Это жизнь

–Что, есть нечего? Пойду готовить кушать. Глеб сильно изменился, он уже, как раньше, не переживал, что Алька болеет, его это просто раздражало. Он настаивал на скорой, Алька панически боялась. Он позвонил с работы.

–Вызывай скорую или я сейчас сам вызову. Альку увезли в больницу, мама её тоже пришла.

–Нужно срочно делать операцию, если сейчас откажитесь, завтра будет уже поздно. Алька поплакала и подумала, что кроме её самой, её пожалеть некому, её увезли на операцию.

Альке из-за одной почки дали мало наркоза, посреди операции она проснулась. Сначала она не поняла, что происходит. Почему она не дышит? Если не дышит, значит она скоро умрёт, она же знала, что человек больше минуты не может не дышать. Она досчитала до 60 и всё равно не дышит, она сильно испугалась. Она слышала голоса, видела женщину, которая открывала ей веко. Потом начались сильные боли, когда её резали, когда зашивали. Она подумала, что как-то надо им дать понять, что она всё чувствует, что ей больно, потому, что боль стала невыносимой. Чтобы заморозили. Она хотела пошевелиться, но не может.

–Что это ещё такое? Почему? Она начала мотать головой, а она вообще не слушается. Тогда она усилием воли, собрав все свои мозги в кучу:

–Надо пошевелить головой. Надо помотать головой. Давай, давай, давай. И вдруг она вздрогнула головой.

–Так, всё заканчиваем, вытаскиваем трубки со рта. Алька вдыхает, вдыхает, а что надо выдыхать – забыла, начала задыхаться. Что-то ей опять в рот затолкали, и она опять начала дышать.

После операции женщина, хирург, зашла к Альке в палату, Алька ей всё рассказала, что с ней происходило во время операции.

–Хорошо, что вы дали согласие удалить сразу всё. Киста уже излилась, задела здоровые ткани. На матке миома, она поражена эндометрий, до утра вряд ли бы вы дожили, пошёл обширный сепсис. Альку выписали через неделю. Она завязала живот простынёй, утром её выписали, а в обед она уже делала на дому массаж постоянному клиенту, здоровому молодому мужчине. Если бы он только знал.

–Глеб, нужно отдать маме твоей деньги, которые она давала, когда мне делали операцию.

–Не нужно эти деньги отдавать, это мои деньги. Я продал мотоцикл, когда жил у мамы, и отдал их ей, эти деньги ей отдавать не надо. И ещё он сказал, что сын прислал письмо, в нём он написал, что мама мне показала моего папу.

–Я был не в восторге. Я бы хотел, чтобы ты был моим папой. Видно было, что Глеб сильно злится, он нахмурил брови, и сжал губы.

Позвонила племянница Альки, Юля:

–Тетя Аля, я тут училась делать квашенное тесто, тесто поднялось, а выпекать духовки нет. Можно к вам приехать, я хотела хлеб испечь?

–Ну приезжай. Она приехала с мужем, хлеб испекла, а уехала только через три дня. После её ухода Алька обнаружила, что с их семейного альбома пропала свадебная фотография, где Алька с Глебом целуются.

ПЕРЕМЕНЫ

Глеб ушёл с мастерской, устроился на новую работу. Перестал пить, потому что там пить нельзя, сразу выгонят. Он сильно изменился, стал такой деловой, серьезный. Алька радовалась.

–Слава Богу. Хоть не пьёт, а то за эти годы мы чуть не сдохли от пьянки. Зарплата, правда, была очень маленькая, но главное мир и покой в семье, без пьянки и скандалов.

Глеб не пришёл с работы домой. Алька позвонила ему на работу, но он не брал трубку. Она позвонила свекрови.

–Нет. Глеб не приходил и не звонил.

Вот уже 10 часов вечера, вот уже 11 часов ночи. Алька совсем испугалась, начала звонить в милицию, по вытрезвителям, по больницам, даже позвонила в МОРГ.

–По описанию, похожего мужчину привезли вечером. Но уже поздно, на опознание приходите завтра утром, к 8 часам. Алька всю ночь не спала, она сильно переживала и молилась всю ночь Богу, чтобы он был живой. В 7 часов утра, не видя дороги от слёз, она побежала в МОРГ.

–Слава Богу. Это не он. Где же он? Глеб, где ты? Она пришла домой. В 9-30, звонок.

–Привет. У Глеба был такой спокойный и обыденный голос, и сказал он это так просто, как будто они только что утром расстались.

–Глеб, ты где? Что случилось? У тебя всё в порядке? Я обзвонила милицию, все больницы, вытрезвители, даже в МОРГЕ была. Куда ты пропал?

–Я на работе, у меня всё хорошо. Положил трубку.

Вечером пришёл домой. Ничего не объясняя поел и пошёл спать. Алька зашла в спальню.

–Где ты был?

–На работе.

Алька совсем разозлилась от такой наглости, спрятала его ключи от квартиры. Утром он начал их искать.

–А где мои ключи? Я их не найду?

–А зачем они тебе?

–Ах, даже так? Ну всё понятно. Вечером после работы, он поехал к маме, они расстались.

МАССАЖИСТКА

Когда Алька работала в салоне, она закончила курсы парикмахеров. Научилась делать маникюр, педикюр. Работу в её возрасте найти было трудно, везде требовались женщины до 35 лет, а ей уже 47 лет, до пенсии еще 11 лет. С салона она уволилась, когда заболела. Алька подала объявление в газету, делала массаж, взрослым и детям, стригла мужчин и женщин, бралась за работу на дому и с выездом.

На массаж Алька всегда одевала брюки резинки, которые нельзя снять быстро. Потому что были случаи приставания. Хотя она заранее, до выезда, по телефону предупреждала, что она делает только массаж, интима нет. Как-то Алька поехала на массаж, мужчине было 70 лет, с дряблой кожей. Она даже массаж ему делала не сильно, пожилой человек, а он:

–А интим? Все делают массаж с продолжением.

–Вот и вызывайте тех, кто делает такой массаж. Я всех предупреждаю по телефону, что у меня только массаж.

Один вообще предложил Альке, когда она ему уже сделала массаж:

–Давайте вы будете приезжать ко мне на квартиру, два раза в неделю только делать интим, а я буду платить вам как за массаж.

–Вот и вызывайте тех, кто будет вас обслуживать, желающих очень много.

–А у них дорого.

Алька сразу предупреждала всех, что она от поликлиники, адрес записывается в журнале и её выгонят с работы если что, а работу сейчас найти трудно. Но мужчины всё равно приставали, она говорила, что у неё месячные или сразу бежала к входной двери и говорила, что сейчас будет кричать, соседи вызовут милицию. Но попадались и нормальные люди:

–Мне нужен сильный массаж, если вы мне сделаете слабо, я вам не заплачу.

У Альки были крепкие руки, вот она ему и начала делать, от всей души.

–Вы что, это очень сильно.

–Но вы же просили такой массаж.

–Ну не до такой же степени.

Были случаи, мужчины благодарили Альку и целовали её руки за хороший массаж.

–У вас золотые руки.

Приезжали к Альке на квартиру и с целью ограбления. Пришёл мужчина с такой огромной сумкой, что туда вся Алька может поместится. Зашёл в зал, посмотрел на облезлую, старую мебель, обвёл глазами всю квартиру, понял, что тут брать нечего, и на выход.

–Пойду такси отпущу. Так больше и не пришёл.

А был даже такой случай. Алька всегда перед приездом клиента, когда она делала массаж дома, защищала себя РЕЙКОЙ, чтобы плохой человек не зашёл к ней в квартиру со злом. Вечером позвонил мужчина, сказал, что придёт завтра, в 9 часов утра. Алька встала рано, сделала РЕЙКУ, время ещё было, она прилегла, задремала и ей приснился сон. Как будто она лежит на диване, у неё в груди, в области сердца, торчит длинная вязальная спица, а по квартире ходит незнакомый, белокурый, молодой мужчина. Он открывает дверцы шкафов и бросает все вещи на пол. И тут же, в этом же сне, она уже сидит на верху шкафа, свесив ноги, со своей покойной бабушкой. Посреди зала стоит большой стол, вокруг на стульях сидят люди, на столе еда.

–А почему на столе в стаканах компот? Разговаривает Алька со своей бабушкой.

–А в таких случаях всегда пьют компот.

–А почему они нас не видят и не слышат?

–Потому что нас как бы нет на земле, мы теперь в другом мире. Когда Алька проснулась, было уже 9-30, мужчина так и не пришёл. Алька после такого сна не знала, что и думать.

Альку охватила тоска и одиночество до такой степени, что уже через две недели, в выходные, она поехала к Глебу. Алька зашла в дом, свою неловкость она скрасила юмором.

–А, попались, а я с проверкой. Посмотреть, как вы тут работаете в огороде, а вы на диване отдыхаете.

–А мы уже поработали, можем и полежать. Ответила свекровь. Альке позвонили на сотку, на массаж, было недалеко. Она сделала массаж и вернулась, купила колбасы, поделилась с Глебом, Ирина Гавриловна отрезала немного к чаю и спрятала. Глеб начал возмущаться:

–Отрежь ещё покушать.

–Поел немного и хватит.

–Дай. Это же Аля принесла. Алька стала собираться домой, к ней подошла свекровь.

–Глеба не будешь забирать?

–Да пусть ещё побудет. Тут Глеб подошёл и улыбается:

–Смотри, а то мне так понравится одному и не захочу обратно ехать. Алька вспомнила, как в прошлый раз, она пожалела, что забрала его домой. Она не знала, что ей делать, как ей поступить. Без него она не может жить, а с ним что толку, просто картинка, да ещё и нервы мотает.

ЗНАКОМСТВА

Алька решила пойти на курсы косметологов. Всё же массаж лица, это не массаж всего тела, да и работать придётся с женщинами. Это менее опасно и менее трудоёмко, за те же деньги. Мужа она решила пока не забирать, воспользоваться случаем, попробовать с кем ни будь познакомиться. Она подумала, что забрать его она всегда успеет. Есть шанс изменить судьбу, пока ещё не сильно старая. Она подала объявление в газету, написала:

–Для серьезных отношений, возможен брак.

Позвонил мужчина, встретились на улице. Альке он понравился, симпатичный, спортивная фигура, а он посмотрел на Альку оценивающе с ног до головы и сказал:

–Ой, вы извините. Я сильно спешу, я так на секундочку приехал и пошёл. Алька за ним.

–Я вам не понравилась?

–Вы очень симпатичная, но у меня дом и участок. Сел в троллейбус и уехал. Даже разговаривать с ней не стал. Алька поняла, у неё маникюр, педикюр, она вся такая чистенькая и ухоженная, а ему нужна хозяйка в дом. А ведь она всегда так мечтала иметь дом, землю, даже уговаривала Глеба поменять свою квартиру на частный дом, с участком. Но просили большую доплату, а Глеб сказал:

–У меня есть дом и земля, мне хватит. Здесь работы много, я два дома не потяну.

А ведь она бы могла быть хорошей хозяйкой в доме и землю она любит. Дача какая была у неё ухоженная, что только у неё там не росло. Это же просто чудо, весной сеешь, садишь, а через три месяца, из маленького семени, уже огромные плоды и цветы.

Когда она разошлась с Владом, ей было жалко только то, что у неё теперь нет земли. Она просто сходила с ума, а потом под балконом загородила и выращивала там прекрасные цветы, все соседи гуляли и любовались, говорили:

–Эта женщина целыми днями проводит на земле, как у неё хватает терпения? Конечно, там не посадишь помидоры или огурцы, но всё же как-то стало полегче.

Позвонил ещё один мужчина. Он сразу сообщил свой домашний адрес и сказал, что к нему можно приезжать в любое время. Алька в выходной поехала по адресу. Вот его дом, квартира, пошарпанная дверь, дверной замок выломан. Пока Алька звонила, вышла соседка, пожилая женщина.

–А их нет дома. От неё Алька всё и узнала. Работает охранником, пьёт, сожительницу бьёт, а она терпит, потому что ей негде жить, с её двумя детьми. Алька оттуда бегом, чтоб ненароком не встретиться с ним.

Позвонил ещё один. Алька поехала, встретились. Стоит худенький, высокий, очень молодой, вежливый парень.

–Ты хоть совершеннолетний?

–Да. А вы мне очень понравились.

–Малыш, иди домой, кашу кушать.

–Постойте, постойте, ну пожалуйста.

И ещё. Встретились. Он был невысокого роста, ниже Альки почти на целую голову. Худенький, не ухоженный, в старомодной одежде, но с букетом гвоздик. Алька хотела просто извиниться и уйти, но было так неудобно обижать человека, всё же старался, на цветы потратился. Да и времени свободного было много, достало ей одной сидеть дома всё время, а тут всё же душа живая, общение. Непонятно, как он её уговорил поехать к нему, на чай с тортом, который, как он сказал, сделал сам.

И вот она уже едет с ним в автобусе, совсем не понимая, зачем она это делает, ведь он ей совсем не понравился, а даже наоборот, был очень неприятен. Алька подумала, что наверно любопытство, увидеть его торт, заставило её ехать неизвестно куда. И вот они всё едут, и едут, и едут, так далеко. Алька не понимала, о чём с ним можно говорить. Она уже стала нервничать и ругать себя, ей уже просто хотелось выйти из автобуса, но какая-то неведомая сила не отпускала её, наконец то они доехали. Альку так укачало, у неё слегка кружилась голова, ноги не слушались, она сильно устала от дороги.

Зашли в квартиру. Комнаты большие, но такие тёмные, мрачные, холодные, как будто здесь никогда не было солнца. Давно не беленые, серые, без обоев стены, обшарпанные полы, старая допотопная мебель, было тихо, темно и жутко. Они прошли через мрачную, тёмную комнату, в другую. В этой комнате было немного посветлее, Алька даже побрезговала куда-то сесть, просто стояла посреди комнаты, просто смотрела и ужасалась убогостью и не ухоженностью квартиры, и думала:

–Неужели здесь можно жить, в таких условиях?

–Что ни будь выпьете? Может музыку включить? Торт я сам сделал. Это был просто за печёный в духовке хлеб, с сомнительной начинкой. На полу стояли пустые бутылки водки. Хотелось просто выскочить отсюда и бежать, бежать, Алька подумала:

–Нет, нет. Это просто какой-то кошмарный сон мне снится, и сейчас я проснусь у себя в квартире, этого просто не может быть на самом деле. Это какой же надо было быть дурой, чтобы прийти сюда, глядя только на его внешний вид, можно было понять, в каких условиях он живёт. Эта дурацкая вежливость, это дурацкое воспитание, лучше бы сразу повернулась и ушла, чем теперь такое испытывать. Она даже не могла представить, что есть люди, которые живут в таких условиях.

–У вас есть кошечка?

–Нет.

–Но я слышу какое-то мурлыканье. Алька вышла из светлой в проходную комнату. В углу, в глубине, в темноте, стояла кровать. Алька еле разглядела. Когда привыкли глаза, увидела накрытую старыми одеялами и каким-то барахлом пожилую, исхудавшую женщину. Она тяжело дышала, в дыхании слышался хрип и писк. Алька остолбенела, она молча смотрела, не мигая, ошалевшими глазами, не могла пошевелиться ни вперед, ни назад, сделать шаг. Женщина смотрела на неё влажными, жалобными глазами, полными боли и отчаяния. Рядом с кроватью стоял черный, старый стул, на нём тарелка с недоеденной, отвратительной едой. Альки показалось, что она уже давно так стоит, она резко повернулась и хотела бежать в светлую комнату, но наткнулась на мужчину, он стоял сзади Альки.

–Это мама. Она болеет.

–Может ей кашки сварить? Травки? Лекарство купить?

–Она умирает, у неё неизлечимая, старческая болезнь. Она глухая.

–Может скорую вызвать? Врача? Лекарство? Скорую? Что? Её в больницу надо положить, полечить?

–Её недавно выписали из больницы, она умирает.

Алька подошла поближе к женщине. Ей так хотелось взять её за руку, обнять, приласкать, пожалеть эту женщину, утешить, вытереть влажное от пота лицо. Но она не смела прикасаться к ней, кто она такая, ей было просто страшно и непонятно жутко, от своего бессилия. Слёзы текли из глаз Альки, она их не вытирала, она не могла пошевелиться и только смотрела в её глубокие, влажные глаза, мысленно разговаривала с ней.

–Милая, родная, хорошая, держись, крепись. Что я могу для тебя сделать? Ничего. Господи. Помоги, не оставляй эту женщину. Господи. Облегчи её страдание, Господи. Помоги этой женщине. Алька побежала на выход.

–Открой. Прости.

Она выскочила из квартиры, которая была на первом этаже, через подъезд на улицу. Дневной свет ослепил её глаза, ей казалось, что она выскочила из ада. Ей было страшно. Ей было стыдно за сына, за его бездействие. Она отбежала подальше от этого подъезда. Во дворе она подбежала к огромному дереву, села на корточки, уткнулась лицом в колени и рыдала. Увидев идущих ей навстречу людей, она встала, как пьяная пошла. Она не понимала, куда идёт, куда надо идти, где она, что она. Ей хотелось просто куда-то спрятаться, чтобы никого не видеть, не слышать, ничего не знать и не ощущать.

Её так потрясло увиденное, что она несколько дней пролежала без сил, в забытье от пережитого. И только влажные, глубокие, наполненные болью глаза смотрели на неё умоляюще.

–Привет. Ты как? Позвонил муж Альки.

–Нормально. В трубке послышался голос Ирины Гавриловны.

–Спроси, она работает?

–Ты работаешь?

–Нет.

Алька пошла на курсы косметологов. Преподаватель начинала занятия с рассказов, как ей круто, хорошо живётся. Что у неё на завтрак один мужчина, в обед другой, на ужин третий. Что ей один любовник купил машину, второй квартиру, а третий ей делал ремонт, пока она с четвертым ездила отдыхать за границу. Днём Алька была занята, на курсах она шутила, смеялась, а вечером, когда она заходила в пустую квартиру, она молча плакала, о своём одиночестве, о своей несчастной женской доле и не знала, куда себя деть. Переворачивала свою заплаканную, мокрую от слёз подушку, на другую сухую сторону и всхлипывая забываясь, засыпала под утро.

САША

Летний душный вечер, домой идти не хочется, она просто прогуливалась по городу, шла пешком домой. Недалеко от дома она проходила мимо летнего кафе. Там продавали шашлык, его аппетитный запах распространялся далеко. Алька не могла пройти мимо, она подумала, что дома её всё равно уже давно никто не ждёт, времени у неё некуда девать, заказала пиво и шашлык, присела за столик. Она сидела, пила прохладное, пенное пиво, голова закружилась, стало легко и спокойно.

В стороне за столиком сидел симпатичный мужчина, кушал лапшу из глубокой тарелки, и оценивающе поглядывал на Альку. Алька подумала, что женатый не будет ужинать в кафе, значит холостой.

–Можно к вам присоединиться. Мужчина подсел к ней за столик.

–Вы такую ерунду кушаете, я бы мог вам приготовить очень вкусное мясо. А вы кто по гороскопу.

–Лошадка.

–О! Я тоже. Значит вы с 66 года рождения, мы с вами ровесники.

–Да уж, ровесники. Подумала Алька, она была старше его на 12 лет. Он взял её ладошку, посмотреть линии жизни и вот, уже через несколько минут, он целовал её пальчики, один за другим, по очереди, заискивающе глядя в её глаза. Он целовал её ладони, руки, она ощущала на своей руке его теплое дыхание, его поцелуи продвигались по руке всё выше и выше, и он ей тихонько пел:

–Ты, теперь я знаю, ты на свете есть, и каждую минуту тобой живу, тобой дышу, и во сне, и наяву. За свои 47 лет она не помнит, чтобы кто-то, так нежно, так ласково, целовал ей руки.

–А, нет, вспомнила, Витя, в кинотеатре, тоже каждый пальчик целовал, но тогда нам было по 16 лет.

Альке было так неловко, ей казалось, что все люди смотрят на них. Альке принесли счёт, он как-то сразу отстранился от неё, отвернулся, как будто и не знал её вовсе. Ей стало так неприятно, что он не заплатил за неё, эти сущие копейки. Она встала и вышла из кафе, он за ней.

–А куда мы идём?

–Я домой.

–А я?

–Не знаю.

–Я думал, что мы идём к тебе домой.

–Прощай.

–Но почему? Почему прощай? Постой.

Алька пришла в свою пустую, одинокую квартиру, где её здесь давно никто не ждёт. Она ещё ощущала на своих руках его поцелуи, его теплое дыхание. В ушах слышался его тихий, ласковый голос. Она легла на диван и ревела во весь голос, её тело, так мечтало о продолжения этих ласк, всё её тело горело в желании, в нежности. Она не то что истосковалась, она даже не знала, что бывают такие нежные, ласковые мужчины. Она его уже полюбила, она ругала себя, за своё строгое воспитание, за свою скромность, за своё целомудрие. Ведь она была женщина, и ей, как любой женщине, хотелось внимания и любви, ласки и простого женского и материнского счастья.

–Сколько лет молодости потеряно. Как вода, утекают мои годы, без любви, без внимания, без радости. Она решила, что завтра же вечером пойдёт в это кафе, встретит его, попросит прощенье, пошлёт подальше свои предрассудки и будет счастлива. Несколько вечеров подряд она ходила возле кафе, ждала, искала глазами, но так его больше и не встретила.

ОДИНОЧЕСТВО

Алька иногда на выходные, на пару часов, заезжала к Глебу. Он уже не хотел возвращаться к Альке.

–Мне нужно время, подумать.

–Сколько тебе нужно времени? Я буду ждать.

–Месяц. Алька приехала к нему через месяц. Он опять ей сказал, что ему ещё нужно время, и что если он переедет, то будет жить с ней, как брат с сестрой. А свекровь ей сказала:

–Что ты бегаешь за ним, ты же видишь, что он не хочет с тобой жить. Алька была в отчаянии.

Однажды вечером она ходила по пустой квартире и думала, как было бы хорошо головой биться о стены. Чтобы эта глупая голова забыла его наконец. Чтобы ни одной мысли о нём не осталось, просто ходить и бить, и бить головой. Она попробовала.

–Больно. Сначала больно, а потом можно привыкнуть и просто бить, и бить, чтобы выбить всю любовь, эту никому не нужную. Эту не нормальную, освободиться от неё, а если повезёт, то сдохнуть и уйти из этого мира. В котором меня никто не любит. В котором я никому не нужна. А может даже никто и не вспомнит, и даже не заметит, что меня больше нет. Но она подумала, что наверно будет кровь на стенах, будет в гробу некрасивое, раздутое лицо, да ещё подумают, что она была сумасшедшая. Так она и уснула, в своих раздумьях, сидя в кресле, свернувшись калачиком.

Опять вечер. Опять слезы. Алька подошла к иконам. Не зная зачем, взяла в руки икону Иисуса. Долго пристально смотрела на неё, и вдруг увидела в лике Иисуса сходство с лицом Глеба.

– Боже. Я точно схожу с ума. А может, так мне хотят показать, что бы я не расставалась с Глебом. Но ведь он сам теперь не хочет возвращаться, всё, пути назад нет. Он уже три месяца канючит, да и смысл. Он ведь не хочет жить семьёй, а как брат с сестрой. Так мы и раньше так и жили, я уже давно к нему не пристаю. И то, он ещё видите ли не решил, измором берёт. Интересно? Встречу ли я кого ни будь, когда ни будь? Или так и сдохну, в полном одиночестве, как собака, в пустой квартире.

–Почему же мне так не везёт с мужчинами. И умница, и красавица, но вот попадаются одни вывороченные, а где хорошие мужчины? Или они все такие. Вот если бы секс Влада, и спокойствие Глеба, можно было бы бороться за него, они ведь полная противоположность. Влад с пустыми, бесцветными глазами, у Глеба глаза спелой вишни. Влад маленький, толстенький, лысенький, страшненький. Глеб высокий, стройный, красивый. Влад недалекий, с ним не о чем говорить, Глеб интеллектуальный, интеллигентный, с ним можно говорить о высоком, о духовном, обо всём, когда не пьяный. Влад всегда унижал, оскорблял, старался испортить настроение, матерился, Глеб уважал, говорил, что любит.

–Вот бы встретить такого человека, что бы он взял всё хорошее с одного и с другого человека. С двух противоположностей, моего первого и второго мужа, и получилось бы что– то среднее. Не сильно озабоченный, но не импотент, не маленький, пузатенький, и не длинный, худой. Ведь я ещё не сильно старая, я ещё могу быть счастлива. По телевизору показывали: семидесятилетние мужчина и женщина познакомились, были счастливы, всё у них было хорошо. Алька смотрела на лик Иисуса и плакала, и сквозь слезы она видела на иконе лицо Глеба.

–Прости меня. Господи. Поставила икону на место и пошла в спальню, равнодушная, потерянная, опустошенная.

ТОНЯ

На курсах были молодые женщины, подсела к Альке Тоня. Она была маленького роста, с огромной грудью, из-за этого она казалась очень полной. А может из-за того, что на ней был огромный, старомодный, ситцевый, выцветший балахон. Из-за того, что у неё были маленькие, тоненькие ручки и ножки, смотрелась она нелепо. Алька подружилась с Тоней, она заходила к Альке домой. Как-то Тоня сказала:

–Что ты так страдаешь, убиваешься по мужу, поехали к бабушке, она тебе всю любовь быстро снимет.

Ехали долго, бабушка жила далеко за городом. Она Альку сразу приняла и дала ей настоянную воду в бутылке. Сказала, чтобы Алька её просто пила, когда захочется. Алька ещё не доехала до дома, выпила половину бутылки, так пить хотелось. Она приехала домой, совершенно другим человеком. Она была веселой, свободной и совсем не тосковала, и напрочь забыла о Глебе. Ей стало так легко и хорошо, как будто его никогда и не было в её жизни.

Алька рассказала бабушке про мужа, что он страдает по другой женщине, она и для него дала ей бутылочку. Алька отвезла её Глебу, сказала, что это святая вода с церкви, для него. Позже Глеб позвонил Альке и сказал, что случайно встретил Милу:

–Ой, какая она страшная, толстая, в каких-то широких штанах. Она так постарела, вся в морщинах. Ужас. Кого я любил раньше? Столько лет с ума сходил. Правильно мне говорили родственники, у тебя жена такая красавица, а ты с ума сходишь по этой старухе.