Темные врата

– Уговорила, я был бы не против, если на борту будет тот, кто может петь без участия магии! А то твоё исполнение – это вещь непредсказуемая, без обид. Только спать она будет в твоей каюте! – я кивнула, даже не предполагая иных вариантов. – Ну что, где будем искать юное дарование? Можем, кстати, разделиться, наверняка такая крупная фигура будет видна издалека, один из нас ее быстро найдет и приведет в условленное место, скажем, через час.

– Ага, – мрачно согласилась я, – а потом вы с юным дарованием будете искать уже маленькую и незаметную меня, потому что я даже примерно не представляю, где нахожусь. Але, Ник, интурист на проводе, я города не знаю! Никаких разделений, идем по следу. Она пахнет детским питанием, у меня нюх не как у ищейки, но такой насыщенный молочный запах я и с моим носом учую. Ник с сожалением покрутил своим проспиртованным породистым шнобелем.

Я не преувеличивала. Когда девушка прошла мимо, едва не задев меня гитарой, я еще несколько секунд неосознанно втягивала ноздрями этот запах, ассоциирующийся у меня с грудными детьми и молочной кухней. Странный запах для взрослого человека. И странный сверток на груди…

В людской толпе запах путался и постоянно терялся, но, Хвала селезенке, девушка не пошла в торговые ряды, а завернула в обычный жилой квартал. И мы с Ником довольно быстро наткнулись на нее, с отсутствующим видом сидящую на скамеечке в садике возле ухоженного маленького домика. У ее ног стояла относительно небольшая дорожная сумка, напоминающая древний советский чемодан с ремнями. Относительно в сравнении с хозяйкой, конечно.

– Привет, Булочка! – развязно выдал капитан, плюхаясь рядом на скамью.

Холодом грозовых глаз можно было убить пингвина, но не толстокожего Ника Чайку.

– Не обращай, пожалуйста, внимания, – вмешалась я, – он на голову слабоват, знаешь, устал, не выспался… Словом, где тонко, там и рвется. Я Диана, а как тебя зовут? – девушка, уже набравшая было воздуха, чтобы то ли сдуть Ника со скамьи, как волк поросячий домик, то ли послать его в необозримые дали, от моего дружелюбного тона удивленно выдохнула.

– Привет. Я Илия. Менестрель. Похороны, свадьбы, корпоративы. Баллады, романсы, похабные частушки, – привычно выдала она, изучая меня. От пристального внимания столь выдающейся особы было немного не по себе, но в целом девушка производила очень благоприятное впечатление. – Что хотите заказать? Свадьбу не рекомендую, – она большим пальцем через плечо показала в сторону вальяжно развалившегося Ника, – он у вас пьет слишком много рома, вы в курсе? Намаетесь с ним, я серьезно. Ну, а если не свадьба, то я согласна, но требуется обеспечить место ночлега, а то я временно… вот.

Она грустно уставилась на собственный пыльноватый чемодан. Кажется, она приехала недавно и сумку еще толком не разбирала. Или ей "помог" тот, кто сдавал ей ночлег накануне. Наверное, поэтому ей так срочно нужны были деньги за выступление. Впрочем, о чем это я? Илия вправе требовать оплату своего труда, и неважно, как срочно ей нужно оплатить жилье. Но мне это скорее на руку. Я вдруг прямо нутром почуяла, что мне очень нужно, чтобы Илия попала на Ласточку. Очень. Просто жизненно необходимо.

– Нам нужен менестрель на длительный срок, мы плывем на Киренику. Составите компанию? Каюту и защиту обеспечим, оплата по прибытию, скажем… Сколько стоит час работы?

Илия ошарашенно уставилась на меня. Под пышными кудрями шла напряженная работа мысли, было заметно, что девушка с математической скрупулезностью обрабатывает входящие данные.

– Сейчас, в сезон штормов? Вы чокнутые? – я аж вздрогнула, услышав знакомое слово. На какое-то мгновение мне показалось, что я разговариваю с соотечественницей.

– Этот скорбный головой – маг воздуха, я могу управлять водой и льдом, а еще у нас хорошее питание и чистые гальюны. Соглашайтесь, Илия, в Киренике вам наверняка будет чем заняться! – соблазняла я ее, сияя нервной улыбкой. Да соглашайся же ты быстрее!

– Эй! – послышался вопль с другого конца улицы. – Это же Ник Чайка! Вон там! И опять с двумя девками, сволочь!! Попался, гад!

– Девочки, у нас проблемы, – подобрался Ник.

– Это у тебя проблемы, – отбрила его Илия, считая, видимо, капитаном меня.

– Это у нас мои проблемы, – скорректировал формулировку Ник, вскочив на свои длинные ноги и беспокойно забегав по садику, пока оравший неизвестный с нарастающим ускорением двигался в нашу сторону, собирая по пути толпу свидетелей. – Цыпа, дорогая, я вынужден просить у тебя финансовой защиты. И давайте уже свалим из этого гостеприимного места, я серьезно, он такой не один.

– Сколько? – кротко поинтересовалась я, залезая в мешочек с монетами. Подумаешь, хоть одного кредитора успокою, мне же не сложно.

– Триста золотых, – тоном первоклассника-отличника ответил Ник, нервно перебирая на одном месте ногами, как козленок.

– Сколько? – ахнула я. – Это почти все, что у нас есть! Ты совсем охренел? Куда можно просрать такую сумму? Валим бегом, Илия, у двора есть другой выход? Ты с нами?

– Ага, вон туда, – ответила она, без малейшего усилия подхватывая чемодан, и с резвостью мигрирующего кабанчика ломанулась куда-то за домик.

Когда мы оказались у Ласточки, солнце снова садилось. Мы долго петляли по каким-то задворкам, потому что Илия тоже не особенно хорошо знала город, и искали выход на наш причал. В одном месте она даже перебросила меня через высокий глухой забор отработанным движением баскетболиста. С той стороны ловил Ник, вскарабкавшийся сам, и в процессе напомнивший мне большого тощего палочника.

Совместные пробежки, наверное, сближают, так что к кораблику мы подходили, перешучиваясь, как закадычные друзья. Внезапно из висящей на груди Илии сумки раздался какой-то звук, словно там зевнул котенок.

Илия всучила чемодан Нику, отчего тот охнул и согнулся под его тяжестью, и торопливо расколупала сверток. Я уронила челюсть, наблюдая, как из сумки появилась голова четырехлетнего ребенка. Веселенькие светлые кудряшки, курносый носик-пуговка и светло-голубые глазки, осоловело моргающие после долгого сна.

– Ты, наконец, проснулась, моя радость, – засюсюкала моментально смягчившаяся железная леди. – Познакомьтесь с моей малышкой, это Нинель! – дитя посмотрело на меня и улыбнулось, показав ровные молочные зубки и крошечные острые клычки, выглядевшие одновременно мимимишно и пугающе. – Нинель, это тетя Диана! – только сейчас я заметила хорошие такие клыкандры и у своей новой знакомой.

– Вы вампиры? – наверное, не слишком толерантно уточнила я, потому что девушка очень выбивалась из уже сформированного у меня образа вампира.

– Ну, да, – похолодевшим тоном откликнулась она, вмиг посуровев. – Есть проблемы?

– Ни малейших, Боже упаси, – открестилась я, ступая на сходни вслед за кряхтящим от натуги Ником. – Ты просто… э-э… заметная девочка. Издалека заметная. Я думала, ты оборотень.

– А, – отмахнулась, как от пустяка. – у меня мама медведь.

– А папа?

– А папа – подлец.

Ох, как все непросто.

Глава 4 Вскрываем чирей

Диана

– А у вас тут… миленько, – сказала, наконец, Илия тоном «у вас тут насрано».

Ну как бы да, не отель Ритц. Серое щербатое дерево, грязноватые обтрепанные паруса, парочка пробежавших мимо сильно заросших и, откровенно говоря, напоминающих бомжей, мужичков. Новую одежду они еще явно не освоили. Все увиденное можно было охарактеризовать одним словом «убожество».

– Знаешь, я думаю, нам лучше пройти в каюту. И там прям сразу в душ, он тут по последнему слову техники. Потом кушать, у меня живот подводит уже. Это лучшее, что может продемонстрировать Ласточка. И на сытый желудок, клянусь все не будет столь… гм… словом, ты привыкнешь! – фальшиво радовалась я, подцепляя Илию под локоток.

С камбуза, расположенного как раз под каютами, доносились обалденные запахи.

Ник, безответственно бросив чемодан, ускакал куда-то на длинных ногах, и стоило нам уйти с палубы, как по ней суетливо забегала команда, готовясь к отплытию.

– Почему мы отходим? – высунула я голову из каюты и удачно поймала за рукав пробегающего мимо капитана. – Нам же еще надо дополнительно закупиться! Ты предупредил мистера Густавссона о гостье?

– Нам надо рвать когти, Цыпа, – снисходительно пояснил Ник. – иначе кое-кто недовольный сделает нам пару лишних дырок в корпусе. Серьезно, закупимся на побережье, там меньше выбор, но, надеюсь, твоя новая подруга любит рыбу. Все равно нам необходимо спуститься южнее, чтобы пересечь океан в самом узком и относительно безопасном месте. Мистер Густавссон очень рад, едва не надел мне на голову котел с похлебкой от радости, так что можете идти трапезничать, команда все равно сейчас будет занята.

В столовой, а точнее, на большом столе в камбузе стояло много тарелок с недоеденными остатками. Видимо, приказ бессердечного капитана застал команду за ужином. Сердитый, как медведь-шатун, мистер Густавссон сделал пару агрессивных шагов нам навстречу, но словно бы уперся в стену, увидев Илию. Затем с мужчиной произошли разительные перемены: круглый живот втянулся, плечи расправились, толстый палец кокетливо накрутил колечко на лохматой бороде. Чей-та?

– Рад приветствовать очаровательную леди в моем скромном обиталище, – оборотень курлыкал, что гигантский голубь, желтоватые глаза заинтересованно поблескивали. Неужели учуял истинную? – Не думал, что на старости лет на этом корабле доведется смотреть на такую красоту, – рокотал он, – садись, дочка, угощу от души.

– Эй, я тоже тут девочка вообще-то! – обиженно пискнула я, садясь на лавку. – Я, конечно, понимаю, что не оборотень, но неужели же такая страшная?

Мистер Густавссон поставил передо мной похлебку и впервые за все время отечески потрепал по голове.

– Ты мелочь с тощими ребрами, которую откармливать надо, чтобы на бабу стала похожа. А вот наша гостья – прекрасная женщина, и все при ней. Ой, а это тут у нас кто такой класи-ивый?!

Я в ужасе вытаращилась на повара, который в одно мгновение из нормального сурового до брутальности мужика превратился в шепелявого дурачка. Его инсульт, что ли шарахнул? А нет, нормально все, это Илия вытащила из свертка малышку Нинель и у нордического «рыся» включился режим дедушки.

– А давай дадим мамочке спокойно поку-усать и пойдем поищем, чем нам накормить такую славную малышку-клохотышку, – мурлыкал этот кошак, а девочка радостно хихикала и обнимала его за шею, ничего не имея против такой большой бородатой няньки.

Илия кушала совершенно невозмутимо, словно это в порядке вещей, что совершенно незнакомый мужик размером с мамонта просто взял и утащил ее маленькую дочь. На мой немой вопрос, наверное, капсом написанный в вытаращенных глазах, Илия пожала плечами.

– Она у меня общительная, ко всем идет. Иначе я просто не смогла бы работать. Мне повезло с ней, – в голосе девушки звучало столько нежности, что я чуть не расплакалась. Как вспомню леди Вирджинию, так и хочется плакать, ей-богу. – Оборотни-мужчины в основном очень хорошо ладят с детьми, а Нинель все же на четверть медвежонок. Так что волноваться не о чем, она неприхотлива и всеядна.

Мне стало неловко с этих ее слов. Впрочем, такая непривычная для вампиров откровенность удивительным образом сочеталась в Илии с чуть ли ни аристократическим достоинством. Спину она держала прямо, кушала аккуратно, не чавкала, не хлюпала, хлеб откусывала так, словно ужинает на королевском приеме. Ох и не простая у нас попутчица, ох, и не простая.

– Давай так, Или. Ничего, если я буду тебя так называть?

Девушка кивнула.

– Можно даже Ли, если с длинными словами у тебя не очень, – она улыбнулась, а я облегченно расхохоталась. Думаю, мы поладим, определенно.

– В общем так. Я уже доела, и мне надо проверить одного пациента в трюме. А вы с Нинель, как закончите, отправляйтесь в каюту и располагайтесь. Я попрошу кого-нибудь принести мне матрас или гамак.

– Так я сама могу… – начала было Ли, но я ее перебила.

– Нет, ты кормящая мать. Это не обсуждается. Ник обещал сделать остановку на побережье, купим какую-нибудь софу или раскладушку. Я все детство на таких спала, так что нормально. А утром обо всем договоримся, лады?

– Лады, – без малейших сомнений ответила Ли. – Только я, пожалуй, немного помогу коку, тем более, он вон как Эль понравился.

Она кивнула за спину, где повар чуть ли не вприсядку приплясывал с частушками и потешками, ловкими движениями отправляя ложку за ложкой с картофельным пюре в хохочущий ротик маленькой вампирши Нинель.

В трюме было тихо. Мистер Верона уже не нуждался в уходе, и даже приступил к выполнению каких-то простых задач, но я все равно считала своим долгом мониторировать его состояние. Во время моих дневных бдений, вампир поделился своими догадками относительно того, каким образом мог подхватить проклятие. Злобную тварь подселили ему год назад в Торгвальде, где он во время стоянки Ласточки не удержался и на спор спер кошель у какого-то высокопоставленного орка. Кошель, видимо, был защищен артефактом, в который и была заключена тварь.

– Я не безгрешный Покровитель, – шелестел мистер Верона. – И наказание было суровым, но я его, наверное, заслужил. Вы не знаете моей жизни, миледи, но уверяю вас, в ней достаточно грязных пятен, которых я по сей день стыжусь. Хотя орки переборщили, конечно, с защитой имущества, мне думается, никакие деньги не могут быть дороже жизни. Как вы считаете, миледи?

Да, после того исцеления он не называл меня иначе.

Мужчина ложился спать раньше остальных, пока мы не в океане, команда давала ему возможность восстановиться. Хотя уже сейчас он почти ничем не напоминал изможденного старика, каким был еще несколько дней назад. И волосы мы ему состригли почти под корень, так что вместо седых соплей на голове его был аккуратный и очень стильный ежик белого цвета. У вампиров волосы растут с той скоростью, какую они пожелают, в этом они могут дать фору даже лохматым оборотням. Кстати об оборотнях.

На выходе я столкнулась с Лукасом. При том, что последний от меня шифровался несколько дней, такая встреча была, как минимум, неожиданной. Он просто загородил узкий проход, вынуждая меня остановиться и поднять глаза.

– Миледи, я… разрешите с вами поговорить, – с выправкой как минимум курсанта суворовского училища суховато обратился он ко мне.

– Говори, – не менее сухо ответила я. Ну просто беседа двух каменных горгулий, прелесть какая.

– Давайте пойдем в камбуз. Мистер Густавссон обещал оставить чай.

– Хорошо, пойдем, – Лукас подал мне руку, чтобы помочь выбраться по крутой трюмной лесенке. Я удивленно ее приняла. Никак, головой заболел, ущербный?

В камбузе царили стерильная чистота и порядок. Ого, такого тут я еще не видела, наверняка, Ли постаралась. Какая интересная черта для менестреля, я думала, творческие люди выше приземленных материй вроде уборки. По крайней мере, я выше.

На столе стояли две дымящиеся кружки, приятно пахнущие чем-то вроде чабреца. Ни вампирши, ни кока видно не было, наверное, он помогает «красивой женщине» получше устроиться. Не поняла я пока подоплеку этих ухаживаний. Романтические внезапно вспыхнувшие чувства? Блин, да эти слова с мистером Густавссоном даже в одно предложение не встают! И женщину, которая нравится как женщина, по моему скромному мнению, «дочкой» не называют. Хоть бы сообразили гамак мне повесить.

– Прошу, – Лукас начинал меня немножко пугать своей галантностью. Я уже так привыкла к его беспричинному хамству, что внезапная перемена очень напрягала. А ну как этот псих ненормальной мне кружкой в лоб зарядит? В нем же дури немеряно, а я жить хочу.

Мы молча сделали по паре глотков. Начинать разговор я не спешила. С чего бы? Сам позвал, сам пусть и отдувается.

– Миледи, я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Думаю, вы располагаете неверной информацией относительно степени моего участия в ваших неприятностях и моих мотивов. Вы, конечно, уверены, что я тем самым мстил вам за отказ? Все совсем не так.

Я откинулась на спинку скамьи и сложила на груди руки. И правда, мне оч-чень интересно послушать.

– После вашего отказа в кафе, я заподозрил, что все дело в метке, которую, вероятно, успел поставить вам Ланкр орд Твист. Как бы я его ни презирал, этот дальновидный поступок вызвал у меня уважение. И на балу я старался держаться от вас подальше. Но затем мой дядя… – тут Лукас стиснул кружку так, что по ней пошла трещина, и горячий чай потек по пальцам. Но волчонок этого не заметил. – Мой дядя меня отчитал, – почти по слогам выплюнул он слово. – Как будто я падаль какая-то, собачья блевотина у его ног. Это было так унизительно. Он не потрудился даже найти уединенный кабинет, прямо на балу, при всех, при проклятой семейке орд Твист… И ты еще, – сбился он с уважительного обращения. – Такая невинная, такая гордая, как будто и не при чем! Я едва не обратился прямо на балу, чтобы снова заявить на тебя права. Ведь по закону наследника альфы, я имел на это право! И моя метка могла бы перебить любую другую, ослабить даже сформированную связь истинных. И, Куон побери, я был намерен это сделать! Ты возвысила бы меня так, что дядя вынужден был бы уступить мне стаю и Ербургское княжество! Помощник Эну пообещал мне тебя в обмен на помощь, иначе я бы просто подкараулил и устроил засаду у дома воеводы. Но этот зеленый гад обманул меня, тебя увезли, а не отдали мне, как обещали! И тогда я тебя возненавидел…

Ага, поэтому пришел к каюте причиндалами трясти?

Лукас уже кричал, а у меня внутри все похолодело. Он ведь даже не раскаивается. Он смакует подробности, словно гордится этим гнусным поступком! Меня откровенно затошнило. Какой же он гнилой внутри, этот сказочный идиот!

– … опять все погибли, а ты жива. И вот чего я не понимаю: что в итоге в тебе такого, что ты стала нужна и вампирам, и оборотням, и оркам, что они бьются за тебя насмерть? О, кстати, понравилось быть под вампиром? Кто лучше?

– А вот чего я не понимаю, Лукас, так это то, как при таком отличном и превосходном дядюшке ты умудрился стать таким куском дерьма? – пытаясь справиться с горячими волнами гнева, проскрипела я.

– Дядюшка! Для всех он замечательный! Князь, безупречный одинокий волк! И что тот волк сделал, как только на горизонте пахнуло истинной парой? Дал пинок под зад любимому племянничку, которому с самого рождения сам же и внушал, что он единственный наследник орд Крастов. Но нет, кому нужен племянник, когда рядом мелкая вертлявая пигалица, не замолкающая ни на Куонову секунду?

Я смотрела на него и не верила глазам. Как можно быть настолько тупым и эгоистичным?

– Сьешь, пожалуйста, что-нибудь, – попросила, устало помассировав переносицу.

– Зачем? – подозрительно сощурился эта оборотневая отрыжка, но тут в его извращенном мозгу опять что-то замкнуло. – А-а, ты решила начать обо мне заботиться? Поздновато спохватилась, дилижанс ушел! Хотя, если ты как следует попросишь, убедишь, покажешь на деле, чему научилась у вампиров…

– Да вот хочу посмотреть, не в ухо ли ты ложку понесешь, – все так же потухшим голосом перебила я его грязные излияния. – Мне вот даже за одним столом с тобой сидеть противно, чирей ты внутрижопный. Мало того, что ты предал своего князя, так еще и воеводу, и его сына, пусть не друга, но сослуживца. Ведь это из-за тебя умер Ланкр! Неужели ты этого не понимаешь?

Волчонок оскалился:

– Не тебе, вампирская подстилка, учить меня верности и чести! Небось, вздохнула посвободнее, когда браслет с руки свалился? – прошипел он, до белых костяшек вцепившись в грубую столешницу. А он-то чего? Приревновал, что ли?

– А кто сказал, что он свалился? – меланхолично закатала рукав, демонстрируя по-прежнему прочно окольцовывающий запястье родовой браслет орд Твистов. – За то, что ты сделал, я бы на месте князя тебе яйца отрезала и на заборе повесила. А потом спела, отрастила новые, и снова отрезала. Глядишь, к Новому году получилась бы славная гирлянда из сушеных тестикул.

Проговаривая эту гадость, я испытывала мстительное удовлетворение при виде побледневшей физиономии оппонента.

– Так он и сде… – он резко замолчал

– Серьезно? – Я не удержалась и зачем-то заглянула под стол. Можно подумать, на ширинке Лукаса меня ожидала бы записка «Здесь были яйца». – Он тебя что… того? Оскопил?

– Тьфу ты, дура набитая, прости Ракша, какая же ты дура! – взорвался волчонок истеричным воплем и вскочил, едва не опрокинув стол. – Он забрал моего волка! Ясно тебе? Ничего не отрезал! Для оборотня нет наказания страшнее! А меня еще и изгнали, так что вернуть его я уже не смогу! Поняла?! Идиотка с ТОЙ стороны! Все мои беды из-за тебя!!!

Херакс! И мальчишка уже летит к противоположной стене, ударяется об нее всем телом и обмякает. Я с открытым ртом проследила его полет, только потом повернувшись к своему защитнику.

– Цыпа, я не понял, если этот юнга тебя достает, что мешает нам дальше идти без него? Мы едва вышли в прибрежные воды, кинем ему пустой бочонок, через пару дней вернется к берегу своим ходом, смекаешь? А уж за чаек мы вовсе не в ответе, доплывет с обоими глазами – считай, повезло, а нет – приспособится как-нибудь, таких типчиков в прибрежных деревушек по три штуки на десять жителей!

Меня аж передернуло.

– Нет уж, давай лучше перевоспитывать будем. Князь хороший управленец, но воспитатель из него оказался так себе, а мальчику полезно трудиться и общаться со здравомыслящими людьми. Слушай, а разве можно забрать зверя у оборотня? Это же вроде часть его сущности, как, например, внутренние органы, разве нет?

– Спросила чрезмерно добрая девочка, внутри которой живет эльфийская принцесса и гоблин-матершинник. Если ты думаешь, что это нечто, связанное с кровью, ножами и алтарями – то нет. Отрезать нельзя. Но можно наложить печать. Глава клана оборотней может наложить печать на зверя, чтобы тот как бы спал, никак не проявляясь. Так иногда делают при слишком раннем обороте, чтобы ребенок и волчонок не пострадали. Взрослому, конечно, тяжелее такое перенести. – Угу, тут, похоже, как с ветрянкой. Что ребенку хорошо и разноцветно, то взрослому смерть и температура за сорок. – Это он тебе пожаловался? Теперь понятно, почему мальчишка такой мерзкий. Мне-то особо без разницы, главное, чтобы работу выполнял, у команды свои методы воспитания, а ты молодец, влезла под шкуру, вытащила гной. Настоящий лекарь! – он похлопал меня по плечу, отчего у меня едва не подломились колени, подхватил бессознательного Лукаса за руку и потащил волоком по полу в сторону выхода из камбуза, не особенно заботясь, обо что он там по дороге бьется головой и прочим организмом.

Глава 5 Цирк приехал

Диана

Вечерний воздух охладил лицо. Ласточка медленно шла вдоль берега, так что с борта еще можно было любоваться огнями Азалона, размазанного по побережью, как тонкий слой масла по жареному хлебушку. Я что, опять проголодалась? А то странные какие ассоциации, кулинарные.

Город, вернее, его окраины, проплывал мимо, подмигивая огоньками в домах, редкими уличными фонарями и нестерпимо, до жабьей тяжести за грудиной, напоминая мою историческую родину. Там тоже была такая улица, что тянулась у подножия горы вдоль речки и в тихую погоду отражалась в ней, как в зеркале. Тихий морской ветер обдувал лицо, натурально, горевшее после разговора с Лукасом. Ну как разговора. Этот набор взаимных обвинений и грязных ругательств даже нельзя и разговором назвать. Больше напоминает гавканье двух псов через общий забор. Мне было стыдно за то, что я наговорила. Ясно же, у парня кукуха усвистела, тут не ругаться надо, а вправлять вывих на место. Но он очень гнусно себя ведет, так что ему в лоб дать хочется, а не слушать.

Грудь обожгло, словно бы лучом лазера. Я непроизвольно прикрыла это место, и жаркое пятно переползло на лицо, на долю секунды задержавшись на нем. А еще вернулась тревога. Внезапно неприятные ощущения пропали, будто и не было, оставив некое ощущение грядущих неприятностей. Да, интуиция это, конечно, хорошо, но хотелось бы больше конкретики, пожалуйста. Чего ждать, откуда, когда? Адреса, пароли, явки. А не вот это вот «как-то мне не по себе». И есть хочется. Но лучше спать.

В каюте что-то было не так. Да чего там, все было не так! Но было хорошо. Так чисто, свежо, прибрано. Занимаясь пациентами, по сути, добровольно придуманной работой, я приходила сюда только ночевать. И сумка, брошенная на пол еще в Залтане, так там и лежала. Я ее трогала, только когда деньги доставала. Теперь она лежала на специальной подставке (откуда она тут взялась?), ножны вместе с куртками висели рядом с дверью. Наверное, это какое-то особое волшебство: превращать любую конуру в уютное жилье. И я этой магией не владею ни грамма, а вот Ли – да.

Вампирша уютно устроилась в единственном кресле с какой-то книгой, Нинель привольно развалилась на кровати и уже крепко спала. Удивительный ребенок, который все время спит. Это нормально вообще? Мне казалось, они все время бегают и орут, не? Эрни не в счет, он уже относительно большой. Кстати, я даже ведь и не спросила, а сколько ему, собственно, лет? Детеныши-вампиры психически взрослеют как будто раньше, а внешне растут медленнее?