Заветы Велеса. Славянские мифы и сказания

Заветы Велеса

Славянские мифы и сказания

Любовь Сушко

© Любовь Сушко, 2024

ISBN 978-5-4490-7883-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

ЭРА СТРАСТИ И ОГНЯ (ОЗАРЕНИЕ)

Там тайна сокрыта навеки от глаз любопытных князей,Текут там молочные реки, и девы – не будет милей,Не будет светлее и краше созданий на милой Руси,Там дивные, светлые наши защитники, здесь – палачи,И пусть они спят и не знают, во что превратилась странаНо дивные звезды сияют, и снова приходит весна,На миг заглянувший Ярила, подарит нам снова вождя,И верю, страна моя милая, он снова поднимет тебя.Своим поцелуем разбудит, и страстным огнем опалит,И дева прекрасная будет, от страсти рыдать до зари.И солнце, вернувшись, осветит, и дождик, и снова грозаИ явятся сильные дети на место убогих тогда.И храмы, небесные храмы объятья свои распахнут,И волхв могучий, упрямый, нам снова укажет наш путь,Особенный, вечно гонимый, он станет в том мире вождем,И снова под градом и ливнем, мы в светлые дали войдем.И в Ирии будем навеки, прощенья у предков прося,Смотреть, как внезапно померкнет неверная наша стезя.Князь черный, тебя, отвергая, и черную немощь, кляня,Увидим, как звезды играют, как боги встречают меня.И с ними достойнейшим сыном, ты станешь – не темным рабом.И Лада, предел свой покинув, нам снова подарит любовь.И плоть умерщвлять мы не станем, и встанем спокойно с колен,От бездны порока отпрянем, о смерти забудем совсем.

Пролог

И начинаем мы повествование о временах давних да прекрасных, когда боги, люди и духи обитали рядом, а в небесах драконы -змеи летали, где им вздумается, и еще не родились герои, которые вышли с ними на поединки, а потому были они вольными птицами, прекрасными, почти чудесными казались.

И родились тогда самые удивительные истории о том, как все начиналось, как боги, люди и духи жили вместе и горя не знали, а радости поровну дели.

То одни, то другие рассказывали нам истории эти. И постепенно их так много набралось, что целая книга получилась, прекрасная и неповторимая, как и сама жизнь. Некоторые из них здесь оказались. То что запомнилось, то, что в душе хранится.

В объятьях Мрака

И были времена, когда только мрак стоял на земле. И богов, которые миром этим владели, так и называли Отец Мрак и Матушка Мракиня, хотя не матерью, а мачехой была она для людей, духов и животных, потому что все страхи и рождались в душах в те времена и самые тяжкие насилия совершались. И если сам Мрак бывал великодушен, то она уж лютовала так, что в любой момент жизнь могла закончиться, и конец еще и не света, а мрака легко устроить было. Слишком хрупким оставался мир в те времена, и сокрыт он был во мраке кромешном.

Но никто не решился бы противостоять им, наши солнечные боги тогда еще не родились на свет. И только у Лады – богини Любви, родилась старшая дочь, прекрасная Ночь. И чтобы как-то хоть немного рассеять Мрак, она сшила для нее плащ и украсила его яркими звездами. Они сверкали и сияли на этот плаще великолепном.

Иногда бросала юная красавица звезды на землю и в воду, чтобы и там много светлее стало, но чаще оставались они на небесах.

Только усмехался старый Мрак, он тайно был влюблен в Ладу и прощал ей некоторые шалости и сам всегда готов был в ее объятиях оказаться, и обнимал ее дочь жарко и пламенно. Зато жена его Мракиня вовсе не могла радоваться такому вторжению.

Видела она, что эта юная красавица не только мужа ее готова захватить и подчинить, но и весь мир скоро во власти ее будет. Он ей позволял слишком много, и все время оказывался там, где и она была. А как такое могла терпеть та, которая привыкла безраздельно властвовать, и вдруг не только страсть, но и власть сама начала из ее рук ускользать незаметно

Сначала хотела она скандал закатить, но богиня Судьбы Мокашь сказала ей о том, что все по написанному идет, и ничего она не добьется. И таким суровым был взор ее, что не решилась Старуха против нее идти.

А Мракиня была еще и мудра, а не только темна, потому она не стала яриться, а поймала далеко в горах повелителя ветров Стрибога, который всегда ей помогал, потому что был ее тайным веретенным возлюбленным. И потребовала она от него:

– Обольсти Ночь, пусть она твоей возлюбленной станет.

– Вот еще, – возмутился он, – она юна и прекрасна, но никогда мне особенно не нравилась.

И долго еще он от мнимой ярости метался, и доказывал ей, что не бывать этому.

Стрибог хитрил, но ему не хотелось терять свободы и связываться со старым Мраком. Хоть и хитра была его ревнивая жена, но не заставит она биться их яростно, не сможет его перехитрить. Он знал, что не будет победителей в той схватке, не стоит и пытаться. И почему он должен был ей подчиняться, пусть поймает сначала.

А еще больше не хотелось ему терять свободу даже из-за красавицы Ночи, потому и не стал он ничего предпринимать. Посмотрел на то, как удалились эти двое, да и умчался куда-то, только его и видели.

Зато Ний – повелитель тьмы оказался более сговорчивым. Как только пожаловала к нему Мракиня, так на все он и согласился. Сердило его то, что Лада так и не стала его возлюбленной, и решил он причинить ей боль. А для этого Ночь лучше всего и подходило. Так эти двое повелителей Тьмы и нашли друг друга.

А потому, когда Мракиня намекнула ему на то, что Ночь проучить надо, он ничего не говорил, но и не раздумывал особенно долго. Смертелен был взор Бога Тьмы для людей и животных на земле, не особенно приятно было и богине, когда налетел он на нее, а она как раз в объятиях Мрака и была. И так сильна была эта внезапная страсть, что звезды еще сильнее сверкали на плаще ее великолепном. Этим двоим казалось, что никто их не видит, ничего знать нельзя было. Вот и не заметили они вторжения Ния.

Налетел он в ревности неодолимой, потому что и девицу легкомысленную полюбить успел, и стал в клочья рвать плащ ее, и разбрасывать так далеко, что уже и не отыскать и не собрать их.

И оказалась она в один миг обнаженной, и уличенной в страсти своей. Но не думал грозный Ний, что такой он ее еще сильнее полюбит, чем украшенную звездами, только путь к сердцу девицы он себе уже отрезал. Она и боялась и ненавидела его, и мчалась прочь.

Все видела богиня Лада. И черную страсть, и ревность Ния она ощущала, и ярость Мракини, которая уже около своего неверного мужа была, и самого Мрака, оставшегося со старой и сварливой женой, и потерявшего возлюбленную свою, но было и большее. Она чувствовала, что мрак на земле становится еще сильнее, а это значит, что пройдет немного времени, и он уничтожит все в этом мире, и не только солнечных богов не появятся, но и света никакого не будет, и мира самого не станет.

Мокашь только смотрела на нее пытливо, она одна пока знала, что наступит ли конец света или жизнь победит и его еще больше станет – это только от Лады зависит.

Отправила богиня Гармонии подальше Мракиню несносную, которая только свои обиды и помнила, а все остальное забыла, и стала разыскивать Ночь.

А та рыдала в горах, в холодном замке Горыныча и ни за что в мир возвращаться не хотела.

Напрасно ее Змей уговаривал.

– И сдался тебе этот старый Мрак, подожди немного, такие красавцы появятся, что ты и не вспомнишь про него больше.

– Никто мне не нужен, ничего я не хочу, – только и говорила она.

И Змей и Ночь встрепенулись и оглянулись, когда засияла на пороге богиня Лада.

– Как долго мне тебя искать пришлось, – говорила она.

– Не надо ничего, никто мне не нужен.

Но она не собиралась слушать дочь свою. Швырнула ей новый звездный плащ и повела с собой, поблагодарив Змея за приют.

– Мрак не приблизится к тебе, и Ний тебя не тронет, погуляла, а теперь пора и послужить немного этому миру. Никто не любит кромешный мрак, а вот когда твои звезды сияют, уже прекраснее и лучше все станет, а потом и иной свет появится. Тогда ты сможешь и отдохнуть немного.

И пыталась еще противиться Ночь, но все напрасно. Тогда и шагнула она туда, в мир, укутанный мраком.

И воцарилась она в мире.

Много чего с тех пор видела и знала Ночь прекрасная – сколько страстей, сколько всего под звездами ее совершалось. Как прекрасны были влюбленные, какие страсти между ними разгорались, иногда и печально все заканчивалось, но на то она и жизнь, что рано или поздно ей конец наступает.

Но никто из богов с той поры не посмел приблизиться к ней. И она должна была только смотреть на чужих и радоваться тому, что там такое происходило.

А когда впервые красный всадник пролетел над землей и возвестил о том, что родился День, она смогла немного передохнуть. А потом появлялась снова, и загадочно улыбалась, потому что знала, что будет снова смотреть на то, что происходит, а это немного эротики, страсти, радости и беды, которые так хороши были именно под темными небесами, усыпанными звездами.

Мракиня теперь была спокойна, муж ее при ней оставался, только порой, она снова и снова вспоминала, каким был он, когда обнимал юную звездную ночь. Таким пылким и влюбленным с ней он не бывал никогда. И она тихо плакало о том, что было и чего не было.

Повелитель звезд

Уже не первый вечер в избушке на куриной ноге перед полыхавшей печкой сидела эта троица. Сама Яга над ними возвышалась, да на огонь часто поглядывала, около ног ее примостился кот Макар, любивший сказки ее не меньше, чем сметану и на сундуке напротив сидел черт Игнат, очень любознательный, скажу я вам черт, в отличие от большинства собратьев его. Навострили эти двое уши и слушали.

– А было это в те давние времена, когда над миром царила кромешная тьма. Спал Род в золотом своем яйце, и Лада спала рядом с ним, ни жизни, ни любви, которая ее должно была разбудить, не было еще в мире.

Так начала Яга свою сказку о начале творения, черт Игнат и кот Макар внимательно ее слушали, но иногда все – таки перебивали, очень им хотелось все узнать поскорее, а она словно бы издевалась над ними.

– Но ведь было же что-то, – не выдержал черт.

– Что-то было. Первым в своей пещере уж не знаю как и почему пробудился властелин тьмы Ний. Пробудился он, значит, распрямил плечи богатырские и вышел на воздух, только и там была такая же тьма кромешная. Но для него она не была страшна, ничего другого и не знал он никогда, и так хорошо. И вдруг он заметил какой-то желтый огонек, откуда он взялся в этом мраке, кто его знает.

– Его первый бес из другого мира принес, – подсказал кот, решив придать значимости роли своего друга в творении мира.

– Может и бес, но не это важно, а то, как с тем самым огоньком распорядиться. Ний крутил, вертел его и забросил на небеса, вернее, небес там пока еще никаких не было, но вверх, чтобы он над головой у него висел, он там и повис. И так сиял из последних сил, что светлее стало в мире, потом появился еще один и еще. Знал уже властелин тьмы, что нужно делать с залетными огоньками, которые вдруг на голову сваливались. И тьма рассеялась немного. Это потом боги решили все Сварогу приписать, будто он каким-то чудом огонь нашел, да тьму рассеял, но мы то знаем, что творцом звезд был повелитель тьмы. И огонь -то в кузне Сварога – это одна из тех самых звезд, которую ему как-то удалось с небосклона сорвать, да к рукам прибрать, а точнее, в кузнеце своей поместить.

– А что, Ний пропажи не заметил? – поинтересовался кот.

– Заметил, конечно, как не заметить, если на одну звезду меньше, то и света уже не так много, только был он тогда еще добр, и решил, что не стоит из-за этого шума поднимать, а потом ведь она для дела нужна была.

Только все этим не кончилось, стали и другие звезды пропадать, это ведь стоит только начать, а там и не остановить воров -то, да гостей непрошенных. Вот тогда и разозлился повелитель тьмы, да так раскипятился да разбуянился, что никому уже спасу не было. И сам он, вскочив на черного коня своего, бросился на небеса, стал срывать звезды и в море-океан бросать их.

Никто остановить его не мог, не пытался даже. Темнее и темнее на небе становилось, на земле вообще тьма кромешная сделалась, но от ярости своей он так полыхал, что этого пока и не видно было. И вот осталась последняя звезда, самая дальняя, он бы и ее сорвал, да и забросил подальше всех остальных, только конь качнулся под ним, и Властелин промахнулся. С первого раза не достал ее. А потом остановился.

Свет ее в темной душе его отразился, и душа эта яростная стала светлеть. Понимал Ний, что натворил такое страшное в ярости он, разрушил в один миг то, что создано было с таким трудом великим и любовью небывалой. Повернул он коня назад, и к земле своей помчался.

Когда ненависть в душе его улеглась, и больше мстить никому не хотелось, развалился он в траве и снова стал на небеса черные смотреть. Маленькой и одинокой отсюда, с земли, казалась та звезда. И все-таки это был хоть какой-то да свет. Сначала он утешал себя тем, что пройдет немного времени, и другие звезды появятся, или огоньки те, из которых он их творил снова занесет сюда ненароком сила какая. Только ждал он этого напрасно, больше не было тех огней.

В гневе удалился к себе грозный повелитель, потому что не хотел он на бездну тьмы смотреть, не радовала она его больше, а напоминала о том безобразии, какое он сотворил. Но к тому времени уже и Род, и Сварог, и Лада, все они пробудились и в мире этом и появились, огонь в кузнеце заполыхал, и все ярче горел он. То воровство первое все-таки пользу большую принесло, и спасло этот мир от кромешной тьмы. И со временем появились на свет и солнечные боги. Когда, наконец, решил властелин тьмы появиться снова на земле, после ярости своей и обид, то он свет этот слепящий и узрел, и очень удивился тому, что видел, и понять никак не мог, как такое случиться могло. И только ночью, когда умчался Даждьбог в своей колеснице огненной прочь, и появились звезды на небесах, он немного в себя приходить стал, и искал ту последнюю звезду, которую тогда не посмел уничтожить. И хотя все звезды казались одинаковыми на первый взгляд, только он бы узнал ее среди тысяч, других чужих звезд. Но сколько не искал, так и не нашел. Все это были уже чужие, не его звезды.

Лада, увидев, что он появился, спустилась к нему на лужайку, залитую солнечным светом.

– Ты ищешь единственную звезду, которую для нас сберег, -улыбнулась она, – но ее нет больше, она рассыпалась на множество осколков тогда, чтобы хоть как-то эту тьму осветить, а потом Сварог наковал еще и других звезд, но она растворилась в них, каждому отдавая кусочек света, потому что те звезды, которые он творил, надо было еще зажигать, от нее загорелись другие звезды, только сама она сгорела дотла, когда свой последний огонек отдавала.

Молчал властелин тьмы, он понимал, что если бы тогда… Но Лада отвлекла его от горьких раздумий.

– Не стоит жалеть о том, что было да прошло, у нас есть столько звезды, и все они твои, выбирай любую, но если бы тогда ты уничтожил и ту, ничего не было вовсе, потому все прекрасно. Это все твои звезды.

Слова эти звучали утешением, и все-таки Нию было очень грустно. Он понимал, какой страшный советчик ярость, и как коротко расстояние от любви до ненависти.

– Я отказываюсь ненавидеть, – только и произнес он угрюмо.

– Но тогда ты отказываешься и любить,, – встрепенулась богиня.

– Пусть так, но может это не принесет таких бед

Ничего она не ответила, глядя в провалы темных его глаз.

А звезды сияли над ними. И тьмы было значительно меньше в мире. Сварог ковал неустанно новые светила, только загораться они могли не по его воле, а от других звезд, и свет их множился. И мир менялся.

Ний никогда больше не совершал таких безрассудных поступков, но сбылось предупреждение богини, и любить он никого не мог больше, потому что всем известно, что от любви до ненависти только один шаг. И тот, кто подарил этому миру первую звезды, был одинок и печален на все оставшиеся времена. И только Велес, – бог всего живого, покровитель поэтов и музыкантов, когда услышал эту печальную историю, он удалился на свой таинственный остров, скрытый в тумане и записал ее в своей книге, чтобы знали те, кто хотят знать, как все было на самом деле.

– А как он записал, – стал пытать черт Игнат Ягу.

– Да разве я припомню теперь то, что написал он, – она усмехнулась.

– А ты вспомни, – настаивал он, и был похож на капризного ребенка.

– Да там в стихах написано, а память у меня какая.

И когда они оба уже и не чаяли того услышать, Яга вдруг затянула эту песнь протяжную.

Ний звезды зажигал во мраке ночи,Устав от этой дикой суеты.В провале неба как гореть им хочется,Сверкали эти желтые цветыИ любовался ими в час творенья,И с ними говорил о суете,Они дарили радость и забвенье,Они сверкали в этой высоте,И вот когда к ним устремились души,Чужие боги, захотев украстьСвет неземной, он в ярости разрушилСвои творенья, пагубная властьЕму уже покоя не давала,– Я породил, – властитель говорил,Я погашу вас, – хохотал устало,И в небеса смотрел и их гасил,Без жалости, без трепета, без боли,Он с ними расставался в грозный час,О, сердце, ослепленное любовью!В нем ненависть так яростно зажглась.И вот, когда одна звезда осталась,Последняя, сияя пред концом,Она ему бессильно улыбалась,И замер властелин, и он потом,На дело рук своих взирал усталоТо злился, то смеялся в пустоте,И лишь одна звезда, она сияла,На той невероятной высоте.И рукопись поэта осветила,И растворилась на холсте потом,И только этот свет и эта силаИ правили и словом, и холстом.Молчит властитель около картины,И слушает, забыв про все, стихи,И только неба черного лавина,Беззвездная над головой висит

Как появились леса на земле

Черти были любопытны, и часто они сами пытали Ягу и спрашивали старуху о чем-то важном.

Вот и нынче, расскажи, да расскажи, как появился заповедный лес. Она поругала их за то, что они были так невнимательны, ведь она уже говорила о том времени, когда перестали сюда люди ходить, потому что у князя Славена тут свидания с девицами были, а попадаться под горячую руку и нарушать покой не хотелось, а уж когда русалка тут утонула, так и вовсе все изменилось, и боялись они теперь туда и близко подходить. Зато духам, коих больше никто не тревожил, это очень даже нравилось.

Черти это помнили. Память у них хорошая была, только другую историю они услышать хотели.

И пришлось Яге рассказать эту историю.

№№№№№

Когда Жива спустилась на землю, там не было ни одного леса. В чистом поле она нашла перепутный камень и села отдохнуть. Жара стояла страшная, солнце пекло нещадно, а укрыться от него негде было. Сморило богиню, и заснула она тут же. А надо сказать, что жили в те времена великаны, люди еще народиться-то не успели в мире этом. Мало их было, вот и скучали они, и по земле нашей бродили, как неприкаянные. А тут еще и страсти Ярила разжег в больших да горячих сердцах их, куда деваться? Один такой и набрел на богиню нашу.

Спящую ее заметил великан Волот и стал преследовать. Она разожгла такую страсть в душе, что он не мог остановиться. Да и то сказать, прекрасна была богиня наша. Пробудилась Жива, и бросилась бежать, куда глаза глядят. Да жара и песок кругом. И все-таки Она смогла от него убежать, но он все время настигал ее. Что было делать, тогда она бросила гребень и ленту у него на пути

№№№№№№№

Появился лес, через который он никак не мог пробраться, а когда выбрался, то упал в реку и чуть не утонул. Лес стал для него лабиринтом, из которого он так и не смог выбраться. А сама богиня заметила, что в жаркий день там хорошо укрыться от палящих лучей солнца, да и звери там разные и птицы появляться стали, и духи появились быстро, теперь им было где укрыться и спрятаться.

Роща, которая спасла Живу от насилия, стала священной и была ей посвящена. В лесах, чтобы спасти их и уберечь, боги поселили и первых людей, чтобы их Жива охраняла, а они не чувствовали себя одинокими и беззащитными. Она оставила там первых своих берегинь, они оставались с людьми вместо нее, и творили заклятия, чтобы все цвело и зеленело. Она отправила туда и птицу, кукушку из Ирия, которая и стала определять судьбы людей, и передавала ее волю.

– Так тогда и тебя там еще не было, – вмешался в разговор ученый Кот.

Ем хотелось, чтобы Яга рассказала свою историю, но та только взглянула на него, а пока говорить ничего не стало. Но рано или поздно расскажет, просто история очень печальная оказалась.

– Но если бы не тот великан, – говорил чертенок Зосима, то у нас и лесов бы не было совсем?

– А кто его знает, не это происшествие, так другое какое случиться могло, всякое бывает ведь не так, так эдак.

Но теперь они знали, как все начиналось.

Первая осень в заповедном лесу

В заповедном лесу в те дни царила осень. Она была такой теплой и красивой, что у любого самого мрачного духа, не говоря о богах, душа радовалась, на нее глядя. И хотя они знали, что все это скоро закончится, но от этого еще теплее и приятнее на душе становилось. Но откуда взялась осень?

Когда собрались черти под священным дубом, стали они друг другу сказки рассказывать, кота Баюна дожидаясь. Он что-то задерживался, а когда на голову одному из них свалился золотистый листок, то стали они сначала прикалываться друг над другом, а потом один из них, самый любознательный чертенок Зосима и спрашивает:

– А кто-то из вас ведает, кому пришло в голову листья так раскрашивать? Откуда осень взялась?

Переглянулись черти, никто из них точно этого не знал, хотя ведь с самого начала они в лесу заповедном обитали, еще до того, как сами эти леса появились.

Сварог на небесах, как только в кузнице своей работать стал, так и полетели искры в разные стороны, некоторые из них на землю упали, из них черти в этом мире и появились, да по всем они местам и были разбросаны, чтобы зажигать этот мир, и не давать ему в покое оставаться. Это ведь потом Велеса – бога всего живого им подбросили, а сначала только черти и были там. Но не особенно они были внимательными, потому ничего такого и не знали. Стали спорить, кто из них раньше появился, и когда первый желтый или багряный лист увидели. Чуть не подрались, только так ничего и не узнали, а тут и Баюн подоспел.

– Что за спор, а драки нет? – поинтересовался кот.

– Да вот, Зосима поссорил нас, интересно ему, когда листья желтые в первый раз появились, и кто их такими нарисовал. Ведь сначала были все зеленые, или желтые сначала?

Черти успокоились сразу, а кот уселся поудобнее, и начал он рассказывать ту старую историю.

– Балбесы вы и есть балбесы, и не мудрено, что не ведаете ничего, вы же тогда от Тугарина в болотах зарылись, да и носов не высовывали, нашествие его было первым и самым сокрушительным.

Кот умолчал о том, что сам едва спасся, если бы не Яга, то и ему бы на дне того болота оставаться, куда Тугарин их всех вляпал, когда свалился, в деревьях запутавшись. Земля его не носила, тяжел больно был.

Но Яга кота своего из-под ножищи его вырвала, проворная оказалась старушка -то наша, которая на самом деле никакая не старушка, это она так иногда прикидывается, так ей легче со всеми управляться бывает.

– Но дальше дело было так, – продолжал кот Баюн свой рассказ, – Тугарин очень обиделся за то, что с ним так поступили жестоко, хотя никто его сюда не загонял и виноват он был исключительно сам во всем. Но когда это Тугарин признавал свои ошибки страшные. И спать, пить, есть не мог, а решил своим обидчикам отомстить жестоко.

Так вот, сел он с Чернобогом в кости играть, да и выиграл у того, а играли они на желание как обычно. И тогда стал его пытать Чернобог, чего ему хочется, Тугарин и сообщил, что должен он духам леса заповедного жизнь красивую устроить.

– А делать – то чего? – поинтересовался Чернобог.

– А чего хочешь, только чтобы взвыли они от ужаса, да навсегда запомнили, что связываться с нами не стоит, хуже будет.

Так и был представлен сам себе проигравший бог наш. Пришел он заповедный лес, огляделся вокруг. И так там красиво да тихо было, что очарованный он стоял долго. А потом и вспомнил про то, что должен был сотворить. Вот он и развел красок черных, других у него не было, и быстро, украдкой, и начал все деревья в черный цвет закрашивать, торопился он страшно, только краски у него меньше не становилось. Болот -то вокруг было видимо-невидимо.

И когда духи заметили неладно, да бросились туда, то от черного цвета уже и деваться некуда было.

А Даждьбог на рассвете том еще и не появлялся. Потому чернота была просто жуткой да страшной очень. Хоть глаз коли – ничего не видно никому. Никогда таким страшным лес наш не был. Посмотрел на работу свою художник, порадовался, решил, что Тугарин доволен останется, а то, что лес таким стал – тоже хорошо, пусть Чернобога знают.