Мои вывихнутые уши

Ты неправильно держишь подушку, поэтому и промахнулся.

Я выпрямился, на моем лице застыл немой вопрос.

А он, взяв из моих ослабших от удивления рук подушку, как-то по-особому ухватился за ее углы.

После этого он объяснил мне, как в подобных случаях поступают английские школьники, где и когда зародилась эта игра и откуда пошло само слово – подушка, чем ее набивали в древности и почему поэт Маяковский вместо нее подкладывал под голову бревно.

К этому времени баталия приостановилась, и в наступившей тишине новичок поведал любопытной аудитории, какие болезни происходят от неправильно выбранной подушки и сколько микро клещей уживается на обычном курином пере.

Дальнейшего я не слышал, потому что крепко уснул, но, судя по сумрачным, не выспавшимся физиономиям моих друзей, лекция продолжалась до рассвета.

После зарядки и сытного завтрака, искупавшись и набегавшись, мы с Юриком попросили у вожатой шахматы и растянулись напротив друг друга на траве. Расставив фигуры, мы с упоением погрузились в игру и не заметили подошедшего к нам Костика.

–Твоей королеве сейчас придется плохо, – с кровожадной улыбкой передвинул я офицера – и тут же услышал за спиной знакомый голос:

– Не королеве, а ферзю.

Затем в процессе игры Юре было указано, что при нападении на ферзя нельзя говорить – я напал, а надо говорить – Гарде, и что, оказывается, мы с Юркой неправильно разыгрываем какой-то испанский вариант, и что шахматы впервые появились в Индии, где в них вначале играли исключительно султаны, и что сейчас придуманы новые многоклеточные шахматы и там невероятно много комбинаций.

Его комментарии не давали мне сосредоточиться, и я уже подумывал сдаться, но Юрка согласился на ничью.

– Да, Юр, в данной ситуации меня спасла защита, – смахивая в коробку фигуры, произнес я, после чего выслушал короткую лекцию Костика: – Защита – это, конечно, хорошо, но бывают случаи, когда и нападение приводит к победе.

С трудом от него отвязавшись, мы вместе с девчонками погоняли мяч по песку и, с воплями загнав их в воду, устроили морское сражение, особенно досталось от меня Машке, которая мне почему-то нравилась, я окунул ее носом в воду раз десять, и, кажется, ее это не обрадовало.

В общем, провели время классно, даже устали. На обед мчались веселые и голодные, даже за рубашками не стали к себе забегать, руки и ноги под краном ополоснули и за стол.

Только за ложки взялись, тут Костик нарисовался, одет по парадному, в носочках белых и при галстуке. Просто ворона белая, среди нашего необутого и неодетого отряда.

Смотрит на нас укоризненно, но помалкивает. Сел за стол, поковырял котлету вилочкой, скривился. Я как раз за суп принялся, хороший такой суп, наваристый, только собрался из него мяса кусок выловить, как Костик вещать начал.

Для начала он рассказал, из чего и каким образом сварен сегодняшний суп, сколько в нем гнилых кочерыжек и собранных с тарелок вчерашних объедков, затем поведал все технологические секреты изготовления колбасы, рассказав о процентном содержании окурков в ее ливерном собрате и назвав примерное число перемолотых крыс, попадающихся в тонне сосисок.

После такой лекции половина отряда потеряла аппетит, а двое девиц, успевших съесть котлеты, сидели с зелеными лицами и икали.

И началось!

Стоило мне открыть рот, как тут же появлялся Костик со своими познаниями и советами.

Он знал все: почему бутерброд падает маслом вниз, какой длины удилище у удочки, как сделать атомную бомбу и сколько стоит килограмм фиников в Занзибаре.

ОН МЕНЯ ДОСТАЛ! Но я героически терпел, хотя кулаки так и чесались проучить зазнайку. Я просто изнывал от его занудной учености, но терпел, долго терпел, до той поры терпел, пока он как-то за обедом не сказал, указывая на стручок красного перца, что если его порезать ножом вдоль стручка, то он будет сладким, а если – поперек, то горьким.

Тут я не выдержал. Я встал, вытащил его за шиворот из-за стола и, под одобрительные крики ребят, тут же перед столовой начистил ему физиономию.

Извините, пожалуйста!

Летом, в разгар каникул, мы играли в волейбол у самой реки. Место было просто замечательное, побегаешь, попрыгаешь и сразу в воду. Солнышко, травка зеленая под ногами и разумеется музыка! Хорошо, привольно и весело, тем более команда из сверстников подобралась отличная, как на подбор. Мяч так и летал в воздухе, лишь изредка касаясь земли.

Настроение у всех было веселое, сплошные белозубые улыбки, смех, шутки, ни одной мрачной физиономии, и весь день обещал быть таким же прекрасным, да и был бы таким, если бы не появился мой школьный друг Мишка и все не испортил. Друг то он хороший, ничего не скажешь, а вот игрок в волейбол из него никудышный, но это я знаю и весь наш пятый класс, а Мишка об этом даже не догадывается. Самомнения у него на четверых хватит.

Увидел я его издалека. Идет такой загорелый, нарядный, в шортах по колено, на пальце футболку крутит. К нам не подошел, остановился в сторонке, дождался, когда разгоряченные игрой ребята в речку бросились, помахал рукой – поздоровался.

– Играете? – спрашивает. – А я вот с дачи только приехал.

Ну, присели мы с ним на берегу, поболтали о разных пустяках недолго, пару раз искупались, на спор реку переплыли, порезвились в воде вдоволь и на полотенцах вытянулись. Отдыхаем.

Жарко, солнце лучами мокрый живот приятно греет, лежу, нежусь, сквозь пальцы на небо синее щурюсь, загораю.

А в воздухе, рядом – Бац, бац – мячик летает.

– Может, сыграем? – потянулся Мишка, и сразу в два раза стал длинней.

– Что-то не хочется, – зевнул я, с интересом наблюдая, как он укорачивается до обычных размеров.

– Да ладно, давай разомнемся, – решительно поднялся мой друг, и со словами: – Давненько не брал я в руки волейбольный мячик, – втиснулся в общий круг.

И началось!

Мяч то улетал в поднебесье, и его долго нетерпеливо ждали, то со свистом рассекая воздух, мчался в сантиметре от земли больно отбивая босые ноги игравших мальчишек, а то и вовсе, подняв столб брызг далеко падал в воду.

Устав ругаться и нырять и сообразив, что бездарного Мишку им не переделать, ребята, махнув на него рукой, избрали новую тактику, теперь только внезапный порыв ветра, или ошибка подающего могли заставить мяч лететь в его сторону.

С этого момента игра вновь вошла в спокойное русло, и мячик весело носился над поляной – Бац, бац!

Все кроме Мишки остались довольны, а отдыхающие рядом люди вздохнули с облегчением и занялись своим делом: кто приготовился к заплыву, а кто – к приему пищи. Встал и я, лениво стряхивая ладонями прилипшие к телу песчинки, и тут же подскочил как ошпаренный под каскадом ледяных брызг, поднятых промчавшейся рядом и повизгивающей от избытка чувств мокрой, но счастливой дворняжкой. Ее щенячий восторг разделяла только настигнутая, и приятно вопившая хозяйка!

Время близилось к полудню, плеск волн и крики малых детей смешивался со звоном ножей мисок и кружек, откуда-то издалека потянуло шашлычным дымком, заставившим меня облизнуться.

Я обвел взглядом безоблачный горизонт, сочные краски лета наполняли мою грудь дрожью восторга. До чего же красиво, невольно улыбнулся я, и, добежав до реки, с шумом бросился в воду.

Проплыв метров десять под водой я вынырнул, фыркая и отплевываясь, и поборовшись с течением бодрый выскочил на песок.

– Иди к нам, – позвали меня ребята, а мячик так и носился над ними, весело напевая свое бац, бац.

Все-таки здорово летом и радостно, подумал я, со звоном отбивая от себя мяч, затем еще раз и еще. Не игра, а наслаждение, я обо всем позабыл, прыгая и отбегая, только небо и мяч и мои ладони то ласково шлепающие его, то сжавшиеся в кулак. Здорово! Куда лучше!

Еще немного и я бы стихи стал сочинять, может быть, прославился бы. Но тут Мишке надоело бездействовать.

Понаблюдав за мной, и, видимо решив, что сумеет не хуже, он стал носиться между игроками с чумными глазами, шарахаться из стороны в сторону, пихаясь локтями и нахально перехватывая мяч у озадаченных мальчишек.

Никто не ожидал от него такой прыти, тем более я, но для хорошей игры этого оказалось мало, отсутствие навыков, увы, не замедлило сказаться.

Бац! И мяч, посланный неверной рукой, вылетел за границу круга, ударился о ствол дерева и срикошетил в чью-то лысо-бритую голову.

– Ах, извините, пожалуйста, – помчался за мячом Мишка.

–Ничего, мальчуган, бывает, – улыбнулся потерпевший, мужчина лет пятидесяти, и обернулся к своей жене, раскладывающей на чистой газете, фрукты и овощи.

–Ты поосторожней, – в полголоса предостерег я вернувшегося друга

– А, пустяки, ерунда, – отмахнулся тот, – с кем не бывает.

И снова мяч заносился между нами, но теперь он летал как-то нервно, неровно и криво. Теперь каждый боялся повторения.

Бац, бац, бац, летал мячик, бац, бац,….б..б..блямс – это мячик вновь вылетел за пределы круга и шлепнулся в чью то пустую миску.

Все затаили дыхание…….. но видимо хозяин или хозяйка этой посудины в данный момент отсутствовали. Все было тихо, и мяч, под настороженные взгляды пляжников вернулся обратно в нашу компанию. Мишка, при этом, глядя на меня, разводил руками и улыбался, словно говоря, вот видишь, я здесь не причем.

Игра продолжилась, но я что-то перестал ей наслаждаться. Напротив, она стала мне в тягость. Каждый раз, когда мячик летел в мои руки, я лихорадочно думал, вычисляя, в чью сторону его послать, чтобы ни дай бог не промахнуться.

Разумеется, вскоре я послал мяч прямо в направлении все того же бритоголового.

Если бы я специально в него прицеливался, то и то удар бы не получился точней. Со свистом, пролетев в дюйме от его носа, снаряд выбил из его рук коробок спичек, от которого тот собирался прикуривать.

Я одновременно затрясся от страха и неудержимого смеха. Даже из безопасного далека, я видел, как покраснели его уши и чуть отставая, медленно наливается кровью толстый загривок.

А Мишка будь он неладен со своей вежливостью, тут как тут, уже мчался к нему с глубокими извинениями.

– Опять ты, – через силу цедя слова, обреченно уставился на него бритоголовый, и после, долгих, противоречивых раздумий, нехотя отдал Мишке мяч.

Пока тот триумфально возвращался, до меня донеслись обрывки фраз жены бритоголового:

–Успокойся Ваня, ведь это же дети, они не нарочно…

– Видишь как я его, – возбужденно подмигнул мне друг, – вот она интеллигентность. Вежливость и еще раз вежливость и все тебя полюбят и будут тебе улыбаться, даже если ты им кирпич на ногу скинешь.

Я кисло улыбнулся, а игра пошла совсем вяло.

– Ну, хватит! – решил я, и собирался закончить эту игральную пытку, когда – БАЦ

Мячик, в очередной раз вылетел из круга и с убойной силой БЛЯМС врезался в разложенные на газетке продукты, овощи и фрукты бритоголового.

Мало того, что он врезался со всей дури, так что вилки и ножи взлетели в воздух, в довершении всего, он умудрился смачно ввинтиться в огромный спелый помидор, который разорвался подобно осколочной гранате, мгновенно накрыв брызгами лица и одежду бритоголового и его жены. Но главное – еще не отгремела канонада, еще не окончился помидорный дождь, а Мишка уже мчался извиняться:

– Ради бога извините! – кружил он вокруг них, поднимая тучи песка.

Но те, не обращали на него внимания, оторопело уставившись друг на друга, и отряхивались с непонятным остервенением. Наконец, кое-как, вытерев лица остатком газеты и прочистив уши, они услышали стенания моего друга, и медленно обернулись.

– Ах, простите, ах извините, – рассыпался тот в извинениях, не замечая очень недоброжелательного и опасного взгляда.

Секунд двадцать бритоголовый молчал, но молчал слишком красноречиво, молчала и его жена с лицом напоминающим соковыжималку.

Остальные пляжники тоже молчали и сидели с каменными лицами, но по другой причине, я видел, каких трудов им стоило не завизжать от смеха.

– Это опять ты?

Со стороны казалось, что бритоголовый не верит своим глазам.

– Да, это опять ты! – удовлетворенно подтвердил он свое подозрение, поднимаясь с колен

– Ну, сейчас я тебе засранцу покажу и спасибо и, пожалуйста. Ты меня век помнить будешь, волейболист хренов!

И он с такой скоростью помчался за напуганным Мишкой, что тому еле удалось спастись, запрыгнув в высокую крапиву.

Мужик, ожегшись, приостановился, и, глядя на страдающего Мишку свирепыми глазами, долго ругался.

Я в это время прятался далеко в кустах, но последние его слова расслышал отчетливо: – УБИВАЛ БЫ ТАКИХ ВЕЖЛИВЫХ!

Букашки таракашки

Рядом с нашим домом осушили болото, вернее, большущую, не засыхающую лужу, в которой мы по весне плавали на плотах, а летом ловили лягушек.

Наверное, вы думаете, я плакал, когда ее осушали!? Совсем наоборот! Я радовался!

Со дня на день ожидалось жаркое лето, и я очень надеялся, что мерзкие комары не народятся. Ведь комары – это просто ужас!

Когда-то тетя Агата учила меня любить букашек и таракашек, и я любил! Любил и букашек и этих самых таракашек, любил до тех пор, пока мне не всыпали как следует за последних, запретив приносить их домой. Именно тогда я ясно понял, что издалека любить можно и крокодила, – потому что издалека он не кусается!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.