Лидочка

Ольга Брюс

Лидочка

– Вырастешь, будет своя квартира – заводи, кого хочешь! И не реви! Мне твоего никчемного отца хватает. Не реви, говорю. Бери меня за руку и пойдем домой.

Девочка Лида стояла перед коробкой с месячными котятами и жалобно хныкала, выпрашивая у матери разрешения забрать маленький пищащий мохнатый комочек. Этот серенький в черную полоску малыш пытался выбраться из картонного «домика», наступая на спящих братьев и сестер. Он издавал такой пронзительный звук, что Лида не могла успокоиться. Но мама, цветочница со стажем, была против животных в доме. Да и вообще, она их не любила из-за нехороших воспоминаний из детства, когда из-за младшей сестры, принесшей домой двух помоечных щенков, круто попало Вере, как старшей сестре, не доглядевшей за младшей.

– Не ной. Замолчи. Не хнычь, я сказала, – Вера торопилась домой. Сегодня в цветочном ларьке была ревизия, и хозяйка выявила приличную недостачу.

– Эта старуха разукрашенная меня достала, – Вера с ребенком вошли в подъезд. – Каждый раз берет из кассы… Но наконец попалась. Теперь я ее прикрывать не стану.

Пока Вера открывала дверь ключом, Лидочка перестала плакать.

– Заходи. Мой руки и за стол, – скомандовала мама, занося огромные пакеты.

– Не хочу, – Лида сняла туфельки и аккуратно поставила в угол.

– Поогрызайся мне тут, – Вера отправилась в кухню.

Чуть позже позвонил телефон, и Вера узнала, что ее увольняют, потому что та «разукрашенная старуха» донесла на нее, сказав хозяйке неправду. Расстроившись, женщина положила трубку и села на диван.

– Мамочка, не плачь, – Лида пришла утешить маму. – Посмотри, какую красоту я для тебя сделала.

Девочка заботливо раскрасила фломастером две последние тысячные купюры, которые нашла в мамином кошельке, за что и поплатилась. Вера лупила дочь нещадно, не слушая ее мольбы. Она наказывала Лидочку, а сама думала о напарнице, из-за которой Веру оклеветали. Закончив с воспитательной миссией, женщина закрылась в кухне и проревелась как следует.

В девять вечера пришел Андрей, как всегда, в легком подпитии. На этот раз Вера не смолчала.

– Твои дружки все деньги женам отдают, а ты, щедрая душа, угощаешь их за свои.

– Имею право, – Андрей снял пропахшую мазутом ветровку и повесил поверх чистого женского плаща.

Вера сорвала вонючую куртку, бросила на пол и наступила на нее.

– Завтра квартплату оплачивать нечем будет, а ты все пьешь!

– Так возьми и заплати своими.

– Меня уволили.

– За что?

Рассказав мужу о проблеме, Вера услышала идиотскую насмешку:

– Сама проворовалась, а валишь на Зойку.

– Да как ты смеешь? – втянула губы жена.

– Да брось. Зойка уже мне доложилась.

Слово за слово, и в доме разразился буйный скандал. Родители кричали так, что Лидочке пришлось спрятаться в шкаф и закрыть уши, чтобы не слышать душераздирающие вопли. Завершением часовой ссоры были две пощечины и захлопнувшаяся дверь. Лида поняла, что в прихожей стало тихо, и опустила руки. Вылезая из шкафа, она услышала доносящиеся из кухни шмыганья. Мама опять плачет, но Лида не осмелилась подойти к ней и пожалеть, потому что кожа на попе до сих пор горела.

Вскоре родители развелись, и Вера стала еще противнее. Она всей душой ненавидела Андрея, свою бывшую коллегу по цветочным горшкам и даже маленькую Лидочку, которая ни в чем не была виновата. Устроившись кассиршей в продуктовый магазин, Вера познакомилась с охранником – сорокалетним Васей, лысым и немного сморщенным. Бывшим любителем ставок. Хотя… бывших в таких делах не существует.

Вася показался ей милым, даже очень милым, когда в первый же день во время перерыва предложил выкурить по сигаретке.

– Значит не жадный, – подумала Вера и любезно согласилась, хотя никогда не баловалась этой пакостью. Стоя за углом обшарпанного здания, она откровенно пялилась на широкоплечего Ваську и так же откровенно с ним кокетничала.

– А я тут полгода всего, – охранник часто потирал правое крыло носа, переминаясь с ноги на ногу. – С предыдущей работы уволился, чтоб быть поближе к людям.

– И где же вы работали? – Вера крутила пальцами не подкуренную сигарету, улыбалась и маняще хлопала накрашенными ресничками.

– В тюрьме, – сплюнув на два метра в сторону, Вася прищурился. – А вы замужем? – решил задать прямой вопрос, не найдя заветного колечка на худеньком безымянном пальчике.

– Уже нет, – Вера закусила губу.

– Это радует, – докурив, Василий пригласил кассиршу вернуться в магазин.

День за днем между работниками продуктового расстояние сокращалось, путем задушевных бесед о смысле жизни и семейных ценностях. После полного проникновения в одинокую женскую душу в сумрачной подсобке Вася по праву заполучил место в квартире Веры – спать на одной койке с ней. Притащив свой скромный скарб в квартиру, охранник тут же познакомился с девочкой Лидочкой и предложил жить дружно. Лида, будучи ребенком, доверчивым и ждущим возвращения отца, с радостью приняла предложение и запрыгнула малознакомому дядьке на руки.

– Он будет замечательным отцом, – пронеслось в голове Веры. – Надо ему сынишку родить.

Сдерживая слезы счастья, она подняла пакет с грязными носками и майками, всунула белье в стиральную машину и позвала будущего мужа ужинать. Через два месяца счастливой жизни с тайным аферистом женщина не нашла в шкафу заначку, самого Ваську, но зато обнаружила в себе его «зачаток». Оставив должность охранника, мужик скрылся из виду. Пришлось срочно избавляться от незапланированного дитя, заливать горе красным вином и жаловаться соседке на злую судьбу.

– Ты от тоски на него бросилась, – Катя отчитывала Веру, почесывая волосатую лодыжку. – Надо было сначала присмотреться, а не тащить к себе в дом.

– Он с первой минуты показался мне не таким идиотом, как Андрей, – скулила Вера, проводя пальцем по краю хрустального фужера. – Не пьет ведь.

– И что? Пусть не пьет, но оказался вором.

– Если бы ты знала, как хорошо мне с ним было…

– Все уголовники хитрые. Они брошенок на расстоянии чувствуют. Теперь будешь умнее. Хорошо, что с дочкой твоей ничего не сотворил.

– Кать, я вот все думаю, если бы у меня не было Лидки, то и жить было б легче. Андрей не хотел ребенка, а я, как дура, уперлась.

– Никогда так не говори. Ребенок уже есть, значит, тому и быть. Она – твоя поддержка.

– Она – моя обуза, – допив половину бокала полусладкого, Вера налила еще.

– Эта «обуза» в старости будет за тобой приглядывать, если уж на то пошло. Дети – наша опора.

Но Вера не слушала. Она вспоминала плечистого Ваську, его ласковые руки и манеру щуриться, когда вопрос был неуместен. Почему-то именно последнее ее сильно возбуждало. Спустя месяц, лысый был забыт, как и его руки. Вера сидела за кассой, выбивала чек покупателю и грустила. Скучно жить одной, хоть волком вой.

– Девушка, вы не додали два рубля, – усатый дед пересчитал сдачу и стянул роговые очки на кончик носа. – Я вам дал сто рублей, а вы мне – десять. Где еще два?

– Ой дед, не бузи, – в темпе прокрутив в голове цены на хлеб, молоко и пачку сигарет, Вера уткнулась в чек. – Вот, все правильно. – Отдала старику.

– Нет, не правильно, – набычился покупатель, положив руки на стойку. – У вас там акция. Я все подсчитал. Верните два рубля.

Очередь, собравшаяся за принципиальным дедом, начала возмущаться. Как эта нахалка с напомаженными губами посмела обдурить пенсионера? Да чтоб руки у нее отсохли и монеты поперек горла встали! Вера открыла нижний ящик кассы, достала деньги и с пренебрежением бросила на стойку. Дед взял их, положил в карман и посоветовал наглой женщине заняться самопознанием в местной психушке. Толпа радостно поддержала старика кивком десяток голов и парой оскорбительных насмешек.

Поздно вечером, сдав смену, Вера пришла домой, забрала у соседки дочь, поела, помылась, села на диван и стиснула зубы.

– Ненавижу, – прошипела она, представив старика, из-за которого остаток дня был испорчен, и та очередь, что осмелилась посмеяться над ней, была раздавлена бульдозером в ее неистовых фантазиях…

Вскоре наступила осень, потом – зима и, наконец, Вера немного оттаяла, пригубив недорогой коньяк на новогоднем корпоративе.

– Можно вас пригласить? – к женскому коллективу из пяти человек подошел симпатичный мужчина в сером костюме и галстуке.

– Можно! – согласие осчастливленной Веры услышали аж в соседнем зале.

Это был шикарный вечер. Вера кружилась в танце с, как выяснилось, директором автозаправки, ее коллеги, выедая от голодной зависти дыру в высоком брюнете, заливались вином.

А маленькая Лидочка сидела у окна в квартире тети Кати и тихонько плакала. Потому что мама обещала приехать пораньше и отвезти ее в кинотеатр, посмотреть мультики. Мама приехала поздно. И не одна. А с будущим папой Игорем, который признался одинокой женщине, что давно заметил ее и жаждал познакомиться. Ночь прошла под бурный скрип кровати, а утром… А утром Игорь оделся, извинился за вчерашнее и признался, что давно и глубоко женат на своей любимой Настеньке, которая в данный момент находится в роддоме и готовится стать матерью.

Зря он это сказал. Очень зря. На ночного гостя обрушился шквал обвинений в срыве планов на ближайшее будущее, где гость – главное составляющее звено в добывании средств на безбедное существование Веры и ее маленького недоразумения – трехлетней Лидочки.

– А о ребенке ты ничего не говорила, – собираясь впопыхах слинять от взбешенной дамочки, Игорь трясущимися руками завязывал шнурки на ботинках.

– Ты ж мне напел, какая я шикарная в постели – и все в этом духе! – Вера готова была наброситься на директора заправки и растерзать его. – А в кафе! Что ты мне шептал в кафе?

– Все, дорогая, забудь и прощай, – крутанув ролик под дверной ручкой и услышав характерный звук открытого замка, Игорь сорвал с крючка шерстяное пальто и прошмыгнул на лестничную площадку.

Там он столкнулся с Катей и Лидочкой, зачем-то поздоровался и ринулся галопом вниз по лестнице.

– Катя-а-а-а! – взревела белугой Вера, накинув руки на плечи соседки. – Катя-а-а-а! Ну почему мне так не везет?

– Мама, – Лидочка дернула ревущую мать за подол халата и была мгновенно изгнана.

– Отстань! – рявкнула та.

Катя похозяйничала в Веркиной кухне, налила чаю, поставила на стол сахарницу и села. Вера же хлюпала носом, поджав колени к груди, и жаловалась на женскую долю. А Лида стояла в комнате за дверью и незаметно подслушивала.

– Он такой… такой… Я чуть не призналась ему в любви, – Вера шмыгала и упиралась носом в колени. – Мне никто и никогда не говорил столько красивых слов. Даже Андрей меня не баловал комплиментами.

– Изголодалась, – подытожила подруга, слушая жалобы.

– Я хочу жить в счастье. Я хочу иметь хорошего мужа. Я хочу быть любимой…

– У тебя ты на первом месте.

– А как же? Себя надо любить, ты же сама мне об этом часто говорила.

– Говорила, но я не имела в виду бросаться на каждого встречного.

– Я и не бросалась. Он сам ко мне подошел.

– А охранник. Тоже сам?

– Ну да. – и Вера задумалась.

Интересно, а где сейчас Вася? Вспоминает ли Веру и ее вкусные блинчики по утрам, которые она с радостью готовила для него?

– Я замуж хочу, – прошептала Вера, опустив ноги. – Я еще совсем молодая, чтобы быть одной.

– Ты не одна. У тебя есть дочь. Вот я очень хочу иметь девочку, но… увы.

Вера пристально посмотрела на соседку и выдала нечто безумное:

– Кать, хочешь, забирай мою.

«Забирай» эхом раздалось в ушах Кати.

– Одурела? Не соображаешь, что несешь? Как можно отдать собственного ребенка? Да ты что? Носила под сердцем, родила, растила, а сейчас – забирай?! – таращась на Веру, Катя чуть не пустила пену изо рта. – Одумайся.

– Извини, что-то я совсем руки опустила.

– Да мужики не стоят того, чтобы из-за них от детей отказываться. Вер, заканчивай слезы лить. Бери себя в руки, умойся, чаю попей, бери ребенка и веди в кинотеатр. Лидочка вчера уснула только в полночь. Она плакала и ждала, когда ты ее заберешь.

И тут у Веры проснулся материнский инстинкт.

– Лида! – позвала она дочь. – Лидочка!

Девочка вышла из укрытия и медленно подошла к матери. Взглянув на расстроенную дочь, ее опущенные глазки, надутые розовые губки и пухленькие щечки, Вера зажала девочку в своих объятиях и горько расплакалась.

– Маленькая моя! Девочка моя! Прости, прости меня. Мама больше так не будет…

Лида, кивая в ответ, впечатлилась мамиными эмоциями и тоже разревелась. Чтобы не мешать соседкам обмениваться душевной беседой и слезами, Катя тихо покинула квартиру, радуясь за Веру.

– Вот теперь она займется дочерью. Наконец ее глаза открылись, кто важнее…

Но Катя оказалась не права. Ровно через неделю, когда Вера отвела Лиду в кинотеатр на показ мультфильмов и осталась ждать снаружи, к ней подошел коренастый мужчина, размахивающий ключом от авто, и спросил сколько времени. Присмотревшись к неказистому молодому человеку со шрамов на лбу, Вера сразу приняла его за своего суженого.

– У меня небольшая фирма по продаже канцелярии, – Вадим и Вера сидели в кафе, напротив кинотеатра, и знакомились поближе. Вадим рассказывал все больше о себе, хвастаясь мелкими достижениями в карьере.

Он приехал в город два года назад и уже успел развернуться.

– Думаю оргтехникой заняться, а там и до бытовой – рукой подать. Вообще планов куча. Надеюсь, что через лет пять смогу купить трешку в центре.

– Какой масштаб, – восхищалась Вера умными мыслями нового знакомого. – Вы такой смелый. Начали с мойщика машин и дошли до директора компании.

– Главное – мыслить аналитически. Ха! Меня в школе учительница по математике недолюбливала. Ругала, опускала при всем классе. Иногда могла и оплеуху отвесить. А я вот, – Вадим откинулся на спинку ротангового кресла. – А я стал уважаемым человеком.

– А семья? У вас есть жена, дети? – Вера полезла в самую гущу личной жизни.

– А зачем она мне? Дети? Извините, я этих сопляков на дух не переношу. Жена? Ну уж не-ет. Я в курсе, какие они меркантильные. Им то цветочки, то колечки подавай. А у меня в планах – Дубай.

– Дуба-ай? – Вера представила себя отдыхающей на берегу Персидского залива и с бокалом дорогого игристого в руке.

– А что? Сейчас немного поднажму, скоплю деньжат и на самолет. Кстати, вы там были?

– Я? Ну что вы, – смутилась женщина, кокетливо опустив глазки. – Я дальше своего района никуда не выезжала.

– Вот зря! Зря вы теряете драгоценное время. Пока мы молоды, надо наслаждаться жизнью. Творить, парить, любить.

– Это вы верно сказали – любить, – прикусив нижнюю губу, Вера подняла глаза на хвастуна. – А вы любили когда-нибудь?

– Я? Ну-у, – провалился в воспоминания Вадим, уставившись на бокал с коктейлем. – Не думаю. Так, увлекался, но чтобы по-серьезному… Не, не помню.

Вера смотрела на мужчину и подмечала его выдающиеся достоинства. Разговорчив, но не навязчив, есть шикарные планы на будущее, умеет копить, есть мечта.

– Скажите…

Вера хотела еще глубже покопаться в душе собеседника, но к столику подошел официант и обратился к Вадиму.

– Собирайся. Директор сегодня не в духе. Увидит тебя в зале – уволит.

Вадим засуетился.

– Черт, совсем забыл. Мне же его на вокзал везти. Вер, ты тут сама, ладно? Заплати, я потом отдам.

Схватив с вешалки куртку, мужчина убежал.

– Как? – округленные глаза Веры наполнились слезами. – Директора? А как же…

– Девушка, вот счет, – официант положил чек на стол и встал позади клиентки.

Зашибись! Наплел с три короба и долг на бедную женщину повесил. Открыв кошелек, Вера положила купюру на стол, обиженно втянула носом воздух, оделась и пошла забирать дочь из кинотеатра. До конца сеанса оставалось пятнадцать минут. Но Вера не хотела ждать. Она вошла в зал, нашла Лиду и вытащила ее наружу. Расстроенная дочь визжала и брыкалась. Ей хотелось узнать, чем закончится история двух зайчиков, смогут ли они убежать от злого серого волка, но Веру это не волновало. Она одела кричащего ребенка, пригрозила оставить здесь, если он не закроет рот, и с силой поволокла на улицу.

День был испорчен не только у Лиды, но и у ее мамы. Поверив, как стало понятно, водителю Вадиму, она была готова найти его и высказаться. Жестко. Владелец недобитый, не смог за свой молочный коктейль заплатить. Сволочь!

С неба посыпался снег с дождем, Лида вопила, действуя на нервы, Вадим, пригласив даму в кафе, незаметно заставил расплатиться за двоих, на остановке толпа, автобуса нет, мороз, снег, крики, гам…

– Да замолчи ты!!! – дернув ребенка за руку, Вера вышла из себя. – Закрой свой рот! Хватит ныть, достала уже!

Толпа заглохла, будто эти слова были адресованы ей. Множество пар глаз уставились на взбешенную мать и посочувствовали ее плачущей дочери.

– Больше никуда не пойдешь! Не умеешь себя вести, значит, будешь сидеть дома!

А-а, вон оно что-о. Видимо, девочка что-то клянчила. Правильно мама делает, что не дает спуску непослушному ребенку. Головы отвернулись, и всем сразу стало лучше. А что ж, детей надо учить, что хорошо, а что плохо. Если нет денег на покупку лишней игрушки, значит, пусть терпят до дня рождения или Нового года. Молодец, мама! Сразу видно, в клубе «Яжмать» не числится!

Вера потеряла всякую надежду создать полноценную семью. Ее стремление стать любимой, иметь рядом поддержку и опору разбилось вдребезги о вспыхнувшее недоверие к мужчинам. Не бывает любящих и заботливых! Не существует счастливых пар! Они все врут, лукавят, говоря, что где-то (интересно, где?) влюбляются в разведенок. Никому не нужны женщины с прицепом. Вконец огорчившись, Вера приехала домой, загнала дочь в комнату и включила телевизор.

– Да пошли они все, к такой-то матери! Не нужен мне никто! – завернулась в плед. – Мне и одной хорошо!

Настраиваясь на бесконечное одиночество, женщина вдруг вспомнила, что завтра у нее день рождения. Двадцать три! Ей исполнится двадцать три, а жизнь уже кончена…

– Кать, давай напьемся, – Вера зашла к соседке, чтобы пригласить на маленький сабантуй. – Прямо сейчас.

– Я собиралась уборкой заняться, – Катя стояла со шваброй в руке.

– Забей. Пойдем ко мне. Мне выговориться нужно.

И женщины, расположившись в кухне, сначала обсудили, что будут пить, затем Катя сходила в магазин, купила три бутылки вина, чтобы расслабиться как следует, из дома принесла сыр и виноград.

– М-да-а, Верка, – задумалась соседка, разливая вино по бокалам, – Невезуха. Значит, директор, говоришь.

– Видела бы ты его, какой он симпатичный. – вздрагивала Вера, рассказывая о последнем знакомстве. – А какие у него руки…

– А сам водителем оказался, – Катя поставила бутылку на стол и придвинула наполненный бокал подруге. – И ты за двоих заплатила.

– Как же мне не хватает его… – продолжала плакаться Вера.

– Кого?

– Мужика.

– А-а, ты об этом. Да ну. Было бы о чем горевать. Вот я! Живу на этом свете двадцать пять лет. И ничего. Главное – поставить перед собой цель.

– А какая она у тебя?

– Обыкновенная. Я родить хочу. Только от кого?

– Ну и дура, – сделав два глотка, Вера уставилась на соседку. – Если бы не было Лидки, то я б сейчас не здесь была, а где-нибудь… Где-нибудь…

– На Канарах? – усмехнулась Катя.

– Может, и на Канарах. Кому нужна баба с хвостом…

– Глупая. Зря ты ставишь мужика впереди ребенка. Мужик – он что, сегодня есть, а завтра смылся. Влюбился. Увлекся… Вер, если бы у меня была дочь, я бы крылья за спиной обрела. А так. Одна, как перст. Прихожу домой, а поговорить не с кем.

– Да о чем с ней разговаривать? Ей три года всего.

– О птичках, цветочках, сказках.

– Глупости.

– Не глупости. Только имея ребенка, ты понимаешь, какая она – жизнь. И знай, я тебе завидую.

– Нечему тут завидовать. У меня из-за Лидки руки связаны.

– Рот бы тебе завязать. – покосившись на Веру, Катя допила вино в бокале.

Четыре года спустя.

Вера делала прическу Лидочке. Обе торопились на школьную линейку. Лида капризничала, потому что мама туго заплетала косички и тянула кожу на голове. Было больно, но мама настаивала на красивой прическе.

– Не дергайся. Убери руки. Еще раз наклонишь голову, я тебя отлуплю. Все дети, как дети, а ты – цаца малолетняя, совсем обнаглела. Мало я тебя лупила, значит, приложу все усилия, чтобы слушалась. Надоели мне твои сопли. Достала ты меня. И зачем только я тебя родила?

Лида надула губки и сопела. Сопела так, как будто сейчас раздуется до больших размеров, как воздушный шар, и лопнет, чтобы не слышать грубую мать. Собрав ребенка, Вера взяла сумочку.

– Быстро выходи. Опоздаем. Ой, про цветы забыли! Ай, черт с ними. Не обеднеют без букета. Я им не миллионер, чтобы какой-то там учительнице цветы покупать. Пусть ей ее муж покупает. Давай быстрей! Шевелись!

Стало неловко. Прекрасно известно, что все дети принесут букеты своим учителям, но Вера была гордой, неприступной. С какого перепуга она должна тратить деньги на какую-то постороннюю бабу? Обойдется!

На линейке больше всех нервничала Лида. Столько учеников, и все с букетами. Лида стояла в первом ряду и косилась на детей, завидуя им и ненавидя свою мать. Стыдно. Сейчас все будут дарить цветы, а Лида останется стоять на одном месте. Так и случилось. Хочется плакать. А лучше, убежать. Все смотрят… боже, как стыдно. Повернув голову на гурьбу, где стоят родители учеников, Лида нашла глазами маму. Сощурившись, она хотела показать матери, как она зла на нее, но Вера быстро умерила пыл дочери, помахав в воздухе кулаком. Опустив голову, Лида проронила несколько слезинок.

– Ну, где там наша первоклашка? – вечером пришла тетя Катя и принесла подарок: набор для рисования. – Поздравляю! – тетя улыбалась, и от нее веяло любовью, которой так не хватает Лиде. – Держи. Вырастешь, и станешь известным художником.

– Какой из нее художник? – насмехалась над ребенком Вера. – Одни каракули. Ей ничего не светит. Черт знает что выросло. Вся в отца.

Лида обиделась. Поблагодарив тетю Катю, она ушла в свою комнату и закрылась там.

– Я не буду такая, как ты, – пробурчала себе под нос, положив альбом и краски на письменный стол. – Вырасту и уйду от тебя.

Она с нетерпением ждала окончание школы, жаждала побыстрее получить диплом и перебраться в общежитие, чтобы не видеть и не слышать свою злую мать, не впитывать в себя ее ужасные фразочки, которые она отпускала с легкостью. Вера не думала, как больно ранит свою дочь, называя самой глупой или оскорбляя по внешности. Ей было плевать на детские чувства.

– Уши торчат, волосы редкие, кожа бледная… И в кого ты такая несуразная? Почему у других девочки, как девочки, а ты такая облезлая?

– Я не облезлая, – забубнила Лида, собираясь в школу. – Сама ты облезлая.

– Что ты сказала? – оскалилась мама.

И в ход пошли руки. Вера лупила дочь по чем попадет, без разбора. Таскала ее за косички, шлепала по попе, вопила так, словно волчица, потерявшая волчат. Лида только лишь всхлипывала и прикрывала зад ладонями, чтобы смягчить удар. Ужасное действо продолжалось недолго. В квартиру позвонили, и Вера, собрав свои растрепавшиеся волосы в пучок, направилась быстрым шагом к двери. На пороге стояла Катя, а за ней – мужчина с усиками.

– Вер, у меня с сантехникой проблемы, у тебя есть ключ на пятнадцать? – Катя прикусывала верхнюю губу и жеманно покручивала плечами.

Вера не сразу поняла, что от нее хотят. Уставившись на гостей, отрицательно мотнула головой. Соседка и ее мастер ушли. Выпроводив дочь в школу, Вера посмотрела в окно. Уже лежит снег. Ноябрь. Люди спешат на работу, а Вера как будто сидит на больничном. Хотя у нее ничего не болит. В квартиру вновь позвонили. Вера нехотя открыла дверь. На лестничной площадке стоял тот самый – усатый. Он переминался с ноги на ногу и чесал правое крыло носа.

– Извините. Вы только ничего не подумайте. Я хотел спросить… Вы не будете против, если я приглашу Вас на чашечку кофе.

– Какая еще чашечка? – Вере и в голову не пришло, что ее зовут на свидание. – Что Вам надо?

Она говорила с таким жалким выражением лица, что усатый проникся ее потрепанным душевным состоянием и пожалел одинокую женщину, понравившуюся с первого взгляда.

– Может, вам нужен ремонт? Я все умею. Покрасить, приклеить, прибить. Как Вас зовут? Вера?

– Вера.

– А я Андрей.

– Андрей? – Вера присмотрелась к пушистым усам.

О как! Ее бывший муж чем-то похож на этого мужчину. Волосы точно такие же, усики, ростом, правда, мелковат, но тоже ничего. Сойдет. И Веру озарило. Ее тонкие брови медленно поползли на лоб, губы растянулись в улыбке, глаза стали добрее.

– Проходите, – Вера за секунды прокрутила в мыслях дальнейшее развитие событий.