Пруссия – наша

***

Ну вот и всё. Нам пора прощаться с Пруссией.

Утро было очень солнечным. Мы позавтракали пельменями, которые Хелюля нашел в холодильнике, и тронулись в путь.

Ехали не спеша по пустым свежим дорогам. И улетали куда-то назад последние немецкие домики. До свидания! До свидания!

На заправке я позавтракала второй раз – бургером. Еще мы с Хелюлей взяли по стаканчику кофе. Он быстро проглотил свой и убежал в туалет в торговый центр. А я осталась в зале одна, и изо всех сил наслаждалась этим последним солнцем сквозь широкое чистое окно.

На стоянке возле аэропорта мы сдали машину. Дяденька из каршеринга подбросил нас ко входу в Храброво и уехал. До свидания, машинка!

Мы покурили и зашли в тепло. Я зачехлила свой чемодан, потом мы зарегистрировались на рейс и сдали багаж. Немного побродили по холлу, посмотрели, что продают – марципан, янтарь – все в порядке.

После коротких переговоров мы решили больше не слоняться, а пойти перекусить в зоне вылета. Но и там нас ждали сувенирные магазины. Я купила себе янтарную маску для лица. Дома я узнала, что с янтарной кислотой нужно очень осторожно обращаться. Она может просто сжечь кожу.

Еще мы зависли в книжном – смотрели очень интересные и очень дорогие книжки про Кёнигсберг и область.

Хелюля уже сильно беспокоился за наш перекус. Мы нашли относительно дешевую пиццу в самой дальней лавочке торгового ряда. К ней я попросила черный чай с сахаром.

Возле выхода на посадку Хелюля наблюдал в окно, как грузят чемоданы. Он хотел увидеть свою сумку.

В самолете мы опять сидели на разных местах. В этот раз они были неудобные, посередине. У меня на пятом ряду, у Хелюли на восьмом. Больше мне не нравятся «Уральские авиалинии». Потом еще пришла женщина, которая должна была занять место у окна рядом со мной. У нее был в руках черный пакет, в котором, по ее словам, были шпроты. И она этими шпротами пыталась утрамбовать на полке хелюлин дорогой рюкзак с фотоаппаратом и другими хрупкими вещами. Хелюля подскочил, когда увидел этот беспредел, и начал отгонять тётку. Сказал ей, что она уничтожает мой рюкзак. Почему он не сказал ей, что это его рюкзак – не знаю. Почему он вообще его положил на полку над моим сиденьем – я не поинтересовалась.

Потом мы взлетели. Я сразу открыла кантовские лекции по педагогике и задалась целью дочитать их до конца. Но скоро мой покой нарушила шпротная королева. Как только мы набрали высоту – она заставила меня и женщину в коллекторской форме выпустить ее, чтобы она поперемещала снова свои шпроты на полке. Хелюля раздраженно следил за тем, что она делает.

Когда самолет начал снижаться – я дочитывала сноски.

Домодедово. Очень сильно хотелось курить, и я подгоняла Хелюлю скорее выйти на улицу. А он звонил на парковку, вызывал нам шаттл. Потом мы находились в ожидании машины. Я за это время посчитала, сколько километров в сумме мы прошли за все путешествие – 107,2.

Кажется, мы привезли с собой балтийский ветер. А он подхватил нас и унес обратно в Пруссию!

Ах, если бы.

Водитель за нами приехал неприятный. У него было такое выражение лица, будто он ест что-то горькое. Я пристегнулась. Пока нас не было, Москва очистилась от льда. На парковку мы заехали без проблем. В моей голове всплыли картинки наших мучений и волнений. Жутко было снова увидеть ту горку, на которой стояла фура. Я вспомнила, как мне было нехорошо от отсутствия сна.

Наконец мы снова сели в нашу родную маленькую машинку и полетели. По дороге забрали хелюлину дочь с работы. Она рассказала нам про свои рабочие дела, а мы рассказали ей про Пруссию. В Москве был финал час-пика.

Сначала Хелюля завёз домой дочь. Он вручил ей сыр, марципан и открытки. Сказал, что позже еще угостит ее копченым угрём.

Потом Хелюля привез домой меня. Достал мой чемодан, помахал ручкой и уехал к себе.

Das Ende!