Маранта

– А тебе никогда ни хотелось быть счастливой с кем-нибудь одним?

– Хочешь хороший совет? Никогда не держи женщину крепко, не владей ей, как собственностью! Нормальная баба от тебя – сильного, умного, красивого и заботливого и так не уйдёт, а если ушла, то либо ты не такой, либо она не та, что нужна тебе! Понял?

"Какая она! – подумал Зиг. – А ведь всего на четыре года меня старше!"

– Я не хочу никаких других баб! – сказал он. – Я тебя люблю!

Галанта нежно прижала его голову к своей груди.

– Какой же ты всё-таки хороший, но какой маленький! Не обижайся! Твоя настоящая любовь, наверно сейчас ещё в куклы играет, а пока, ты можешь быть счастлив со мной или с кем-нибудь ещё!

– Как это?

– Очень просто! Ты весь горишь, а мне как раз нужен отдых. Что же нам делать? Звать на помощь, конечно же! Ивонна, войди!

На зов Галанты в палатку вошла женщина, которая показалась парню ослепительно красивой. Тем не менее, Зиг готов был, сквозь землю провалится, ведь, не стесняясь своей любовницы, он был в её объятиях совершенно голый! Не зная, что делать, мальчик рванулся сначала к своей одежде, потом попытался натянуть на себя покрывало на котором они лежали. И то и другое у него не получилось.

– Да успокойся ты, дурачок! – воскликнула Галанта, удерживая его с неожиданной силой. – Зачем стесняться того, что у всех одинаково? Да, мы все так устроены: разделены на две половины – мужчины и женщины, третьего не дано. Те и другие прекрасно знают, что находится друг у друга под одеждой, и что толку в таком случае прятаться? Не бойся, Ивонна моя лучшая подруга, она всё о нас знает и ничего плохого не сделает!

Вошедшая девушка улыбнулась и села на пол, поджав под себя ноги, прямо напротив ошалевшего Зига. Она была одета в полупрозрачный пеньюар, сквозь который была видна высокая грудь такая же совершенная, как у Галанты, но ещё большего размера. Ни говоря, ни слова, она положила руку на мужское достоинство парня и принялась нежно его поглаживать.

– Но?! – Снова дёрнулся Зиг, но Галанта держала крепко.

– Не бойся! Я не ревнива! – прошептала она ему на ухо и игриво лизнула мочку.

Ивонна, между тем, не прекращая своих движений, наклонилась и взяла нежными губами верхушку, взметнувшегося к небесам, органа. Ужас охватил Зига! Он не понимал, что с ним сейчас делают, так-как никогда даже не слышал о подобных вещах. Но вместе с тем, мальчик почувствовал вдруг такое острое наслаждение, какого не испытывал даже в объятиях Галанты! На миг сознание его померкло, и он выстрелил мощную струю семени прямо в горло своей новой любовнице. Та поперхнулась, откинулась назад, выпустив изо рта, продолжающий фонтанировать член, но тут же выпрямилась и, с прежней улыбкой, вытерла губы, покрытые белой жидкостью.

– Браво! – воскликнула Галанта, захлопав в ладоши. – Ивонна своё дело знает, вот только слова от неё лишнего не добьёшься! Нет, нет! Не торопись, это ещё не всё! Главное впереди, а все, что было до этого, так, разминка!

– Но зачем?..

– Затем, чтобы ты в самый ответственный момент не закончил то, что надо ещё продолжать и продолжать! Не теряйте времени, дети мои! Пожалуйте сюда!

С этими словами Галанта встала, уступая любовникам своё ложе, а сама устроилась рядом, глядя на происходящее горящими глазами. По-прежнему молча, Ивонна одним движением освободилась от пеньюара, потом взяла Зига за руки и потянула на себя. Парень прикоснулся к ней, поначалу робко и неуверенно, а затем схватил в объятия и лёг сверху. Женщина охнула, впуская его в своё лоно, закинула ноги ему на плечи и закрыла глаза от нахлынувшего удовольствия. Над притихшим ночным лагерем снова разнеслась мелодия страсти.

Глава 14. Соответствие образу

– Что ж он так долго не появляется?

Крайне встревоженный Золас, ходил из угла в угол их тесной комнаты. Маранта сидела на кровати и с помощью иголки с ниткой подгоняла принесённую Теренцием одежду. Эх, она бы предпочла что-нибудь облегающее, вроде трико, но трактирщик притащил полный наряд горожанки: широкая юбка, блузка с кружавчиками, распашная кофта, чепец, серая пушистая шаль и пара грубых неудобных башмаков. Этот набор вероятно, до недавнего времени, принадлежал его жене, которая была, мягко говоря, крупнее Маранты. Когда девушка одела всё это на себя, Золас покатился со смеху. Правда ему пришлось остановиться под суровым взглядом воительницы, но Маранта и сама понимала, что выглядит нелепо. Хорошо, что предусмотрительный трактирщик принёс с собой ещё и иголку с ниткой, а то такая маскировка выдала бы её с головой. Славный он малый, этот Теренций, вот только запропастился куда-то.

– Может подняться и спросить у Порфирия? – спросила Маранта, у которой от хождения Золаса уже зарябило в глазах.

– Нельзя, ведь Порфирий думает, что скрывает безобидных контрабандистов и сразу поймет, в чём дело, когда рассмотрит меня повнимательнее!

– А кто сказал, что это надо делать тебе? Меня он не знает, вот я его обо всём и расспрошу.

Золас остановился и задумчиво поглядел на свою бесстрашную подругу.

– Хорошо! – сказал он после недолгих размышлений. – Только не ляпни лишнего и оставь здесь свой меч.

– Не люблю ходить без хорошего клинка в ножнах!

– Возьми один из моих револьверов, только спрячь хорошенько. Контрабандисты ходят без оружия, и если мы выдаём себя за них, то надо соответствовать образу.

Маранта послушалась и спрятала оружие в тяжёлых складках юбки. Сказать, как всегда, оказалось легче, чем сделать. Теренций объяснил, как открыть потайную дверь изнутри, но дальше проход загораживал здоровенный и невероятно тяжёлый ящик. Она уже собралась позвать на помощь Золаса, как вдруг в тёмном подвале вспыхнул свет, и тишина вдруг наполнилось голосами и топотом ног.

– Ну, давай показывай! – насмешливо и одновременно издевательски-дружелюбно пропел чей-то тонкий, противный голос.

Этот голос показался Маранте странно знакомым, но она никак не могла припомнить, где его слышала.

– Ч-что показывать, г-господин н-начальник? – ответил дрожащим басом другой голос, который, несомненно, принадлежал лавочнику Порфирию.

– То, что здесь прячешь, дубина! – рявкнул первый голос, вмиг утратив всю свою дружелюбность. – Всё, что прячешь! Контрабанду, левый товар, золото, непотребных девок, всё!

Послышался всхлип, а за ним глухой удар, как будто кто-то очень тяжёлый с размаха плюхнулся на колени.

– Ты будешь говорить, падла, или нет!

Последний выкрик сопроводил звук пощёчины.

– Или ты всё скажешь, или мы вздёрнем тебя на дыбу, как твоего дружка Теренция! Ха! Он там уже второй день отдыхает, но я думаю, что вскоре его придётся перевесить в другое место!

Обладатель тонкого голоса мерзко хохотнул, а потом очевидно ещё раз ударил Порфирия, так-как бедный лавочник взвыл, но тут же захлебнулся.

– Пойми ты, дурья голова, мы же всё равно найдём, то, что ты здесь прячешь, – проговорил первый доверительно, но с прежней издёвкой. – Я сейчас прикажу перерыть в этом погребе каждый угол, выпотрошить каждую бочку, каждый ларь! Надо будет, разнесём твой дом по камешку, так что давай признавайся. Может быть, тогда тебя не повесят!

Некоторое время царило молчание. Затем этот тонкоголосый крикнул повелительно: "Сдвиньте в сторону!", и ящик, загораживающий Маранте проход, зашевелился.

«Порфирий не выдержал и кивнул в нашу сторону!» – подумала она и вытащила револьвер.

Её глазам предстала следующая картина: на каменном полу подвального склада стоял на коленях, трясущийся хозяин лавки, которого держал за шиворот ражий детина чем-то смахивающий на покойного палача. Рядом с ним находился щуплый плюгавенький человечек с крысиной физиономией, в котором она узнала одного из командующих королевской стражей. Этот, поседевший на тыловой службе, гадёныш отличался тем, что любил гонять солдат по плацу до седьмого пота, бесцеремонно запускать лапу в общий паёк и строчить доносы на всех окружающих, особенно на Гвардию. По обе стороны от входа стояли ещё двое жлобов.

Маранта зачем-то отметила, что один из них был блондинистый, кучерявый и губастый, с наглыми глазами, выдающими весьма ограниченный ум и большое самомнение, а второй здоровенный, широкоплечий, круглоголовый, слегка раскосый. Последнее, что бросилось ей в глаза, это была обшитая кожей дубинка в руках у крысомордого начальника, вся забрызганная кровью. Лицо лавочника Порфирия было разбито.

Дальше события развивались с невероятной быстротой. Крысомордый открыл рот, чтобы что-то сказать и одновременно указал на отворившийся за ящиком проход, в котором помещалась Маранта. В то же мгновение над ухом воительницы, что-то оглушительно грохнуло, от чего она инстинктивно отпрянула в сторону, больно ударившись о стенку плечом. Голова крысоида взорвалась и фонтаны крови, вперемешку с ошмётками мозга, залили и лавочника Порфирия, и тупорылого детину похожего на палача. Оглушённая Маранта, как в тумане, увидела направленное на неё двуствольное дуло и поняла, что это обрез в руке губастого блондина, а курки этого обреза сейчас будут спущены! Её рука отреагировала быстрее сознания – револьвер Золаса проревел шесть раз, а губастый, продырявленный, как сито, выронил свой обрез и отлетел к противоположной стене подвала. В воздухе сверкнуло лезвие тесака, но тут рядом с девушкой снова грохнуло и круглоголовый напарник губастого рухнул, как подкошенный, судорожно схватившись за пробитую грудь.

Маранта повернула голову и увидела стоящего на одном колене Золаса, в руках которого дымился оленебой. Разбойник что-то сказал ей, но у неё всё ещё звенело в ушах, и она ничего не услышала. Тогда Золас сунул ей в руки свою винтовку и вылез из тайного хода в подвал.

На поле боя, словно памятник, остались, стоящий на коленях лавочник и держащий его за шиворот тупырь, который таращил на Золаса ничего не понимающие глаза. Знаменитый бандит неторопливо подошёл к нему вплотную и, коротко размахнувшись, врезал в зубы, от чего эта ошибка природы опрокинулась навзничь и замерла, не издав ни звука.

– Что случи…

Дверь, ведущая из подвала в торговый зал лавки, вдруг распахнулась, и на пороге появился стражник с недоумевающим лицом. Золас схватился за револьвер, но Маранта оказалась быстрее: от удара прикладом в живот парень сложился пополам, а ещё один удар ребром ладони по затылку отправил его в страну сновидений.

– Похоже, уйти, по-тихому не удалось? – спросила девушка, возвращая оленебой и револьвер их хозяину.

– Уйти? – искренне удивился Золас. – Мне сейчас рано уходить. Мой друг Теренций в большой беде, а кроме того есть пара неоплаченных долгов. Обер-полицмейстеру, например и ещё кое-кому. Да и вот этого бедолагу надо пристроить.

Он указал на Порфирия, который похоже уже ничего не соображал, а только поскуливал, лёжа на полу.

– Тогда, что же?

– Насчёт себя я ещё не придумал. Но ты, если хочешь, то можешь попытаться уйти, притворившись мещаночкой, которая идёт навестить сестру за городом.

– Нет, я с тобой!

– Вот и хорошо! Тогда сделаем так: вот этих двоих, – он указал на валяющихся в отключке стражника и тупорылого детину, – надо покрепче связать, нашего хозяина умыть и успокоить, лавку запереть. Похоже мы здесь одни и стражи больше нет. Но оставаться нам тут нельзя, ведь рано или поздно в полиции спохватятся, куда это запропастился вот этот гад?

Золас показал на труп с головой разнесённой пулей.

– Ты его знаешь?

– Знаю. Это полковник Мочан по прозвищу "Моча ослиная". Он когда-то написал на меня донос, а ублюдок, что сейчас у Лоргина ходит в главных прокурорах, вынес приговор за преступление, которого я не совершал. Так что у меня здесь счетов хватает.

– Теперь они есть и у меня. К тем же самым людям.

– Значит, не будем мешкать. Как ты думаешь, его форма мне будет в пору? – Золас указал на вырубленного Марантой стражника.

– В обхвате сойдёт, а по росту коротковато. – Вынесла свой вердикт девушка.

– Придётся рискнуть. Вобщем так: я сыграю роль конвоира, а вы с Порфирием будете арестованными. Мы отправляемся в управление полиции.

– Опять ходить без меча!

– Я понесу твой меч, а ты, если хочешь, возьми вон ту бомбарду.

Маранта подняла валяющийся на полу обрез и критически оглядела его. Это оружие было тяжёлым и грубым, совсем не для женской руки, но опытная воительница знала, что с близкого расстояния оно способно наносить страшные раны и буквально в клочья рвать человеческую плоть.

– Ну что, пошли? – спросила она, когда все приготовления были закончены.

– Погоди, – ответил Золас, уже переодетый стражником. – Не оставлять же здесь вот это!

И он вытащил из-под конторки увесистый мешочек с монетами.

– И вот это тоже!

Вслед за первым последовал ещё один такой же мешочек, спрятанный за выдвижной панелью.

– А это ещё зачем? – спросила Маранта, глядя, как Золас укладывает в корзинку объёмистый окорок и несколько бутылок вина.

– Затем, что стражник, арестовавший лавочника, всегда прихватит с собой что-нибудь из его добра в качестве вещественных доказательств. Ты готова? Так, волосы подбери и заправь под чепец, глаза опусти и сделай испуганное лицо. Можешь пустить слезу или хотя бы сделать вид, что плачешь. Вот теперь хорошо! Пошли!

И они вышли на улицу, толкая перед собой ничего не понимающего Порфирия.

Глава 15. И ещё одна сторона любви

– Ой, что это они делают?

Зиг был до того удивлён, что даже выпустил из объятий Галанту, сидевшую у него на коленях. Кроме них в уютном любовном гнёздышке находились ещё две девушки и сейчас эти девушки были заняты… друг другом! А именно, они обе стояли на коленях и нежно целовались, а их руки в это время скользили по телам, освобождая их от одежды. Миниатюрная, похожая на изящную статуэтку, Ния, взяла в свои маленькие, почти детские, ладони полные груди Ивонны и прижалась к ним упругими, похожими на персики, холмиками. От накатившей страсти обе девушки сладко застонали, но при этом голос маленькой Нии звучал громче и пронзительнее чем глубокие томные вздохи Ивонны. Зиг уже познал любовь с ними обеими и был в курсе, что ненасытная сладострастная Ния во время любовной схватки может впустить в спину партнёра свои маленькие коготки, сжать ногами бёдра до боли и даже впиться зубами в плечо. Как-то раз к их занятиям присоединилась Галанта, и это было здорово, но, чтобы девушки делали это друг с другом, такого мальчик не мог себе даже представить!

– Какой же ты у меня ещё ребёнок! – рассмеялась Галанта над его недоумением. – Неужели никогда об этом не слышал?

– Нет, – ответил ошарашенный Зиг, но при этом он вдруг почувствовал, что пикантное зрелище, развернувшееся перед его глазами, будит в нём какие-то новые, ещё более глубокие и сильные чувства.

– Что ж, это способ для девушек обойтись без мужчин, когда их нет рядом. Вот, например, ты здесь один и сегодня я тебя никому не дам, а что же делать бедным девочкам? Вот они и ласкают друг друга, тем более что обе прекрасны и нежны. Почему бы им не получить удовольствие таким способом?

– Но ведь у них нет…

– Чего нет, того нет, это правда! – Галанта вновь рассмеялась. – Но у них есть руки, а кроме того им легче угадать, что хочет подруга. Они могут так ласкать друг друга часами, в то время как даже самый сильный мужчина устанет и выдохнется. Некоторые девушки вообще предпочитают только такие ласки и совсем не подпускают мужчин к себе. Нечто подобное бывает и у парней, но вообще-то, такая страсть считается постыдной и отнимающей мужскую силу. Это конечно их личное дело, но мужик испытывающий тягу к собрату становится женоподобен и уже не интересен для женщин, а вот нам, девушкам, можно всё!

– И всё-таки это, как-то странно!

– Ну, хорошо, спроси сам себя, что ты чувствуешь, когда смотришь на них?

Зиг чувствовал смущение, но вместе с тем, зрелище было настолько необычным, изысканным и красивым, что он невольно ощутил восторг и возбуждение.

– Ну вот! Твоё тело всё сказало за тебя! – нежно прошептала ему на ушко Галанта, лаская рукой мощное орудие с гордо поднятой вверх головой. – Теперь ты видишь, что женская любовь это всегда прекрасно, на кого бы она ни была обращена, даже на такую же женщину! А чтобы девушкам не было одиноко, в следующий раз приводи друзей и ты увидишь, как велика сила нашей плотской любви! Теперь обними меня покрепче, мой наивный мальчик, мой сильный мужчина!

Глава 16. Невозможность уйти «по-тихому»

– Стой, стой, стой! Куда это ты ведёшь этих…

Прыщавый юнец в плохо подогнанной форме стражника был до того важен и горд возложенной на него ответственностью, что Маранта едва не рассмеялась.

– Куды, куды! В тюремный блок, вот куды!

Золас так умело изображал неотёсанную деревенщину, что девушке пришлось зажать рот рукой, от чего она громко всхлипнула, но это было расценено, как плачь.

– Нам приказано доставить арестантов, мы доставляем! – продолжал замаскированный бандит.

– Полковник Мочан, что ли приказал?

– Он самый, Мочан и есть, чума его побери, эту мочу ослиную! Отведи, говорит, да помести рядом с Теренцием, я их вместе, когда вернусь, допрашивать буду! А как я узнаю, где держат этого самого Теренция, когда меня только сегодня перевели сюда от северных ворот? А это, кстати, Мочан велел здесь оставить, приду, говорит, заберу!

С этими словами Золас поставил на пол корзинку, в которой, что-то соблазнительно звякнуло.

– Теренция найти? Ну, это не проблема! – Важный юнец вдруг стал приветлив и дружелюбен. – Как раз моё дежурство кончилось, вон сменщик идёт! Пошли, дядь, провожу куда надо.

Произошло традиционное – "Пост сдал, пост принял!", и вся компания двинулась вслед за парнем в нелепо сидящей форме. Они шли запутанными коридорами, где со стен свисали гирлянды оборванных проводов, а с потолка свисали лохмотья мокрой штукатурки. Грозное внешне, здание полицейского управления, изнутри прогнило насквозь и давно нуждалось в ремонте, но на это у государства всё никак не хватало денег. Впрочем, его обитатели и хозяева, казалось, совсем не тяготились удручающей обстановкой. На лицах служащих играли довольные улыбки, в обшарпанных подсобках весело кипели чайники и даже, шныряющие под ногами крысы, выглядели сытыми и удовлетворёнными. Самозваный провожатый балагурил без умолку, обращаясь к вдвое старшему "коллеге" свысока, насмешливо и покровительственно. Как и следует разговаривать с деревенщиной.

– Всё, пришли, здесь он этот Теренций!

Слегка запыхавшийся, от собственной болтовни, малый указал на дверь, возле которой стоял часовой.

– Ой, спасибо, сынок! – проговорил, расплывшийся в улыбке, Золас, кладя руку на плечо самонадеянного юнца. – Век твоей доброты не забуду!

При этом его пальцы сделали почти незаметное движение, и парень вдруг осел на пол, недоумённо хлопая глазами.

– Чо это с ним? – спросил часовой, глядя, как незадачливый новобранец свесил голову набок и совсем завалился, словно полупустой мешок с ватой.

– Перебрал парниша! – пожал плечами Золас, продолжая разыгрывать простака. – А шо, правда, тот самый Теренций у вас тута?

– Ну да, здесь он, а с этим-то что делать?

– С этим? Ну, в койку его надо, не на полу же оставлять валяться! Слыш, служивый, подсоби!

Золас наклонился, чтобы подхватить бесчувственного парня подмышки. Часовой поколебался секунду, потом прислонил к стене древнее обшарпанное ружьё и взял "пьяного" за ноги.

– А куда?..

Договорить ему не пришлось: Маранта, скромно стоявшая в стороне, ткнула его пальцем где-то за ухом, и он рухнул на тело первого, напоминая такой же мешок с ватой.

– Высший класс, детка! – Улыбнулся Золас, снова становясь собой.

Девушка подёргала ручку бронированной двери.

– Заперто! Может у этого найдётся ключ?

Она показала на вырубленного часового.

– У него? Можешь даже не тратить время на поиски. Часовым ключи не доверяют, забыла? Да и кому в наше время нужны ключи?

С этими словами он порылся в карманах, извлёк какую-то мятую проволоку, распрямил её, сунул в замочную скважину, повернул туда-сюда, после чего замок щёлкнул, и дверь распахнулась, пропев что-то печальное немазаными петлями. Тут настало время восхититься Маранте – для этого человека, похоже, вообще не существовало замков.

Они вошли, толкая перед собой, спящего на ходу, Порфирия, а затем втянули за ноги обоих обездвиженных стражников.

– Они хоть очнуться? – спросила Маранта.

– Мой проспит часов пять или шесть, а потом ещё сутки будет плохо соображать и натыкаться на предметы, а за своего «клиента», сама отвечай!

Девушка неопределённо пожала плечами и больше они не возвращались к этому вопросу. За дверью была кромешная темень, но по гулкому звуку шагов можно было понять, что помещение, в которое они попали, довольно просторное. Золас прихватил факел из коридора и теперь поднял его на вытянутой руке. Это была не тюремная камера, это была пыточная! Даже камерой было бы неправильно назвать это отвратительное место.

Правильнее было бы сказать, что они попали в пыточный зал, уставленный замысловатыми приспособлениями в которых угадывались то переделанные столярные верстаки, то спортивные тренажёры. Извращённая фантазия здешних обитателей превратила эти мирные предметы в орудия для причинения адской боли. По-видимому, здесь могли "работать" сразу несколько следственных групп, которым требовалось допросить подозреваемого "с пристрастием".

Однако рассматривать эти, залитые кровью и блевотиной, экспонаты долго не пришлось. Из дальнего угла пыточного зала послышался стон и Золас бросился туда. Маранта последовала за ним, усадив Порфирия на какую-то скамейку. То, что предстало её глазам, заставило шевельнуться волосы даже у этой, повидавшей виды девушки! Обнажённое тело Теренция было растянуто вертикально на одном из импровизированных пыточных станков. Его руки и ноги совершенно посинели, перетянутые, глубоко врезавшимися в плоть, верёвками. Всё тело носило следы долгих и изощрённых побоев. Бедняга был ещё жив, но ничего не соображал от боли. Маранта оглянулась на Золаса, и её волосы шевельнулись ещё раз! На главаря бандитов было страшно смотреть – его зубы были оскалены, как у волка, а в глазах было столько ненависти, что казалось, она сейчас выплеснется наружу и затопит это проклятое место!

Взмах ножа и Теренций грузно обрушился вниз. Золас подхватил его, как ребёнка, на руки и перенёс на большой дубовый стол на котором, по-видимому, составлялись протоколы.

– Очнись, дружище! – приговаривал свирепый разбойник и в его голосе слышались слёзы. – Мы тебя спасём! Только не умирай! Нам бы добраться до лагеря, а там… А потом вернусь и растяну здесь и прокурора и обер-полицмейстера и ещё кое-кого!

Маранта подключилась к делу и освободила конечности бывшего трактирщика от остатков верёвок. Отбросив брезгливость, она, изо всех сил, растёрла ему кисти и ступни, думая при этом, что бедняга, даже если выживет, то может лишиться и того и другого. Да, такую жизнь и врагу не пожелаешь, а другу-то и подавно!

– Как же мы его отсюда вытащим? – спросила девушка.

– Я думаю! – буркнул в ответ Золас, который делал над собой усилие, чтобы отвлечься от кровожадных мыслей.

– Я помогу!

Золас и Маранта одновременно обернулись. Перед ними стоял Порфирий, и в его глазах уже не было бессмысленности.

– Порфирий, ты как? – спросил, основательно удивлённый, Золас.

– Бывало и лучше, – ответил лавочник, вытирая широкое добродушное лицо, замызганным платком. – Одно хорошо – я очнулся! Представляете? Ведь всё вижу, понимаю и чувствую, как есть, но поделать ничего с собой не могу! Душа у меня заячья!

– Человеческая у тебя душа! А теперь выскажи свои соображения, как отсюда выбраться.

– Так же, как и вошли, только с другого входа. Я ж здесь работал ещё в то время, когда Лоргин только корону на себя нацепил! Тут раньше другое заведение было, вроде больницы, а при ней конечно и морг имелся для тех, значит, кого совсем уже вылечили. Так вот, когда здесь полицейское управление сделали, а при нём и тюрягу, для особо опасных преступников, то мертвецкую решили оставить без изменения, на случай если кто-нибудь из этих злодеев копыта отбросит. Вобщем я знаю, как туда пройти, а Теренций, если стонать не будет, точно сойдёт за покойника.

– Отлично! Порфирий, ты голова! Пошли!

Вскоре прежняя компания двинулась по коридорам в следующем порядке: впереди шагал, переодетый в грязную робу и фартук, Порфирий с бесчувственным Теренцием на закорках, за ним с беспечным видом шёл Золас, который снова разыгрывал простака, а замыкала шествие Маранта, постоянно всхлипывающая и прижимающая платок к сухим глазам. Одному небу было известно, как ей надоела эта роль!

– Ты уверен, что помнишь дорогу? – спросил разбойник, когда они пятый раз свернули в очередной коридор.