Предназначение

Путаясь в застежке, я на ощупь попыталась расстегнуть ремень Славика, когда как его ладони уже сжимали мои ягодицы под джинсами.

– Кхе-кхе, – раздалось над нашими головами.

Романтический запал моментально пропал. Вскочив с колен и развернувшись, я увидела удаляющуюся от нас Фатиму, которую узнала благодаря заметной желтой олимпийке. Не глядя на Славика, я рванула в другую сторону.

Ну да, я знала, черт возьми, знала, что он тоже ей нравится! Но и мне он нравится не меньше! И если я на некоторое время ослабила свое внимание, отдавшись во власть переживаний с молодым ординатором, это вот ни разу не значит, что Славик теперь пожизненно закреплен за ней. Мы все дружим с первого курса, у нас у всех были легкие влюбленности вне группы, но нашим фаворитом с Фатимой продолжал быть Славик. Хотя из-за ее флегматичного спокойного характера я далеко не сразу поняла, что Славик ей небезразличен. И что теперь? Я – тварь-разлучница? Или, наоборот, жертва вероломного изменщика? Ребанный йот, что ж так сложно-то стало?

Покружив по поселку и даже немножко заблудившись, я все-таки вернулась на Веркину дачу. На ощупь поднялась на второй этаж. Легли друзья вповалку, как попало, но парни благородно уступили девочкам возвышенные поверхности, устроившись на полу в спальных мешках. Я тихонько подкатилась под бочок Надюхи и попыталась уснуть. Спать не особо получилось, было весьма прохладно, где тут хранятся одеяла, мы примерно знали, но в темноте их не нашли, а Веруня уже спала крепким алкогольным сном в уголочке дивана прямо в мишаниной курточке, и ей было, видимо, тепло.

Наступлению утра я была очень даже рада, бодрой злой козой вскочив с дивана. С такой ночевки устаешь даже больше, чем с ночной смены. В недолгом сне я металась в бреду, отмахивалась руками от упырей, била кого-то ногами, пока не получила мощный тычок в ребра от Надюхи. Значит, пинала я именно ее. Затихнув, пыталась снова уснуть, но мне уже не давали это сделать воспоминания о поцелуе, горячих руках на моей груди и попе, сверкающих в свете луны глазах Фатимы. Нда, похоже, всерьез обиделась на меня гордая дочь татарских ханов. Дружбу я ее очень ценила, хоть и тяжело такому экстраверту, как я приспособиться к спокойной и даже немного скрытной натуре подруги. Но душа у нее честная, чистая, человек она добрый, хоть иногда и суровый. А Славик… ну, что Славик. Пусть забирает, если так нужен, обойдусь и без него.

Тут мой благородный порыв кончился, на глаза навернулись слезы. Что бы я там себе не говорила, а Славика я хотела сама. Прямо хоть рычи, ну что это за выбор – подруга или парень? А вдруг он моя судьба? А вдруг он именно тот, кого я всегда ждала? Ага, книгам Марии Семеновой привет… В моем возрасте уже можно догадаться, что нет никаких «одних-единственных». Вариантов много, они разнообразны. И более того, со временем в партнере начинаешь ценить совершенно иные качества. И даже удивишься, встретив бывшего парня, как вообще ты могла с ним встречаться и рыдать при расставании.

Группа стонала и медленно приходила в себя, сонными мухами слонялась по комнате в поисках лестницы и своих вещей. Я, злобно сопя, собирала пивные бутылки и всевозможные улики праздника. По мере оживания, друзья начинали мне помогать. Мы всегда убираем за собой, в каком бы состоянии ни покидали место отдыха. Сама я пиво не любила, но поддержать компанию могла и в трезвом виде, ухаживая потом за особо страдающими. В моей котомке всегда были самые простые средства от поноса, рвоты, боли в животе и в голове. Щедро раздав свой запас аспирина и активированного угля, я начала всех торопить, натыкаясь на упорное молчание со стороны Фатимы.

Наконец, вещи мы собрали, холодной водицы испили, Верка задала нам азимут – и мы пошли. Все оделись адекватно, идти было легко. Нелегко было видеть, как задирает носик и отворачивается от меня подруга. А Славик наоборот юморит и делает вид, что ничего особенного не произошло, заставляя уже меня злиться. Да в смысле, блин, все нормально? Ни хрена не нормально! На душе было препогано, я уже не любовалась лесом, а угрюмо смотрела под ноги. Группа рассеялась, двигаясь в указанном направлении, ко мне тихо присоединилась Кира, некоторое время мы шли молча.

– Диан, что случилось? Почему Фатима от тебя шарахается? Поссорились? – обеспокоенно спросила она, заглядывая мне в лицо.

От такого простого вопроса и искреннего беспокойства я чуть не разревелась. Пару раз рубанула подобранной с земли палкой по высокой крапиве, к зарослям которой мы как раз подошли:

– Кабачки трофейные не поделили, ага… – попыталась пошутить я. – Да блин! Целовались мы со Славиком… – выпалила правду, глотая комок в горле.

Кира понимающе улыбнулась:

– А-а-а, тогда понятно. Ну, не переживай так, она с ним тоже целовалась, – выдала она, наблюдая за желтой олимпийкой, маячившей впереди вместе со славиковой клетчатой курткой. – И спали они, кажется, обнимку. Наш Славик везде успел наследить, настоящий альфач! – саркастически закончила она притворно восторженным голосом.

Мне хватило мозгов понять, что издевается она вовсе не надо мной. Я замерла на месте и забыла, что собиралась заплакать. Как я это утром-то не заметила кто где спал?! Валера, твой выход.

– Да чтоб у них прямая кишка наизнанку вывернулась! Целовалась? Спали?! Надеюсь, они обменялись неизлечимым герпесом, как минимум, и теперь у обоих хлеборезки вспухнут, как попкорн! Ребаный йот! – обида на Славика, обида на Фатиму и на собственную наивность и глупость поднялись в моей душе серым туманом, придав мне реактивное ускорение. Вот что это такое было, а? И еще меня делают виноватой, псины сутулые! Тьфу! Лучше тогда одной, чем с ними.

На железную дорогу я выскочила первая. Верка уверенно повела нас вправо прямо по шпалам.

Когда идешь вдоль железной дороги, заблудиться невозможно, думала я. Злость схлынула так же быстро, как вспыхнула, но мне стало тошно и душно находиться так близко от бывшей подруги и Славика – души компании, я спустилась вниз и пошла вдоль насыпи. Мои глаза автоматически стали шарить по иглам и листьям, выискивая грибные шляпки. И, что характерно, нашли! Первый славный рыжик отправился в магазинный пакет, который очень удачно нашелся в кармане куртки. Кажется, вчера мы в нем пиво несли, а после разгрузки я автоматически сунула его в карман.

Рыжики не растут по одному, и я, как ищейка, стала кружить, постепенно расширяя радиус, за что была вознаграждена целой семейкой крепеньких полосатых малышей. Ага, возрадовалась я, теперь будет мне жареха с картохой! Я очень люблю искать грибы, охотничий азарт захватил меня, я махнула рукой притормозившей Кире, мол, сейчас догоню и немного углубилась в лес в сторону от дороги. По ней, кстати, как раз сейчас медленно проезжал черный рабочий локомотив. Да куда я денусь, если дорога всегда по левую руку, а встали мы рано, до электрички еще, должно быть, не меньше часа!

Лес снова принял меня в свои объятия, как родную. Свежий сосновый воздух наполнил легкие, и все мои переживания и обиды незаметно улетучились. Ну его, этого Славика, пусть вначале разберется, что ему надо. А с Фатимкой мы помиримся, не звери какие, люди, договоримся, поди. Грибов было много, нет, не так: МНООООГО! Рыжики, грузди, волнушки, белые, обабки! Маслята я не собирала, не люблю их чистить, но их тоже было просто море!

Наткнувшись на пень с крепкими толстоногими опятами, я поняла, что дальше придется идти без куртки. Потому что рюкзак был забит грибами, в руках был тяжеленный пакет, а бросить их гнить на своем пне в одиночестве я совершенно точно не могла. Сняла куртку, завязала узлом рукава, стянула шнурком горловину и принялась собирать. Нежно и осторожно выкручивала ножки, стараясь как можно меньше вредить грибнице. Обобрав этот пень, а еще следующий, и потом еще один метрах в десяти левее, и ещё…

Я обессилено привалилась к последнему. Все, устала, насобиралась. Надо бы, пожалуй, вернуться к ребятам. Где у нас тут насыпь?

В районе пупка екнуло. Насыпи не было видно. И локомотивов не слышно. Вокруг шумел густой лес, сосны, осины, дубы, редкие ели. На опушке задорно желтели молодые березки. Эх, в молодых березках наверное полно обабков – подумала я. Эй, одернула сама себя, остановись, мать, ты и так уже, как кобыла навьюченная, тянешь три мешка, куда еще-то? И где железная дорога? И где группа, почему они меня не ищут?

Я вскочила, приложила рупором руки и заорала, что было сил «АУ!!», как учили в детстве. У детишек из букваря этот прием спасения работал безотказно, насколько я помнила. У меня он не работал от слова совсем.

– ЭЙ!! Эгегей!!! АУУ!!! – надрывалась я, крутясь во все стороны. Как я сюда пришла? Надо было развернуться и чесать назад, а не вертеться и орать, паникерша хренова. Задним умом сильна, как говорила бабуленька, ага. Так, стоп. Где у нас солнце? Ага, сейчас утро, восток в той же стороне, город тоже примерно там, правда, идти до него около 50 километров… Ну ничего, я же сильная, я справлюсь, прямо как та ворона из анекдота, которая очень могучая, но тупая птица. И я пошла, а что еще было делать. Ну, подумаешь, пропущу сегодня лекции, невелика беда! К практике по полевой хирургии должна успеть. Я выудила из заднего кармана телефон, еще раз убедилась, что связи нет, но на всякий случай включила геолокацию, вдруг-таки набреду на сеть.

Примерно час я шла весьма бодро, ориентируясь на солнце. Потом опять же задним умом, ага, тем, что спрятан в жопе, которая устала ногами шевелить, сообразила, что солнце отклоняется на юг, значит, я отклонилась вместе с ним и, вероятно, гордо вышагиваю в сторону родины бажовских сказок. Надо брать левее. И я взяла. Еще час я шагала медленно, проклиная собственную жадность, но так и не бросив найденные грибы. Люди, где вы? Это же Свердловская область, тут, куда ни плюнь, или секретная военная часть, или коллективные сады с поэтическими названиями «Колокольчик» или «Красная заря».

Еще через час я села и поняла, что выживет кто-то один: или я, или грибы. Жадность обуяла меня, мне хотелось показать всем, какая я хорошая грибница! То есть грибник. Кому показать – а неважно, я ведь горжусь, значит, непременно кто-нибудь оценит. На каждый талант найдется ценитель.

На четвертом часу почти непрерывной ходьбы я была бы рада даже волку, который тихо меня сожрет с гарниром из моих грибов. Надо отдохнуть. За один день пропуска мне ничего не будет, я же не в джунглях потерялась, скоро меня найдут. Правда, надо будет отработать, само собой, профессор Отдухов стребует с меня свою кровавую жертву. Кровавую по большей части из-за мозолей, которые я заработаю, таскаясь на отработки.

Я села у дерева, прислонившись к нему спиной и устало вытянув ноги. И внезапно почувствовала себя очень счастливой. Голода я не чувствовала, где-то недалеко слышится веселое журчание, стало быть, от жажды не умру. Просто сяду прямо тут и буду ждать спасения. Построю хижину из палок и гов… то есть дерна. Я совершенно здорова, хоть и зверски устала, у меня есть грибы, так что смерть от голода мне не грозит, разве что от поноса, если не сумею их нормально приготовить… Зато меня ищут, наверняка ищут друзья и любимые родители. Кроме того здесь просто изумительно красиво! Хотелось никуда не торопиться и поспать…

Лениво наблюдала, как ветер шевелит листву деревьев, причудливо сплетая солнечные блики на земле и траве. Солнечные пятна будто бы проходили друг сквозь друга. Надо же, сонно думала я, как поганки забавно растут кругами. И прямо вокруг меня тоже. И камни торчат интересные такие, тоже кругами, как по спирали… кто это, интересно, построил… тут же ни садов, ни военных…

Убаюканная собственными мыслями, шумом ветра, скрипом стволов я уснула.

– Эй, девонька!

– Ммм, – замычала, отгоняя наваждение. Спать так мягко, так сладко. Ни за что не хочу просыпаться. Пусть идут все лесом, скоро пара, я должна выспаться, а то, как в прошлый раз, опять упаду лицом на обогреватель, уснув на занятии прямо перед преподавателем.

Плечо накрыли громадной ладонью – серьезно, ладонью? Они вообще бывают такого размера? Легонько покачали.

– Вставай, говорю, не дело девице вечером в лесу спать. Эдак и до беды не далеко, так-то, – настойчиво бухтел ворчливый мужской голос, настойчиво теребя плечо.

Кто это у нас такой заботливый, что прям сейчас в глаз получит? Внезапно мне стало вовсе даже не мягко, тело сообщило, что долго лежало на чем-то весьма жестком и теперь будет болеть, под головой что-то полужидкое и неприятно чавкающее. Я подхватилась и заполошно стала оглядываться. Да где это я? Ах да, я же заблудилась! Стало быть, меня нашли? Я обрадовалась спасителю, как родному, и кинулась его обнимать.

– Спасибо, спасибо вам большое, я так устала идти, видите, грибов набрала, а железную дорогу потеряла, а потом за солнцем пошла и вконец заблудилась, а телефон не ловит, ой, а что, уже вечер?! – только сейчас я заметила, что солнце имеет красноватый цвет и вот-вот исчезнет за холмом, возвышавшимся вдали, я стояла по шейку в легкой дымке, мятый пакет (так вот на чем я спала!) лежал у моих ног, рюкзак куда-то бесследно пропал. Я, естественно, расстроилась, там же мои документы и вообще, да и куртку жалко, но быстренько убедила себя, что мы сейчас с фонариком все обыщем и найдем мои вещи.

Мужчина, разбудивший меня, удивленно хлопал глазами. Я присмотрелась: крепкий, бородатый, выше среднего роста, упакован в толстую шерстяную рубаху, перетянутую ремнем с ножнами и коротким мечом, кожаную жилетку, коричневые штаны и черные сапоги. Этот комплект сразу напомнил мне о ролевых играх и исторических реконструкциях, в которых я с восторгом участвовала, когда только поступила в институт. Правда, денег на дорогие платья, чтобы заполучить персонаж какой-нибудь принцессы, у меня не было, но соорудить из подручных материалов простой костюм и отыграть какую-нибудь трактирщицу или, прости Господи, ночную бабочку, могла запросто. О последних и говорить нечего: юбка попышнее, декольте поглубже, знай себе сгущенку лопай и строй глазки, ляпая скабрезности.

А ладони у мужика и правда, как крышка кастрюли: широкие, грубые. Я подняла глаза его на лицо – ничего себе он волосатый! Симпатичный, но прям сильно усат и волосат. Глаза голубые, смотрят строго, сурово.

– Меня Диана зовут! – широко улыбнулась и протянула руку в жесте приветствия.

Он осторожно своей гигантской ручищей сжал мою ладошку, словно опасался ее сломать. А что, такой запросто может.

– Линар, – представился сам. Странное имя какое, ролевой ник, наверное. Но он же видит, что я не из их тусовки, почему продолжает отыгрывать? – Ты зачем у Кругов спать легла? Не учили взрослые, что негоже так делать? Так и душу недолго потерять, так-то. Пошли со мной, нечего тут стоять.

А чего так грубо-то? Я дура, конечно, в семи соснах потерялась, жилье-то рядом, у мужика даже сумки с едой нет, да и грибами я угощу его, чего он злится?

– Я заблудилась и устала. Чего вы ругаетесь, помогите мне лучше грибы дотащить, – я схватилась за пакет, в котором что-то хлюпнуло, а мужик головой покачал:

– Нее, с ТОЙ стороны круга ничего живое целым не проходит, так-то, ты загляни-ка в торбу, – посоветовал он уже мягче.

Я сдуру и заглянула. Невыносимый гнилостный запах ударил в нос, словно я понюхала дохлого ежа. Я перевернула пакет, на землю выпала бурая вонючая масса, жижей плеснув на кроссовки. С трудом удержав рвотный позыв, наклонилась ближе. Грибы я собирала отборные, мамой клянусь, но они будто год пролежали в сырости и грязи, превратившись в неопознаваемое нечто. Я не ела целый день, но жижа воняла так, что я этому даже обрадовалась. Мужику надоела, видимо, моя тупизна, он наклонился и моментально закидал гнилое безобразие сухими листьями, приглушив сногсшибательный обонятельный эффект. В какой-то момент мне показалось, что с большим удовольствием он сделал бы это ногами, как собака.

– А как же я? Я же живая? – зависла я, внезапно осознав слова мужика.

– Ну, то Покровители так решили, люди иногда сюда попадают. Затем мы и прочесываем лес вблизи Кругов. Ты, поди, счастливая была, вот только грибами за проход и заплатила, – он взял меня за вялую руку и потащил в по едва заметной тропе.

Я внезапно почувствовала себя ужасно уставшей, ни сопротивляться, ни разговаривать не хотелось. Голова была пустая, тяжелая и все больше наливалась свинцом. Во-первых, заторможено думала я, игра затянулась. Во-вторых, я и правда чувствовала себя счастливой, когда засыпала. В-третьих, куда меня тащит этот мужик?! Эй!! Я уперлась пятками в землю и вырвала руку.

– Эй, уважаемый товарищ Линар, вы куда это меня тащите, хоть на маньяка не похожи? Я так не играю! – я уперла руки в боки, хотя выглядело это, наверное, потешно.

– Ну дак к нашим, на стоянку, – немного опешил мужик. – Покормим, обогреем, так-то, у тебя руки как лед, – он поводил по воздуху руками, видимо, показывая, как греть меня будет.

Но мне про еду больше понравилось, желудок уже оправился от шока и жалобно заурчал. Я сама схватила Линара за руку и потащила его дальше по тропе со словами:

– А вот так я играю! Пошли кушать!

Линар

Я, как всегда, взял на себя квадрат с Кругами. Гиблое место, нехорошее. Вроде и лес здоровый, пауков нет, болот нет, ягоды да грибы растут – а неспокойно, все же. Тонкие места они завсегда тревожат душу. Зверь нервничал, ворочался, ворчал. Но обращаться я не спешил. Против упырей и туманников полоса керенийской стали куда как лучше когтей, так-то.

На лес к вечеру стала опускаться дымка. Она лезла в нос, щекотала, заставляя жмуриться, как перед чихом. Пожалуй, надо заканчивать со службой, не молод уже, так-то. Вернуться к Лаире, нянчить внуков, маленьких волчаток. Да, так и сделаю, приду к воеводе, подам в отставку, так-то. Отпустит, я не сомневаюсь даже, столько лет вместе в патрули ходим.

Зверь насторожился и тревожно рыкнул, призывая сосредоточиться. Я осторожно принюхался. Пахло листвой, гниющей хвоей, грибами и… духами? Тонкий, свежий запах щекотал ноздри, звал и тревожил. Он вел меня прямо к каменным спиралям, которыми давным-давно маги с нашей стороны отметили тонкое место между мирами. С ТОЙ стороны к нам просачивались эмоции, мысли, намерения, которые под действием магии нашего мира могли превращаться в настоящих чудовищ. Например, упыри – это страх. А инкубы с суккубами – похоть и вожделение. Туманники – обида. И душ неприкаянных в таких местах много летает, как наших, так и с ТОЙ стороны.

Следуя за запахом, я осторожно пробирался в центр спирали. Разведя руками кусты, я увидел ребенка, мирно спящего на какой-то блестящей сумке. Кто такого мальчонку в лес отправил? Опять история со злой мачехой? Только вот одет он не по-нашему. И пахнет иначе. Да неужто он … с ТОЙ стороны?

Я подскочил, внимательно осмотрел пацана. Вроде целый, только вот… не мальчик это вовсе. Не бывает у мальчиков грудей. И фигура вполне себе женская: с широкими бедрами, тонкой талией. Ладная такая девчушка, прическа только дурацкая, так-то. У девицы коса должна быть, а тут срам один, хохолок на макушке, остальное и вовсе так коротко, что смотреть тошно. От мешка воняет неимоверно, удивительно, как через этот смрад зверь ее учуял. Оно и понятно, не проходит живое с той стороны. Обычно не проходит, так-то. Надо ее скорее будить, а то какая-нибудь неприкаянная душа прицепится, и станет девчонка живым мертвецом. Добрые-то души они на перерождение уходят, а всякие бандиты, самоубийцы несчастные, так тут и болтаются, жертву ищут. И приходят иногда в деревни грибники, которые родных не узнают, а потом вонять и разлагаться на ходу начинают. Душа тело занимает, а оно не принимает ее, умирая медленно и страшно, так-то.

Я потряс девчонку, она мычит, отбивается. Ничего, у меня своих таких дома пять штук, с юными девицами умею обращаться. О, вскочила, благодарит. Думает, верно, что свои ее нашли. Какая же она маленькая, как воробушек встрепанный, так и хочется в горсть взять и пригладить перышки, успокоить. Немного отчитал ее, чтобы не вздумала больше спать у Кругов, надо же додуматься! Обиделась, торбу свою мне тычет, грибы, говорит, там. Те грибы тебе долго жить завещали, так-то, пичуга.

Вонь на полянке стояла невыносимая, аж голова разболелась. И дымка сгущаться начала. Как бы в такой дымке на туманника или упыря не нарваться. Что-то же девчонка тут делала, поди, обида или страх ее в лес загнали. Вещей у неё при себе почти и не было, а что испачкалось, в лагере отстирает. У нас в отряде и девицы служат, племянницы мои, помогут, если что, так-то.

А девчонку, похоже, откат от перехода нагнал. Перешла-то она во сне, сама не заметила, а только Круг он все одно свое возьмет. Не здоровье, так хоть силы колдовские, или жизненные. Надо ее быстрее на стоянку тащить, иначе точно на тропу без сил свалится. Остановилась, вырвалась, выговаривает мне. Ой, не могу, какая она смешная и маленькая, еще выступает чего-то, с характером. Был бы у меня сын – не рассуждая, сосватал бы, справная девка, так-то! Покормить пообещал, так она вперед меня побежала, откуда только силы взялись.

А туманник за спиной где-то, загривком его чую, так-то, но надо сначала пичугу увести. Она теперь все равно пару дней в беспамятстве проваляется, вернусь за ним еще.

Глава 3 Туманник

Диана

Я проснулась легко, будто просто моргнула. События вчерашнего дня каруселью закружились в голове. Фатима, Славик, грибы, бесконечная усталость, мужик, похожий на медведя, большой костер, к которому я почти бежала, а потом все, ничего не помню. Я уперлась руками в лежанку и заставила себя сесть. Солнечные лучи пробивались через матерчатый полог, наверное, лежу в палатке. Внутри просторно, ой, да это целый шатер! Рядом стоит пара раскладных коек, рюкзаки, у приоткрытого входа, за которым виднеется желтый лес, висит какая-то одежда. Рядом с моей кроватью разложен столик, на котором расположились стакан с водой, несколько баночек темного стекла, чистое полотенце. Значит, я все-таки дошла до лагеря ролевиков. Жалко, что грибы мои испортились, как такое вообще могло случиться? Ничего не помню, а ведь тот мужик, когда со мной разговаривал, что-то и про грибы объяснял.

Я запоздало спохватилась, что я уже вовсе не в футболке и джинсах, а в льняной тонкой рубахе с широченными рукавами. Это кто еще такой бессмертный меня переодевал? Убью гада, только вот… Я судорожно шарила руками по телу. Трусы оказались там, где им положено, у меня ничего нигде не болело и не тянуло подозрительно, так что я чуть подуспокоилась, раздумав убивать позаботившегося обо мне человека.

Спустив ноги с койки, почувствовала небольшое головокружение. Я вцепилась в край кровати, не хватало еще свалиться на пол. На длинную рубашку капнула кровь. Ну блин, еще и носовое кровотечение. Я схватила первое, что попалось под руку – полотенце – и прижала к носу. Задирать голову не стала, наоборот, опустила ниже, чтобы кровь не заливалась в горло. Осторожно встала, пошатываясь, направилась в сторону полога. Странно, это меня от голода шатает, что ли?

Я почти доковыляла до выхода, когда узкая полоска света вдруг стала широкой, а меня сбил с ног некто, ворвавшийся в палатку.

– Ребанный йот, – прокомментировала я ситуацию, сидя на полу и разгоняя рукой цветные пятна перед глазами. Забавно, на дворе осень, а пахнет почему-то летом.

– О, миледи, простите, простите меня! Пахло кровью, я испугался, что с вами что-то случилось, что тварь пришла за вами из леса, я так спешил, что все испортил, надеюсь, вы не ушиблись, простите меня, миледи! Вы так прекрасны… – залопотал приятный юношеский голос в неподдельном волнении.

Миледи, ага. Он, похоже, чокнутый. Я, конечно, не урод, но и от общепринятых стандартов красоты весьма далека. Про крошечный рост я уже говорила, хотя это скорее преимущество, поскольку все кругом считают меня маленькой и безобидной, не замечая моей истинной «сучности». Фигура моя нечто среднее между грушей и песочными часами, при этом ни разу не хрупкая. Да, относительно тонкая талия, заметная при определенном ракурсе, но при этом широкие, как у пловчихи, плечи, грудь двойка, большая круглая попа и полные ноги с, как заявил мне один ухажер, опоздавший со своей симпатией на пару лет, красивыми коленками. Лицо приятное (при удачном освещении), загорелое, но при этом густо осыпанное бледно-коричневыми веснушками, которые не покидают меня даже зимой. Самая заметная часть моего лица – глаза. Они большие, выразительные, золотисто-карие, ресницы, если их хорошо накрасить, тоже вполне достойные. Что мне в себе всегда очень нравилось, так это руки с тонкими изящными запястьями, длинными чуткими пальцами и красивой продолговатой формы ногтями. Руки мне как будто достались от какой-то аристократки, никогда не знавшей тягот физического труда. Зато ноги типично рабоче-крестьянские, с широкой стопой, будто созданной для носки лаптей. Волосы на голове особой красотой никогда не отличались, будучи самого банального темно-русого цвета (цвета пыльной мыши), за лето выгорая до рыжевато-русого. Тонкие и слабо-волнистые, они не держали форму без специальных средств, а времени на укладку мне всегда было жалко. Поэтому нынешней весной я потребовала у парикмахерши ультракороткое пикси, найдя подходящую фотографию в журнале. Так что со спины меня вполне можно было принять на маленького толстожопого мальчика.