Лэндон и Шей. Влюбиться заново

Бриттани Ш. Черри

Лэндон и Шей. Влюбиться заново

Любви,

которой дали второй шанс.

Brittainy Cherry

LANDON & SHAY – PART TWO

Copyright © 2019. Landon & Shay Part Two by Brittainy Cherry. Published by arrangement with Bookcase Literary Agency and Andrew Nurnberg Literary Agency.

The moral rights of the author have been asserted.

© Солдатова П. И., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

«Сильнейшие души рождаются из страданий, величайшие из героев опалены шрамами».

Халиль Джибран

Шей

Возраст: девятнадцать лет

Я часто думала о первом человеке, познавшем чувство любви.

Сразу ли он понял, что с ним происходит? Или, может, он принял любовь за сердечные боли? Был ли он счастлив? Печален? Была ли любовь взаимна или осталась безответной? Сколько времени ему потребовалось, чтобы полюбить? Сколько дней, месяцев, лет?

Был ли этот человек напуган?

Признался ли он первым или ждал признания от другого?

Любовь всегда была для меня сложной системой, потому что я видела слишком много ее нездоровых, испорченных форм. Но потом я встретила Лэндона и поняла, что любовь может возникнуть из ниоткуда. Я не могла и подумать, что однажды полюблю своего заклятого врага. Искренне верила в то, что единственным словом, описывающим наши отношения, было и будет – «ненависть». Но любовь проникла в мою душу, совершенно не заботясь о мнении разума. Единственное, что ее волновало, – то, как мое сердце билось ради Лэндона.

Любовь вихрем врывается в человеческую жизнь, не беспокоясь о времени, месте и обстоятельствах.

Любовь приходит – иногда желанная, иногда нет – и наполняет людей теплом, надеждой, сочувствием. А когда любимый человек уходит, вам остается лишь ждать его возвращения, затаив дыхание.

Прошло девять месяцев с тех пор, как Лэндон уехал, и постепенно все окружающие начали терять веру в то, что связывало меня и его.

Но мнение других людей меня не беспокоило – наша любовь жила.

– Думаю, у тебя есть полное право встречаться с другими парнями, – заявила Трейси после школы. – Это твои лучшие годы, а ты упускаешь возможность ходить на свидания просто потому, что ждешь человека, который, возможно, даже не думает возвращаться. Как долго ты собираешься его дожидаться?

Даже не знаю – может, примерно столько же времени, сколько до тебя доходило, что Реджи – придурок?

Впрочем, вслух я этого не сказала. Улыбнулась и позволила ей высказаться – моя вера в Лэндона оставалась достаточно сильной, чтобы не поддаваться влиянию чужого мнения.

– Не слушай Трейси, – сказала Рейн, когда мы остались наедине. – По-моему, то, что ты ждешь Лэндона, очень романтично, как будто вы оба в своем собственном фильме. Когда найдешь себя, возвращайся ко мне. – Она притворно потеряла сознание, прижав руку к груди. – Боже, вы двое прямо как из «Дневника памяти»[1]. Он – твой Райан Гослинг, так что не обращай внимания на Трейси. Она понятия не имеет, о чем говорит.

К сожалению, Трейси оказалась не единственной, кто с недоверием относился к нашим с Лэндоном отношениям. Моя мама думала точно так же, но я винила в этом ее собственную боль после расставания с отцом. Она не понимала, что пережитые тяготы сформировали между нами особую связь. Так же как и моя кузина. Элеонора до сих пор была уверена в том, что он изменил мне с той второкурсницей, и ненавидела его до глубины души.

Кроме Рейн, единственным человеком, который искренне верил в нашу историю любви, была моя бабушка. Мима все время спрашивала о Лэндоне – узнавала, как его сердце. Она верила в нашу необычную любовь, даже когда казалось, что весь остальной мир против нас.

– У каждого есть своя правда, Шеннон София, – произнесла Мима, качая головой. – Если у тебя длинные волосы, тебе скажут их обрезать. Если короткие – отрастить. Когда ты стройнеешь, тебя называют слишком худой, когда набираешь вес – толстой. Поверь мне, ты никогда не будешь счастлива, опираясь на мнения других людей. Кроме того, внимательнее относись к друзьям, умей отличать подлинную дружбу от фальшивки. Кто-то может называть тебя своим другом, но втайне желать тебе зла. Будь осторожнее с той девушкой, Трейси. Мне кажется, она склонна к зависти. С возрастом ты поймешь, что долгая история дружбы не всегда означает, что у нее есть будущее.

Мудрость от Мимы.

Я не обсуждала наши с Лэндоном отношения ни с кем, кроме Мимы и Рейн. Я позволила нашей любви оставаться тайной. Мы не утратили связь, хотя нас разделяло больше двух тысяч миль. Мы пообещали друг другу быть рядом, несмотря ни на что. Свой день рождения Лэндон собирался провести в моих объятиях либо весь день проговорить со мной по телефону – чтобы я точно знала, что его сердце все еще бьется. Я знала, как тяжело ему дается этот день, и не хотела оставлять его наедине со своими мыслями.

И это не было игрой в одни ворота. Всякий раз, когда я нуждалась в нем, он был рядом.

Время от времени мы созванивались, но Лэндон не был большим поклонником телефонных разговоров – впрочем, как и я. Эта причуда, по мнению Трейси, являлась одной из многих проблем в наших отношениях на расстоянии. Тем не менее нам это не мешало. Мне не нравилось держать телефон у уха и трещать в трубку, поэтому большую часть времени мы переписывались по электронной почте, но все же моим любимым способом общения оставались наши записные книжки.

Мы посылали друг другу блокноты— прямо как в старших классах. Из-за занятости нам удавалось обмениваться ими редко, раз в несколько недель, – по этой причине каждая посылка от Лэндона становилась для меня рождественским подарком, и я разворачивала ее, как величайшее сокровище.

Нашу любовь нельзя было назвать «традиционной», но она была нашей.

И я поклялась сделать все возможное, чтобы пронести ее через всю нашу жизнь.

10 января 2004 г.

Цыпленок!

Лос-Анджелес… странный – странные деревья, странная погода, странные люди. На днях здесь пошел дождь, и для всех это стало настоящим концом света. Думаю, дождь здесь ни при чем. Приехав из Иллинойса, я чувствую себя экспертом по погоде. Минус пятнадцать градусов? Отлично – поедем кататься на сноуборде! Восемнадцать дюймов снега? Прекрасное время, чтобы слепить снеговика!

Но, честно говоря, мне здесь нравится. Приятно не загибаться от холода зимой, да и мама здесь кажется счастливее – как будто душой она принадлежит Калифорнии.

Итак, перейдем к моим личным новостям…

Я бессовестно подсел на конфеты. M&M’s с арахисовой пастой стоило бы запретить, но, черт возьми, я счастлив, что это не так. Не удивляйся, если в нашу следующую встречу ты увидишь меня с животом Санта-Клауса. И это целиком и полностью твоя вина. К слову, если в следующей посылке ты пришлешь несколько банановых Лаффи Таффи, я не расстроюсь. В Калифорнии их нигде не найти.

Мой терапевт, конечно, не миссис Леви, но она неплохо справляется со своей работой. После того как мы приостановили наши сеансы, я чувствую себя вполне хорошо – думаю, это и было целью лечения. Так что я готов поделиться еще одной новостью: я в порядке. Я знаю, что ты беспокоишься, но я над собой работаю. Бывают дни, когда мне непросто, но в большинстве случаев я справляюсь. Терапевт говорит, что нужно внимательно относиться к каждой секунде. Секунда, в которую я это пишу, кажется вполне нормальной.

К слову! На днях один из маминых знакомых свел меня с агентом, и, кажется, они заинтересованы в том, чтобы со мной поработать. Не уверен, что из этого что-то выйдет, но, черт возьми, я определенно заинтригован.

Главные факты о Лос-Анджелесе: пристрастие к авокадо, близость к океану, мама и солнце.

Минусы Лос-Анджелеса: тебя здесь нет.

Я бы хотел выиграть в лотерею, чтобы получить деньги и увидеться с тобой.

Я скучаю по твоему лицу.

Я скучаю по твоему сердцу.

Черт. Я скучаю по тебе. Я так сильно по тебе скучаю, что бью себя каждый раз, когда понимаю, что упустил столько времени на то, чтобы тебя ненавидеть.

Я изо всех сил работаю над тем, чтобы стать достаточно хорошим и вернуться к тебе, но, черт возьми, мне бы так хотелось, чтобы мой разум исцелялся быстрее. Но ты и сама знаешь – я не могу спешить.

Твоя очередь. Расскажи мне обо всем, что у вас происходит.

Я люблю тебя, я люблю тебя.

Один раз – для твоего сердца. Второй – чтобы эти слова навсегда в нем отпечатались.

Сатана.

P. S. Как следует насладись упаковкой M&M’s с арахисовой пастой, которую я приложил к блокноту.

P. P. S. Я не шутил насчет банановых Лаффи Таффи. Не подведи меня, Цыпа.

5 февраля 2004 г.

Сатана!

Тебе не следовало знакомить меня с M&M’s с арахисовой пастой – это само воплощение греха. Кто знал, что грех может быть таким приятным на вкус? Почему это так и почему ты прислал мне только одну упаковку? Это довольно эгоистично – уверена, что ты цинично оставил все остальное себе.

В следующем году, когда начнется учеба в Висконсинском университете[2], Трейси, Рейн и я станем жить вместе. Мима убеждена, что жить в одной комнате с двумя лучшими подругами – ужасная затея, но, думаю, все будет хорошо. Мы провели достаточно совместных ночевок, чтобы быть уверенными в том, что друг друга не поубиваем.

Я получила второе письмо от издательства – и снова с отказом. Думаю поместить его в рамку и повесить на стену! Разве можно достичь успеха без неудач, верно? По крайней мере, один из нас уже движется к своим мечтам. Я действительно горжусь тобой, Лэндон. Однажды ты станешь великим, а я – твоя самая большая поклонница.

Тебя ждет нечто грандиозное, малыш.

Главные факты о Рейне, штат Иллинойс: завтра у нас выпадет всего десять дюймов снега. Ура! Стряпня Мимы все так же остается пищей богов. Мама хорошо справляется с разбитым сердцем, хотя иногда плачет. Моя кузина Элеонора, кажется, без ума от Грейсона – с тех самых пор, как они встретились на той вечеринке летом. Мне нравится видеть ее счастливой – тем более что она переживает из-за болезни мамы.

Минусы Рейна, Иллинойс: тебя здесь нет.

Я люблю тебя. Дважды.

Цыпа.

P. S. Пришли. Больше. Шоколада.

P. P. S. Вчера я купила пять лотерейных билетов. Пока я ничего не выиграла, но когда выиграю, то сразу же куплю билет и приеду к тебе.

1 мая 2004 г.

Сатана!

Сегодня было тяжело. Наверное, это один из самых тяжелых дней в моей жизни. Сегодня мы попрощались с моей тетей Пейдж, и я не могу перестать думать о том, что она ушла слишком рано. Я бы хотела, чтобы тебе представилась возможность с ней познакомиться. Она озаряла всех своим светом. Ей удавалось заставить сиять даже самые темные из дней. Она любила искусство. Она любила детей. Она любила свою семью.

Боже, она так любила свою семью.

Я знаю, что Элеоноре понадобится много времени, чтобы смириться с ее потерей, и сегодня я буду рядом. Я буду поддерживать ее, как только смогу. Грейсон тоже не оставит ее одну. Ты не ошибся с выбором лучшего друга. Мы останемся здесь еще на две недели, а потом вернемся обратно в Иллинойс. Мне придется быть очень сильной. Я должна поддерживать Элеонору и дядю, потому что знаю – случившееся их сломило.

Потом, когда я вернусь домой, я дам себе возможность выплакаться. Я так любила тетю Пейдж. Я любила ее очень, очень сильно, и мне невыносимо больно думать о том, что ее больше нет. Это несправедливо. Мима молится за нее и говорит, что Пейдж давно ждали на Небесах, но мне тяжело в это верить.

Несправедливо, что Бог забирает к себе лучших – тех, кого мы любим сильнее всего. Сегодня я не могу писать о хороших моментах. Только о плохих.

Я бы хотела тебя обнять. Я знаю, что это эгоистично и глупо, но, черт возьми, я так скучаю по твоим объятиям. Я отчаянно нуждаюсь в них прямо сейчас.

Сегодня было тяжело.

Может, завтра будет лучше.

Цыпа.

Глава 2

Шей

Возвращаться с мамой в Иллинойс было нелегко. Смерть тети Пейдж оставила зияющую пустоту в моей душе. Когда мы вернулись в квартиру Мимы, все виделось таким мрачным. Казалось, в мире не существует подходящих слов, которые могли бы облегчить ситуацию. Тем не менее Мима приготовила ужин, и мы провели вечер за одним столом, прежде чем разойтись по комнатам.

Я сидела в своей спальне, когда раздался звук СМС.

Лэндон: Ты добралась до дома?

Шей: Да, все в порядке.

Лэндон: Как твое сердце?

Я закрыла глаза.

Шей: Страдает.

Лэндон: Прости, Цыпленок.

Спустя несколько секунд пришло еще одно сообщение:

Лэндон: Встретимся у ив?

Шей: ЛОЛ. Если бы.

Лэндон: Нет, правда. Я в городе. Встретимся у ив.

Больше он ничего не сказал, и этого было достаточно. Всего лишь три слова заставили мой мир перевернуться.

– Мима! – закричала я, выбегая из спальни и на бегу натягивая кроссовки. – Могу я одолжить твою машину?

Она сидела в гостиной и занималась йогой – думаю, в ее возрасте быть настолько гибкой противоречит всем законам природы.

– Нет. Уже поздно, и ты едва стоишь на ногах после поездки.

– Но…

– Никаких «но». Не вижу никакого убедительного предлога, чтобы соглашаться на эту авантюру, и…

– Лэндон вернулся в город, – выпалила я.

Поверьте, в любой другой ситуации я бы никогда не перебила бабушку, но я точно знала, что эти слова заставят ее передумать.

Она встала с пола и приподняла брови:

– Он вернулся?

– Да. Не знаю, надолго ли, но он попросил меня с ним встретиться.

– Передавай ему привет, – ответила она без малейшего колебания.

– Будет сделано.

Я схватила ключи от машины со стола и поспешила к двери. Уже на полпути по коридору Мима меня окликнула:

– Подожди, Шей! Подожди!

Я обернулась и увидела, что она спешит ко мне с контейнерами в руках.

– Вот, отдай ему это. И передай, что я его люблю.

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку, в то время как в моем животе порхали бабочки.

Крепко сжав руль руками, я ехала к двум ивам в парке Хэдли. Солнце уже зашло, случайные ночные тени плясали меж деревьев. Я мчалась сквозь них, и мое сердце колотилось так сильно, что я была уверена: еще несколько секунд и оно вырвется из моей груди. Добравшись до места встречи, я замедлила шаг.

Он стоял спиной, засунув руки в карманы.

Даже тогда он был таким красивым.

– Эй, Сатана, – тихо позвала я, и мой голос прозвучал куда более нервно, чем я ожидала.

Меня переполняли эмоции, но в тот момент, когда он повернулся ко мне лицом и его губы изогнулись в улыбке, обнажая ямочку на левой щеке, все мои переживания улетучились. Осталось только счастье.

– Привет, Цыпа.

– Что ты здесь делаешь?

Он пожал плечами и потер затылок:

– Ты сказала, что нуждаешься в объятиях. Я знаю, что немного опоздал, но…

Я прервала его, потому что больше не могла ждать. Бросившись к нему, обхватила руками его тело и притянула к себе. Он мгновенно прижал меня в ответ, уткнувшись головой в мою шею и жадно вдыхая мой аромат, пока я наслаждалась его одеколоном, пахнущим жженым деревом. Боже, я так скучала по его запаху. Скучала по его объятиям. Скучала по нему. По каждому кусочку, каждому дюйму, каждому вздоху.

– Мне так жаль, Шей, мне так жаль, – прошептал он.

Слезы покатились из моих глаз, когда я наконец смогла выпустить всю свою боль, зная, что он меня не оставит.

– Она была чудесной, – пробормотала я. – Она была одна на миллион.

– Не сомневаюсь.

Горько усмехнувшись, я немного отстранилась, изучая его лицо. Смотрела на него, восхищаясь, как гордый родитель на утреннике у ребенка. Положив руку ему на щеку, не могла перестать глупо улыбаться. Я была счастлива, так, так счастлива – мне казалось, что такое возможно испытать только раз в жизни.

Это воссоединение так много для меня значило – Лэндон вернулся, просто чтобы обнять меня, когда я так в этом нуждалась.

– Как твое сердце? – спросила я, касаясь его носа.

Он улыбнулся.

– Все еще бьется, но я здесь, чтобы узнать о твоем сердце. Мы можем пойти в мою машину, – предложил он, кивнув в сторону дорожки, ведущей к парковке. – Я просто хотел снова увидеть эти деревья вживую. Сегодня слишком холодно, чтобы оставаться на улице.

Я не возражала. Честно говоря, он мог сказать: «Пойдем ограбим банк, а потом поедим тако»[3], и я бы тут же согласилась.

Куда бы он ни шел, я была готова следовать за ним.

Мы направились к его взятой в аренду машине и сели внутрь. Я чувствовала исходящее от него тепло, которое охватывало и наполняло меня.

– Я скучал по тебе, – сказал он, и в моем животе тут же взметнулись бабочки.

– И я скучала. Как твои дела? Как Калифорния? Как ты?

Последний вопрос – самый важный.

Он улыбнулся своей нежной улыбкой и провел пальцем по переносице.

– Все в порядке. Много дел, но я справляюсь. Я часто встречаюсь с терапевтом, чтобы не сбиваться с пути. Сейчас мы подбираем мне подходящие препараты. Все идет нормально. Я очень скучаю по тебе и всем остальным, но знаю, что сейчас это лучшее решение.

– Хорошо, – вздохнула я, почувствовав огромное облегчение.

Он в порядке. Он выглядит нормально. Нет, он выглядит лучше, чем нормально. Он выглядит чертовски привлекательно.

– Как твоя мама?

Он улыбнулся еще шире:

– Прекрасно. Все это время она была моей главной опорой. И я рад, что тоже смог поддержать ее во время неразберихи с разводом и всего, через что ее заставил пройти мой отец. Я не понимаю, как он может быть настолько жестоким. Мама всегда относилась к нему хорошо, и, думаю, когда-то они были по-настоящему влюблены. Я не могу представить, как можно поступать так с человеком, который когда-то был всем твоим миром. В такие минуты начинаешь задумываться о том, что любви не существует вовсе.

Я нахмурилась:

– Моей маме тоже непросто дался развод, но они очень сильные. Они справятся.

Он кивнул:

– Да. Твоя мама сильная, это точно. Я почти уверен, что она до чертиков меня ненавидит, но все же она по-настоящему сильная. Она со всем справится. И моя мама тоже. Не существует трудностей, способных ее сломить.

– В этом вы с ней похожи.

Он потянулся ко мне и взял меня за руки.

– Хочешь поговорить о ней? – спросил он низким и мрачным тоном. – О твоей тете?

– Это непросто. Когда я думаю о раке, мне становится слишком грустно. Слова застревают в горле, и я не могу выдавить ни звука. Было невыносимо видеть то, как она боролась за жизнь в последние несколько месяцев.

– Тогда давай не будем говорить об этих месяцах. Расскажи мне, какой она была до болезни.

– Что именно ты хочешь узнать?

Он улыбнулся и заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо.

– Все.

Мы провели в машине несколько часов, смеясь, вспоминая тетю и обнимая друг друга. Какое-то время мы просто сидели молча. Молчать с Лэндоном было так легко и спокойно. Если бы нам пришлось просидеть в тишине всю оставшуюся жизнь, я бы знала, что мне будет комфортно – просто потому, что это Лэндон.

Я устроилась у него на коленях, а он обнял меня и крепко прижал к себе. В этом не было ничего сексуального. Наши тела касались друг друга, а я уткнулась в его шею и закрыла глаза. Я могла бы уснуть прямо здесь и сейчас, и моим главным желанием было проснуться в том же месте.

– Ты выиграл в лотерею? – спросила я спустя четыре часа.

Он хихикнул:

– Нет, я просто должен Грейсону большую сумму.

– Он заплатил за то, чтобы ты приехал?

– Ага. Наши с мамой дела обстоят довольно туго, а отец полностью обрубил все мои финансы. Однако Грейсон согласился мне помочь. Он знал, что для меня значит приехать к тебе – то же, что для него означает приехать к Элеоноре.

– Боже, он такой хороший.

– Лучший. Миру нужно больше таких людей, как Грейсон Ист.

Я вздохнула, еще ближе прижимаясь к его шее.

– Как думаешь, им не помешает то, что Элеонора во Флориде, а он уезжает в колледж?

– Надеюсь, что нет. Я действительно желаю им счастья. Я никогда не видел, чтобы Грейсон так сильно и искренне о ком-то беспокоился. Кроме того, я верю, что настоящая любовь всегда обречена на счастливый финал.

Я хмыкнула:

– Кто бы мог подумать, что сам Сатана окажется таким романтичным?

– Что я могу сказать? Я встретил девушку, которая изменила мои взгляды на жизнь и любовь.

– Я так действую на людей, – пошутила я. – Я почти не говорю о наших отношениях с другими. Трейси сказала, что с моей стороны глупо находиться в подвешенном состоянии и упускать свою молодость.

– Ну, все мы помним, что Трейси встречалась с Реджи, так что ее мнение не в счет. – Он посмотрел мне в глаза и нахмурился: – Но иногда я беспокоюсь, что мне нужно слишком много времени, чтобы разобраться в себе… я боюсь осознать, что не смогу стать тем человеком, которого ты заслуживаешь.

– Я сказала тебе не торопиться, Лэндон.

– Да, но… черт. – Он выдохнул. – Это сложнее, чем я думал.

– Поговори со мной. Расскажи, через какие трудности тебе приходится проходить.

– Это трудно объяснить. Как будто я пытаюсь разложить по полочкам свой собственный испорченный мозг. Он доверху забит коробками с хламом без малейшего намека на порядок. Там так много дерьма, в котором нужно разобраться, и каждый раз, когда я справляюсь хотя бы с одной коробкой, тут же обнаруживается другая. Несколько дней стабильного прогресса, и бац! Паническая атака, и я чувствую, что снова вернулся к началу. Хуже всего то, что во время панической атаки я корю себя за то, что ее допустил. Ругаю себя, потому что я должен был пройти этот этап, оставить его позади. Стать сильнее. Итак, случается паническая атака, я виню себя за то, что ее допустил, а затем она нарастает и становится все хуже и хуже. – Он провел рукой по лицу и покачал головой: – Дерьмо. Звучит чертовски удручающе, но сейчас я занимаюсь именно этим – перекладываю и сортирую хлам в своей голове. Мне стыдно, что я заставляю тебя ждать. Шей, я люблю тебя, но тебе не обязательно это делать. Я не знаю, сколько времени это займет.

– Ты готов ждать меня?

– Сколько угодно, – ответил он без малейшего колебания.

Я знала, что он говорит правду.

Знала, что это – навсегда.

Я коснулась ладонями его щек и наклонилась, чтобы легко поцеловать его в губы. Никакого языка, никакого давления – просто нежный поцелуй, наполненный моей любовью.

– Я буду ждать, – поклялась я.

– Как долго?

– Столько, сколько потребуется.

– Боже, Цыпа… – пробормотал он, прижавшись своим лбом к моему и закрыв глаза. – Я вернулся сюда, чтобы ты почувствовала себя лучше, а вместо этого ты осчастливила меня. Как ты это делаешь? Как тебе удается делать мою жизнь лучше?

– Мы оба это делаем. Мы делаем друг друга лучше, даже не пытаясь. Думаю, это и есть любовь. Любовь – исцеление, которое дается всякий раз, когда ты рядом с нужным человеком.

На этот раз он поцеловал меня сильнее. Я ответила на поцелуй с той же страстью, прикусив его нижнюю губу и позволив его языку ласкать мой.

– Уже поздно, – произнес он, немного отстранившись. – Ты должна вернуться домой до того, как твоя мама и Мария начнут волноваться. Я заметил, что ты игнорируешь их сообщения.

Я нахмурилась:

– Мне нужно уйти?

– Да, но я буду здесь еще два дня, так что, если захочешь…

– Да, – перебила я. – Что угодно, когда угодно, где угодно, да. Я хочу, чтобы все оставшееся время ты провел со мной.

Он поцеловал меня в лоб.

– Я бы никогда не сделал иначе. Прежде чем ты уйдешь, я хочу кое-что тебе подарить.

Я уселась на пассажирское кресло и заправила волосы за уши.

– Не стоило ничего мне привозить.