Бог, который исчез, или Made in ∞

– Я – Варахиил, старший из ангелов. Мы посоветовались и решили, что, возможно, возникла неточность в классификационной оценке твоего ранга. Вероятно, ты относишься к высшей категории низшего ранга. Прими наши извинения.

– А почему не к низшей категории высшего? – продолжала упорствовать Лилит. – Почему вы не хотите признать во мне богиню?

Варахиил отрицательно покачал головой.

– Во-первых, великий Яхве, при всем нашем уважении к нему, не посмел бы приказать привести к нему богиню. Это не в его компетенции. Во-вторых, богини не ходят голыми. А обнажаются только в определенные моменты. Кроме того, ты очень похожа, почти копия, богини Лилит, которая, как мы знаем, сейчас благополучно развлекается с богом Зевсом. И последнее. Да простит меня великий бог Яхве, он влюблен в эту богиню и ею отвергнут. Из этого следует, что ты – образ богини Лилит, созданный по прихоти великого Яхве для каких-то его неведомых нам целей.

У Лилит от удивления вытянулась физиономия.

– Вот это да, – только и сумела произнести она.

– Так ты не будешь противиться воле Яхве и позволишь нам взять тебя к Адаму? – вернулся к началу разговора Варахиил.

– Не только буду, а еще в полете поотрываю вам крылья, Иилы, – сердито произнесла женщина.

У ангелов перекосились лица. Таким позором им еще никто не угрожал.

– Хорошо. Ты останешься здесь. Но твой отказ подчиниться будет передан великому Яхве, – сдерживая недовольство, проговорил Варахиил.

Женщина пожала плечами.

– Да на здоровье.

Ангелы уже собрались улетать, когда Лилит неожиданно их окликнула.

– Слушай, Варахиил, – проникновенным голосом произнесла она. – Не сердись. Я вовсе не хотела вас обидеть. И прошу прощения.

Поколебавшись, ангелы одновременно кивнули.

– И, возможно, приказ великого Саваофа, или как вы его называете – Яхве, не так уж невыполним, – продолжала она. Довольный Варахиил тут же протянул к ней обе руки.

– Нет. Подожди, – остановила того Лилит. – Вы просто его не правильно поняли. Он ведь просил вас вернуть меня Адаму. Так?

Ангелы озадаченно кивнули.

– Другими словами, он хотел, чтобы мы с ним были вместе. Правильно? – гнула куда-то свою линию женщина.

Ангелы кивнули снова.

– Так зачем же меня тащить к нему? – риторически спросила Лилит. – Вы меня нашли. Вот и замечательно. Но мне и здесь совсем неплохо. Так принесите мне Адама, и приказ Саваофа будет выполнен.

В глазах Варахиила мелькнула тень усмешки.

– Мы не подчиняемся приказам существ низшего ранга даже в их высшей категории, – отчеканил он, и ангелы улетели.

Лилит в сердцах хлопнула себя по бедру.

– Проклятье, сорвалось! – сердито воскликнула она.

Женщина села на песок и задумалась. От ангелов она узнала много интересного. И вскоре уже расхаживала по берегу, рассуждая вслух сама с собой.

– Во-первых, надо придумать себе какую-нибудь одежду, – приговаривала она. – Если снова прилетят какие-нибудь болваны, вроде этих, то я им точно постараюсь доказать, что я богиня. Но самое-то главное не это… Саваоф, Саваоф! Если во мне ты создал образ любимой, так что ж ты оставил меня на погибель одну в лесу?

Ответа у нее не было.

Солнце потихоньку клонилось к закату, и с первыми предвестниками наступающей темноты в душе Лилит стали просыпаться прежние страхи. Мир перестал казаться таким благополучным, каким был всего мгновение назад. Она не представляла, какие чудовища могли таиться в глубине леса, из которого уже несколько раз доносился какой-то странный, разрывающий душу вой. Да и море перестало казаться ласковым и безопасным. Конечно, оно пока ничем не проявило какой-нибудь враждебной сущности. Наоборот. С некоторыми его безобидными обитателями женщина уже успела познакомиться. Она поиграла со смешными крабами, больно щиплющимися своими большими клешнями. Обожглась о медузу и больше решила к ней не прикасаться. Попыталась познакомиться с огромной, но очень тупой черепахой, которая явно не испытывала подобного ответного желания и каждый раз, когда Лилит, шутя, стучала по ее панцирю, прятала голову.

Но вечером с наступлением прохлады ее уже не так тянуло резвиться. Вид морских тварей перестал казаться забавным. Ей пришло в голову, что ее приятели, крабы, всего лишь детеныши, выползшие поиграть на солнце, и за ними должны прийти их родители, взрослые, огромные и со страшными клешнями. А черепаха, которую она так неосторожно дразнила, могла быть пугливой женой быстрого и зубастого супруга, который любил ужинать легкомысленными женщинами.

Проклиная себя за глупость и недальновидность, Лилит в сумеречном свете уходящего дня стала сооружать подобие укрытия. На ее счастье, в густой высокой траве под деревьями в изобилии валялись упавшие ветви с широкими, узорчатыми и прочными листьями. Из них, изрядно помучившись, женщина построила нечто вроде гнезда и была горда своей работой. Она натаскала внутрь побольше мягкой травы и нарвала про запас плодов. Еще раньше, гуляя по берегу, она смекнула, что в часто встречающихся морских раковинах можно хранить воду, и ее тоже припасла на ночь. Теперь, казалось, ей не были страшны никакие чудовища.

Ночь прошла спокойно, а проснувшись, Лилит поняла, что ей нечем себя занять. Она снова поела плоды, попила воды из ручья и с грустью подумала, что где-то там, далеко, Адам с видом прилежного ученика выслушивает наставления Саваофа, а ей, несчастной, даже не с кем перемолвиться словечком. И разозлилась на себя, поняв, что жалеет, что вчера не улетела с ангелами. Ее недовольство требовал выхода. И она вспомнила, что собиралась сделать себе одежду и быть похожей на богиню. Богинь она никогда не видела, а что такое одежда, представляла плохо, но предполагала: это что-то, чем прикрывают тело. Пример Саваофа указывал на то, что нужно прятать низ живота. И хотя мысль была очевидна, сомнения все же не оставляли Лилит. Ее крохотный жизненный опыт говорил о том, что в мире существует некая, пусть не всегда очевидная, но целесообразность. И то, что мужчины прикрывают низ живота, ей казалось объяснимым. То, что там болталось, могло мешать при движении. Но зачем прикрывать это место женщинам? По логике вещей, им нужно прикрывать грудь, которая тоже тряслась при каждом шаге. Однако, подумав, хитроумная Лилит решила, чтобы не попасть впросак, сделать одежду, прикрывающую и то, и это. Низ, так сказать, из солидарности, а верх – из соображений целесообразности. Вопрос: из чего и как. Лучше всего подошла бы шкура какого-нибудь животного подходящего размера. На то она и шкура. Но животных Лилит пока почти не встречала, да и охотиться на них не умела. И тогда она к тонкой лиане привязала за корешки ряд листьев покрупнее, а саму лиану повязала на талии. И такой же точно пояс повесила над грудью.

В последующие дни Лилит изучала окрестности. Она нашла дерево, которое назвала пальмой. На нем росли большие орехи. Если разбить их камнем, там скрывался сладкий прозрачный сок. Она познакомилась с семейством довольно крупных обезьян, которые скалили на нее клыки и угрожающе визжали, когда она заходила на их территорию. Она с интересом наблюдала за разными цветастыми птицами и страшно удивилась, когда нашла гнездо с яйцами, из которого вылупились маленькие птенцы. Еще больше ее поразило, что ее знакомая черепаха тоже откладывает яйца, и Лилит подсмотрела, как это происходит. Это безумно ее заинтересовало. А пытливый ум предположил, что откладывание яиц является в природе общераспространенным способом воспроизведения потомства, и она потом долго пыталась разобраться, из какого места они должны появиться у нее самой.

Были и неприятные встречи, после которых Лилит задумалась над тем, что она слишком беззащитна. Один раз она видела, как змея проглотила птенца, а однажды случайно подглядела, как мускулистая пятнистая кошка схватила и сожрала зазевавшуюся обезьяну. Но ничего для самообороны, кроме палки с камнем, прикрученным лианой, Лилит придумать не смогла.

Фруктовая диета стала ей надоедать. Лилит не возражала бы, если б ей удалось попробовать что-то другое. И тут она обнаружила, что в створках многих раковин скрывается вкусная мякоть. Да и сами раковины были, хотя и несъедобны, но не бесполезны. Оказалось, что если их края поточить о камень, можно сделать орудие острое, как когти хищников. И Лилит изготовила такое. А еще она увидела, как одна из многочисленных морских птиц разбила чужое яйцо и начала клевать его содержимое. Лилит думала, что в скорлупе скрывается птенец, но вместо этого из нее вытекло что-то жидкое. Лилит подошла поближе, спугнув, рассерженно вскрикнувшую птицу, и увидела, как прозрачное содержимое яйца, в середине которого плавал желтый шарик, начинает белеть на раскаленном солнцем камне. Немного подождав, женщина с опаской решила продегустировать то, что получилось. И ей понравилось, тем более что просоленный камень придал снеди некий приятный привкус. Это происшествие, внесшее разнообразие в питание, неожиданно напомнило Лилит, что бог научил людей пользоваться огнем и готовить на нем пищу. Но пока необходимости в нем Лилит не видела, хотя, уже имея острое орудие, строила планы поимки какого-нибудь животного.

Лилит чуть не плакала от злости, бесконечно чиркая одним камнем о другой в надежде получить искру, когда почувствовала, что за ее спиной кто-то стоит. Женщина в испуге обернулась. Рядом стоял Саваоф. На его лице было написано плохо скрываемое изумление. Он ожидал, что будет спасителем отчаявшегося, измученного голодом и жаждой создания, а увидел загорелую красавицу с ярко выделяющимися на фоне смуглой кожи синими глазами, одетую в необычную одежду из листьев. Особенно удивил его цветок, вставленный Лилит в волосы. Он не понимал, откуда у нее могло взяться представление о кокетстве. Но ответ был проще, чем предполагал Яхве. У цветка был пряный, нравящийся женщине запах. Вот она и вставила его в волосы, чтобы он сопровождал ее повсюду. То, что он делает ее привлекательной, конечно, не могло прийти ей в голову.

Яхве настолько растерялся, что забыл подготовленные им для встречи многозначительные слова. Эта речь могла бы стать шедевром риторики, достойным слуха самой искушенной богини, а не просто, как выразились бы ангелы, продуктом собственной жизнедеятельности. Если не останавливаться на подробностях, бог собирался сначала женщину припугнуть, заставив молить о прощении, а потом без сомнения милостиво бы простил. А затем перед его глазами возникала картина: Лилит благодарно и доверчиво льнет к его божественной груди.

Однако вместо всего этого он сказал:

– У тебя так не получится, – и протянул руку к камню. – Дай помогу.

Лилит была в изумлении. Она, конечно, давно позабыла, как называла его предателем, блуждая в одиночестве по лесу, и откровенно ему обрадовалась, но ожидала, что угодно, но только не этих слов. Где его обычная напыщенность?.. Женщина, не говоря ни слова, протянула ему камни.

Бог осмотрел их и скептически покачал головой.

– Нет, эти вряд ли подойдут. Поищем что-нибудь получше.

…Женщина, не переставая удивляться, наблюдала за богом. А тот почти не разговаривал. Ограничивался фразами типа «подойди сюда», «подержи здесь». Он даже не спросил, как у нее дела. И почти все время они были заняты. Бродили по берегу в поисках подходящих для огнива камней. Потом он терпеливо обучал Лилит, как правильно бить, чтобы получить искру, и как разводить костер. Затем она, безмерно стесняясь, показала ему свое жилье и была счастлива, когда, придирчиво осмотрев его, бог ее похвалил, но сказал, что поможет ей построить что-нибудь покрепче. И долго после этого своим тяжеленным мечом рубил деревья, перед этим научив Лилит, как из лиан плести прочные веревки.

Вечером они вместе ели. Он поймал для нее и зажарил какую-то птицу, а сам обошелся фруктами.

Лилит, которой в этот раз мясо показалось замечательно вкусным, с удивлением спросила:

– О мудрый Саваоф! Почему ты сам не ешь то, что приготовил для меня? Разве эта еда для тебя недостаточно хороша? Или ее едят только существа низшего ранга?

Бог, не понимая, уставился на нее.

– Почему низшего? – удивился он.

Лилит пояснила:

– Ты же сам послал ко мне ангелов. Они мне и объяснили, что я, поскольку создана тобой, низшая.

Яхве усмехнулся.

– Ангелы издавна, с момента их создания славились своим занудством и болезненной страстью к субординации. Ты не низшая. Ты просто другая, хотя и очень похожая на богиню.

– Я не могу быть богиней, потому что смертная? – спросила Лилит.

Яхве не без грусти кивнул.

– И поэтому тоже. – Было видно, что бог чувствует себя не очень уютно, а он продолжал: – Кстати, тебе это поможет понять, почему я не ем мясо. Я его никогда и не пробовал. Мы, бессмертные, питаемся только той вечной, как и мы, сущностью без ущерба для ее бытия. Наша пища – амброзия, сок смеси плодов, настоенный на многолетних травах. Я не знаю, что произойдет со мной, если я съем мясо убитого ради этого существа. Наверно, ничего, но пробовать я не хочу.

– Ты говоришь так, что мне становиться противно жевать эту еду, – с брезгливой гримасой проговорила Лилит. А Яхве усмехнулся снова.

– Тебе нечего стесняться. Не твоя беда, что ты вынуждена, чтобы есть, убивать. Это один из основополагающих принципов твоей планеты. Такой ее сделал я, Яхве. И если уж кто-то должен стесняться, то только я один. Хотя я не убежден, что совершил что-то этически неверное.

Лилит нахмурилась.

– Ты говоришь очень сложно, – сказала она. – Но, кажется, я поняла. Что-то вроде того, что леопард не должен совеститься из-за того, что съел обезьяну. Так?

Яхве кивнул. Какое-то время они сидели молча. Потом бог улыбнулся.

– А почему ты решила сделать себе этот наряд? Ты и без него красива. Или тебя тоже надоумили ангелы?

– Что значит «красива»? – спросила Лилит, почему-то не захотев сознаться, что хотела стать похожей на богиню.

Она и не подозревала, что через некоторое время Ева задаст тот же вопрос Самаилу.

– Красиво – это то, что радует глаз, – без лишних рассуждений ответил Яхве. Но не тут-то было.

– Так, боги носят одежду, чтобы радовать глаз? – поинтересовалась смышленая Лилит.

Яхве задумался. А потом рассмеялся. Он не помнил, чтобы кто-нибудь ему объяснил, для чего он каждый день одевается. Никакого практического значения одежда не имела. Всесильные боги не нуждались в ней, чтобы справится с жарой или холодом. Так, может, они действительно делали это для красоты, отдавая дань вечному инстинкту, по которому живые существа украшают себя, чтобы привлечь внимание противоположного пола? Он попытался что-то в этом роде наплести Лилит, но та объяснение не то чтобы не приняла, а скорее засомневалась в его точности.

– А зачем привлекать внимание противоположного пола? – наивно спросила она. Яхве пришлось приложить усилие, чтобы скрыть невольно возникшее желание.

– Видишь ли, – с кислым видом заметил он, – мужской пол и женский – это две противоположности, которые одновременно и отталкиваются друг от друга и в то же время стремятся соединиться. Так устроено, чтобы в соединении противоположностей рождалась новая сущность.

– Ты говоришь о соитии, бог? – с любопытством спросила Лилит.

Яхве кивнул и продолжил:

– И о нем тоже, хотя оно лишь частный случай общего закона. Но если вернуться к миру живых существ, то в нем в каждом виде есть достаточно особей мужского и женского пола, которые вынуждены бороться за право найти себе достойного партнера. И борьба бывает разной, включая даже поединки между самцами или самками. А у богов одежда служит одним из способов обратить на себя внимание. Поэтому богини всячески украшают себя, и боги, хотя и в меньшей степени, тоже.

Лилит задумалась.

– Все-таки мне не совсем понятно. Если вас и так много, зачем стараться привлекать внимание? Выбирай первого, кто поближе, и все тут.

Бог грустно усмехнулся.

– Можно, конечно, и так. И тогда одежда или другие украшения не нужны. Да и вообще никакие поступки. Но дело в том, что боги, как и другие живые существа, стремятся к соитию не с любым партнером, а с тем единственным, которого выбирает их инстинкт. И ради него, этого единственного, они украшают себя и вообще творят всякие глупости в надежде, что он их заметит.

Лилит с сомнением пожала плечами.

– Все это чересчур запутанно, – произнесла она и рассказала придуманную ею теорию, объясняющей ношение одежды.

Яхве расхохотался.

– Это так глупо, что может быть и правдой, – смеясь, сказал он.

Снова возникла пауза, которую нарушила Лилит.

– Саваоф! – робко заговорила она. – А можно я задам тебе вопрос?

Яхве с улыбкой кивнул.

– Спрашивай сколько угодно. С удовольствием отвечу на любой.

Лилит застенчиво улыбнулась.

– А зачем ты помогаешь строить мне жилье? Разве ты не хочешь меня забрать обратно к Адаму? Или ты собираешься перенести его сюда?

Яхве поперхнулся фруктом. Он затруднялся ответить.

– Видишь ли, Лилит, – осторожно начал он, – Адаму сейчас вряд ли понравится, если я заберу его к тебе. А если я приведу к нему тебя, это может не понравиться еще одному человеку.

Лилит удивленно уставилась на бога.

– Это какому-такому человеку? – с неизвестно откуда взявшейся сердитостью спросила она.

Яхве смутился.

– Понимаешь, Лилит, – сказал он, отводя глаза в сторону, – Адам очень переживал, что ты его покинула, и взмолился, чтобы я сотворил ему еще одну женщину.

– Ты сделал вторую Лилит?! – с удивлением и восторгом воскликнула женщина.

Бог даже пришел в смятение.

– Да нет же. Я сделал другую. Еву.

– Как другую? – возмущенно спросила Лилит. – Он же скучал по мне, а не по другой!

Бог пожал плечами. Ему почему-то тоже стало обидно за Лилит и за то, что Адам захотел не ее, а другую, но решил не вдаваться в подробности.

– Извини, так вышло, – безразличным тоном ответил он.

Лилит сидела вся красная. Она была так сердита, что не могла найти слов, чтобы выразить негодование. Она только жалела, что напротив нее сидит Яхве, а не этот жалкий хорек Адам. Она бы ему показала, как просить вместо нее сделать другую женщину. Наконец, она кое-как справилась с собой и почти нормальным тоном спросила:

– И как там она?

Бог, исподтишка наблюдавший за Лилит, невольно расхохотался, но тут же снова принял серьезный вид.

– Да в общем ничего. Вроде с Адамом поладила.

– Вот пусть им и подавится, – злобно бросила Лилит. – И сам хорек, и Ева эта тоже, небось, хорек. Вот хорьков-то понаплодят после соития.

Яхве снова не удержался и хихикнул. Лилит сердито на него посмотрела и на какое-то время замолчала. А потом ее лицо приняло несвойственное ему льстивое выражение.

– Великий Саваоф! – церемонно начала она. – А ты мне не сотворишь какого-нибудь мужчину? Мне ведь одной скучновато, а твой дом, похоже, будет достаточен и для двоих.

Яхве долго и серьезно смотрел на женщину. Напускная подобострастность исчезла с ее лица, и оно приняло знакомое ему гордое выражение. Взгляд синих глаз жег его сердце. Она ведь все-таки была Лилит. Бог тяжело вздохнул. Ему хотелось ответить, что мужчина, созданный для нее, давно сидит рядом у костра, но вместо этого выдавил из себя:

– Я подумаю над твоей просьбой.

Было поздно, и усталая Лилит давно хотела спать, но не решалась уйти, оставив одного мрачно молчавшего Яхве. От приступов зевоты у нее уже стало сводить челюсти, а бог все так же продолжал смотреть немигающими глазами в одну точку. Наконец, женщина не выдержала.

– Саваоф! – взмолилась она. – Можно, я пойду спать?

Яхве очнулся от дум, и на его лице появилось виноватое выражение.

– Конечно, Лилит. Иди, – мягко ответил он.

Женщина поднялась, но в последний момент рискнула задать вопрос, который не давал ей покоя в последние минуты.

– А ты не пойдешь со мной? – с просящей интонацией произнесла она. – Мне было бы с тобой не так страшно.

На лице бога появилось какое-то потерянное выражение. Если бы Лилит знала, как он хотел остаться с ней. Но он не мог не сознавать, что начинает запутываться во всей этой истории с людьми и, главное, с Лилит. А кроме того, он побаивался, хотя и стеснялся самому себе в этом признаться, что о происходящем узнает его друг Самаил. Тот бы просто сделал из него посмешище. Яхве уже воочию видел, как его приятель, сощурив свои полные иронии глаза, стоит и выговаривает:

– Мало того, что, ты, Хова, повинуясь подсознательному порыву, случайно сотворил женщину, похожую на богиню Лилит, ты к тому же умудрился в нее влюбиться. Признайся, ты ведь только радовался, когда та по своей прихоти рассталась с Адамом. Ты ведь рассчитывал с этого что-то поиметь? Или кого-то? Открой другу тайну. Скажи, кого?

Яхве ясно видел, как он заливается краской стыда, а Самаил, как ни в чем не бывало, продолжает:

– Молчишь? Вот и молчи. У тебя же на лбу написано, что ты собирался залезть к ней в постель.

Самое смешное, что это было правдой, и никаких особых препятствий этому он бы не встретил. Но почему-то ему было стыдно. Его грызло мужское самолюбие. Он, всесильный, всезнающий и достаточно циничный от всезнания, считал нечестным воспользоваться зависимостью от него женщины и тем самым нарушить ее право свободы выбора. Но в то же время это не помешало ему, когда Лилит попросила вернуть ей Адама, чисто по-мужски ее приревновать. Ему, всемогущему, хотелось, чтобы женщина предпочла не этого простака, а его. Но не бога Саваофа мудрого, а Хову, такого же, как Самаил, веселого повесу, любящего подраться из-за баб на дуэли.

Итак, просьба Лилит остаться с ней на ночь привела его в трепет. Он был не настолько стоек, чтобы долго находиться так близко к ней. И он растерянно произнес:

– Нет, Лилит. Я должен вернуться в вечный мир, – и с болью заметил, как в глазах женщины мелькнула обида.

Утром вместо того, чтобы дооборудовать дом для Лилит, Яхве стал обучать ее, как делать лук и стрелять. Лилит была немного удивлена изменением программы, но послушно принялась выполнять задания бога. К середине дня ее стрелы уже перестали беспомощно падать рядом с луком, а она, охнув, не дула на больно задетые тетивой пальчики. Стрелы вполне сносно летели в нужном направлении. Конечно, до совершенства было далеко, и требовалось еще тренироваться, чтобы вначале попадать в это проклятое дерево, а потом научиться поражать нарисованный на нем Саваофом круг. Бог, в какой-то момент поняв, что его присутствие за спиной мешает Лилит почувствовать себя свободной, отправился строить из заготовленной древесины дом.

Яхве схитрил. Конечно, ему ничего не стоило возвести для Лилит и дворец, но они, дворец и дикарка, не сочетались бы друг с другом. По крайней мере, пока. И это противоречило бы смыслу эксперимента, где каждый получал все в соответствии с тем, чего мог добиться своими руками и головой. Нужно было ограничиться подобием хижины.

И все же он… слукавил. Хотя Яхве прилично наработался вчера, да и сегодня не ленился, но что-то было сделано не божьей рукой, а божьей волей. Лианы, например, сами прочно сплели ветви деревьев друг с другом, и получились стены и крыша. Но устанавливал все это, прилично помучившись, сам Яхве. А затем широкие и плоские листья пальм самостийно улеглись сверху и живописно укрыли крышу, сделав ее непроницаемой для воды, то есть для дождя, который Лилит еще не видела. Бог выложил очаг и, тяжело вздохнув, создал несколько сосудов, в которых она могла бы хранить воду и готовить еду. Его совесть нашептывала, что он поступает несправедливо по отношению к Адаму и Еве, не получившим никаких привилегий, но он… не захотел прислушиваться к ее голосу.

Лилит пришла от своего нового дома в полный восторг и, похоже, была готова благодарно броситься на шею Яхве, но постеснялась. А бог заметивший, как она сдержала порыв, огорчился.

Они прилично намотались за этот день, и ни на какую охоту для ужина сил уже не было, хотя проголодались они крайне. Яхве пошел прогуляться и набрать плодов, а Лилит сбегала на берег и принесла для себя моллюсков. Они с удовольствием уплетали эту неприхотливую пищу, а женщина по-детски хвасталась своими достижениями в стрельбе. Богу было грустно. Он с удивлением поймал себя на мысли, что совсем недавно, чтобы произвести впечатление на богиню Лилит, попытался перевернуть устои вечного мира и невольно сотворил что-то совершенно непредсказуемое и не поддающееся его контролю. И, похоже, заметно раскачал фундамент мироздания всего лишь ради этого вечера со смертной женщиной. А похожая на нее богиня (именно так, похожая на женщину богиня, а не наоборот) осталась где-то далеко в тайниках его бесконечной памяти.

Лилит в конце концов обратила внимание, что бог ее не слушает. Она замолчала и вскоре заметила, что и на ее молчание Яхве никак не прореагировал. Женщина начала обижаться. Подумаешь, какой важный. Она тут целый день мучилась, пока в дерево не попала, а он, великий Саваоф, даже словечка не нашел, чтобы ее похвалить. Лилит обиженно поджала губки.