Баллады, сказки, мифы, сны. Мифомистика 21 века

Мой Рыжий ангел

Гадает рыжий ангел на ромашке,Галдят в тумане призрачные птицы,В разгаре лето, хочется поблажки,Но жар палит устало и сердито.У озера лесного феи дремлют,И кот Баюн в финале новой сказкиПокажет нам ту призрачную землю —Лес заповедный и русалок маски….За ними звездно, лица не скрывая,Не отражаясь в озере безбрежном,Они еще нам жизнь натанцевали,Когда смотрели в пропасть безмятежно.Гадает рыжий ангел на ромашке,И все там получается так складно.Как в ласковом, забытом мной романсе,Звезда сияет, тихо и отрадно.От чаянья любви вздыхают души,И притяженье так влечет в аллею.И только гром внезапный все нарушит,Толкнет в объятья, там цветок алеет.Исполнит он желанье наше, знаю.Последний лепесток твердит, что любит.Там на ромашке ангел мой гадает,И молния осветит и разбудит

Чертенок за левым плечом

Чертенок за левым плечом усмехнулся,О чем-то запел, рог устало чесал.– Смотри-ка, а он к тебе снова вернулся,Как странно, признаться такого не ждал.Сама удивленно и долго смотрелаНа звезды и бездны в тиши у окна,Вернулся, казалось, что не было дела,И знала, что я ему вряд ли нужна.Но жизнь удивительней сна или сказки,И вряд ли мы что-то могли угадать.Чертенок посмотрит из мрака с опаской.– Ну, если ее ты заставишь страдать.Смеется:– Какой ты оранжевый ныне,А я так устал от зеленых чертей,Без вас задыхался я в знойной пустыне,И понял, что стал я чужой и ничей.Соскучился, ну принимайте же, братцы,Всегда для гостей был приют на Руси,Признаться не верил, что в силах добраться,И все же дошел, ты пойми и прости.– Смотри-ка, а он к тебе снова вернулся,Как странно, признаться такого не ждал.Чертенок за левым плечом усмехнулся,О чем-то запел, рог устало чесал.

Смерть поэта

Как только ночь коснется мирозданья,И выпито прокисшее вино,Сосед-поэт, забыв про все страданья,Читает Блока, от любви хмельной.Он на балконе, словно на трибуне,Забытого Неронова дворца,Читая Блока, уверяет, будетПрекрасной Дамы свет, и тень лицаИспитого в тумане проступила,Несмело, но достали пистолетИ на разборке, средь бандитов мимоЛетящих, был в ту ночь убит поэт.Прекрасной дамы утонченный профиль,Она коснулась онемевших губ,Сирены, полицейские: – Все пропил.Пришла старушка: – Что ж вы душегубы.И Блок смотрел с небес на эту драму.Он за спиной Двенадцати затих.Погиб поэт, суровый и упрямый,И на рассвете даже ветер стих.Братки дела, как и всегда, решили,Сгорел не Рим, но где-то в тишинеК нему друзья забытые спешилиИ утверждали: «Истина в вине».А мы вины своей не признавали,И радовались – Пуля не ко мне.И только тени дивные мелькали,А истина, конечно же, в вине.И вот теперь, забыв про все страданья,Читает Блока в небесах хмельной.Как только ночь коснется мирозданья,И выпито прокисшее вино.

Сказочная ночь

Что-то ведьмы разлеталисьнад заснеженной равниной,На часы взгляну – осталосьтри часа до Хэллоуина.За окошком черти плачут,это злыдни одолели,Все могло бы быть иначе,распахни скорее двери,Не сиди сегодня дома,тыквы больше не спасают,Мы идем к костру, ведомыхороводами красавиц.Кто там так протяжно воет,леденеет вся округа,Это мертвому живоене дает проходу к другу.Это Моцарт вновь в ударе,и грустит старик Сальери,Слышишь, флейты заиграли,встрепенулись и запели.Нет вражды в подлунном мире,люди сами виноваты,Что любовь свою транжиря,дотянули до расплаты,Что-то ведьмы разлеталисьв этом снежном чистом поле,Нам с тобой еще осталосьтанго над огнем, на воле.Ты прижмись ко мне плотнее,вдруг откроется нам чудо.В тыквах свечки догорели,страсти суетятся всюду,Но любовь непостижима,ей никто не страшен боле,Белый вальс и закружилисьдуши в этом снежном поле.И прильну к тебе и будутоже ведьмой, пусть сжигают,Хэллоуин подобен чуду —разобщенных он сближает

Рояль раскрыт, упал бокал вина 22 ноября

Вахтангу посвящается…

Рояль раскрыт, упал бокал вина,И спит Тбилиси в мороке страстей,Шопен звучит, я больше не вольнаЗабыть тот вечер, заговор свечей,Твой дивный лик, профессор, это сон,Мы снова нашей юностью пьяны,И над Сибирью колокольный звон,Который слышать там, в горах, должны….И монастырь, где Мцыри горевал,Где пел поэт, царицею пьянен,Нас примет в этот час, и засыпалМой снежный город – это только сон.И на столе твой призрачный портрет,И в голосе Тамары дивный страх,Рояль раскрыт, о сколько томных летМы жили, и хранитель страсти прав,Он нам плеснул то сладкое вино,Отравленное страстью роковой,Нет Маргариты, в комнате темно,И Фауст  глух, но Дьявол  вновь со мной.Я переводчик в мире этих грез,Хотя нужды в тех переводах нет,Укутал снег здесь наготу берез,Там склоны гор укрыл надежно снег…

Гадает ангел на ромашке

Приснился мне ангел в ромашковом поле,Как солнышко рыжий, печальный до боли,Он бродит с ухмылкой, ромашки срывая.– Не любит, не любит, – мой ангел гадает.Я верю, что он меня больше не любит,Но как же жестоки любимые люди,И рыжие ангелы в поле безбрежном,И только светило ласкает нас нежно.И Лада к костру в эту полночь спустилась,Приснился мне ангел, я впала в немилость,А черти давно стороной оббегают.Они на ромашках о нас не гадают.И Лада в тумане растает к рассвету,Ну что же, не любит по всем он приметам,И все-таки знаю, грустить я не стану,Ромашки терзать и губить – это странно,Когда на рассвете вдруг ворон разбудит,И каркнет устало: – Не любит – полюбит.И вспыхнут, сгорая в тумане звезда,И ворон Эдгара орет: Никогда…

Гибель генерала

Над Питером бесится бледная вьюга,Домой загоняя случайных зевак,И трудно им вырваться, стонет округа,И надо проверить, кто там виноватоШагает к финалу, как будто к началу,И хмур в это утро седой генерал,И страшные слухи его укачали,Крепчает метель, конь едва устоял.Немеет вдали император, тревожноСемейство взирает сквозь эту метель,– Куда вы? И смотрит в туман осторожно,А вьюга завыла, как раненый зверь.О Пестеле что-то они говорили,И хмур от отчаянья князь Трубецкой,Но может ли быть, чтоб они наступилиВ такую погоду. Да кто он такой.И все же он снова объедет усталоПосты, убедившись, что волки не спят,И старые раны болят генерала,Куда это роты в метели спешат.И тают, как те, что недавно убиты,Неужто теперь им тринадцатый год?И смолкли в бесстрастье творцы и молитвы.И лишь генерал свою службу несет.Ему император с небес улыбнулся,Как славно они воевали тогда.А ветер в на Невском во мрак отшатнулся,И шепчет упрямо: беда, мол, беда…Но разве они испугают героя?В сражении было намного страшней.Спешит он к Сенатской, ругаясь и споря,Но что там, беснуется тень средь теней.Стреляет, но кто? Обжигает стихия.И пуля, как жарко, как горько, зачем?– Скажите, он воин, герой? Кто такие.– Он просто разбойник, рехнулся совсем.И быстро уносят орлы генерала,Там Зимний уныло мерцает вдали,И тело, что там, в том бою устояло,Бессильно. Луна в полумраке горит.Глаза императора дико печальны,Ему оставаться в бессилье ночном.И снежная птица уносит все тайны.– Будь проклят, злодей, даже в мире ином,– Я сам разберусь, – Николай восклицает,И видит, как страшно царица бледна.И где-то над белым туманом витает,Крылатая тень, и хранит их она.В петле задохнется злодей, обрываясь,Но это сегодня его не спасает,И тихо поет им метель, извиваясь,О том, что герой их простит и поймет,И воют как звери они отчего-то,И ждет горемык в этом мраке Сибирь,А белая птица в экстазе полета,Хранит нашу Русь – эту даль, эту ширь…

Тень генерала

Старик идет устало к маяку.И оживает призрачный маяк.Что видится во мраке старику?Его кумир, он так устал и такДалек теперь от бойни и страстей,От женщин и собак, его пленивших.Но он зовет непрошеных гостей,Когда-то все в судьбе переменивших.Откуда этот свет и этот мрак,Он вспомнит это и поймет едва ли.Среди былых, среди грядущих драмСтарик стоит у маяка в печали.Была ли юность? Кажется, была.И свет иной его ласкает душу.И женщина склонилась у стола,Чтоб мемуары почитать, и слушает…А он ее красою окрылен,И молодость ее не увядает.– Елизавета, – снова шепчет он,Но перед ним другая возникает.Звон колокольный, дивная пора,И император до рассвета с ними.Со смертью продолжается игра,Но поле боя он живым покинет.Он видел корсиканца и молчал,Израненный в его последней схватке.Горел маяк, и души их ласкал.Раз есть огонь, то в мире все в порядке.Когда же он погас? Когда ушла,Та женщина с зелеными глазами.Во сне она склонилась у стола,Над свитками, над страстью, над годами.Горит маяк, погашенный давно,И император с ними в час закатаПоговорит, потом допьет вино,И до рассвета он уйдет куда-то.Елизаветы несравненный лик,Поэта дерзость, лирики услада,В том лунном свете, среди смолкших лир,Стоит старик, любуясь звездопадом.

Тень поэта

Над землей, укутанной туманом,Бродит тень забытого поэта,Он еще живет в тоске обманом,От заката, бедный, до рассвета..Ищет строчки песни, не находит,Утопая в прелести обмана,И бокал разбитый, бросив, бродит,В мороке сомнений и туманов…Женщины забытая улыбка,И восторг врага его далекий.– Разве жизнь и творчество ошибка?Ведь живут же песни там и строки.И Мефисто дерзко улыбнется,Он король презренного обмана.То ли плачет дева, то ль смеетсяВ мороке отчаянном романа.– Я поэт, оставьте, уходите, —Никого, и сам не помнит строки,Он еще живет в тоске событий,Молодой, и яростный, и стройный.Он еще живет в тоске обманом,От заката, бедный, до рассвета..Над землей, укутанной туманом,Бродит тень забытого поэта,

Письмо бабушки

И когда уходил мой последнийзабавный поклонник,Говорил, что на день,оказалось, на целую жизнь.Старый граф молчаливо взирали курил на балконе,И чертенок забытый шепнулмне лукаво: «Держись».Тот семнадцатый годя запомню навек, дорогая,Ничего не осталось,ну только с рубином кольцо.И заря, как рубин,угасала во мгле, догорая.И ему я сказала зачем-тотогда « Ни за что».Но о чем это я? О не помню,поверь мне, котенок.Был пожар и разлад,маскарад, только страшный такой.А когда уходил мойпоследний забавный поклонник,Только алое пламягорело еще над рекой.Над какою рекой, нет,я этого тоже не помню.Сколько было столиц,и закатов, и тягостных рек.Ничего не осталось,старый граф все курил на балконе,И «Титаник» ушел в свойпоследний убийственной рейс.Пьян его капитан, оноб айсбергах помнит едва ли,И бессильные снынас в пучину бросают опять.И на палубе грез мыустало еще танцевали,И мечтали вернуться,чтоб снова Россию обнять.Ничего не случилось,как бунт беспощадный ужасен,Полыхали усадьбы,писали о прошлом князья.Окрыленная муза зваланам к провалам напрасно.И во снах догоралаРоссия, Россия моя…И заря, как рубин,угасала во мгле, догорая.И ему я сказала зачем-тотогда « Ни за что».Тот семнадцатый годя запомню навек, дорогая,Ничего не осталось,ну только с рубином кольц

Уходящая натура

Ночь падала на плечи, как фата,И растворялась в пелене тумана.И в танце золотистом маятаОсеннего жестокого обмана.Печаль изжита, нет пути назад,Старик у Маяка застыл навеки,И только губы темные дрожат,Печаль не вечна, уплывают в рекиМечты и сны, сомненьям вопреки.И хочется укрыться от обмана,Но окружают только старикиИ маяки за пеленой тумана.А жизнь скользит неслышно по воде,И никого, и ничего не будет,Ночь догорала в дикой суете,Там шла я обреченно снова к людям.Сны растворились в суете дорог,И никого до горизонта снова,И только старый, старый добрый богПомашет мне из мира из иного.И тихо спросит, как мои дела,И много ли до света мне осталось.Я понимаю, что не умерла,Я просто средь туманов затерялась

Спит Муза

Спит Муза, укутавшись в плед из сомнений,Устало Шопен доиграл свою больИ вышел на воздух, и миг вдохновеньяУводит тебя в не проигранный бой.И кажется что нам беспечный Беллоу,Такое еще мы успеем создать,Что гении века, как волки, завоют,Воскреснут из праха, чтоб что-то сказать…Но лист золотистый кружился у окон,Печаль наступала, как темная ночь.И в небе стальном, непреступном, высоком,Он звезд не зажег, не хотел нам помочь.Он Музу послал, а она так устала,Что просто укуталась в плед виновато,И спит, ничего, отступать не пристало,Шопен доиграет, и будет расплата…И все же очнется однажды Беллоу,Мы сможем до Ивлина Во дотянуться,Печальная осень исполнит нам сноваИскристое танго, чтобы взять и очнуться.В сплетенье сюжетов, в интриге романа,Прожить эту жизнь бесшабашно и странно,И только любовь – незажившая рана,Уводит нас снова в ту осень нежданно,Где Муза укутана в плед из сомнений,И где нам Шопен свою боль доиграет,В улыбке печальной укрыв вдохновенье,Туда он по лунной дорожке шагает

Только Матильда одна танцевала

Сходятся тени на пир небывалый,Кажется всем нам знакомые лица,Только Матильда одна танцевала,И позабыла в стекле отразиться…Осень умножит былые печали,И от бессонницы души немеют.Снова ребенка Фрида качает,Гелла простором бескрайним владеетДочери мрака на свете неясном,Ангелов ищут – посланцев печали.Хмурая осень станет прекрасной,И на челе только призрак печати.В холоде снов проступают виденья,И никого уже больше не слышат.И на пирушку сходятся тени,Кружатся в вальсе, но больше не дышат.Празднична ночь эта, тени внимают,И забывают о мире и доле,Только забытые строки мелькают.Напоминая о свете и доме.Мы уходили, куда – непонятно,Мы оставались, чтоб снова расстаться.Дочери мрака в свете неясном.И вечной стихии быстрого танца…

Мне снится князь

Мне снится князь, какое-то столетье,Сраженье и Бояна песнь во мгле,Уносит прочь мои мечтанья ветер,А он несется в полночь на коне.Что увлечет его во мрак кромешный,Чернигова ли спесь, Твери подъем,И чей-то голос грозный и нездешний,Мол, по углям к столице мы придем.Но Киев иль Москва теперь столица,Не угадать, все укрывает мрак,И князь летит, вдали мелькают лица,Кому-то послан тот победный знак.Он черной меткой станет на рассвете,Болото проглотило спесь и власть,Но в этот миг еще луна осветитЕго любовь, надежду, боль и страсть,– Олег, – зовет Рогнеда изнывая.И тот, кто станет на Руси святым,Сегодня брата молча убивает,А Киев ждет, и он летит за ним.Раздор крепчал, и купола СофииХранят века тот ядовитый ад,Когда и Русь, не ставшая Россией,Смотрела, как на брата несся брат….Все в мире неизменно, понимаю,И молча изнывает Святослав…Рогнеда сыновей опять рожает,Их много, кто ж там прав или не прав?Мне снится князь, за миг до смерти снится.Не прекратится дикая вражда.Она в веках печальных отразится,И в душах остается навсегда

Уснул дракон во тьме

Вахтангу

Уснул дракон во тьме моей души,И дремлет страсть, о прошлом не жалея,Труды и дни все так же хороши,С людьми сходиться стало тяжелее.Печаль погасла как к утру камин,А радость разгореться не сумела,И в стане позабытых мной мужчинГуляет смерть отчаянно и смело.И больше нет Купальского костра,Но чаще зажигаем в храме свечи,А может мне туда уже пора,Страдания, как шаль, обнимут плечи.Дракон проснется и попросит пить,Вина ему грузинского достану,Мы просто будем в этом мире жить,Как прежде жить, тревожно и устало.Там молодые боги на зареСпускаются с небес к костру земному,А он еще в душе не догорел,Еще чуть-чуть и разгорится снова…

Он умер лет сто назад

В тишине перед рассветомтихо плакала гитараНад растравленным поэтом,над погибшим адмиралом.Кровь семнадцатого годав наших душах отзовется,В тишине перед рассветом,снова реквием прольется.Август там не знал пощады,он и нынче так тревожен,Нам Матильды не прощают,убивая осторожно.И безумная Лолитапрет сегодня в депутаты,Там творцы давно убиты,и за них дают награды.Сумасшествие такоездесь реальностью зовется,За кометой, за звездою снова– снова кровь прольется,Тихо плакала гитара,жрица снова танцевала,И внимал ей Ирод старый,все решив начать сначала.Но смеялась Саломея,растворяясь в миг рассвета,Перед ней опять немеливластелины и поэты…Что там было, что там будет,Прокуратор нам расскажет,Просыпались в мире людив миг прозревшие однажды…И упали апельсиныв роще темной и печальной,И расстрелянных поэтовукрывали сны и тайны.Гибких женщин силуэтытанцевали до заката,Как печальна песнь гитары,нас влекущая куда-то…

Четыре великих княжны и палач

Юровскому девочки светлые снятся,Палач не забудет их нежные лица.И в айсберг души вмерзла цифра 17,Напиться до чертиков, чтобы забыться.И видит он дочь в эту ночь, и рыдает,Над горькой судьбою несчастной девицы.Юровскому снится старуха седая,– Оставь меня, – просит. Он СМЕРТИ боится.Они не боялись за миг до рассвета,Они улыбались, не зная о главном,И только палач затеряется где-то,За все он ответит, и сгинет бесславно.Не жаль, за его ли нам душу молиться,Пусть молятся снова там Ольга с Татьяной,Ему бы напиться, ему бы забыться,Да поздно, мерзавец, а может быть рано.Все хочется там за себя оправдаться,Приказы, вожди, ничего не спасает,Прекрасные девочки Ироду сняться.И снова Антихрист о жизни вздыхает.Смеется в лучах предрассветных Мария,Она-то его в этот миг пожалеет,Но страшные сны палача заморили,Он больше не знает, он больше не верит…

Мы из прошлого

Минувшие века, как загнанные звери,В тумане голубом проносятся в тиши,И верить я хочу, но все еще не верю,Что в мире проживем мы как-то без души.Смотри, какая осень за окнами бушует,Обряжена в туманы, укутана дождем,Минувшие столетья как будто торжествуют,Но мы и в этом времени с тобою проживем.И холодку улыбки внимания виновато,Я листья собираю в один большой букет.И ворон нависает над миром как расплата,Он снова «Никогда» – кричит сквозь бездну лет.Над листопадом тень безумного Эдгара,Зачем ее нам снова швыряет наш Творец,Минувшие века подобием пожара,В тумане золотистом мой обреченный век…Какие знаки там проступят за туманом,И с глыбой мрака вновь беседует Пилат,И кажется нам мир одним сплошным обманом,А Черный кот  поет: «Никто не виноват».И верить я хочу, но все еще не верю,Что в мире проживем мы как-то без души.Минувшие века, как загнанные звери,В тумане голубом проносятся в тиши.

Лесная осенняя сказка

В замке рыжие лисята веселились до утра,И была любовь распята и русальего костра,Домовой ворчал привычно, подметая в доме сор,И от голода сердитый, проносился волк, как вор.В поднебесье ветер злился, птицы маялись в печали,И бокал с вином разбился, и меня они встречали.В замке осени в тумане, духи в Пекло собирались,И жара нас не обманет, уносились, растворялись.До зимы еще не скоро, до весны полжизни, знаю,Мысли, как слепые воры, осенью брели по краю.Леший обходил просторы, ежика унес куда-то,И стихали разговоры, и была душа крылата..Рыжий пес искал дорогу к дому, где его не ждали,Порождавшие тревогу, нам пригрезились печали.И была душа распята в эту осень на осине,И резвились там лисята, словно листике в трясине…От болот дохнуло хладом, сказка грустною казалась,Как надежда и отрада, тень щеки моей касалась,Были так печальны думы, были души так тревожныВелес грозный и угрюмый, пробирался осторожно…И неслись за ним лисята, словно листики рыжели,И смотрел Перун куда-то, молнии его летелиМимо цели, угловатый Змей огнем опять плевался,И русалки виновато все кружились в ритме вальса

Лунный кот и грустный шут

Луна была так призрачно красива,Что кот пошел за нею по пятам,И лунный свет – иная перспектива,По лапам лился, по его следамШел рыжий пес и таял, и смирялся,Что за котом угнаться не посмелИ только шут печальный издевался,Над лунной бездной и о чем-то пел.Он пиво пил, о прошлом вспоминая,И понимая, что пропал в тот миг,Когда Луна, печально исчезая,На миг осветит только их двоих.А шут в тени, его не видно Богу,Как и всегда, и так постыла жизнь,Но собирайся в дальнюю дорогу,И от луны подальше ты держись.Все это сон, его немые звенья,Его печаль, живущий в не любви,Отсчитывает скудные мгновенья,Когда был счастлив, и мечты своиОн снова вспоминает пред луною,Готовой кануть в пропасть темноты,Я томик сказок в этот миг закрою.И накормлю кота средь суеты.И там, в пылу страстей остались двое,Король и шут, иль это он один,И только волк вдали устало воет.И пес на окна темные глядит…Тьма свет глотает, ей не будет дела,До наших страхов, боли и потерь,Спит на коленях кот, а пес несмелоВсе смотрит в темноту, во мрак, на дверь….Кто там стоит? И почему он воет,Как одинокий волк в ночной тиши,Явился шут, все хорошо, нас двое,Но пес к нему навстречу не спешит.Скажи мне, Том, за дверью там чужие?Наш шут пропал, явился к нам другой.И только бури снежные кружилиВ тумане над погашенной луной

Елизавета и Гаральд

Снега белее полотнанад пропастью иных миров,Всегда одна, везде одна,живу я в паутинке снов,И там слова обреченызвучать в тумане января,И будет снова ждать весныдуша усталая моя.Цветут фиалки пред окном,неведомый звонок опять,На белизне иных снегов,он сможет что-то написать.Ждала я в полночь короля,но у валькирий он в плену,И больше не влечет земля,где я в немых снегах тону.Свиданье через много лет,скорее боль, а не отрада,Но в этой дымке сигаретя вижу очертанье сада.Свиданье, страсть и соловьидля нас все пели до рассвета,Ну как валькирии твои,ревную, гаснет сигарета…С тех пор никто не курит здесь,а там тебе уже не милоВсе, что в тумане – пруд и лес,лишь ночью лунною приснилось,Не ты ко мне, однажды я,приду по облакам в былое,Как там валькирия твоя,Елизавета пред тобою.И недоволен Ярослав,но это все непоправимо,Гаральд, правитель двух держав,несется, воин мой любимый.И сказки призрачная вязь,меня в реальность не пускает.И там радеет грозный князь,о счастье дочери вздыхает…Проснется грозный наш король,однажды и рванется в битву.И Ярославна над тобойпрочтет последняя молитву.Но а пока он мирно спити ждет внезапного сигнала.Тень Ярослава сторожитнаш мир и сон его усталый.,

Тропинка в заповедный лес

Если бабочки сдохли внутри,И осталась тоска и усталость,То кота на колени бериИ погладь, чтобы лучше писалась.Отправляйся в неведомый путь,Где добро победит ненароком,Упыря прихватить не забудь,Пригодится он в мире жестоком…Надо сказку повсюду творить,Где реальность хоррором лишь дышит,Чтобы бабочек нам воскресить,Поднимаясь все выше и выше,Надо крылья расправить на миг,Полетать над заснеженным лесом,И забыть о печалях своих,Почаёвничать с за полночь с Лешим.Кот избавит нас всех от хлопот,От реальности только осколки,Там русалки ведут хороводИ повыть можно с волком у елки…И он скажет « Еще пригожусь,Мы найдем и коня и Жар-птицу,Обещаешь вернуться?» – ВернусьИ мы сказку с тобою напишем,И к чему нам бояться волков,Ну конечно, они не собаки.Но помочь грозный волк нам готов,Если бабочки сдохли, и в дракеТам нам помочь придет и упырь,В сказке разное может случиться.А о чуде мечтала не ты ль,Моя милая дивная птица?

Тень Художника

Художник во мраке плетется устало домой.И в той суете городской все мелькают картины.Уходит реальность куда-то, для всех он чужой.И ангел- хранитель его обреченно покинул.А кто остается? Копыта упрямо стучат,В тумане скрываются лики и светлые лица.Он видит кровавое месиво, стоны летят,Ему остаётся исчезнуть, пропасть, раствориться.И он бы растаял, но там остается она,Прошедшая ад и кошмар бытия Эвридика.Она так прекрасна и больше ни в чем не вольна,И глохнет душа от печали, тревоги и крика.Сияют там звезды, а здесь распустилась сирень.И в этой сирени он видит прекрасные лица.И близится полночь, и в бездну отпрянула тень.Ему остается исчезнуть, растаять, забыться.Поверженный Демон завоет, как призрачный волк.Холодные лица скульптур и немые портреты.И гул экипажей растаял в тумане и смолк.И только летучие мыши шуршат до рассвета.В печали безбрежной за кромкой далекой землиХудожника мир от утех и страстей возвращает.А знаешь, мой ангел, по углям мы вместе прошли,И смотрим в туман, где один он до света блуждает..Найдет ли свой дом иль останется в облаке снов,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.