Хааг и наследие Владыки

Новый день начался с легкого завтрака сыром и свежими лепешками. Запивал я все это очень вкусным травяным чаем, рецепт которого как мне сказал хозяин постоялого двора, он же по совместительству и шеф-повар, ему рассказали местные жители еще до прихода в эти земли церковников. Готовился он из сбора трав, произрастающих на склонах огненной горы. Кстати, местные авантюристы называли этот вулкан так же, как и народ огня. Позавтракав, я забрал из стойла своего кевлара и направился по дороге ведущей вокруг горы. Она была сделана из искусственной насыпи, но на ней то и дело попадались съезды то в одну, то в другую сторону. Пропустив ровно пять, на шестом я повернул в сторону склона и, поднявшись на высоту около сотни метров, наткнулся на первое поселение. Точнее на то, что от него осталось. Это место представляло собой действительно ужасное зрелище. Все деревянные постройки сгорели после пожара, каменные дома почернели от копоти. На улице во многих местах была видна запекшаяся кровь, а так же валялись обглоданные местными дикими животными человеческие кости и черепа. Видно церковники не сильно церемонились с мертвыми, не став даже проводить обряд погребения. Заходя в некоторые дома, я видел что внутренняя обстановка так же уничтожена пожаром. По общему виду, в этой деревне могло проживать не менее двухсот аборигенов. С учетом того, что все они поголовно обладали огненной магией, то вероятно изначально контингент войск оккупантов был в несколько раз больше нынешнего.

– Ну и чем же заняты все герои, когда в мире творится такой беспредел?

Осмотрев все, я вернулся на главную дорогу и поехал дальше. Теперь вдоль нее то тут, то там стали попадаться казненные еретики. Символом церкви пяти начал был круг, перечеркнутый вертикальной прямой линией. Сначала в землю вбивался длинный штырь, на который крепилось металлическое кольцо. В него помещали, привязанного за руки и за ноги преступника и оставляли так у всех на виду. Естественно через несколько дней он умирал от жажды и голода, а все остальные могли за этим наблюдать. Этот способ казни применялся только к жестоким преступникам, совершившим против церкви тяжкие грехи. Удивительно, что здесь их было так много. Это действительно страшная смерть.

Приехав во вторую, а потом и в третью деревню, я наблюдал ту же картину, что и в первой. Единственным отличием было намного меньшее количество человеческих останков, но все равно меня поражала жестокость, с которой действовали эти божьи слуги. Пробыв на горе до самого вечера, я посетил в общей сложности восемь деревень, практически объехав ее по кругу. Никаких изменений нигде не наблюдалось. Уже отчаявшись найти хоть какую–то зацепку, указывающую на выживших аборигенов, я собирался вернуться обратно в деревню авантюристов, когда заметил процессию церковников, идущих строем в гору. Состояла процессия из одного отряда паладинов, трех священников и свиты послушников. Так как шли они все строем, я решил приблизиться к ним и проследить. Привязав кевлара к ближайшему дереву, я спешился и, проверив амуницию, двинулся параллельно дороге, по которой они шли, скрываясь в зарослях высокого кустарника. При ближайшем рассмотрении оказалось, что отряд конвоирует какого–то человека. Точнее разглядеть не получалось, так как на его голову был накинут какой–то мешок. Пленник все время спотыкался. Падая на землю, он получал очередную порцию пинков под ребра от бравых солдат божьих, после которых спешно поднимался и марш продолжался дальше.

В таком рваном ритме они прошли практически половину подъема, и вышли к небольшой декоративной долине. Ее искусственное происхождение сразу же бросилось мне в глаза. Дальше по склону прямо из скалы в форме кувшина текла вода, падая с небольшой высоты вниз. Этот водопад образовывал под собой озеро, края которого напоминали наклоненное каменное блюдце диаметром около десяти метров. С противоположной водопаду стороны озеро переполняло его, и часть воды постоянно выливалась во вторую окружность, которая так же была ограничена каменным тонким краем со сливом посередине. Отсюда уже брал начало стекающий к подножью вулкана горный ручей. Скорее всего, это место тут было задолго до прихода церковников и так же имело у местных аборигенов какое–то религиозное значение. Но сейчас захватчики принесли сюда нечто чуждое не только этой горе, но и самому народу огня. В том месте, где первое озеро перетекало во второе, был прямо в камень вмурован металлический символ церкви пяти начал. Именно туда и подвели пленника, используя в качестве моста заранее заготовленную деревянную лестницу. Когда с бедолаги сняли мешок, я смог наконец–то разглядеть его получше. Как я и ожидал это оказался выходец из народа огня, правда не мужчина, а женщина. Если быть точнее, то совсем юная девушка с красными волосами. Следом за мешком священники стали срывать с нее другую одежду, оставляя полностью голой. По всему телу у девушки были заметны ссадины, синяки и кровоподтеки. Смотрелось это все еще хуже, чем на Лаэле в день нашей первой встречи. Грязные красные волосы утратили свой природный блеск, мерно вздымающаяся маленькая грудь порезана в нескольких местах ножом, узкие бедра и спина все в следах от ударов плетью. Единственной живой частью ее организма оставались ярко–голубые глаза. Из–за их цвета казалось, что они буквально пылают злобой и ненавистью к своим захватчикам. Только лишь увидев их, я сразу понял, что она стопроцентно мой клиент.

Привязав истерзанную девушку за кожаные ремни к кругу, священники выстроились слева от нее и начали петь какую–то песню на одном из древних языков светлых эльфов. К сожалению, я его не знал, но исходящую от них магическую энергию почувствовал сразу. Направляя свою ману прямо в озеро, они творили какое–то групповое заклинание. Примерно минуту ничего не происходило, потом по внутреннему кругу пробежала мелкая рябь, и оно стало преображаться прямо на глазах. Сначала его поверхность засияла, а потом будто бы вся вода, находящаяся в каменном блюдце превратилась в какую–то вязкую серебристую жидкость. Увидев это, священники запели еще громче, по–прежнему не прерывая потока исходящей от них маны. От центра к краям прошло несколько волн, и оттуда выросла какая–то фигура похожая на перевернутую каплю воды. Размером и высотой она была схожа с жертвенником, на котором была привязана девушка. Неужели они хотят создать искусственного элементаля воды? Я читал в библиотеке старика про такое. Элементалями по приданиям являлись наделенные разумом стихии, сотворенные богами. Но смертные нашли способ сделать с помощью магии нечто подобное, правда это была лишь грубая подделка, которая не могла существовать сама по себе. Чтобы наделить разумом обычную воду, нужно огромное количество маны, и сложное групповое заклинание. А еще для этого нужны жертвы. Очень много жертв. Неужели они думают, что их искусственный элементаль сможет проложить им путь в подземелье и победить обитающего там по приданиям настоящего элементаля огня? Церковники знают, что находится внизу?

Пока я размышлял над мотивами этого мерзкого действа являющегося, по сути, святотатством, перевернутая капля стала медленно приближаться к девушке.

– Замолчат ли боги, в ужасе увидев, что сотворили их дети?

Настала пора что–нибудь предпринять.

Глава 7

***

Собаке – собачья жизнь.

Эти слова я чаще всего слышала в свой адрес. Я была круглой сиротой и сколько себя помню, за мной всегда ухаживала бабушка Кларисса. Сначала она говорила, что я ее внучка, но когда я немного подросла, то по поведению местных жителей и нашим с ней физическим различиям я поняла, что мы не родственники друг другу. Я долго упрашивала ее рассказать правду, и однажды она все–таки сдалась. Правда оказалась в том, что бабушка подобрала меня на торговом тракте, проходившем в небольшом отдалении от деревни. На караван напали какие–то бандиты и разграбили его. Они убили всех, кроме одного спрятанного в корзинку для еды ребенка. Это было еще в эпоху последней войны. Бабушка, проходя рядом с местом, где произошел бой, услышала мой плач и забрала к себе. Она была травницей и знахаркой, которая помогала жителям деревни, делая для них различные целебные настои и принимая роды. У нее была добрая натура, и конечно пройти мимо плачущего ребенка она тогда не смогла. Интересно, что бы было, выбери она в тот день другой маршрут?

Все те годы, которые я провела в деревне, сопровождались постоянными унижениями и болью. Даже первое детское воспоминание нельзя назвать приятным. Бабушка жила на небольшом пригорке. Оттуда в деревню вела узкая тропинка. Однажды она отправилась в близлежащий лес за травами, оставив меня на хозяйстве. И вот, выбравшись, первый раз за пределы дома, я бегу по этой тропинке вниз. Мне часто попадаются кочки, но я их перепрыгиваю. Добравшись до самого низа я, не останавливаясь, бегу дальше уже по деревенской улице. Огибая попадающихся мне на пути удивленных прохожих, я будто танцую. Беленькая юбочка сшитого бабушкой сарафана развевается на ветру, а я все не снижаю темпа пока, наконец–то мой забег не прерывается резкой остановкой. Совсем позабыв смотреть на дорогу, я врезаюсь в местного жителя, неожиданно вставшего на моем пути. Сбив себе при падении дыхание, я спешно пытаюсь его восстановить, но в это время местный житель мне говорит:

– Кто пустил это отродье в деревню?

После этого он берет меня за шею и тащит обратно в дом к бабушке как какое–то нашкодившее домашнее животное. Я вырываюсь и постоянно кричу, но чтобы успокоить меня, он бьет кулаком в живот, после чего я начинаю судорожно кашлять. В таком состоянии он и приволок меня обратно к дому знахарки.

– Не появляйся больше в деревне без Клариссы.

Я еще долго не могла прийти в себя после его удара, но испугавшись, что у бабушки могут быть проблемы и она тоже рассердится на меня, я ничего ей не рассказала. Дальше все становилось только хуже. Отношение ко мне местных жителей было крайне плохим, и я старалась при любой возможности их избегать. Но скоро у бабушки испортилось здоровье и мне пришлось вместо нее собирать травы для зелий. Уже тогда я понимала, что если не буду приносить хоть какую–то пользу, то меня попросту выгонят из деревни или того хуже, продадут в рабство. Про него мне тоже рассказывала бабушка. У нее было много книг. Она научила меня не только разбираться в растениях, но так же читать и писать. Когда пошел двенадцатый год моей жизни в этой деревне, в лесу на меня напал медведь. Тогда я первый раз высвободила скрывающиеся во мне силы. Сильно испугавшись, я даже не поняла сначала, что же на самом деле произошло. Но так как бабушка уже рассказывала мне про существование магии, быстро сообразила, что я тоже могу колдовать. После это случая я часто убегала в лес и старалась тренировать свою магию втайне от всех, из–за чего первый раз не успела собрать нужное количество трав. Тогда староста деревни сильно разозлился на меня, пригрозив продать в рабство, если не стану относится к делу более серьезно. Я привыкла уже к таким угрозам, но попросту не могла бросить бабушку, ставшую мне по–настоящему родным человеком.

Время шло, а отношения с жителями деревни никак не получалось наладить. Местные дети, только лишь увидев меня вдалеке, тут же догоняли и пытались закидать камнями. Когда они попадали в голову, было очень больно. Но я не хотела их винить. Ведь это их родители были виноваты в том, что рассказывали своим детям всякие гадости про меня. Я не понимала, чем так перед ними всеми провинилась? Пусть у меня были красные волосы и необычные зрачки голубого цвета, но ведь в остальном я ничем от них не отличалась. Со временем я нашла безопасный путь в лес, в обход деревни. Он занимал намного больше времени но, по крайней мере, на нем я не встречала местных жителей.

Как–то раз меня поймали в лесу охотники. Они зарабатывали на жизнь тем, что добывали мясо и шкуры, а потом сбывали их в ближайшем городе торговцам. В тот раз они громко жаловались, что в последнее время зверь из этих мест ушел, и именно в этот момент им попалась я.

– Это из–за тебя проклятье пало на нашу благодатную землю, и все звери мигрировали на север.

Сказал один из них, ударяя меня носком сапога под ребра. Я уже давно привыкла к побоям, но боль все равно была довольно сильная. Стараясь не издавать лишних звуков, я ждала удобного момента, чтобы убежать, вот только он так и не подвернулся.

– Смотри Кейдж, у нее в сумке какие–то травы. Может вместо шкур, попробуем продать их в городе?

– И то верно. Слышишь девчонка, мы забираем траву в качестве компенсации!

Сказав это, он еще пару раз ударил меня ногой, и они ушли в сторону деревни, оставив меня в одиночестве кашлять кровью. В этом мире проживает большинство таких людей как Кейдж, которые получив чуточку силы, тут же применяют ее на тех, кто слабее. Но я давно уже сроднилась с болью, а жестокость стала моим лучшим другом. В такие моменты я успокаивала себя словами, что ради бабушки я смогу вытерпеть все что угодно. Банде Кейджа, похоже, неплохо заплатили в городе за мои травы, потому что буквально через два дня они нашли меня в том же лесу, и снова избив, сказали, чтобы я приносила теперь им такое же количество, которое они у меня отобрали, каждые пять дней. Теперь все мое время стало уходить на собирание трав. Дома я успевала лишь поспать кое–как и перекусить тем, что готовила бабушка. Но даже так, ей я всегда старалась улыбаться и на вопросы о своем самочувствии отвечала – превосходно.

Запросы уже бывших охотников постоянно возрастали, и когда я уже стала не справляться с работой, они попытались меня изнасиловать, сказав, что это компенсирует им финансовые потери. Тогда я не сдержалась и сожгла их, оставив лишь горстку черного пепла. В ужасе думая, что же теперь будет со мной и бабушкой, я напрочь забыла о своих обязанностях и прибежала домой. В деревню в этот день прибыли какие–то странно одетые люди. Они были в светлых балахонах и с цилиндрообразными шапками на головах. С ними так же пришло двое закованных в блестящие доспехи воинов. Они объявили мою бабушку еретиком, использующим темную магию, и собирались казнить ее, отрубив голову у всех на виду в центре деревни. На все замечания местных жителей о том, как же им теперь лечить свои болезни, они говорили, что в ближайшем городе открылся храм церкви пяти начал, и что все могут там вылечиться за небольшую плату в виде пожертвования на его развитие. Доводы о том, что город очень далеко, а население деревни бедное и живет лишь за счет земледелия, их не волновали. Не знаю, что меня побудило к использованию магии. Вид находящегося на краю гибели родного человека или то, что я уже познала вкус убийства, но так или иначе, я снова это сделала. Призвав все таящиеся внутри меня силы, я в буквальном смысле устроила на деревенской площади огненный шторм, пламя от которого поднималось выше крыш домов. Местные жители в панике разбежались, бросившиеся ко мне рыцари сгорели прямо в своей броне, вместе с несколькими священниками. Я не контролировала свою магию, да и не знала, как это делается. После своего спасения, бабушка дала мне какую–то старую книгу и сказала, что это моя награда. В ней находятся основы магии огня, и раз мои силы уже проснулись, то мне следует ее изучить. Местные очень сильно разозлились на нас за убийство церковников и, ворвавшись ночью в дом, убили бабушку, отрезав ее голову, а меня попытались пленить и сдать церковникам, в качестве основной преступницы, напавшей на их священников.

Увидев, как умирает единственный в этом мире человек, который относился ко мне хорошо, во мне что–то сломалось. Все остальное происходило будто бы во сне. Крики боли сгорающих в огне жителей деревни казались музыкой для моих ушей. Наутро на месте бывшего поселения не осталось ни одного целого дома. Я осознала себя стоящей посреди этого пепелища, сжимающую в руке подаренную бабушкой книгу. После этого я ушла в лес, и использовала для жизни землянку охотников. Прибывший карательный отряд церковников решил, что все погибли в пожаре устроенном мной, и не стали продолжать расследование. А я же следующие два года практиковалась в магии и выживала в лесу как могла, питаясь в основном ягодами, фруктами и редкими убитыми с помощью своих навыков животными. Для человека, проведшего в лесу половину жизни, выжить в нем не проблема. Изучив досконально подаренную книгу и основательно повысив свой контроль в магии, я смогла отправиться в город, чтобы покарать виновников моих бедствий. Все это время чувство мести буквально выжигало меня изнутри. Успешно преодолев двухметровую изгородь, я ночью напала на местный храм и сожгла всех спящих прислужников этой жестокой веры. Использовав всю свою ману, я до основания разрушила эту обитель боли и страданий, после чего меня, зашедшуюся в диком припадке смеха и схватили местные стражники. Нацепив на меня рабский ошейник, который без приказа запрещал мне использование магии, они отдали меня прибывшему из другого города отряду церковников, которые вместо казни повели меня к огненной горе. К тому моменту я уже успела узнать из книги, что именно к народу, проживающему там, восходит моя родословная. Возможно, они хотели убить меня именно на земле моих предков. Эта гипотеза вскоре и подтвердилась. Ужасная серебристая вода, медленно приближающаяся к телу, растянутому в какому–то ритуальном круге, была тому лишним доказательством. Ну и пусть, я ведь отомстила, а значит, прожила свою жизнь не зря. Единственное о чем жалею, так это о том, что не могу отправить еще хотя бы нескольких церковных ублюдков на тот свет. Обратно в лоно их жестоких богов.

Действительно, собаке – собачья жизнь.

***

Расстояние до паладинов было около пятнадцати метров, его я смогу преодолеть за один прыжок. Быстро справится со всеми, мне не удастся, за это время элементаль сможет поглотить хоть десять уготованных ему жертв. Нужен другой план. Недавно я хорошо использовал природный ландшафт и обитающих рядом хищников для устранения подобной группы. Возможно, здесь удастся сделать что–то подобное. Главное, задержать их на какое–то время, и когда расправлюсь со священниками, отвлечь внимание вышедшего из–под контроля элементаля на себя. Раз он относится к стихии воды, то буду применять то, что мне удается лучше всего.

Сосредоточившись сначала на магии ветра, я одним прыжком преодолел более двадцати метров и приземлился точно на край каменной чаши, рядом со священниками. Развернувшись лицом к ошарашенным паладинам, я прямо перед ними призвал огненную стену. Наряду с огнешарами и струей огня это заклинание мне удавалось очень хорошо и не требовало какого–то длительного времени для активации. Повернувшись обратно к колдующим священникам, я выхватил свой меч и первым же ударом разрубил напополам стоявшего ближе всех ко мне светлого эльфа. Заполняя меч магической энергией, я делаю его тяжелее, и одновременно с этим так же повышается прочность оружия. Благодаря такому навыку, можно во много раз увеличить мощность своей атаки. Конечно, мой нынешний меч не идет ни в какое сравнение со священным мечем, выданным мне церковью перед войной. То была настоящая реликвия древних. К сожалению, когда я вернулся в зал, где произошла наша финальная битва, залечив все свои раны, меча там уже не было. Вероятнее всего его забрала церковь вместе с фальшивым телом Владыки темных. То оружие, которым я пользуюсь сейчас, я взял в комнате старика, оно так же относится к типу магических мечей, но чтобы провести атаку я наполняю его магической энергией прямо перед самым ударом, потому что оно не способно надолго задерживать в себе ману. Из–за этого мои затраты магической энергии в разы увеличиваются. Я потратил почти год на тренировки, чтобы привыкнуть к нему.

Два других главных заклинателя так же становятся моими жертвами в следующую секунду. Паладины, кажется, пришли в себя и стараются преодолеть стену огня, но она уже выполнила свое главное предназначение – подожгла перекинутый от берега к чаще мостик. Пять метров в тяжелых доспехах не преодолеть по воздуху, и в воду они тоже не сунутся, так как, по сути, это препятствие является глубоким рвом с вертикальными каменными стенами. Свита мертвецов так же опомнилась и начинает творить какую–то магию. Прекрасно, струя огня накрывает всю их группу. После этого я, не прекращая действия заклинания, направляю его в спину уже практически подошедшему к жертве элементалю. Не знаю, как на самом деле кричат одухотворенные стихии, и есть ли у них вообще какие–то чувства, но этому серебристому товарищу явно не понравилась моя атака. Развернувшись ко мне лицом, он тут же выпустил струю воды из своего тела, которая трансформировавшись в руку, попыталась меня схватить. Увернувшись от нее, я повторил свое заклинание и, применив пространственную магию, прыгнул прямо на паладинов. Из тела элементаля сформировалось еще три руки, которые со скоростью молнии устремились за мной. В этот раз я не стал уклоняться и позволил им пройти сквозь меня. Вода, пущенная с такой скоростью, будь она серебристая или обычная прошила тела паладинов насквозь, вместе с их хваленой броней. Это вам не мифриловые доспехи, которые носят только элитные части гвардии. Поняв, что снова промахнулся, элементаль перетек через каменный борт чащи и, преодолев ров, ринулся в лобовую атаку. Тут уже под раздачу попали все остальные паладины. Поняв, что против такого монстра им не выстоять, они стали разбегаться в разные стороны, но атаки элементаля были намного стремительнее. Лишившись контроля, он больше не отличал своих от чужих, атакуя всех подряд.

Несмотря на то, что я применял пространственную магию, он и меня четко определял как цель, еще трижды выстреливая своими бронебойными струями. За то время, которое ему потребовалось на устранение всех паладинов, я успел отбежать на безопасное расстояние и прекратить действие магии. Сейчас я был полностью пуст, и не представлял какой–то опасности для элементаля, но и его силы были на исходе. Так как он еще не был завершен, то без постоянной магической подпитки мог существовать только в специально приспособленном для этого резервуаре с водой. Именно таким резервуаром и являлась та каменная чаша. В нее было встроено несколько поддерживающих элементаля постоянным притоком маны артефактов. Это после завершения он сможет накопить достаточное количество магической энергии для того, чтобы свободно разгуливать по суше, сейчас же, пускаясь за мной в погоню, он был обречен на скорую смерть. Не имея своего сознания и никем не управляемый, он брел за мной еще с полкилометра, прежде чем окончательно распасться. Все это время я держался на почтительном расстоянии от него, и даже после того, как он самоуничтожился, я еще какое–то время не решался к нему подходить, пытаясь ощутить на том месте даже малейшие возмущения магического фона. Убедившись, что это богомерзкое создание окончательно померло, я осторожно его обошел, и направился обратно к алтарю. Красноволосая девушка по–прежнему находилась в кругу, ожидая своей участи. Перепрыгнув с разбегу ров, я подошел к алтарю, и мечом срезал удерживающие ее кожаные ремни.

– Я думала то чудовище и до тебя добралось.

Это были первые ее слова, после того, как я снял с нее рабский ошейник. Хриплый голос никак не подходил ее юному возрасту. Ничего ей не ответив, я с разбегу ударил ногой вплавленный в камень символ церкви пяти начал, являющийся одновременно и жертвенным алтарем для искусственного элементаля воды. После моего удара он лишь покосился, тогда пришлось повторить это действие еще несколько раз, пока он окончательно не рухнул в воду.

– Надо уходить, сюда могут прийти еще группы церковников.

– Согласна, но я плохо знакома с этой местностью, моя деревня находилась в двадцати километрах на восток.

– Ничего, исходя их полученных мной вчера сведений, тут полно пещер. Пока я обследовал эту гору, смог отметить для себя несколько наиболее укромных. Спрячемся в одной из них и восстановим силы. Пока все разговоры предлагаю отложить на потом.

Так как спасенная все еще была голой, я стал осматривать тела лежащих рядом священников. У того, которого я убил последним, отрубив голову, под рясой была черная мантия мага. Ее я и отдал красноволосой представительнице народа огня. Та без пререкательств приняла ее, и тут же одела через голову. Сразу видно, что комплексы у этой девушки отсутствуют напрочь, и это радует. Взяв ее на руки я, разбежавшись, перепрыгнул внешний ров, и мы направились к ближайшим кустам, следовало замести следы. Отойдя на двести метров от дороги, мы двинулись параллельно ей и уже вскоре вышли к тому месту, где я оставил своего кевлара. Дальше, на ездовом животном вернулись в последнюю посещенную мной бывшую деревню ее народа, и уже оттуда стали подниматься к вершине. Пройдя примерно две трети пути к ней, мы наткнулись на замеченную мной ранее пещеру. Она находилась достаточно высоко, а ее вход можно было замаскировать кустарником. Если поисковые отряды, посланные по нашу душу и обнаружат ее, то еще не скоро. К тому же, используя последние крохи оставшейся во мне маны, я магией ветра старался стирать все следы нашего присутствия. Нам этого времени точно хватит на восстановление. Тем более что больше чем на ночь я тут задерживаться и не планирую. Пещера оказалась довольно маленькой и к тому же с низким потолком. Заведя кевлара внутрь, я тут же принялся маскировать вход росшим в округе кустарником, и только убедившись, что мы в безопасности, смог успокоиться. Вернувшись обратно, я увидел, что девушка сидит возле моего ездового животного, прислонившись к его ноге спиной и обхватив руками свои тоненькие ножки.