Парейдолия

Инспектор глянул их и тут же закашлялся.

– Ребят… чего было-то, я ж не сбил никого. Надеюсь… – тихо вымолвил майор.

– Сбил машину припаркованную и газонную вазу. Пока никого живого. Но это пока. Если так будете продолжать, то рано или поздно…

Инспектор отдал документы, негодующим взглядом глянул на пьяного Горчакова и скомандовал своим обратно в машины.

Проснувшись на следующий день Анатолий обнаружил пять пропущенных вызовов. Звонил капитан и полковник. На часах было уже больше полудня, а это значит, что он проспал целых двенадцать часов, что впрочем, слабо улучшило его состояние. Голова была тяжела, а по телу словно катались танки.

– Твою же мать, что делать?.. – слабо подумалось Анатолию. Апатия и вселенская усталость словно укутала его, думать и что-то решать не было ни сил ни желания. Он завернулся в одеяло, сел на кровать и уставился на стену.

В дверь позвонили. Затем ещё раз, и снова. Горчаков не открывал. Настойчивые звонки продолжались. Анатолий пересилил себя и открыл дверь. На пороге стоял капитан Алексеенко.

– Ну ты вчера уделался! – сказал капитан входя в квартиру. – Впрочем, понимаю, понимаю. А каретой своей пользоваться пока забудь, на моей покатаешься. Но это ладно, это всё мелочи… Толя! – поглядел на Горчакова Алексеенко и потряс его за плечи. – Не время унывать, действовать пора! Собирайся, дорогой, едем брать Чеботарёва, создателя Котейки, адрес уже пробили. Да, Горчаков, да, открыли дело и мы с тобой его ведём, так что, всё следствие пока на тебе, поздравляю!

С последними словами ко рту майора протянулась рука капитана с рюмкой, до краёв наполненной вчерашним недопитым виски. Анатолий молча опрокинул её, встрепенулся и вскочил с дивана. Через полчаса они уже летели на машине капитана рассекая морозный воздух Ленинского проспекта.

Глава 5.

К неприметной хрущёвке в маленьком переулке на окраине города подъехал чёрный Форд-фургон. В фургоне находились пятеро: капитан, майор и трое бойцов-оперативников. Горчаков изначально был против их присутствия, но устав обязывал брать с собой опергруппу, даже если это задержание ботаника-студента. А что касалось данного персонажа, то для него начальство не пожалело бы и целый взвод, так как уже за столь короткое время вроде бы заурядный создатель программы фотообработки уже успел внушить почти мистическую тревогу целому ряду чиновников ФСБ, включая генералов. Впрочем, достоин ли он такого к себе отношения, Следственное управление надеялось вскоре выяснить. А пока, всё что было, это пятеро вооружённых фээсбэшников, квартира на пятом этаже в старой хрущёвке у МКАДа и ордер на арест и обыск.

– В квартире горит свет, в двух местах. Наблюдатель сообщает, что в ней двое – мужчина и женщина. Мужчина часто в углу комнаты, скорее всего, за компьютером, информационная служба подтверждает: Чеботарёв входит в сеть из этой квартиры. Остаётся надеяться, что это точно он. Ключ от подъезда у меня, от чердака тоже, надеюсь, в ЖЭКе не перепутали, а то придётся мне стоять под козырьком, ждать, что кто-нибудь выйдет. Ломиться не будем, дабы внимание не привлекать. Как войду в подъезд, тут же все за мной, только пробираться по стене дома и не высовываться во двор, чтобы не было видно из окна. Витя и Саня тут же на крышу, цепляйте верёвку и спускайтесь к окнам – один в зал, другой на кухню. Ждите сигнала. Мы атакуем из коридора. Помните! Главное, чтобы он не успел нажать никакую кнопку, и его компьютерные системы, все, которые имеются, оставались в целостности. В противном случае может стереть информацию на раз, чего допустить никак нельзя. Готовность! – капитан махнул рукой и вышел из машины.

Он быстро проскользнул во двор и вынырнул из-за угла дома к ближнему подъезду доставая магнитный ключ. Домофон пикнул и Алексеенко открыл дверь. Затем, чуть только войдя в подъезд и нашарив в куртке рацию, нажал кнопку оповещения. Через тридцать секунд четверо человек гуськом нырнули в подъезд. Двое бойцов со снаряжением мигом вбежали на последний этаж и принялись открывать чердак. Трое остались внизу ждать, пока закрепится группа штурма. Не теряя времени, капитан достал мобильный и набрал номер.

– Алло, – тихим голосом сказал он, – Ольга Дмитриевна? Готовы? Тогда выходите.

Из квартиры на первом этаже послышался шорох и открылась дверь. В подъезд вышла пожилая женщина в домашнем плюшевом халате и таких же плюшевых тапочках.

– Познакомься, Анатолий, наш агент, Ольга Дмитриевна. – представил капитан женщину майору. – Как там, хозяева квартиры не сильно обиделись?

– Как обычно, молчат и боятся. – ответила со вздохом женщина.

– Ох, а надо ли было вас впутывать, сами не справились бы? – вмешался было Горчаков, но капитан осёк его:

– Надо. Только соседка, только в халате и только в тапочках, а не дядька в маске и с автоматом. Домашний уют, он понимаешь, способствует доверию и открывает самые крепкие двери. – капитан ехидно улыбнулся. – Так, где там наши альпинисты? – Григорий посмотрел на часы. – Ждём.

Через несколько минут тихо пискнула рация.

– Ребята на месте! Ольга Дмитриевна, ступайте наверх, мы за вами. Ну всё, с богом!

Через минуту женщина звонила дверь. Прислонившись к стене, на лестничном пролёте, капитан и майор наблюдали за сценой около двери.

– Здравствуйте! Это соседка снизу, вы меня топите!

Дверце приоткрылась на цепочке и женский голос что-то тихо сказал.

– Да, именно, можете спуститься, сами посмотреть! Это не первый раз уже, до вас жильцы жили, тоже топили, у меня весь потолок шубой встал, можете глянуть!

Дверь захлопнулась. Затем тут же открылась, но уже более широко.

– Входите, только вот сюда… – послышался тихий голос из коридора. Капитан нажал кнопку на рации – сигнал бойцам атаковать. Ольга Дмитриевна резко отступила за стену, все трое мгновенно взметнули вверх пистолеты и ринулись в открывшийся проход двери. Последний боец успел мигом вынести женщину в квартире внутрь коридора, тишину которого тут же оглушило резкое «ЛЕЖАТЬ!!! ВСЕМ НИ С МЕСТА, ФСБ!», а затем звон разбитого стекла и выстрел, в эхе которого утонул женский крик.

Майор ходил по квартире мимо разбросанных вещей и осколков стекла. На полу, лицом вниз с наручниками на руках лежал человек средних лет и девушка. В коридоре послышались шаги, и в квартиру вбежала следственная группа, прибывшая вслед за фургоном майора, тут же взявшись за обыск и опечатку электронных средств связи.

– Оружие, наркотики, запрещенные предметы? – на автомате и безынициативно проговорил Горчаков. – Лучше сразу выдавай, потом легче будет. – Нет? Ну ладно… Компьютеры, мобильные, смартфоны, флэшки, диски? Есть ещё в доме, кроме найденных?

Майор присел на корточки рядом с человеком на полу и поглядел ему прямо в глаза. Наконец-то перед ним предстал возможный виновник всех его приключений за последние месяцы, тот, кто притягивал к себе его мысли, и тот, кто возможно, поставит точку в этом деле положив конец тайне, которая за это время стала почти частью Анатолия. Человек смотрел на Горчакова взглядом, полным терпения и, как ни странно, понимания. В этом взгляде не было и тени ненависти или растерянности.

– Повторю вопрос – есть в доме ещё носители информации? – медленно переспросил Горчаков глядя лежащему в глаза.

– Я знал, что придёте… – тихо ответил человек.

– Вот и познакомились. – сказал Анатолий вставая. – Пакуйте всех, пока в следственный в Лефортово, а там решим.

Майор махнул рукой, бойцы взяли парня и ревущую девушку под руки и спешно вывели из подъезда в подъехавший автозак.

В просторной камере за деревянным столом сидел человек. Руками, скованными наручниками, он пытался тереть расцарапанное лицо. Рядом со столом стояла высокая напольная лампа с конусообразным отражателем, которая ярко светила на стол, создавая ослепительный круг. На столе стоял накрытый стаканом графин с водой. Человек, трясущимися руками попытался взять стакан и налить себе воды. В этот миг дверь открылась и в камеру вошёл мужчина. Он уверенно направился к столу, достал папку и положил её в центр светового круга. На папке красовалась надпись – Дело № 2323-НВ.

– Знаешь, для чего это? – сказал вошедший указывая на лампу. – Догадываетесь, да? Чтобы светить в лицо подследственному. Да, стандартный такой приём, и очень эффективно, между прочим. Только вот, пользоваться этим методом я не хочу. Надеюсь, нам не пригодится, ведь правда?

– Я уже оценил ваше гостеприимство… и лампа, и графин такой классический. – проговорил человек обводя взглядом помещение.

– Позвольте представиться: следователь Федеральной Службы Безопасности по особо важным делам Горчаков Анатолий Юрьевич. А вы, стало быть, Чеботарёв Владислав Юрьевич, так?

– А у вас юмор-юмор!.. – ухмыльнулся человек. – Нет, это не я, ахаха. Давайте к делу: в чём меня обвиняют?

– Конечно, к делу, только к делу. А обвиняют вас, Владислав Юрьевич, в незаконном создании и разработке инструментов информационного слежения, взломе информации, а также в шпионаже против государственных лиц, а ещё, в распространении шпионского оборудования.

– И всё? А как же терроризм, подрыв конституционного строя, покушение на страшно сказать, кого? Мелковато вы, товарищ следователь.

– Считаете? Ошибаетесь, Владислав. Вышеприведённых статей вполне достаточно, чтобы упрятать вас на десяточку. Ну, в конце концов, мы же не звери какие, зачем нам вас на пожизненное раскручивать? Пока что…

Горчаков едко глянул на Чеботарёва перелистывая папку с бумагами.

– Девушка. Где девушка?

– В следственном изоляторе, она в безопасности.

– Отпустите её! – молодой человек встрепенулся и впился взглядом в майора. – Отпустите, она вообще не при делах! Я познакомился с ней пару месяцев назад, она даже не знает толком, чем я занимаюсь. Она абсолютно бесполезна для вас, абсолютно!

– Понимаю вашу озабоченность, гражданин Чеботарёв, понимаю. Отпустим, конечно отпустим. По крайней мере, очень надеюсь. Если за ней и правда ничего нет. Ну не будем же мы верить вам на слово, правда? Придётся всё проверять. И конечно же, её скорое и благополучное освобождение во многом зависит от вас, Владислав Юрьевич! А точнее, сколь эффективно вы будете сотрудничать со следствием. Понимаете?

– Понимаю, конечно понимаю… Налейте воды, если можно.

– Да, конечно, вот, пожалуйста. – Горчаков налил в стакан из графина и подал Чеботарёву. Тот выпил его большими глотками и глубоко вздохнул.

– Задавайте ваши вопросы, вы же за этим здесь. – сказал Чеботарёв поставив стакан на стол.

– Вы правы, именно за этим. И первый вопрос: вы автор программы NewVison?

– Я.

– Прекрасно. Вы знаете, в связи с чем я задаю подобный вопрос?

– Догадываюсь.

– Вот и отлично. Следующие вопросы очень простые: каким образом программа делает то, что она делает? А именно, предугадывает будущее или раскрывает скрытую информацию?

– Не знаю, хыы!.. – Чеботарёв глупо засмеялся и захлопал ладонями по коленям.

– Вот как?.. Ладно, поехали дальше… Для какой цели вы создали эту программу?

– Для целей, заявленных в инструкции к программе, и ни для каких более – только обработка фотографий, придание им специфических искажений, исключительно ради эффекта.

– Замечательно. – майор записывал. – Тогда ещё вопрос: на каком… вычислительном принципе работает данная программа?

– Не понял вопроса. Что именно вы хотите, что бы я вам объяснил? Если принцип, то кратко – на основе так называемых нейросетей, это программный метод такой, широко применяющийся много где, а также на принципе итераций, то есть, повторения и наложения фотографий друг на друга с рандомизированным фрактальным множеством. Как-то так… Всё поняли? Гляжу, не очень. В любом случае, я ничего нового не изобретал.

– Ладно, хорошо. То есть, вы утверждаете, программа построена на уже известных алгоритмах?

– Более чем. И они в открытом доступе. С моей стороны инновация лишь в сочетании между собой этих алгоритмов, в их взаимосвязи и многократном ветвлении, как бы это правильно сказать… Сама программа может выдавать сложный результат, но принципы в её основе довольно простые. Всё дело в самоорганизации.

– Вот как? А можно поподробнее об этом?

– Самоорганизация систем, слышали о такой? Это когда система в процессе эволюции приобретает свойства, изначально в неё не заложенные, и выдаёт результат, изначально в неё не запрограммированный.

– Не совсем ясно, можете привести пример?

– Хм… Ну например, листва в кроне дерева: каждый листик занимает положение, при котором получает максимальное количество света, это называется листовой мозаикой. С виду, сложная структура, на самом деле простая: каждый лист не знает о действиях соседнего, он просто ищет место с наибольшей освещённостью, а в целом выглядит, как будто их грамотно расположили. Или стайка рыб или птиц, ну знаете, которые летают и плавают, как единое целое, на самом деле, подчиняются простому правилу – каждый делает то, что делает сосед. А кажется, что это единый организм. Или узоры в мороз на стекле – видели такую красоту? Как будто целый лес застыл, и всё стройно и симметрично, на самом деле, просто так растут кристаллы льда, которые самоорганизуются в такие структуры…

– Достаточно. Понял. – прервал его Анатолий. – То есть, вы хотите сказать, что результат каждый раз абсолютно не предсказуем, и что программа может сама, без помощи чего-либо извне создавать сложные визуальные структуры на фотографиях?

– Вот именно! Вы всё правильно поняли! – Чеботарёв улыбнулся.

– Давайте ещё раз: вы создатель программы, знаете её принцип, но не знаете, как именно она создаёт результат обработки?

– Не знаю, и не могу знать. И более того, не могу повлиять.

– Хорошо… но человекоподобные фигуры и развёрнутые сцены – это ведь не то же самое, что и листовая мозаика или морозные узоры на стекле? Это кое-что посложнее, не так ли? И вы тоже хотите объяснить эти явления с помощью, так называемой самоорганизации?

– Да ничего я не хочу объяснить, объяснения я оставляю вам. Я просто говорю, что принцип самоорганизации это одна из основ её работы, вот и всё.

Майор постучал ручкой по столу.

– Что вы знаете о НьюВижн, после того, как она вышла в свет? Вы хорошо осведомлены о её подвигах?

– Да, конечно. Убийство депутата и погром на рынке, если вы это имеете в виду. Я наблюдал за шумихой в сети и, конечно же, следил за новостями и форумами, понимая, что это добром не кончится…

– Вот почему вы удалили свои аккаунты?

– Именно.

– А почему не скрылись? Не уехали за границу, например?

– Вы меня подстрекаете, что ли? А потому что я невиновен и смысла скрываться не вижу.

– Вы просто жили, наблюдали и ждали часа, когда появимся мы?

– Можно и так сказать. Что мне ещё оставалось делать?

– А остановить это не пробовали?

– Зачем? И как? Ну во-первых, чисто юридически программа half-free, то есть, я имею на неё всего лишь часть прав. Остальные права на серверах, где она хостится, то есть, она служит рекламным продуктом и у меня контракт на два года, я не имею права взять и удалить её, для этого нет оснований. А во-вторых, мне же самому интересно, чего там с ней дальше то будет, ведь когда понимаешь, что создал то, что рвёт мозг всему Рунету, так это ж мечта каждого программиста!

– Тоже логично. Исходнички-то программы, у вас, я надеюсь?

– У меня, конечно у меня. В конфискованных вещах, есть флешка.

– Замечательно, просто отлично. Надеюсь, не нарушим ваши авторские права, покопавшись в коде?

– А вы знаете толк в издевательствах! Нет, я запрещаю, хаха!..– ухмыльнулся Чеботарёв.

– Она отправится нашим информационщикам. Тогда напоследок ещё пара вопросов: почему у большинства получаются невнятный сюрреализм и лишь у небольшой части какие-то чёткие и информативные образы?

– Не знаю. Это решает программа. Условия освещения, пейзаж, может быть, качество аппарата, условия съёмки – да всё что угодно! Любая мелочь может изменить результат в непредсказуемую сторону. На этом основан принцип фрактальной обратной связи.

– Почему нужно фотографировать одинадцать раз?

– Такова схема программирования для качественного фидбэка, то есть, обратной связи. Честно говоря, не совсем понимаю, почему именно это число, таковы внутренние формулы программы.

– Почему программа сетевая, а не выпустили, как приложение для ПК или смартфона?

– Изначально так и задумана, она для серверов, не под Винду или Андройд, тут чисто коммерческий интерес, заработок на рекламе, посещаемость сайтов и всё такое.

– Почему разная структура артефактов обработки? Где-то «сеточка», где-то «фосфены»? Тоже не знаете?

– И не спрашивайте даже.

– Ну и последнее на сегодня: как вы сами для себя объясняете феномен НьюВижн? Откуда берутся так называемые, «предсказания» и «угадывания»?

– Откуда?.. Хотел бы я знать! Может, ваши бравые ребята помогут мне в этом вопросе? А что, если через неё с нами общается… Бог? Или в неё вселились демоны или инопланетяне. А? Следствие не рассматривает такой вариант?

– Ваши ответы, Владислав Юрьевич, нисколько не способствуют вашему освобождению. Вы посидите, подумайте, может что ещё вспомните, завтра я приду снова.

– Я имею право на адвоката.

– Что-то поздно вы спохватились, наговорив с три короба. Вы имеете право сесть в тюрьму на длительный срок, как я уже говорил выше, и сделать это, раз плюнуть. У меня нет желания шутить, и тем более я не люблю, когда меня водят за нос. Постарайтесь быть предельно честными, в противном случае, свои байки будете рассказывать своим сокамерникам. До скорого.

Анатолий хлопнул дверью и вышел.

Горчаков, Алексеенко, Ницман, и ещё двое специалистов-информационщиков сидели в кабинете полковника Уманца. Горчаков зачитывал из папки материалы дела. Закончив, он захлопнул её и положил на стол.

– Вот, пока и всё на этот час.

Полковник, после сосредоточенного слушания потянулся и хрустнул шеей, как бы приводя себя в форму.

– Даа, дела… Ну хоть бы он какую отмазку годную придумал, а… Ну как это так – не знаю как работает?! Что-то мне даже не смешно совсем, я то ожидал чего-то более весёлого и интригующего, приготовился уже морально к драйву – а тут! Прям разочарование какое-то. Но раз этот индюк нас за лохов принялся держать, так за это мы ему отдельно накрутим.

– Виктор Васильевич, я бы не торопился с выводами. – мягко сказал Горчаков. – Во-первых, пациент не сбежал и не стал прятаться, как я уже говорил, логично предположить, что это всё же отрицает его злой умысел…

– Ага, и у этих нищебродов, которые воровали счета Роснефти тоже не было никакого умысла! Вот никто ничего не знает, как работает эта прога, откуда берёт информацию, оно само, ага! Вот не надо, Анатолий Юрич только адвокатом работать, вам не за это платят. Знаете, сколько я этих баек наслушался за годы службы? «Мамай клянусь я нэ знал, что она взрывает и стрэляет, отпусти, насяйника!..».

Горчаков помялся, потёр глаза и продолжил:

– Товарищ полковник, я понимаю ваш скепсис и разделяю его. Но всё же остерёг бы проводить параллели с уже знакомыми террористами и прочим криминальным элементом. Случай тут особый и развивается он по-особому. Итак, главный подозреваемый всегда находился на свету, никуда не скрывался, даёт показания. Пока есть следующие варианты: он ничего не знает и молчит, он что-то знает и молчит, и он знает всё и молчит. Вот из этих трёх, я оставляю первые два и почти отказываю вправе на существование последнему.

– Почему же?.. – удивился полковник.

– Потому, Виктор Васильевич, что это означало бы то, что Чеботарёв знал и о рынке, и о покушении, и Роснефти заранее, и конечно же понимал, чем это может для него кончиться. Ну стали бы вы сидеть и ждать, когда за вами придут? Я не вижу здесь логики.

– Это как автор рассказа не знал бы, что в нём написано, так?

– Это не рассказ, в том то и дело. В конце концов, не будем гадать, расследование только началось. Давайте дадим слово информационному отделу.

– Да, давайте, старший лейтенант Ницман, есть уже результаты экспертизы?

– Да, есть, Виктор Васильевич, но не все ещё. – старлей закашлялся, достал листок и бегло провёл по нему глазами. – Обнаружено, что личная переписка Чеботарёва в мессенджере Skype, в сообщениях соцсетей Вконтакте и Фэйсбук, а как же в мобильном приложении WhatsApp была почти прекращена через несколько месяцев после выхода программы, это примерно во время событий с Роснефтью. Почти, это потому, что ещё было несколько сообщений утилитарного характера, видать, когда подследственный не мог пользоваться мобильным телефоном. Ещё есть почта. Пароль от неё предоставил сам Чеботарёв. Почта, как личная, так и почтовый ящик сайта Kote-I-Co завалена письмами с просьбой объяснить, как работает программа НьюВижн, а так же с предложениями о сотрудничестве и рекламе. Пока анализ почтовых сообщений ещё продолжается.

– Так чего, – прервал его полковник, – он же мог поудалять неугодные письма! Я вот не информационщик, но знаю.

– Мог. Но мы пока работаем с тем, что есть. Впрочем, в некоторых случаях помогают процедуры восстановления. Но ладно, теперь к главному: сама программа…

Все затаив дыхание смотрели на Ницмана.

– В общем, всё так, как описал со слов подследственного Анатолий Юрьевич: да, на нейросетях, да, применены фрактальные алгоритмы, да, есть инструменты многократного рекурсирования изображений. В целом, слова подследственного верны, и общие базовые шаблоны программы давно известны, здесь я не обнаружил скрытых команд или каких-либо кодов, которые можно принять за шпионские.

– И всё? – спросил удивлённо полковник. – И ничего не понятного и странного?

– Ммм… ничего особенного, по крайней мере, кроме…

– Кроме чего?

– Кроме того, что мы пока слабо понимаем, как это работает. Вернее, как эти структурные алгоритмы связаны между собой, иными словами, методы взаимодействия пока не ясны.

– То есть, всё понятно, и ничего не понятно, так что ли?

– Не совсем так, просто архитектура итераций довольно странная, взаимодействие внутри «нейросети» не совсем такое, как нужно для эффективной…

– Да чёрт с ним! – полковник махнул рукой. – Я ни черта не понимаю, ваши артефякции-фракталяции, вы простым русским языком скажите: там есть что либо, за что мы можем раскрутить пациента соответственно обвинению?

– Эээ… – Ницман замялся. – Я не знаю. Я объяснил, пока не обнаружили там никаких скрытых программ или чего-то шпионского.

– Ясно. – полковник опустился в кресло с весьма раздосадованным видом. – Ни зацепок, ни объяснений, замечательно! Короче, мне доклад уже скоро генералу делать, что я ему скажу? Давайте, шевелите задницами уж, выколупывайте из него всё, надавите там как нужно, ну сами знаете, информационщики – копайте дальше! – Уманец немного замялся, глянул на стол, где лежала папка с делом № 2323-НВ и добавил:

– А вы, товарищ Горчаков могли бы и поактивнее действовать! А то, слишком либеральничаете в своих выводах, не нравится мне всё это. Давайте, идите, жду результатов.

Присутствующие вышли из кабинета.

Оставшись один, полковник опрокинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Суетный день с самого утра давал о себе знать, и после обеда, как часто бывало, Уманца нещадно клонило в сон, причём сны иногда начинались ещё до засыпания. Далёкого от эфемерных мыслей полковника всегда удивляло, как он может видеть сновидения и одновременно осознавать себя в кабинете, утопающем в кресле. Звуки из коридора и звуки с улицы сливались в один поток, который плавно подхватывал его и уносил от рабочей нервозной рутины в какое-то сумбурное, но приятное внутреннее кино. Мысли о работе, голоса начальников и подчинённых, образы служебных кабинетов и коридоров, листки из папок уголовных дел смешивались с образами юности, или фантастических мест, странных пространств и людей, которых он никогда не видел прежде, иногда в эту мешанину попадали беспредметные ощущения сладостной тоски или полёта, гнетущего обморока или весёлого праздника, и вот весь этот ураган образов, звуков, ощущений начинал вращаться в кабинете полковника, размазывая его самого между пространствами утилитарной обыденности и странного, нелогичного мира. Хоровод сновидений врывался в мозг Уманца, стоило ему только закрыть глаза, и обычно минут 15-30 ему было достаточно, что бы проснутся с новыми силами. В сегодняшнем стремительном сне почти не было образов, а только лишь невероятно странное ощущение, в котором Уманец чувствовал себя висящем под потолком в углу, бестелесным, словно облако, и одновременно, видел себя спящим в кресле. «Вот это да!» – подумалось ему в этот момент, причём эта мысль ощущалась так, как будто подумал её и тот, что под потолком, и тот, который в кресле. «Так кто же на самом деле подумал?..» – пронеслась вторая мысль, которая тоже была распределена на два тела. И в это время зазвонил внутренний служебный телефон. Полковник-облако метнулся было взять трубку, но всякий раз, создавая мысленное движение в сторону стола, проходил через телефонный аппарат насквозь. Тело его спало на кресле и никак не реагировало. Облако попыталось как-то разбудить его, каким-то образом понимая, что звонок важный, но никак не могло достучаться до самого себя, что его чрезвычайно взбесило и за секунду повергло в отчаяние от собственного бессилия. Полковник-облако летал вокруг своего тела изо всех сил пытаясь в него вселиться, но ощущал непреодолимую преграду, словно тело теперь было закрыто навсегда. Он начал ещё быстрее вращаться вокруг него вытягиваясь по эллиптической орбите словно комета, и приближаясь к телу резко наращивал скорость издавая свистящее зудение, но каждый раз промахивался попасть внутрь и его снова выбрасывало по инерции далеко к самому краю пространства, где сходится стена и потолок. Телефон всё звонил и паника нарастала. К этому моменту пространство комнаты превратилось в нечто грандиозно-гигантское, словно оно и вправду было по размерам с солнечную систему и в этой системе полковник был абсолютно и тотально одинок. Вскоре, он почувствовал, что рядом есть нечто, мешающее ему снова попасть в себя, словно что-то замедляет его рядом с потолком в точке максимальной удалённости от тела. Это что-то, что ощущается как бы спиной, то чего он не видел, но мог ощущать, что-то огромное и сверхмассивное, что затягивает его и всё дальше отрывает от тела в кресле, вытягивая его эллиптическую орбиту к бесконечному потолку. Пространство расширяется ещё дальше, становится тёмно-серым и дрожаще-тревожным, а телефон всё звонит и звонит, ещё громче и настойчивей, и ощущение скорого апокалипсиса от не вовремя взятой трубки переходит в панику. Уманец-облако изо всех сил пытается сопротивляться невидимому засасывающему объекту у внешнего края стены, выворачиваясь наизнанку, пытаясь пройти незамеченным, уклоняется, но с каждым разом он всё сильнее ощущает её поглощающее гудение: "..ууУУуУууУУуУуррр…", которое обволакивает его и вот-вот полностью поглотит! Полковник понимает, что если сейчас не вырвется, то оно засосёт его навсегда и превратит несуществующее Ничто… Волны ужаса заставили полковника собрать всю волю в единой точке, и сделав несколько резких оборотов по орбите вокруг тела, он изловчился, затормозил при подлёте, резко развернулся и с криком "аААааййяяяйиии!.." ринулся внутрь своей, казалось бы, почти навеки утерянной оболочки. Перед глазами вспыхнули искры, затем осколки, затем снова темнота и ощущение падения в мусорную свалку затем – БАХ! – и он снова видит свет, окна, знакомый кабинет! Сердце бешено колотилось, дыхание сопело, словно паровой молот. Уманец схватился за стол. Телефон молчал. Полковник закрыл глаза руками, затем принялся растирать лицо. Через минуту сердце чуть успокоилось, но в груди оставалось принеприятнейшее ощущение и тонкая нить реликтового страха до сих пор тянувшаяся из глубин только что пережитого. Полковник налил себе стакан воды и выпил. Резко полегчало и он снова откинулся в кресле и замер, глядя перед собой. Прямо напротив него, вверху стены близко к потолку, висел большой портрет президента Российской Федерации. Президент смотрел на перепуганного Уманца спокойными маленькими глазами, полными умиротворения и одновременно безразличия. «Твою же мать!..» – выругался полковник про себя и налил ещё воды. В это время зазвонил телефон, и это было уже наяву.