И свет рождается во тьме

Мимо пролетали силуэты деревьев, кустов, мелькали железнодорожные столбы.

– Смотри, смотри, – говорил Дмитрий. – Когда ещё сюда приедешь. Ты, Витька, я так понял, в первый раз?

– Угу, – подтвердил я. – Никогда такого ещё не видел.

– А представь, – продолжал Дмитрий, – раньше это было в порядке вещей. Перед утром был рассвет, и становилось видно всё. Сейчас мы выезжаем из зоны влияния метеорита. Через пятнадцать минут будет ещё светлее. А если проехать ещё час, будет светло-светло, как раньше днём. Но нам туда нельзя.

– Это почему же? – спросил я.

– Там радиация зашкаливает, а наши лёгкие костюмы сделаны для Хмари и то при слабой активности. Научники, когда выезжают, в основном работают в передвижных лабораториях. У них защита высшего класса.

Я отметил, что небо начало светлеть. Уже из тёмной серости проявлялись цвета, и я мог различить зелень деревьев. Наш поезд сбавил ход. Теперь отчётливо стали видны цветы. Красные, жёлтые, фиолетовые, белые. Всё поле, мимо которого мы проезжали, было усеяно цветами.

Поезд остановился.

– Ну, всё, господа, приехали, – сообщил Дмитрий. – Сергей, Андрей, вы уже матёрые сборщики, вам командир не нужен. Не забудьте корма взять. А мы с Виктором потихонечку.

– А что, Вить, ты в первый раз здесь? – удивлённо спросил у меня Сергей.

– Ну, да, а что такого?

– О, – хохотнул Андрей. – Поздравляю. Столько интересного увидишь! Если честно, то я тебе немного завидую.

– Да, – протянул Сергей. – Помню свой первый раз. А сейчас всё как-то однообразно и рутинно.

– Прекратить разговорчики! Однообразно им, рутинно, понимаешь, – Дмитрий подхватил два пустых пластиковых контейнера. – Значит так, выходим и рассаживаемся по машинам. Ник, просыпайся, помоги Витьке корма перенести в машину.

– Да не сплю я, не сплю, – из-за сидений показался зевающий Ник. – Помогу, чего уж там.

И мы всем гуртом, подхватив контейнеры, высыпали из вагона.

На небольшой платформе из поезда собирались сотрудники нашего института. Кого-то я знал, кого-то только видел, а кого-то вообще видел в первый раз. Судя по форме, были люди и из "Заслона". Они снабжали наш институт новейшими разработками. Сейчас, видимо, решили помочь нам в сборе кристаллов.

– Значит, так, – сказал Дмитрий. – Наши машины третья и пятая.

Он, взяв два пустых контейнера, пошёл вперёд, а мы с Ником, подхватив наше имущество, заторопились за ним.

Грузовики, на которых мы должны ехать, стояли уже на прогреве и ждали нас неподалёку. На бортах большими буквами были нанесены надписи "Заслон", а сзади красовались порядковые номера. Сергей с Андреем взобрались в третий, а нам с Дмитрием и Ником ничего не оставалось, как погрузиться в пятый. Рядом с нашими грузовиками стоял джип, в котором два человека в форме "Заслона" крепили на перекладине довольно-таки массивный пулемёт.

Дмитрий подошёл к ним поздороваться.

– О, Дмитрий! – воскликнул один из них. – Привет! В принципе мы готовы.

– И мы тоже, – ответил Дмитрий. – Сергей, Андрей?

– Готовы.

– Ник, Виктор?

– Да я и не знаю, – честно признался я.

– Не знаю, – передразнил меня Дмитрий. – Всё. Сейчас поедем.

Ехали мы недолго. Наши машины минут пятнадцать шли по просёлочной дороге, а потом поехали по ярко цветущему полю. Я во все глаза смотрел по сторонам.

– Неужто первый раз такое видишь? – спросил Дмитрий.

– Ага, – только и ответил я.

У меня было чувство то ли радости, то ли тревоги. Я видел всё далеко вокруг, и при этом не нужны были никакие карманные фонари. Удаляющийся лес, поле с цветущими растениями, дорога, небо, затянутое низкими облаками. Впереди высокий забор, КПП, вышка с охраной. На вышке человек, смотрящий в бинокль по ту сторону.

Пока мы ехали, Дмитрий объяснял, что там, где мы живём, всегда темно. Мы это место называем Сумрак. Где едем в данный момент, называем Хмарь. Здесь силовое поле метеорита несколько слабее, от этого видимость окружающего пространства увеличивается. Но с ослабеванием защитного поля метеорита возрастает окружающий радиоактивный фон. В принципе, это нормальное явление, оно раньше так и было. А, если проехать ещё часа три вперёд, то небо станет синим-синим, вокруг станет светло, будет видно ещё лучше и дальше и можно увидеть солнце. И это мы называем Белый свет. Здесь день сменяет ночь, как когда-то десять лет назад. Из-за повышенной радиации жить человеку здесь уже невозможно. Но существуют организмы, которые могут жить в условиях жёсткого излучения. Правда, нормальными животными их назвать нельзя, так как их тела всё время перестраиваются под реалии современного мира. Их называют лаконичным словом – мутанты. Есть мутанты агрессивные и опасные. Они периодически устраивали набеги, разоряли поля, убивали домашний скот. Вот от них и был построен этот забор с колючей проволокой и электрическим током.

Мы под пристальным взором охранников проехали КПП. Они пожелали нам удачного дня и закрыли тяжёлые ворота.

Впереди раскинулось огромное, до самого горизонта, поле с кое-где изредка растущими деревцами.

Ещё какое-то время ехали по наезженной нашими предшественниками дороге, пока я не заметил впереди нечто, похожее на огромные стога высотой в три, а то и в четыре метра. Они стояли, не двигаясь, затем медленно переходили с одного места на другое. Было видно, как под этими стогами мощные, как брёвна, ноги передвигаются и перемещают огромную массу тел.

Мы подъехали к ним поближе.

– Ну, всё, – сказал мне Дмитрий. – Приехали. В общем, смотри, наблюдай.

– Хорошо, – кивнул я.

Я читал много познавательных книг, много смотрел документальных фильмов, но такое видел впервые. Из всех известных мне существ, эти не были похожи ни на что. Что можно сказать, стог сена, оплетённый лозой. Сверху почти до самой земли спускались тонкие ветви, длинные, гибкие и шевелящиеся. Они, как щупальца, простирались над травой и цветами, что-то выискивали и, захватив, устремлялись под низ. Затем, вынырнув, снова начинали поиск.

– Что это? – спросил я.

– Это мутант, – ответил Дмитрий. – Мы называем его bos mutus, что в переводе с латыни як безмолвный. Почему безмолвный? Так он всё время молчит. И у него есть рога, присмотрись.

И я присмотрелся. Представив себе огромного яка, полностью покрытого шерстью, заметил с одной стороны сверху небольшой выступ, а рядом два огромных рога, усеянные блестящими чёрными наростами правильной формы.

Дмитрий подошёл с той стороны к яку, сунул руку в карман и что-то оттуда вытащил.

– Хочешь покормить? – спросил он. – Подойди, не бойся, он не кусается.

Я подошёл.

– Присядь и раскрой ладонь. Да не бойся ты.

На мою ладонь Дмитрий высыпал крошки.

– Что это? – спросил я.

– Это корм.

Я присел и протянул руку.

Бык, почуяв, что ему что-то предлагают, устремил два десятка своих ветвей-щупалец к моей раскрытой ладони. Длинные, тонкие и гибкие отростки ловко хватали крошки, и устремлялись вниз. Затем снова направлялись к моей руке. И так до тех пор, пока не осталось ничего.

Мягкие щупальца смешно щекотали мою ладонь, искали в траве, будто крошки могли упасть туда, возвращались и снова вылизывали мою руку.

После того, как к моей руке прикасались щупальца удивительного существа, на моей ладони осталась какая-то субстанция ярко-жёлтого цвета.

Подошёл Дмитрий.

– Что это? – спросил я у него.

– Это цветочная пыльца, – засмеялся он. – Не бойся, смывается водой.

Я вытер ладонь о штаны. На тёмно-зелёной ткани остался большой размазанный след ярко-жёлтого цвета.

Дмитрий снова рассмеялся.

– А вот это придётся отстирывать, – сказал он

– Ай, – я махнул рукой. – Отстираю.

Дмитрий поставил перед яком небольшую ёмкость и насыпал в неё из принесённого контейнера корм.

– Все, – сказал напарник. – Час в нашем распоряжении есть. Теперь можем спокойно собирать урожай.

Он подтащил поближе пустой контейнер, открыл его и вытащил оттуда широкий гофрированный рукав.

– Берём, подносим, специальное устройство снимает кристаллы с рогов, и они падают прямо в контейнер.

– Так вот вы как их добываете! – воскликнул я. – А я думал, что вы где-то карьер разработали!

– Нет, – рассмеялся Дмитрий. – Нет никакого карьера.

– А как же животному, не больно? – поинтересовался я.

– Наоборот, во время слабой силовой активности животные сами приходят сюда, чтобы мы их мы очищали. Вот смотри. На защитных рёбрах образовываются наросты в виде кристаллов, которые натирают щупальца. Некоторые отваливаются и проваливаются под шерсть, что создаёт ещё большие неудобства животному. Мы же выручаем животное. Двусторонняя выгода, видишь ли. Корм ему, кристаллы нам.

Дмитрий развел в стороны тонкие лозы на боку живого стога, и под ними показались толстые твёрдые, сужающиеся книзу прутья-рёбра, сплошь усеянные такими же кристаллами. Он привычными движениями поднёс раструб рукава к одному костяному пруту, и снимающее устройство тихо зажужжало, ловко снимая кристаллы и оставляя чистую, отполированную поверхность. Як мелко задрожал.

– Видишь, – Дмитрий посмотрел на меня. – Ему приятно.

Неподалёку Сергей с Андреем занимались тем же самым, а Ник, не зная, что делать, подходил то к ним, то к нам. Спрашивал, что принести, что отнести. Ребята из сопровождения смотрели за округой. Один забрался повыше и осматривал в бинокль горизонт. Другой же, запустив дрон, наблюдал на экране за нами сверху.

Время шло. Дмитрий наполнил один контейнер и принялся за другой. Я позвал на помощь Ника. Вместе мы оттащили заполненную ёмкость к грузовику и, закидывая её наверх, ударили о край кузова, да так, что отвалилась крышка.

– Да кто ж так закрывает, – пожурил Ник.

– Да нормально же было закрыто, – возразил я.

Я запрыгнул в кузов, поднял крышку и начал прилаживать её на место. Крышка вроде бы и закрылась, а вроде бы и нет. Оказалось, что выступ на крышке упирался в доверху насыпанные кристаллы и не давал ей закрыться. Я, взяв горсть блестящих минералов, сунул себе в карман, и крышка легко села на своё место.

– Вот, – сказал Ник. – Совсем другое дело.

Пока Дмитрий набирал второй контейнер, Сергей и Андрей уже собрали два, погрузили в грузовик и закрепили.

Я, не знающий, что делать и чем помочь, просто наблюдал. Кинул взгляд на ребят из "Заслона". Они о чём-то переговаривались. Как вдруг один, что управлял дроном, ткнул в монитор пальцем. Второй же, бросив смотреть в бинокль, достал из ящика два автомата и побежал в сторону машины Сергея и Андрея.

– Сворачиваемся, быстро, быстро, – прокричал он на ходу.

Он закинул автоматы с дополнительными обоймами им в кузов и побежал обратно. Я сообразил, что происходит что-то не то, и побежал к Дмитрию.

– Ещё немного, – сказал он. – Ещё минуты две.

– Боюсь, что у нас нет двух минут, – ответил я. – Надо сворачиваться.

– Хорошо, забирайте.

Когда мы закрыли задний борт грузовика, я решил поинтересоваться:

– А что случилось-то?

– Рой на подходе.

– Рой? – удивился Дмитрий. – Так вроде бы говорили, что они ещё не скоро к нам сунутся.

Военный развёл руками.

И тут я заметил на краю поля какое-то оживление. Живая масса волнообразно двигалась в нашу сторону. Уже издалека было слышно, как она верещит, что-то из неё выпрыгивало и падало обратно, а масса продолжала течь сплошной рекой.

Наша машина рванула вперёд. Я еле успел схватиться за приваренную к кузову скобу, а другой рукой за ближайший контейнер, и только сейчас сообразил, что контейнеры всё-таки можно было и закрепить. Дмитрию и Нику ничего не оставалось делать, как последовать моему примеру и сетовать, что никто из них так и не догадался закрепить груз.

Кишащая масса, заполняя собой пространство, с визгом приближалась к тому месту, где только недавно были мы. Издалека я видел, как яки присели, собрав тонкие ветви-щупальца наверху, и обнажили свои мощные прутья. И когда мимо них начали пробегать визжащие особи, рёбра яков вдруг стали гибкими. Они молниеносно выбрасывались вперёд, превратившись их в грозное оружие.

Каждый прут, заострённый на конце, мгновенно впивался в тело мутанта, протыкал его насквозь и отбрасывал в сторону. Затем нацеливался на следующего. Точно и методично, словно машины. И там, куда падали безжизненные окровавленные тушки, мутанты с визгом набрасывались на свежую плоть, и затевалась борьба за лакомый кусок сородича.

Издалека я так и не понял, кем были эти крысоподобные существа. Судя по всему, чувство сохранения им было не чуждо. Решив, что от огромных монстров лучше держаться подальше, они стали обходить их далеко стороной, создавая вокруг большие проплешины пустого пространства.

Ехали мы довольно быстро, но расстояние между нами и наплывающей волной медленно сокращалось.

За нашим автомобилем рядом друг с другом ехали грузовик и джип группы поддержки. Ребята из "Заслона", сказав «пора», застрочили из пулемёта по приближающимся тварям. А наши ребята в грузовике из своих автоматов начали палить наугад одиночными выстрелами. Не попасть в движущуюся мишень было весьма трудно, и там, куда они попадали, с визгом затевалась возня, а от Сергея и Андрея доносились азартные возгласы.

– Гони, гони! – прокричал Дмитрий нашему водителю.

Было и так понятно, что водитель выжимает полный газ. Двигатель ревел и чадил густым чёрным дымом.

Впереди показались два спешащих к нам бронетранспортёра со свисающими с боков турелями, на которых уже вращались дула многоствольных пулемётов.

Мы поравнялись. И тут пулемёты запели, заходив из стороны в сторону, посылая уничтожающие всё на своём пути светящиеся росчерки горячего свинца. Я всё тянул шею и пытался разглядеть, как они работают, но мы их быстро оставили, въехав в тут же закрывшиеся за нами ворота.

Мы доехали до базы и перетащили четыре контейнера кристаллов в поезд. Доехали до дома, сдали собранное, поужинали. Помню, как ко мне подошёл ректор, трепал за плечо, что-то говорил про моего отца. Видя моё состояние, сказал, что утром ещё напомнит. Я отправился к себе, разделся, лёг и провалился в странный сон, в котором сюрреалистично повторялось всё увиденное и услышанное за день.

04

Утром меня разбудил телефон внутренней связи. Звонил Дмитрий.

– Ну, что, – спросил он. – Выспался?

– Спасибо, – ответил я. – Вроде выспался.

– Ты вчера держался молодцом! Наш профессор просил тебя к нему зайти, как позавтракаешь.

– Что-то важное?

– Не знаю. Раз главный просил, значит, важное.

Я помолчал, собираясь с мыслями. Дмитрий ждал.

– Потом поем. Сначала к профессору схожу.

– Это правильно, – похвалил меня напарник. – А то вдруг что-то важное?

Мы ещё немного поговорили, и я начал собираться.

Посмотрел на свои испачканные вчера штаны. Нет, пожалуй, к начальству надо идти в чистом. Я решил попробовать оттереть жёлтую пыльцу с штанов. А когда начал это делать, из кармана высыпалась вся горсть кристаллов, которую я сунул вчера в карман. Черные, блестящие, правильной формы минералы распались по полу. Да что ты будешь делать. Ползать по полу и собирать их было уже некогда. Я просто сгрёб их первой попавшейся книгой в одну кучу, быстро оделся в чистую одежду и вышел из комнаты.

Профессор был у себя в кабинете. Когда я пришёл, в кабинете с ним был ещё один человек в военной форме и со звёздами капитана на погонах.

– Виктор, – сказал профессор. – Это Игорь Тимофеевич, капитан экспедиционной службы "Заслона". Игорь Тимофеевич, это Виктор, младший научный сотрудник.

Игорь Тимофеевич встал и протянул мне руку.

– Можно просто Игорь, не официально.

– Очень приятно, – сказал я, пожимая в ответ твёрдую жилистую ладонь.

– Ну, вот и познакомились, – профессор зачем-то подвинул на своем столе подставку с ручкой. – Виктор, – обратился он ко мне. – Игорь принёс для тебя известия о твоём отце. И хотел бы задать несколько вопросов.

Я растерялся.

– О моём отце?

– Да, – кивнул капитан. – Как давно вы виделись в последний раз?

– В последний раз? Когда мне было лет десять, он уехал в экспедицию. Он как-то приезжал, оставил мне свои записи с образцом метеорита, а потом уехал снова. А когда всё началось, он уже не вернулся.

Игорь внимательно на меня посмотрел.

– А что, если я скажу, что ваш отец жив?

– Жив? – переспросил я.

– Да, жив.

– Но как вы узнали?

– Наши радисты каждый день прочёсывают эфир. Они связываются с коллегами с разных городов, иногда ловят сигналы радиолюбителей и выходят с ними на связь. С месяц назад мы приняли передачу на азбуке Морзе. Самое интересное, что её передавали радисты из Казани. В свою очередь те приняли передачу из Екатеринбурга, те приняли из Омска, в Омске – из Красноярска. А в Красноярске получили напрямую от некоего Ивана Викторовича Антонова научного сотрудника отдела планетологии Петербургского института космических исследований Российской Академии наук.

Игорь выдержав паузу, посмотрел на меня. У меня внутри всё перевернулось.

– И что же он передавал? – дрожащий голос выдал моё волнение.

– Было короткое сообщение: "Мы в Ванаваре. Исследуем метеорит. Нашли способ расширить границы светового потока".

– Погодите, погодите. Мой отец был в Перми. Как он оказался в Ванаваре?

Игорь развел руками.

– Это и для нас загадка. Но нам известно, что он нашёл способ увеличить эффект колпака гораздо значительнее, чем тринадцать метров. Скорость, с которой мы передвигаемся, относительно небольшая из-за ограниченной зоны видимости. Представьте, что она увеличится, когда мы будем видеть гораздо дальше, и вам не придётся заниматься установкой маяков каждые пятьдесят метров.

Наступила пауза.

– То есть, – у меня сам собой возник вопрос. – Вы хотите сказать, что мы должны найти такой же способ расширения границ? Или же собрать экспедицию в Ванавару?

Профессор хлопнул ладонью по столу и торжествующе посмотрел на капитана.

– Ну, какой же он у нас молодец! Смекалистый! Весь в отца!

– В точку! – воскликнул Игорь. – Первое хотелось бы, но это было бы чудо. А второе вполне осуществимо. Долго, трудно, но можно.

Я посмотрел на профессора.

– Аркадий Геннадьевич, я могу пересмотреть записи отца. Вдруг я что-то пропустил.

– Не надо, – отмахнулся профессор. – Этим займутся другие. Собственно, вопрос вот в чём: ты хочешь поехать в экспедицию за своим отцом?

Я потерял дар речи.

– Я? В экспедицию?

– Да, да, ты, в экспедицию.

Я почесал в затылке.

– А когда?

– У нас всё готово, – сказал капитан. – Отправление назначено на завтра. Мы подумали, что вам хотелось бы встретиться с отцом раньше, чем когда бы он приехал сюда, и с разрешения Аркадия Геннадьевича решили у вас спросить.

Я вскочил с места.

– Да я с радостью! Вот только вещи соберу.

– Да вы не торопитесь. Если есть какое-то незаконченное дело, то можете спокойно доделать или передать кому.

– Да вроде нет ничего, – я посмотрел на профессора. – Разве что записи отца передать коллегам для изучения. Вдруг, они и в самом деле что-нибудь придумают.

Аркадий Геннадьевич кивнул.

– Ты их мне принеси, а я, кому надо и передам. Придумаем что-нибудь.

У меня тут же возник ещё вопрос.

– Игорь Тимофеевич, – обратился я к капитану. – А откуда будет старт и как поедем?

– Хороший вопрос, – одобрил тот. – Схватываешь налету. Мы раньше хотели отправиться на вездеходах, но решили, что это заняло бы очень много времени. Сейчас же, благодаря последним разработкам нашей авиастроительной промышленности, мы можем отправиться на везделёте.

– На везделёте? – переспросил я.

– Ну, да. Есть же вездеходы, то почему бы не быть везделётам? Ваша технология активации кристаллов, которые вы собираете, даёт колоссальные возможности освобождения энергии. Вот мы и пользуемся этим даром. Наш везделёт может лететь со скоростью пешехода в десяти метрах от поверхности земли, а подниматься может на высоту двадцати тысяч метров. Стартовать будем с территории Хмари. Взлетим на высоту десять тысяч метров, облетим метеоритный колпак поверху и потихонечку опустимся прямо в центре. Ваши учёные уже всё рассчитали, ориентиры дали максимально точные, а сейчас как раз снижение силовой активности. Там мы напрямую свяжемся с вашим отцом и найдем его.

– Как интересно, – профессор слушал, подперев щеку рукой. – Мне аж самому захотелось с вами поехать.

Капитан улыбнулся.

– Милости просим, у нас на борту вам будут только рады.

– Спасибо, но увы, у меня хватает работы. Ты, Виктор позавтракал?

– Нет ещё, Аркадий Геннадьевич.

– Вот и прекрасно. Беги завтракай, делай дела. А вы, Игорь Тимофеевич, завтракали?

Капитан улыбнулся.

– Премного благодарен, но я уже поел.

– Может, чаю?

– Чаю можно, – согласился капитан.

Меня, не церемонясь, выпихнули из кабинета, сказав, чтобы я, как штык, был завтра в восемь часов утра со всеми вещами у кабинета профессора. А сами поставили чайник и продолжили разговор.

От мыслей, что я смогу скоро встретиться с отцом, у меня голова пошла кругом. Я летел по коридору и прикидывал, что в первую очередь нужно сделать, поделиться с Дмитрием, позавтракать или отнести записи профессору. Решил делать поэтапно и забежал к Дмитрию. Тот растрогался.

– Поздравляю, брат, – сказал он. – Ух, как я тебе завидую.

И я побежал дальше. В комнате из шкафа достал коробку, в которой хранились записи отца. Рядом с коробкой на видном месте лежал кусок метеорита, привезённого отцом. Когда я брал с полки коробку, случайно задел его и он, упав, загремел по полу. Если честно, мне было не до него. Мне нужно было передать записи, а эти каменюки, изученные вдоль и поперёк, никак не помогли бы моим коллегам. Поэтому я, даже не взглянув, куда укатился камень, вылетел из комнаты и быстрым шагом направился в столовую.

Там встретил коллег, быстро впихнул в себя еду и отправился передавать записи профессору. Аркадий Геннадьевич с капитаном всё ещё пили чай и о чём-то продолжали беседовать.

Я передал коробку с записями профессору, а когда выходил, меня чуть не сбил с ног заведующий лабораторией.

– Профессор! Профессор! – начал он чуть ли не заикаясь.

– Илья Николаевич, да что случилось?

– Посмотрите в окно!

Заведующий указал рукой на окна, выходившие на улицу.

Мы высыпали в коридор. Вместо чёрной тьмы, которую привыкли всегда видеть, и фонарных пятаков на тротуаре увидели улицу, простирающуюся далеко вперёд.

– Таки нашли способ, Аркадий Геннадьевич? – спросил профессора капитан.

– Право слово не знаю, Игорь Тимофеевич, – ошеломленно почесал бороду профессор. – Мне бы непременно доложили.

На улице был виден тротуар, зеленеющий газон с цветами, дальше шли технические сооружения, дорога, идущая вдоль оградительного забора с колючкой, за забором редкие деревья. И всё это пространство, хоть и серое, но вполне видимое, как видел я, когда мы ездили в Хмарь, заканчивалось непроглядной тьмой. Но это видимое пространство было не в тринадцать с лишним метров, а гораздо, гораздо больше.

На этаже начали собираться галдящие и выдвигающие гипотезы одна фантастичнее другой сотрудники. Сквозь гвалт разноголосицы профессор спросил:

– Кто это сделал?

Его не слышали.

– Кто это сделал? – повторил он.

Гомон не прекращался.

– Того, кто это сделал, прям сейчас Нобелевкой награжу! – рявкнул профессор.

И наступила тишина. Профессор указал пальцем вдоль коридора.

– Найдите мне, кто это сделал, и притащите его сюда!

Сотрудники, тихо перешептываясь, тут же испарились в направлении, куда указывал перст начальства. А я, всё ещё занятый собственными мыслями в предвкушении завтрашнего дня, продолжал пялиться в окно, пока не остался один. Опомнившись же, направился к себе, размышляя, что ещё надо сделать перед отъездом.

Вокруг бегали, суетились, спрашивали друг у друга, искали кого-то в лаборатории, кого-то звали, спрашивали меня о чем-то, а я никак не реагировал. В итоге от меня отставали и уносились дальше.

Я открыл дверь своей комнаты, и в глаза мне бросился упавший фрагмент метеорита посреди круга из кристаллов.

Первой мыслью было, что кто-то решил пошутить и специально их разложил в таком интересном виде. Я точно помню, что закрывал за собой дверь. Да и кому пришло бы в голову ради какой-то шутки вламывается в мою комнату.

Я подошёл к этому сооружению. Блестящие минералы мелко вибрировали, образовывая собой ровный круг, а в самом центре вокруг своей оси медленно вращался обломок метеорита.

Я потянул руку и почувствовал лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Мне стало любопытно, а что если я подниму обломок? Поднял. Ничего. И тут заметил, что за окном вдруг потемнело, а покалывание в пальцах и вибрация кристаллов прекратились. Положил обломок на место. Вибрация возобновилась, а за окном снова стало светло. Вверх, вниз, темно, светло.