Фрустотитул. Сборник рассказов

Павел Никоненко

Фрустотитул. Сборник рассказов

Буны

Мотор пошумел еще немного и заглох. Нос плавно резал мелкие волны. Ближе к берегу катер постепенно замедлялся, пока не причалил, слегка шаркнув носом и раскидав гальку. Двое мужчин в тяжëлых рабочих лицах подошли к корме и начали вместе тянуть верёвку, уходящую в воду под небольшим углом. Конец явно был неглубоко и вскоре показался узлом на ноге. На второй висел буёк. Двое спрыгнули на берег и, ухватившись за руки и ноги, подняли тело так, чтобы брызги до него не долетали.

Молодой парень в джинсах, кроссовках и тёплой кофте с капюшоном. Лицо посерело и опухло. Оно пустовало без эмоций, а в мутных глазах отражались лучи утреннего солнца. Не совсем ещё яркие, но уже достаточно тëплые, чтобы детишки могли купаться и не мерзнуть. Они уже столпились вокруг одиноко лежащего трупа и с интересом заглядывали в его глазницы. Близко не подходили и не трогали.

Через некоторое время детишки устали смотреть на скучного, неподвижного мертвеца. Он всё так же не изъявлял желания играть с ними и молчал. Мелюзга разбежалась и только одинокие отдыхающие замечали мёртвого, шарахаясь от запаха. Чуть повыше, на набережной в трёхстах метрах от воды, стояли двое людей в полицейской форме. Они разговаривали между собой, наблюдая за телом и вокруг.

– Посмотри, парнишка совсем испугался.

– А чего он там стоит вообще?

– Работает вроде. Либо катера швартует, либо за спасателя.

– А чего мелкий такой?

– Да тут всем… ай! – махнул рукой полицейский. – Ты скажи лучше, что на обед будем?

– Котлетки! С макарошками, нет с…

– Ребята, а долго ещё он тут будет? Может его накрыть хоть? У нас скоро рейс, люди придут на прогулку! – вклинилась женщина с плакатами на груди. На них улыбались люди с удочками, сидя на катере в море и глядя прямо в объектив камеры.

– Пока машина не приедет, ничего нельзя делать, – пожал плечами один из полицейских. – Тем более, к нам человек приехал с другого города. Первое дело тут.

– Что за машина?

– Вот эта.

Двое мужчин в футболках шли по громкому бульвару, набитому ларьками с сувенирами, едой и нарукавниками. Полному людей, идущих навстречу, в сторону моря.

– Есть идеи, Петя? Так же тебя?

– Стёпа. Так меня звать, Константин Владимирович. Я думаю несчастный. Выпил вечером, пошёл на море, упал с камней и утонул.

– Ну, это самое первое. А помимо есть мысли?

– Возможно что убили и в воду кинули. Ну вы видели, у него лоб рассечен. Очень похоже на несчастный.

– Давай на «ты». Мы почти одного возраста.

– Ну как я на «ты» могу, Константин Владимирович? Вы меня и по званию старше и опыта у вас в разы. И с какого города к нам приехали!

– Это приказ. Со мной на «ты». А город что значит? У вас море, у нас река. Вся разница.

– Хорошо. А я Волгу не видел. А ты видел море до этого?

– Бывало.

Звонок запиликал в кармане брюк. Мужчина из другого города достал раскладушку, ответил и сухо слушал. Напарник шёл рядом. Спокойно распинывал мелкие камни, в какой-то момент закурил.

– У нас труп. Утопленник. Возможно криминал. Свидетель ждёт нас.

– Далеко?

– Не знаю. Поехали.

Дорогу заливал дождь. Мягкий, тёплый и долгий. Автомобиль медленно свернул и начал набирать скорость. Прямая закончилась быстро.

Он тут уже долго живёт. Много раз видел горы. А я лишь единожды, с женой. Жаль, в этот раз не получилось её взять. Пусть отдыхает, ей скоро рожать. Перелёт и акклиматизация ей сейчас ни к чему. Но ещё пару недель и я буду дома. Подождёт. И я тоже. А пока вновь посмотрю на горы. Сырые, рослые и откосые. Усеянные мелкими посёлками, аулами и пансионатами. Не одиноко им тут? Каждый год туристы приезжают. Точнее, отдыхающие. Туристы тут не говорят. Только в уничижительном смысле.

– А вы кофе из желудей пили?

– Может "ты"?

– Извини, не привык. Мой отец рассказывал, что во время войны они жарили жёлуди, мололи их и заваривали как кофе.

– Название знаешь?

Закуривая синего самца, начал крутить ручку. Стекло опустилось, образовав щель и капли полетели на тёмные волосы и запястья.

– Нет. Отец называл его «желудиным», – не отрывая взгляд от дороги, проговорил водитель.

– Эрзац-кофе. Немецкий термин.

Стряхнул пепел в узкую щель за стекло. Тот потоками залетел обратно.

– Что ты имел в виду? – оторвав взор, кинул Стёпа. Зло сказал, не понял меня.

– Пил. И хлеб ел из желудей.

Мы молчали. Домой хотелось. Жена одна там, сложно ей. Может, за успехи отпустят раньше. Причина-то имеется. Надо подумать над делом. По первому впечатлению, тут два случая. Оба несчастных. Это нарик, что голову разбил и ныряльщик, который часы в воде увидел и в камнях застрял.

Конечно, может, это спланировано, но мотивов пока не намечается. Месть или выгода какая. Но первый точно не богатый и не влиятельный. Второй, будь таким, уехал бы за границу. А если патриот, то на полуостров. Хотя и местные за побрякушками ныряют. Надо ждать, пока личность определят.

Посыпанная кладка лежала у входа. Стеклянная дверь обклеена рекламой SIM-карт и сухариков. С трещиной до середины, конечно. Колокольчики деревянные на входе. Пол поскрипывает.

– Вы?

– Да, здравствуйте, я… нашла… ну, его…

– Труп? – вылез из небытия водитель, вызвав женские слёзы. Злой взгляд старшего по званию опустил на стул.

– Девушка, я понимаю, что вы переживаете. Вам плохо и нечасто приходится видеть такое. Но сейчас от вас…

– Она воевала – тихо прервала кассир на ухо.

– Но сейчас от вас требуется успокоиться и рассказать нам, что вы видели. Максимально подробно. Знаете ли вы этого человека и при каких обстоятельствах обнаружили труп. – резко оборвавшись и поздно осознав, окончил старший под рёв девушки. Её руки тряслись и непроизвольно дëргались, пока мужчина не обнял дрожащую душу.

Дверь хлопнула с нужной силой, закрывшись приятным уху щелчком. Сигарета в руках Стёпы сделала пируэт в пальцах и повернулась фильтром в мою сторону. Сидения чуть просели, скрипнув металлическими деталями и стихли. Кивнув, взял и подкурил от стационарной зажигалки.

– Браво, маэстро. Вы ловко её в чувство привели. Красиво.

– В следующий раз смотреть буду я.

– А я успокаивать?

– Работать. Поехали.

В прошлом году мы видели дельфина на берегу. Маленький, с шрамом у глаза. Его вынесло в шторм и несколько человек пытались уволочь его. Я не знал, где обитают такие дети. Он уплыл тогда, крича в след. Моя жена была сильно шокирована. Она обнимала меня и плакала. Тогда мы спасли его жизнь.

Мокрый ветер попадал на бумаги. Два жирных круга растушевали чернила по листу. Горячий и свежесваренный в маленькой, под слюду, кружке. Смешиваясь с влагой, он мягко уходил на улицу облачком приятного аромата. Белый, дряхлый фильтр обмяк в пальцах, потонув угольком в стеклянном дне.

– Константин Владимирович, разрешите?

– Кто?

– Я дежурный…

– Я про утопца. – посмеялся про себя и закрыл окно.

– Наркоман. Безработный.

– Второго нашли? Давай распечатку, сам прочту. Не задерживаю. И Степана позови сюда.

Сидя на подоконнике, ковырял треснувшую белую краску. Старший тем временем в кресле у стола. Кабинет маленький, сидели близко. Думали и переваривали. Но и без лишних соображений обоим было понятно в чём дело.

– Константин, а может не будем жизнь усложнять? Тут же понятно. Оба туриста, утонули случайно. Просто в одно время. Мотивов нет. Друг друга не знают, никак не связаны. Понятно же что случайность.

– Я понимаю. Но если нет? Нужно исключить все шансы. Если их убили, мы с тобой будем виноваты в новых жертвах. Ты готов?

– К чему? Не понял?

– К новым смертям готов? К очередному несчастному случаю. Готов потом родственникам объяснять, что три человека утонули в море случайно? А может и не три, Стёпа. Возможно их уже не три.

– Ну нельзя же так к работе относиться! Каждый случай в городе теперь прочесывать из-за двух совпадений? И к бабкам ездит, что от скуки соседей в убийствах обвиняют.

– А тебе не кажется что место их смерти могло совпасть? Не думал, что один просто всплыл?

– Предлагаете поехать к ныряльщику?

– Пока другого не вижу. Металлоискатель возьми.

Правая рука влетела в серый рукав лёгкого пальто. С небольшим шорохом и вторая. Ключи, огонь и пачка сигарет с бородатым физиком снизу с шумом упали в карман. Но бодрые шаги перебила женщина, вбежав в открытую дверь кабинета.

– Сыночка мой пропал! Ему звонила! Я звонила! А он молчит, не отвечает! Родной мой!

Маленький!

– Как давно это произошло? – спокойно и по возможности успокаивающе выставил старший.

– Вот только что, друг испуганный. С другом они куда-то.

– Хрусталёв, машину.

Вечер. Зябкий, неприятный. Машина тряслась, мчась куда-то. Скрипели тормозные диски и шлифовали по мокрому асфальту колёса. Конец лета, уже темно. Несколько поворотов и закрытая от машин, длинная дорога к набережной. По ней побежали двое. Спотыкались подошвами туфель о плитку пешеходной. Безлюдной и узкой, с вечными урнами, мопедами, ларьками. Мусор остался позади. Открылся забор из бетонных колонн по пояс. Один сиганул и, прошумев камнями, побежал уже внизу. Водитель помчал в обход по лестнице. Вылетев на просматриваемую точку, увидел бегущего по камням, старшего. Константин, скинув майку, лавировал ступнями и кистями по камням с разным наклоном и в итоге дельфинчиком скользнул в волну. Вскоре мужчина выплыл, держа на руках труп мальчика. Он вытянул его из воды, вылез с трудом, подрезаемый волнами и сел на высокий камень. Ветер шумел, бросался каплями, сдувал дым. В протянутую руку встала палочка, и рядом щёлкнуло. Огонь осветил третьего. Того что заметили только сейчас. Сигарета затлела в ночи, горя светлячком. Константин Владимирович молча курил. В итоге, спросил:

– Ты?

– Я.

– И мужчину не смог? Испугался.

– Я не хочу в тюрьму. Я пытался спасти мальчика. Я успел. Ко мне прибежал парень, позвал и я понял что это шанс искупить. Я побежал. Я успел, понимаете? Но я слишком сильно сжал. Я не хотел так. Мне было страшно.

В прошлом году мы видели труп дельфина на берегу. Маленький, с шрамом у глаза. Его вынесло в шторм и несколько человек пытались уволочь его. Я не знал, где умирают такие дети. Он уплыл тогда, крича в след. Моя жена была сильно шокирована. Она обнимала меня и плакала. Тогда мы спасли её жизнь.

Стук

Просыпаться всегда тяжело. Глаза резала смесь из алкоголя, короткого сна и долгого нервного расстройства. Достаточно подходящая, чтобы спать по три-четыре часа в сутки, мучаясь от бессонницы. Я не знаю, что меня привело к такому распорядку, но в это вечернее утро решено было вернуть сон. Нужно было продержаться всю ночь и следующий день, а после хорошо устать и лечь спать. А сейчас только пять вечера и до сна ещë семь плюс где-то девять-десять часов. Будем считать шестнадцать.

Осталось пятнадцать, я всё так же сидел на кровати. В дверь постучали. Один разок, но с хорошим усилием. Даже, скорее, долбанули. Но мне некого было ждать в гости. Наверно поэтому в руках заиграла дрожь. Мой организм в последнее время часто выдавал интересные состояния. И лёгкая паника – один из постоянных его жильцов.

Как бы мне не хотелось, в дверь пришёл ещё один удар. Кто-то решил разбить себе кулак.

Удар снова повторился, после чего владелец подождал и долбанул ещё раз. Моё состояние не особо позволяло понять что происходит. И только к пятому удару я окончательно проглотил мысль о том, что ко мне ломятся. Но осознание не дало сил поменять сидячее положение на "пошёл открыть дверь". Оно лишь вонзило паническую иглу в грудь. Сердце так замерло, что слиплось с легкими и всеми лëгочными и душевными каналами. Они разом закупорились на выдохе. Перекрыли воздушный поток и я начал неистово сглатывать, впитывая узкой трубочкой горла. По капле кислород с иными газами проходил внутрь, немного надувая дыхательные меха. И вроде становилось полегче. Но новый…

Удар уже был не одинок. Он повторился через секунду и следующий полетел за ним. Все были в дверь, но попадали в воспалённую голову. Там они искрами разлетались по нейронам, вызывая бурные предположения и самые ужасные догадки. Кто мог ломиться ко мне домой? Самой явной и, как казалось в этот момент, правдивой, конечно, была мысль о нарушении закона. Неправильные комментарии, лайки или даже просмотр не того, что можно и рекомендуется. Я же был на разных чёрных форумах… Хоть и под VPN, но что им эти три буковки? Хоть и из чистого любопытства, но им разве докажешь? И почему тогда они не заходят? Могли же просто спилить петли и войти без стука.

Да, мысль о законных представителях была глупой. Конечно вероятности я не исключал, но никакие люди в погонах так долго ждать не будут. Давно бы крикнули кто они такие и попросили открыть. А этот просто долбится. Молча, но очень настойчиво. Удары, по-моему, только усиливаются, но по-прежнему пугают. Едва теория об оперативниках была развеяна, стало полегче и появилась смелость встать.

Пол под ногами тяжело заскрипел, создавая лишний шум и не оставляя возможности тихонько подойти к глазку. С каждым шагом всё сильнее тряслись руки и сознание, пока я не подошёл к двери. Стук был совсем близко. Я включил свет, несколько раз глубоко вдохнул и аккуратно прислонился к двери. Через глазок было видно лестничную площадку. Там одиноко стоял…

Сосед. Лицо его я не очень знал и не мог быть уверен в том, что это он. Большой, немного качающийся, долбил кулаком по двери своей квартиры. Наверное пьяный и забыл ключи. Или злая жена не открывала ему, а он всё напорствовал. И даже не ясно, нужно ли тут вызывать полицию. Он никого не бьёт, порядков не сильно много нарушает. Вот позвоню, а что говорить им буду? Стучат громко? Ну такой себе повод для наряда. Да и даже если поедут, он к этому моменту уже войдёт внутрь, ляжет спать и всё. А мне только кучу бумаг заполнять. Зачем оно? Вот так я и решил про него забыть и пойти покурить. Спать не хотелось.

На отметке в двенадцать часов до сна, когда моё мучанное переживаниями сознание начало потихонечку отрубать рычажки, стук повторился. Он слышался немного иначе. Более тихий, но какой-то тяжелый. И более частый. Будто мясо отбивают на доске. И так было решено. Может жена ему отбивные готовит. Или он спьяну решил повесить картину, полку или светильник и сейчас долбит стену молоточком. Так вроде не делают. Но чёрт его знает, пьяного человека. И мне от этих вариантов поспокойнее было. Хоть руки так же в тряску шли. Но уже такую, несознательную. Страх не сильно чувствовался.

А вот когда стук опять перешел на дверной, я испугался. Нутро как вибростол неистово металось на миллиметры в стороны, так что телефон мой выскользнул из рук и резко захотелось сесть. Этот стук уже был очень злобным и настойчивым. Вместе с тяжелым дверным барабаном был и крик. Не внятный, но точно агрессивный. Это явно было ко мне. От страха я вскочил и резко побежал к кухне, вырубил свет и закрыл окно шторами. Потом в комнате и коридоре, где и сел на пол. Оперевшись спиной на холодильник, я тихо, но очень тяжело дышал. За стеной били ноги. Хрустела ручка двери и топали по кафелю подъездного пространства.

– Дверь открой, урод! Детям спать не даешь! Хватит стучать! Открой говорю! Трус!!! ОТКРОЙ!…

Дверь открылась. Соседняя. А я встал и прислонился к глазку. Там уже успокоилось. Мужик довольно мирно общался с человеком в квартире, видно которого не было. Потом он зашёл и стук продолжился. Видимо, он решил помочь соседу довесить картину, полку или светильник побыстрее и отправиться домой. Так я подумал сначала. Но на второй час стука, я немного протрезвел от всех состояний и стал что-то подозревать. Руки снова начало потрясывать и стук прекратился. Как мне показалось, уже навсегда.

Стало немного легче и я решил пойти покурить. Балконы были совмещенные с соседями и отделяла нас лишь перегородка во всю высоту. Взяв свою синюю пачку с ломоносовым, я спокойно вышел на свежий воздух, успев по обыкновению налить себе воды к сигарете. Люблю пить водицу пока курю. Спустя половину дымящейся палочки у соседей открылся балкон и там тоже вышли курить. Я был расслаблен, но под остаточным напряжением стал вести себя потише. Сосед что-то бубнил и я решил аккуратно прислониться к дряхлой перегородке с целью послушать.

– И куда я этих двоих девать должен? Кости разбил, теперь надо порезать, потом в пакеты и на мусорку. Это часа два, не меньше. Но суть-то в другом! Жора-то теперь мой полностью. На порохе он сидит, мотивацию в виде убийцы жены я сделал. Сиди теперь, пальчиком тыкай куда хош и всё. Как ещё выжил…

В этот момент перегородка треснула.

Мясной цех

Обложка ещё в работе.

Неплохо меня треплет в последние дни. Вены чешутся после чая. Бок болит, рана никак не затянется. Хорошо с больнички уйти получилось. Сейчас надо на дно залечь. Утихнуть малясь, поспокойнеть. В голове одна…

Холодно нынче утром. Мороз щеки рвёт. Ещё и не выспался. На пеноблоках неудобно, благо идти не далеко. Работа рядом. Высокий дом, металлом весь покрыт. А внутри производство колбасных изделий. Я на таком не работал, но меня сразу на разделку поставили, в мясной цех. Работа тяжелая, но и платить обещают будь здоров. Мужики говорят, что по деньгам всё красиво выходит. Премии, надбавки за переработки. Стой да мясо топором кромсай, вот и вся работа.

Проездной толком нет. Хоть, по факту, там охранник спит, по документам же круглосуточно пропуска досматривает. Но он тут и не нужен. Воруют немного, незаметно относительно объемов производства. Да и кому тухляк дома нужен? Зарплата позволяет человеческой еды купить. Странно конечно, противоречиво. Денег платят много, а сами непонятно чего в продукт суют. Ну они по чёрной работают. Видимо, хватает. Да и бродячих животных в городе я не видел, как и бомжей. Но, говорят, их вывозят куда-то на поля, за еду пахать. Надо бы разузнать, чего там делать можно круглый год. Может, кто чаёк синтезирует мой, явно же не на травах настоянный. На травах состояния другие.

Но вот этот шум. На всё производство, из всех углов моторы ревут. Конвейеры, пилы, экструдеры и прочие неизвестные. Уши привыкли за неделю, но к ночи уже глаза от ярости чернеют. Хочется кому-то вырубить свет и в мясорубку кинуть. А тут кандидатов половина завода, я в мясной цех весь на колбасные изделия пущу при надобности. Но я эту идею стопорю. Нужно человеком становиться. Нельзя так часто людей убивать. Для психики вредно говорят.

Буквы "МЦ" на рукояти ножа. И этим ещё мозгов хватает воровать. Но я им выбью. Найду только.

– Дима, ты по-моему ножик мой прихватил случайно, – спокойно так, с улыбочкой, а мысленно уже только рукоять торчащую из тела вижу. Эх, Димка, отдай по-хорошему. Я только головой начал думать. Не подводи ко греху-то.

– Егор. Мой кто-то своровал. Срочно надо, брат, я тебе отдам завтра, – сказал черноволосый. Все они или Дима или Андрей. Не называют имена свои.

– Нет брат, мне сейчас надо,– просто взяв нож из руки, ответил я и пошёл обратно. Промолчи, Димка, прошу. Не доводи.

– Спасибо, брат.

Даже без иронии ответил. Я так думал. Понять интонацию не могу пока у них.

Егором теперь зовусь. Так спокойней. Новый этап в жизни. Без дрязг, без воспоминаний. Живу себе, мясо режу. Только вот чай о себе знать даёт. Сильно в голову влез. Но пока держусь. Сигарету закурю и полегче как-то. Иногда трясти начинает, сердце вырывается, по рёбрам долбит. Так, что думаешь: всё. И терпишь. Хорошо курить выходить можно в любое время. Иначе давно бы вопросами задолбили, вроде: «Чего это новичок в конвульсиях землю вытирает?». Но пока не спалили. Надеюсь, скоро кончится.

Смена сегодня короткая, проблемы с поставками. Не будем до ночи. Меньше денег конечно, но высплюсь хоть. Во сне легче терпеть. Сейчас сменю одежду только, в магаз по дороге и домой. Пока все переоденутся, покурю. Любить сигареты стал как никогда. Ибо запах их слаще в разы, нежели эти вонючие духи с морской свежестью и морозным ветром. Как вообще можно таким тело грязное заливать? Есть же душ на третьем этаже. Сходи ты, помойся. Зачем вонючими духами обливаться? Одну грязь только второй заливают. Свиньи. Не все конечно, но эти конкретно точно.

Вот уже переоделся, выходить собрался, как вдруг мне дорогу один закрывает. Думал, сейчас лицо будут бить. Так нет, хуже. На чай позвал. На чай. И сразу. Понимаешь? Сразу в голове весь остров, эти трое, почтальон, моряк и прочие что давно не в памяти. Вот зачем? Вот почему сейчас-то? Ничего мне не оставалось, понятно же. И даже оправдываться перед собой не буду, почему по городу иду ночью.

Холодно, мерзко. Дождь крупный, давно кофту залил. Капюшон хоть выжимай. По тротуарам потоки хлещут грязные. Стоки забиты давно. Никому не нужно этим заниматься. Вот что в деревне жил, что в городе. Везде свои не очень хорошие люди есть. Уроды, как бы сказал Жора. Но я теперь Егор. И стараюсь не употреблять грубые слова. Мягче хочется думать. Чтобы спокойнее быть. Ибо каждая поломанная ручка на двери выводит из себя до набухания вен на висках. Этот чай виноват во всём. Не я. Я держусь, себя держу и никак не могу с этой мерзкой уродской вещи слезть. Убил бы любого сейчас за грамм. Любого. Хоть ребенка, хоть деда. Плевать кто. Лишь бы глоток ещё сделать. Уроды.

И походу нашёл. Мужичок меня сам встретил. Остановил спокойно. Говорит мне:

– Молодой человек. Вам, может, подлечиться нужно? Почитать чего не хотите? Есть весь спектр, – махнув головой в переулок, пробормотал барыга в капюшоне.

– Чай.

– Хоть кофе, дружище. Пойдём. Недорого, качество высшее, насыплю с горкой, – сказал и потопал, потянув меня за плечо. У самого глаза болят. Либо вскроет меня, либо реально чайку даст. Деньги благо есть. Аванс вчера дали.

– Ну пойдём, друг, – ответил я, сам всё больше о смерти думая. Ой не нравятся мне его глазки. Сверкают ярко. Заходим в переулок, а там, как и думал, тоже блеснуло в свете уличного. Но пассажир-то работать не умеет с ножичком, а я с детства мясо разделываю. Выбил резким движением. По колену с берца зарядил и смотрю на него. Лежит, орёт как свинья.

– Чего орёшь, дурачок? Не вышло денежку поднять? Не того ты, брат, выбрал. Говори быстро, чего при себе есть. Иначе кончишься ты скоро, – сказал я. И улыбаюсь. Ой дурак смешной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.