная прелестная дева сама предложит ему прогулку. Он как-то глупо и потрясенно уставился на Ольгу, и она, явно не понимая, что происходит с молодым человеком, спросила:

– С вами все в порядке, сударь?

– Да, вполне, – тут же закивал Измайлов, приходя в себя от первого волнения. – Если вам угодно, мадемуазель, я с огромным удовольствием составлю вам компанию для променада.

– Вот и прекрасно, – кивнула она и велела: – Пожалуйста, подождите меня чуть в сторонке, штабс-капитан, я сейчас.

Понятливо кивнув, и раскланявшись с другими девицами, Измайлов послушно отошел на десять шагов, ожидая свою спутницу.

– Помните наш вчерашний разговор? – спросила тихо Оля, наклоняясь к Мари и Зиночке, стараясь говорить как можно тише.

– Ты говоришь о… – начала возбужденно Мария и тут же замялась. – Всего за два часа?

– Да, этого вполне хватит, – кивнула Оля уверенно.

– И что же? – непонимающе заявила Зиночка.

– А то, что я докажу вам, что права, – сказала, коварно улыбнувшись, Ольга, окидывая прищуренным лисьим взглядом крепкую фигуру Измайлова, который после ее предложения даже не собирался скрывать своего интереса, и его взор был слишком красноречив. – Этот как раз подойдет. Мы с ним только познакомились, потому все будет честно.

– Ты, Оленька, очень рискуешь своей репутацией, по-моему, – обеспокоилась Зиночка.

– Нисколько, поверь, – хитро улыбаясь, заявила Оля.

– Неужели ты сможешь? – подозрительно спросила Мари.

– Конечно, – ответила уверенно Ольга. – Итак, договорились. Ждите меня через два часа рядом с восточной беседкой у дальней границы сада. Все сами увидите.

– Хорошо! – закивала Зина.

– Вы приехали сюда с родителями? – тут же завел разговор Измайлов, едва девушка ухватилась за его подставленный локоть, и они последовали вдоль белокаменной колоннады.

– Нет. Только с батюшкой и старшей сестрой. Матушка давно умерла.

– Простите.

– Ничего. Я уже пережила то горе. Батюшка настоял, чтобы мы приехали сюда на воды. У моей сестрицы, Ирочки, очень расшатаны нервы. Доктора советовали приехать, говорят, здесь целебный воздух.

– Я помню вашу сестру, – кивнул Кирилл. – Пару лет назад она вышла замуж.

– Да. За князя Кудашева, он тоже здесь, сопровождает Ирочку, – объяснила она. – А вы знаете, месье Измайлов, я прекрасно помню, как вы помешали своему брату испортить то венчальное торжество. Александр Измайлов ведь ваш брат?

– Вы правы, брат. Я удивлен вашей памятью.

– Еще бы! Такое недоразумение по дороге. Еще немного – и мы бы опоздали на венчание. Благодарю вас, что помогли нам тогда, – сказала Оля, ласково улыбаясь ему.

Они говорили о чем-то еще и еще, следуя по переходному променаду между других пар и нянек с детьми. Постепенно они прошли весь парк, разговаривая и получая удовольствие от общества друг друга. Именно так казалось Кириллу. Ведь Оленька все это время улыбалась ему открыто и нежно, расспрашивала о военной службе и искренне восхищалась окрестными пейзажами, открывающимися с разных сторон.

Кирилл чувствовал, что произвел на мадемуазель Трубецкую приятное впечатление, оттого она была так приветлива с ним и радостна в его компании. Спустя час или полтора Оленька вдруг предложила пройти в беседку, видневшуюся неподалеку, немного посидеть на каменных лавочках и отдохнуть. Измайлов тут же согласился, не желая противоречить желаниям этой прелестной нимфы. Он был совершенно очарован и околдован ее прелестью и непосредственностью.

Через четверть часа они вошли в беседку, и тут Ольга невольно сильнее ухватилась за его локоть, якобы оступившись.

– Осторожнее, Ольга Николаевна, – заботливо произнес он, немедля поддержав ее за талию, чтобы она не упала.

Всего миг, и он убрал руки с ее стана, чтобы не показаться слишком дерзким. Но этого было достаточно, чтобы девушка оказалась в опасной близости от него. Ухватившись ладонью за его плечо, Оленька сама приникла к нему телом, почти касаясь его груди, и томно вздохнула.